25VARIA
DOI 10.31250/2618-8619-2022-2(16)-116-133 УДК 316.77+94(470)
Юлия Олеговна Андреева
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-5704-4034 E-mail: julia.o.andreeva@gmail.com
Евгения Юрьевна Гуляева
Российский этнографический музей Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-7013-2661 E-mail: guliaevaevgenia@list.ru
Нахичеванские армяне: память о соседстве в 1950-1980-е гг.*
АННОТАЦИЯ. Статья посвящена памяти о послевоенном прошлом и соседстве армян и азербайджанцев на территории Нахичеванской АССР. Исследование опирается на полевые материалы — наблюдения, фотографии, биографические интервью, которые были взяты у 25 армян — выходцев из Нахичевани. Описывается контекст соседства: исторические перипетии, социально-экономическая ситуация в регионе, процессы урбанизации и модернизации. Вспоминая прошлое, нахичеванские армяне рассказывали о добрососедских отношениях, постепенном сокращении численности армян, о границах, которые устанавливались между армянами и азербайджанцами, а также о том, что их объединяло. Помимо разграничений между своим и чужим через святые места, религиозные обычаи, брачные и образовательные стратегии, существовали и практики сближения. К ним относятся как советский идеологический проект, так и общие властные структуры, совхозы. Кроме того, очень часто армяне-нахичеванцы вспоминают институт «кирва» — так называемые отношения «кумовства», которые возникают между семьями армян и азербайджанцев. После Второй Карабахской войны память о соседстве подвергается переоценке. Следствием новой ситуации стала актуализация этих воспоминаний.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: армяне, азербайджанцы, Нахичевань, устная история, соседство, миграция
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Андреева Ю. О., Гуляева Е. Ю. Нахичеванские армяне: память о соседстве в 1950-1980-е гг. Кунсткамера. 2022. 2(16): 116-133. doi 10.31250/2618-8619-2022-2(16)-116-133
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и КН РА в рамках научного проекта № 20-59-05013.
VARIA
Julia Andreeva
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences
Saint Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0002-5704-4034 E-mail: julia.o.andreeva@gmail.com
Evgenia Guliaeva
Russian Museum of Ethnography Saint Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0002-7013-2661 E-mail: guliaevaevgenia@list.ru
Nakhichevan Armenians: Memory of Neighborship in 1950-1980s*
AB S TRACT. The article is devoted to the memory of the post-war past and the neighborship of Armenians and Azerbaijanis on the territory of the Nakhichevan ASSR. The study is based on field materials: observations, photographs, biographical interviews that were taken from 25 Armenian immigrants from Nakhichevan. The article describes the context of the neighborship: historical twists and turns, the socioeconomic situation in the region, the processes of urbanization and modernization. Remembering the past, the Armenians of Nakhichevan spoke about good neighborly relations, the gradual reduction in the number of Armenians, the borders and common features that were established between Armenians and Azerbaijanis. Apart from the distinctions between one's own and the other's through holy places, religious customs, marriage and educational strategies, there were also practices of rapprochement. These include both the Soviet ideological project and the common power structures, sovkhozes. In addition, Nakhichevan Armenians very often recall the "kirva" institution — the so-called "godparent" relations that occur between the families of Armenians and Azerbaijanis. After the Second Karabakh War, the memory of the neighborship is being reassessed. The consequence of the new situation has been the actualization of these memories.
KEYWORDS: Armenians, Azerbaijanis, Nakhichevan, oral history, neighborship, migration
FOR CITATION: Andreeva J., Guliaeva E. Nakhichevan Armenians: Memory of Neighborship in 1950-1980s. Kunstkamera. 2022. 2(16): 116-133. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2022-2(16)-116-133
* The reported study was funded by RFBR and SC RA, project number 20-59-05013.
Статья посвящена памяти о послевоенном прошлом и межэтническом соседстве армян, когда-то населявших Нахичеванскую Автономную Республику Азербайджанской ССР — эксклав Азербайджана, граничащий с Турцией, Ираном и Арменией. Нахичеванских армян точнее всего назвать переселенцами, а некоторых (после Карабахского конфликта) — беженцами. Кто-то из них стал частью российской диаспоры, кто-то остался после переезда в Армении. Последних нельзя отнести к репатриантам, но и назвать их «диаспорой катаклизма» (Брубейкер 2000) также было бы неверным, поскольку изменение границ повлекло за собой вынужденную миграцию.
В основе статьи лежат полевые материалы — наблюдения, знакомство с семейными фотоархивами, но прежде всего биографические интервью1, которые мы взяли у 25 выходцев из Нахичеванской АССР, покинувших республику в 1960-1980-е гг. В послевоенный период в Нахичевани оставалось уже очень мало армян, соответственно их поиск в 2021 г. для нас стал настоящим вызовом. Ситуация осложнилась пандемией Covid-19 и изменениями в регионе в результате Второй Карабахской войны — выезд в Армению в места компактного проживания переселенцев из Нахичевани на некоторое время был отложен. пришлось отказаться и от первоначально плана ограничить выборку информантов только выходцами из Ордубадского района Нахичевани (Гохтна). Поиск нахичеванских армян мы начали еще в Санкт-Петербурге. Люди, входящие в тематические группы в соцсетях (БасеЬоок, VK), не отвечали на сообщения или ограничивались короткими репликами. По сетям знакомых армян найти информантов удалось в Краснодаре, где было взято четыре интервью. Из них мы узнали о существовании в Армении сел нахичеванцев, в частности села гохтаник Вайоцдзорской области (где впоследствии мы поговорили с восемью информантами), и о «переносе» святыни Азарапркич (из Шахбузского р-на Нахичеванской АССР) в пригород Еревана (по дороге в Нор Харберд), где каждый год во второе воскресенье октября (также это день урожая) устраивается праздник, на который собираются нахичеванцы. Поэтому мы решили приурочить нашу поездку в Армению к этой дате. В Ереване нам удалось взять еще четыре интервью. Во время полевой работы в Армении нам передали контакты трех нахичеванцев, проживающих в Санкт-Петербурге, и трех — в Москве.
Наши собеседники преимущественно были родом из Ордубадского района Нахичеванской АССР (с. Парага/Парака, Бист, Насерваз или Месропаван, Алахи, Рамис), также два интервью были взяты у уроженцев Шахбузского района (с. Аринч, Норс), одно — Бабекского (тогда с. Ленинабад, сейчас Кюльтепе), два — г. Нахичевань (рис. 1).
В рассказах упоминались армянские села Агулис, Цхна, Дер, Верхняя и Нижняя Аза, Верхняя и Нижняя Диза, Абракунис, Азнаберд (Знаберд), Шурут, Парадач (Порадашт), Гах, а также азербайджанские — Биляв, Теви, Гиланчай, Бюрют (Бехруд), Ступи, Хурс, Нургут2.
Подавляющее большинство информантов — мужчины в возрасте 50-70 лет. Как правило, они женаты (некоторые на нахичеванках), их профессии связаны как с неквалифицированным трудом, так и с преподаванием в школе, научной работой. Среди собеседников были только три женщины: гендерный перекос произошел как случайно (болезнь или отъезд жен), так и потому, что мужчины давали нам контакты знакомых мужчин. Мы не останавливаемся на поколенческих различиях в нарративах наших собеседников, поскольку не зафиксировали никакой особой специфики памяти в зависимости от возраста (вероятно, потому что информантов более старшего и молодого возраста у нас почти не было). Можно лишь обратить внимание на то, что поколение
1 Мы бесконечно благодарны Арусяк Агабабян за поддержку и вдохновение и Торку Далаляну за помощь и критические замечания.
2 При написании топонимов мы ориентировались на то, как их называли информанты, что не всегда соответствовало наименованиям как на современных армянских картах, так и на азербайджанских (¿шрш^ш^Ь Чп^Цши 2010, ¿ш)шишшЬ Ь Црдш^ 2019, Аzэrbaycan RespuЫikasi 2014, Аzэrbaycan RespuЫikasi 2018). Например, все собеседники говорили Агулис и Цхна (Uqnц^u, ЗцЬш), а не как на азербайджанских картах Айлис и Чаннаб (0у^, ^эппэЬ). Большинство наших информантов называли топонимы Биляв и Парага, как принято писать на азербайджанских картах (Вйэ% Paraga), в то время как на армянских пишут Бгев и Паракан (РцЬ, ФшпшЦшЬ). По словам информантов, в советских паспортах писали по-русски Парага (отсюда и шутка: некоторые думали, что речь о Праге). Вероятно, поэтому форма Парага часто звучала в интервью на русском языке. Видимо, таким образом было принято транслитерировать топонимы Нахичеванской АССР на русский язык.
Рис. 1. Карта-схема Нахичеванской Автономной Республики. Родные села и места собеседников Fig. 1. Map-scheme of the Nakhichevan Autonomous Republic. Native villages and places of the interlocuters
тех, кто уезжал из Нахичевани в пожилом возрасте, в большей степени апеллирует к ценностям коммунизма и атеизма.
Мы собирали как устные исторические нарративы, так и рассказы о современной жизни бывших нахичеванцев. В наши задачи не входило восстановление исторических фактов, воссоздание объективной картины произошедшего и описание взаимодействия и взаимовлияния культур. Мы отражаем только армянский взгляд на обозначенный период и не задействуем нарративы азербайджанцев. Моменты, на которых мы останавливаемся, во многом опираются на истории наших собеседников, на те категории, которые значимы для них. Прежде всего нас интересовало, как в памяти сегодняшних переселенцев отражаются события прошлого: они не делят его на разные этапы, оно предстает для них однонаправленным как постепенное исчезновение армянского населения в нахичевани.
Основной фокус исследования был на святых местах (проверялась гипотеза о совместном использовании сакральных локусов азербайджанцами/мусульманами и армянами), но беседа всегда затрагивала более широкий круг вопросов. В ходе работы стало понятно, что практики почитания культовых объектов тесно связаны с историческим контекстом, социально-экономической ситуацией в регионе, процессами урбанизации и модернизации, межэтническими отношениями. На этих вопросах сначала и остановимся.
ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ И СТАТИСТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ О ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ
Происхождение топонима Нахичевань связывают с легендой о Ное, который заселил это место после потопа. Оно означает «первая стоянка», «первое место переселения» (Шопен 1852:
178, 477; Никитин 1882а: 110-111; Abrahamian 2006: 27). Для многих армян, не связанных семейной историей с Нахичеванью, представления об области ограничиваются этим нарративом. Этот библейский сюжет подчеркивает, что Нахичевань — органическая часть Армении.
Согласно средневековым армянским первоисточникам, территория современной Нахичеванской Автономной Республики делилась на гавары Нахчаван, Джаук-Шаапуник, Шарур, Ернджак, Гохтн (территория последнего соотносится с Ордубадским районом, откуда происходило большинство наших собеседников). В разные периоды те или иные части включались в состав провинций (аш-харов) Васпуракан, Сюник и Айрарат (Айвазян 1981: 4).
За свою историю Нахичевань много раз переходила из рук одних правителей в руки других. В середине XVIII в. было образовано Нахичеванское ханство, отошедшее в 1828 г. в результате русско-персидской войны к Российской империи (Никитин 1882а: 114-115). Территория ханства стала частью Армянской области (1828-1840), недолго находилась в составе Грузино-Имеретинской (1840-1846), затем Тифлисской (1846-1849) губерний, потом Эриванской (1849-1917). В результате Первой мировой войны, революции 1917 г. и развала Кавказского фронта на территории Нахичевани в 1918-1920 гг. происходили вооруженные столкновения армянских и мусульманских отрядов, резня с обеих сторон, турецкая и британская оккупация. На эту территорию претендовали и Республика Армения, и Азербайджанская Демократическая Республика. В 1920 г. была установлена советская власть и провозглашена Нахичеванская Советская Социалистическая Республика. Условием заключения советско-турецкого договора о границах стало вхождение Нахичевани в состав Азербайджана (Altstadt 1992: 17, 18, 92, 103-105, 116-117; Шнирельман 2003: 109). В армянском национальном дискурсе эта утрата земель аналогична несправедливости, случившейся с Карабахом. Ответственность за это возлагается на советские власти3: Ататюркраньше к Ленину зашел (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1968 г. р., с. Парага)4. При поверхностном знакомстве с ситуацией может возникнуть вопрос, почему эта территория не повторила судьбу Карабаха конца 1980-х — 1990-х годов? Почему нахичеванские армяне не попросились в состав Армянской ССР? Простой ответ заключается в том, что к концу 1980-х армян в Нахичевани практически не осталось.
Состав и численность населения Нахичевани на протяжении веков менялись. Во время ос-мано-персидских войн в начале XVII в. при персидском шахе Аббасе значительная часть армян погибла или была переселена во внутренние районы Персии, благодаря этому в пригороде исфахана до сих пор существует армянский квартал Нор-Джуга (Айвазян 1981: 71, 72; Шнирельман 2003: 242-246). После русско-персидских войн первой трети XIX в. Эриванское и Нахичеванское ханства отошли к России, и из Персии в Нахичеванскую провинцию и Ордубадский округ «вернулось» около 12 000 армян5, присоединившихся к почти пяти тысячам старожилам (Шопен 1852: 635-638; Саркисян 2002: 62). На этой территории, по данным Первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г., из 100 771 человек 34 672 говорили на армянском языке и 64 151 — на татарском6. Иными словами, армяне составляли около трети населения Нахичевани (Первая Всеобщая перепись 1897). В 1918-1920 гг. в связи с уже упоминавшимися обстоятельствами произошло резкое сокращение численности армян: одни погибли, другие покинули регион навсегда. Именно тогда опустел центр армянской жизни Агулис (сегодня Айлис), где находилось 12 армянских монастырей и церквей (Айвазян 1981: 10-21)7. Армянское население сократилось до 11 %,
3 См., например, рассказ Г. Амирджаняна об истории села Знаберд. URL: https://nashasreda.ru/gennadij-amirdzhanyan-znaberd/ (дата обращения: 14.02.2022).
4 При ссылке на реплики наших информантов здесь и далее указывается место проведения интервью, пол, год и место рождения нашего собеседника.
5 Некоторые наши собеседники в контексте рассказов о диалектах армянского языка упоминали, что их родственники по отцовской или материнской линии происходили из провинций Персии Салмаст (Сельмас) и Хой.
6 Следует отметить, что татароязычное население не было однородным (см., например, упоминания об «отуреченных курдах» (Смирнов 1934: 17), в регионе широко было распространено двуязычие.
7 Азербайджанский писатель Акрам Айлисли в романе «Каменные сны» (2012) описывает родное село и следы его бывших жителей армян, затрагивает резню армян 1919 г. и армяно-азербайджанский конфликт конца 1980-х годов. Автор был подвергнут резкой критике и преследованиям со стороны государства.
поэтому «неудивительно, что 90 % участников референдума, происходившего в 1921 г., проголосовало за присоединение к Азербайджану» (Шнирельман 2003: 242). Согласно Всесоюзной переписи населения 1926 г., в Нахичеванской АССР из 104 656 человек проживало 11 276 армян и 88 433 тюрок (Всесоюзная перепись 1926). К 1939 г. не относительная, но абсолютная численность армян немного подросла: из 126 696 человек 13 350 были армяне и 108 529 — азербайджанцы (Всесоюзная перепись 1939).
Великая Отечественная война имела свои демографические последствия, например в с. Парага на памятнике погибшим было указано не менее 93-х фамилий (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1960 г. р., с. Парага). В послевоенное время массовая урбанизация касалась в большей степени армян. В 1959 г. в Нахичеванской АССР из 141 361 человек 9 519 составляли армяне и 127 508 — азербайджанцы (Всесоюзная перепись 1959 г.). Многие из наших собеседников рассказывали, что они уехали из сел Нахичевани еще в 1970-1980-е годы для продолжения учебы и поиска работы: В Параге молодым было негде работать, можно было только в колхозе, школе, медпункте, сельсовете и на почте, поэтому все уезжали (ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г. р., с. Парага). Лейтмотивом в нарративах о школе звучит сравнение численности учащихся в первых классах и последних: ...первый класс... у нас в классе 21 человек был, а в последнем осталось 7 человек. И все переезжали в Ереван (ПМА 2021, Краснодар, муж., 1957 г. р., с. Парага). В первом классе нас было 12 человек, а в восьмом — 6 (ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г. р., с. Парага). То же самое было и в г. Нахичевань: В 6-й класс меня записали 42-м, а заканчивало нас уже семеро (ПМА 2021, Ереван, муж., 1950 г. р., с. Ленинабад — Кюльтепе). Поскольку школы пустели, учителя понимали, что и им надо переезжать.
В XIX — первой половине ХХ в. нахичеванские армяне мигрировали нередко в столицу Кавказа Тифлис8, но наши информанты об этом не упоминали. Судя по словам самых пожилых из них, перед войной и в 1950-е — начале 1960-х годов их односельчане уезжали и в Ереван (так как он был близко), и в Баку (куда нередко направляли как в республиканскую столицу по учебе или работе). Позже основным направлением миграции стала Армения (в первую очередь Ереван, его пригороды и населенные пункты Араратской долины)9. По словам одного парагинца, в 1970-е годы 4-5 семей односельчан переехали из Баку в Ереван: ...они вовремя, что-то чувствовали, наверное (ПМА 2021, Краснодар, муж., 1957 г. р., с. Парага).
В 1979 г. из 240 459 армяне насчитывали 3 406 человек, азербайджанцы представляли большинство — 229 968 (Всесоюзная перепись 1979 г.). Согласно переписи 1989 г., в Нахичевани проживало 293 875 человек, из них 1 858 — армяне, 281 807 — азербайджанцы (Всесоюзная перепись 1989 г.). Таким образом, в конце 1980-х армяне составляли уже меньше 1 % населения. Следует отметить, что в разных районах Нахичеванской АССР ситуация была неоднородной: где-то армян совсем не осталось, а, например, в сельской местности Ордубадского района до конца 1950-х годов они составляли около 15 % населения10.
Наши собеседники регулярно упоминали в интервью, что в Нахичевани происходила постепенная смена изначально преимущественно армянского населения азербайджанским. Они ориентировались в первую очередь на свой повседневный опыт, когда на их глазах ближайшие армянские села опустели. Статистические же данные говорят нам о том, что еще в XIX в. закавказских тюрок на всей территории Нахичевани насчитывалось больше, чем армян.
Нахичеванская АССР была погранзоной с особенными правилами доступа. Ее жители могли свободно ездить в Армению или Азербайджан и обратно, но чтобы приезжать из других частей
8 Ю. Д. Анчабадзе и Н. И. Волкова указали, что среди тифлисских армян были выходцы из Нахичевани, в том числе этнографическая группа армян-зоков из с. Нижний Агулис (Анчабадзе, Волкова 1990: 35). Наши собеседники многократно упоминали, что род композитора Арама Хачатуряна, родившегося в Тифлисе, происходил из с. Аза Ордубадского района. В ходе поиска информантов нам также стали известны две семейные истории. Деды наших знакомых покинули Нахичевань в 1917-1920 гг. и переехали в тифлис.
9 В интервью упоминались города Ереван (в том числе пригород Нор Харберд), Абовян, Масис, Арарат, Веди, с. Урцадзор (Араратская область).
10 URL: http://www.ethno-kavkaz.narod.ru/ordubad59.html (дата обращения: 30.05.2022).
этих республик, нужно было получать специальный пропуск. Такой режим, введенный, по-видимому, после вступления в 1952 г. Турции в НАТО, способствовал изоляции республики, даже эмигрировавшие нахичеванцы (и армяне, и азербайджанцы) должны были предпринимать усилия, чтобы посещать покинутую родину. Каждый раз, когда надо было ехать домой, от принимающих родственников требовалась справка из сельсовета, которую направляли по месту жительства приглашаемого. Ее показывали в паспортном столе, после чего там оформлялся пропуск. В 1980-е годы, видимо, режим несколько смягчился и, например, под предлогом похорон пограничники пропускали едущих на родину.
Пограничники нестрого смотрели, им говорили: «Бабушка умерла». Они пропускали и без пропусков со словами: «Ваша бабушка либо давным-давно умерла, либо ждет вас живая». Бабушка говорила: «Дайте телеграмму, что я умерла, чтобы вас пропустили» (ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г р., с. Парага).
Что же происходило с армянским населением Нахичевани во второй половине ХХ в.? Где и как они жили, работали, учили детей? Как и какие отмечали праздники? Как общались с соседями-азербайджанцами? Этнографических исследований армян этого региона в советское время фактически не проводилось11, хотя благодаря значительным усилиям и заинтересованности ученого Аргама Айвазяна собран богатый материал по армянским архитектурным памятникам Нахичевани (Ц^шедшЬ 1978, Айвазян 1981, Ц^шедшЬ 1986 и др.)12, а позже появились работы по эпиграфике Агулиса и Джуги (Ц^шедшЬ 2007, и^ш^шЬ 2008), диалектам (и^шедшЬ 2011; Чшрцш^шЬ 2021) и этнографии конца XIX — начала XX в. Гохтна (Ц^шедшЬ 2018).
ПАМЯТЬ И УСТНАЯ ИСТОРИЯ
Наше исследование опирается главным образом на частные воспоминания бывших жителей Нахичевани. В рамках статьи мы не стремимся представить объективную картину определенного исторического периода в обозначенных территориальных границах. Наша цель — показать, что помнят сегодня бывшие обитатели Нахичеванской АССР. Собранные истории — устные воспоминания, удаленные для их обладателей не только во времени, но и в пространстве. Авторы рассказов сегодня не имеют доступа к тем местам, о которых говорят. Они просматривают фотографии и видео из родных сел в интернете, изредка получают информацию от нахичеванских азербайджанцев, с которыми сталкиваются в России.
Исследователи мемориальной культуры не раз отмечали, что память человека отнюдь не фотографическое отражение реальности, а иногда в обществе даже формируются ложные воспоминания (Портелли 2005). Как пишет Алейда Ассман, свойства памяти «скорее напоминают технологию ретуширования, которая устраняет из фотографии нежелательные или случайные элементы, приукрашивая, усиливая и акцентируя в ней важное и нужное» (Ассман 2014: 144). Исключением, с ее точки зрения, может быть, «"вспышечная" память, которая с необычайной подробностью и сфокусированностью запечатлевает ситуации когнитивных и эпохальных переломов» (Ассман 2014: 144). Так, в одном из интервью рассказ о переезде из Биста, который происходил крайне нервно и непредсказуемо, был насыщен множеством деталей и эмоциональным
11 Материалы об армянах Нахичевани можно найти в статистических, исторических и этнографических работах XIX — первой трети XX в. на русском и армянском языках (Григорьев 1833; Нефедьев 1839; Шопен 1852; иЬцршЦЬшЬ 1872; Никитин 1882а; Никитин 1882б; Зелинский 1882; ^ш^шртЬ 1904; Смирнов 1934; Лисициан 1936). В послевоенное время не принято было изучать современность, кроме того, профильные институты были нацелены в первую очередь на изучение титульных народов, а работа учреждений Армении на территории Азербайджанской ССР не поощрялась, как и азербайджанских в Армении. По словам коллег, в 1970-е годы была попытка организовать совместные этнографические исследования в Карабахе, но договориться не получилось.
12 По материалам А. Айвазяна были составлены карты, см., например: https://upload.wikimedia.Org/wikipedia/commons/5/57/ Nakhichevan_Cultш'al_Heritage_fuП_map.svg (дата обращения: 14.02.2022).
выплеском нашего собеседника, как будто все происходило только вчера. Изгнание из родных мест для некоторых наших информантов стало травматичным опытом — событием, которое одномоментно изменило их жизнь и продолжает влиять на их восприятие прошлого и настоящего (Ушакин 2009: 7).
Воспоминания, как правило, вариативны и неточны и могут подгоняться под актуальные обстоятельства, а прошлое видится через оптику настоящего. Одна из наших собеседниц, сегодня живущая в Краснодаре, рассказывала о том, как она пересматривает свое восприятие азербайджанцев, с которыми у нее в период проживания в Нахичевани были хорошие отношения, и как она осознала свою этническую принадлежность через сопричастность объединяющей трагедии:
Когда поехали (в Армению. — Ю. А., Е. Г.), тогда я уже узнала, что был геноцид. Это тоже меня не тронуло, если честно... ну как бы, не знаю, я же жила все-таки в Азербайджане. Я... не очень как бы... мне это как бы, если честно, даже азербайджанцы мне были ближе, чем армяне, как бы я же среди них жила. И потому же каждый год, каждый год... вот сейчас для меня это... хотя... я уже далека от Азербайджана и Армении, но мне уже... ничего, мне не вспоминаются азербайджанцы как бы, я уже чувствую, что я армянка. И вот эта боль... (ПМА 2021, Краснодар, жен., 1965 г р., г. Нахичевань).
Арусяк Агабабян выделяет геноцидальность как один из маркеров армянской идентичности (наряду с языком и конфессиональной принадлежностью), т. е. соотнесение себя с жертвами геноцида и борьба за его признание в мире становятся актуальными для идентичности (Агабабян 2018). Геноцид осмысляется как незавершенное явление, к которому относятся все бедствия народа (Агабабян 2018: 236), в том числе последний военный конфликт с Азербайджаном. Так и на события прошлого некоторые наши собеседники смотрят глазами выученного нарратива, который не был для них так актуален во время проживания в Нахичевани.
Мы отобрали темы, вокруг которых строился разговор о прошлом, к ним нас снова и снова возвращали собеседники. Биография связывалась с историями до и после, а кульминацией был 1988 г. — драматичный момент собственного переезда, переезда родственников или потери самой возможности приехать в родные места13. Вспоминая прошлое, нахичеванские армяне рассказывали нам о добрососедских отношениях (Нас в советские времена не обижали [ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г. р., Парага]), постоянном сокращении численности армян, о границах, которые устанавливались между армянами и азербайджанцами.
Устные рассказы бывших жителей Нахичеванской АССР о послевоенном прошлом разнятся от села к селу. Можно заметить некоторые закономерности нарративов в зависимости от района, в котором они проживали. Например, жители Шахбузского района покинули республику раньше: уже в 1970-е годы там почти армян не осталось. В то время как среди уроженцев Ордубадского района нам встречались беженцы, которые уехали только в 1988 г. Конечно, для многих из них воспоминания о Нахичевани болезненнее и ближе, чем для тех, кто там родился и уехал в детские годы. Мы обратили внимание на то, что групповая солидарность у наших собеседников наблюдается на уровне односельчан или района, а не на уровне республики. то есть для наших собеседников важна в первую очередь локальная идентичность, а не в целом нахичеванская. Например, жители Параги (Ордубадский район) редко знают, что такое Азарапркич14, а жители Шахбузского района могли ничего не слышать об историческом названии Гохтн.
Наши собеседники подчеркивали исторические следы своего присутствия в Нахичевани в виде многочисленных армянских храмов, часовен и других сооружений. Многие ссылались на труды Аргама Айвазяна, который собрал и увековечил памятники армянской архитектуры. Нахичеванцы перечисляли известных земляков, среди них упоминался политический и военный
13 Ср.: С. А. Арутюнов описывает добрососедские отношения армян и азербайджанцев в азербайджанском селе в Армении, резко возникшую враждебность в 1988 г. и трагический побег тех и других на «историческую родину» (Арутюнов 2019: 200-205).
14 Святыня, которая находилась в Шахбузском районе Нахичевани и перенесена в Араратскую область Армении.
деятель Гарегин Нжде, семьи композиторов Комитаса и Арама Хачатуряна. Рассказывали о том, что распространение армянской грамоты началось из Нахичевани, так как в Месропаване (Насервазе) «17 лет жил Месроп Маштоц» (ПМА 2021, Ереван, муж., 1949 г. р., Насерваз) — создатель армянского алфавита, открывший здесь первые школы. И конечно, каждый рассказывал, что семья руководителей Азербайджана Алиевых вышла из Нахичевани.
В рассказах армян не было претензий на единоличное обладание территорией, текущий дискурс нетерпимости всплывает в актуализации определенных моментов воспоминаний о прошлом. Иногда информантам было важно показать превосходство одного народа над другим: они говорили о том, что армяне имели более высокое образование, занимали более высокие посты, у армян было меньше детей, чем у их соседей-азербайджанцев. Такая сравнительная перспектива, вероятно, строится в том числе на событиях и противостояниях сегодняшнего дня.
КОНТАКТЫ С АЗЕРБАЙДЖАНЦАМИ15
Тесные контакты с иноэтничным соседом были повседневным явлением в селах Нахичеванской АССР. Существовал определенный порядок, куда допускался «чужой», а куда ему попадать не дозволялось. Как справедливо подчеркивают Нона Шахназарян и Денис Ермолин, соседские отношения занимают особое место в социальном взаимодействии: «Они имеют дело с человеческой повседневностью, жизнью здесь и сейчас, отношениями лицом к лицу» (Шахназарян, Ермолин 2019: 69-70).
Конечно, иногда возникали истории конфликтов, недоверия и отвержения, некоторые из них осмысляются уже задним числом.
Например, подойдешь, мы в школе ходили хлопок собирать, подойдешь, русские дети или там армянские, ну что там, к роднику, ручей идет, они, женщины ихние, полоскают. Наши подходят девчата: дайте воды попить. Они дают с грехом пополам. А когда наши школьники выпьют, они берут, мол, уже этот стакан мундар. Уже грязный. Ох, когда я отцу говорил, он там такую! (ПМА 2021, Краснодар, муж., 1944 г. р., г. Нахичевань).
Были люди среди старшего поколения, которые помнили о трагических событиях начала ХХ в. и опасались повторения межэтнических войн.
Мой дед всегда сказал (у нас дом был хороший): «Уезжайте оттуда, когда-нибудь вас азербайджанцы выгонят оттуда». Ну, тут дед говорит, не всерьез воспринимали (ПМА 2021, Краснодар, жен., 1965 г. р., г. Нахичевань).
В то же время наши информанты рассказывали, что соседние мусульманские села сильно пострадали в 1918-1920 гг.:
...азербайджанцы знали про Андраника, там было село, которое сопротивлялось Андранику, он там всех резал почти, всех уничтожал, кто был на дороге (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1968 г р., с. Парага).
Но упоминаемый Андраник — национальный герой Армении, активный участник вооруженных столкновений в Нахичевани и соседних областях в 1918-1920 гг., — был для них безусловным заступником армян. Его имя в советское время было под запретом. Память о нем передавалась в преданиях и песнях: Было много песен, но массово не пели, у себя дома (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1961 г. р., с. Парага). О трагедиях прошлого обе стороны знали, но тогда большинство воспринимали их как пройденный этап.
15 Следует заметить, что в разговорах с нами на русском языке информанты использовали этноним «азербайджанец», но в повседневной речи на армянском между собой они используют этноним «турк» (в бистинском диалекте «торк»).
Наверно знали (о геноциде — Ю. А., Е. Г.), но больше знали про войну между селами... тогда до
советской власти <...> делали как будто все хорошо. В начале 1980-х действительно было хорошо
(ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1968 г. р., с. Парага).
Села и работа. Моноэтничными армянскими селами в 1960-1980-е годы оставались только Парага (Ордубадский р-н) и Азнаберд (тогда Иличевский р-н, сейчас с. Чалханкала Кенгерлинского р-на). С жителями последнего, основавшими в Вайоцдзорском районе Армении с. Нор Азнаберд, нам поговорить не довелось16.
В Параге численность населения, как и везде, сокращалась, если в 1950-е годы там было около 420 семей, то к 1980-м осталось около 90, состоящих из одного-двух пожилых человек (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1930 г. р., с. Парага). Впрочем, к родителям на выходные, каникулы и в отпуска приезжали дети и внуки, участвующие в ведении хозяйства и строящие себе дома. Некоторых стариков на зиму забирали в Армению. В конце 1980-х годов в селе проживало уже только 30 армянских семей (ПМА 2021, Краснодар, муж., 1957 г. р., с. Парага).
Большинство сел, где жили армяне, имело смешанное население. По словам одного информанта, в Бисте в 1960-1970-е годы было 120 армянских семей и 40 азербайджанских (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1941 г. р., с. Бист). По оценкам другого собеседника, в конце 1980-х в селе проживало 120-130 семей, из которых уже только 25 были армянскими, в Насервазе оставалось около 5-6 армянских и примерно 15 азербайджанских домохозяйств17, а в Алахи по десять армянских и азербайджанских (ПМА 2021, Москва, муж., 1960 г. р., с. Бист). В с. Рамис в конце 1960-х годов оставалось 15 армянских семей стариков (ПМА 2021, Краснодар, муж., 1952 г. р., Баку/Рамис).
Местные колхозы, а затем совхозы, как правило, объединяли несколько сел. Например, жители армянского с. Парага работали вместе с азербайджанским с. Гиланчай, а в 1980-е их объединили с азербайджанскими деревнями Биляв и Бюрют. Бист составлял одно хозяйство с с. Алахи и Насерваз, соседние азербайджанские с. Хурс и Нургут в 1980-х были отдельным совхозом, но вместе пять деревень составляли один сельсовет.
Поскольку никто из наших собеседников не работал в местных колхозах и совхозах, мы собрали лишь общие сведения о них. Основными направлениями хозяйства были животноводство (разводили коров и овец, дававших мясо и шерсть) и садоводство (особенно славились местные тут и грецкие орехи, на период сбора урожая приезжала в отпуск молодежь). Выращивали также яблоки, груши, айву, абрикосы, картошку, капусту. Из других сельскохозяйственных культур упоминались ячмень и лен, из последнего производили масло (в Бисте для этого построили завод). Важными отраслями хозяйства были пчеловодство и разведение тутового шелкопряда (даже учителя занимались выкормкой гусениц).
Личное подсобное хозяйство имело ту же направленность, что и совхозное: все жители имели огороды, фруктовые деревья (из тута делали дошаб и гнали водку), корову и десяток овец или коз, которых пасли по очереди.
Помимо колхозов-совхозов в селах можно было работать в сельсовете, парткоме, школе, детском саду, библиотеке, больнице или медицинском пункте, магазине, клубе, на почте. В Бисте существовал чулочный цех. В п. Парагачай был молибденовый рудник, где вахтовым методом трудились жители многих сел Ордубадского района. Рядом с Парагой построили обсерваторию, там работали командированные из Москвы и Ленинграда ученые, а местные жители нанимались в качестве обслуживающего персонала.
В рассказах о работе нередко упоминали, что армяне постепенно уходили с руководящих должностей и их замещали азербайджанцы. Наши собеседники отмечают такую ситуацию и как естественное положение дел, и как целенаправленную политику азербайджанских чиновников,
16 Подробнее о с. Азнаберд см. книгу Артака Варданяна (ЧшрцшЦшЬ 2000).
17 По словам информантов, в Насервазе поселились азербайджанцы — выходцы из Карабаха.
в первую очередь Гейдара Алиева, который «для своего народа много делал <...> Свои национальные кадры продвигал» (ПМА 2021, Ереван, муж., 1949 г. р., с. Насерваз) и избавлял Нахичевань от армян.
Ну, скажем, Алиев, Гейдар Алиев из Нахичевани. Он так все строил, что... <...> в 50-х годах большинство были армяне. Но он так все закрыл университеты и техникумы, и все, что... кто там закончил учебу, пришел в Ереван, обратно, чтобы не пришел. И так постепенно, там азербайджанцы стали большинством. И... я сказал, в 83-м году уже было пять... в нашем селе всего было пять учеников. Негде было учиться, негде работать. Что делать? Пришли, остались в Армении (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1968 г р., с. Парага).
Различий в быту между армянами и азербайджанцами, по-видимому, было мало (по крайней мере эту тему не акцентировали). Нам не рассказывали в сравнительной перспективе о домостроительстве, стилях одежды и кулинарии. Даже в такой сфере, как хлебопечение, было много общего. Например, в Бисте было две-три женщины хастух, сажающих лаваш в тандыр (только они получали деньги за помощь). Среди них были и армянки, и азербайджанки. Помогал та, которая была свободна в этот момент (ПМА 2021, Москва, муж., 1960 г. р., с. Бист).
Временем роста уровня жизни населения во всем СССР стали 1960-1970-е годы. В Нахичевани в села провели электричество, началось строительство новых многокомнатных домов с окнами и застекленными галереями шушабендами, пришедшими на смену домам с ердиком — свето-дымовым отверстием в куполообразном перекрытии крыши. Наши собеседники вспоминали о старых домах в двух контекстах: во-первых, описывая как над теплым тандыром устанавливался столик курси, который накрывался одеялом, и все семейство грелось, просунув под него ноги, во-вторых, когда рассказывали, что дети на Трендез (Сретенье Господне, которое начинается в ночь с 13 на 14 февраля) через ердик опускали мешок и требовали угощения: «Хыдыр, Хыдыр нас зовет, кто не даст долю Хыдыра, пусть ему Бог даст семь слепых дочерей, и они упадут в тандыр и сгорят» (ПМА 2021, Ереван, муж., 1949 г. р., с. Насерваз). Произносилась «колядка» на азербайджанском с упоминанием имени Хыдыра/Хызыра, культ которого широко распространен в Передней Азии среди мусульманских народов (Пиотровский 1992). Видимо, в данном случае это перевод имени Св. Саркиса на тюркский язык18.
Язык и образование. Как правило, языком межэтнического общения служил азербайджанский. В смешанных селах, например в Бисте, говорили по-армянски и по-азербайджански, поскольку многие азербайджанцы тоже хорошо знали армянский.
У армян Нахичевани языком обучения до конца 1980-х был армянский, начальные школы существовали в каждом селе, средние — в крупных селах. Часов на азербайджанский язык не отводилось, в том числе в деревнях со смешанным населением (возможно, правда, родители наших информантов все-таки учили азербайджанский), где в школах создавалось два сектора: армянский и азербайджанский. Разными были и учителя (ситуации, когда у наших информантов какое-то время преподавали учителя из азербайджанского сектора или школ из соседних азербайджанских сел, описывались как исключения). Поэтому армяне преимущественно изучали азербайджанский язык в ходе живого общения с соседями и владели им свободно, многие упоминают, что азербайджанцы принимали их за своих.
Вытеснение армян из Азербайджана связывалось информантами с закрытием специальных и высших учебных заведений. Еще в 1950-е годы закрылись армянские педагогический и медицинский техникумы г. Нахичевани. Судя по воспоминаниям собеседников, на рубеже 19601970-х перестали работать армянские сектора в высших учебных заведениях Баку, после этого некоторые поехали учиться в Степанакерт. Таким образом, получение среднего образования на армянском языке затрудняло интеграцию нахичеванских армян в Азербайджане, но облегчало им
18 Благодарим Торка Далаляна за это пояснение и другие комментарии.
вхождение в сообщество Армении (по сравнению, например, с появившимися в 1990-е годы русскоязычными армянами — беженцами из Азербайджана).
Институциональная привязка Нахичевани к Баку препятствовала также приезду в автономную республику специалистов из Армянской ССР. В этом некоторые информанты видели недальновидность правительства Армении и одну из причин утраты этих земель.
Армения никогда не считала Нахичевань армянской территорией. <...> Ни одного кадра в Нахичевань не направила <...> Отец по этому поводу написал письмо, ему ответили, что на каждого студента тратят 999 рублей, поэтому они должны работать в Армении. А Баку в Армению свои кадры посылал (ПМА 2021, Ереван, муж., 1950 г. р., с. Алахи).
Религия и святые места. Армяне отмечали, что азербайджанцы более религиозны — они делали намазы (в первую очередь, конечно, пожилые люди), обязательным было обрезание, в деревнях жили муллы, которые действовали неофициально (похороны не могли проходить без чтения Корана). Действующая мечеть была только в Нахичевани. Рассказывали нам и о дервишах, которые пели что-то себе под нос, и о потомках Мухаммеда — сеидах, к мнению которых прислушивались. В некоторых азербайджанских населенных пунктах пожилые женщины ходили в чадрах.
В то же время роль религии у армян не была столь значима. Среди наших информантов крещеных в период их проживания в Нахичевани практически не было: Меня в детстве не крестили, мама и папа партийные, но свечи ставить в церковь ходили (ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г. р., с. Парага). Большинство крестилось уже в Армении или России в позднесоветское и постсоветское время. Это легко объяснить тем, что на территории Нахичевани в послевоенное время не было ни священников, ни действующих церквей (находившиеся в центре сел храмы использовались в качестве сельскохозяйственных складов, как и во многих уголках СССР).
Обращает на себя внимание, что для наших собеседников советские гражданские и церковные праздники оказывались отчасти в одном ряду. После Нового года следовали Трендез (во время которого жгли костры и прыгали через них), 23 февраля, 8 марта, Затик (Пасха) или Майовка, День Победы, Вардавар (Преображение Господне), 7 ноября. Следствием антирелигиозной идеологии в СССР стало, по-видимому, изменение пасхальной обрядности в Параге. На разницу в практиках в Параге и Бисте обратили наше внимание информанты.
В нашем селе яйца не катали на Затик, в Бисте делали именно Затик. А у нас все было 2 мая, красили яйца, ходили на кладбище, каждый ставил стол на своих могилах. А в Бисте был Затик. 1 мая называли Майовка (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1968 г р., с. Парага)19.
С 9 мая у парагинцев связаны очень яркие воспоминания. В конце 1960-х годов на средства земляков был установлен памятник погибшим во время Великой Отечественной войны, и День Победы превратился в день сбора всех односельчан.
На открытие памятника все приехали, кроме нас, еще 8 человек гостей было. Слышу еще под окном говорят, оказывается дальние родственники приехали — две сестры с семьями, у которых брат погиб. Я спала на столе, сестра на стульях. Так две ночи (ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г р., с. Парага).
Потому что из Еревана приезжали в эти дни, наверное, машин 40-50, а там абрикосовый сад как раз, он стоит возле, а как стол накрывают, в 3-4 ряда народ сидит. Там постоянно 9 мая отмечали конкретно. И все односельчане собирались. Все старались в этот день быть в Параге. Приезжали. Вовремя уже пропуска сделали, заготовили, чтоб проехать границу. А без пропусков тоже ездили, через объезд. Была еще объездная дорога, но там долго ехать (ПМА 2021, Краснодар, муж., 1957 г. р., с. Парага).
19 Одному из авторов статьи доводилось слышать о замене в советское время Пасхи Майовками у удин с. Нидж.
В рассказах о календарных праздниках особенно выделяются нарративы о Вардаваре (Вартевур — на парагинском диалекте). Его отмечали в третье воскресенье июля. Армянская молодежь нескольких сел (Парага, Бист, Насерваз, Алахи и др.) на рассвете поднималась на г. Капутджух к святому месту Сари Сурб Ншан. Здесь ставили свечи, затем спускались к речке, обливали друг друга водой и устраивали застолье20. эта практика, по-видимому, способствовала поддержанию общности у выходцев из сел, неслучайно беженцы оттуда решили поселиться в Армении вместе в бывшем азербайджанском с. Кабахлу, переименованном в начале 1990-х в с. Гохтаник: Большинство были из Гохтан-гавара, губернии. И так назвали Гохтаник — маленькая часть Гохтна (ПМА 2021, с. Гохтаник, жен., 1961 г. р., с. Парага).
В каждом доме на Вардавар делали жертвоприношение матах, животному давали землю, принесенную с горы. На наши вопросы, могли ли дать часть матаха азербайджанцам, собеседники категорически отрицали эту возможность: матах — святое (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1961 г. р., с. Парага). Точно так же на Курбан-байрам армяне оставались в стороне.
В с. Парага у источника с сернистой водой существовало святое место Неркин вунк. Информанты помнят, что там было несколько камней и хачкар. Туда ходили лечить кожные заболевания или раны. На вопрос, посещали ли это место азербайджанцы, нам ответили, что они о нем знали, но «только азербайджанцы не ходили, они не верили в эту воду» (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1961 г. р., с. Парага). В целом по материалам интервью с армянами гипотеза о посещении святых мест двумя сообществами подтверждения не получила: армянские святыни не посещались азербайджанцами, а армянам неизвестны святые места их соседей.
Наши информанты были осведомлены о праздниках азербайджанцев, сами называли Курбан-байрам и Новруз, упоминали траурные церемонии Ашуры (шахсей-вахсей), но мало кто присутствовал на них. В этом отношении сообщества были разграничены.
Свадьбы и похороны. Браки между азербайджанцами и армянами были редкостью, и обычно азербайджанцы женились на армянках. Нам рассказывали, как некоторые такие семьи распались в 1988 г.: мужья оставили своих жен на границе с Арменией.
Если брачные круги были у армян и азербайджанцев разными, то на свадьбы к друг другу ходили, хотя касалось это преимущественно мужчин. Для них обязательным считалось и посещение похорон уважаемого человека: Кто-то умер в Армении, 50 человек азербайджанцев на похороны приезжали (ПМА 2021, Москва, муж., 1957 г. р., с. Норс). Почти все рассказывали, что азербайджанцы, в отличие от армян, хоронят в тот же день и в саване. Одна из собеседниц рассказывала, что когда хоронили ее отца, азербайджанцы из почтения от своего села Биляв до Параги расчистили дорогу от снега, чтобы тело смогли привезти из Нахичевани (ПМА 2021, СПб., жен., 1960 г. р., с. Парага). В селах со смешанным населением были отдельные армянское и азербайджанское кладбища.
ИНСТИТУТ КИРВА
Помимо разграничений между своим и чужим через святые места и религиозные обычаи, существовали и практики сближения. Среди наших собеседников встречалось немало идейных коммунистов, они же подчеркивали, что раньше не было различий «армянин — азербайджанец», все были коммунисты (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1931 г. р., с. Парага).
Кроме официальной идеологии, многие наши информанты сами упоминали о «кумовских» отношениях с азербайджанцами. На обрезание приглашался армянин, которому давали держать ребенка, таким образом закреплялось «духовное родство» между семьями армян и азербайджанцев, они становились друг другу кирва. Некоторые информанты отождествляли кирва и крестного кавор: Там было кавор-кирва называется (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1960 г. р., с. Парага). Как
20 О паломничестве см.: СЪш^шцши 2022: 23-25).
сказал один из собеседников, кирва — «священный человек» (ПМА 2021, с. Гохтаник, муж., 1947 г. р., с. Парага). Эти отношения переходили по наследству от отца к сыну.
При этом многие объясняли, что институт кирва в советское время был скорее символичным и необязательно связан с религиозным обрядом: «по закону не были, они просто...» (ПМА 2021, с. Гохтаник, жен., 1961 г. р., с. Парага), многие даже не знают об этой связи, для них кирва — «свой» человек среди азербайджанцев. В Новруз-байрам азербайджанцы отправляли своим кирва угощение — разные пироги и сладости. Или же, например, приходили помогать пожилой женщине из семьи кирва (косить траву, рубить дрова). Кирва обязательно ходили друг к другу на свадьбы и похороны, останавливались в случае проезда через село. У некоторых могло быть несколько кирва.
Институт кирва в Нахичевани не представлял собой уникального явления, его существование фиксировалось и в других районах совместного проживания армян и азербайджанцев21, был он известен и курдам (Хачатуров 1894: 83-84). Как замечают Нона и Роберт Шахназарян, в Нагорном Карабахе нередко поводом для установления межконфессионального кумовства становились «случаи, когда дети в той или другой семье умирали, не держались». Присутствие при крещении или обрезании иноверца должно было способствовать выживанию ребенка, а между семьями устанавливалось «псевдородство» (Шахназарян, Шахназарян 2010: 55). Однако нам о таких случаях не рассказывали.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Армян и азербайджанцев Нахичевани многое объединяло: от экономики и бытовой культуры до властных структур, коммунистической и атеистической идеологии. Но все же, несмотря на совместное проживание и тесное общение, между двумя сообществами существовало разграничение: свои праздники, свои святыни, свой брачный круг, свое прошлое. И основывалось оно в том числе на практиках, восходящих к религии. Этническая идентичность оказывалась неразрывно связана с религиозной и постоянно воспроизводилась в условиях соседства. Тема нашего проекта, в частности, затрагивает сакральные места22, которые не совпадали у армян и азербайджанцев: каждый исполнял свои религиозные практики, не вникая в обычаи другой этнической группы, но и не посягая на «чужую» святыню.
Нахичеванская АССР во второй половине ХХ в. — хорошая иллюстрация противоречий в сфере национальной политики СССР. Идеология интернационализма и дружбы народов сосуществовала с институциональной поддержкой этничности (в форме административно-территориального устройства СССР, паспортов, переписей и т. п.). На тех или иных территориях равноправия народов фактически не было, существовали свои иерархии, что не только поддерживало этнические границы, но в конце концов вызывало рост напряжения и конфликты.
Все наши собеседники упоминают события в Сумгаите 1988 г. как поворотный момент в отношениях Армении и Азербайджана, тогда еще входивших в состав Советского Союза. В этом же году армяне были вынуждены покинуть территорию Азербайджана, а азербайджанцы — Армению. Большинство наших информантов переехали из Нахичевани до событий 1988 г., но у многих там оставались родственники и дома, нужно было спасать родителей. Бегство из Нахичевани ознаменовалось потерей родины, имущества, привычной среды, возможности посетить могилы предков. Но погибших среди знакомых наших собеседников не было.
Нам рассказывали как о вероломстве соседей-азербайджанцев, так и об их сочувствии и помощи в тяжелых обстоятельствах. Это отчасти позволяло нашим информантам говорить о том,
21 В частности, он существовал в Нагорном Карабахе (Шахназарян, Шахназарян 2010: 54-55). В 2019 г. Арсен Акопян делал доклад «"Кирва": соседство и дружба (функционирование социального института во время этнического конфликта)» на международной конференции «Слоеный пирог соседства: соседство близкое, далекое, разное.».
22 Далее мы планируем продолжить наше исследование и остановиться на сакральных локусах армянских нахичеванцев.
что человеческие качества не соотносятся с этнической принадлежностью. До второй Карабахской войны рассказы о добрососедстве армян и азербайджанцев в Нахичевани могли стать источником для «становления альтернативного исторического нарратива» (Дерлугьян 2017: 41) в противовес доминирующим утверждениям об исконной вражде между двумя народами. Сегодня память о совместной жизни подвергается переоценке и трансформации, часть информантов больше склонна видеть в своих бывших соседях мусульман и врагов, другая винит во всех бедах политиков. Следствием новой ситуации стали актуализация воспоминаний, рефлексия и пересмотр отношения к событиям прошлого.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ПМА 2021 — Полевые материалы авторов 2021 г., г. Краснодар, Москва, Санкт-Петербург, Россия; с. Гохтаник Вайоцдзорской области, с. Нор Харберд Араратской области, г. Ереван, Армения.
Агабабян А. Г. «Игры памяти», или «О геноцидальности своей я всему миру расскажу»: репрезентация проблемы геноцида армян в Османской империи современными армянскими группами — представителями армянской общины Краснодара // Сборник докладов международной научной конференции «Армянская диаспора Российской Федерации». Ереван: ЕГУ, 2018. С. 220-237.
Айвазян А. Памятники армянской архитектуры Нахичеванской АССР. Ереван: Айастан, 1981.
Айлисли А. Каменные сны. Роман-реквием // Дружба народов. 2012. № 12. URL: https://magazines.gorky. media/druzhba/2012/12/kamennye-sny.html (дата обращения: 13.02.2022).
Анчабадзе Ю. Д., Волкова Н. И. Старый Тбилиси. Город и горожане в XIX в. М.: Наука, 1990.
Арутюнов С. А. Быть или не быть? (Этнография памяти) // Этнография. 2019. № 2 (4). С. 172-208.
Ассман А. Длинная тень прошлого: мемориальная культура и историческая политика. М.: НЛО, 2014.
Брубейкер Р. «Диаспоры катаклизма» в Центральной и Восточной Европе и их отношения с родинами // Диаспоры. 2000. № 3. С. 6-32.
Всесоюзная перепись населения 1926 г. М.: Издание ЦСУ Союза ССР, 1928-1929. Т. 10-16. Табл. VI. Население по полу, народности. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_26.php?reg=2294 (дата обращения: 09.01.2022).
Всесоюзная перепись населения 1939 г // РГАЭ РФ (быв. ЦГАНХ СССР). Ф. 1562. Оп. 336. Д. 966-1001 («Национальный состав населения по СССР, республикам, областям, районам»); Д. 256-427 (табл. 26 «Национальный состав населения районов, районных центров, городов и крупных сельских населенных пунктов»). URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/ussr_nac_39_ra.php?reg=752 (дата обращения: 09.01.2022).
Всесоюзная перепись населения 1959 г. Табл. 3, 4. Распределение населения по национальности и родному языку // РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 1566 г, 1566 д. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/resp_nac_59. php?reg=66 (дата обращения: 09.01.2022).
Всесоюзная перепись населения 1979 г. Табл. 9с. Распределение населения по национальности и родному языку // РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 6209-6237. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/resp_nac_79. php?reg=76 (дата обращения: 09.01.2022).
Всесоюзная перепись населения 1989 г. Табл. 9с. Распределение населения по национальности и родному языку. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 69. Д. 233-294. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/resp_nac_89. php?reg=70 (дата обращения: 09.01.2022).
Григорьев В. Н. Статистическое описание Нахичеванской провинции. СПб.: тип. Деп. внеш. торг., 1833.
Дерлугьян Г. М. Армения на выходе из постсоветской реставрации: анализ возможностей. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2017.
Зелинский С. П. Этнографические очерки из быта армян-переселенцев из Персии, живущих в Нахичеванском уезде, Эриванской губернии // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис: тип. Главн. Управл. Главноначальствующего гражд. частью на Кавказе, 1882. Вып. 2. Отд. 2. С. 1-98.
Лисициан С. Д. «Святыни» у перевалов // Советская этнография. 1936. № 4-5. С. 200-212.
НефедьевН. А. Взгляд на армянскую область: из путевых записок. СПб.: тип. Н. Греча, 1839.
Никитин К. А. Город Нахичевань и Нахичеванский уезд // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис: тип. Главн. Управл. Главноначальствующего гражд. частью на Кавказе, 1882а. Вып. 2, отд. 1. С. 109-142.
Никитин К. А. Народные предания в Нахичеванском уезде, Эриванской губернии // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис: тип. Главн. Управл. Главноначальствующего гражд. частью на Кавказе, 1882б. Вып. 2. Отд. 2. С. 107-120.
Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г Табл. XIII. Распределение населения по родному языку. (Губернские итоги). Т. 51-89. С.-Петербург, 1903-1905. URL: http://www.demoscope.ru/ weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=575 (дата обращения: 09.01.2022).
Пиотровский М. Б. Xадир // Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 2. М.: Советская энциклопедия, 1992. С. 576.
ПортеллиА. Массовая казнь в Ардеатинских пещерах: история, миф, ритуал, символ // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3 (40-41). URL: https://magazines.gorky.media/nz/2005/2/massovaya-kazn-v-ardeatinskih-peshherah-istoriya-mif-ritual-simvol.html (дата обращения: 10.02.2022).
Саркисян Г. Г. Население Восточной Армении в XIX — начале XX в. Ереван: Гитутюн, 2002.
Смирнов К. Материалы по истории и этнографии Нахичеванского края. Тифлис, 1934.
Ушакин С. «Нам этой болью дышать»? О травме, памяти и сообществах // Травма: пункты. Сборник статей / сост. С. Ушакин, Е. Трубина. М.: НЛО, 2009. С. 5-41.
Хачатуров К. Курды, черты их характера и быта // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис: тип. Канцелярии Главноначальствующего гражд. частью на Кавказе, 1894. Вып. 20. Отд. 1. С. 64-90.
Шахназарян Н. Р., Epмолuн Д. С. Соседство и истории спасения в сравнительной перспективе: Карабахский и Косовский конфликты // Этнография. 2019. № 2 (4). С. 68-99.
Шахназарян Н., Шахназарян Р. «Уважить, умаслить, отблагодарить»: дискурсы об альтернативной экономике, родстве и коррупции в кавказских сообществах // Laboratorium. 2010. № 1. С. 50-72.
Шнирельман В. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. М.: Академкнига, 2003.
Шопен И. И. Исторический памятник состояния Армянской области в эпоху ее присоединения к Российской империи. СПб.: тип. Имп. Акад. наук, 1852.
Abrahamian L. Armenian Identity in a Changing World. Costa Mesa, CA: Mazda Press, 2006.
Altstadt A. The Azerbaijani Turks: Power and Identity under Russian Rule. Stanford: Hoover Institution Press,
1992.
Azsrbaycan Respublikasi. Ümumcografi. Mslumat xsritssi [Azerbaijan Republic. General Geography Information Map]. Baki: Azsrbaycan Respublikasi dövlst torpaq va xsritsçskms komitssi, 2014.
Azsrbaycan Respublikasi. Nsqliyyat yollari [Azerbaijan Republic. Roads.]. Baki: Baki Kartografiya Fabriki,
2018.
Ujlluiqjiub U. ■bu^^Uub^ qшшüшáшpшшpшqhшш^шh hnl_2шpÀшhhhpp. bp.: £ш}шитшЬ, 1978.
Ujlluiqjiub U. ■bu^^Uub^ b^UZ hu/lu^ub hnl_2шpÀшhhhpp (hutfuhulup gnigul). bp., £ш}шитшЬ, 1986.
Ujlliuqjiub U. ■bu^^Uub^ l^üшqpш^шh dшnшhqnl_pJnLhp, hmrnnp 4-, 4-nqpb qu^un. bp., ^^u^p^Um ш^шqpшшшhp, 2007.
Ujlliuqjiub U. ■bu^^Uub^ l^üшqpш^шh dшnшhqnLpJnl_hp, hшшnp I, bpb2ul qu^un. bp., ^^U^P^US ш^шqpшшшhp, 2008.
Ujllulqqjulb U. Uqniq^u^ pmppmn^ Umuni_hphhp. bpUub: hpшш., 2011.
ЩшщшЬ U. Ч-nqpb. шqqшqpш^шh bjnLphp. bpUub, Zhq hpшш, 2018.
О-шц/шЬ S. 4upqulun^ nL^шшqhшgnl_pJnLhp qh^^ Uup^ Unipp ^шЬ
uppu^m/p U qpu ^ш^^шб ^ш2шшtfnl_hpp // Ujni_h^p. ^u^nr/pp U phni_pjni_hp: Ч-^шшdшqnl^ utf^n^uqphp (26-28 u^p^^, 2022 p., ZZ 4-UU Zhшq^шnl_pJшh U шqqшqpnl_pJшh ^йиш^штш) / Zpшшшpш^nLpJшh ^шшpшишhg^h Zuutf^l UppшhшÜJшhp, ftnUmh Zn^uh^jubp U Uh^ Uшpшш^^jшhp. bp.: ZUb hpшшшpшl¿nLpJnl_h, 2022. tg. 23-25.
1,ш[ш/шЬ b Opqnt.pmq^ 4hp^b Uqniq^u^ nиш^^шhш^шh2P2шh h^ 4-nqpb // Uqqшqpш^шh hшhqhи. 1904. XII, hg. 109-174.
ZшJшишшh U Upgu^ pшpшhq: bpUшh, "4nj]md" U^.C, 2019.
ZUPUIUJ^U 4nlluu, bpub, ß-ni_pp^u: Цш^ши: bpUшh, U^.C, 2010.
Ubqpuiljbuib U. ZU^p^lU hm/phbhug^ quiun^b bph2ш^nL. Чшqшp2ш^шш, 1872.
Htupqtubjmb U.Uqbuphpq. ■bu^^Uub^ lhp2^b utfpngp. ^шшtfшpшhши^pшlшh nшnl_tfhши^pnl_pJnl_h. bpUub: 'bu^^Uu^ 2000.
Htupqtubjmb U. Z/nm^uu/^b Ч-nqpb^ ü^2puppunp. tfhhшqpnl_pJnl_h. bpUub: ZZ 4-UU Z; U^unjub^ ШЬ^. ihql^ ^иш^шш-ш, 2021.
KYHCTKAMEPA | KUNSTKAMERA № 2 (16) ■ 2022 REFERENCES
Abrahamian L. Armenian Identity in a Changing World. Costa Mesa, CA: Mazda Press, 2006. Agababian A. G. «Igry pamiati» ili o genotsidal'nosti svoei ia vsemu miru rasskazhu': reprezentatsiia problemy genotsida armian v osmanskoi imperii sovremennymi armianskimi gruppami-predstaviteliami armianskoi obshchiny Krasnodara ["Memory Games" or "I will Tell the Whole World about my Genocidality": Representation of the Problem of the Armenian Genocide in the Ottoman Empire by Modern Armenian Groups Representing the Armenian community of Krasnodar]. Sbornik dokladov mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii «Armianskaia diaspora Rossiiskoi Federatsii» [Collection of Reports of the International Scientific Conference "Armenian Diaspora of the Russian Federation"]. Yerevan: EGU, 2018, pp. 220-237. (In Russian)
Aivazian A. Nakhidzhevani patmachartarapetakan hushardzannery' [Historical and Architectural Monuments of Nakhichevan]. Yerevan: Hayastan, 1978. (In Armenian)
Aivazian A. Pamiatniki armianskoi arkhitektury Nakhichevanskoi ASSR [Armenian Architectural Monuments of Nakhichevan]. Yerevan: Aiastan, 1981. (In Russian)
Aivazian A. Nakhidzhevani IKhSH haykakan hushardzannery' (hamahavak ts'uts'ak) [Armenian Monuments of Nakhichevan USSR (Comprehensive List)]. Yerevan: Hayastan, 1986. (In Armenian)
Aivazian A. Nakhidzhevani vimagrakan zharrangut'iuny', hator G, Goght'n gavarr [The Epigraphic Heritage of Nakhichevan, volume C, Goghtn Province]. Yerevan: Gasprint tpagratany, 2007. (In Armenian)
Aivazian A. Nakhidzhevani vimagrakan zharrangut'iuny', hator D, Erndzhak gavarr [The Epigraphic Heritage of Nakhichevan, volume D, Yernjak Province]. Yerevan: Gasprint tpagratane, 2008. (In Armenian)
Aivazian A. Agulisi barbarri masunk'ner [Relics of Agulis Dialect]. Yerevan: author's publishing house, 2011. (In Armenian)
Aivazian A. Goght'n azgagrakan niut'er [Goghtn Ethnographic Materials]. Yerevan: Hegh hrat, 2018. (In Armenian)
Altstadt A. The Azerbaijani Turks: Power and Identity under Russian Rule. Stanford: Hoover Institution Press,
1992.
Anchabadze Yu. D., Volkova N. I. Staryi Tbilisi. Gorod i gorozhane vXIXveke [Old Tbilisi. City and Citizens in the 19th Century]. Moscow: Nauka, 1990. (In Russian)
Arutiunov S. A. Byt' ili ne byt'? (Etnografiia pamiati) [To be or not to be? Ethnography of Memory)]. Etnografiia, 2019, no. 2 (4), pp. 172-208. (In Russian)
Assman A. Dlinnaia ten' proshlogo: memorial'naia kul 'tura i istoricheskaiapolitika [The Long Shadow of the Past: Memorial Culture and Historical Politics]. Moscow: NLO, 2014. (In Russian)
Brubaker R. "Diaspory kataklizma" v Tsentral'noi i Vostochnoi Evrope i ikh otnosheniia s rodinami [Accidental Diasporas in Central and Eastern Europe and Their Relations with Homelands]. Diaspora, 2000, no. 3, pp. 6-32. (In Russian)
Dalalyan T. Vardavarri ukhtagnats'ut'yuny depi Kaputjughi Sari Surb Nshan srbavayr yev dra het kapvats jri pashtamunk'y [Pilgrimage of Vardavar to Sari Surb Nshan Sanctuary of Kaputjugh and Related Water Worship]. Syunik'. mshakuyt'y yev bnut'yuny: Gitazhoghovi amp'op'agrer (26-28 aprili, 2022 t'., HH GAA Hnagitut'yan yev azgagrut'yan institut) [Syunik. Culture U Nature. Proceedings of the Conference (April 26-28, 2022, Institute of Archeology and Ethnography of NAS RA)]. Hratarakut'yan patrastets'in Hasmik Abrahamyany, Roman Hovsep'yany yev Ani Saratikyany [Prepared for publication by Hasmik Abrahamyan, Roman Hovsepyan, Ani Saratikyan]. Yerevan: HAI hratarakch'ut'yun, 2022, pp. 23-25. (In Armenian)
Derluguian G. M. Armeniia na vykhode iz postsovetskoi restavratsii: analiz vozmozhnostei [Armenia on the Way out of the Post-Soviet Restoration: An Analysis of Opportunities]. Moscow: Russkii fond sodeistviia obrazova-niiu i nauke, 2017. (In Russian)
Lalaian Ye. Ordubadi kam Verin Agulisi vostikanakan shrjan ei kam Goght'n [A Journey to the Police District of Ordubad or Verin Agulis or Goghtn]. Azgagrakan handes [Ethnographic Journal], 1904, Tiflis, XII, pp. 109-174. (In Armenian)
Lisitsian S. D. «Sviatyni» u perevalov [Shrines at the Passes]. Sovetskaia etnografiia, 1936, no. 4-5, pp. 200212. (In Russian)
Oushakine S. «Nam etoi bol'iu dyshat'»? O travme, pamiati i soobshchestvakh ["We Need to Breathe this Pain"? About Trauma, Memory and Communities]. Travma: punkty. Sbornik statei [Trauma: Points. Collection of Articles]. Compiled by S. Oushakine, E. Trubina. Moscow: NLO, 2009, pp. 5-41.
Piotrovskii M. B. Khadir.Mifynarodovmira. Entsiklopediia [Myths of the Peoples of the World. Encyclopedia], vol. 2. Moscow: Sovetskaia entsiklopediia, 1992, p. 576. (In Russian)
Portelli A. Massovaia kazn' v Ardeatinskikh peshcherakh: istoriia, mif, ritual, simvol [Mass Execution in the Ardeatian Caves: History, Myth, Ritual, Symbol]. Neprikosnovennyi zapas, 2005, no. 2-3 (40-41). Available at: https://magazines.gorky.media/nz/2005/2/massovaya-kazn-v-ardeatinskih-peshherah-istoriya-mif-ritual-simvol. html (accessed 10.02.2022). (In Russian)
Sarkisian G. G. Naselenie Vostochnoi Armenii v XIX — nachale XX veka [The Population of Eastern Armenia in the 19th — the Beginning of the 20th Century]. Yerevan: Gitutiun, 2002. (In Russian)
Shakhnazarian N. R., Ermolin D. S. Sosedstvo i istorii spaseniia v sravnitel'noi perspektive: Karabakhskii i Kosovskii konflikty [Neighborhood and Salvation Stories in Comparative Perspective: Karabakh and Kosovo Conflicts]. Etnografiia, 2019, no. 2 (4), pp. 68-99. (In Russian)
Shakhnazarian N., Shakhnazarian R. «Uvazhit', umaslit', otblagodarit'»: diskursy ob al'ternativnoi ekonomike, rodstve i korruptsii v kavkazskikh soobshchestvakh ["Respect, Cajole, Thank": Discourses on Alternative Economics, Kinship and Corruption in Caucasian Communities]. Laboratorium, 2010, no. 1, pp. 50-72. (In Russian)
Shnirelman V. Voinypamiati: mify, identichnost'ipolitika v Zakavkaz'e [Memory Wars: Myths, Identity and Politics in Transcaucasia]. Moscow: Akademkniga, 2003. (In Russian)
Sedrakean A. Hnut'iwn hayreneats'i gavarrin Erndzhaku [Antiquity of the Homeland in the Province of Yernjak]. Vagharshapat, 1872. (In Armenian)
Vardanian A. Aznaberd. Nakhijevani verjin amrots'y'. patmabanasirakan usumnasirut'yun [The Last Fortress of Nakhichevan. Historical Study]. Yerevan: Nakhijevan, 2000. (In Armenian)
Vardanian A. HiusisaiinGoght'nimidzhbarbarry. menagrut'iun [The Dialect of Northern Goghtn. Monograph]. Yerevan: Acharian Language Institute of NAS RA, 2021. (In Armenian)
Submitted: 18.02.2022 Accepted: 20.05.2022 Published: 10.07.2022
