CC BY
203
Народные знания тазов Приморья (XIX—XX вв.)
Владимир Викторович Подмаскин,
доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток. E-mail: [email protected]
В результате проведения полевых этнографических экспедиций (1993, 1995, 2002 гг.) и изучения литературных источников выяснилось, что у тазов со -хранились народные знания о природе, человеке и обществе, представляю -щие интересную и важную для понимания тему этногенеза и этнической исто -рии коренных малочисленных народов Приморья. Тазы интересовались своим происхождением, родством с другими группами населения, досконально зна ли промысловую территорию. До малейших деталей им были знакомы рельеф и ландшафт уссурийской тайги, речные системы, местная флора и фауна, кли -матическая и метеорологическая обстановка, сопровождающая смену времён года. Ориентирование тазы проводили по горному ландшафту, направлению ветра, течению рек, солнцу (виту), луне (веля) и звёздам (сингся). Естествен -ные ориентиры стали именами географических объектов. В топонимах от -разились природные условия Приморья, особенности занятий и быта, миро воззрение этноса. Занимаясь охотой, рыболовством и собирательством, тазы освоили промысловую базу, отслеживали миграции зверей, сезонный ход ры бы на нерест, наблюдали за образом жизни и повадками животных. Они пре -красно знали и ценили великолепные качества древесины и коры как строи тельного материала. Из растений научились получать лекарства, яды, масла, красители и дубильные вещества. Этноботанические знания, судя по уме -нию и навыкам, имели древние традиции и занимали устойчивое положение в культуре тазов. У этноса сложилась традиционно - устная медицина, которая включала в себя не только способы лечения возникших заболеваний, но и всю систему предупредительных мер, направленных на охрану здоровья. Ключевые слова: тазы, этногония, топонимика, ориентация в пространстве, народная метрология, календарь, космография, знания о фауне и флоре, на родная медицина.
Traditional knowledge of the Taz people (19th—20th centuries).
Vladimir Podmaskin, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples
of the Far East, FEB RAS, Vladivostok, Russia. E-mail: [email protected].
As a result of field ethnographic expeditions (1993, 1995, 2002) and examination of literature sources, it is revealed that the Taz people preserved people's knowl -edge about nature, man and society, which is an interesting and important topic
for understanding the ethnogenesis and ethnic history of indigenous peoples of Primorye. Taz people were interested in their origins, their relationship with other population groups. It turned out that they knew thoroughly the fishing territories. They knew in detail the topography and landscape of the Ussuri taiga, river systems, local flora and fauna, climatic and meteorological condi -tions of the seasons of the year. The orientation was conducted by the mountain landscape, the direction of the wind, the flow of the rivers, the sun (Vitu), the moon (Velya), and the stars (Singsya). The natural landmarks became the names of geographic features. The names reflected the natural conditions of Primorye, the features of activities and everyday life, the world view. The Taz people mastered fishing territory by hunting, fishing and gathering, traced the migration of animals, the seasonal cycle of fish spawning, observed the way of life and habits of animals. They knew and appreciated the excellent qualities of wood and bark as a building material. They learnt to get drugs, poisons, oils, dyes and tannins from plants. Ethnobotanical knowledge, according to abilities and skills, had ancient traditions and was well placed in the culture. The ethnic group developed traditional oral medicine, which involved not only the methods of treatment of health problems but also a whole system of preventive measures for health protection.
Keywords: Taz people, ethnogony, toponymy, spatial orientation, national metro -logy, calendar, cosmography, knowledge about fauna and flora, folk medicine.
Тазы — малочисленная группа населения Приморского края (рис. 1).
Название происходит от китайского да-цзы (та-дзы). Этимология эт -нонима та-дзы окончательно не выяснена: его трактовали как «берего -вые жители», «окружающие люди», «скрывающиеся», «край, конец» и т.п. В.К. Арсеньев считал, что да-цзы обозначало «аборигены», «туземцы». Так, дацзами считались и гольды, и гиляки, и маньчжуры. Отсюда — солон дацзы (солоны), мунгудацзы (монголы), юпидацзы (туземцы, одетые в рыбью кожу) и т.д. [3, с. 142]. Название та-цзы первоначально употреб -лялось китайцами и маньчжурами по отношению ко всем народам При -морья и Приамурья и даже перешло в некоторые другие языки. Нивхи так обозначали удэгейцев, орочей и ороков — тазунг.
В 1938 г. XX в. тазы были переселены с хуторов в с. Михайловку Оль -гинского района Приморского края. Постановлением Правительства РФ от 24 марта 2000 г. № 255 они внесены в Eдиный перечень коренных ма -лочисленных народов Российской Федерации. В 2010 г., по итогам Все -российской переписи населения, зарегистрировано 274 чел.
Происхождение тазов тесно связано с миграциями китайцев и мань чжуров в Приморье в XIX в. Переселенцы - отходники (мужчины) из Се -веро - Восточного Китая на новом месте обзаводились семьями. В жёны брали удэгейских, орочских и нанайских женщин. В результате смешива ния коренного и пришлого населения образовалась этническая общность с одним из говоров северного диалекта китайского языка [22, с. 170].
Рис. 1. Семья тазов. Приморский край, Ольгинский район, с. Михайловка,1956 г.
Жизнь в суровых природно - климатических условиях Приморья сфор -мировала у тазов особую систему жизнеобеспечения, важным компонен -том которой были народные знания о природе, человеке и обществе.
В национальном сознании сохранились представления о народах, с ко -торыми тазам приходилось контактировать в ходе этнической истории XIX—XX вв. Они интересовались собственным происхождением, называя себя удэ (удихэ) или чиюн. В фольклоре бытовали этнонимы тунго (кита -ец), гаули (кореец), ибен (японец), вайса (удэгеец), тудус (тунгус), манго (монгол), манзо (маньчжур), мауза (русский), от тазова мауза — волоса -тый. Сложившаяся этническая общность дружелюбно относилась к со -седям и, согласно обычаю гостеприимства, легко вступала во взаимные культурные контакты с пришлыми людьми. Эти отношения укреплялись смешанными браками. Вооружённые столкновения с окружающими на -родами не отмечены.
Ландшафтно - климатические условия Приморья оказывали сущест -венное влияние на особенности хозяйства и культуры этноса. Ритм жизни тазов в большей степени зависел от чередования времён года, производ ственных циклов, капризов погоды. В языке сохранились термины, харак теризующие метеорологическую обстановку обжитого места: паза — град, лый — гром, се — снег, тигдэ (юн) — дождь, уу — туман, це — молния и др.
У тазов было мнение, что луна веля и солнце виту влияют на погоду. Вечернее зарево — к жаре и хорошей погоде. Отсвет заката на небе ве чером — к плохой. Солнце в кругу — к ветру. Круг около луны — к осад -кам. Молодой месяц без круга, когда «на его рожок можно повесить ведро», — к дождю [18].
Сохранился комплекс знаний о земной поверхности, богатстве недр. Тазы умело использовали полезные свойства глины тоу (ту), кремня бу и других камней када, из которых изготавливали орудия труда. Например, стены жилища, систему отопления кана и печь сату они клали из плос -ких камней цуто, обмазанных глиной. Из кремня высекали огонь, из гра -нита мастерили жернова цеймор, ступы туй воз, мельничные ребристые катки нанза. Для придавливания гребней грядок, особенно яровых зерно -вых посевов, использовали гранитный цилиндрический каток шикоенза. По всей поверхности валика наносили ребристую поверхность для луч шего сцепления с грунтом [16, с. 60]. Наковальня чаще всего представ -ляла собой плоский камень. По описанию Л.А. Большева, стены фанз как внутри, так и снаружи, обмазывали глиной. «Глиняные трамбованные по -лы содержались весьма опрятно. От дверей вдоль стен тянулись глиня ные нары, подогреваемые дымом из печки, сооружённой снаружи фан зы... Домашняя утварь состояла из большого чугунного котла, вделанного в печку, чайника, нескольких „каменных" и деревянных чашек, из которых тазы ели, и палочек, заменявших вилки» [6, с. 143].
Им были хорошо знакомы различные металлы — железо тхие (тьие), серебро тхун (инза), золото тинзэ (синга), медь тунг, олово си, сви -нец чан. Однако получать эти металлы тазы не умели, поэтому покупа -ли их у китайских, маньчжурских и русских купцов. Кузнечество и ме таллообработка были известны тазам с XIX в. Орудиями кузнечного промысла служили кузнечные меха хунгся, щипцы сяо хутучанзэ, молот та цуизэ, набор мелких молотков сяоцуизэ, а также наковальня и горн. Кузнецы отливали в каменных или глиняных формочках браслеты, коль ца, серьги, подвески на одежду. Была известна и холодная обработка металлов [16, с. 68—69].
Поражает богатство географической лексики. Она развита детально. Так, для обозначения возвышенностей существует несколько терминов: са — маленькие горы, покрытые лесом, таса — высокая горная цепь, ле -жащая выше границы леса, лаифу — гора, где находится кумирня из кам -ня, танцилю — гольцовые террасы, лоли — перевал через горы, сыту-тянза — каменные солонцы, таза са — тазовские горы, барнауха — гора диких баранов.
Тазы были искренне убеждены в святости горных вершин. Сохра нилась вера в хозяев гор как собственников зверей, распоряжающихся их судьбой. Культ гор уходит своими корнями в древность. Охотники под -нимались наверх в надежде встретиться с божественными обитателями и расспросить их о тайнах бытия. Культ священных гор был широко рас -пространён в Китае и Корее. Ещё в начале XX в. из 520 обрядов жертво -приношения почти 200 приходилось на почитание Сааксин — духов че -тырёх вершин. Заснеженные горы для тазов были и остаются местом обитания духов мифических предков.
Такая же детальность имелась и у гидронимов: тисуй — речной по -рог, сов — перекат, эдзяза — две развилки, тынцайза — три рукава реки, песофу — водопад, чаиту — родник, эдалгоу — приток реки, сату — реч -ные валуны, гоухэ — речушка, не имеющая постоянного стока, пинхэ — болото, каха — сухая протока, саохолю — небольшая речка, сан поуза — горное озеро, лангоу (синяя падь) — бухта [19].
Необычную форму и отличительные признаки природных объектов, особенности их хозяйственного использования, а также ландшафта, фло ры и фауны тазы фиксировали с помощью названий. Так, среди тазов ских топонимов в Приморском крае можно встретить: урочище Хэтэнгоу (Ольгинский р н) — область произрастания маньчжурского ореха, р. Ин гоу — участок, где много желудей, р. Зотанзыгоу — пространство, удобное для земледелия, р. Квандагоу — казённая дорога, р. Тисуй — водопадная, р. Суту — там, где много камней, пригодных для кладки кана, р. Панци -гоу — место, где много женьшеня, р. Тянзо — солонцовая река, р. Улахэ (приток р. Уссури) — местность, где растёт трава ситовник (Сурег^) для подстилки в обувь. Такой способ номинации природных объектов служил важным средством ориентации в пространстве и определял хозяйствен ную деятельность.
В некоторых названиях географических объектов нашли отражение выдающиеся признаки. Например, в Тернейском р не Приморского края встречается топоним Кяма. Это имя первоначально присвоено высокой горе хребта Сихотэ Алиня, а затем — реке и посёлку. Реки Амур и Уссури назывались одинаково — Хонхэ (Чёрная река). Вероятно, в этом названии нашёл отражение характерный признак гидронимов — цвет мутной воды. Тадуши (р. Зеркальная в Кавалеровском р не Приморского края) — рус ская адаптация китайского гидронима Дацзышуй, т.е. Тазовская река, или Река, на которой живут тазы. По сведениям Л.И. Сем и Ю.А. Сем, непосред -ственно на самом северо - западном берегу Японского моря из 653 геогра -фических названий всего 65 — нерусского происхождения. Это топонимы тунгусо - маньчжурские, нивхские и тазовские [15, с. 18].
Ориентирами в пространстве служили пути сообщения. Прежде все го, тазам хорошо известны сухопутные пути Приморья. Они пролегали вдоль берега моря и рек, оврагов, шли к речным бродам и через пере валы. В уссурийской тайге было много троп, проложенных человеком и животными. Тазы выделяли среди них: палито — насыпную дорогу, це -то — вьючный путь для лошадей, панза — лыжный путь, луто — тропы изюбров, езуто — тропы диких кабанов, позуцун — тропы диких коз [19]. Хорошо знаком тазам вьючный путь, ведущий от пос. Бельцево к зал. Оль ги. Он тянулся на 236 км вверх по долинам р. Улахе, её притоку Лифуд -зин, переваливал через хребет Сихотэ -Алинь, выходил в долину р. Авваку-мовка и по ней — к зал. Ольги. Отсюда к зал. Владимира им был известен ещё один вьючный путь протяжённостью 21 км. Многие исследователи
и путешественники прошли по тропам и дорогам, известным аборигенам Приморья, подробно их описали и нанесли на топографические карты.
Постоянными ориентирами в тайге являлись водные пути, горный рас падок и водораздельный хребет. Тазы давно заметили, что истоки рек бас -сейна Уссури находятся в хребтах Сихотэ - Алиня. Все они текут в широтном направлении с востока на запад. В этом случае, при движении по террито рии края, учитывали направление течения (вверх и вниз) рек Бикин, Иман, Ваку с притоками Тамга, Кубурхе, Большая Ситуха, Малая Ситуха, Дауби -хе, Улахе. Другая группа рек текла с запада на восток и впадала в бассейн Татарского пролива. Это реки Ботчи, Самарга, Тетюхе, Нельма, Тадуши, Ольга, Аввакумовка и др. Многочисленные водные артерии служили або ригенам Приморья не только путями сообщения, но и главными ориенти рами в пространстве [11, с. 43, 216—218].
В практических целях тазы использовали знания о сторонах света: юж ная сторона обозначалась словом намбя, северная — пэйбя, восточная — тунбя, западная — сибя. Терминология ветров произошла, вероятно, от представлений о сторонах света. Например, пейбя гуахун — ветер с се -вера. Тазы отмечали две климатические зоны: местность с холодным кли матом паифон и тёплые края — тофон. Подобные представления о сторо -нах света нашли отражение и в языке удэгейцев [11, с. 44—45].
Мерами времени служили сутки ича, месяц веля и год аня. Сутки дели -ли на 7 периодов: солнце село («сумерки») ехий неанля, вечер сявеля, ночь сявехэ, полночь сявехэ ила, солнце взошло («рассвет») ленгля, утро тов-се, полдень котанла. Счёт времени в исчислении суток начинался от вос -хода и заканчивался заходом солнца. Единицы же для измерения отрезков времени меньше суток — час, минута, секунда и их доли — в традиционном календаре тазов не отмечены.
Имели значение меры длины, обусловленные процессом охотничьего промысла, который требовал от зверобоя умения определять на глаз рас стояние, что пролетает стрела или пуля для поражения цели. Такая мера длины называлась тимбе (нужное расстояние до объекта охоты). Её вели -чина — весьма приблизительна, а для определения необходимо было иметь острое зрение. Понятие нейга-(далеко) обозначало расстояние до недос тупного объекта охоты, ича (день пути) характеризовало путь, пройденный человеком за один день.
Для измерения дневного времени тазы использовали солнечные часы. Ци -ферблатом служила ровная горизонтальная площадка, на которой вертикаль но укреплялась дощечка, отбрасывающая тень. Подмечено, что самые длин ные тени от предметов, освещённых солнцем, бывают утром, к полудню они укорачиваются, а к вечеру вновь удлиняются. Также люди обратили внимание, что тени в течение дня меняют не только размеры, но и направление. По поло жению тени определяли истинное солнечное время. Первые солнечные часы были известны в Индии, Китае и Египте около 3000 лет тому назад [21, с. 28].
Тазам был хорошо знаком лунный календарь. Они выделяли 5 лунных фаз: новолуние мыяву велян, полнолуние ма велян, узкий серп яа велян, первая и последняя четверть мыма велян. Лунный месяц соответствовал синодическому месяцу и составлял 30 дней. Счёт дней отмечали при по мощи зарубок на палке или узелков, завязываемых на особых шнурах. Тазы обратили внимание, что между временами года приходится делать примерно одинаковое количество зарубок или узелков. Открыв для себя эту закономерность, они заранее завязывали определённое количество узлов, а затем ежедневно развязывали по одному — так могли приблизи -тельно определить наступление того или иного времени года. Узелковы -ми календарями широко пользовались якуты, эвенки, негидальцы, юка -гиры и многие народности Полинезии [14, с. 14].
Солнечный год аня делили на 4 сезона: весну цин, лето ща, осень чу, зиму тунтхен. Новый год отмечали с наступлением зимы. Праздник уст раивали на льду. Новогодний ритуал сводился к зажиганию нового огня, угощению людей и духов, погашению долгов. Во время праздника стреля ли из ружей, танцевали, пели песни, играли, приглашали друг друга в гости.
Месяцы по лунно солнечному календарю начинались с новолуния. Началом нового года считалось новолуние, предшествовавшее переходу солнца в созвездие Водолея. Этот момент приходился на январь или фев раль, т.е. время точно посередине между зимним солнцестоянием и ве сенним равноденствием. Год состоял из 12 месяцев. Каждый месяц ве от -мечался числовой характеристикой: первый месяц, второй месяц, третий месяц и т.д.
У тазов ещё в конце XX в. использовался сезонно - хозяйственный ка -лендарь. В этнографических экспедициях нам удалось записать следующие названия: цунзянь — начало весны (март), чийве — жаркий месяц (июль), уйве — рыбный месяц (август), ту ве — начало зимы (ноябрь), се ве — снеж -ный месяц (декабрь). При помощи такого календаря легче было опреде -лять сроки охоты, рыбной ловли, посева.
Необходимость находить путь в незнакомой местности, рассчитывать наступление периода дождей или холодов привела к развитию астроно мических наблюдений и установлению связи между явлениями природы и появлением на небе определённых ярких звёзд сингся. Для тазов харак терна архаичность в названиях созвездий, связанных с числовой симво ликой, то же самое отмечено у нанайцев [10, с. 427]. Тазы выделяли пояс Ориона, который называли Санга сингся (Три звезды); считали, что от него расходятся девять небесных дорог. Появляется он зимой во время силь -ных морозов. Положение, появление и движение этих звёзд зависит яко бы от воли божественного существа Санчинзе — вершителя судьбы чело -века. Другое созвездие, Сансин, включает в себя 6 звёзд, расположенных по 3 на параллельных линиях. Эти звёзды появляются на западе осенью раз в три года и указывают направление купеческого пути в г. Сансин (Илань).
На ночном небе особо выделяли Млечный Путь — Тхун Хэ (Серебря -ная река). Сохранился миф о Млечном Пути как о небесной реке. В нём говорится, что давно в центре неба жила семья из 5 чел. — мужа, жены, двух дочерей и тёщи. Тёща не любила зятя. Однажды они поссорились. Тёща гребнем разделила звёздное небо на 2 части, в результате обра зовался непроходимый водный поток. На правой (меньшей) стороне ре ки остался зять, а на левой (большей) — его тёща, жена и дети. Раз в год на седьмой месяц по лунному календарю жена и муж встречаются. От ра дости они плачут. Тазы верили, что в этот памятный день через стебель пустотелого растения, направленного раструбом к небу, можно подслу шать их разговор. Похожая легенда широко распространена в Китае, от куда вышли предки тазов, только там действующими лицами являются Пастух и Ткачиха. Названия Млечного Пути с семантическим компонен том «река» отмечены у нанайцев, корейцев, китайцев, маньчжуров, япон цев и др. [10, с. 431].
Народные наблюдения за Венерой (Лянсини) и связанные с ней смыс -ловые названия точно характеризовали её свойство и служили практи ческим руководством в повседневной жизни. У тазов было два разных на звания Венеры: Армаолун (первая вечерняя звезда) и Татинзе (утренняя звезда). По восходу над горизонтом этого светила определяли время зав трака и ужина. У Венеры Татинзе просили здоровья.
У исследуемого этноса существовала и народная метрология. Изме -рению подвергались пространство и предметы, игравшие важную роль в производственной жизни этноса. В качестве измерительного инстру -мента использовались орудия труда, рука и её части, ступня, шаг, рост человека и его производные. Популярной мерой длины была сажень — итоу (равная размаху рук с вытянутыми пальцами) и её половина — пе-ля. Самая распространённая единица измерения длины — большая пядь тосе и малая сансе. Меры с подобными названиями были известны удэ -гейцам, орокам, ульчам, нанайцам, монголам и алтайцам [11, с. 49]. На -личие однокоренных слов среди названий народных мер свидетельству ет об их этимологической общности и древних этнокультурных связях. Для жидкостей и сыпучих продуктов не было единой стандартной меры. Объём мерили цилиндрическими и квадратными берестяными коробами.
Считали при помощи пальцев рук сонсубел. Счёт начинали с большо го пальца левой руки арбсе, затем прижимали указательный палец к ла -дони и считали до десяти. Сохранился дои сонсубел — счёт пятью паль -цами. Примечательно, что мерой косу лян, связанной с проекцией пальца руки, определяли длину и толщину предметов.
Основные хозяйственные занятия тазов сформировали у них сумму математических знаний, прежде всего счёт и измерение. Ещё в середине XX в. сохранялся счёт десятками. Числа от 1 до 10 имели свои названия: ига (1), лянга (2), санга (3), шига (4), уга (5), люга (6), сига (7), фага (8),
тюга (9), исига (10). Остальные числа образовывались путём комбинации единиц с десятками. Например, 11 — исига - ига, 21 — эши- ига, 31 — саза-ига, 41 — сусу-ига, 51 — вусэга-ига, 61 — лувска-ига, 71 — ниса-ига, 81 — пашу-ига, 91 — кюусага-ига, 200 — лянга - абаи и т.п. Сотня назы -валась абай, тысяча — итя. Миллион имел два названия: ниман и ива (множество).
Имелись представления о круге че и квадрате чуо. Они были необхо димы при изготовлении предметов повседневного пользования — кухон ной утвари, мельничных жерновов, молотильных орудий, повозок и ме бели [17, с. 70—71, 80—81, 90]. Обычными работами были постройка домов, рытьё колодцев, силосных ям. Никакой планировки не велось: до ма строили там, где было свободное место.
У тазов обнаружены счёты типа русского абака — тясу. На них плода -ми фасоли отмечались числа в уровнях, идущих параллельными рядами снизу вверх: на нижнем — единицы, на среднем — десятки, затем — сотни и т.д. Числа записывали особыми знаками. Например, при помощи знака в виде квадрата с крестом внутри, обозначающего цифру 6, отмечали ко личество заготовленных мешков с мукой.
Материал, собранный нами в ходе наблюдений за этносом в различ ные годы, характеризует достаточно развитые знания о флоре и фауне [16, с. 35—48]. Охотники, хорошо понимая особенности питания, время размножения животных, а также их повадки и привычки, успешно ве ли промысел. С учётом этих знаний применялись приёмы добычи зве рей и птиц. Наиболее древний вид охоты — ловчие ямы с системой за граждений. Долго сохранялась добыча медведя в берлоге с помощью копья тида. Применяя огнестрельное оружие, тазы успешно охотились на изюбрей, пятнистых оленей и лосей на солонцах тиянсан.-Охотник располагался на ветвях дерева, построив для этого специальный настил яуза. На этой вышке он подкарауливал приходивших животных. Широ -ко использовался во время охоты манок лутунза. Его делали из берёсты. В отличие от более совершенных манков удэгейцев и нанайцев, манок та -зов не имел специальной пищалки. Звук издавали языком, втягивая воз -дух в себя. Этот звук был похож на рёв изюбря во время гона. Зверь, услышав крик воображаемого соперника, приближался на выстрел и ста новился лёгкой добычей промысловика. Для охоты на косуль употребля ли берестяные пищики пупа, с помощью которых подражали крику детё нышей. Чёрных рябчиков и глухарей ловили посредством петли на палке. Охотник подходил к месту, где сидела токующая птица, и надевал ей на шею петлю.
Многочисленные названия диких животных, птиц и рыб формиро вались на базе наглядных образов предметного мира: хизяга (вонючий зверь) — медведь, сё хизяга (маленький медведь) — чёрный белогрудый медведь, та хизяга (большой медведь), хичазамотоза — бурый медведь,
езу — дикая свинья, суита (водяной зверь) — выдра, инзуиза (земляной зверь) — барсук, хосинза (жёлтый зверёк) — колонок, тахолза (большая мышь) — крыса, тому хуанза — жёлтый дятел, фафайви (рябая рыба) — пеструшка, кадаю (горная рыба) — горная форель, фабаию (плоская ры ба) — камбала, логоза (горбатая рыба) — горбуша, татуи (большая голо -ва) — морской бык [19].
Наконец, для промысловой практики приобретало значение умение распознавать след зверя и определять степень его свежести. Здесь бы ли нужны острое зрение, осязание и способность делать верные выводы на основании незначительных признаков. Охотники заметили: если следы соболей идут в разные стороны, то зверьки живут здесь постоянно. Ино гда большинство следов идёт в одном направлении. В этом случае тазы усматривают миграцию соболя вследствие недостатка корма [5, с. 158].
Искусство следопытов было столь велико, что они опознавали по сле дам своих и чужих людей, их занятие, национальность, маршрут и мно -гое другое. Александр Фадеев в романе «Последний из удэге», характе ризуя следопыта - таза Лозу, писал: «Рассматривая следы, человек заметил дорогу, идущую из соседнего распадка. Он немного спустился, изучая её. Одна лошадь была поменьше, кованная только на передние ноги, дру гая — побольше, кованная на все четыре. Вёл их один — русский, судя по обуви, — человек с небольшими ступнями. Несмотря на то, что он лез в гору, он шёл не на носках, как ходят молодые, люди со здоровым серд -цем, а ставя накось полные ступни, — человек этот был немолодой. Если он был не дурак, он мог идти этой малоудобной дорогой только из дерев ни Ивановки» [20, с. 187].
Жизнеобеспечивающим фактором для большинства тазов служило речное и морское рыболовство, поэтому они постоянно наблюдали за жизнью обитателей подводного мира, имели хорошие снасти и при меняли на практике накопленный опыт и знания удачливых рыбаков. Бо гато представленные разделы лексики, связанные с речным и морским промыслом, отличаются большим разнообразием и детализацией. В язы ке тазов сохранились следующие названия обитателей водной стихии: осенняя кета тамуха, сима симую (чимуюй), таймень цэлэюй, горбуша лагоза, ленок силивю, акула фянвю, рак хэсеза, черепаха вамба, нерпа хайгу, морж хайню, камчатский краб сеза, трепанг хайсын, съедобные моллюски кала [18]. Систематические наблюдения за обитателями водо -ёмов помогали выбрать места лова, выработать особую тактику поведе ния во время рыбалки. Представители изучаемого коренного этноса знали повадки рыб, места нереста, обладали подробной информацией по ана томии промысловых рыб, особенно горбуши и кеты; они заметили, что, если горбуши бывает много, ход кеты будет слабым.
Многовековой опыт общения с природой нашёл отражение в назва ниях местных диких птиц. Дятла назвали тому хуанза, ворону — ловаза,
гуся — га, ласточку — соня, фазана — ети, филина — мовто, сороку — сунья, коршуна — ин, рябчика — сути, дикую утку — суяза, журавля — цамбоза, цаплю — лотон, утку мандаринку — яо. Охотники обратили внимание на голосовые сигналы пернатых. По «языку» птиц они обна руживали местонахождение зверя, рыбы, наличие ягод и орехов в тайге, а также заметили, что рябчики и сойки часто встречаются у плодонося щего женьшеня. Коренные народы великолепно подражали крику уток и гусей и пользовались этим умением при весенней и осенней охоте. Про мысел зверей, птиц и рыб позволил создать сложный набор приспособле ний, орудий, средств передвижения. Занимаясь охотой и рыболовством, тазы хорошо освоили промысловую базу своего района, заметили мигра -ции зверей, сезонный ход рыбы на нерест.
Постоянно наблюдая за поведением животных и птиц, тазы научи лись прогнозировать погоду на ближайшее время. Опытные наблюдате ли ожидали осадки: когда дятлы часто издают звуки пи-пи, собаки валя ются на спине, высоко в небе кричат коршуны, увеличилось количество гнуса, низко летают стрижи и ласточки, собаки сильно пахнут. Подобных примет сохранилось много.
Данные этнографии и языка тазов свидетельствуют о том, что домаш ние животные и птицы — собака куву (кабель ягоу, сука мозову), овца ян, домашняя свинья зу, корова юй ню, бык манг ню, лошадь ха (му-рин), куры муди — издавна занимали значительное место в экономике и культуре. Представлены наименования домашней свиньи по половоз -растному признаку: самка музу, годовалый кабан неусу, боров кладе ный тязу, большой кабан кунгполанзе, поросёнок туза э. Известно, что свинья была первым домашним животным у маньчжуров. Археологи ческие материалы свидетельствуют, что мохэсцы, бохайцы и когурёсцы повседневно употребляли свиное мясо в пищу [17, с. 69]. Свинья счита -лась символом плодородия и, вероятно, относилась к жертвенным жи вотным. Культ свиньи нашёл отражение у нанайцев и удэгейцев. Её мясо шаманы приносили в жертву духам. Свинина с удовольствием употреб -лялась в пищу. Последний, двенадцатый, год в системе исчисления по ка -лендарю двенадцатилетнего животного цикла у нанайцев, назван в честь кабана — олчян [10, с. 165—166].
В культуре питания тазов, удэгейцев и нанайцев, сохраняются блюда из сырого мяса или рыбы, в то время как в китайской кухне сырая живот ная пища исключена [12, с. 169, 294; 22, с. 172].
Народные знания о растениях, имевших большое значение в жизни та зов, широко представлены в этнической терминологии [16, с. 49, 51—52]. Тазам известны местные дикорастущие растения, которые обладают вы сокими пищевыми и лекарственными качествами, но в культуру не введе -ны. Среди них необходимо отметить женьшень панцуй, 3 вида амурско -го винограда — еноту, футу и пунцоу, землянику каолингуа, актинидию
казауза, 2 вида яблонь — танлиза и пингуа су, чернику цоулиза, шипов -ник цимогоза, черемшу ханцоу, боярышник сандахун, грушу ли су, ка -лину мянёсу, лимонник китайский вупойзакейза, морскую капусту хай -це, черёмуху цоулиза и др.
Тазам известны сотни растений, сроки их вегетации, места произра стания, полезные свойства. Древесные породы (дуб сувасу, черёмуха цоулиза, кедр квасу, пихта паипицу, чёрная берёза хэйхо, бархатное дерево фомпуоло, лиственница фанфасун, клён сайсу) рационально применя -лись в качестве материалов для поделок. Из древесных пород получали красители и дубильные вещеста. Жёлуди чаунза, кедровые орехи сунзей и ягоды черёмухи цулису употреблялись в пищу. Тазы считались хороши -ми специалистами по производству утвари из берёсты пейфа. Заготавли вали её чаще всего весной. Снятую кору размачивали в воде, сворачива ли в трубку и кипятили, чтобы сделать её мягкой и эластичной. Из нитей конопли и крапивы при помощи мотовила фартингзэ научились скручи вать верёвки. Из нитей конопли изготавливали рыболовные и охотничьи облавные сети. Плели их с помощью деревянной иглы, размер первых ячей измерялся по деревянным лекалам. Из камыша вэйлуза мастерили циновки; из корней и прутьев плели корзины.
Большое значение в питании тазов имели грибы могу, растущие на де ревьях. Их заготавливали впрок (сушили, солили и мариновали), они шли на продажу китайским перекупщикам. Берёзовый гриб чага применяли в народной медицине как мочегонное средство. Для сохранения огня использовали гри бы - трутовики моэы. А.Ф. Будищев писал: «Из древесных губок делают трут для добы вания огня, запасы трута делают большие, ибо всё лето ни китаец, ни дикарь не выйдет в лес без дымящейся губки, повязанной во -круг головы, которая спасает их от комаров и мошек» [7, с. 38].
Тунгусо маньчжурам, нивхам и тазам бы ли знакомы волокнистые растения, прежде всего крупные осоки. Осоку пушистоплодную тазы называли улоцо. Сухую траву они накла -дывали зимой для мягкости и тепла в баш маки из звериной или рыбьей шкуры (улу). Это была та самая трава, которую маньчжу ры причисляли к трём благам (соболь, жень шень и трава ула-цхао), дарованным небом их родине [13, с. 112].
Тазам, нанайцам и удэгейцам давно из вестен лечебный женьшень (рис. 2). Удэгейцы
Рис. 2. Женьшень панцуйю
именовали его олондо, нанайцы — орхуда, тазы — панцуй, банчу. Разли -чали его по весу, количеству боковых побегов, возрасту. Тазам знакомы следующие разновидности женьшеня: сипие (4 отростка), упие (5 отрост -ков) и тантайза (3 отростка), а также венчик с ягодой панцефа. Тантай-за считался непригодным для лечения. Обычно выкапывали корень упие, которому, по мнению тазов, может быть и 6, и 20, и 100 лет. Возрастная характеристика растения свидетельствует о его большом значении в жиз ни народа. Тазы и нанайцы ориентировочно судили о возрасте женьшеня по общей высоте побега, количеству и величине плодов, подковообраз ным рубцам от старых отростков на шейке. Лучшие виды корня, в их по нимании, пахнут сыростью и имеют черноватую сердцевину. Сырой ко рень горьковато сладкий, вяжущий, чуть слизистый. Полное созревание растения, т.е. образование цветков и плодов, обычно наступает не рань -ше 8—10 вегетации. Иногда выкапывали крупные корни толщиной с ру -ку, длина которых доходила до полуметра [10, с. 216—217].
Сохранился ряд примет, связанных с поиском женьшеня. Растение обычно искали среди вековых кедровников и ельников, где растут клён и липа, нет сплошного ковра мха. Замечено, что женьшень растёт обычно в тенистых уголках на южных склонах, покрытых папоротником, где не бы -вает лесных пожаров. Иногда на нескольких квадратных метрах добывали до 10 и более целебных растений. Поиском женьшеня занимались мужчи ны. Успешный промысел и выгодная продажа корня позволяла погасить долг или кредит, получить средства, необходимые для существования.
Нанайцы, удэгейцы и тазы накопили необходимые знания о лечебном женьшене. Они отмечали, что его корень, выкопанный до созревания ягод, быстро портится и имеет низкое качество. Промысловик, руководствуясь народным опытом, осторожно срезал стебель и листья, корень тщатель но очищал щёточкой, стараясь не повредить ни единого волоска, ни еди ной мочки, обкладывал его мхом тинсемо и сохранял в кедровом коро -бе. Ягоды закапывались вблизи.
Опытные искатели женьшеня, руководствуясь конкретными знаниями об условиях его произрастания, сеяли семена в подходящей почве на план тациях, расположенных на восточных и западных склонах гор, и регуляр но ухаживали за саженцами [2, с. 241—243]. Эти плантации передавались по наследству.
Корень женьшеня, по мнению тазов, похож на человеческую фигуру. Покровительствует растению бог Тунза Лабодё. По представлению тазов, женьшень может превратиться в человека, тигра, птицу. Ветвистый корень тазы называют «мужским», приписывая ему большую целебную силу, ме -нее ветвистый — «женским». Убеждения о женьшене как о живом сущест ве в легендах сложились неслучайно [2, с. 235—236].
Знахари тазов верили, что лекарственный женьшень панцуй возвращает молодость. Тазы, как и китайцы, считали, что корень женьшеня, приносящий
красный цветок и имеющий желтовато бледный оттенок в высушенном ви де, — символ мировых начал (слизи, земли, ветра). Ему приписывалось ле -чебное действие «от всех болезней» [9, с. 32; 13, с. 107—109].
В огородах выращивали табак еан, дыни двух сортов — тяньгоа и сян-гоа, арбузы сигоа, огурцы хуанго, помидоры фомидора, картофель то-доуцзы, салат чинцай, салатную капусту байцай, лук цун, чеснок ихэцей. Пытались сеять лён янга, однако эта культура в Приморье не прижилась. Гребнисто - грядковая система возделывания почвы позволяла максималь -но использовать влагу в сухое время года и отводить её излишек в дожд ливые сезоны. Известны были чередование культур, внесение в почву ор ганических удобрений. Названия всех основных сельскохозяйственных культур, орудий, техника земледелия и приёмы полеводства носят черты влияния китайского земледелия [16, с. 50].
Большой популярностью пользовался горох вандоу. В Приморье куль -тивировали местные сорта чёрной лоалянсо хэйды, белой чатудоуза и пё строй цайдоуза фасоли. За бобами тщательно ухаживали, стремились добиться максимального роста стебля, для чего поднимали его на зна чительную высоту. Тазы успешно занимались посевами зерновых куль -тур. Для них отводились лучшие земли. Основными продовольственными культурами из злаков были просо липкое ня ми и крупяное хуамиээми, чумиза сёмиза, пшеница сяомэй.
В глубокой пади, вырубив лес, тазы сеяли мак даян, который служил как для пищевых целей, так и для получения опиума тае (большой та бак). При помощи особого ножа с двумя тонкими лезвиями делали над рез на незрелых головках мака. Высушенный млечный сок употреблялся в качестве наркотического и болеутоляющего средства. Опиум прино -сил большой доход при продаже китайцам и маньчжурам. В лечебной практике его применяли при желудочных заболеваниях. Раньше без ку рения опиума не обходился ни один праздник; также тазы курили табак еан и пили алкогольный напиток теу.
Сведения о народных способах врачевания тазов незначительны, они дошли до нас в письменных источниках, собранных путешественниками и учёными, а также в устных сообщениях [12, с 154—166].
Тазы по - своему объясняли причины заболеваний человека. Болезнь, по их мнению, возникает вследствие злой воли сверхъестественных су ществ и душ мёртвых людей. Например, холера — гнев бога этой болез -ни. В кумирнях его изображали с зелёным лицом и красными волосами. У него имелось 4 помощника, которых разгневанный бог посылал в раз -ные места, где и возникали эпидемии.
У знахарей сохранился обычай лечения болезней средствами живот -ного происхождения [16, с. 45; 13, с. 157—160]. Интерес представляют панты оленя кизе. В.К. Арсеньев подробно описал сложный процесс по лучения пантокрина при помощи варки пантов [4, с. 339]. В настоящее
время экспериментально доказано, что препарат из пантов положитель но влияет на функции сердечно сосудистой системы, кишечника, матки, скелетной мускулатуры и рекомендуется при функциональных заболева ниях нервной системы, пониженной половой функции, общем переутом лении и т.д.
Обзор собранного нами материала ясно показывает, что было рас пространено использование в медицинских целях медвежьей, кабаньей и змеиной жёлчи тза. Так, при плохом зрении тазы применяли препа рат из смеси жёлчи змеи и рыбьего жира. Использование змеиной жёл чи в качестве лечебного средства известно и китайской традиционно уст ной медицине. Медвежью и кабанью жёлчь тазы применяли при болезнях желудка. Кроме того, жёлчью медведя лечили обморожение. По данным В.К. Арсеньева, среди аборигенов Приморья и Приамурья была распро странена трахома, которую принесли китайцы; её также исцеляли мед вежьей жёлчью [1, с. 345].
Мускус кабарги салюнсян применялся как ценное лекарство при бо лезнях сердца и других недомоганиях. Восприятие этого вещества как лекарственного средства проникло в тибетскую медицину и укрепилась в ней. К сожалению, у тазов не осталось народных целителей, знающих секреты лечения этим препаратом.
Из костей тигра ламаза готовили экстракт — тонизирующее средство для пожилых женщин. Сушёная кровь тигра являлась популярным лекар ством у мужчин. При болях в суставах и обильных менструальных кровоте чениях применяли препарат из плода оленя, добытого из матки, и его хво стовых желёз. Сведения об этих лекарствах нашли отражение в тибетской, маньчжурской и китайской традиционно устной медицине [8, с. 36—37].
Наряду со средствами животного происхождения, тазы применяли в лечебных целях местные дикорастущие и культурные растения [12, с. 160—163]. Было замечено, что ряд деревьев, кустарников и трав Приморья обладает лекарственными свойствами. Такие растения стали называть еов-(целебными).
В лечебных целях врачеватели употребляли кору и ягоды бархата амурского фамоволя. Кору собирали только с молодых стволов не стар -ше 3—4 лет. Бархат амурский был значимым лекарственным средством в народной медицине нанайцев и удэгейцев [11, с. 140].
Широкое использование в народной медицине тазов получило свой ство перца ладёву и чеснока соа сильно раздражать слизистую и кожу (в пластырях их назначали при ревматизме). Перец и чеснок считались настоящей панацеей, средствами, пригодными для излечения многих бо лезней (чеснок рекомендовали при слабости зрения, перец — при диарее).
Давно отмечено тазами значение лука цун в культуре питания и на родной медицине. В устной традиции сохранилось поверье о луке: в семье жили 2 мальчика, к ним взяли сироту. Родители решили кормить его
луком, считая, что лук горький и ребёнок много не съест. А родным детям стали давать дыни и арбузы. Сирота вырос крепким и здоровым, а род ные мальчики оказались хилыми и болезненными. В итоге лук оказался для здоровья полезнее дынь и арбузов.
Большое значение в медицине тазов имели тмин фейся и укроп хуий-сян. В начале созревания срезали верхушки с недозрелыми семенами и связывали в пучки; после высыхания их обмолачивали, а плоды отсеи -вали. Отвары и настои из этих семян назначали при холециститах и кам нях в жёлчном пузыре.
Отваром полыни хауза успешно лечили опухоли от укусов насекомых. Лист лопуха пата смазывали керосином и прикладывали к болезненным местам при ревматизме. Корни чистотела и смола пихты сунсуюза счи -тались хорошим средством для врачевания ран.
Важными лечебными средствами и компонентами пищевого рациона служили дары моря: трепанг хайсын и морская капуста хайце. Морскую капусту тазы раньше даже подкладывали под основу фанзы, т.к. верили в её магические свойства.
Также в лечебной практике применяли чёрные бобы фандау. Зола растения использовалась для лечения мокрых язв на теле, сами бобы спо собствовали увеличению массы тела при истощении. Ростки сои туя при менялись как очистительное средство для желудка.
Самым популярным лекарством при расстройстве желудка была жид кая рисовая каша щизу и отвар из корней шиповника цинкоза. Дизенте -рию лечили отваром из сухих ягод черёмухи цулису. Ягоды лимонника китайского вупайзакейза применяли для повышения работоспособности у мужчин [12, с. 162].
К числу традиционных методов, широко применяемых в лечебной практике тазов, следует отнести акупунктуру и кровопускание. Была хо рошо развита техника наложения швов на рану. При ушибах, вывихах, пе -реломах костей практиковались охлаждающие компрессы.
Акушерством занимались повивальные бабки. Женщина рожала обыч -но лёжа на спине. Во время родов запрещалось кричать, чтобы не при влечь злых духов. Новорождённого (совха) обязательно обмывали водой и заворачивали в мех рыси. Пуповину зарывали в землю. В акушерской хирургии прибегали к поворотам на ножку (эмбриотомия); также тазы были знакомы и с техникой кесарева сечения. После извлечения плода и удаления последа акушерка перевязывала пуповину и сшивала края раз -реза сухожильными нитками. Родильниц помещали в специальный шалаш для обеспечения стерильности [12, с. 164].
В последние годы как один из способов лечения простудных заболе ваний получила распространение русская парная баня с берёзовым ве ником. Тазы до прихода русских бань не строили. Сегодня почти при ка ждом доме есть баня и дровяной склад для её отопления. Тазы больше
обращаются к лечебным травам и продуктам пчеловодства. Мёд, пропо лис, маточное молочко, пыльца применяют для лечения многих болезней.
Таким образом, у тазов получили развитие народные знания, отра жающие производственный опыт и мировоззрение кочевников, земле дельцев, охотников, рыболовов и собирателей. Стабильным оказался субстратный вариант знаний, связанный с преобладающей экономикой земледелия, ролью охоты и собирательства. Это расширило возможности этноса в отношении хозяйственной специализации и адаптации к ланд шафтно климатической зоне Приморья.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Арсеньев В.К. Вымирание инородцев Амурского края // Труды 1- го Съезда вра -чей Приамурского края 23—28 августа 1913 г. в г. Хабаровске: материалы по изу -чению Приамурского края. Вып. 20. Хабаровск, 1914. С. 338—351.
2. Арсеньев В.К. Искатели женьшеня в Уссурийском крае. Собр. соч. в 6 т. Владиво -сток: Примиздат, 1947. Т. 4. С. 231—247.
3. Арсеньев В.К. Лесные люди — удэхейцы. Собр. соч. в 6 т. Владивосток: Примиз -дат, 1948. Т. 5. С. 139—202.
4. Арсеньев В.К. По Уссурийскому краю. Владивосток: Примиздат, 1949. 427 с.
5. Арсеньев В.К. Соболь и способы охоты на него в Уссурийском крае. Собр. соч. в 6 т. Владивосток: Примиздат, 1949. Т. 6. С. 153—177.
6. Большев Л.А. Русское побережье Тихого океана // ИСО ИРГО. Иркутск, 1877. Т. 8. № 3—4. 156 с.
7. Будищев А.Ф. Общий взгляд на главнейшие местные условия Приамурского края как в отношении лесов, так и поселений русских // Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью: Леса Приамурского края. Опи -сание лесов Приморской области. Иркутск, 1883. Т. 5. Вып. 1. С. 3—59.
8. Завойский К.И. Медицина и врачи в Маньчжурии // Русский антропологический журнал. М., 1905. № 1—2. С. 1—72.
9. Кирилов Н.В. Китайская медицина в её прошлом, отходящем в область предания, и зачатки медицинской организации в Китае по европейскому образцу // Труды 1- го Съезда врачей Приамурского края 23—28 августа 1913 г. в г. Хабаровске: материалы по изучению Приамурского края. Хабаровск, 1914. Вып. 20. С. 31—37.
10. Подмаскин В.В. Народные знания тунгусо - маньчжуров и нивхов: проблемы этно -генеза и этнической истории. Владивосток: Дальнаука, 2006. 540 с.
11. Подмаскин В.В. Народные знания удэгейцев: историко - этнографические иссле -дования по материалам XIX—XX вв. Владивосток: ДВО РАН, 1998. 228 с.
12. Подмаскин В.В. Этномедицина и этнодиетология в истории и культуре народов Дальнего Востока (XVШ—XX вв.). Владивосток: Дальнаука, 2011. 303 с.
13. Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае (1867—1869 гг.). Владиво -сток: Дальневост. кн. изд - во, 1990. 332 с.
14. Селешников С.И. История календаря и хронология. М.: Наука, 1970. 223 с.
15. Сем Л.И., Сем Ю.А. Топонимы и гидронимы Японского моря // Тезисы докла -дов на 1 - й научной конференции по мореплаванию и изучению Тихого океана и по использованию ресурсов дальневосточных морей. Владивосток: ПФ ГО АН СССР, 1967. С. 17—18.
16. Сем Ю.А., Сем Л.И. Тазы: этническая история, хозяйство и материальная культу -ра (Х1Х—ХХ вв.) // Труды Института ист., археол. и этногр. народов Дальнего Вос -тока ДВО РАН: этногр. исследования. Владивосток: Дальнаука, 2001. Т. 10. 172 с.
17. Семениченко Л.Е., Болдин В.И. Новые данные о сельском хозяйстве бохайцев Приморья: по материалам археологических исследований // Материалы по ар -хеологии Дальнего Востока СССР. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1981. С. 66—70.
18. Сообщение В.В. Сыра. Приморский край, 2002 // Полевые материалы автора.
19. Сообщение Г.Ч. Лана. Приморский край, Ольгинский район, с. Михайловка, 1993 // Полевые материалы автора.
20. Фадеев А.А. Последний из удэге. Владивосток: Дальневост. кн. изд - во,1981. 543 с.
21. Хренов Л.С., Голуб И.Я. Время и календарь. М.: Наука, 1989. 125 с.
22. Языки народов России. Красная книга. Энциклопедический словарь - справочник. М.: Академия, 2002. 378 с.
REFERENCES
1. Arsenyev V.K. Vymiranie inorodcev Amurskogo kraja [Extinction of foreigners of the Amur region]. Trudy 1 -go S'ezda vrachej Priamurskogo kraja 23—28 avgusta 1913 g. v g. Habarovske: materialy po izucheniju Priamurskogo kraja [A congress of the doctors of the Amur Territory 23—28 August 1913 in Khabarovsk: proceedings on the study of the Amur region]. Khabarovsk, 1914, vol. 20, pp. 338—351. (In Russ.)
2. Arsenyev V.K. Iskateli zhen'shenja v Ussurijskom krae. Sobranie sochineniy v 6 t. [The searchers of ginseng in the Ussuri region. Collected works in 6 volumes]. Vladi -vostok, Primizdat Publ., 1947, vol. 4, pp. 231—247. (In Russ.)
3. Arsenyev V.K. Lesnye ljudi — udjehejcy. Sobranie sochineniy v 6 t. [Forest people — the Udege. Collected works in 6 volumes]. Vladivostok, Primizdat Publ., 1948, vol. 5, pp. 139—202. (In Russ.)
4. Arsenyev V.K. Po Ussurijskomu kraju [In the Ussuri Region]. Vladivostok, Primizdat Publ., 1949, 427 p. (In Russ.)
5. Arsenyev V.K. Sobol' i sposoby ohoty na nego v Ussurijskom krae. Sobranie so -chineniy v 6 t. [Sable and methods of hunting for it in the Ussuri region. Collect ed works in 6 volumes]. Vladivostok, Primizdat Publ., 1949, vol. 6, pp. 153—177. (In Russ.)
6. Bolshov L.A. Russkoe poberezh'e Tihogo okeana [Russian Pacific Coast]. ISO IRGO. Irkutsk, 1877, vol. 8, no. 3—4, 156 p. (In Russ.)
7. Budyschev A.F. Obshhij vzgljad na glavnejshie mestnye uslovija Priamurskogo kra -ja kak v otnoshenii lesov, tak i poselenij russkih [General view on the main local conditions of the Amur Territory concerning forests and Russian settlements]. Sb. glavnejshih oficial'nyh dokumentov po upravleniju Vostochnoj Sibir'ju: Lesa Priamurskogo kraja. Opisanie lesov Primorskoj oblasti [A collection of the most im -portant official documents on management of Eastern Siberia: Forests of the Amur region. Description of forests in Primorye region]. Irkutsk, 1883, vol. 5, iss. 1, pp. 3—59. (In Russ.)
8. Zavoisky K.I. Medicina i vrachi v Man'chzhurii [Medicine and doctors in Manchuria]. Russkij antropologicheskij zhurnal. Moscow, 1905, no. 1—2, pp. 1—72. (In Russ.)
9. Kirilov N.V. Kitajskaja medicina v ejo proshlom, othodjashhem v oblast' predanija, i za -chatki medicinskoj organizacii v Kitae po evropejskomu obrazcu [Chinese medicine in its past, transforming into a legend and a start of the medical organization in Chi na according to the European model]. Trudy 1 -go Sjezda vrachej Priamurskogo kraja
23—28 avgusta 1913 g. vg. Habarovske: materialy po izucheniju Priamurskogo kraja [A congress of the doctors of the Amur Territory 23—28 August 1913 in Khabarovsk: proceedings on the study of the Amur region]. Khabarovsk, 1914, vol. 20, pp. 31—37. (In Russ.)
10. Podmaskin V.V. Narodnye znanija tunguso-man'chzhurov i nivhov: problemy jet-nogeneza i jetnicheskoj istorii [Traditional knowledge of the Tungus - Manchus and the Nivkhs: problems of ethnogenesis and ethnic history]. Vladivostok, Dal'nauka Publ., 2006, 540 p. (In Russ.)
11. Podmaskin V.V. Narodnye znanija udjegejcev: istoriko-jetnograficheskie issledovanija po materialam XIX—XX vv. [Traditional knowledge of the Udeges: historical and eth -nographic research on the materials of 19th —20th centuries]. Vladivostok, Far East -ern Branch of Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 228 p. (In Russ.)
12. Podmaskin V.V. Jetnomedicina i jetnodietologija v istorii i kul'ture narodov Dal'nego Vostoka (XVIII—XX vv.) [Ethnomedicine and ethnodietology in the history and culture of the peoples of the Far East (18th—20thcenturies)]. Vladivostok, Dal'nauka Publ., 2011, 303 p. (In Russ.)
13. Przewalski N.M. Puteshestvie v Ussurijskom krae (1867—1869 gg.) [A journey to the Us -suri region (1867—1869)]. Vladivostok, Dalnevostochnoe knizhnoe izdatel'stvo Publ., 1990, 332 p. (In Russ.)
14. Seleshnikov S.I. Istorija kalendarja i hronologija [The history of the calendar and chronology]. Moscow, Nauka Publ., 1970, 223 p. (In Russ.)
15. Sem L.I., Sem Y.A. Toponimy i gidronimy Japonskogo morja [Toponyms and hydro -nyms of the Sea of Japan]. Tezisy dokladovna 1-j nauchnoj konferenciipo morepla-vaniju i izucheniju Tihogo okeana i po ispol'zovaniju resursov dal'nevostochnyh morej [Abstracts of the first scientific conference on navigation and the study of the Pacific Ocean and on the use of resources of the Far Eastern seas]. Vladivostok, PF GO AN SSSR Publ., 1967, pp. 17—18. (In Russ.)
16. Sem Y.A., Sem L.I. Tazy: jetnicheskaja istorija, hozjajstvo i material'naja kul'tura (XIX—XX vv.) [Taz people: ethnic history, economy and material culture (the 19th and 20th centuries)]. Tr. Instituta ist., arheol. i jetnogr. narodov Dal'nego Vostoka DVO RAN: jetnogr. issledovanija [Works of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East: ethnographic research]. Vladivostok, Dal'nauka Publ., 2001. vol. 10, 172 p. (In Russ.)
17. Semenichenko L.E., Boldin V.I. Novye dannye o sel'skom hozjajstve bohajcev Primor'ja: po materialam arheologicheskih issledovanij [New data onthe Baha'i agri culture in Primorye: a case study of archeological research]. Materialy po arheologii Dal'nego Vostoka SSSR [Materials on archeology of the Far East of the USSR]. Vladi -vostok, DVNC AN SSSR Publ., 1981, pp. 66—70. (In Russ.)
18. Soobshhenie V.V. Syra [A report by V.V. Syr]. Polevye materialy avtora. Primorskij kraj, 2002. [The author's field materials, 2002, Olginskiy Region, Primorsky Krai]. (In Russ.)
19. Soobshhenie G.Ch.Lana [A report by G.Ch. Lan]. Primorskij kraj, Ol'ginskij rajon, s. Mihajlovka, 1993. Polevye materialy avtora [The author's field materials, 1993, village Mikhailovka, Olginskiy Region, Primorsky Krai]. (In Russ.)
20. Fadeev A.A. Poslednij iz udjege [The Last of the Udege]. Vladivostok, Dalnevostoch -noe knizhnoe izdatel'stvo Publ., 1981, 543 p. (In Russ.)
21. Hrenov L.S., Golub I.Ja. Vremja ikalendar' [Time and calendar]. Moscow, Nauka Publ., 1989, 125 p. (In Russ.)
22.Jazyki narodov Rossii. Krasnaja kniga. Jenciklopedicheskij slovar'-spravochnik [The languages of the peoples of Russia. Red data list. Encyclopedic glossary]. Mos cow, Academy Publ., 2002, 378 p. (In Russ.)
