CC BY
88
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
Б. Л. Шапиро
Кандидат исторических наук, доцент кафедры музеологии Российского государственного гуманитарного университета
Bella L.Shapiro PhD (History), Associate Professor, Museology Department, Russian State University for the Humanities
E-mail: [email protected].
УДК 930.85
Нарративная история придворной культуры ХУ11-ХУШ вв.
Статья раскрывает нарративную историю русского и западноевропейского кружева, показывает специфику костюма галантного века в целом и его гендерные особенности. Кружево, как часть не только партикулярного, но и военного костюма, выступает здесь маркером, позволяющим уточнить историю формирования «новой маскулинности» галантного века. Показано, что исследователи рассматривают кружево не только как один из наиболее аттрактивных видов текстиля, но и как компонент костюма, который в целом является одним из наиболее значимых и наглядных элементов материальной культуры.
Ключевые слова: придворная культура, гендерные особенности костюма, история Франции, галантный век, мода, униформология, мундир, кружево.
Обыкновенно всплеск гендерно-переверну-тых образов и коннотаций, связанных с кружевом — и в то же время его «золотой век»,— связывают с историей Франции времени правления Людовика XIV (1643-1715) и Людовика XV (17151774). Несмотря на свое название, хронологически этот период занимает более столетия (в понятие «золотой век кружева» также включают и локальные варианты с иными хронологическими рамками) [21]. Кружево часто рассматривается как один из элементов, подчеркивающих универсальность моды, ее реверсивность и ген-
Как цитировать статью: Шапиро Б. Л. Нарративная история придворной культуры XVII-XVШ вв.: мундир, белье и кружева // Ценности и смыслы. 2017. № 3 (49). С.120-128.
дерную усредненность. Это время барокко и рококо, двух придворных стилей, которые иногда объединяют в понятие «галантный век» (одновременно бытует трактовка галантного века как принадлежащего исключительно XVIII столетию).
Франция в правление двух Людовиков заняла позиции в авангарде моды; желанным ориентиром для всей Европы стал французский, а точнее версальский костюм. Особенно ярко расцвела мужская мода [8, с. 14].
В первый период версальских мод (1643-1660) из-за специфического покроя верхних одежд, максимально укороченных [3, с. 138], а позднее порою зауженных, рубашка приобрела положение центра композиции. В обозначенных условиях именно она стала важнейшей частью мужского костюма. Спереди такая мужская рубашка почти вся открыта, при этом широкие рукава, собранные на кружевные манжеты, также видны почти полностью. Верх рубашки покрывался объемным воротником или густыми оборками жабо, которые в придворном костюме также выполнялись из кружева. Во второй период версальских мод (1661-1685) воротники рубашек дополнялись также кружевными галстуками или шейными платками [3, с. 144].
Пик великолепия мужского костюма, в том числе и белья, как никогда служившего роскоши больше, чем практическим целям, приходится на так называемый третий период версальских мод (1685-1715). Эскалация роскоши в это время достигает своего максимума, а страсть к красивому белью становится манией.
Ориентиром для аристократии всей Европы, включая даже и дворы маленьких немецких и австрийских княжеств [10, с. 44], становятся одежды самого Людовика XIV, например тот из костюмов короля-солнца, для создания которого было использовано более двухсот самоцветов и около двух тысяч алмазов и бриллиантов общей стоимостью 2 млн ливров [10, с. 62-64].
Увлечение рубашками с кружевной отделкой продолжается и позднее, в правление Людовика XV; теперь в костюме ценится не столько пышность, сколько изящество, изысканность и — главное качество новых мод — оригинальность. Говорили, что «модельеры и модистки сбивались с ног, выдумывая каждый день новые туалеты» [3, с. 160], каждая новая мода была роскошнее предыдущей, «потому что те, кто создает моды при дворе, бросают их тотчас же, чтобы следовать другим» [10, с. 70].
На одежду тратились огромные суммы, и «часто гардероб составлял почти равный капитал с прочим достатком какого-нибудь придворного и щеголя» [5, с. 57]. «Дворянство носит свои доходы на плечах»,— говорили современники [7, с. 81]. Большинство новых нарядов были исключительно декоративны, отображая богатство и статус владельца.
Основными потребителями модных новинок, в том числе и кружева, во времена галантного века были мужчины, поскольку в то время «...о достоинствах мужчины судят по ширине... кружев на его белье, и уважение к нему возрастает в зависимости от их ценности, по ступеням — от понтиньяка до генуэзских. » [3, с. 130].
Именно в это время меняются общие настроения в кружевной моде: классический стиль венецианского гипюра модифицируется, становясь неожиданно более мелким. Появляются новые разновидности шитого кружева, прежде всего французские, произведенные недавно созданной Королевской мануфактурой. К концу этого периода окончательно уходит в прошлое тяжелый растительный дизайн кружева с его паутиной соединительных связок; этот громоздкий вид сменило почти прозрачное мягкое кружево на тюлевой сетке с очень мелкими ячейками, пластичное и намного более пригодное для конструирования многослойного, но при этом изящного модного костюма.
Современники характеризовали это время как «странную пору, когда мужчины внешне стремились походить на женщин» [8, с. 14]. Теперь «мужчина. более чем когда-либо похож на женщину, он носит длинные завитые волосы, посыпанные пудрой и надушенные духами, пряжки на башмаках и коленах заменены для удобства шелковыми бантами. Шпага надевается как можно реже. На руки надевают перчатки, зубы не только чистят, но и белят, лицо румянят. Не желая ни в чем отставать от женщин, он употребляет тонкое полотно и кружева, обвешивает себя часами, надевает на пальцы перстни, а карманы наполняет безделушками» [7, с. 110]. Эти существенные детали кардинально изменили облик «идеального» мужчины, вполне легитимно придавая ему феминный кукольно-неестественный вид.
Согласно гендерно-усредненной эстетике нового времени, кружевом украшались все предметы мужского гардероба, расширяя его границы. Разнообразные воротники, манжеты, концы галстуков и шарфов, головные уборы и прически, носовые платки, разрезы рубашек, краги или штюльпы перчаток, края и швы шелковых чулок, низки шта-
нов, туфли и даже сапоги декорировались кружевом в виде обшивок, нашивок и прошивок, щегольских бантов или розеток [3, с. 130-132; 6, с. 167; 18, с. 106-110, 122-124].
Особыми украшениями, свойственными только той эпохе, были роскошные кружевные гарнитуры «канон», стоившие иногда дороже всего мужского костюма. Этот комплект составляли гамаши с кружевными манжетами, которые вкладывались в сапоги, заполняя собой широкие раструбы и подколенные подвязки для чулок, из которых формировали пышные банты и розетки. Особенно помпезными были так называемые «большие каноны» [22, с. 305]. Эти специфические атрибуты маскулинности, продержавшиеся в моде до 1680-х гг. [6, с. 164], более других деталей одежды обозначали принадлежность их владельца к элитарной сообщности. Так, маркиз Анри Сен-Мар, один из миньонов Людовика XIII, оставил после себя не только кружевные воротники и манжеты, но и три сотни пар канонов из легендарного венецианского Rose Point [23, с. 363].
Знали кружевную версальскую моду и в царской Москве: вспомним, например, случай, когда царь Алексей Михайлович заказывал Ивану Гебдону купить «кружев, в каких ходят шпанской и францей-ской король и цесар» [1, с. 99]. Множество кружевных вещей находилось в гардеробе А. Д. Меншикова. Так, по описи 1728 г., светлейшему князю принадлежало «лишних», то есть подлежащих конфискации, 147 рубах без манжет и с кружевными манжетами и около 50 кружевных галстуков [15, с. 161]. Встречались изящные кружевные одежды и у прочих государственных мужей той эпохи: отдельные куски и вещи из льняного, «цветного персидского» и золото-серебряного кружева упоминаются в описях имущества В. В. Голицына, А. П. Волынского, М. Г. Головкина, М. П. Гагарина и др. [16, с. 68, 100, 200, 233].
Буквально утопал в пене кружев князь Сергей Долгоруков, которому в 1717 г. по случаю женитьбы на дочери сенатора княжне Ирине Петровне Голицыной были приготовлены «белье. Сорочки и прот-чее князь Сергию Петровичу. Дюжина сорочек верхних галанского полотна, вороты и манжеты с круживом. Шесть сорочек с манжеты кружевными. Шесть сорочек того ж полотна. Дюжина исподних сорочек галанского полотна. Дюжина кружевных галстуков, в них один с кистьми жемчюжными. Дюжина галстуков кисейных... Шесть шапок с кружевом камортковых» [14, с. 7].
Среди всего приданого особенно поражает воображение галстук с жемчужными кистями; концы галстуков, украшенных подобным образом, намеренно выпускали поверх камзола на всеобщее обозрение.
Кружевные вещи из этой росписи приданого интересны еще и тем, что принадлежат к переломному для истории кружева периоду. Это время, когда тонкое плетеное кружево, драпирующееся в одеждах легкими мягкими складками, вытесняет тяжелое и непластичное шитое кружево. Выходят из моды два культовых «венецианца», долгое время бывшие олицетворением роскоши и элегантности. Первый из них— Venetian Point Neige, «снежный» дизайн которого называли одним из самых эффектных за всю историю кружева, находится на излете своей популярности; отчасти он уже испытывал французское влияние. В это же, или в чуть более позднее время, почти прекратилось производство Point Plat de Venise, которое к тому моменту бытовало в виде упрощенной плоскостной версии знаменитого венецианского шитого гипюра. Кружево в целом видоизменяется, становясь прозрачнее и воздушнее. Изменяется соотношение пропорциональной поверхности мотивов и фона: впервые доля фона стала увеличиваться, достигая к середине века половины всей поверхности изделия.
Из всего многообразия продукции французской Королевской мануфактуры наиболее популярным было кружево, произведенное в городе Алансон и близлежащих городах. На протяжении всей истории кружева оно было самым сложным в исполнении и самым дорогостоящим из всех известных шитых кружев; неудивительно, что алансон стал символом праздной жизни. Принимая во внимание, что костюм придворной аристократии украшался наиболее статусными способами, в рассмотренном выше приданом дочери сенатора и губернатора, кавалера ордена Андрея Первозванного князя П. А. Голицына наиболее вероятным для атрибуции представляется галстук с концами, выполненными из алансон, общая стоимость приданого которая, несмотря на то, что составляла значительную по тем временам сумму в 15 тысяч, все же была не слишком велика для статусного потребления; «за» — отделка галстука жемчугом, слишком тяжелым для плетеного кружева наиболее дорогих сортов малин, бенш или брабант, которые теоретически также могли фигурировать в приданом Ирины Голицыной.
Отделкой ночных колпаков новобрачного при этом вполне мог быть относительно дорогостоящий плетеный валансьен, так как на
1717 г. этот сорт представлял собой остромодную новинку, специально предназначенную для отделки элитного белья [17].
Другим видом плетеного кружева, которое в 1710-х гг. находилось на пике моды, было фламандский малин. Основной его мотив — цветочный рокайльный узор, контурированный тяжелой блестящей нитью скани, проходящей через весь рисунок. Легкое и воздушное, выплетенное из тончайшей антверпенской нити, оно, как и валансьен, было довольно дорогостоящим, но встречалось не только на нательном, но и на верхнем белье. Думается, что именно малин был отделкой воротников и манжет приданых рубашек князя Долгорукова.
Кружевное «снаряжение», как называли костюмную часть приданого, было для начала XVIII столетия более чем актуальным, поскольку любовь к красивому белью в целом и к мужскому белью в частности именно в это время перешла все разумные границы. По новой моде камзол даже военного мундира застегивался ровно настолько, чтобы наилучшим образом продемонстрировать изысканную рубашку из тонкого полотна; зачастую и камзол, и кафтан носили нараспашку. В июле 1711 г. модный обозреватель журнала «The Spectator» подчеркивал, что несколько пуговиц непременно должно оставаться расстегнутыми, что позволит показать белоснежное плоеное белье [19, с. 75].
Стоит отметить, что включение мужских кружевных вещей в девичье приданое не было случаем исключительным; чаще всего в росписях приданого в этом качестве фигурировали галантерейные вещи, верхнее и нательное белье. Так, например, лейб-кирасир князь Михаил Дашков получил изысканные кружевные наряды в приданое по случаю женитьбы в 1758 г. на дочери графа Р. И. Воронцова Екатерине Романовне. Частью приданого были две дюжины голландских мужских сорочек стоимостью в 200 р. и 6 пар мужских кружевных манжет к ним, оцененных в такую же сумму [13, с. 381-382].
В целом мужское партикулярное платье было той основой, откуда на протяжении всего галантного века заимствовались линии покроя, материалы, принципы декорирования и другие ключевые моменты [9, с. 8] для построения иных вариантов одежды. Однако период «великих войн» — от Тридцатилетней (1618-1648) до Семилетней (1756-1763) — в свою очередь неизбежно должен был оказать влияние и на партикулярное платье. Кроме того, именно Франция в 1670-1672 гг. предложила Европе впервые разработанную и введенную в активное обращение
униформу для всех родов войск. Это значительно повлияло на мужской костюм в целом, прежде всего усилением влияния стилистики мундира на партикулярный костюм [10, с. 50-52]. В результате именно мужская кружевная мода галантного века являет собой пример реверсивности, когда, напротив, военная одежда или ее отдельные элементы служили прототипом штатской «псевдовоенной» [6, с. 160] одежды.
В качестве примера можно привести историю галстука стейн-керк (стейнкирк), получившего свое название по месту битвы при Штейнкирхене в 1692 г. [19, с. 58]. Этот галстук—первоначально элемент обмундирования французской армии—представлял собой кусок материи, сложенный в виде узкой полосы. В гражданских условиях он дополнялся брошью [6, с. 166] и декором, чаще всего окантовкой из кружева.
Поскольку хороший тон предписывал появляться на поле сражения в лучшей одежде, не только кружевные галстуки, но и рубашки, отделанные кружевами, особенно наиболее великолепных, изысканных сортов, считались правильным выбором для военных и дуэльных костюмов [23, с. 363]. В период «великих войн» главным потребителем кружева становится воин. Однако это не рыцарь в латах, а воин-придворный, воин нового типа, надевающий шпагу (в это время уже значительно облегченную) [6, с. 181] реже, чем щегольские, расшитые золотом и серебром одежды. Впрочем, латы в костюме галантного века все еще присутствуют, однако теперь их украшают отделанные кружевом перевязи и портупеи, надетые поверх металлических доспехов. Пик моды на обильно украшенную амуницию пришелся на 1680-е гг. [6, с. 167]; эта эстетика вполне соответствовала как военным регламентам, так и придворному этикету.
Согласимся с В. И. Егоровым в том, что «война в кружевах—пошлая, затасканная фраза, однако она действительно отражает не только внешнее оформление, но и внутренний настрой эпохи» [4, с. 70] (при этом отметим, что некоторые авторы ограничивают хронологические рамки «войн в кружевах» только XVIII веком [20]). В это время кружевные манишки и манжеты под названием нарукавников [4, с. 86] вошли в армейский быт почти повсеместно. Они оставались в актуальной военной моде (преимущественно офицерской) практически все XVIII столетие, оправдывая собой это название. Говорили, что во времена галантного века, согласно военной этике, даже случались «кружевные перемирия» — с тем, чтобы воюющие стороны могли привести в порядок свой
гардероб: «постирать свои кружевные воротники и манжеты, а потом просушить их, развесив на прикладах мушкетов» [2, с. 63].
Прочное положение кружева в военном костюме «золотого века» признавалось даже мундирными регламентами. Так, гренадер Лейб-компании при Елизавете Петровне «был одет в кафтан зеленого сукна, с воротником, обшлагами и подбоем красными, с золотым, в один ряд, зубчатым галуном, и двумя на плечах помочами (по нынешнему эполетами) из витого золотого шнура; камзол и штаны были красные, с таким же галуном, пуговицы вызолоченные, манжеты и галстух белые, кисейные, с кружевами, штиблеты вседневные из черного сукна, а в парад из белого полотна, с вызолоченными пуговицами; при черных штиблетах штибель-манжеты из белого полотна; шапка по образцу гвардейской гренадерской, но обтянутая красным сукном и украшенная перьями, с правой стороны красными, с левой белыми; епанча темно-зеленая» [12, с. 215].
Штаб- и обер-офицерам кирасирских полков «Положение о мундире, строевом уборе, лошадях и обозе офицеров кирасирских, конных гренадерских, драгунских, пеших гренадерских и мушкетерских полков» от 1757 г. предписывало иметь «рубашки — из тонкого полотна, а к рубашкам манжеты не весьма длинные, камортковые или хорошей кисеи, а носить оное белье всегда крахмальное» [9, с. 631].
Даже в конце «осьмнадцатого» столетия, когда полковые командиры все еще имели полномочия произвольно изменять экипировку и форму по своему вкусу, кружева остаются оригинальным средством, призванным выделить его носителя из общей массы. Так, в 1795 г. «командир Козловского пехотного полка Иван Бибиков дал своему полку узкие шаровары, полусапожки со шнурками, короткие куртки, вышитые жабо и галстуки с черно-белыми бантами, а на киверах своих гренадер приказал поместить свой герб вместо вензелового изображения имени Императрицы, которое должно было быть на них» [11, с. 212].
Трансформируя частные случаи истории в ее образы и символы, думается, будет правомерным выделить кружево как особый, специфический атрибут «новой маскулинности» галантного века. Это время с полным правом может носить название «золотого века кружева», когда приоритет приобретает мужская придворная мода. Ее носители, не отставая от женщин, совмещали традиционные мужские роли с этой новой маскулинностью, предпочитая одежды, в которых краси-
вое белье, украшенное воздушными кружевами, выступало главным акцентом всего костюмного ансамбля.
Литература
1. Бакланова Н. А. Привозные товары в Московском государстве во второй половине XVII в. // Очерки по истории торговли и промышленности в России в 17 и в начале 18 столетия. Труды Государственного исторического музея. М. : Нижполиграф, 1928. С. 5-118.
2. Буровик К. А. Родословная вещей. М. : Знание, 1985. 224 с.
3. Градова К. В. Театральный костюм. Кн. 2. Мужской костюм. М. : СТД, 1987. 192 с.
4. Егоров В. И. Наш восемнадцатый век... // Наш восемнадцатый век. Военный сборник. М. : Арт-Волхонка, 2014. С. 8-93.
5. Карнович Е. П. Замечательные богатства частных лиц в России. М. : Символ; Гамаюн, 1992. 284 с.
6. Келли Ф., Швабе Р. История костюма и доспехов. От крестоносцев до придворных щеголей / пер. с англ. Т. Е. Любовской. М. : Центрполиграф, 2008. 216 с.
7. Киреева Е. В. История костюма. Европейские костюмы от античности до XX века. М. : Просвещение, 1970. 165 с.
8. Маккензи М. Мода. М. : Кладезь-букс, 2010. 158 с.
9. Материалы по истории русского военного мундира 1730-1801. Сборник документов : в 2 т. М. : Русская панорама, 2009. Т. 1. 728 с.
10. Мерцалова М. Н. Костюм разных времен и народов : в 4 т. М. : Академия моды; СПб. : ЧАРТ ПИЛОТ, 2001. Т. 2. 432 с.
11. Панчулидзев С. А. История кавалергардов. 1724-1799-1899 : в 4 т. СПб. : Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1912. Т. 2. 298 с.
12. Пушкарев И. И. История Императорской российской гвардии. Ч. 1. СПб. : Тип. Департамента внешней торговли, 1844. 379 с.
13. Роспись приданому для Катерины Романовны [Дашковой, урожденной графини Воронцовой] // Архив князя Воронцова. Кн. 21. М. : Унив. тип., 1881. С. 379-382.
14. Роспись приданому 1717 г. // Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина. Ч 4. М. : Тип. А. Мамонтова, 1898. С. 5-13.
15. Суслина Е. Н. Повседневная жизнь русских щеголей и модниц. М. : Молодая гвардия, 2003. 382 с.
16. Тихонов Ю. А. Мир вещей в московских и петербургских домах сановного дворянства (по новым источникам первой половины XVIII в.). Изд. 2-е, испр. и доп. М. : Кучково поле, 2011. 400 с.
17. Шапиро Б. Л. Кружевные вещи в дворянском мужском костюме XVIII в. по материалам сговорных записей и росписей приданого // История кружева — история страны: сборник статей Международной научно-практической конференции. Москва, 3 ноября 2016 г. / сост. Рычкова Е. А. М. : Интерпринт, 2016. С. 38-46.
18. Amphlett H. Hats. A history of fashion in headwear. New York : Dover Pub., 2003. 240 р.
19. Cunnington С. W., Cunnington P. The History of Underclothes. New York : Dover Pub, 1992. 272 р.
20. Funcken L., Funcken F. The Lace Wars: 1700-1800: in 2 vol. Worthing : Littlehampton Book Services Ltd, 1977. 156; 158 р.
21. I secoli d'oro del merletto italiano (Золотые века итальянского кружева). Каталог выставки. М. : ГЦМСИР, 2011. 192 с.
22. Kohler C. A history of costume. New York : Dover Pub., 1963. 512 р.
23. Lace and its varieties // Chambers's Edinburgh Journal. 1981. Vol. VIII. Р. 362-365.
