CC BY
167
УДК 82.09 АНТОНОВА М.В.
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой истории русской литературы, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: gavrila05@yandex.ru
UDC 82.09
ANTONOVA M.V.
Doctor of Philology, Professor, head of Department of history of Russian literature, Orel State University E-mail: gavrila05@yandex.ru
НАРОДНАЯ ДЕМОНОЛОГИЯ В РАССКАЗЕ И.С. ТУРГЕНЕВА «БЕЖИН ЛУГ» FOLK DEMONOLOGY IN THE STORY OF TURGENEV "BEZHIN LUG"
В статье анализируются образы народной демонологии и характер их представления в былинках, включенных И. С. Тургеневым в рассказ «Бежин луг». Доказано, что сведения о домовом, лешем, русалке, водяном, «заложных покойниках» соответствуют представлениям орловских крестьян, зафиксированным в этнографических материалах XIX в.
Ключевые слова: Тургенев, «Бежин луг», народные верования, низшая демонология.
The article analyzes the images of folk demonology and the nature of their representation in the Proverbs included by I. S. Tur-genev in the story "Bezhin Lug". It is proved that the information about the 'domovoj', 'leshij', 'rusalka', vod'anoj', 'zaloznyjpokojnik' correspond to the ideas of the Orel peasants, recorded in ethnographic materials of the XIX century.
Keywords: Turgenev, "Bezhin Lug", folk beliefs, lower demonology.
Проблема фольклоризма И.С. Тургенева, по мнению современных исследователей творчества писателя, является достаточно хорошо исследованной, и ее постановка давно не вызывает дискуссий. Еще в статье М.К. Азадовского, посвященной рассказу «Певцы» из цикла «Записки охотника» (1954 г.), было убедительно доказано, что «Тургенев был прекрасным знатоком русского фольклора, в его произведениях очень часто встречаются упоминания о русских песнях, былинах, сказках, пословицах с цитатами и примерами из них» [1, с.146]. С.М. Петров в монографии «И.С. Тургенев. Творческий путь» (1961 г.) указывал: «Тургенев в начале 50-х годов с большим интересом читает исследования И.П. Сахарова "Сказания русского народа", А.В. Терещенко "Быт русского народа", И.М. Снегирева "Русские простонародные праздники и суеверные обряды". Сборник древних русских былин Кирши Данилова вызывает восхищение Тургенева» [5, с. 155]. Многие произведения писателя основаны на его личных впечатлениях, которые он получил в общении с народом в Спасском, в своих охотничьих походах по просторам Орловской, Тульской, Калужской губерний. В рассказы и повести Тургенева естественно включаются элементы фольклоризма, связанные с жизнью, бытом, верованиями и представлениями русского народа.
В задачу настоящей работы входит обзор образов низшей демонологии в соотношении с народными представлениями в рассказе И.С. Тургенева «Бежин луг» (1851 г.).
В рассказе «Бежин луг» мальчики в ночном у костра рассказывают страшные истории, среди которых мы находим суеверные мемораты о домовом, русалках, лешем, водяном,заложных покойниках.
По уверению Ильюши домовой водится на бумажной фабрике в старой рольне (то есть в строении рядом с плотиной, под колесом, где из чанов вычерпывают бумагу). Мальчик, отвечая на вопрос Феди, говорит, что домового он не видел, но слышал:
«- Ну, и что ж ты, так и видел домового?
- Нет, я его не видал, да его и видеть нельзя, - отвечал Ильюша сиплым и слабым голосом, звук которого как нельзя более соответствовал выражению его лица, - а слышал... Да и не я один» [6, т. 3, с. 92].
Как сообщает С.В. Максимов в книге «Нечистая, неведомая и крестная сила», «Видеть домового нельзя», «можно слышать голос домового <.. > его тихий плач и глухие сдержанные стоны» [4, с. 34]. Аналогичные сведения приводятся в статье А.И. Иванова «Верования крестьян Орловской губернии» (1900 г.): «Что касается домового, то почти все крестьяне верят, что он существует и живет невидимкою в каждом доме и непременно один, но каков внешний вид его - никто не сказал, потому что никто его не видал: он - невидимка» [2, с. 86].
Мальчики, ночевавшие в рольне, слышали звуки, сопровождающие движения домового и видели странные явления, когда двигались те или иные предметы: «...как вдруг кто-то над головами у нас и заходил; но а лежали-то мы внизу, а заходил он наверху, у колеса. Слышим мы: ходит, доски под ним так и гнутся, так и трещат; вот прошел он через наши головы; вода вдруг по колесу как зашумит, зашумит; застучит, застучит колесо, завертится; но а заставки у дворца-то спущены. Дивимся мы: кто ж это их поднял, что вода пошла; однако колесо повертелось, повертелось да и стало. Пошел тот опять к двери наверху да по лестнице спущаться стал, и этак спу-щается, словно не торопится; ступеньки под ним так даже и стонут... Ну, подошел тот к нашей двери, подождал, подождал - дверь вдруг вся так и распахнулась. Всполохнулись мы, смотрим - ничего... Вдруг, глядь, у одного чана форма зашевелилась, поднялась, окунулась, походила, походила этак по воздуху, словно кто ею полоскал, да и опять на место. Потом у другого чана крюк снялся с гвоздя да опять на гвоздь; потом будто кто-то к двери пошел да вдруг как закашляет, как заперхает, словно овца какая, да зычно так...» [6, т. 3, с. 93].
Домовой, живущий на бумажной фабрике, невидим, его можно только услышать: звуки шагов, кашель, скрип ступеней. Кроме того, в соответствии с народными представлениями, он выполняет действия, которые характерны именно для того пространства, где он обитает: запускает водяное колесо, открывает дверь, двигает форму, чан. Обратим внимание, что события происходят непременно ночью, а дети находятся в пограничном психологическом состоянии между сном и явью, что определяет их восприятие действительности, отразившееся в меморате, рассказанном Ильюшей.
Следующий демонологический персонаж, упоминаемый
© Антонова М.В. © Antonova M.V.
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТШЬОИСЛЬ
в «Бежином луге», - это русалка, которая изначально, вероятно, представляла собой прекрасную берегиню, богиню реки или озера, и с течением времени превратилась во враждебное для человека существо, которое даже внешне наделено отвратительными чертами: «бледнолицые, с зелеными глазами и такими же волосами, всегда голые и всегда готовые завлекать к себе только для того, чтобы безо всякой особой вины-защекотать до смерти и потопить» [4, с. 100]. С.В. Максимов на основании сведений, полученных в Орловской, Тульской, Калужской и Пензенской губерниях, утверждает, что русалки живут на ветвях ивы или березы, склонившейся над водоемом. Представления о русалках амбивалентны: с одной стороны, эти духи природы связаны с представлениями о смерти, с почитаем душ умерших. Возможно, именно поэтому происхождение русалок связывают с девушками-утопленницами или утонувшими детьми. Принадлежность к потустороннему миру определяет недобрые качества русалок: они могут насылать на поля сокрушительные для урожая бури и град, путают у рыбаков сети, портят мельникам жернова и плотины, воруют у женщин нитки и холсты, разостланные для отбеливания. С другой стороны, русалки несут в себе древние качества берегинь: считается, что после Троицы они переселяются в леса, там, где обитают русалки, трава гуще, а урожай обильнее. В поверьях о русалках подчеркивается их способность «резвиться», петь песни, водить хороводы, плясать, поэтому все перечисленные выше вредоносные действия, скорее, забава, чем действительно проявление злой воли. Тем не менее, для человека встреча с русалкой представляет опасность и защититься от нее можно в том числе при помощи священным предметов, например, ладана.
Интересно, что в рассказе «Бежин луг» в качестве цели русалки при встрече с человеком называется именно причинение вреда. Если романтически настроенный Федя предполагает, что Гаврила понравился русалке, то Ильюша решительно отвергает эту возможность: «Защекотать она его хотела, вот что она хотела. Это ихнее дело, этих русалок-то» [6, т. 3, с. 95].
В тургеневском рассказе довольно подробно воспроизводится быличка о встрече человека с русалкой. Повествование по законам жанра наделяется чертами действительно бывшего события, случившегося с конкретным, всем известным человеком - слободским плотником Гаврилой. Перемены в его настроении и характере объясняются тем воздействием, которое на него оказала русалка: «... отчего он такой всё невеселый, всё молчит, знаете?» [6, т. 3, с. 94]. Русалка в анализируемом фрагменте, подобно лешему, заставляет Гаврилу заблудиться в лесу. Она является герою при ясном свете месяца, сидящей на ветвях дерева, зовет его к себе и смеется: «. перед ним на ветке русалка сидит, качается и его к себе зовет, а сама помирает со смеху, смеется...» [6, т. 3, с. 94]. Интересно, что в представлениях тургеневских мальчиков именно лес оказывается опасным местом, река же, рядом с которой они расположились - место чистое, хотя русалки, как правило, ассоциируются именно с водными источниками: «. здесь место чистое, вольное. Одно - река близко» [6, т. 3, с. 95].
Внешне русалка в рассказе Тургенева соответствует народным представлениям зелеными волосами («глаза волосами утирает, а волоса у нее зеленые, что твоя конопля» [6, т. 3, с. 94]) и своей белой кожей, очевидно, похожей на рыбью чешую, что подтверждает ее связь с водным миром: «такая вся сама светленькая, беленькая сидит на ветке, словно плотичка какая или пескарь, - а то вот еще карась бывает такой белесоватый, серебряный...» [6, т. 3, с. 94]. Связь с земными водами подчеркивается и особенностью голоса русалки, похожего на жабий: «Гаврила баил, что голосок, мол, у ней такой тоненький, жалобный, как у жабы» [6, т. 3, с. 95].
Не случайно указывается, что Гаврила «обмер» от взгляда русалки, а встреча с нечистой силой произошла сразу после того, как заблудившийся герой задремал в лесу. Данный
эпизод невозможно напрямую связать с мотивом обмирания в фольклоре, однако обращают на себя внимание некоторые общие черты: сон героя, встреча с существом, имеющим непосредственное отношение к миру усопших, физическая скованность, не позволяющая герою свободно двигаться. В то же время несомненно пребывание персонажа в пограничном состоянии между сном и явью.
Освободиться от чар Гавриле удается только при помощи креста: «Уж Гаврила было и встал, послушался было русалки, братцы мои, да, знать, господь его надоумил: положил-таки на себя крест...» [6, т. 3, с. 94].Кстати, русалка навела все-таки на мужика заклятье за то, что тот сумел преодолеть наваждение с Божьей помощью: «Не креститься бы тебе, говорит, челове-че, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней» [6, т. 3, с. 94-95].
К низшей народной демонологии относятся леший и водяной, которые также упоминаются в рассказе «Бежин луг». Представления о лешем, переданные Тургеневым, достаточно скудны.Ильюша, хорошо осведомленный в нечистой силе и знающий множество историй, рассказывает про мужика, которого «обошел» (кстати, это же народное выражение использует С.В. Максимов) леший: «водил, водил его по лесу, и всё вокруг одной поляны...» [6, т. 3, с. 101]. Внешность лешего, описанная тургеневским мальчиком, соотносится с этнографическими сообщениями, приводимыми С.В. Максимовым: «Орловский леший - пучеглазый, густыми бровями, длинной зеленой бородой.» [4, с. 72]. Возможно, именно эта «пуче-глазость» и подчеркнута в облике лешего: «такой стоит большой, большой, темный, скутанный, этак словно за деревом, хорошенько не разберешь, словно от месяца прячется, и глядит, глядит глазищами-то, моргает ими, моргает... » [6, т. 3, с. 101]. Как замечает С.В. Максимов, «настоящий леший нем, но голосист: умеет петь без слов и подбодряет себя хлопаньем в ладоши» [4, с. 72]. С этим согласуется представление орловских крестьянских мальчиков в «Бежином луге»: «Леший не кричит, он немой, - подхватил Ильюша, - он только в ладоши хлопает да трещит...» [6, т. 3, с. 101].
По поводу водяного из содержания рассказа мы узнаем, что он может «утащить» в воду и «испортить» человека: «он вот нагнется, станет черпать воду, а водяной его за руку схватит да потащит к себе» [6, т. 3, с. 102]; «.говорят, прежде красавица была. Водяной ее испортил. Знать, не ожидал, что ее скоро вытащут. Вот он ее, там у себя на дне, и испортил» [6, т. 3, с. 102-103]. Под порчей в данном случае имеется в виду безумие: девушка пыталась покончить с собой из-за несчастной любви, а когда ее спасли, лишилась рассудка.
Рассказы о видении барашка на могиле утопленника, барине и безвременно умершем маленьком мальчике Ивашке Федосееве отсылают читателя к представлениям о заложных покойниках, также относящимся к суеверным меморатам. Заложные покойники - нечистые, неправильные, умершие неестественной или преждевременной смертью [2, с. 39-40]. С данной тематикой связан и «русалочий» сюжет в «Бежине луге», и представления о водяном.
Интересно, что все истории, рассказанные мальчиками имеют сходный природный антураж: действие происходит ночью, светит луга (месяц). Мы уже отмечали эти особенности относительно былички о встрече с русалкой.Те же обстоятельства сопровождают суеверный меморат о барашке-оборотне; очевидно, и встреча мужичка с лешим происходит ночью, при свете месяца, от света которого тот прячется за деревом.
Вообще все события, связанные с персонажами народной демонологии в быличках, рассказанных мальчиками «Бежина луга», происходят «на грани»: основные события происходят ночью, при свете луны; местом действия являются пограничные зоны между человеческим и потусторонним миром - лес, плотина, мельница, паперть.Так, Тургенев передает поверье,
согласно которому во время пребывания ночью на церковной паперти, соединяющей сакральное и мирское пространства, можно увидеть не только уже покойных, но и тех, кому уготована смерть. «Бучило», рядом с которым плачет неупокоенная душа, также место нечистое, так как в нем утопили человека, то есть оно связано с преждевременной насильственной смертью.
Как мы уже отмечали, место рядом с рекой тургеневские мальчики считают безопасным. В то же время водоемы с плотинами, мельницы в соответствии с народными представлениями мыслятся как опасные. Именно на Варнавицах, на прорванной плотине происходят страшные и удивительные события. На Варнавицах похоронен утопленник, там встречают привидение покойного барина. Вероятно, само место (прорванная плотина, буераки и овраги, где водятся змеи) мыслится как нечистое и было избрано для захоронения утопленника намеренно: нечистое - к нечистому. Не случайно именно здесь появляется покойный барин, пытающийся найти разрыв траву, чтобы выйти из могилы. Нечистым местомявляется и «бучило», в котором воры утопили Акима-лесника и где теперь «его душа жалобит-
ся» [6, т. 3, с. 101]. Нечистые места одновременно представляются и «страшными», поскольку именно здесь происходят встречи людей и существ «иного мира».
Обращает на себя внимание и подчеркивание «пограничного» состояния персонажей суеверных меморатов: как правило, человек пребывает в состоянии межу сном и явью, реальностью и фантазией. Так, мальчики на бумажной фабрике собирались спать, Гаврила задремал в лесу, Ермил был нетрезв и пр. Собственно и сами тургеневские мальчики, рассказывающие друг другу страшные истории находятся в «пограничном» состоянии и «пограничном» месте - между рекой и лесом, в ночном, среди звуков природы, которые зачастую кажутся странными и пугающими: «Казалось, кто-то долго, долго прокричал под самым небосклоном, кто-то другой как будто отозвался ему в лесу тонким, острым хохотом, и слабый, шипящий свист промчался по реке. Мальчики переглянулись, вздрогнули...» [6, т. 3, с. 95].
Таким образом, рассказ Тургенева «Бежин луг» отражает народные представления о низшей демонологии, бытовавшие в Орловской губернии в XIX веке.
Библиографический список
1. АзадовскийМ.К. "Певцы" И.С. Тургенева // Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка. 1954. Том XIII. Вып.2. С.146-171.
2. ИвановА.И. Верования крестьян Орловской губернии // Этнографическое обозрение, XLV1I, М., 1900, № 4, с. 68-118.
3. Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995.
4. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903.
5. Петров С.М. И.С. Тургенев. Творческий путь. Изд. 2-е. М.: Художественная литература, 1979.
6. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Сочинения: В 12 т. М.: Наука, 1978 - наст время.
References
1. Azadovsky M.K. "Singers" I. S. Turgenev // Izvestiya of the USSR Academy of Sciences. The Department of literature and language. 1954. Volume XIII. Vol.2. C. 146-171.
2. Ivanov A.I.The beliefs of the peasants in Orel province // The Ethnographic review, XLV1I, M., 1900, No. 4, pp. 68-118.
3. Zelenin D.K. Selected works. Essays on Russian mythology: Died an unnatural death and mermaids. M., 1995.
4. MaksimovS.V. Evil, unknown and power of the cross. SPb., 1903.
5. PetrovS.M. I.S. Turgenev. Creative way. Ed. 2-e. M.: Fiction, 1979.
6. Turgenev I.S. A complete collection of essays and letters.In 30 volumes.Compositions.In 12 volumes. Moscow, 1979 - present time.
