CC BY
153
5. [Э/р]. Р/д: http://relig-library.pstu.ru/modules.php?name=128rpoT
6. Сергеева, Л.С. Телесно-ориентированная психотерапия. - СПб., 2000.
7. Лоуэн, А. Физическая динамика структуры характера. - М., 1996.
8. Левин, К. Теория поля в социальных науках. - СПб., 2006.
9. Рубинштейн, С.Л. Мастера психологии. - СПб., 2013.
10. Холодная, М.А. Информационно-энергетические характеристики различных типов когнитивной деятельности / М.А. Холодная, О.В. Щербакова // Психологический журнал. - 2013. - № 5. - Т. 34.
11. Сердюков, Ю.М. Можно ли обосновать трансперсональную картину мира при помощи квантовых парадоксов // Мир науки, культуры, образования. - 2013. - № 1.
12. Бойко, В.В. Психоэнергетика. - СПб., 2008.
13. Александров, А.А. Психотерапия: учебное пособие. - СПб., 2004.
14. Ольшанский, В. Путь клоуна. История смехотерапии. - М., 2013.
Bibliography
1. Kozlov, V.V. Integrativnaya psikhologiya. Puti dukhovnogo poiska, ili osvyathenie povsednevnosti. - M., 2007.
2. Freyjd, Z. Vvedenie v psikhoanaliz: lekcii. - M., 1990.
3. Freyjd, Z. Maloe sobranie sochineniyj. - M., 2011.
4. Rabotih po psikhiatrii. Psikhogenez umstvennihkh rasstroyjstv [Eh/r]. R/d: http://bookap.info/psyanaliz/ungpsihiat/
5. [Eh/r]. R/d: http://relig-library.pstu.ru/modules.php?name=128Grot
6. Sergeeva, L.S. Telesno-orientirovannaya psikhoterapiya. - SPb., 2000.
7. Louehn, A. Fizicheskaya dinamika strukturih kharaktera. - M., 1996.
8. Levin, K. Teoriya polya v socialjnihkh naukakh. - SPb., 2006.
9. Rubinshteyjn, S.L. Mastera psikhologii. - SPb., 2013.
10. Kholodnaya, M.A. Informacionno-ehnergeticheskie kharakteristiki razlichnihkh tipov kognitivnoyj deyateljnosti / M.A. Kholodnaya, O.V. Therbakova // Psikhologicheskiyj zhurnal. - 2013. - № 5. - T. 34.
11. Serdyukov, Yu.M. Mozhno li obosnovatj transpersonaljnuyu kartinu mira pri pomothi kvantovihkh paradoksov // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - 2013. - № 1.
12. Boyjko, V.V. Psikhoehnergetika. - SPb., 2008.
13. Aleksandrov, A.A. Psikhoterapiya: uchebnoe posobie. - SPb., 2004.
14. Oljshanskiyj, V. Putj klouna. Istoriya smekhoterapii. - M., 2013.
Статья поступила в редакцию 23.02.14
УДК 615.851
Dmitrieva N.V., Levina L.V., Kozyreva T.S. NARRATIVE THERAPY OF PERSONS WITH DEVIANT BEHAVIOR. In
this work the most universal and at the same time effective approach for providing of psychotherapy for people with deviant behavior was considered. The basic aspects of narrative therapy have been reviewed. The article recounts practical examples of the use of this approach in work with people, who have some forms of deviant behavior. It also reflects mechanisms, which make possible to diagnose the deviant behavior patterns entering into the condemnation zone. The article also considers the narrative therapy as a method built on constructivism as a new paradigm of understanding of man as a creator of meanings.
Key words: deviant behavior, narrative, narrative therapy, fairy tale, myth, reality, rehistory, addiction, suicidal behavior.
Н.В. Дмитриева, д-р психол. наук, Санкт-Петербургский гос. институт психологии и социальной работы, г. Санкт-Петербург, E-mail: dnv2@mail.ru; Л.В. Левина, канд. психол. наук, Московский институт экономики и статистики (филиал г. Усть-Каменогорск), г. Усть-Каменогорск, E-mail: larisa_levina@mail.ru; Т.С. Козырева, канд. психол. наук, доц. НГПУ, г. Новосибирск, E-mail: tasko3@rambler.ru
НАРРАТИВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ ЛИЦ С ДЕВИАНТНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ
В представленной статье раскрывается наиболее универсальный и в то же самое время эффективный подход к оказанию психотерапевтической помощи лицам с девиантным поведением. Раскрыты основные аспекты нарративной психотерапии. В работе приводятся практические примеры использования данного подхода в работе с лицами, имеющими некоторые формы девиантного поведения, а также отражаются механизмы, при помощи которых можно диагностировать девиантные поведенческие паттерны, попавшие в зону осуждения. Данная статья рассматривает нарративную психотерапию как метод воздействия, построенный на конструктивизме - новой парадигме понимания человека как создателя смыслов.
Ключевые слова: девиантное поведение, нарратив, нарративная психотерапия, сказка, миф, реальность, реистория, аддикции, суицидальное поведение.
Нарратив, успешно используемый в психотерапии, понимается нами как разговор, как способ изложения истории и как сама история в виде мифа, излагаемого клиентом. Сущность нарра-тива определяется широким и узким смыслами. В узкой психоаналитической трактовке нарратив понимается как рассказывание клиентами во время сеансов терапии их жизненных историй с последующей интерпретацией. Более широкая трактовка определяет нарратив как процесс продуцирования историй, рассказов, описаний; объединение не очень связанных друг с другом фактов в определенный повествовательный контекст [1].
Известно, что основной задачей психотерапевтического воздействия на девиантное поведение является оказание по-
мощи личности, индивидуально-психологические особенности которой, с нашей точки зрения, наиболее полно проявляются в рассказе, тексте.
Проведенное нами сравнительное изучение эффективности психотерапии девиантных лиц, основанной на анализе рассказов и анализе результатов психодиагностического тестирования, показало, что для исследования личности и определения адекватного способа коррекции целесообразнее уделять более пристальное внимание изучению текста, отражающего историю жизни или проблемы клиента. Мы считаем недостаточной эффективность изучения личности с помощью тестов в процессе психологического воздействия. Анализ результатов тес-
тирования, безусловно, помогает «разложить» личность на некие отдельные, не всегда связанные с ее реальным поведением составляющие, объединение которых в общую схему позволяет получить некий конструкт, носящий, с нашей точки зрения, искусственный характер, например, диагноз оральной, анальной, аддиктивной, девиантной и др. типов личности. Отсюда возрастает значимость нарратива, поскольку личность по-настоящему проявляется в подробном рассказе о себе. Использование тестов более целесообразно для проведения научных исследований, так как научный метод не может базироваться только на анализе материалов «устного народного творчества».
Мы полагаем, что концепция нарративной психотерапии должна основываться на положении о том, что жизнь человека и его отношения формируются на основе накопленных знаний и тех историй, которые он создает, рассказывая о себе другим. Так, например, развитие личности ребенка происходит в процессе его рассказов о том, кто, например, его обидел, что он делал в школе, с какими аддиктивными агентами и препятствиями столкнулся, как он их преодолел (или нет), каким образом пережил реакцию окружающих на проявления его девиантного поведения. Ребенок, как в сказке «1000 и одна ночь», создает тысячи личных историй, которые присутствуют в книге историй его жизни как отдельные странички. Жизнь личности - это совокупность историй с характерными для них эмоциями, чувствами, мотивациями, значимыми ценностями, осмысление которых происходит при пересказе сюжетов. Сообщая о том, что произошло, ребенок создает новые смыслы, оценивая их заново, относя, например, к определенному социальному классу различных персонажей его многочисленных историй.
Кризисы идентичности, как одна из причин девиантного поведения, напрямую связаны с содержанием, смыслом рассказов и выводами, которые, определяя общий рисунок поведения, развивают личность или наоборот - способствуют возникновению девиаций [2, 3]. Так, например, страдающий олигофренией ребенок испытывает трудности в составлении историй, поэтому его личность не развивается. Отсутствие абстрактного мышления при длительно текущих, деформирующих личность девиаций, как вторичное расстройство, также блокирует развитие личности. Следовательно, в контексте нарративной психотерапии слабоумным является человек с недостаточно развитым абстрактным мышлением, имеющий в кладовых своей памяти минимальное количество рассказов.
От того, как именно составляется рассказ, и какую (позитивную или негативную) окраску он имеет, зависит будущее клиента и успех психотерапии. Подтвердим вышесказанное примером.
К нам обратилась 22-х летняя женщина с двумя суицидальными попытками в анамнезе. С детства безнадежно влюблена в своего двоюродного брата, который не отвечает ей взаимностью из-за страха инцеста. Женщина оценивает ситуацию как критическую, а свою жизнь считает бессмысленной. Предъявляет жалобы на невозможность отказаться от употребления большого количества алкоголя и от обременительной связи с любовником, с которым после совместного распития спиртных напитков она дерется потому, что он ее оскорбляет.
В процессе терапии выяснилось, что клиентка считает себя виновной, а свою тяжелую и «никчемную» жизнь воспринимает, как наказание за непреодолимое желание вступить в инце-стуозную связь с братом. Относится к своему будущему как к катастрофе и делает вывод о том, что с кем бы ни соединила ее судьба, ее постигнут разочарование и трагедия. Негативная окраска сюжетной линии рассказа формирует ее деструктивное отношение к будущему, отражаясь во фразе: «Не хочу ни о чем думать, хочу забыться, поэтому пью, устраиваю драки, и это помогает».
Проводимое вмешательство было направлено на создание реистории: многократного пересказа женщиной первоначального текста таким образом, чтобы в результате произошло изменение смысла передаваемой информации. При этом персонажи рассказа не меняются. Изменяется анализ и осмысление их поступков, мотивов, ментальных состояний и каузаций, трансформируется смысл рассказа, а отсюда и психобиография клиентки. Фактически, в ходе нарративной психотерапии мы вместе с клиентом создаем новую историю (реисторию) ее жизни. Происходящее чем-то напоминает монтаж фильма из отдельных, избирательно подобранных фрагментов.
Анализ особенностей нарративной психотерапии позволил выделить в их числе три основных аспекта:
1. Нарративная психотерапия направлена на обучение клиентов умению отделять жизнь от тех историй и знаний, о которых они повествуют, и которые способствуют возникновению девиаций и препятствуют планированию успешного поведения. Возвращаясь к вышеописанному примеру с 22-летней клиенткой с суицидными попытками в анамнезе, поясним, что выявленный у нее комплекс вины, с позиций нарративной психотерапии, распознается как текст истории под названием «Я - самая несчастная и виноватая женщина», которую она ранее неоднократно рассказывала себе и окружающим. Человек, приучивший себя к таким историям, вряд ли сможет представить себя счастливым и успешным. Пока не изменится смысл и окраска информации, и женщина не отделит ее от реальной жизни, проблема не исчезнет.
Так, например, сегодня неоспоримым является факт неоднократного и многовариантного переписывания истории нашей страны. Ее переделывают под конкретно поставленную задачу. Мы пришли к заключению, что в нарративной психотерапии надо смело переписывать историю жизни клиента под задачу избавления от девиантной проблемы, нисколько при этом не стесняясь. Так, до обращения за помощью клиентка считала, что ей необходимо быть несчастной, в связи с существующим у нее комплексом вины и неизбежностью реализации концепции наказания. Устав от жалоб на несчастную судьбу, женщина принимает решение с помощью психотерапевта разобраться в том, а нужно ли ей и дальше быть несчастной? Может быть, приняв правильное решение и изменив задачу, стоит начать жить по-другому? Формулирование новой цели привело к необходимости переписывания первоначальной истории клиентки.
2. В ходе нарративной психотерапии диагностируются де-виантные поведенческие паттерны, попавшие в зону осуждения, и осуществляется помощь в изменении стиля жизни.
Происходит поиск того, какие именно полезные для человека, но порицаемые значимыми близкими виды его активности порицаются и не принимаются окружением. В процессе разговора они выводятся из зоны порицания, переосмысливаются и наделяются новым смыслом.
3. Нарративная психотерапия побуждает к созданию мотивации стать режиссером, автором или, по крайней мере, соавтором собственной жизни. К сожалению, значительная часть обращающихся за помощью не считает себя авторами своей биографии. Они искренне полагают, что история их жизни пишется под влиянием особенностей характера, негативного воздействия наследственных, природных, социо-культуральных и многих других факторов, и с этим, по мнению клиентов, надо смириться. Задача специалиста - убедить человека в необходимости взять на себя ответственность за свою жизнь и поставить свою фамилию в авторство текста собственной биографии.
Мировой авторитет в области нарративной философии В.Я. Пропп, исследуя фольклор и морфологию русской сказки, описал типы героев сказок, их функции, соотношения и структуру поступка главного героя [4]. Согласно автору, герой поступает так, а не иначе потому, что он выполняет возложенную на него функцию или миссию. По нашему мнению, логика нарративной терапии должна базироваться на логике поступка героя и логике развития сюжета его рассказа. Необходимость опоры на это положение очевидна. Его использование обеспечивает эффективность терапии, так как, выслушав историю клиента, следует знать о том, что с ней делать дальше.
Мы считаем, что ошибочного или глупого поведения не бывает. Любой вариант неадекватных, с точки зрения окружающих, поступков выбирается клиентом потому, что именно таким способом удовлетворяется его актуальная потребность. Поэтому первостепенной задачей терапии является не исправление поведения, а анализ истории, персонаж которой ведет себя так, а не иначе потому, что этого требует ситуация. Выбор неэффективного поведения оправдывается необходимостью выполнения определенной функции.
Ознакомившись с рассказом, специалист оценивает объем и качество полученной информации. При наличии предположения о том, что в рассказе чего-то не хватает и клиент что-то не-дорассказал, подаются вербальные и невербальные сигналы о желаемом продолжении. Уловив ожидания терапевта, клиент вспоминает упущенные нюансы.
Конфронтацию клиента (встречу, столкновение) с текстом собственного рассказа мы используем как базовую технику нарративной терапии.
Обратившаяся за помощью девиантная личность выступает в роли рассказчика - «сказочника», который в процессе нар-ратива мотивирует сам себя на позитивные изменения. Слушая свои истории и начиная в них верить, он поступает в точном соответствии с сюжетом.
Формирование здорового ответственного поведения понимается в нарративной терапии как процесс конструирования новых смыслов. Речь идет о конструктивизме как новой парадигме понимания человека как создателя смыслов. Мы называем конструктивизмом нарративного воздействия процесс конструирования смыслов, при котором в историю клиента вносятся изменения в ходе совместного с терапевтом поиска новых смыслов. Происходит осмысление текстов историй, при котором их сюжеты признаются реальными событиями.
Сны и мифы, содержащиеся в рассказах, в контексте нарративной терапии имеют иное, по сравнению с психоанализом, значение. В ходе их интерпретации осуществляется поиск не скрытых конфликтов и комплексов, являющихся причиной девиантного поведения, а ресурсных состояний, используемых в дальнейшем для создания здоровой личностной и социальной идентичности. Слишком тщательный и конкретный анализ сновидений сужает область личностной идентичности, поскольку нормальная, эффективная, успешная деятельность человека осуществляется, в основном, посредством сознательной активности.
Методологической основой нарративной терапии является изучение первичной реальности человека. Существующая ранее точка зрения о первичности объективно существующего мира (все остальное вторично) трансформировалась под влиянием присущей новому веку культуры отчуждения [5]. Эпоха постмодернизма изменила понимание феномена первичной реальности, под которой мы понимаем рассказ клиента о своей жизни. Его реальность - это процесс говорения. Если в ходе сеанса клиент замолкает, трудно определить особенности и характер его реальности. Мы встречались с такой реакцией у слабоумных и психологически истощенных клиентов с заблокированными ментальными проявлениями.
Идеология нарративной терапии базируется на исследованиях М.М. Бахтина [1]. Согласно автору, наше сознание и чувство Я может существовать только через другого, посредством другого и при помощи другого человека. В случае отсутствия другого, в одиночестве создается воображаемый образ собеседника, общаясь с которым человек спасает себя от психологической смерти. Так, например, лица, страдающие шизофренией, общаются с воображаемыми людьми. Поэтому в некоторых случаях лечить шизофреника, отнимая у него голоса, надо очень осторожно. Описаны случаи, когда это приводило даже к летальному исходу.
С помощью диалога поддерживается активность сознания личности. Другой и даже воображаемый человек - обязательный компонент ощущения самости и идентичности. Психика, с точки зрения М.М. Бахтина, есть непрерывный диалог с самим собой. И, если, например, И.М. Сеченов утверждал, что мысль заканчивается мышечным сокращением [6], то, по мнению М.М. Бахтина, любой внутренний опыт человека заканчивается на границе «Я и другой» [7]. Автор считал, что поскольку у человека нет своей территории, он обречен жить на границах «чего-то». Его жизненный опыт - это пограничный опыт диалога на границе «Я - не Я» и «Я - другой». Пока человек не спит, он постоянно с кем-то коммуницирует. Уснул, значит, потерял границы и впал в состояние глубокого сна. Поэтому одно из известных высказываний Декарта: «Я мыслю, следовательно, существую» в контексте нарративной терапии можно сформулировать как фразу: «Коммуницирую, следовательно, существую».
Пока присутствуют каналы связи с самим собой, окружающими людьми и миром, есть ощущение существования, поэтому принятие истории от клиента, ее редактирование, понимание, анализ, восприятие личности как текста является главной методологической основой современной нарративной терапии. Без разговора с клиентом, без умения «жить» его историями специалист обойтись не может. Телесно-ориентированная психотерапия в этом ключе воспринимается нами как разговор двух «глухонемых», ищущих в мышечных зажимах возможность увидеть историю жизни в скульптурном образе. Следовательно, первичная реальность клиента - это проговоренная реальность. Трудно помочь человеку, не зная и не понимая, в какой реальности он живет, поэтому важно «разморозить» клиента
и так спровоцировать игру его ума, чтобы он без труда смог рассказать об этом.
Анализ случаев успешной терапии показывает, что реисто-рия, соданная на основе рассказа, избавляет клиента от симптома девиантного поведения. Приведем пример.
К нам за помощью обратилась молодая женщина с суицидной попыткой в анамнезе, спровоцированной изменой мужа. Ее пятилетняя дочь, отсутствующая в этот момент и столкнувшаяся только с последствиями суицида в виде наблюдения за переживаниями матери, начала заикаться. Женщина просила избавить девочку от этого симптома.
По мнению матери, заикание ребенка возникло якобы от испуга. В действительности, девочка отреагировала на семейный разлад, поскольку, как известно, ребенок - это зеркало семьи. После подробного обсуждения проблемы симптом исчез. В процессе создания реистории у матери изменилось ментальное состояние. Она посмотрела «другими глазами» на ситуацию, проблему и роли, которые играют в ней муж, дочь и она сама. Таким образом, с помощью текста новой истории, работая только с матерью, удалось избавить девочку от заикания. Изменилось эмоциональное состояние матери, взаимоотношения с мужем и девочка отказалась от симптома, который перестал быть ей нужным.
Отказ от симптома - сигнал необходимости закончить терапию. В. Сатир описаны критерии окончания семейной терапии [8]. Автор считает, что ее завершение наступает тогда, когда возникает упорядоченность и определенность мыслей и эмоций; когда речь из сумбурной становится понятной и правильной; когда приобретается способность описать полный мотив того, чего хочет именно клиент, а не кто-то из персонажей его истории; когда он начинает рассуждать о том, каким образом он достигнет своей цели, осуществит желания и реализует структурные компоненты мотива.
Личность как самомотивирующий рассказчик, мотивирует себя сама. Так, например, мотивация к отказу от девиантного поведения и ведению здорового образа жизни возникает в историях о здоровье. Рассказ о проблеме, симптоме, болезнях в начале терапии должен в ходе создания ре-истории смениться повествованием о том, что человек собирается делать для того, чтобы стать здоровым. Это единственный осмысленный результат нарративной терапии. При этом совсем не обязательно, чтобы человек отказался от всех симптомов. Какой-то один из них он может и оставить. Важно в этом контексте относиться к проблеме не как к досадной трагедии, а как к сложному психологическому феномену, иногда не требующему полного избавления от всех симптомов. Так, например, при разрыве кровеносного сосуда лучше, чтобы он лопнул в ноге, чем в моторной извилине головного мозга (заметим, что симптом в обоих случаях один и тот же). Мы считаем, что в данном случае лучше «отдать» симптому ногу, чем голову. Часто болезни проявляют себя именно так, поэтому, если лечить все симптомы, не анализируя первичной и вторичной выгоды от них, можно не улучшить, а наоборот, - ухудшить жизнь человека. Приведем пример.
Допустим, что девиантное поведение (суицидальные попытки девушки с избыточным весом, которую бросил любимый человек), является следствием зависимости от пищи. Успокаивающий и утешающий клиентку процесс неконтролируемого потребления пищи заполнял мучительную душевную пустоту. Перед тем, как приступить к коррекции, следует подумать о поиске заменителя, о новом способе получения удовольствия, который в случае избавления от пищевой аддикции заполнит ощущение пустоты жизни.
Следовательно, основным результатом нарративной психотерапии является рассказ о новом восприятии реальности с осознанием новой идентичности, новых мотиваций и появление ясной картины жизни. Отказ от симптомов или замена одной, более деструктивной социально неприемлемой аддикции (например, наркомании) на менее деструктивную и более социально приемлемую (например, трудоголизм) - это побочный результат. Человек делает свой выбор, решая, оставить симптом или нет, изменив, например, его смысл; уменьшить степень его выраженности или трансформировать в нечто иное, а, может быть, проститься с ним навсегда. При этом он лучше психотерапевта понимает, что для него безопаснее: полностью избавиться от всех симптомов, или оставить какой-то из них «про запас», так как иногда ощущение себя абсолютно и полностью здоровым, как это ни парадоксально, может повлечь за собой появление новых проблем.
Мы наблюдали ситуации возникновения иллюзии здоровья, под влиянием которой клиент, внезапно ощутивший себя здоровым, в состоянии эйфории ставил перед собой немыслимые цели и невыполнимые задачи, выполнение которых привело к негативным последствиям. Отсюда мы делаем вывод о том, что иногда наличие «маленькой» проблемы, имеющей первичную и/или вторичную выгоду, выступает гарантией душевной и физической безопасности. Нарративное воздействие - это не медицинский подход, при котором человека в обязательном порядке необходимо избавить от всех, имеющихся у него болезней.
Пример. Оказавшаяся на приеме 48-летняя женщина-врач рассказала о недавней попытке самоубийства, вызванной полным разрывом отношений с молодым 25-летним любовником, счастливые сексуальные отношения с которым поддерживались в течение четырех лет. Серия пластических операций и суровые ограничения позволили женщине выглядеть значительно моложе паспортного возраста. Медицинское образование помогло излечиться от нескольких хронических заболеваний, беспокоящих клиентку в течение длительного времени. После исчезновения симптомов болезней вела суперактивный образ жизни, укладывающийся в программу жизни и соответствующий потребностям ее молодого друга. После занятий раф-тингом и дайвингом появились жалобы, связанные с «возвращением» отдельных симптомов болезней, на которые она пыталась не обращать внимания, чтобы не испортить созданный с большим трудом имидж молодой и энергичной женщины. Кризис в отношениях с любимым человеком наступил после неудачно закончившейся попытки научиться кататься на горных лыжах, во время которой женщина сломала ногу. Необходимость предстоящего ухода за подругой обернулась исчезновением молодого мужчины, прервавшего отношения неожиданно, грубо и жестко. Длительная депрессия клиентки сопровождалась несколькими суицидными попытками.
Одним из вариантов нарративной терапии является сказ-котерапия, использование которой приводит к коренным изменениям в состоянии клиента, в его мировоззрении и в дальнейшей жизни.
В вышеописанном случае после реистории, созданной в виде сказки, женщине стало трудно жаловаться на свою несчастную жизнь и слабость, мешающую избавиться от переживаний. Рассказав и проанализировав придуманную ею самой сказку, женщина поняла, что дело не в слабости, а в нежелании использовать внешние силы и активизировать собственные ресурсы, необходимые для избавления от проблемы. Перестав верить и искать эти силы, она долго страдала от депрессии. Требовалось новое понимание положения, в котором она оказалась.
В авторской сказке прошлое женщины не менялось. Менялся смысл образов, помогающих обнаружить дополнительные силы для решения терапевтической задачи на примере добрых сказочных героев, сумевших привлечь массу всевозможных ис-
Библиографический список
точников, дарованных сказочными обстоятельствами в знак благодарности за позитивные мысли и поступки персонажей.
Для создания сказок мы, как правило, пользуемся терапевтическими метафорами Д. Гордона [9], опираясь на следующий алгоритм. Берем метафору, например, из рассказа клиента и составляем план психотерапии, позволяющий найти необходимый ресурс. Пишем текст, например, истории жизни и смерти какого-то вымышленного персонажа, в которую вводятся необходимые для развития сюжета действующие лица. Каждому из них присваиваются определенные роли и функции. Так, например, в контексте вышеописанного примера с 48-летней женщиной, один из персонажей изображает жизнь, второй - депрессию, третий - суицидальную попытку, а четвертый - ресурс, необходимый для успешного переживания кризиса и отказа от девиантного поведения. Придуманная история рассказывается как сказка.
Иногда эту технику использовать не только сложно, но и не интересно, т.к. заранее заданный алгоритм ее применения требует чрезмерной технологичности. Мы предпочитаем работать спонтанно с материалом, который «приходит в голову» произвольно и неожиданно. Когда не знаешь, какую именно информацию придется осмысливать в следующий момент сеанса, работать, безусловно, заманчивее и интереснее (чем писать истории). Однако, во-первых, эффективность нарративной психотерапии существенно возрастает при использовании сказки, а, во-вторых, умение сочинять сказки - весьма полезный навык, которому обучаются все психологи. Мы продолжаем развивать это умение и рекомендуем этот вид деятельности не только своим ученикам, но и всем родителям, поскольку дети очень ценят такие сказки. В них проигрываются и проживаются самые разнообразные мотивы и сюжеты: угроза, нападение, спасение, соревнование и пр. Кроме того, как известно, придумывание сказок помогает родителям улучшить коммуникацию с ребенком.
Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева (2012) предлагают при проведении нарративной психотерапии учитывать следующие положения:
1. Спонтанный рассказ истории имеет целью выражение бессознательных содержаний, касающихся конкретной ситуации.
2. Если рассказываемая история непосредственно не связана с социальным контекстом, она содержит замаскированную информацию об этом контексте. Например, человек сообщает информацию, казалось бы, далекую от того, что происходит в данный момент. Однако в его рассказе все равно содержатся скрытые данные, имеющие отношение к ситуации.
3.Скрытую сторону рассказа необходимо декодировать, расшифровывать и анализировать. Только тогда становится ясным, зачем и с какой целью сообщается именно эта информация и что конкретно происходит между клиентом и психотерапевтом [1].
Использование этих положений обеспечивает эффективность влияния нарративной терапии на отказ от различных вариантов девиантного поведения.
1. Короленко, Ц.П. Интимность: монография. - Новосибирск, 2012.
2. Дмитриева, Н.В. Психологические средства нормализации затрудненного общения антисоциальной личности (на примере лиц юношеского возраста): монография) / Н.В. Дмитриева, Л.И. Бочанцева. - Ишим, 2013.
3. Дмитриева, Н.В. Психологическая коррекция отклоняющегося поведения личности: монография / Н.В. Дмитриева, Л.В. Левина. -Saarbrucken [Э/р]. - Р/д: https//www.lap-publishing.com/ catalog /details /store/ gb /book /978-3-8465-8719-5
4. Пропп, В.Я. Морфология сказки. - Л., 1928. - Сер.: Вопросы поэтики. - Вып. XII.
5. Короленко, Ц.П. Аддикции в культуре отчуждения. Фрагментарная идентичность в зазеркалье постмодернизма: монография / Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева. - Новосибирск, 2012.
6. Ярошевский, М.Г. И.М. Сеченов. - Л., 1968.
7. М.М. Бахтин: pro et contra. Личность и творчество М.М. Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли / сост., вступ. ст. и коммент. К.Г. Исупова, хронограф В.И. Лаптуна. - СПб., 2001. - Т. I.
8. Satir, Virginia (1967). Conjoint Family Therapy. Palo Alto, Calif.: Sciense and Behavior Books.
9. Гордон, Д. Терапевтические метафоры. - СПб., 2003.
Bibliography
1. Korolenko, C.P. Intimnostj: monografiya. - Novosibirsk, 2012.
2. Dmitrieva, N.V. Psikhologicheskie sredstva normalizacii zatrudnennogo obtheniya antisocialjnoyj lichnosti (na primere lic yunosheskogo vozrasta): monografiya) / N.V. Dmitrieva, L.I. Bochanceva. - Ishim, 2013.
3. Dmitrieva, N.V. Psikhologicheskaya korrekciya otklonyayuthegosya povedeniya lichnosti: monografiya / N.V. Dmitrieva, L.V. Levina. - Saarbrucken [Eh/r]. - R/d: https//www.lap-publishing.com/ catalog /details /store/ gb /book /978-3-8465-8719-5
4. Propp, V.Ya. Morfologiya skazki. - L., 1928. - Ser.: Voprosih poehtiki. - Vihp. XII.
5. Korolenko, C.P. Addikcii v kuljture otchuzhdeniya. Fragmentarnaya identichnostj v zazerkalje postmodernizma: monografiya / C.P. Korolenko, N.V. Dmitrieva. - Novosibirsk, 2012.
6. Yaroshevskiyj, M.G. I.M. Sechenov. - L., 1968.
7. M.M. Bakhtin: pro et contra. Lichnostj i tvorchestvo M.M. Bakhtina v ocenke russkoyj i mirovoyj gumanitarnoyj mihsli / sost., vstup. st. i komment. K.G. Isupova, khronograf V.I. Laptuna. - SPb., 2001. - T. I.
8. Satir, Virginia (1967). Conjoint Family Therapy. Palo Alto, Calif.: Sciense and Behavior Books.
9. Gordon, D. Terapevticheskie metaforih. - SPb., 2003.
Статья поступила в редакцию 20.03.14
УДК 159.9+616.89
Dmitrieva N.V., Perevozkina J.M., Kozyreva T.S. SHORT TERM PSYCHOTHERAPY IN CONFLICT CONSIDERNG.
The article deals with the principles of modern short psychotherapy in dealing with conflict that is oriented to only one problem - search for contradiction that causes the conflict. This psychotherapy shows persons suffering from urgent addiction, revealed in many people of postmodern society, one symptom of which is feeling pressure of time. The research introduces the concept of short-term psychotherapy in resolving conflicts and consequent solution of its problems. The description of psychological care is given.
Key words: urgent addiction, modern short psychotherapy, conflict, postmodern society.
Н.В. Дмитриева, д-р психол. наук, Санкт-Петербургский гос. институт психологии и социальной работы, г. Санкт-Петербург, E-mail: dnv2@mail.ru; Ю.М. Перевозкина, канд. психол. наук., зав. каф. психологии личности и специальной психологии, доц. НГПУ, г. Новосибирск, E-mail:kafedrapl08@mail.ru; Т.С. Козырева, канд. психол. наук, доц. НГПУ, г. Новосибирск, E-mail: tasko3@rambler.ru
КРАТКОСРОЧНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ В РЕШЕНИИ КОНФЛИКТА
В статье рассматриваются принципы современной краткосрочной психотерапии в решении конфликта, ориентированной только на одну проблему - поиск противоречия, лежащего в основе конфликта. Это направление психотерапии показано, в частности, лицам, страдающим ургентной аддикцией, выявляемой у многих представителей постмодернистского общества, одним из симптомов которой является ощущение нехватки времени. Представлена концепция реализации краткосрочной психотерапии в решении конфликта и последовательное решение ее задач. Дано описание случаев психотерапевтической помощи.
Ключевые слова: ургентная аддикция, современная краткосрочная психотерапия, конфликт, постмодернистское общество.
Многие из обращающихся к нам за помощью клиентов ориентированы на стремление самореализоваться во всех сферах жизни. Для того, чтобы успешно решить эту задачу, требуется значительное количество времени, которого у многих представителей постмодернистского общества катастрофически не хватает. Участившиеся жалобы на отсутствие времени, во-первых, в очередной раз подтверждают правомерность выдвинутого нами утверждения о росте числа случаев ургентной аддикции, одним из симптомов которой является ощущение нехватки времени и стремление осуществить как можно большее число активностей в единицу времени, и, во-вторых, необходимости использования в работе с такими клиентами краткосрочной психотерапии [1]. Современная краткосрочная психотерапия в решении конфликта ориентирована только на одну проблему-поиск противоречия, лежащего в основе конфликта. Концепция ее реализации направлена на полный запрет на какие бы то не было совместные с клиентом переживания (переживать за него не надо - это его жизнь) и последовательное решение нижеследующих задач.
1. Выделение основной проблемы. Если обратившийся за помощью клиент чрезмерно возбужден и переполнен жалобами и идеями, терапия начинается с отделения одной проблемы от другой. В результате такой сортировки выделяются основная проблема, ассоциированная проблема и псевдопроблема.
Приведем пример. Молодая девушка 23-х лет - студентка последнего курса университета предъявляла жалобы на лень, мешающую учиться, нежелание работать, неумение обращаться с деньгами (родители давали ей деньги на учебу и помогали материально, но она тратила их по пустякам). Девушка жаловалась, что много раз пыталась найти работу, но задача ее трудоустройства до сих пор так и не решилась. Ее беспокоил произошедший недавно конфликт с мужчиной, с которым она в течение пяти лет проживает в гражданском браке. Этот конфликт она не может разрешить. Все годы учебы мужчина, который намного старше нее, относился к ней хорошо и оплачивал обучение. Недавно девушка влюбилась в молодого человека, с которым быстро установила интимные отношения. Узнавший об этом гражданский муж, устроил скандал и пригрозил полным разрывом отношений. Девушка обратилась с просьбой помочь погасить конфликт, т.к. ее новый друг не мог решить ее финансовые проблемы.
Сортировка проблем позволила дифференцировать их на три группы: основную проблему, ассоциированную с ней проблему и псевдопроблему.
Основная проблема, выделенная с помощью клиентки -неумение управлять и манипулировать мужчинами так, чтобы они выполняли все возникшие у нее желания. Ассоциированные проблемы связаны с основной проблемой, их в течение одного сеанса решать бесполезно. В приведенном примере такими проблемами стали лень и отсутствие умения обращаться с деньгами. Псевдопроблема - не имеет отношения к основной проблеме и в данном случае маскируется под нерешенную задачу трудоустройства. Обычно клиенты предъявляют псевдопроблемы и скрывают основные. Идентифицировав их с помощью клиента и используя редукцию, мы сортируем их на три группы и в течение сеанса работаем с основной.
При проведении краткосрочной психотерапии делается акцент на реализации золотого правила: необходимость использования редукции (выделение одной проблемы) и утилизации (умения превратить полученную информацию в нечто, полезное для терапии). Полученный в процессе интервью материал либо организовывается вокруг определенного алгоритма решения проблемы, либо не организовывается. Если информация не будет организована, специалист будет вынужден играть роль сострадателя. Чтобы избежать такого исхода, жалобы своевременно прерываются и клиент конфронтируется (намеренно сталкивается) с проблемой. Выслушивать беспрерывный поток жалоб нельзя, его надо останавливать. Некоторые клиенты в течение нескольких лет создают почти параноидную систему мышления, поэтому выслушать все, что они хотели бы сообщить, физически невозможно.
Приведем пример. На приеме одинокая женщина средних лет, похоронившая мать, умершую от рака. В течение полугода беспокоят идеи самообвинения (не смогла присутствовать на процедуре прощания с матерью), страх, тоска, апатия, бессонница, суицидные мысли. Жалуется на свое «предательское» поведение, несмотря на вескую причину, помешавшую вовремя приехать на похороны. После посещения церкви восприняла идею покаяния по депрессивному варианту: ищет в истории своей жизни то, что сделала неправильно и плохо. В ходе терапии обсуждалась терапевтическая идея о том, что прожить жизнь
