CC BY
434НАГОРНЫЙ КАРАБАХ В РАКУРСЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЙН
С.Н. Федорченко
Московский государственный областной университет, Москва, Россия
Аннотация. Политическая идентичность часто становится тем элементом, из-за которого разыгрывается геополитическое противостояние различных интересантов. Все большее значение политическая идентичность приобретает для тех территорий, чья судьба неразрывно связана с недавними военными конфликтами, спорными, нерешенными проблемами международного плана. Тот политический субъект, который смог добиться доверия со стороны представителей конкретной идентичности - этнической, религиозной и часто с ними связанной политической, как правило, обеспечивает себе различного рода поддержку: ценностную, идеологическую, электоральную, экономическую, военную и т.п. со стороны местного населения. Но в современных условиях активного развития информационного общества решающее значение приобретают не силовые, а именно медийные технологии конструирования политических идентичностей.
Традиционные (газеты, радио) и новые (социальные сети Интернета, блоги, форумы) медиа, а также медиа, занимающие пограничное положение между ними (телевидение), на деле практикуют приемы борьбы за формирование общественного мнения, воспроизводящие либо разрушающие, в свою очередь, идентичность на той или иной территории. Целью данной работы является анализ приемов информационного противоборства политических акторов за доминирование над представителями политической идентичности Нагорного Карабаха. Автор приходит к выводу, что крупнейшими политическими акторами, пытающимися воздействовать на конфликт, являются не только региональные интересанты, но и Россия с США. Однако из-за информационной войны между этими акторами возникает новая угроза для мирного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта.
Ключевые слова: Нагорный Карабах, политическая идентичность, информационные войны, Россия, США, Армения, Азербайджан.
Один из самых нерешенных конфликтов на постсоветском пространстве относится к Нагорному Карабаху. Между Арменией и Азербайджаном идут переговоры с 1990-х гг., однако из-за диаметрально противоположных моделей выхода из кризиса основные вопросы затяжного противостояния так и не решены: Ереван отстаивает право наций на самоопределение, ссылаясь на Хельсинский Заключительный акт, тогда как Баку стоит на позиции сохранения территориальной целостности государства. Ни Лиссабонский саммит, ни Мадридские принципы, ни Цюрихские протоколы не улучшили ситуацию в этом регионе Южного Кавказа. У мирового сообщества не получается сгладить армяно-азербайджанские противоречия и по той причине, что после крушения СССР в Закавказье изменилась палитра геополитических акторов влияния: возникли новые государства, позиции России ослабли, а США, наоборот, перешли на новый уровень.
Соединенным Штатам очень важно доминировать в данном регионе, используя известный римский принцип дипломатии -divide et impera, - контролируя, к примеру, закавказские республики, одновременно не давая им сблизиться. К сожалению, в данный момент Вашингтон не заинтересован в окончательном мирном урегулировании конфликта в Нагорном Карабахе, так как это не позволит постепенно оттеснить Россию из региона и даже, наоборот, приведет к ослаблению механизмов манипуляции и давления на постсоветские государства. Кроме того, поддержание латентной стадии Нагорно-Карабахского конфликта открывает перспективные возможности для крупного капитала США в богатом энергетическими ресурсами регионе Центральной Азии, не давая упрочниться здесь тому же Китаю в будущем. Не случайно, еще в августе 1997 года президент Билл Клинтон открыто объявил Кавказ и Каспийское море зоной национальных интересов США. Другими игроками этой шахматной партии остаются, конечно, Турция и Иран.
Россия долгое время не могла предложить устроившую обе стороны модель выхода из конфликта. Правда, в свое время заявление спикера Государственной Думы С. Нарышкина в Бакинском Славянском университете показало, что Москва осознает необходимость важности противостояния геополитической интервенции Вашингтона в регионе [Фридрихсон 2012: 27-33]. Правда, акторами противостояния выступают не только основные стороны - Армения и Азербайджан, Россия и США, Иран и Турция, но и различные лоббистские группы данных стран. Таким образом картина намного сложней. Именно в этих условиях разворачивается мощнейшая информационная битва перечисленных акторов за политическую идентичность Нагорного Карабаха.
Политическая идентичность часто становится тем элементом, из-за которого разыгрывается геополитическое противостояние различных интересантов. Все большее значение политическая идентичность приобретает для тех территорий, чья судьба неразрывно связана с недавними военными конфликтами, спорными, нерешенными проблемами международного плана. Тот политический субъект, который смог добиться доверия со стороны представителей конкретной идентичности - этнической, религиозной и часто с ними связанной политической, как правило, обеспечивает себе прочную легитимность и различного рода поддержку: ценностную, идеологическую, электоральную, экономическую, военную и т.п. со стороны местного населения. Но в современных условиях активного развития информационного общества решающее значение приобретают не силовые, а именно медийные технологии конструирования политических идентичностей. Традиционные (газеты, радио) и новые (социальные сети Интернета, блоги, видеохостинги, форумы, мессенджеры) медиа, а также медиа, занимающие пограничное положение между ними (телевидение), на деле практикуют приемы борьбы за формирование общественного мнения, воспроизводящего либо разрушающего, в свою очередь, идентичность на той или иной территории.
Как правило, информационная война за политическую идентичность Нагорного Карабаха начинается довольно незаметно. Но вовсе необязательно с конкретных действий официальных политиков, а с активности представителей азербайджанского и армянского лобби в правительствах и парламентах различных государств. Например, правительство Армении относительно мало напрямую лоббирует свои интересы в США, что, возможно, происходит из-за противоречий между Москвой и Вашингтоном. Поэтому влияние осуществляется через Армянский национальный комитет Америки и Армянскую ассамблею Америки. Важнейшей задачей армянского лобби является признание Нагорного Карабаха Вашингтоном в качестве независимой страны, а также предоставление финансовой помощи Еревану. Несмотря на то, что Вашингтон для обеспечения своего доминирования в Закавказье и выдавливания России из региона не заинтересован в быстром урегулировании данного конфликта, армянские лоббисты все же добились с 1998 г. финансирования Карабаха со стороны американского Конгресса [Троицкий 2017: 90-105].
Между тем армянским лоббистам так и не удалось полностью склонить на свою сторону Госдепартамент США, старающегося придерживаться более осторожной позиции. Кроме того, экономическое развитие Турции и Азербайджана начала 2000-х гг. позволило их представителям проводить более активную лоббистскую политику в среде исполнительной власти США, включая советников президента в аппарате Белого дома. Причина такого положения - несмотря на фактор армянских и азербайджанских лоббистов, Вашингтон никогда не забывал о собственных интересах, нацеливаясь на вытеснение Москвы из переговорного процесса. США стремились формировать новостную и политическую повестку в этом регионе, не уступая никакому конкуренту.
Так, на заседаниях Минской группы западные представители делали все возможное, чтобы уменьшить роль Российской Федерации в переговорах. Поэтому Россия ещё с 1992 г. в Алма-Ате самостоятельно
добилась соглашения Азербайджана и Армении о прекращении огня. Казалось бы, подобная дипломатическая победа должна была воодушевить всех международных посредников. Однако представитель США, наоборот, выразил недовольство переговорами в Алма-Ате, и высказался против участия Казахстана в урегулировании конфликта. Таким образом уже в то время начиналось информационная война: США опасались усиления позиций России в этом постсоветском регионе после ее дипломатических побед (например, соглашение в Сочи), даже если они вели к миру в Нагорном Карабахе [Дудайти, Ситохова: 2016]. Причем информационная война началась именно со стороны Вашингтона, а не Москвы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что отношения западных стран и России стали ухудшаться после достигнутых (снова благодаря российской стороне) договоренностей Бишкекского протокола 1994 г. Тогда как со стороны западных переговорщиков существенных подвижек не наблюдалось, игнорировалось предложение России о направлении в конфликтную зону ее миротворцев либо сил СНГ на саммите СБСЕ в Будапеште того же года. После «пятидневной войны» 2008 г. в Закавказье западные страны также стали тормозить усилия Москвы по принятию соглашения, согласно которому российские миротворцы могли бы разъединить карабахскую, армянскую и азербайджанскую стороны [Петрова, Сляднева. 2015].
Нежелание США и их западных партнеров сотрудничать на равных с Россией в мирном разрешении Нагорно-Карабах-ского кризиса в 1990-х гг. и обострение информационной войны между Вашингтоном и Москвой после Евромайдана на Украине переводит данный конфликт в очередную затяжную фазу. Условия развития современных социальных сетей Интернета позволяют в формате этого информационного противостояния воспроизводить многие мифы, связанные с местной идентичностью. Причем многие мифы не имели отношения, к примеру, к давним противоречиям тех же армян и турок, а возникли относительно за короткий срок. В ходе информационной войны между Вашингтоном и
Москвой процесс мифологизации истории Южного Кавказа приобрел эффект мультипликатора и стал способен воспроизводиться подобно цепной реакции. Спорная территория прибрела роль центрального элемента формирования политической идентичности Армении, Азербайджана и, конечно, Нагорного Карабаха.
К сожалению, в процессе складывания местных идентичностей не малое значение имели и технологии создания «образа врага» из оппонента. Территория постоянно связывалась не с прагматичной, а с ярко эмоционально-символичной - этнической, религиозной проблематикой, несла в себе символ могил предков, священной исторической памяти. Нагнетание страха местными и международными массмедиа, провокационный дискурс пользователей социальных сетей Интернета вызывал соответствующую реакцию тревоги со стороны местных жителей, преувеличенное чувство опасности приводило к стилистике крайних силовых решений.
Политическая мифология и по сей день формирует политическую идентичность Нагорного Карабаха. И это зависит от силы пропаганды армянской либо азербайджанской стороны, которые имеют собственное видение на вопрос «самого древнего народа», «исконной земли». В своей книге «Черный сад» Том де Ваал, приводя примеры дружественного, мирного сосуществования армян и азербайджанцев, пришел к выводу, что современную рознь спровоцировала мифологизация идентичности, местной истории как со стороны представителей диаспоры, так и со стороны внешнеполитических сил [Де Ваал 2005: 317-370]. Армянская идентичность столкнулась с азербайджанской в условиях мощнейшего насаждения исторических и политических мифов.
Но зачем нужны политические, исторические мифы для внешнеполитических акторов? Если внутриполитическим акторам мифология нужна для легитимации власти, то для зарубежных интересантов (например, для США) она является необходимым элементом информационного противостояния с конкурентом (например, с Россией) в этом постсоветском регионе. Мифология
возникает и закрепляется при диаметральной оценке одних и тех же событий политической истории у армянской и азербайджанской стороны. Примером одиозного перенесения политической проблематики в историческую науку может служить дискуссия, развернувшаяся еще между М.М. Гусейновым и Ю.И. Мкртумяном на совещании в отделении истории АН СССР по поводу культурной принадлежности Армении или Азербайджану памятников... палеолитической пещеры Нагорного Карабаха. Крупная дискуссия возникла и вокруг фигур 26 бакинских комиссаров [Юматов 2010: 95-99]. Таким образом в подготовке материала для будущей информационного противостояния участвовали, к сожалению, обе стороны, сводящие научные баталии к следующим ключевым положениям: исконности определенного этноса на конкретной территории; рассмотрения другой стороны как потомка пришлого народа; мученичество и жертвенность собственного народа при негативной роли оппонентов; проецирование истории на современность.
Противостоящие оценки общей политической истории приводит в своей статье и Ф. Шафиев. К примеру, по азербайджанской версии древний Карабах был частью Албании, а по армянской - входил в состав Великой Армении. По средневековой политической истории также имеются кардинальные разногласия: в армянской версии карабахские армяне, воюющие против арабов и сельджуков, сохранили полунезависимость, в азербайджанской версии средневековый Карабах был населен албанами, арменизированными после прихода арабов и подчинения албанского католикосата армянской церкви [Шафиев 2007: 66-80]. Согласно армянской точке зрения, после революции в 1918 г. в Баку армяне находились в постоянной опасности, согласно азербайджанской же, - армянские националисты, прикрываясь большевистскими лозунгами, убивали в Баку самих азербайджанцев. Разнится и оценка советской эпохи: по армянской версии, Нагорный Карабах в тот период подвергался дискриминации, в ходе которой доля азербайджанского населения выросла, по противоположной версии - ар-
мяне имели автономный статус в Азербайджане, обладали лучшими экономическими условиями, чего не имели азербайджанцы в советской Армении.
Примечательно, что западные участники переговорного процесса уже сами подвержены определенной степени мифологизации, рассматривая данный конфликт как конфликт, имеющий преимущественно религиозный характер. Однако, как показывает разноголосица между самими армянами и азербайджанцами по поводу трактовки одних и тех же периодов политической истории, причины противоречий более сложные - этнические, экономические, культурные, геополитические, географические, и, конечно, религиозные. В результате этих напластований взаимная информационная война (а не только реальная, «горячая» война) привела к формированию политической идентичности Нагорного Карабаха, тесно связанной с политической историей Армении и ее политическими интересами. Появление в местном политическом дискурсе топонима Арцах не случайно -так называлась одна из исторических областей древней Армении. С другой стороны, такая привязка к Армении не имеет абсолютного характера - дело в том, что даже тогда, когда части Армении входили в зону влияния того или иного государства, Карабах нередко оставался независимым или автономным княжеством. Иными словами, специфика местной политической истории предполагает черты субидентичности, несколько отличной как от современной армянской, так и азербайджанской. Хотя местные жители себя и соотносят преимущественно с общей армянской идентичностью [Арутюнян, Девятков, Мостовских 2013: 80-85]. Помимо этого, международная изоляция и блокада Нагорно-Карабах-ской Республики со стороны Баку способствует формированию «синдрома осажденной крепости», явно неспособствующего мирному урегулированию конфликта. Другим компонентом местной политической идентичности является образ «азатамар-тика»/освободителя, на фоне которого продолжается дискурс о неприемлемости территориальных уступок Баку. В то же время, Нагорно-Карабахский конфликт оказал
определенное влияние и на становление политической идентичности в самом Азербайджане.
Палитра Нагорно-Карабахской политической идентичности зависит, прежде всего, от освещенности местных социально-экономических, политических, этно-национальных и религиозных процессов в медийном поле. Сетевые политические идентичности, существующие в виртуальной среде и поддерживающиеся общим принципам медиатизации политики [Быков 2017], постепенно влияют на реальные политические идентичности [Лымарь, Федор-ченко, Рябинкин 2017: 50-77]. Интернет-баталии между сторонниками армянской и азербайджанской позиции - это не просто перепалка между участниками социальных сетей, это не просто некое отражение реальных процессов. Это механизм по управлению интерпретацией текущих и прошлых событий различного плана местными, региональными и геополитическими интересантами [Бреслер 2017: 39-49]. В Интернет вбрасываются мифы, фейки, псевдоновости, которые нацелены на укрепление либо разрушение местной Нагорно-Карабахской политической идентичности. Все зависит от заказчика подобных манипуляций. О том, что Нагорно-Карабахский конфликт изначально искусственно поддерживался информационно-манипулятивными приемами, говорит факт стремительного распространения слухов о насильственных действиях против азербайджанцев после появления беженцев в самом Азербайджане. С явной целью нагнетания политической обстановки довольно скоро появились сообщения о намерениях армян отобрать «чужую землю». Известны провокации по местному телевидению, где были призывы «отомстить» [Глазырин 2011].
Р. Форестье-Уокер в своей статье отмечает, что изначально конфликтующие стороны начали схватку не только за территорию, но и за преобладание в информацион-
ном пространстве. Армения выбрала следующую медийную модель информационной борьбы за политико-новостную повестку. Иностранным журналистам был предоставлен беспрепятственный коридор через Армению в Нагорный Карабах, организована аккредитация по прибытию в Степанакерт. Карабахские власти стали проводить пресс-брифинги, отвечали на вопросы журналистов в гостинице, армянские государственные телеканалы предоставляли бесплатный доступ через спутники. Азербайджан же сначала выбрал модель более дозированного освещения местных событий. С этой целью встречался отказ в визах журналистам, посещавшим без ведома Баку конфликтную территорию. Азербайджанское министерство иностранных дел даже назвало медийную модель Армении попыткой «ввести в заблуждение мировое сообщество и отвлечь внимание от политической и юридической ответственности, которую они несут за разрушительные и провокационные действия армянских вооруженных сил»1. Но Азербайджан, конечно, осуществляет более сложную медийную политику, чем это кажется на первый взгляд. По оценке М. Чечире из Института исследования внешней политики (Филадельфия, США), азербайджанские власти не уступают армянским властям в попытках повлиять на точку зрения Брюсселя и Вашингтона по этому узловому вопросу.
Но возможно ли преодолеть фактор постоянной информационной войны между государствами для долгожданного мирного разрешения конфликта в Нагорном Карабахе? Полностью устранить аспект информационного противоборства в современных международных отношениях, вероятно, пока не удастся. Достаточно вспомнить, что сама информационная сфера и интернет-коммуникации пока плохо регулируются со стороны международного права. Однако «снизить накал страстей» для отхода от военных сценариев развития мест-
1 Форестье-Уокер Р. Нагорный Карабах: кто выиграл информационную войну? URL:
https://inosmi.ru/politic/20160420/236 225724.html (дата обращения: 28.02.2018).
ного политического процесса все же реально. Во-первых, России и США важно договориться о конкретных совместных шагах, «дорожной карте» по урегулированию конфликта, обозначив, что информационные акторы обеих стран не будут решать свои проблемы за счет новостной и политической повестки, связанной с темой Нагорного Карабаха, а также темой армяно-азербайджанских двухсторонних отношений. Во-вторых, важно пресечь активное распространение в информационном поле исторических и политических мифов, способных заложить «мину замедленного действия» во взаимоотношениях будущих поколений Азербайджана и Армении, создать единые научно-методические комиссии по разработке объективных принципов интерпретации общей политической истории, сформировать Единую комиссию по борьбе с псевдонаукой и фальсификацией истории. В-третьих, важно учесть международный опыт по улучшению политического имиджа. К примеру, в свое время существовала изрядная негативизация образа Азербайджана в России и, наоборот, образа России в Азербайджане: в заголовках азербайджанских медиа встречались заголовки об угрозе «российской агрессии», а в российском информационном поле активно муссировалась тема о возможном активном участии азербайджанских солдат на стороне боевиков на территории Чечни [Фар-хадова 2016: 186-190]. Однако стороны решили изменить информационную политику по отношению друг к другу. В Азербайджане стали вещать российские медийные корпорации ИТАР-ТАСС, Интерфакс, РИА-Новости, тогда как в России начали работать азербайджанские радиостанции «Сау^» и «Азербайджанский хит», телеканал освещающие вопросы азербайджанской культуры и ценностей для россиян. По инициативе азербайджанского президента в России была создана АМОР -Азербайджанская молодежная организация России для формирования положительного образа Азербайджана в России. Постепенно стало меняться и восприятие друг друга -Россия стала считаться «надежным партнером», «давним другом». Улучшилось отно-
шение россиян и к азербайджанцам. Поэтому задача дипломатов, политиков, ученых, общественных деятелей России, США, Армении, Азербайджана и других участников переговорного процесса не множить исторические мифы, а активно их развенчивать, ведя Нагорный Карабах к мирному урегулированию, а не к консервации латентной стадии конфликта. Но для этого потребуется преодолеть прежние претензии другу к другу не только Баку и Еревану, но и Москве и Вашингтону. Незнание создает страх, а страх воспроизводит недоверие и конфликт.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Арутюнян В.С., Девятков А.В., Мостовских И.Ю. Внутренние и внешние ресурсы де-факто государственности Нагорного Карабаха //Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2013. № 36 (327). С. 80-85.
2. Бреслер М.Г. Метод выявления инструментальных сетевых сообществ социальной сети политических коммуникаций //Журнал политических исследований. 2017. Т.1. №4. С. 39-49.
3. Быков И.А. Медиатизация политики в эпоху социальных медиа //Журнал политических исследований. 2017. Т.1. №4. С. 15-38.
4. Глазырин А.Е. Информационная модель основания этничности //Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. 2011. № 2. С. 238-245.
5. Де Ваал Т. Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной. М.: Текст. 2005. С. 317-370.
6. Дудайти А.К., Ситохова А.Р. Проблема Нагорного Карабаха во взаимодействии России с западными странами в рамках Минской группы ОБСЕ (90-Е ГГ. ХХ
B.) //Вестник Северо-Осетинского государственного университета имени Ко-ста Левановича Хетагурова. 2016. № 1.
C. 29-34.
7. Лымарь Е.М., Федорченко С.Н., Рябин-кин Г.Ю. Политизация социальных сетей: сравнение двух волн проекта //Журнал политических исследований. 2017. Т.1. №4. С. 50-77.
8. Петрова С.В., Сляднева Г.В. Политическая ситуация в регионе Южного Кавказа в контексте геополитических и ци-вилизационных процессов //Вестник Томского государственного педагогического университета. 2015. №2 (155). С. 72-77.
9. Троицкий М.А. Конгресс и политика США в отношении Армении //США и Канада: экономика, политика, культура. 2017. № 4 (568). С. 90-105.
10. Фархадова А.Р.К. Динамика медиаобра-зов России и Азербайджана за период 2000-2015 гг. //Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. № 10 (72). С. 186-190.
11. Фридрихсон Н. Политика США и России в вопросе урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта: формирование новых трендов //Кавказ и глобализация. 2012. Т. 6. № 4. С. 27-33.
12. Шафиев Ф. Этнические мифы и предубеждения как препятствие на пути урегулирования противостояний: армяно-азербайджанский конфликт //Кавказ и глобализация. 2007. Т. 1. № 2. С. 66-80.
13. Юматов К.В. Дискуссии по проблеме Нагорного Карабаха в научной и периодической печати Армении и Азербайджана в 1987-1991 гг. //Вестник Томского государственного университета. 2010. № 330. С. 95-99.
Сведения об авторе: Федорченко Сергей Николаевич - доцент, кандидат политических наук, доцент кафедры политологии и права Московского государственного областного университета (email: sn.fe-dorchenko@mgou. ru).
NAGORNO-KARABAKH THROUGH THE PRISM OF INFORMATION
WARFARE
S.N. Fedorchenko
Moscow State Region University Moscow, Russia
Abstract. Political identity often becomes the element that gives rise to geopolitical confrontation between different interests. Political
identity is becoming increasingly important for those territories whose fate is inextricably linked to recent military conflicts, controversial and unresolved problems of the international plan. The political entity that has been able to gain the trust of representatives of a particular identity - ethnic, religious and often related political, as a rule, provides itself with various kinds of support: value, ideological, electoral, economic, military, etc.from the local population. But in today's conditions of active development of the information society, it is not power technologies, but media technologies for constructing political identities, that are of crucial importance.
Traditional (Newspapers, radio) and new (social networks, blogs, forums) media and media that occupy a borderline position between them (television), practicing fighting techniques for the formation of public opinion, reproducing or destroying, in turn identity on a particular territory. The aim of this work is to analyze the methods of information confrontation between political actors for dominance over the representatives of the political identity of Nagorno-Karabakh. The author comes to the conclusion that the major political actors who try to influence the conflict, are not only regional interested parties, but Russia and the United States. However, due to the information war between these actors, there is a new threat to the peaceful settlement of the Nagorno Karabakh conflict.
Key words: Nagorno Karabakh, political identity, information wars, Russia, USA, Armenia, Azerbaijan.
REFERENCES
1. Arutyunyan V.S., Devyatkov A.V., Mos-tovskikh I.Yu. Vnutrennie i vneshnie resursy de-fakto gosudarstvennosti Nagor-nogo Karabakha //Magistra Vitae: el-ektronnyy zhurnal po istoricheskim naukam i arkheologii. 2013. № 36 (327). S. 80-85.
2. Bresler M.G. Metod vyyavleniya instru-mental'nykh setevykh soobshchestv sotsi-al'noy seti politicheskikh kommunikatsiy //Zhurnal politicheskikh issledovaniy. 2017. T.1. №4. S. 39-49.
3. Bykov I.A. Mediatizatsiya politiki v epokhu sotsial'nykh media //Zhurnal
215
politicheskikh issledovaniy. 2017. T.1. №4. S. 15-38.
4. Glazyrin A.E. Informatsionnaya model' osnovaniya etnichnosti //Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Seriya 9. Filologiya. Vostokovedenie. Zhurnalis-tika. 2011. № 2. S. 238-245.
5. De Vaal T. Chernyy sad. Armeniya i Azer-baydzhan mezhdu mirom i voynoy. M.: Tekst. 2005. S. 317-370.
6. Dudayti A.K., Sitokhova A.R. Problema Nagornogo Karabakha vo vzaimodeystvii Rossii s zapadnymi stranami v ramkakh Minskoy gruppy OBSE (90-E GG. KhKh V.) //Vestnik Severo-Osetinskogo gosu-darstvennogo universiteta imeni Kosta Levanovicha Khetagurova. 2016. № 1. S. 29-34.
7. Lymar' E.M., Fedorchenko S.N., Rya-binkin G.Yu. Politizatsiya sotsial'nykh setey: sravnenie dvukh voln proekta //Zhurnal politicheskikh issledovaniy. 2017. T.1. №4. S. 50-77.
8. Petrova S.V., Slyadneva G.V. Politich-eskaya situatsiya v regione Yuzhnogo Kavkaza v kontekste geopoliticheskikh i tsivilizatsionnykh protsessov //Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagog-icheskogo universiteta. 2015. №2 (155). S. 72-77.
9. Troitskiy M. A. Kongress i politika S ShA v otnoshenii Armenii //SShA i Kanada: ekonomika, politika, kul'tura. 2017. № 4 (568). S. 90-105.
10. Farkhadova A.R.K. Dinamika mediaobra-zov Rossii i Azerbaydzhana za period 2000-2015 gg. //Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'tur-ologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2016. № 10 (72). S. 186-190.
11. Fridrikhson N. Politika SShA i Rossii v voprose uregulirovaniya Nagorno-Karabakhskogo konflikta: formirovanie novykh trendov //Kavkaz i globalizatsiya. 2012. T. 6. № 4. S. 27-33.
12. Shafiev F. Etnicheskie mify i predubezhdeniya kak prepyatstvie na puti uregulirovaniya protivostoyaniy: armyano-azerbaydzhanskiy konflikt //Kavkaz i globalizatsiya. 2007. T. 1. № 2. S. 66-80.
13. Yumatov K.V. Diskussii po probleme Na-gornogo Karabakha v nauchnoy i peri-odicheskoy pechati Armenii i Azer-baydzhana v 1987-1991 gg. //Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2010. № 330. S. 95-99.
About the author: Fedorchenko Sergey Nikolaevich - associate Professor, PhD in Political Sciences, associate Professor of Political Science and law Moscow Region State University (email: [email protected])
