CC BY
14«ШУУШШШИМ-ЛШИГМаУ» #27®И), 2021 / PHILOLOGICAL SCIENCES
55
PHILOLOGICAL SCIENCES
УДК 811.161.1'282.2(477.74)'373.7:398.8
Арефьева Н. Г.
Одесский национальный университет имени И. И. Мечникова DOI: 10.24412/2520-6990-2021-27114-55-59 НАРОДНО-ПОЭТИЧЕСКИЕ ФРАЗЕМЫ В РУССКИХ ОСТРОВНЫХ ГОВОРАХ ОДЕСЩИНЫ
Arefieva N. G.
Odessa I.I.Mechnikov National University
PEOPLE'S POETIC PHRASES IN RUSSIAN ISLAND TALES OF ODESSA
Аннотация.
В статье рассматриваются народно-поэтические фраземы, составляющие часть фразеологического фонда русских островных говоров Одесщины, изученного в настоящее время недостаточно. Методологически опираясь на научный инструментарий лингвокультурологии, концептологии и этнолингвистики и сопоставляя диалектный и общенациональный фразеологический материал, автор приходит к выводу о том, что такие фраземы отличаются ярко выраженной культурной коннотацией, а часть из них можно считать культурно значимыми концептами, наделёнными устойчивыми культурными смыслами. Часть фразем является заимствованием из украинского песенного фольклора.
Abstract.
The article deals with folk-poetic phrasemes that are part of the phraseological fund of the Russian insular dialects of Odessa region, which has not been studied enough at present. Methodologically relying on the scientific tools of cultural linguistics, conceptology and ethnolinguistics and comparing dialect and national phraseological material, the author comes to conclusion that such phrasemes are distinguished by the brightly expressed cultural connotation, and some of them can be considered culturally significant concepts endowed with stable cultural meanings. Part of the phrase is borrowed from Ukrainian song folklore.
Ключевые слова: народно-поэтическая фразема, русские говоры Одесщины, культурная коннотация, культурно значимый концепт, лингвокультурология, концептология, этнолингвистика.
Keywords: folk-poetic phraseme, Russian dialects of Odessa region, cultural connotation, culturally significant concept, linguoculturology, conceptology, ethnolinguistics.
Фольклорные фраземы составляют одну из наиболее ярких групп фразеологического пространства русских переселенцев-носителей южнорусских, преимущественно курско-орловских говоров, около 200 и более лет проживающих на территории многонационального Одесского региона. Учитывая то, что фразеологический фонд русских говоров Одесщины изучен в настоящее время недостаточно, исследование отдельных его пластов в русле лингвокультурогии, концептологии и этнолингвистики представляется акутальным и перспективным.
А. С. Хроленко в книге «Поэтическая фразеология русской народной лирической песни» оперирует термином «устойчивый словесный комплекс» (в научный оборот термин введён Л. И. Ройзен-зоном), понимая под ним «фрагмент песенного текста, обладающий константными элементами, устойчивый, не связанный с определённым сюжетом и повторяющийся в различных по тематике текстах» [1, с. 21]. Мы будем пользоваться термином «народно-поэтическая фразема», понимая под ним устойчивый фрагмент поэтического текста, основными признаками которого являются формуль-ность (стереотипность, повторяемость), «надсю-жетность» и соотнесённость с категориями культуры, то есть культурная коннотация.
Актуальность исследования фразем такого типа в говорах обусловлена большей устойчивостью фольклорных фразем в живой народной речи в сравнении с литературным языком и давно подчёркивалась известными лингвофольклористами и диалектологами: «Фольклорные устойчивые конструкции выведены <.. .> за пределы описаний диалектной фразеологии», - отмечает А. Т. Хроленко в своём фундаментальном исследовании «Поэтическая фразеология русской народной лирической песни» [1, с. 13]. Сегодня изучение общенародной и диалектной фраземики не мыслится без фразем, сопряжённых с народной устно-поэтической традицией. Так, в предисловии к «Большому словарю русских народных поговорок» проф. В. М. Моки-енко подчёркивает: одним из основных источников богатейшего - более чем 40-тысячного - фразеома-териала явились собрания русского фольклора [2, с. 3]. По мнению учёного, «процесс перехода фольклорных формул во фразеологизмы, <...> , связан с длительным и постепенным развитием этой формулы в недрах фольклора. Вместе с тем - и это особенно важно - в фольклорном тексте такие формулы остаются лишь устойчивыми конструкциями с прямым значением и фразеологизация почти никогда не происходит» [3, с. 224]. «Переход свободного фольклорного сочетания в идиому обычно вы-
56
PHILOLOGICAL SCIENCES / «еЮУШШШМ-ЛШШаИ» #27®И), 2021
зван переключением "жанрового регистра", т. е. перемещением формулы из фольклорного текста в текст художественной литературы. Так, формулы живая вода и мёртвая вода восходят к сказкам, повествующим о чудесном оживлении людей после смерти, когда от окропления мёртвой водой срастается плоть, а от окропления живой - мёртвый оживает», - отмечает В. М. Мокиенко [3, с. 224-225].
А. Т. Хроленко выделяет следующие группы фольклорных фразем: 1) линейные конструкции -биномы - устойчивые бинарные конструкции, в которых слова объединены параллельной или подчинительной синтаксической связью, «располагающиеся в пределах одной строки и объёмом меньше её» и считающиеся «ядром фольклорной фразеологии любого жанра народно-поэтического творчества» (ковыль-трава, красна девица, ум-разум, парча-бархат, путь-дорожка широкая) [1, с. 35]; 2) вертикальные конструкции (ряды) - устойчивые группы слов, представляющие собой ряды двух и более слов одной части речи и одного лексико-се-мантического поля, синтаксическая связь которых характеризуется морфологической однотипностью и может условно квалифицироватся как ассоциативная. Фраземы такого типа распололагаются нелинейно («вертикально»), в смежных стихах: Что это у батюшки повыдумано, У родимой матушки повыгадано [1, с. 35-36]; 3) линейно-вертикальные конструкции
(блоки) - конструкции, эквивалентные предложению, состоящие из определённого числа строк от одной до нескольких и включающие как линейные, так и вертикальные конструкции:
Калинушка с малинушкой лазоревый цвет
Не вызревши рябинушку, нельзя заломать, Не вызревши сударушку, нельзя замуж взять [1, с. 36-37].
Все три группы находим в народно-поэтической фраземике русских говоров Одесщины. Так, к фольклорным фраземам линейной структуры относим биномы буюн-ветер, князья-боярья (князи-бояре), в старину-матушку - нар.-поэт. 'в давние времена, очень давно': Ф старину-матушку и у чунях хадили. (Усп., 1978) [4, с. 42, 111, 59]; гармошка-играюшка 'гармонь': На свайбе играл на гармошке-играюшке (Троиц., 1983) [4, с. 67]; свёкор-батюшка - устар., ласк. 'свёкор': Свёкар-батюшка калыбачку принисёть (Возн). Из свадебной песни «Свёкор мой батюшка», которую пели на третий день после свадьбы, когда приглашали родителей невесты в дом жениха [4, с. 186], ср.: сиб. богоданный батюшка в том же значении [5, с. 9]. А. Т. Хроленко называет фольклорные фра-земы такого типа репрезентативными парами, подчёркивая их не словообразовательную, а синтак-тико-фразеологическую основу [1, с. 60].
Рассмотрим некоторые из них. В основе внутренней формы фраземы буюн-ветер - олицетворение ветра как природного явления (буюн от буянить, буйный; ср. диал. бузу>н 'драчун, буян' (Волог.); буян 1) 'ветер, сильный ветер'; 2) 'дерзкий, грубый человек, грубиян' (Свияж. Казан.);
'обидчик' (Скоп. Ряз. Волог., Сарат.) [6, с. 258, 334])). Фразема зафиксирована во фрагменте народной лирической песни: Падуй-ка, падуй, буюн-ветир! (Ст. Некр.). Падуй-ка, падуй, буюн-ветир, са пауодаю. Ты развей-ка, развей верби-нушку раскудрявую (песня) (Ст. Некр.) [4, с. 42]. Свидетельством несомненной связи фразеологизма с устойчивой фольклорной традицией является также свадебная песня, которую приводит М. Шпис в книге «Свадебные песни из городищен-ской свадебной игры», включающей, по словам автора, «свадебные песни и обряды из свадебной игры, записанной в деревне Городище, Петсерского уезда (бывшей Псковской губернии) в Эстонии [7]. Вот фрагмент из «Застолицы» - свадебной песни, исполняемой за свадебным столом, когда просят благословения у Господа «заигрывать» свадебную игру и «опевают» наиболее почётных гостей: У мово то батиньки, ни уса не бороды, / Только желты кудерцы по плецам развилися. / Воздохнёт во сто рублей, слово молвит в тысяцу, / Он по полю едет - как буюн ветер веет (курсив наш; орфография автора сохранена - Н. А.) [7, с. 16]. Ср. также фольклорную по своему происхождению фразеологическую единицу буйная головушка - 'о человеке удалом, бесшабашном': А какой я был сорванец, буйная головушка, вы и представить себе не можете (А. Чехов, То была она!) [8, с. 22].
Полагаем, что часть народно-поэтических диалектных фразем можно считать обрядовыми культурно значимыми концептами, поскольку такие фраземы, будучи сопряжёнными с глубинными культурными слоями, несут в себе устойчивую культурную традицию. Так, записанная в с. Успе-новке Саратского района и с. Троицком Беляев-ского района Одесской области фразема князья-боярья (князи-бояре) 'братья жениха, следящие за точностью исполнения свадебного обряда', функционирующая в настоящее время в речевом обиходе жителей села пассивно, фиксируется в свадебных песнях: Разлучуть нас, разлучуть князья-баярья (Усп., 1969). Разлучуть нас да разлучуть нас / Фсе князй-баяре / Ле-ли, ле-ли, да ля-лелё-шеньки / Все князи-баяре / Князи-баяре, князи-баяре / Фсе Ванины братья /Ле-ли, ле-ли, да ля-ле-лёшеньки / Фсе Ванины братья (из свадебной песни «Зелёная дубравушка») (Троиц., 2018) [4, с. 111].
Ко 2-ой группе - вертикальным конструкциям - относим, к примеру, народно-поэтические красный цветочек, зелен листочек 'о флористическом мотиве в узорах на одежде': Платочик у зиме насйла на празник - цвитаста кашымйрка (* шерстяной платок с цветочным узором - Н. А.), красный цвиточик, зелен листочик (Ст. Некр., 1989) [4, с. 115-116]; То не заря - дивчина моя -погов., фольк. 'о возлюбленной (слова из песни)': Ой, то ни заря, дивчина мая (Спас.) [4, с. 2018].
К 3-ей группе - линейно-вертикальным конструкциям - относим, например, народно-поэтическую фразему Отцу-матери бессчастье, роду-племени - покор - погов., фольк. 'одетях, которые своим поведением, поступками и т. п. нарушили моральные нормы': Атцу, матири бисчсгстье,
«ШУУШШШИМ-ЛШИГМаУ» 2©21 / РШШШвГСЛЬ 8С1Е]ЧСЕ8
57
роду-племини - пакор (Серг.) [4, с. 152], где покдр -'позор', бессчастье - 'несчастье' [9, т. 2, с. 62; т. 1, с. 38]. Ср. кодифицированный в «Большом словаре русских поговорок» вариант фраземы Отцу-матери бесчестье, роду-племени покор [2, с. 634]. Фольклорные формулы отец-мать и род-племя, входящие в состав ДФЕ, являются устойчивыми формулами народной фольклорной традиции, ср. многочисленные пословицы не тот отец-мать, кто родня, а тот, кто воспитал да добру научил; без отца-матери никому жизни не видать, всё купишь, а отца-матери не купишь; кто не слушается отца-матери, послушается телячьей шкуры (барабана); умный хвастал отцом-матерью, а безумный - молодой женой отца-мать забудешь, а есть не позабудешь; отца-мать забудешь, а есть не забудешь и мн. др., а также род [да] племя близки, (близко), а свой рот ближе; род, племя близко, а свой род ближе; что род, то племя; не бесчестить было роду-племени, на себя покору не класть [10, с. 634, 758]. По наблюдениям А. Т. Хроленко, «ни один бином не может сравниться по частоте употребления с парой отец-мать» [1, с. 62-63]. В этом аспекте интересны наблюдения Г. И. Мальцева. Исследуя традиционные фольклорные формулы, учёный отмечает: «компоненты фольклорного текста (в отличие от текста новой литературы) мотивированы на уровне традиции, а не на уровне самого текста. Компонент как часть текста и является, и не является его частью. Это во-первых, а во-вторых, часть может оказаться эквивалентна целому» [12, с. 133]. «Ни один внутритекстовый троп <...> не будет иметь сколько-нибудь существенного значения в фольклоре, если у него отсутствует внетекстовая традиционно эстетическая перспектива», - приходит к выводу учёный [12, с. 150-151].
Народно-поэтическая фразема Поговорочка его лежит у сердца моего 'о приятной, милой речи любимого человека': Пауавдрочка йивд лижыть у серца майивд (Б. Бур., 1966) [4, с. 159] соотносится с текстом ряда частушек, ср.: Кабы я не тдскдвала, / Не была бы тдненька / Позабыла, с ком гуляла, / Не с тобой ли, Толенька? /Поговорка Толькова /Лежит у сердца болькова /Поговорочка его /Лежит у сердца моего (выделено нами - Н. А.) [12]; Сердце ноет, грудь болит / Люблю, что милый говорит, / Поговорочка его / Лежит у сердца моего (выделено нами - Н. А.) [13]; Голова моя горит, / Люблю, что милый говорит / Поговорочка его / Лежит у сердца моего (выделено нами - Н. А.) [14, с. 129], где диминутив поговорочка -ласкат. 'говор, речь' [9, т. 2, с. 40]. Отметим, что диминутивные компоненты характерны для русской фольклорной традиции. По мнению российского лингвофольклориста С. П. Праведникова, «диминутивная лексика занимает особое место в структуре устно-поэтического текста, являясь своеобразным маркером фольклорности» [15, с. 30]. Ср., например, общеупотребительную ФЕ буйная головушка 'о человеке удалом, бесшабашном', являющуюся константным компонентом (устойчивой
формулой) фольклорных текстов: А какой я был сорванец, буйная головушка, вы и представить себе не можете. А. Чехов, То была она! [8, с. 22] или ФЕ [являться / появляться (явиться / появиться)] как ясно солнышко 'внезапно, без предупреждения (приходить, появляться и т. п.)': Так Митюши ж нету, он теперь дома - редко. Как ясное солнышко. Н. Катерли. Дневник сломанной куклы («Звезда», 2001). Ты действительно полагаешь, что можешь после всего этого появиться, как ясное солнышко, и всё будет в порядке?М. Баконина, Девять граммов пластита (2000). А тут и Вы являетесь как ясное солнышко. А Маринина, За всё надо платить (1995) [НКРЯ]. В основе последней фраземы - устойчивая фольклорная формула ясно солнышко - непременный компонент целого ряда фольклорных текстов, ср., например: Загрустила зоря, зоря-зоренька; /Зоря ясная опечалилася: / «Ой вы, звёздушки, вы, голубушки, / Вы, подруженьки мои милые! / Не горите, светы мои, радостно! / Улетел мой сокол ясно солнышко... А. Ф. Вельт-ман, «Загрустила зоря, зоря-зоренька...» («Песня девушек» из повести «Кощей бессмертный», 1832) (выделено нами - Н. А.) [17]. Ср. также фрагмент старинной русской свадебной песни, записанной Л. Я. Усачёвой в селе Вознесенке Арцизского района Одесской области в 50-ых годах прошлого века, где ясное солнышко означает невесту, покидающую родной дом:
Ох ты, солнушка, ]^сна]а, ]^сна]а, пр'икрс1сна]а,
Чиуо ш ты св'этиш, а ни ур'э]иш? Припев: Ох, лил'ушан 'ки. /лелюшеньки/ КСк жа м'ин'э св'ат'ит' и ур'эт', Туш'и т'омна]и васхад'ил'и, красна] а солнушка зауарад'йл'и
Припев: Ох, лил 'ушан 'ки (выделено нами -Н. А.) [18, с. 262].
Об обилии диминутивных форм, характерных для русских говоров Юга Украины и пронизывающих многие коды лингвокультурного пространства диалектоносителей, мы писали в одной из наших статей, отмечая, что многочисленные примеры типа орлйчка 'невеста', беседушка - уменьш.-лас-кат. к беседа 'вечеринка, праздничное застолье', дежечка -уменьш. к дежка 'кадка для теста' являются свидетельством высокой степени эмоциональности русского национального характера, что, в конечном счёте, подтверждает феминоцентричность общенациональной картины мира и русской диалектной картины в частности [19, с. 178-179]. С этим выводом вполне согласуются блестящие результаты исследования антропонимической системы русских говоров Юга Украины, полученные А. Ю. Карпенко. По данным учёного, отмечающего чрезвычайное богатство диминутивных форм в системе личных имён, только в этом лексическом пласте функционирует 59 суффиксов [20, с. 99]. А. Ю. Карпенко подчёркивает: «полнота чувств требует полноты формы, многообразия средств выражения. Благодаря этому прежде всего и сохраняется множество стилистических вариантов личных имён» [20, с. 100]. Кроме того, исследователи языка
58
РН1ШШ01САЬ 8С1Е1ЧСЕ8 / «еЮУШШШМ-ЛШШаИ» #271114), 2021
фольклора отмечают случаи «лексикализации уменьшительно-оценочных образований»: например, лексема «глазочек» в песнях Курской губернии имеет значение 'одиночный драгоценный камень в каком-либо ювелирном изделии (обычно о кольце, перстне)' [21], ср. бытующие в русских говорах Юга Украины калабушек 'небольшой кулич, который пекут на девичник': Калабушки пикуть на празник девичий (Троиц.); дубочек 'любой цветок': Дубочки - ета называица и чирнабровки, и фиалки, карчистые зорьки, ета тарелычки расцвитають (Мур.). И дубочки цвятуть разныи (Б. Пл.); орлйчка 'невеста': Нивесту в нас арлйчка кличуть (Рус. Ив.) [9, т. 1, с. 249, 183, 353-354] и другие.
Особое место среди народно-поэтических фразем, бытующих в русских говорах Юга Украины занимают фраземы, попавшие в русские говоры из украинского песенного фольклора. Вот лишь несколько примеров: Чи ты, милый, спишь, чи ты [так] лежишь? - шутл. или ирон. 'о человеке (обычно мужчине), который, лёжа на кровати, отлынивает от работы' (Павлов., 1959) [4, с. 226] -строки из укр. песни «Ой, луже, луже, зелений луже»: Чи ти, милий, спиш, а чи таклежиш, / Чому ж мого серденька не розвеселиш? / - Я ж, мила, не сплю, так собi лежу, / Та вже ж твого серденька не розвеселю [22]. Фразема На чужине горе жить - посл. фольк. 'в чужом краю жизнь горька' (Дем., 1975) [4, с. 131], соотносящаяся с одной из универсальных культурных оппозиций «родина - чужбина», вероятно, была «выделена» диалектоносите-лями из украинской народной песни «Ой, журавко, журавко»: Ой, журавко, журавко, / Чого кричиш щоранку? / - Як те менi не кричать, / Що так ви-соко лтать /Вiдбилася вiд роду, /Як той камть у воду / Ой, впав камть та й лежить - / На чужит горе жить / На чужинг горе жить / Нема кому пожалть (выделено нами - Н. А.) [23]. Поговорка Дед рудый, баба руда, рудый я и сам, руду взял - 'о семье рыжеволосых' (Алекс.) [4, с. 79] - фрагмент песенной партии выборного Макогоненко из пьесы Н. Лысенко «Наталка Полтавка»: «Дед рудий, баба руда, / Батько рудий, мати руда, / Дядько рудий, ттка руда, / Брат рудий, сестра руда, /1 я рудий, уду взяв, / Бо рудую сподобав». Ср. также у В. И. Даля: Дед рудый, баба руда! - 'песня, в которой пересчитывается вся родня, и вся она рыжая' [24, с. 3655].
Учитывая вышеизложенное, можно констатировать: народно-поэтические фраземы, бытующие в русских островных говорах Одесщины, характеризуются ярко выраженной культурной коннотацией. Ряд народно-поэтических фразем можно считать обрядовыми культурно значимыми концептами, поскольку, будучи сопряжёнными с глубинными культурными слоями, такие фраземы несут в себе устойчивые культурные смыслы (кня-зья-боярья, свёкор-батюшка, буюн-ветер). Часть народно-поэтических фразем заимствована из украинской песенной традиции (На чужине горе жить, Чи ты, милый, спишь, чи ты [так] лежишь?).
Список литературы
1. Хроленко А. Т. Поэтическая фразеология русской народной лирической песни / А. Т. Хроленко. - Воронеж, 1981. - 163 с.
2. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских поговорок / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. - Москва: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2007. - 784 с.
3. Мокиенко В. М. Образы русской речи: Ис-торико-этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии / В. М. Мокиенко. - Ленинград: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. - 280 с.
4. Арефьева Н. Г. Фразеологический словарь русских говоров Одесщины / Под. ред. проф. Е. Н. Степанова. - Одесса: ОНУ имени И. И. Мечникова, 2020. - 236 с.
5. Фразеологический словарь русских говоров Сибири / Под ред. А. И. Фёдорова. - Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1983. - 232 с.
6. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф. П. Филина (гл. ред.), Ф. П. Сороколетова. Вып. 3. - Ленинград: Наука, 1968. - 360 с.
7. Шпис М. Свадебные песни и обряды из Го-родищенской свадебной игры / М. Шпис. - РйБепБ, 1936. - 28 с.
8. Фразеологический словарь русского языка / сост. А. Н. Тихонов (рук. авт. кол.), А. Г. Ломов, Л. А. Ломова. 3-е изд., стереотип. Москва: Рус. Яз. - Медиа, 2007. - 334с, [2] с.
9. Словарь русских говоров Одесщины / ред. коллегия: проф. Ю. А. Карпенко (отв. ред.), проф. Уэмура, проф. Д. С. Ищенко, доц. Л. Ф. Баранник : в 2 т. - Одесса : АстроПринт. Т. I : А-О. 2000. 369 с.; Т. II : П-Я. 2001. - 293 с.
10. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г., Николаева Е. К. Большой словарь русских пословиц /
B. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина, Е. К. Николаева. - Москва: ОЛМА «Медиа групп», 2010. - 1026 с.
11. Мальцев Г. И. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики (исследование по эстетике устно-поэтического канона) / Г. И. Мальцев. - Ленинград: «Наука», 1989. - 171 с.
12. Уваров Н. В. Славное имя - высокая честь: энциклопедия имён / Н. В. Уваров. - Москва: Ин-фра-Инженерия, 2012. - 640 с.
13. Сборник великорусских частушек / под ред. Е. Н. Елеонской. - Москва: Печатня Снегирёвой, 1914. - 539 с.
14. Ожегова М. Н. Частушки коми-пермяцкого народа о любви / М. Н. Ожегова // Фольклор Урала. - Свердловск : Урал. гос. ун-т. Вып. 8. -
C. 114-131.
15. Праведников С. П. Территориальная дифференциация языка русского фольклора / С. П. Праведников: автореф. дисс. ... д. филол. н.: спец. 10. 02. 01 "Русский язык". - Курск, 2011. - 42 с.
16. Национальный корпус русского языка -Национальный корпус русского языка. иКЬ : www.ruscorpora.ru.
17. Вельтман А. Ф. Романы / А. Ф. Вельтман. -Москва: Современник, 1985. - 531 с.
«ШУУШШШИМ-ЛШИГМаУ» #27®И), 2021 / PHILOLOGICAL SCIENCES
59
18. Усачёва Л. Я. К истории курского говора на территории Одесской области (Говор сёл Вознесенки и Введенки Арцизского р-на) / Л. Я. Усачёва: дисс. ... к. филол. н. - Одесса, 1955. - 282 с.
19. Арефьева Н. Г. Гендерные особенности лексической системы русских островных говоров Одесщины / Н. Г. Арефьева // Лшгвютика. Лшгво-культуролопя: Мiжкультурна й мiжмовна комуш-кащя: проблеми, питания, виршення : колективна монографiя / За заг. ред. проф. Ю. О. Шепеля. -Днiпро : Акцент ПП, 2018. Т. 12. Ч. 2. - С. 173-187.
20. Карпенко А. Ю. Деминутивное антропоними-ческое словообразование (на материале русских говоров юга Украины) / А. Ю. Карпенко // Вопросы ономастики. - Свердловск : [УрГу], 1980. Вып. 14 : Собственные имена в системе языка. - С. 99-110.
УДК 81'1-027.21
21. Бобунова М. А., Хроленко А. Т. Конкорданс русской народной песни: Песни Курской губернии / М. А. Бобунова, А. Т. Хроленко. - Курск: Изд-во КГУ, 2007. - 258 с. URL : http://www.mthe-nia.ru/folklore/bobunovakhrolenko2. htm.
22. Панас Мирний, 1ван Бшик. Шсш про ко-хання. Рукописний збiрник, 1863. URL: https://md-eksperiment.org/post/20160807-pisni-pro-kohannya.
23. Украшсьш народш шсш. URL: http://pшridne.com/Украïнськio/o20народнio/o20m-сшЮЙ%20ЖУРАВКО,%20ЖУРАВКО,%20ЧОШ %20КРИЧИШ%20ЩОРАНКУ.Ыт1.
24. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка [Электронный ресурс]. URL: www. slovardalj a. net/view_search. php.
Джафар-заде Вусала Нофал кызы Бакинский Государственный Унверситет DOI: 10.24412/2520-6990-2021-27114-59-62 СРЕДСТВА СВЯЗИ МЕЖДУ КОМПОНЕНТАМИ ТЕКСТА
Jafar-zadeh Vusala Nofal gizi
Baku State University Department of the Azerbaijani Linguistics,
PhD
COMMUNICATION TOOLS BETWEEN TEXT COMPONENTS
Abstract.
The article emphasizes the needfor a comprehensive study of the text in syntactic linguistics in a holistic way. Taking into account the informative nature of the text, the author lists the categories of the text reflected in foreign linguistics. He provides detailed information about each category.
Emphasizing the importance of the connection of components in the formation of the text, the author mentions syntactic and grammatical coherence. The views of local and foreign linguists are compared. Summarizing the ideas of communication, he notes the following types of textual connectivity: 1) logical-semantic connectivity; 2) linear connectivity; 3) global connectivity.
Noting that the logical-semantic connection is the basic law of text formation, the author underlines that the essence of this type of connectivity creates a semantic connectivity due to the relevant elements and tools of certain semantic features in the components of the text. It is emphasized that as a result of logical and semantic connectivity, the components that make up the text are connected by an indissoluble chain connection, it is impossible to separate such components.
The author also talks about the communication tools between the components of the text and separates such toolsdepending on the ratio ofcohesion and coherence. Despite the fact that in Russian and Azerbaijani linguistics, only those types of communication methods between components that are formed on the basis of cohesion, that is, chain and parallel communication, are noted. The author also considers in the article the existence of a linear communication method based on coherence between components.
Аннотация.
В статье подчеркивается необходимость всестороннего изучения текста в синтаксической лингвистике целостным образом. Учитывая информативность текста, автор перечисляет категории текста, отраженные в зарубежной лингвистике. Предоставляет подробную информацию о каждой категории.
Подчеркивая важность связи компонентов в формировании текста, автор упоминает синтаксическую и грамматическую связность. Сравниваются взгляды местных и зарубежных лингвистов. Обобщая представления о связи, он отмечает следующие типы текстовой связанности: 1) логико-семантическая связанность; 2) линейная связанность; 3) глобальная связанность.
Отмечая, что логико-семантическая связь является основным законом образования текста, автор пишет, что сущность этого типа связанности создает смысловую связанность, обусловленную соответствующими элементами и средствами определенных семантических признаков в компонентах текста. Подчеркивается, что в результате логико-семантической связанности компоненты, составляющие текст, связаны неразрывной цепной связью, разделить эти компоненты невозможно.
