CC BY
60Humanity space International almanac VOL. 8, No 5, 2019: 596-622
«Нагота» и «одежды» в Шестодневе
А.А. Салтыков протоиерей
Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет 115184, г. Москва, ул. Новокузнецкая, д. 23, стр. 5а St. Tikhon's Orthodox University of Humanities Novokuznetskaya str., 23, building 5a, Moscow 115184 Russia e-mail: psalt@list.ru
Ключевые слова: Библия, нагота, одежда, смоковница, кожа. Key words: Bible, nakedness, clothes, fig leaves, "leather copes". Резюме: В рассказе Библии о грехопадении тема греховной наготы является одним из важнейших моментов. В святоотеческой традиции нагота есть, как известно, определенный символ духовной нищеты. Этот символический смысл, несомненно, присутствует и в библейском сказании. Но общепризнано, что в Писании говорится также и о наготе в прямом смысле - о физической наготе, которую открыли в себе Адам и Ева после преступления. Первоначально, до грехопадения, их нагота «была благообразна и не служила поводом к стыду», как учит св. Ефрем Сирин. Замечание о «благообразности» первоначальной наготы наводит на мысль об определенном внешнем отличии телесности первозданной от постыдной, неблагообразной наготы, приобретенной в момент грехопадения. В моменте грехопадения, проявляется низший смысл наготы, тем более греховной, что приобрели «плотское вожделение», послушавшись дьявола. Понятие зрения своей наготы выступает здесь критерием измененного состояния, как следствия вкушения запрещенного плода. Чувство стыда Священное Писание отмечает в истории грехопадения, как первичное и основное, что отличает человека падшего от человека райского. Можно говорить о трояком понимании одежды в Шестодневе и в святоотеческой традиции (по св. Иоанну Златоусту): «одеяние славы», данное людям при сотворении, смоковничные листья, «изобретенные» самими людьми, и «кожаные ризы», данные им Господом перед изгнанием из Рая. в самом понятии кожаных риз уже обозначена суть происшедшего изменения. Замечательно, что здесь впервые в библейском тексте появляется предмет, доступный для научной оценки и потому даже обязывающий нас к таковой. И для человека падшего Господом предназначено не что иное, как именно кожа - покров позвоночных животных, млекопитающих, с определенными признаками существ, наиболее близких к человеку. Abstract: The issue of sinful nakedness is one of the major topics in the Bible' story about the fall. In patristic tradition the nakedness is, as we know, a certain symbol of spiritual poverty. This symbolical sense, undoubtedly, is presented also in the bible legend. But it's conventional that in the Writing there is told as well about nakedness literally - about physical nakedness which was opened by Adam and Eve in themselves after the crime. Originally, before fall, their nakedness "was comely and was not the cause of shame" as St. Ephrem the Syrian learns. The remark of
"comeliness" in initial nakedness suggests an idea of a certain external difference of pristine corporality from the shameful, not comely nakedness acquired at the time of fall. In the moment of fall, the lowest sense of nakedness appeared, especially sinful, as after having obeyed a devil they got "carnal desire". The concept of sight of own nakedness acts as a criterion of the changed state as a consequence of taste of the forbidden fruit here. The sense of shame, noted in the history of fall in the Scripture is primary and the main to distinguish the fallen person from the paradise' person. It is possible to speak about triple understanding of clothes in "The Six Days" and in patristic tradition (according to St. John Chrysostom): the "glory attire" given to people at the Creation, the fig leaves "invented" by people and the "leather copes" given them by the Lord before exile from Paradise. In the concept of leather copes the essence of the happened change is already designated. It is remarkable that here is the first time in the Bible' text, when the subject available for scientific assessment (and therefore even obliging us to that) appears. And for the fallen person the Lord intended no other than skin - a cover of vertebrate animals, mammals, with certain signs of the beings, the closest to the person. [Saltykov A.A. archpriest "Nakedness" and "clothes" in "The Six Days"]
В рассказе Библии о грехопадении тема греховной наготы является одним из важнейших моментов. Поразительно, что познание добра и зла первыми людьми описывается, прежде всего, как познание ими своей наготы, то есть, говоря в прямом смысле, физической телесности, лишенной покровения благодатью. В этом и состояла дьявольская насмешка над соблазненными людьми. Священное Писание говорит, что и ранее они «были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2:25). В связи с этим иногда говорят, что они были как дети, но это, впрочем, неполная аналогия. По мнению св. Иоанна Златоуста, как говорится в Беседах на книгу Бытия, -они были покрыты «одеянием славы». Но, когда преступление было совершено, открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги» (Быт. 3:7). Люди лишились этого «одеяния славы» и захотели скрыть свою наготу. Это намерение было связано с ощущением открывшегося им в самих себе такого безобразия, которое они сами не желали видеть. Очевидно, как следует из текста, что первое чувство, которое испытали Адам и Ева после совершенного греха, было чувство стыда, которого они не знали раньше - «не стыдились». Об этом, в частности, говорит Иоанн Златоуст (там же). По свят. Димитрию Ростовскому, «в тот же час, в который они вкусили заповедного плода, тотчас от съеденной этой пищи родилась в них похоть плотская; оба
они ощутили в членах своих страстное вожделение, и охватил их стыд и страх, и начали они листьями смоковницы прикрывать срамоту своего тела» (свт. Димитрий Ростовский, 1998:26). Архиепископ Иннокентий Херсонский также подчеркивает, что нагота в первый момент произвела в прародителях не страдание, не какое-либо иное ощущение, а именно стыд. «Итак, - говорит он, - первое следствие греха в прародителях наших, ими примеченное, было чувство наготы -не боли какой-либо душевной или телесной, а наготы. Если разложить сие чувство на его составные части, то оно дает из себя два ощущения, одно телесное - ощущение зависимости от внешних стихий; другое - душевное - ощущение внутрь себя стыда и смущения (Борисов, 1874:41-48). Нет сомнений, что в Раю не было чувства физической боли, оно появилось позже, на земле, получившей проклятие, после Божиего суда и изгнания. Что означает, в таком контексте, выражение «открылись глаза»?
Как говорит святитель Филарет Московский, «нагота, которую ощутили согрешившие прародители, была и внутренняя, ибо соединена была со страхом и желанием скрыться от Бога; и внешняя, ибо требовала одежды. Внутренняя нагота знаменует лишение первобытной непорочности и благодати; внешняя предполагает ощущение некоторого несовершенства или нечистоты в теле» (свт. Филарет Московский (Дроздов), 1867:97). Отметим, что святитель Филарет предполагает телесное изменение человека в появлении «некоторого несовершенства», которое соединено с понятием «нечистоты», которых не могло быть ранее. Вместе с тем, «внутренняя нагота» подразумевает, очевидно, отделенность от Бога, которую ощутили праотцы, пытаясь скрыться от него. Эта отделенность ясно выражена в признании Адама перед Богом, что он - наг (Быт.3:10). Отошло «одеяние славы» и обнажилась нагота.
Есть пояснение Спасителя о зрении. Христос говорит в Нагорной проповеди: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно» (Мф. 6:22-23). Здесь речь идет, как будто, о физической слепоте: «худое око» не видит тела - оно темно. Но из этих слов
Спаситель выводит для нас духовное поучение, существенное для понимания того, что есть свет, в более глубоком смысле: «Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» (Мф. 6:23). Здесь тонко сопоставляются два понимания света: физического и иного - не только Божественного нетварного Света, но и иного света, присущего человеческой личности и соединенного с нравственным чувством. Здесь речь идет также о «тьме» сознания. Но очевидно, у первозданных людей свет стал тьмой, по сути, во всех своих значениях.
Бог таинственно и премудро создал человека двумя последовательными актами: тело создал из земли и затем вдунул душу. «От земли тело мое создал еси, дал же ми еси душу божественным твоим и животворящим вдохновением», -воспевает Церковь в чине погребения. В этом двойственном происхождении человека и были заложены две возможности его будущего существования - либо в бесконечном приближении к Богу, либо в ниспадении и возвращении в землю. Сотворение человека было только начальным «пунктом» его будущего устроения как «друга Божия» (которое не закончено и поныне), и завершится лишь со Вторым Пришествием Христа и которое подразумевает свободный выбор человека. Этой первоначальной двойственности сотворения людского рода отвечает Древо познания добра и зла: лишь в свободном послушании Богу преодолевается изначальная дихотомия человека. Посягнув на запретный плод, люди поняли, что они совершили - «открылись глаза» - и они устыдились и, очевидно, испугались. До грехопадения их очи были чисты, и, соответственно со словами Спасителя, все тело каждого из них обоих было светло, пребывая в Божественной благодати. После грехопадения зрение потеряло чистоту и все тело стало в определенном смысле темным, и в этой тьме - вернее, полутьме, поскольку в плоде было и добро - мгновенно проступила нагота, как низшая сущность, прежде сокрытая: ранее человек был «между тлением и нетлением», а теперь определился в истление.
В святоотеческой традиции нагота есть, как известно, определенный символ духовной нищеты. Этот символический смысл, несомненно, присутствует и в библейском сказании. Но
общепризнано, что в Писании говорится также и о наготе в прямом смысле - о физической наготе, которую открыли в себе Адам и Ева после преступления.
Святитель Афанасий Александрийский, изъясняя суть грехопадения, говорит о первозданном человеке, что «пока ум его устремлен был к Богу и к созерцанию Бога <...> - он отвращался от воззрения на тело. Когда же, по совету змия, оставил мысль о Боге, и начал рассматривать себя самого, тогда впал в плотское вожделение <...> Узнали же наготу свою не столько по недостатку одежд, но и потому, что совлеклись созерцания Божественного и обратили мысль к противоположному» (свт. Афанасий Великий, 1851:9). Св. Афанасий близок по мысли к св. Иоанну Златоусту: «созерцание Божественного» уже есть общение с Богом, в котором Господь отвечает человеку дарованием Своей благодати. Божественная благодать есть сила, которая обновляет, укрепляет, совершенствует человека. Поэтому пока первозданные люди были всецело поглощены созерцанием Бога, они были Его чистым образом и подобием, и, очевидно, не знали - точнее, мало знали, или почти не знали - своей собственной телесности, не уделяя ей почти никакого внимания. Кое-что о телесности они знали, поскольку Адам был создан из земли и сам подтвердил, что жена - «плоть от плоти и кость от кости» его. К тому же, им была предложена разнообразная растительная пища.
Первоначально, до грехопадения, их нагота «была благообразна и не служила поводом к стыду» (преп. Ефрем Сирин, 1901:236), как учит св. Ефрем Сирин. Замечание о «благообразности» первоначальной наготы наводит на мысль об определенном внешнем отличии телесности первозданной от постыдной, неблагообразной наготы, приобретенной в момент грехопадения. «Благообразная» нагота - это какая-то другая нагота, чем свойственная греховному человеческому роду: она, очевидно, была таковой в силу особого, присущего плоти первых людей совершенства, утраченного во грехе. Эта благодатность плоти происходила, видимо, от непрестанного созерцания Божественного, о чем и говорит свт. Афанасий.
Но что есть благодатная нагота, при которой прародители были наги и не стыдились - это нам по существу неизвестно, потому что это было не просто состояние детской невинности, а некое покровение славой - на что указывает св. Иоанн Златоуст - при котором в плоти первых людей нигде и нисколько не было места тлению по силе Божественной благодати, пребывавшей в их телах. Красота этой первозданной плоти непостижима, она ничего общего не имеет с тленной человеческой красотой, которая ныне присуща человечеству и с физической стороны подобна красоте животных, но не более того....
В моменте грехопадения, проявляется низший смысл наготы, тем более греховной, что первозданные люди приобрели «плотское вожделение», послушавшись дьявола.
Можно сказать, что неблагообразная, безблагодатная нагота грехопадения - это нагота к смерти. Здесь начало смертельной болезни, которую с тех пор каждый человек видит в самом себе. Такая нагота - это тленность, обозначившаяся в момент грехопадения прародителей и как бы пронзившая всю их плоть, являясь прямым следствием их непослушания. Тленность - процесс разложения, связанный с низменным и нечистым. Нередко языческое искусство воспевает тленную красоту наготы, не понимая ее неблагообразности и смертоносности по незнанию более высокой человеческой красоты первозданного состояния прародителей.
Разрушительное смещение личностных акцентов, утрата духоносности, вхождение мертвенного духа разрушило прежнее целостное богоподобное единение в любви Адама и Евы, вызвало их взаимное обособление. Их зрение стало плотским, телесным, гордым, эгоистичным, и появился взгляд со стороны -«глаза открылись» у каждого из них не только на самого себя, но и на другого, и тотчас возникло чувство стыда.
Святоотеческая традиция не признает никакой «эстетики» наготы, как общественно допустимого явления. Не случайно Церковь прямо и строго осудила античную традицию, широко использующую изображение обнаженного тела: «Очи твои право да зрят, и всяким хранением блюди твое сердце, завещавает Премудрость (Притч. 4:23, 25), ибо телесные
чувства удобно передаются душе <...>. Посему изображения <...>, обояющие зрение, растлевающие ум и производящие воспламенение нечистых удовольствий не позволяем отныне каким бы то ни было образом начертывать. Аще кто сие творити дерзнет, да будет отлучен» (Правило 100-е Пято-Шестого Собора, 692 г.). В церковном искусстве обнаженное тело может изображаться только там, где это требуется по духовно-нравственному смыслу, - в частности, в иконографии Адама и Евы в Раю, - и исключительно на знаковом уровне. Приведенное правило основано на общечеловеческом законе, сформулированном в книге Притчей, по которому вообще «телесные чувства», то есть плотские, бездуховные ощущения «удобно передаются душе», оказывают на нее свое разрушительное воздействие. Это закон, который однозначно восходит к грехопадению первых людей.
Есть давно существующее мнение, что нагота позорна потому, что имеет место чуждое вторжение, посторонний взгляд. С наготой также связано, как нередко отмечается, чувство незащищенности. Это, по всей видимости, справедливо, но с подлинно христианской точки зрения это, конечно, недостаточное суждение.
Как думается, познание своей наготы для Адама и Евы было также и познанием их проявившейся отныне близости к животным и связанной с этим смертности. Как мы сказали, падшая нагота, как тленность, означала расторжение в человеке единства плоти и духа. Лишенная одухотворенности плоть стала такой же, как у животных - то есть скотоподобной. Животные были один раз приведены в Рай, получили от человека имена, -что и было для них возможным приобщением к высшему миру, -и затем они покинули Рай. Теперь, увы, и сам человек необходимо должен был последовать за ними, потому что уподобился животным. Как воспоминание об изгнании из Рая звучат слова Псалтири: «И человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (пс.48:21). Намек на этот смысл содержится в Послании ап. Иуды, где говорится о грешниках, которые злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя (Иуд 1, 10).
Нагота падшего человека связана с инстинктом продления рода, который, однако, в человеке (в отличие от животного) не является самодовлеющим началом и по природе подчинен в нем началу духовному. Но вследствие грехопадения гармоническое равновесие духовного и телесного было нарушено, сместились в сторону телесности основные личностные центры. Отсюда связь со скотским, низменным и нечистым. Поэтому нагота позорна и недопустима, и, следовательно, как все греховное, ведет к смерти. Нагота безобразна. Увидели свою наготу - означает, что исчезла красота.
Через отвратительное созерцание собственной, отныне скотоподобной наготы им открылось такое познание добра и зла, которое есть, в пределе, противопоставление Рая и ада.
Узнавание собственной наготы для Адама и Евы мгновенно стало, как это видно из текста (попытка сделать одежды из листьев и скрыться среди деревьев), познанием и различением падшего материального и духовного. Они узрели в себе самих изменение или, скорее, появление измерений и состояний, свойственных нашему падшему материальному миру.
Измененное, смертное состояние, описанное в Священном Писании как узнавание Адамом и Евой своей наготы, стало для них, как мы сказали, познанием добра и зла - в различении и противопоставлении открывшегося им, как законное и преступное, сокрытое и обнаженное, тайное и явное, упорядоченное и хаотичное, высшее и низменное, чистое и грязное, вечное и тленное, постоянное и временное, духовное и материальное, внутреннее и внешнее, прекрасное и безобразное, единое и разделенное, блаженное и мучительное, чистосердечное и лукавое, тихое и шумное, молчаливое и кричащее, живое и мертвое, доброе и злое... В самих себе им открылся великий и страшный закон всеобщей разделенности отныне падшего мироздания, знание о его противоположностях, о единстве и борьбе этих противоположностей, о той страшной диалектике бытия, которая является одним из основных условий существования падшего мира, засвидетельствованном, как якобы исконный дуализм бытия, множеством языческих
религий и философских систем, но преодолеваемым лишь в истинном богопочитании христианства.
Что, именно, изменилось? - Вместо преодоления мужского и женского начал (к чему они были призваны, по словам прп. Максима Исповедника), Адам и Ева, наоборот, приобрели полную определенность и как бы природную, законченную оформленность своей телесности в этой двуцентренности человеческой природы. Ранее они не замечали своей наготы потому, что Бог, создав два пола, устремлял первозданных людей к полному преодолению этой первоначально заданной разделенности через духовное совершенствование (св. Максим Исповедник). Как только этот путь прервался, они увидели свою наготу, как некую фиксированность в двуполом существовании.
Понятие зрения своей наготы выступает здесь критерием измененного состояния, как следствия вкушения запрещенного плода. И это весьма замечательно потому, что чувство стыда есть исключительно человеческое чувство, оно вовсе не свойственно никаким животным и является несомненным признаком человека. Не только размер мозга, прямохождение, строение гортани и отсутствие крупных клыков отличают человека от животных, но и чувство стыда. Если у животных есть зачатки разума, то никаких зачатков стыда у них нет. Именно это чувство стыда Священное Писание отмечает в истории грехопадения, как первичное и основное, что отличает человека падшего от человека райского.
Стыд есть высшее чувство, отличающее человека от животных. Но если мы принимаем стыд как некоторую необходимую норму для человека (в отличие от бесстыдства, как утраты естественных норм поведения), то, согласно библейскому рассказу, эта норма появляется лишь после утраты более высокого состояния первозданных людей. Чувство стыда включает в себя, вместе с ощущением позорности наготы, еще и смущение от ложного поступка, предательства, малодушия, обмана и т.д., то есть имеет разносторонний нравственный характер, но всегда означает потерю некоей человеческой нормы. Стыд является признаком сохранения в человеке образа и подобия Божиего даже тогда,
когда он приложихся скотом несмысленным и уподобихся им (пс.48:13,21). Очевидно, для человека является нормой стыдиться именно уподобления животному. А появилось это состояние сразу после вкушения плода, как «открытие зрения». То есть, в этот момент они увидели в себе подобие животным. И как мы знаем, потеря стыда, бесстыдство может стать и крайней степенью безнравственности, потерей человечности, демонизмом.
Поскольку же они были созданы из земли и питались земными плодами, то, по необходимой обратной связи, в родственной им земной природе неотвратимо должно было произойти такое же разделение и изменение, как и в них самих. Нарушив заповедь, предупреждавшую о смерти, Адам и Ева не умерли сразу физически, но уже умерли духовно. Бог сказал Адаму: В день, в который ты вкусишь от него (от древа познания добра и зла), смертью умрешь (Быт. 2:17). Но по святому Ефрему Сирину, «Адам не умер в тот день, в который определено было ему умереть; и сия же благость, отменившая такой приговор, сохранила ему жизнь, чтобы утешился он» (преп. Ефрем Сирин, 1901:191-202).
Есть также мнение, что «нагота» при творении первых людей означала их полную открытость, обнаженность перед Божественной волей, их согласие на полное подчинение Божественной Мудрости. Дело в том, что еврейское слово «арум» - нагой - происходит от глагола «арам», означающее «проницать», «быть проницаемым», то есть открытым для Бога. Заметим, что это же «арум» употреблено и в значении низшей мудрости - «хитрый» - в рассказе о змее.
Одежда
Вообще, «одеждами» в Писании именуются не только созданные человеком искусственные покровы, но в целом внешний вид явлений, в том числе растений, и, видимо, всех существ, и даже Самого Господа, о Котором сказано: «Одеяйся светом, якоризою... » (Пс.103:2).
Понятие «одежды» занимает определенное место в Новом Завете. Спаситель обращает внимание наше на одежды всех явлений природы, когда говорит о красоте полевых лилий, каждая из которых одета так, как не одевался сам Соломон во
всей славе своей». Фрагмент о лилиях говорит о том, что вся природа нашего мира облечена в одежды, скрывающие непостижимую красоту творения. Но и собственно одежда, как творение рук человека, может быть причастна благодати Божией. Это показано в чуде Преображения, когда одежды Христа просияли и стали белы, как снег» - обычные, домотканые одежды, которые люди носили в то время.
Можно говорить о трояком понимании одежды в Шестодневе и в святоотеческой традиции (по св. Иоанну Златоусту): «одеяние славы», данное людям при сотворении, смоковничные листья, «изобретенные» самими людьми, и «кожаные ризы», данные им Господом перед изгнанием из Рая.
Одеяние славы. По словам святителя Иоанна Златоуста, прежде грехопадения «они наслаждались такою свободою, и даже не знали, что были наги (они и не были наги, потому что их лучше всякой одежды покрывала вышняя слава), после же вкушения, то есть после преступления заповеди, они дошли до такого унижения, что, не перенося стыда, стали уже искать покрывала. Учиненное ими преступление заповеди сняло (с них) ту чудную и необыкновенную одежду, то есть, (одежду) славы и вышнего благоволения, которою они были облечены, и в то же время возбудило в них чувство наготы и покрыло их невыразимым стыдом», - как говорит святитель в Беседах на книгу Бытия. Возможно это мнение свт. Иоанна основано на том, что о Господе сказано: «Одеяйся светом, яко ризою». Человек, как Его образ и подобие, также был одеян светом, хотя был тварным и телесным, но вместе с тем, создан как образ и подобие Творца. Поэтому его одеяние было подобно Божественному одеянию.
Итак, великий учитель Церкви говорит о некоей особой одежде, которую имели праотцы, как особую одежду славы, но которая была отнята сразу после преступления. Это высказывание св. Иоанна представляется весьма замечательным. Это немаловажное указание, поскольку божественная слава не была же в буквальном смысле покрывалом, не была, вполне понятно, каким-то внешним покровом, вроде плаща или накидки, - тогда мы понимали бы ее в грубо материальном смысле. Очевидно, божественная слава покрывала человека так,
что пронизывала все его существо несказанным и нематериальным светом, наполнявшим людей высшей жизнью. Все тело человека было способно обладать этой «одеждой».
Но полная открытость перед Богом и есть благодать и слава для человека. Нужно понять, по нашему мнению, что если первозданный человек был мудр и познал все тайны мироздания, то он был полностью прозрачен и для самого себя, он, поистине, знал себя, не был для себя загадкой. Сократовское «познай самого себя» еще не стало для него сколько-нибудь нужным - он созерцал свою плоть и познавал свою душу - эту бездну богосообразности и богоподобия. Одеяние славы пронизывало всего человека насквозь, оно касалось всего его существа - не было ничего в человеке и снаружи, и внутри, чего бы не касалось одеяние славы - все части тела, вся плоть и все кости, то есть все «органы» и все «клетки» организма были, так сказать насквозь пронизаны «славой и вышним благоволением», которое покрывало их, и, при том, «лучше всякой одежды». При таком «одеянии» в человеке не было никакой нечистоты, не только духовной, но и физической, то есть, в том числе, в нем не было - не могло быть - процессов тления и распада. Именно потому тело человека и было, как мы помним, «вольноменяющимся», по словам св. Никиты Стифата - человек созерцал в себе, что хотел, и управлял собою, как хотел. Св. Ефрем Сирин может говорить о «благообразной» наготе праотцев именно потому, что «неблагообразное» плоти до грехопадения еще не явило себя в человеке, природа которого была организована иначе, чем наша современная человеческая природа. Такой «наготы» нечего было стыдиться, - она вообще занимала незначительное место в его личности при том величии человека, которым он обладал.
Смоковничные опоясания. Выше мы говорили об «одежде славы», которую, согласно Иоанну Златоусту, прародители имели в Раю. По совершении греха и как его результат, противостояние и борьба добра со злом вошли в каждую часть человека, в каждый его орган, в каждую клеточку его первозданной природы. Именно тут возник процесс распада, ведущий к смерти и это почувствовалось ими сразу, как нагота.
До этого человек имел вольноменяющееся тело, о чем говорит св. Никита Стифат. Свою вольноменяемость плоти человек потерял, можно полагать, в момент вкушения запретного плода, когда люди увидели свою наготу - плоть определилась в форме такой телесности, в которой борются добро и зло. Вместо покаяния, они решили скрыть грех, что обозначено созданием ими одежды из смоковных листьев. Определившись в позорной наготе, человек не мог предстать пред Творцом, давшим ему тело легкое, свободное, «тонкое», полностью подвластное его воле. Отсюда «кожаные ризы» следует понимать, как изменение плоти.
Совершив грех и увидев свою наготу, прародители впервые и сразу оказались пред реально разверзшейся пропастью. И у них возникло сложное чувство, которое в традиции обычно называют чувством стыда. Правда, о стыде в Писании не сказано, это умозаключение от упоминания сшитых людьми одежд. Но далее упоминается страх. Возникшее сложное чувство, которое в самом деле можно определить, как чувство стыда, и лишение «боготканных» одежд вызвало в сознании первых людей необходимость одежды, как прикрытия наготы сразу после совершения греха еще в райском саду. И это было второе самостоятельное и вполне творческое действие человечества, после первого их творческого акта - наречения имен животных. Таким образом, творчество началось еще в Раю, но, увы, это богоподобное достоинство было использовано в греховных целях. Лиственные опоясания были «изобретением» и, вместе с тем, новым греховным действием.
Люди стали делать опоясания из листьев бессмертного сада, пытаясь как-то возместить утраченное и как бы стремясь уйти от ненужного и страшного знания; но они поняли, что это было бесполезно, и тогда они попытались скрыться от Бога, не смея предстать перед Ним в своем измененном, отныне уже тленном и полускотском состоянии. Кажется, буквально можно сказать, что совершившие роковую ошибку люди заметались в поисках выхода и сделали себе одежду: сшили смоковные листья и сделали себе опоясания (Быт. 3:7). Название рода ficus — древнеримское наименование растения; латинское carica -указывает на родину растения, Karien - провинция Малой Азии.
Смоковница (инжир, ficus carica) - дерево, распространенное по всему Средиземноморью. Ее листья отличаются шириной и этим удобны для одежды. По преданию, отображенному в литургической поэзии, Адам и Ева использовали листья того именно дерева, запретный плод которого они только что незаконно вкусили. То есть, люди воспользовались, не отходя, так сказать, далеко, другим продуктом того же древа - ведь создание опаясаний, - то есть одежды, как предмета - есть, несомненно, новое познание, целое огромное «открытие» для первых людей, явившееся как следствие происшедшего в них переворота. Именно потому, что в предании смоковница как бы сближается - если не отождествляется - с древом познания, некоторые считают, Спаситель и проклял смоковницу. При этом примечательно, что вообще смоковница в Ветхом Завете является символом мирной и благополучной жизни. Но мы должны здесь иметь в виду, что вместе с тем, в библейском сказании растительность есть образ бесстрастия (Салтыков, «Мир Божий», 2011, № 16: 107-111). Поэтому такая растительная одежда есть, как бы, аскетизм без Бога, попытка удержаться в Раю собственными силами, без «одеяния брачного». Нельзя здесь не вспомнить евангельскую «Притчу о неимущем одеяния брачна». Отличие от отрицательного персонажа евангельской притчи в том, что Адам и Ева сами лишают себя «брачной одежды», пребывая на «брачном пиру» непосредственно и изначально. Но также, как в притче, они извергаются из брачного пира во вне, хотя еще и не во «тьму кромешную», но на проклятую землю.
Таким образом, одежда из смоковницы здесь является знаком стремления вернуть мирную и благополучную жизнь, утраченную в грехе, вернуть бесстрастие, но без Бога, то есть в состоянии крайней гордости - будете яко бози - которая и подвигла их на грех. Есть, позволительно сказать, нечто «буддийское» в этой попытке. Но, увы, грех и проявился теперь еще более именно в том, что люди предприняли эту немощную попытку, не обращаясь к Богу, без помощи Божией, но пользуясь данными от Него силами - преодолеть, исцелить свое, впервые ощущенное ими болезненное, смертоносное раздвоение. Вспомним, что согласно Премудрости
Соломоновой, Адаму были открыты все тайны мироздания. Пользуясь материальными средствами, доступными разуму и знанию природы, - что обозначено в тексте как попытка сделать себе опоясания из смоковных листьев, - они сделали «опоясания», как некую защиту от процесса разложения и распада, но это было, конечно, бесполезно. Именно так, по свидетельству Писания, взоры людей впервые отвратились от Бога и устремились к познанию и использованию для себя окружающего мира, сотворенной Богом природы. Но листья смоковницы были райского происхождения, и в силу этого они есть символ нетленной жизни, уже утраченной людьми. По их замыслу, одежда из смоковных листьев должна была скрыть порок или его последствия, став как бы новой, искусственно созданной защитной поверхностью тел людей. Но явился Бог и обнаружилось, что опоясания из листьев, понимаемые и в прямом смысле, и понимаемые, как универсальное использование всех творческих возможностей человека и природы - в равной степени беспомощны пред Волей и Силой Божией.
Эта одежда из листьев смоковницы стала как бы прообразом всех последующих попыток человечества построить «земной рай» без Бога. Отсюда неудивительно, что в человеческом творчестве исторически так много злого и нечистого.
Вместе с тем, здесь можно видеть намек на одежды Христа в Преображении, когда они просияли и стали как свет. И это существенно.
В Раю за этим действием могло бы последовать и третье действие - вкушение от Древа Жизни, ибо люди хотели вернуть себе вечность без должного покаяния (Быт. 3:22). Но Бог воспрепятствовал этому, удалив прародителей из Рая.
Кожаные ризы. И все же Господь по милосердию принял это человеческое начинание, только вместо незаконной райской растительной одежды дал им кожаные одеяния. Буквальное понимание риз как одежды остается, по нашему мнению, в силе, хотя мы согласны с тем, что кожаные ризы означают изменение всего внешнего мира как следствие грехопадения. И это вполне
соответствует библейскому реализму. Дело в том, что есть несомненная связь, по первичному смыслу, кожаных риз со смоковными, которые люди первоначально сделали себе сами в Раю, именно, чтобы скрыть телесную наготу. Связь между смоковными препоясаниями и кожаными ризами в таком случае означает, как думается, что ощущение смертного греха явилось как глубочайшее, до смерти, противоречие внутри человека. Необходимость одежды есть видимое следствие греха и из текста очевиден, в первую очередь, ее нравственный смысл. Но рвать листья в райском саду теперь уже было новым грехом, незаконной попыткой, или, по крайней мере, неправомерным действием (несколько грубо говоря), для сокрытия греха - без Божиего благословения (если, конечно, считать эти смоковные опоясания не аллегорией, а описанием реальности; но как мы знаем, святоотеческая традиция в целом настаивает на не противоречащей духовному смыслу реальности всех поименованных в Шестодневе предметов и прочих реалий). Поэтому кожаные одежды были необходимой заменой растительной одежды, каков бы ни был общий, быть может, более глубокий их смысл.
Вспомним, что дьявол по определению является вором. Адам и Ева в этот момент уже не были праведниками, а были преступниками, которых ожидало осуждение на изгнание. Один проступок влечет за собой другой, то есть выявляется еще одно действие, которое в контексте событий нельзя назвать праведным и которое является следствием вкушения запретного плода. Но выйти из Рая на землю с райскими листьями могут только великие праведники, о некоторых таких праведниках мы ранее упоминали. Сорванные смоковные листья остались в Раю.
Однако Бог, по своему неизреченному милосердию, прощает этот последующий поступок - по сути, все же, именно проступок (имеется ввиду самовольная попытка сделать себе одежду) - и дает им ставшие необходимыми одежды из «нормального» для грешной земли и притом хорошего, по представлениям любых эпох, материала... Откуда взялись кожаные ризы? Нет в этом затруднений для Того, Кто создал мир. Священное Писание ясно говорит, что сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их (Быт. 3:21), - Бог
Сам сделал, сотворил для людей одежды кожаные перед высылкой. В этом выразилась Его отеческая любовь к падшим детям. На земле после изгнания люди появляются уже в этой одежде. Одежда, как признак изгнания из Рая, отмечена всей иконографической традицией этой темы в христианском искусстве средневековья. Можно считать, что именно появление одежды является одним из признаков, которые отличают «человека разумного» от изучаемых наукой всевозможных гоминидов и прочих существ и, следовательно, является критерием времени появления человека на известной нам Земле. Наука не знает, начиная с самых ранних эпох, человеческого общества, не пользующегося одеждой. С точки зрения современной антропологии, стыд, требующий покровения одеждой, есть необходимое и исключительное свойство человека, как часть присущего только человеку эроса, но уже свойственного всем первобытным людям. Это вполне согласно с библейским пониманием перехода человека из райского состояния - в тленное.
После Суда Божиего, выявившего нераскаянность прародителей, «одеяние славы» уже не могло быть им возвращено, и материальная одежда стала необходимостью. И Бог благословил людей ее носить, чтобы человек, живя в падшем мире, имел бы некоторую защиту и сохранял бы целомудрие. Высылая Адама и Еву из Рая, Бог одел их в ризы кожаные: И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их (Быт. 3:21).
Мы согласны с теми авторами, которые рассматривают «кожаные ризы» как переход всей природы в современное состояние, хотя нельзя отрицать и того, что потребовались и внешние одежды. Появление кожаных риз согласуется с указаниями текста на одновременное изменение питания человека, изменение растительности на земле и появление болезней. Все это вместе происходит после проклятия земли.
Но в самом понятии кожаных риз уже обозначена суть происшедшего изменения. Замечательно, что здесь впервые в библейском тексте появляется предмет, доступный для научной оценки и потому даже обязывающий нас к таковой. Ведь как следует из научного обсуждения последних 15 лет, под
кожаными ризами мы согласились понимать состояние всей природы и в том числе, как очевидно, кожный покров человека и животных. Но вплоть до XIX и даже XX века этот кожный покров не был достаточно изучен и потому не мог быть привлечен научной апологетикой в интересующих нас целях. Поэтому существенно, что Писание указывает материал риз: человеку не просто даны одежды, как таковые, но одежды определенного происхождения и качества, на который указывает материал - и это именно кожа, а не какой-либо другой материал. В этом определении содержится важнейшее для нас указание на переход от райского первозданного бытия в падшее земное.
Человек был поставлен над всеми стихиями, однако создан из земли, в которую он теперь возвращается. И, для человека падшего Господом предназначено не что иное, как именно кожа - покров позвоночных животных, млекопитающих, с определенными признаками существ, наиболее близких к человеку по ныне определившимся природным потребностям человека, как «приложившегося к скотам». Человек стал жить преимущественно среди зверей полевых и скотов». И получил соответствующую одежду. Теперь мы имеем возможность привлечь выводы современной науки, с целью уточнить, как изменилось соотношение между райским и послерайским бытием после всего случившегося.
И выясняется, что человек получил в качестве внешнего покрова сложный орган, совершенно отличный (может быть принципиально) от райского - растительного, символизирующего бесстрастное, равноангельное житие и лишенного сложности - поскольку все вечное и совершенное -просто, потому что оно целостно. Теперь же человек стал сложнейшей системой систем, которые защищает и объединяет кожный покров.
Земная природа знает разные виды и материалы этих природных одежд своих живых существ. Эти одежды соответствуют природным условиям обитания тех или иных живых существ. «В биологии — наружный покров позвоночных животных. Кожа защищает тело от широкого спектра внешних воздействий, участвует в дыхании, терморегуляции,
обменных и многих других процессах. Кроме того, кожа представляет массивное рецептивное поле различных видов поверхностной чувствительности (боли, давления, температуры и т. д.». Кожа есть защитный покров животного, необходимый ему для выживания в среде обитания. «Кожа млекопитающих характерна наличием волосяного покрова (шерсти) и содержанием большого количества разных желез - потовых, сальных, молочных, пахучих. Волосы присутствуют у всех млекопитающих за исключением некоторых водных форм (китов, сирен)». Кожа выполняет функции, являющиеся разновидностями ответных реакций организма: защитные, терморегулирующие, рецепторные, выделительные, дыхательные, всасывающие. Из кожного покрова развиваются слюнные железы и зубы. Некоторые важные части органов зрения также образуются за счет кожного покрова (веки, конъюнктива, роговица, хрусталик). Кожный покров объединяет лежащие под ним органы в единое целое и защищает тело животного от вредных внешних воздействий. Он является посредником между животным и окружающей средой.
Связь организма с внешней средой осуществляется нервной системой, которая находится в теснейшей генетической и функциональной связи с кожным покровом. Центральная нервная система, возникнув в эмбриональный период из эктодермы, сохраняет тесную связь с кожным покровом посредством огромного количества рецепторных окончаний нервных клеток. Через эти окончания животное воспринимает разнообразные ощущения: холод, боль, зуд и т. д., на которые оно соответствующим образом реагирует» (Глаголев, Ипполитова, 1977).
Кожный покров человека может быть сопоставлен с аналогичными покровами животных разных видов по признакам волосатости, развития различных желез, мякишей и других производных кожного покрова. Кожаные покровы - различны, но человек с полной определенностью принадлежит к млекопитающим. При этом человек по своей биологической природе не имеет аналогов, его защитный покров не имеет животной волосатости и это является загадкой для биологии.
Кожа, как утверждает современная наука - чрезвычайно сложный орган животного и человека, необходимый для выживания.
При этом, для нас чрезвычайно важно вновь подчеркнуть, что «кожаные ризы» сотворены Господом отдельным творческим актом уже после Суда для измененной жизни осужденных людей. Они даны телу людей, ставшему телом смерти, (Рим.7:24) для их «приспособления» к падшей природе с изменившейся материальностью проклятой земли и, соответственно, с изменившимся временем. «Кожаные ризы» человека сразу же, при их творении Господом, получили время падшего мироздания. И, в полном согласии с наукой, время это - время появления на земле млекопитающих. И Писание нам точно указывает, что человек, получив эти «ризы» на себя, изгнанный из Рая человек биологически «вписался», вошел этими ризами именно в тот момент природной хронологии, установленный наукой нового времени, который соответствовал природе существ, имеющих соответствующий внешний кожный покров.
Священное Писание не указывает нам конкретно на ближайшую к человеку группу животных, среди которых наука выделяет приматов. Современная наука, свидетельствует, что при всей близости человека к приматам, установить предполагаемую переходную фазу от приматов к человеку не удается: человек, все же, внезапно появляется в мире животных.
Во влиятельной в раннехристианской среде апокрифической «Книге Юбилеев» говорится, что Господь одел Адама в шкуры зверей, чтобы он скрыл свою наготу. - То есть, здесь кожаные ризы понимаются как внешняя одежда. В теплом южном климате божественное указание на необходимость людям всегда носить одежду было весьма актуальным с нравственной стороны.
Мнения святых Отцов по вопросу о природе кожаных риз различны. Разнообразие святоотеческих суждений по этому предмету отмечено А.И. Сидоровым в его примечаниях к Творениям св. Анастасия Синайского. Святой Ефрем Сирин понимает кожаные ризы, как одежду, так же думает свт. Иоанн Златоуст. При этом свт. Иоанн Златоуст делает ценное указание
(как выше было показано), что люди, собственно, и не были наги в общепринятом смысле слова - их особым образом покрывала, как одежда, божественная слава. Блаженный Феодорит Кирский не согласен с «любителями иносказаний», которые «кожами называют смертную плоть», поскольку, по его мнению, плоть не изменилась после грехопадения. Не согласен он и с теми, кои «утверждали, что ризы сии приготовлены были из древесной коры» - бытовало, стало быть, и подобное мнение, которое, между прочим, близко к библейскому указанию на смоковничные препоясания. Но Бог «не оставил нагими возымевших нужду в одежде». Достаточно «довольствоваться написанным и удивляться беспредельной Его благости» (блж. Феодорит Кирский, 2001:311).
Современный богослов прот. Борис Левшенко отмечает: «И сразу это почувствовалось, по враждебности стихий этого мира, почему для человека понадобились кожаные одежды» (Левшенко, 2003:97).
В то же время кожаные ризы могут пониматься и как огрубление плоти. Это мнение восходит к Филону Александрийскому и было усвоено Оригеном. Святитель Мефодий Патарский в полемике с Оригеном подробно рассуждает о кожаных ризах, доказывая, что «кожаные одежды не суть тела (в смысле нового творения. - А.С.), но смертная принадлежность» (Патарский (Мефодий, свт.), 1905:216). Очевидно, они есть образ приобретенной мертвенности (свт. Мефодий Патарский, 1905:216), с которой человек изгоняется из Рая в проклятую землю. Св. Амвросий Медиоланский безусловно принимает кожаные ризы, как измененную телесность: Душа, освобожденная от плоти, «скинула тунику свою... », ту одежду из кожи, которую приняли Адам и Ева после грехоадения, тунику тления, тунику страстей» (свт.. Амвросий Медиоланский, 2013:87).
Свт. Григорий Нисский говорит: «слыша о коже, думаю разуметь наружность бессловесного естества, в которую облеклись мы, освоившись со страстию» (свт. Григорий Нисский, 1862:316). Здесь указывается на близость к скотам. Из великих Отцов Церкви так же мыслит свт. Григорий Богослов. Среди богословов ХХ века таково мнение В.Н. Лосского и
иеромонаха Серафима (Роуза). (Разнообразие святоотеческих суждений по этому предмету отмечено А.И. Сидоровым в его примечаниях к Творениям св. Анастасия Синайского (преп. Анастасий Синаит, 2001:25-190, 101-103 прим.). Святитель Филарет Московский, как мы видели, весьма замечательно увязывает кожаные ризы со скотоподобием современного человека.
Н.С. Серебряков в результате подробного обзора святоотеческих мнений и гимнографии также приходит к выводу, что «понимание библейского образа "облечения в кожаные ризы" как изменения состояния человеческого тела, приобретения им смертности, тления, его огрубления в результате грехопадения прочно вошло в Священное Предание Церкви»» (Серебряков, 2003:97). Названный автор справедливо видит в кожаных ризах важнейший признак общего видоизменения природы после грехопадения.
Однако наиболее вдумчивое раскрытие образа кожаных риз для современности дал, по нашему мнению, монах Александр (Коник), который, по сути, развивает мысль святителя Филарета Московского. Суть грехопадения, совершенно справедливо говорит он, есть проблема личности. Этот автор различает в человеке природу и личность, - что помогает понять раздвоение личности в грехопадении (по-видимому, автор различает сотворение из земли, как природу, и вдуновение от Духа Божия души, как личностное начало). «Проблема бунта человеческой природы против его личности, разрыв между природой и личностью составляет трагедию (грех) человеческого существования <...>. Природа отказывается от самоотречения в любви (это способ существования личности), и, чтобы это зло не было увековечено, Бог ограничивает его рамками биологической индивидуальности (Бог «сшил» человеку кожаные ризы). Это вызвано необходимостью, ибо отныне, после духовной смерти Адама, естественная энергия человека ипостазирует не любовь, а смертную индивидуальность и ее эфемерное (призрачное) существование. Бог преобразил последствия духовной смерти, и поэтому смерть не в силах посягнуть на личность и разрушает не самого человека, а его
биологическую ипостась (выделено нами. - А.С. Биологическая ипостась - природа). Таким образом, открыт путь реализовать себя как ипостась не временной, но вечной жизни» (Коник, 1996: 26-27). Как нам представляется, здесь на языке современных понятий разъяснено, что сшитие Богом кожаных риз означает именно «биологизацию» личности, которая приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48:13, 21), и это последовало после Суда Божия, как его необходимое следствие, и завершилось изгнанием человека из Рая в падший мир. Бог, спасая душу падшего человека, дает ему кожаные ризы, то есть приравнивает его физическое бытие к скотам несмысленным, порожденным землей, из которой создана и природа человека. Возникшая в грехопадении разобщенность между телом, взятым из земли (откуда происходят, хотя и по-другому, и тела животных), и душой, вдохнутой Богом, была - как следствие непослушания и омертвения духа - приближением плоти к земле, то есть к скотам.
По нашему мнению, Православная Церковь, вспоминая изгнание Адамово, принимает оба понимания, которые взаимосвязаны. Как поется во второй стихире на Господи воззвах за Всенощным бдением в неделю Воспоминания Адамова изгнания:
Одежды боготканныя совлекохся окаянный, твое божественное повеление преслушав Господи, советом врага и смоковным листвием, и кожными ризами ныне облекохся; потом же осужден бых хлеб трудный снести: терние же и волчец мне принести, земля проклята бысть...
Здесь и смоковная, и кожаная одежды стоят в одном ряду уже после «одежды боготканной», то есть одеяния славы (свт. Иоанн Златоуст), в которую первые люди были облечены, сразу и в прямом и в иносказательном смыслах: Адам облекохся, вместо боготканной одежды, также и советом врага, и одеяниями из смоковных листьев, а затем облечен в одежду из кож.
В стихирах на хвалитех (первая стихира):
Иногда царь сый земных всех созданий божиих, Ныне пленник явихся от единаго беззаконнаго совета, И иногда славою бессмертия облечен сый, Умерщвления кожу яко смертный окаянно обношу. Увы мне...
Здесь со всей определенностью кожаные одежды трактуются как кожа умерщвления, присущая смертному. Это уже физическое изменение, попущенное вследствие грехопадения всему роду человеческому, и через человека - всей природе, как огрубление плоти. Очевидно, при втором понимании, этот переход кожаных риз на всю тварь мог последовать лишь уже после изгнания из Рая, когда люди соприкоснулись с прочей землей и передали ей, через это соприкосновение, свой грех.
Мы здесь совершенно согласны с архиеп. Иннокентием, который ярко описывает проявление любви Божией к людям перед изгнанием и, в частности, говорит: «Если судить по лицу и достоинству Того, Кто устроял теперь для Адама одежду; то Ему, как Всемогущему, прилично было сделать ее не из чего-либо, а из ничего» (Борисов, 1874:87-92). По его же мнению, потребность в одежде теперь была связана не только с чувством стыда, но и с изменением в природе: «А что кроме стыда ощущалась теперь вместе с ним и потребность к защите от стихий, это покажет одежда, в которую облечет Господь грешников: ибо она будет, как увидим, не другая какая-либо, а кожаная, то есть способная к защите от перемен воздушных. В противном случае она была бы слишком тяжела; если бы, то есть, предназначалась к защите только от собственного стыда» (Борисов, 1874:43/
Между тем, Бог создал человека (Адама) и перенес его в Рай без одежд; Бог и научил носить одежду, когда это стало необходимым после грехопадения. Разумеется, такое объяснение может показаться чрезмерным буквализмом, но оно не исключает символического понимания под кожаными ризами «одебелевания» плоти. Но, вообще, как ни понимать эти кожаные ризы, они являются образом защиты, которую любящий Бог дал людям в избранный ими самими их новый путь, полный страданий, искушений, горечи и слез. При этом
вполне очевидно, что понимание «кожаных риз» как одебелевания и скотоподобия, ясно указывает на глубокое изменение телесности человека, а вместе с тем - и всей земной и внеземной природы. «Если сравнить тело человеческое в нынешнем его состоянии с тем, как оно было в начале, вышло из рук Божиих и с тем, каким оно имеет быть паки, после будущего всеобщего воскресения из мертвых, то и настоящее грубое тело наше можно, пожалуй, назвать ризами кожаными», - соглашается архиеп. Иннокентий (Борисов, 1874:89).
Но если мы признали кожаные ризы изменением плоти, то неизбежно приходится признать, что первозданная плоть, до кожаных риз, была иной - «тонкой»; и вместе с тем, принять изменение всего мироздания, как соприродного человеку и его кожаным ризам, и более уже не искать соответствия между современным научным знанием и описанным в Библии миром до появления кожаных риз.
Также и сам человек получил свое место в земной хронологии в полном соответствии с теми новыми отношениями между человеком и природой, которые возникли только теперь - после грехопадения. Вопрос времени появления человека на земле после изгнания из рая со всей очевидностью решается через упоминание кожаных риз. Мы согласны с теми авторами, которые полагают, что кожаные ризы означают изменившуюся вместе со всем мирозданием, телесность человека (Серебряков, 2004:454-458).
Однако нужно учесть, что нам почти ничего неизвестно о внешности человека в Раю, поскольку это было более высокое бытие, отличное от тела смерти, с чем согласна вся православная традиция, восходящая к ап. Павлу (Рим.7:24). Мы лишь знаем, по учению св. Иоанна Златоустого, что человек был облачен в Божественный Свет. Но теперь, после Суда, человек облачается в природные одежды, наиболее приличные его новому положению. Это ясно свидетельствует, что до грехопадения и Суда человек имел другую природу.
Бытие в «кожаных ризах» должно предполагать, что в мир вошли и стали действовать «законы природы», скажем, Закон всемирного тяготения. Современная наука утверждает,
что абсолютно между всеми телами во Вселенной существует взаимная сила притяжения. Появилось легкое и тяжелое. Тяжесть связана с разрушением. Падающее - разрушается. Это -время...
Еще напомним, что древний человек различал существа по морфологическим признакам, более для него заметным и важным. И он видел, что не все млекопитающие имеют одинаковый кожный покров: большинство из них покрыты шерстью, более или менее густой, иногда лишь частично покрывающей тело животного. Кожа, свойственная человеку, характерна именно для «скотов» - мирных животных, наиболее легко поддающихся одомашниванию и способных трудиться на пользу человеку: это лошадь, корова, буйвол, свинья, слон. Этих животных древний человек встречал в южных регионах, где он первоначально жил. Они и стали его непосредственными «друзьями», «помощниками», «слугами», с которыми он стал жить вместе. Именно они, в первую очередь, используются на работах и снабжают человека основой домашней пищей. И потому к ним, указывает, Писание, «приложился» человек - то есть, нашел их среди враждебного мира в начавшейся борьбе за существование. Есть и некоторые другие: собаки, кошки, козы, овцы, верблюды. Итак, дав человеку «кожаные ризы», заботливый Господь не только определил его место во главе млекопитающих, но и послал ему главных помощников.
ЛИТЕРАТУРА
Амвросий Медиоланский, свт., 2013. Об Исааке или о душе. Собрание
творений. Т.3. М.: ПСТГУ. 87 с. Анастасий Синаит, прп., 2003. Три слова об устроении человека по образу и по подобию Божию. Избранные творения. «Паломник», М.: «Сибирская благозвонница». 25-190; 101-103 с. Афанасий Великий, свт., 1851. Слово на язычников. Творения иже во святых отца нашего Афанасия, архиепископа Александрийского. Т. 1. М. 9 с. (Творения святых отцев в рус. пер. Моск. духов. акад.; Т. 17). Борисов Иннокентий, архиеп., 1874. Беседа в Среду шестой недели Великого
Поста. Сочинения. Т. 7. СПб.; М. 43. 87-92 с. Глаголев П.А., Ипполитова В.И. 1977. Анатомия сельскохозяйственных животных с основами гистологии и эмбриологии. Сайт ZLibrary. -URL: https://ru.b-ok.org/book/3125128/cded96 . Григорий Нисский, свт., 1862. О душе и воскресении. Разговор с сестрою
Макриною. Творения. Ч.4. М. 316 с. Димитрий Ростовский, свт., 1998. Летопись, синопсис. М. репринт. 26 с. Ефрем Сирин. 1901. Творения иже во святых отца нашего Ефрема Сирина./
прп. Адам и Ева. Изд. 4-е, ч. 5. Свято-Троице Сергиева Лавра. 203 с. Ефрем Сирин, преп., 1901. Толкование на первую книгу (на книгу Бытия).
Творения. 4-е изд. Ч. 6. Свято-Троице Сергиева Лавра, 236 с. Иннокентий (Борисов), архиеп., 1874. Беседа в Пяток третьей недели Великого
Поста. Сочинения. Т. 7. СПб.; М. 41-48 с. Коник А., монах, 1996. Любовь земная и небесная: Богословские очерки.
Интер-весы, М. 26-27 с. Левшенко Б., свящ., 2003. Догматическое богословие: Курс лекций. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт. ПСТБИ. 97 с..
Мефодий Патарский, свт., 1905. О воскресении. Полное собрание творений.
СПб.: Изд. 2-е, 216, 218 с. Мефодий Патарский, свт., 1905. О воскресении. Полное собрание творений.
СПб.: Изд. 2-е. 218 с. Репринтное издание 1893 года, 1992. Книга правил святых апостол, святых соборов, вселенских и поместных, и святых отец. Правило 100-е Пято-Шестого Собора, 692 г. М.: Издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры. 115-116 с.
Салтыков А.А., прот., 2011. Питание человека и животных в Шестодневе. -
«Мир Божий», журн. 16: 107-111. Серебряков Н.С., 2004. Образ кожаных риз. Объект научного естествознания и первозданный мир. XIV Ежегодная богословская конференция М.: Православного Свято-Тихоновского Богословского Института. Материалы. ПСТБИ. 96-100, 454-458 с. Серебряков Н.С., 2003. Образ кожаных риз при описании результатов грехопадения в человеке и в мире. XIII Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского Института. Материалы. М.: ПСТБИ. 97 с. Феодорит Кирский, блж., 2003. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. Творения святых Отцов и Учителей Церкви. Ч. 1: Толкование на книгу Бытия. М.: Издательский Совет РПЦ. 311 с. Филарет (Дроздов) Московский, митр., 1867. «Записки, руководствующие к основательному разумению книги Бытия, заключающие в себе и перевод сея книги на русское наречие». Ч. 1. М. 97 с.
Получена /Received: 08.04.2019 Принята /Accepted: 27.04.2019
