CC BY
201
142
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Исторические очерки
УДК 94(450)"16/17"(092)(045) Ю.Е. Ивонин
НАЧАЛО ВОЕННОЙ КАРЬЕРЫ ЕВГЕНИЯ САВОЙСКОГО
Показано значение военной революции ХУТ-ХУП вв., коренным образом изменившей характер межгосударственных отношений и ход политической истории Европы в последующие столетия. На этом фоне освещается начало деятельности выдающегося австрийского полководца Евгения Савойского. Прослеживается его военная и политическая карьера в важнейший период европейской истории, ознаменовавшийся формированием австрийской государственности, отражением турецкой опасности и войн Австрии против гегемонии Людовика XIV. Показано формирование аристократа и дворянина нового типа, политика и военачальника эпохи абсолютных монархий. Герцог Савойский, преданно защищавший интересы Дома австрийских Габсбургов, снискав славу одного из победителей турок, проявив свой талант в ходе войны за испанское наследство, в то же время стремился обеспечить независимость своей родной Савойи.
Ключевые слова: военная революция, имперская армия, турецкая угроза, гегемония Франции, Австрия, Священная Римская империя.
Революция 1560-1660 гг. в военном искусстве, выразившаяся в более широком использовании огнестрельного оружия, больших кавалерийских подразделений при атакующих действиях, и, наконец, завершившаяся переходом от средневековых ополчений через наемные войска к рекрутским наборам и резкому возрастанию военных расходов, привела к большим изменениям в политической и социальной сферах [28; 29. S. 273-309; 25]. В войнах последней трети XVII - первой трети XVIII в. главными военными силами были Франция, объединенные силы Габсбургов и германских князей в Центральной Европе, а с начала XVIII в. - и Россия. Швеция, даже несмотря на ее активность при Карле XII, уже двигалась по нисходящей линии. Англия и Голландия играли роль больше на море, чем на суше. Османская империя, хотя и оставалась фактором угрозы, особенно в начале 1680-х гг., и ожесточенно сопротивлялась натиску Священной Римской империи и России, все же проводила по отношению к европейским державам не столько наступательную, сколько оборонительную политику. Комплекс родовых габсбургских владений не был государством в полном смысле этого слова, равно как и сама Священная Римская империя. Поскольку каждая составная часть габсбургских владений, а тем более каждого члена Империи, имела свои собственные порядки, создание имперской армии требовало от Габсбургов большого искусства и терпения. Огромные армии, созданные с помощью рекрутских наборов, могли достигать 400 тыс. чел. Во время боевых действий, особенно в сражениях, армии несли огромные потери в людской силе и вооружении. Восполнение этих потерь требовало от правительств колоссальных расходов. В Англии в 1689-1713 гг. 40 % бюджета поглощали сухопутные войска, 35 % - флот, во Франции в конце XVII в. 74 % государственных расходов съедала война. Растущая милитаризация вела к ослаблению гражданского контроля над армиями и делала их более автономными, что особенно заметно на примере герцога Мальборо и, в известной мере, Евгения Савойского [6. Р.77-91, 136-171].
Эпоха «кабинетных войн» была также эпохой династических войн, ставивших целью как славу династии, так и сохранение сложившегося равновесия сил между великими державами. Некоторые историки называют это время также эпохой недостаточных решений - именно из-за политики равновесия сил. Другой чертой эпохи была изменившаяся политика по отношению к Османской империи. Если в последней трети XVII в. она еще носила характер «священной христианской войны» против ислама, то в XVIII в. оставалась таковой, прежде всего, для Австрии. В то же время армия становилась самостоятельной частью социальной системы, требовавшей иных правовых норм и правил, нежели гражданская сфера. При всей маневренности и подвижности войск, войны еще не носили характера «тотальных», наносивших огромный ущерб гражданскому населению, тем более что военные кампании происходили обычно между маем и октябрем. Сами по себе битвы в целом не решали исхода международных конфликтов, и потому полководцы должны были быть искусными политиками [12. S. 23, 25, 27-30; 4. С. 187-196]. В последней трети XVII в. форсированно создаются постоянные
армии, так как обычные средства политического давления часто не приводили к достижению цели. Именно наличие таких армий со времен Людовика XIV служило показателем мощи государства. Но, с другой стороны, будучи сильным инструментом власти, армии способствовали и укреплению абсолютистских тенденций. Поэтому, очевидно, достижения Евгения Савойского носили столь разнообразный характер [34. S. 31-44].
Война требовала огромного количества денег, и морские державы, обладавшие благодаря морской торговле большими финансовыми ресурсами, могли позволить себе содержание значительных армий, в том числе войск союзников [35. S. 89-109; 17. S. 42-48]. Кроме того, из-за отсутствия полиции армии использовались как полицейская сила для подавления мятежей и внутренней оппозиции, хотя мятежи становились все менее значительными. Для Австрии подобным было восстание Ференца Ракоци.
Таким образом, еще до Французской революции и наполеоновских войн начали происходить изменения, вылившиеся в тотальные войны будущих столетий. Для австрийских Габсбургов и России это был опыт турецких войн, в принципе противоположный опыту войн Империи с Людовиком XIV. Но этот двойной опыт ускорил милитаризацию германских земель и усилил стремление германских государей увеличить армии за счет традиционных представительских институтов. Армии Австрии и Пруссии составляли в начале XVIII в., соответственно, 100 000 и 40 600, а в 1789-1790 гг. - 314 800 и 195 000 чел. Однако имперская конституция помогала им одновременно обеспечивать как собственную безопасность, так и безопасность Империи [15. Р. 23. 12-13, 69-81].
В целом же после 1648 г. произошли значительные изменения в военном искусстве, стратегии и тактике. Была установлена решительная государственная монополия в организации, финансировании и проведении военных операций на суше и на море; сформировалась бюрократическая инфраструктура для их поддержки. Армии теперь были предназначены больше для действий против внешней угрозы, став инструментом государственной политики, хотя и определявшейся часто династическими интересами [15. Р. 88-95; 1. S. 311].
В этих условиях и появляется фигура Евгения Савойского, выдающегося полководца и политика нового типа, верного династии Габсбургов. Принц Евгений был воплощением и нового типа аристократа и дворянина в абсолютистском государстве, подданного монархии, отличного от аристократа и дворянина сословного общества, связанного с монархом лишь ленно-вассальными узами и отстаивавшего свои сословные привилегии [21. S. 21].
Согласно своей принадлежности к дому Суассонов и Бурбонов Евгений Савойский был подданным французской короны и одновременно принцем крови, но вся его военная и политическая карьера была связана с Габсбургами. Прадедом Евгения Савойского был тот граф Суаассон, что принадлежал, как и принцы Конде и Конти, к боковой линии Бурбонов и был двоюродным братом короля Генриха IV Бурбона. Его дочь, Мария де Бурбон, получила в наследство титул графов Суассон и передала его своему старшему сыну Эжену Морису, от которого титул перешел отцу принца Евгения. Матерью Евгения была племянница кардинала Мазарини Олимпия Манчини, которая приехала в Париж в 1647 г. Юный Людовик XIV влюбился сначала в нее, а затем - в ее сестру Марию. Но его женили на испанской инфанте Марии Терезии, в придворный штат которой попала Олимпия, сочетавшаяся позднее браком с графом Эженом Морисом де Суассоном. Естественно, с этого времени особняк Суассонов стал вторым после Лувра местом встреч высшей аристократии, в котором царил юный король. Понятно, что идеал «короля учтивых людей» зародился в сознании Евгения Савойского еще в те годы вместе с надеждой благодаря близости ко двору сделать карьеру на службе французского короля [39. S. 105]. Определенное основание для этого давало прямое отношение молодого аристократа по линии отца к древнему савойскому графскому роду, который на службе у императора Священной Римской империи получил в 1416 г. герцогский титул и власть над Пьемонтом, а в XVI в. приобрел династические связи с домом Валуа.
О детских и юношеских годах Евгения Савойского известно мало. Во всяком случае, при дворе им откровенно пренебрегали. Людовик XIV смотрел на него как на не заслуживающего внимания «дебоширящего» маленького гнома, имея в виду его маленький рост. Когда Евгений Савойский уже бежал в Австрию, то, как заметил Вольтер, в окружении короля иронически спрашивали, не было ли это бегство великой потерей, если бы этот необычный в своем поведении и не имеющий больших способностей «савойский аббат», названный так за свою набожность, остался во Франции. Уже по одному этому видно, что сыну отправившейся в изгнание интриганки, вряд ли можно было рассчи-
2015. Т. 25, вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
тывать на что-либо при французском дворе. Очевидно, тогда у него и его родственника, юного принца Конти, возникла идея бежать на службу к Габсбургам, воодушевившись широко распространившимися по Европе лозунгами борьбы против турок за христианскую веру. К тому же в некоторых аристократических кругах во Франции были очень недовольны проводившимся при Людовике XIV огосударствлением военной службы. Другое соображение было весьма практическим - состоявший на службе у Габсбургов родственник Суассонов маркграф Людвиг Вильгельм Баденский мог оказать поддержку савойскому принцу, тем более что он уже тогда готовился к отъезду в Венгрию для отражения возможного турецкого наступления. Так что идея побега созрела еще за год до его осуществления. Во всяком случае для Евгения Савойского уже готовился кавалерийский полк и патент полковника; оставалось только подождать, когда освободится вакантная должность. После отклонения Людовиком XIV его просьбы о поступлении на французскую военную службу Евгений Савойский только ждал случая, чтобы отправиться в Вену.
Случай представился, когда его старший брат Луи во время столкновения с татарами из турецкой армии, приблизившейся к Вене, получил тяжелое ранение и 13 июля 1683 г. скончался. Известие о его смерти было получено в Париже 23 июля, и теперь у Евгения уже не было никаких колебаний относительно своих действий. 26 июля с одной тысячей пистолей в кармане он вместе с Луи-Арманом Конти, племянником принца Конде, отправился к границе. Прибыв в Пассау, на границе Баварии и Австрии, он получил с помощью испанского посла в Вене маркиза Боргоманеро аудиенцию у императора Леопольда I, на которой император обещал юному беглецу свое покровительство. Далее Евгений Савойский направился к Вене, в действующую армию под командой герцога Карла Лотарингского [10. S. 82-91].
Для Габсбургов, прежде всего австрийских, снятие осады Вены турками и победа над ними были вопросами первостепенной важности не только ввиду угрозы разорения Австрии «вековым врагом», но, главным образом, из-за вероятного последующего нового подъема Австрийского Дома и восстановления позиций Империи в европейских делах. Возможности самих императоров заключать внешнеполитические союзы были ограничены рамками Вестфальского мира и ролью Швеции и Франции как гарантов этого мира. Однако агрессивная политика Швеции, стремившейся к господству в балтийском регионе, и имперские притязания Франции привели к нарушению баланса сил, в результате чего ранее поддерживавшие Францию германские князья стали склоняться к сближению с Австрийским Домом, начавшим постепенно тоже претендовать на роль гаранта Вестфальского мира [7. S. 211; 8. S. 29, 31; 22. S. 169]. Заключение в 1679 г. Нимвегенского мира означало для императора Леопольда I и его союзников в Империи глубокое разочарование и, хотя удалось остановить наступление войск Людовика XIV, собственные цели императора, то есть отвоевание Лотарингии и Эльзаса, не были достигнуты [13. S. 12-13; 14. S. 30].
Однако антиосманская коалиция все же не сложилась в полной мере, так как этому препятствовали отношения между Габсбургами и западноевропейскими государствами. Бороться на два фронта австрийские Габсбурги не могли. Все это в полной мере проявилось в осторожной политике Леопольда I (1658-1705), ставшего в 1658 г. императором. Именно он обратил на пользу династии и Империи борьбу на два фронта, то есть против Франции и турок, под лозунгами спасения Империи и защиты имперских чинов и способствовал подъему имперского патриотизма. Часть венских политиков подталкивала Леопольда I к наступательной войне против турок, что в те годы было невозможно из-за враждебной по отношению к Вене политики Людовика XIV. Однако дворянская оппозиция Габсбургам в Венгрии и Трансильвании опасалась, что Вена начнет против нее репрессии, и подняла восстание, воспользовавшись наступлением войск Людовика XIV на Рейне [2. C. 148-188; 5. C. 208209; 27. S. 410-412]. Эта тенденция ярко проявилась в движении, возглавленном графом Имре Текеем (Текели) в 1678-1685 гг. и поддержанном Францией.
Естественно, что восстание Текея привлекло внимание Стамбула, начавшего готовится к широкомасштабной войне с Веной. Между тем в самой Вене в 1681-1682 гг. не придавали особого значения этим приготовлениям и считали, что реальная угроза для Империи исходит скорее от Парижа, чем от Османской империи, даже несмотря на возникшие в то время трения между Парижем и Стамбулом. Но одновременно после двух десятилетий относительного спокойствия возникла угроза с Востока. К этому времени Османская империя добилась некоторых успехов в Восточной Европе благодаря тому, что боролась там со своими противниками поодиночке, поскольку Речь Посполитая и Московское государство находились в сложных отношениях из-за спорных территорий [2. C. 139-140, 223].
С другой стороны, обстановка в Европе, вследствие агрессивных действий Франции на Рейне и слабости Речи Посполитой, могла спровоцировать Стамбул после 20-летнего перерыва двинуть свои войска против Империи. Перед Империей в таком случае вставала дилемма: либо пойти на уступки Людовику XIV и бросить все свои силы против турок, либо возобновить мир, заключенный 10 августа 1664 г. в Вашваре с турками на благоприятных для турок условиях, на чем настаивал новый великий визирь Кара Мустафа. Император Леопольд I, в любом случае, рассматривал себя как главу Австрийского Дома и поэтому поддерживал испанскую партию при венском дворе, так как рассчитывал посадить после смерти слабого здоровьем Карла II представителя австрийской ветви на испанский трон. Поэтому он защищал интересы Испании в отношениях с Францией и оказывался перед лицом двух сильных врагов с востока и с запада.
В самой же Вене шла длительная борьба между партиями войны и мира, в которой, в конце концов, победили сторонники войны с османами. Происпански настроенная «партия мира» надеялась отделаться уступками османам и содействовать более активной политике Леопольда I против Франции, тем самым помешав нападению Людовика XIV на Испанию. Однако активность Текея, явно претендовавшего на власть над всей Венгрией, военные приготовления в Стамбуле, угроза похода османов в Западную Европу заставили императора и ряд немецких князей соединить свои силы для отпора туркам. Леопольд I тем временем просил папу Иннокентия XI оказать давление на Людовика XIV с тем, чтобы тот присоединился к императору и германским князьям. Но папа, будучи ярым врагом французского короля, вряд ли мог успешно договориться с ним. Параллельно император заключил 1 апреля 1683 г. военный союз с польским королем Яном Собеским, ранее старым союзником Людовика XIV, но и врагом османов [26. Р. 28; 2. С. 226; 27. S. 424-428].
Ян Собеский не сразу принял историческое решение, он долгое время колебался, даже надеялся на то, что с помощью венгерских повстанцев ему удастся получить земли в Силезии и корону Венгрии для своего сына Якуба. Но противники Яна Собеского в сейме 1678 г. воспротивились вербовке поляков в армию венгерских повстанцев и развернули поддержанную римским папой пропагандистскую кампанию против Стамбула. Когда же сторонники Текея в Венгрии выступили в союзе с Турцией, позиция Яна Собеского начала меняться в сторону сближения с Веной, ибо он стал опасаться захвата турками всей Венгрии и пограничных земель Габсбургского Дома и, как следствие, появления турок под Львовом, Краковом и Варшавой. Ему удалось нейтрализовать влияние профранцузской партии при дворе. Для турок стали большой неожиданностью не только заключение этого союза, но и быстрая подготовка польской армии к войне. Ян Собеский, сразу же оценив ситуацию как крайне опасную, решил незамедлительно собрать войска в Кракове и оттуда двинуться в Австрию [3. С. 63-83].
Решение польский король принял, в самом деле во многом историческое и спасительное для Вены, Австрии, наконец, самой Священной Римской империи. Несмотря на явное преувеличение турками своих возможностей и внутренний кризис в Османской империи, трудно даже представить себе возможные последствия взятия турками Вены. Ян Собеский в данном случае выступил как третейский судья в споре между императором и французским королем за первенство в христианском мире, оказав военную поддержку первому в деле спасения христианской Европы. Спор между Людовиком XIV и Леопольдом I вышел за рамки только военно-политического и дипломатического соперничества, он был инсценирован и пропагандировался соперничавшими сторонами как спор между Марсом и Юпитером, где Людовик имперской пропагандой представлялся как воинственный и агрессивный Марс, а Леопольд - как занимающий в качестве императора трон главного бога, имеющего право судить бога войны [37. S. 196-211].
Таковы были основные моменты в противостоянии Габсбургов, Бурбонов и турок в тот момент, когда юный Евгений Савойский прибыл к месту боевых действий. К тому времени турки уже почти месяц осаждали Вену, положение которой становилось критическим. Судьба австрийской столицы висела на волоске. Император из Пассау вел переговоры с германскими князьями и европейскими монархами о создании коалиционных войск с целью отражения турецкой угрозы. Во многом вопрос о создании коалиции решился позицией ряда германских курфюрстов, владениям которых турки могли угрожать в ближайшем будущем, то еть Баварии и Саксонии, а также польского короля Яна Собеско-го, мечтавшего породниться с Домом Габсбургов. Правда, необходимо сказать, что в Речи Посполи-той традиционно рассматривали турок как своих наследственных врагов, а сам Ян Собеский стяжал себе славу полководца именно в войнах против Османской империи. Карл Лотарингский хотел переправиться через Дунай в районе Пресбурга (Братиславы), чтобы отвлечь турок от Вены. Тем временем Ян Собеский спешным маршем двигался к австрийской столице. В конце августа союзные армии
2015. Т. 25, вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
соединились и стали готовиться к снятию осады Вены, гарнизон которой находился уже на грани отчаяния. Леопольду I пришлось скрепя сердце согласиться на признание главнокомандующим Яна Собеского. Вена обладала мощными укреплениями, хотя и несколько устаревшими. Из 312 орудий только 141 было пригодно к стрельбе. Месяц осады истощил обе стороны, особенно когда зашла речь о недостатке продовольствия.
Поэтому появление под стенами Вены с севера польского войска оказалось как нельзя кстати для осажденных и участников антитурецкой коалиции. 12 сентября утром с горы Каленберг союзная армия, левым крылом которого командовал Карл Лотарингский, а правым - Ян Собеский, ринулась в наступление, обратив турок в бегство в четыре часа пополудни. Именно в этом сражении молодой Евгений Савойский проявил необыкновенную храбрость, сражаясь под непосредственным командованием курфюрста Баварского Макса II Эммануэля и попав на глаза Карлу Лотарингскому [3. C. 87-130; 20. S. 113-116; 25. P. 28-43; 11. S. 56-57; 2. C. 243-261].
Кара Мустафа удавился посланным ему султаном, согласно турецкому обычаю, шелковым шнурком. Европу охватило воодушевление после снятия осады Вены, но многие союзники императора сочли свою задачу выполненной и распустили свои армии. Ушел со своими отрядами и Макс Эммануэль Баварский, который при прощании подарил Евгению трех коней. Яна Собеского радостно приветствовали как освободителя жители Вены, что вызвало ревность Леопольда I, увидевшего в этом преуменьшение своих собственных заслуг как организатора борьбы против турок и как императора. Естественно, что поляки приписывали победу своему участию, что умаляло достоинство императора [16. P. 63]. Как говорится, без местного патриотизма и тут не обошлось. Но эти штрихи важны для понимания личности Леопольда и его отношений с Евгением Савойским.
Ян Собеский ринулся вслед за отступившими турками. Императору пришлось, несмотря на личную неприязнь, послать ему на помощь свои войска. 9 октября турки были разбиты у Паркани, после чего был взят Эстергом - резиденция примаса католической церкви в Венгрии. Победа союзников под Веной стала поворотным моментом в отношениях не только Габсбургов, но и в целом стран Западной и Центральной Европы с Османской империей. Турецкая угроза ослабла, а в общественном мнении сложилась уверенность, что турок можно побеждать, объединив для этого усилия разных стран. Универсальной христианской идее был придан новый, достаточно сильный импульс, вдохновителем чего был духовный советник императора Марко д'Авиано. Энтузиазм сохранялся до 1699 г., то есть до освобождения Венгрии и Трансильвании, однако сам Леопольд I под давлением «партии мира» начал искать пути примирения со Стамбулом, тогда как Ян Собеский настаивал на продолжении войны. Не без настойчивых увещеваний папы Иннокентия XI император решился на продолжение войны [2. C. 239, 260-269; 5. C. 216].
Поражение турок под Веной вызвало сильный резонанс в Европе. Версальский двор объявил войну Испании, решив, что Вена не сможет оказать ей помощь после разорительной войны с турками. Но отмена в 1685 г. Нантского эдикта 1598 г., предоставлявшего свободу вероисповедания кальвинистам во Франции, и преследования протестантов во Франции способствовали сближению многих протестантских князей Германии со статхаудером Республики Соединенных провинций Нидерландов (Голландии) Вильгельмом Оранским, который в результате «Славной революции» 1688 г. стал под именем Вильгельма III английским королем. Франция оказалась между двух огней, то есть ей противостояли теперь (что ранее во времена Реформации и Конфессионализации казалось невозможным) протестантская коалиция и Австрийский Дом. Победа под Веной способствовала также подъему имперского и австрийского патриотизма. Практический же результат победы 1683 г. заключался и в том, что венский двор теперь мог не бояться, как раньше, борьбы на два фронта. Положение Вены укрепилось, она вновь могла играть важную роль в европейской политике, однако не как универсалистская империя, а как одна из великих держав [27. S. 428-429; 13. S. 21; 8. S. 316; 31. S. 592].
Переориентация Хофбурга с запада на юго-восток Европы после 1683 г. отразилась и в том, что летом 1684 г. в Регенсбурге было заключено 20-летнее перемирие с Францией, и в военно-политических мероприятиях Вены в Юго-Восточной Европе. В 1684 г. была создана Священная Лига в составе Австрии, Речи Посполитой и Венеции, к которой в 1688 г. присоединилось Московское царство. Формирование австрийской великой державы было важнейшим следствием антитурецкой военной кампании, начиная с 1683 г. и в продолжение последующих лет, хотя «этот результат никоим образом заранее не планировался ни Леопольдом, ни его советниками». Приоритетным по-прежнему оставался вопрос о положении династии и Старой империи в Европе. Другим важным следствием являлось усиление позиций династии Габсбургов [5. C. 217; 26. P. VIII].
Победа 1683 г. открывала широкие возможности для территориального расширения Австрии на восток. Леопольд даже начинал подумывать о том, чтобы в ореоле спасителя христианства вообще вытеснить мусульман из Европы, но для этого не хватало людских и финансовых ресурсов. Священная Лига олицетворяла намерения императора продвигаться на восток. С другой стороны, оставалась нерешенной проблема «реюнионов», тем более что в декабре 1683 г. Испания вновь объявила войну Франции. Испанская корона в принципе не могла помочь Вене в 1683 г. во время осады, так как французские войска стояли на границе Испанских Нидерландов. Да и вообще в Мадриде не понимали интересов Вены. Что касается движения на восток, то лишь польские войска могли реально помочь императору. Сам Леопольд I был очень набожным человеком, прислушивался к мнению своих исповедников-иезуитов и совершал политические решения под их влиянием. Они, по инициативе Рима, подталкивали императора к более активной восточной политике, но из-за состояния дел с Францией он не мог бросить все силы на восток [36. Р. 112-113, 200-203].
В походе осени 1683 г. Евгений Савойский вновь отличился. Он был полон решимости и дальше сражаться с турками, когда в марте 1684 г. по инициативе римского папы Иннокентия XI была провозглашена Священная Лига в составе Империи, Польши и Венеции. Под командой Карла Лота-рингского и маркграфа Баденского армия двинулась по направлению к Буде. При штурме Буды Евгений Савойский получил ранение, но вскоре вернулся в строй. Поход 1684 г. все же закончился бесславно, поскольку у союзных войск не хватило средств и людей, чтобы вытеснить турок из Венгрии. Кампания была продолжена в следующем году, и именно тогда Евгений Савойский за успешные действия во время снятия осады с Эстергома получил звание генерала. Кампания 1686 г. завершилась взятием Буды.
Успехам императорских войск благоприятствовала международная ситуация. Московское царство, присоединившееся к Священной Лиге, и Речь Посполитая заключили «Вечный мир». Созданная в это же время против Людовика XIV Аугсбургская лига облегчала Леопольду I действия против турок. Рейхстаг согласился выделить императору значительную сумму на содержание армии, воюющей с турками. Фортуна благоприятствовала и военной карьере Евгения Савойского. Леопольд I стремился развить успехи, что выразилось не только в политике по укреплению австрийских позиций в Венгрии, но в дальнейшем наступлении к югу от Буды.
В кампании 1687 г. Евгений Савойский снова проявил себя с наилучшей стороны. Армия Карла Лотарингского на пути к Белграду нанесла 12 августа поражение туркам в сражении у местечка На-дьхаршань, в чем значительную роль сыграла возглавляемая Евгением Савойским кавалерия, произведшая неожиданную атаку на позиции янычар. От императора он получил звание фельдмаршала-лейтенанта, испанский король наградил его орденом Золотого Руна (высший орден Испании), а герцог Савойский Виктор Амедей II (Витторе Амедео II) пожаловал своему родственнику два аббатства в Пьемонте. Он даже собирался пожаловать Евгению еще пять аббатств, но римский папа не дал согласия, сославшись на то, что за военные заслуги аббатства не жалуются. Итак, военные успехи были налицо, Евгений Савойский приобретал опыт боевого генерала и славу одного из освободителей Европы от турок [10. S. 114-117, 138-139; 9. S. 30-31; 26. Р. 48-49, 56-57; 2. С. 268-270, 274-278].
Однако на первые роли спасителей христианства и христианских рыцарей, конечно, каждый по-своему, претендовали Леопольд I и Людовик XIV. В ореоле спасителя Европы от турок в первую очередь старался предстать император, но с ним за это право соперничали Ян Собеский, курфюрст Саксонский Иоганн Георг, затем Карл Лотарингский, а также комендант Вены в 1683 г. граф Эрнст Штаремберг, маркграф Людвиг Баденский, курфюрст Баварский Макс Эммануэль, прославившийся освобождением Буды. Конечно, в распоряжении Леопольда была мощная машина имперской пропаганды, главными средствами которой были листовки, чеканка памятных монет и медалей, торжественные процессии и церемонии. Широко использовалось изобразительное искусство - гравюры и картины, оперные и балетные постановки, особенно при дворе. В архитектуре наивысшим воплощением духа побед над турками стал загородный дворцовый комплекс Шенбрунн, построенный в подражание Версалю. Зато Людовик XIV любил позиционировать себя и династию Бурбонов как представителей древнейшей дочери и защитницы христианской церкви - французской короны. Это являлось одной из главных задач версальской иконографии. Спор двух династий за ранг первой и самой важной в христианстве нашел свое отражение в их репрезентации как защитниц христианской церкви [40. S. 146-165; 41. S. 166-181].
2015. Т. 25, вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Сам же Евгений Савойский вполне в духе своего времени активно позиционировал себя как победителя турок не только в печатной продукции, издаваемой при его содействии (автором он не был). В 1718 г. в Нюрнберге анонимным автором была опубликована шеститомная апологетическая биография принца, которую в 1740 г. перевели на русский язык. Городской дворец Евгения Савойского в Вене на Химмельпфортгассе и знаменитый загородный Бельведер, откуда открывается прекрасный вид на Вену, также служили его репутации «благородного рыцаря», верного слуги династии и победителя турок. Это должно было подчеркивать самовосприятие принца Евгения в том смысле, что его успехи зависели от верной службы Габсбургам. Он представал не в роли Юпитера, которая могла принадлежать только императору, а в роли Геракла или Александра Македонского, то есть воина и полководца [33. S. 182-195].
Войны с турками в то время нередко понимались как «крестовый поход» благодаря той иконографии и самопрезентации, о которой только что говорилось. Молодые генералы имперской армии, среди которых выделялись Макс Эммануэль и Людвиг Баденский, рвались в сражения, стремясь прославиться как победители турок, тогда как главнокомандующий имперской армией Карл Лотаринг-ский предпочитал более осторожную и расчетливую стратегию. Макс Эммануэль, женатый на единственной дочери императора, ввиду близких родственных связей, считал вполне возможным проявлять своеволие, тогда как Карл Лотарингский пользовался прямой поддержкой Леопольда I. Молодой Евгений Савойский, еще не освоившийся на австрийской службе, не вмешивался в эти споры. Разногласия между полководцами нередко приводили к несогласованности в их действиях, что грозило серьезными потерями. Не могли молодые генералы и предотвратить грабежи и разбой со стороны своих солдат и офицеров, даже при освобождении Буды, когда лозунг не давать пощады янычарам превратился в повод для безудержного грабежа и разрушения. Впоследствии его часто упрекали в жестокости по отношению к туркам. Этот упрек не лишен оснований. Но была ли эта жестокость осознанной или результатом первого опыта военных действий против турок, сказать трудно [23. P. 24-25].
Карл Лотарингский двинул свою армию в Трансильванию, вскоре объявленную свободной от османского владычества. На Пожоньском (Пресбургском) сейме 1687-1688 гг. венгерские сословия были вынуждены отказаться от права избирать короля, титул которого теперь традиционно наследовался Габсбургами. Осенью 1688 г. имперская армия под командой Макса Эммануэля Баварского захватила «переднюю стену христианства» - Белград, откуда в XVI-XVII вв. часто начинались походы османских войск на север. Евгений Савойский не видел сдачи Белграда турками, так как был тяжело ранен в колено выстрелом из мушкета и находился уже на пути в Вену. Уезжал он от дунайских равнин и долин надолго, поскольку его ждали новые назначения и новые походы, теперь уже в войнах с Людовиком XIV [23. P. 26-27].
Казалось, что наступает конец османскому владычеству на юго-востоке Европы. В Вене уже задумывались о взятии Стамбула, но это оказалось невозможным. Самые великие деяния в войнах с турками и слава спасителя Австрии от османов были еще впереди. Успехи имперских войск в борьбе против турок обеспокоили французского короля, опасавшегося, что на крыльях успехов в антитурецкой кампании Габсбурги вернут себе захваченные французскими войсками территории в прирейн-ской Германии и Южных Нидерландах. Можно, конечно, спорить о том, что, если бы Габсбурги более реалистически смотрели на вещи, они смогли бы выполнить свои планы экспансии на Балканах еще в 1683 г., по крайней мере, в Сербии, Валахии, Боснии и в Болгарии, тем более что на Балканах поднялась волна антиосманских выступлений. Во всяком случае, перспективы для усиления влияния габсбургской династии на юго-востоке Европы были достаточно очевидны. Но в Вене были напуганы активными действиями французских войск на западе и постарались спешно перебросить значительные воинские контингенты на Рейн, в Южные Нидерланды и в Италию. Война на два фронта казалась венским политикам и, прежде всего, осторожному Леопольду I невозможной. Переговоры с турками были безуспешными, ибо Людовик XIV подстрекал тех не идти на уступки Вене. Поэтому успехи 1683 г. оказались под угрозой в последующие годы. В октябре 1690 г. был потерян Белград. Правда, 19 августа 1691 г. Людвиг Баденский нанес поражение туркам у Саланкеменца (Саланкемена), но в первой половине 1690-х гг. решительных изменений на Балканах в пользу Вены не произошло. Основные усилия имперских войск и габсбургской дипломатии были сосредоточены на западе Европы [20. S. 116-117; 27. S. 443-444; 26. P. 96-98; 10. S. 148-149; 2. C. 278-281].
В этой ситуации Леопольд I решил основное внимание уделить имперско-французской границе на Рейне и в Северной Италии, где проводил двойственную политику для сохранения своих владений
герцог Савойский Виктор Амедей II. Италия, как известно, всегда представляла большой интерес для Священной Римской империи, тем более что значительная часть Северной, а также ряд территорий Южной Италии являлись имперскими ленами. Для Империи сохранение имперских ленов накануне и во время войны за испанское наследство 1701-1714 гг. было чрезвычайно важным, поскольку земли на севере Италии непосредственно граничили с Австрией. Поэтому соседство с возможными французскими владениями или владениями союзников Франции, а таковой являлась Испания при Филиппе V Бурбоне (1683-1746, годы правления - 1700-1746), внуке французского короля Людовика XIV, могло быть опасным с военно-стратегической точки зрения. Вена готова была уступить Испанию, но не Италию. В современной литературе подчеркивается, что часть итальянских территориальных государств стремилась к полной независимости от Империи, а часть, напротив, была склонна к интеграции с ней, видя здесь гаранта спокойствия и сохранения старинных прав и привилегий. Собственно, этими обстоятельствами во многом объясняются политика Вены и зигзаги в действиях итальянских властителей [38. S. 16-17; 7. S. 127-163, 241-254; 32].
Итальянская кампания Евгения Савойского в 1691-1696 гг. весьма примечательна. Военно-политическое положение складывалось так, что к началу 1690-х гг., ввиду усилившейся активности Франции (война за Пфальцское наследство или Девятилетняя война 1688-1697 гг.), Евгения Савой-ского отправили сначала в 1689 г. на берега Рейна к Максу Эммануэлю Баварскому, где участвовал в осаде Майнца и был легко ранен в голову. Оттуда он совершил рейд со своими кавалеристами в Дофине и на юг Франции, за что получил звание генерала кавалерии. Обстановка осложнялась тем, что уклониться от войны на два фронта императору Леопольду I не удалось. В феврале 1689 г. он отклонил требования турецкого султана, сводившие фактически на нет успехи австрийского оружия в 1680-е гг. Решение императора не одобрялось многими его советниками и приближенными, в том числе Евгением Савойским. Многие германские государи, ранее предоставлявшие помощь императору в войнах с турками, отказывались, как, например, курфюрст Баварский Макс Эммануэль, участвовать в войнах против Людовика XIV, не желая усиливать позиции императора и преследуя свои интересы. Имперской армии с трудом удалось вновь овладеть Бонном и Майнцем в сентябре 1689 г. Решимость, с которой Империя отреагировала на агрессию Франции, была совершенно новым явлением в европейской политике после 1648 г. Однако военные действия против французских войск проходили медленно и недостаточно решительно из-за того, что часть имперских войск была скована в Венгрии. К тому же 18 апреля 1690 г. умер в возрасте 47 лет самый лучший на то время полководец имперской армии генералиссимус герцог Карл Лотарингский. Французские войска подвергли разгрому Пфальц, в частности, расстреляв из пушек знаменитый дворец курфюрстов Пфальцских в Гейдель-берге. Далее французская армия подвергла разгрому и ограблению Вюртемберг и долины Шварцвальда. Рейхстаг не соглашался выделить императору деньги и солдат, в результате чего только усилия правителей Швабского и Франконского имперских округов, пострадавших от действий французских войск и рассчитывавших на финансовую помощь английского короля Вильгельма III Оранского, которому как раз в это время досаждали опиравшиеся на поддержку французской монархии сторонники Стюартов, могли спасти положение. Сам английский король по чисто юридическим причинам сомневался, могут ли имперские округа заключать с ним договоры. В итоге военное положение к осени 1696 г. ухудшилось после того, как герцог Савойский вышел из антифранцузской коалиции [39. S. 106; 8. Bd. 2, S. 32-33, 40-41, 74-77].
Тем не менее, нельзя не признать, что терпеливость и осторожность Леопольда I, ставшего настоящим блюстителем Вестфальского мира, в конечном счете, способствовали укреплению позиций Вены и усилению имперского патриотизма. Ему удалось привлечь на свою сторону католических князей в Германии, а также подчинить себе епископскую династию Шенборнов после смерти эрц-канцлера Империи Иоганна Филиппа фон Шенборна, реорганизовать армию на рекрутской основе и создать себе образ защитника как имперской конституции, так и Вестфальской системы в европейской политике [5. С. 206-207, 219-223].
Итальянская политика Леопольда I была, конечно, направлена на сохранение позиций династии на Апеннинах. Поэтому перед небольшой армией Евгения Савойского была поставлена весьма сложная задача. С одной стороны, она определялась усилившимся интересом императора и венских политиков к Северной Италии, с другой - осуществление целей габсбургской политики там затруднялось двойственной позицией Виктора Амедея II. Уже тогда начались интриги вокруг наследования испанского престола. Больной и бездетный испанский король Карл II не имел наследников, а поскольку
2015. Т. 25, вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
империя Карла V не могла быть восстановлена по условиям Вестфальского мира, то сын Леопольда I эрцгерцог Австрийский Карл мог стать только правителем Испании вместе с колониями и Испанских Нидерландов, тогда как испанские владения в Италии могли быть отданы французскому наследному принцу с оговоркой, что Ломбардия может быть обменена на Лотарингию или Савойю. Вена показала усилившийся интерес к Италии, настаивая на старых имперских правах в ее северных и центральных землях. В начале мая 1690 г. был заключен союз императора с Виктором Амедеем, который уже тогда колебался в своей политике между Веной и Версалем [8. Bd. 2, S. 85; 19. P. 174-175].
Однако именно эти колебания савойского герцога сыграли значительную роль в дальнейшей военной и политической карьере нашего героя. На Рейне он занимал не очень-то сильные позиции среди множества конкурирующих между собой германских князей, претендующих на пост главнокомандующего рейнской армией. Но в 1690 г. перед ним открылась возможность проявить себя в Италии после того, как Виктор Амедей присоединился к Великому Альянсу. Действительно, в течение ряда лет савойский герцог испытывал большие неудобства из-за контроля над его герцогством со стороны французов, чьи гарнизоны находились в крепостях Казале и Пинероло. Он, конечно, не намеревался подчиняться ни французскому, ни испанскому королям, ни австрийскому двору. Его главным желанием было утвердить свою независимость по отношению к противоборствующим сторонам и, используя противоречия между ними, укрепить положение Савойи. Согласие савойского герцога на вступление в Великий Альянс было ускорено нежеланием французского короля согласиться на нейтралитет Савойи, поскольку для него очень важным было обеспечить через это герцогство стратегический контроль над севером Италии [23. P. 32; 18. P. 241-258].
В чине генерала кавалерии Евгений Савойский прибыл со своим другом Коммерси в Турин, чтобы возглавить пять полков имперских войск, направлявшихся в Италию. Им пришлось столкнуться с французской армией генерала Катина, части которой с целью устрашения местного населения и имперских войск сжигали деревни, леса и поля в Савойе и Пьемонте. Отчаявшийся Виктор Амедей вопреки совету Евгения Савойского решился на сражение с французами при Стаффарде 18 августа 1690 г. Грамотные действия Евгения и вовремя отданный приказ отступать спасли савойские и испанские войска от полного поражения. Евгений Савойский жаловался после этого сражения, что испанские генералы вообще ничего не хотят делать. Он предпочитал в это время осуществлять малые операции против французов. В то же время его войска, нарушая привычные для Западной Европы обычаи обмена пленными, кастрировали и затем убили около двухсот французских пленных. В течение последующих пяти лет Евгений Савойский мог наблюдать низкую эффективность управления войсками из Вены, особенно со стороны председателя Гофкригсрата (Придворного военного совета) графа Рюдигера Штаремберга. Мало того, он играл в управлении войсками второстепенную роль, вынужденный подчиняться людям, неспособным дать решительное сражение армии Катина, хотя в количественном отношении имперская армия в Италии увеличилась [23. P. 32-35; 10. S. 164].
Уже в начале апреля 1691 г. Евгений Савойский приехал по приказу императора в Вену, где участвовал в обсуждении положения в Италии. Император поначалу колебался, нужно ли предоставлять помощь участнику коалиции Виктору Амедею, так как положение в Венгрии было далеко не стабильным, но все же решил это сделать, рассчитывая на помощь морских держав, то есть Англии и Голландии, как участниц антифранцузской коалиции. На участии имперских войск в итальянской кампании особенно настаивал английский король, рассчитывавший восстановить равновесие сил в Европе для ослабления влияния Франции. Поскольку Евгений Савойский был родственником Виктора Амедея, то выбор пал именно на него в надежде, что родственники смогут договориться между собой. Очевидно, что император рассчитывал на то, что Евгений Савойский, уже тогда показавший умение маневрировать и принимать нестандартные решения в сложной обстановке, сможет не допустить захвата французскими войсками Италии. Император сам сказал Евгению Савойскому, что средств для ведения военных действий в Италии будет мало, так как французы перешли в наступление в Провансе и в Нидерландах [10. S. 176-177].
Положение имперской армии в Северной Италии было очень сложным не только из-за недостатка людей и средств у Евгения Савойского. Изменчивая политика Виктора Амедея II не давала особых надежд на кардинальное изменение ситуации. Традиционный подход к изучению политики герцога Савойского заключался в том, что победы французской армии при Стаффарде в 1690 г. и Ла Марсалье в 1693 г., сопровождавшиеся захватом герцогства Савойского и графства Ниццы, заставили Виктора Амедея пойти на переговоры с французской стороной и заключение мира в Турине в 1696 г.
Владения герцога прикрывали горные проходы из Франции в Италию и занимали важное стратегическое положение. Обладание ими и династические связи Бурбонов с Савойским Домом давали Франции большие преимущества. Виктор Амедей был женат на племяннице Людовика XIV Анне-Марии, но в то же время герцог не рассматривал Савойский Дом как младшую ветвь династии Бурбонов. В первую очередь он пытался использовать экономические трудности во Франции в начале 1690-х гг. для укрепления своих позиций в европейских делах. Это обстоятельство заставило французов увеличить воинские контингенты в Северной Италии. Французские армии под командованием маршала Катина одерживали победы, но эти победы не имели продолжения, поскольку войска не могли сильно продвинуться вперед. Кроме того, существовала значительная опасность нападения морских сил Англии и Голландии на Французскую Ривьеру и ослабления Франции на южнонидерландском фронте военных действий. Виктор Амедей использовал трудную для французов ситуацию, чтобы получить в свое владение важные крепости Пинероло и Казале, а также отменить опеку Франции над Савойей. В результате он не получил сразу королевский титул, но получил в 1713 г. Сицилию (короновался в Палермо короной сицилийского короля тогда же, а в 1720 г., обменяв Сицилию на Сардинию, стал королем Пьемонта и Сардинии) [30. Р. 535-569].
Такая ситуация в целом затрудняла достижение военной победы над французской армией в Северной Италии в кратковременной перспективе, но в долговременной ослабляла ее. Конечно, Евгений Савойский стремился одержать победу над французами, но поход 1693 г. в Италию союзных сил, то есть имперцев, испанцев, итальянских вассалов и савойцев, начался очень поздно, что позволило Катина укрепить свои позиции и с армией в 40 тыс. чел. успешно противостоять союзникам. 4 октября в битве при Ла Марсалье французская армия нанесла поражение союзникам, потерявшим 5,5 тыс. человек. Это было первое сражение, в котором Евгений Савойский участвовал в звании фельдмаршала. Если оценивать ситуацию объективно, необходимо все же отметить, что действия союзников в Северной Италии сковали большую французскую армию, что облегчило положение англо-голландской и имперской армий в Южных Нидерландах и на Рейне [10. S. 190-201].
В следующем году Евгению Савойскому с трудом удавалось удерживать позиции имперской армии в Северной Италии, одновременно ведя переговоры с колеблющимся Виктором Амедеем. В письмах императору в июле-августе 1694 г. он жаловался на трудности с обеспечением провиантом; на то, что флот союзников, то есть Англии и Голландии, еще не прибыл в Геную; на трудности переговоров с итальянскими князьями и вассалами Империи, из которых он извлек большой политический опыт, сообщив президенту Гофкригсрата графу Кински, что «уже больше не путается в вопросах политики» [24. S. 20-23; 10. S. 230].
Обстановка ухудшилась в результате перехода Виктора Амедея на сторону французов, вследствие чего объединенная франко-пьемонтская армия под командой Катина и Сан Томмазо достигла 45 тыс. человек. Союз савойского герцога с Францией скреплялся браком его дочери со старшим внуком французского короля. Положение становилось серьезным. Переговоры об отправке подкреплений и денег союзниками Вены были безрезультатными, поскольку те удерживали наступление французов на нидерландском участке войны. Испанцы сохраняли некоторый контроль над Ломбардией, но изменившаяся позиция Виктора Амедея препятствовала продвижению имперских войск в Савойе и Пьемонте. Все это привело к заключению соглашения о нейтралитете в Италии, а сам Евгений Савойский стал просить императора отправить его в Венгрию. Но на этом, по словам М. Брауба-ха, итальянская трагикомедия не закончилась. Необходимо было предотвратить возможное занятие французскими войсками Мантуи и Монферрата. Одновременно Евгений Савойский приказом от 19 ноября 1696 г. обязал всех итальянских вассалов Империи выплатить контрибуцию и возобновить под угрозой конфискации всех владений договоры о ленном держании с Имперским Придворным Советом (Reichshofrat) в течение года. Прокламация была повторена в 1697 г. В конце 1696 г. Евгений Савойский прибыл в Вену, требуя денег для выплаты жалования солдатам и офицерам, которого они не получали уже два месяца. Итоги итальянской кампании 1691-1696 гг. были малоутешительными. Два поражения и ни одной значительной победы, хотя Евгений Савойский получил звание фельдмаршала и командование итальянской армией. Однако неблагоприятная расстановка сил и уход испанских войск из Италии в ноябре 1696 г. показывали, что надеяться на успех было практически невозможно. Все же главную задачу, то есть сковывание значительных сил противника в Северной Италии, он выполнил. Теперь он рвался доказать свою преданность Дому Габсбургов туда, где можно и нужно было одерживать решительные победы [24. S. 92-96; 10. S. 232-235; 7. S. 246, 249].
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Клаузевиц К. О войне. М., 1999.
2. Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. М., 2001. Ч. 2.
3. Подхородецкий Л. Вена, 1683. М., 2002.
4. Прэтт Ф. Битвы, изменившие историю. М., 2004.
5. ШиндлингА., Циглер В. Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону. 1997.
6. Anderson M. War and Society in Europe of the Old Regime 1618-1789. Leicester. 1988.
7. Aretin K. O. von. Das Reich. Friedensgarantie und europäische Gleichgewicht 1648-1806. Stuttgart. 1992 (1 Aufl. 1986).
8. Aretin K.O. von. Das Alte Reich 1648-1806. Bd. 1. Föderalistische oder hierarchische Ordnung 1648-1684. Stuttgart. 1993.
9. Arneth A. von. Prinz Eugen von Savoyen. Bd. 1. Wien. 1864.
10. Braubach M. Prinz Eugen von Savoyen. Eine Biographie. Bd. I. Wien. 1963.
11. Broucek P. Der Feldzug von 1683 und der Entsatz Wiens in der Schlacht von Kahlenberg // Österreich und die Osmanen - Prinz Eugen und seine Zeit / Hrsg. von E. Zöllner und K. Gutkas. Wien. 1988.
12. Duchhardt H. "Krieg und Frieden" im Zeitalter des Prinzen Eugen // Prinz Eugen von Savoyen und seine Zeit / Hrsg. von J. Kunisch. Freiburg; Würzburg. 1986.
13. DuchhardtH. Altes Reich und europäisches Staatenwelt 1648-1806. München. 1990.
14. Duchhardt H. Das Zeitalter des Absolutismus. München. 1998.
15. European Warfare 1453-1815/ Ed. by J. Black. Basingstoke and L. 1999.
16. Goloubeva M. The Glorification of Emperor Leopold I in Image, Spectacle and Text. Mainz. 2000.
17. Hammel K. Militärorganisation und Praxis der Kriegsführung um 1700. Der Aufbau des kurbayerischen Heeres unter Kurfürst Max Emannuel // Die Schlacht von Höchstädt. The Battle of Blenheim / Hrsg. von J. Erichsen und K. Heinemann. Ostfildern. 2004.
18. Handen R. The End of an Era: Louis XIV and Victor Amadeus II // Louis XIV and Europe / ed. by R. Hatton. L. and Basingstoke. 1976.
19. HochedlingerM. Austria's Wars of Emergence. War, State and Society in the Habsburg Monarchy 1683-1797. L.; N.Y. 2003.
20. Kroener B. Prinz Eugen und die Türken // Prinz Eugen von Savoyen und seine Zeit / Hrsg. von J.Kunisch. Freiburg; Würzburg. 1986.
21. Kunisch J. Prinz Eugen und der Staat - der Typus des neuen Feldherrn // Prinz Eugen von Savoyen und seine Zeit / Hrsg. von J. Kunisch. Freiburg; Würzburg. 1986.
22. Malettke K. Hegemonie-multipolares System-Gleichgewicht. Internationale Beziehungen 1648/1649 - 1713/1714. Paderborn u.a. 2012.
23. McKay D. Eugene of Savoy. L., 1977.
24. Militärische Korrespondenz des Prinzen Eugen von Savoyen / Hrsg. von F.Heller. Bd.1. Wien. 1848.
25. Parker G. Military Revolution. Military Innovation and the Rise of the West 1500-1800. Cambridge. 1988.
26. Parvev I. Habsburgs and Ottomans between Vienna and Belgrade (1683-1739). N.Y. 1995.
27. Press V. Kriege und Krisen. Deutschland 1600-1715. München. 1991.
28. Roberts M. The Military Revolution 1560-1660. Belfast. 1956.
29. Roberts M. Die Militärische Revolution 1560-1660 // Absolutismus / Hrsg. von E. Hinrichs. Frankfurt am Main. 1986.
30. Rowlands G. Louis XIV, Vittorio Amedeo II and French Military Failure in Italy, 1689-1696 // The English Historical Review, 2000, N 2.
31. Schilling H. Höfe und Allianzen. Deutschland 1648-1763. Berlin. 1998.
32. Schnettger M. „Principe sovrano" oder „civitas imperialis"? Die Republik Genua und das Alte Reich in der Frühen Neuzeit (1556-1797). Mainz. 2006.
33. Seeger U. Herkules, Alexander und Aeneas. Präsentationsstrategien der Türkensieger Prinz Eugen, Ludwig Wilhelm von Baden-Baden und Max Emanuel von Bayern // Bourbon - Habsburg - Oranien. Konkurrierende Modelle im dynastischen Europa um 1700 / Hrsg. von Chr. Kampmann, K.Krause, B.Krems, A.Tischer. Köln; Weimar; Wien. 2008.
34. Sicken B. Kriegskunst und Heeresorganisation im Zeitalter des Prinz Eugen // Prinz Eugen von Savoyen und seine Zeit / Hrsg. von J.Kunisch. Freiburg; Würzburg. 1986.
35. Sicken B. Heeresaufbringung und Koalitionsführung im Pfälzischen und im Spanischen Erbfolgekrieg // Rahmenbedingungen und Handlungsspielräume europäischer Außenpolitik im Zeitalter Ludwig XIV / Hrsg. von H.Duchhardt. Berlin. 1991.
36. Spielman J. Leopold I of Austria. L. 1977.
37. Tischer A. Mars oder Jupiter? Konkurrierende Legitimierungsstrategien im Kriegsfall // Bourbon-Habsburg-Oranien. Konkurrierende Modelle im dynastischen Europa um 1700 / Hrsg. von Chr. Kampmann, K. Krause, B. Krems, A. Tischer. Köln; Weimar; Wien. 2008.
38. WandruszkaA. Österreich und Italien im 18. Jahrhundert. München. 1963.
39. Weber H. Prinz Eugen und Frankreich // Prinz Eugen von Savoyen und seine Zeit / Hrsg. von J.Kunisch. Freiburg; Würzburg. 1986.
40. Wrede M. Türkenkrieger, Türkensieger. Leopold I und Ludwig XIV als Retter und Ritter der Christenheit // Bourbon-Habsburg-Oranien. Konkurrierende Modelle im dynastischen Europa um 1700 / Hrsg. von Chr. Kampmann, K. Krause, B. Krems, A. Tischer. Köln; Weimar; Wien. 2008.
41. Ziegler H. Stat sol. Luna fugit. Hans Jakob Wolrabs Josua-Medaille auf Kaiser Leopold I. und ihre Rezeption in Frankreich // Bourbon-Habsburg-Oranien. Konkurrierende Modelle im dynastischen Europa um 1700 / Hrsg. von Chr. Kampmann, K. Krause, B. Krems, A. Tischer. Köln; Weimar; Wien. 2008.
Поступила в редакцию 25.05.2014
Yu.Ye. Ivonin
THE BEGINNING OF THE MILITARY CAREER OF EUGENE OF SAVOY
The article deals with the beginning of the activities of prominent Austrian military leader prince Eugene of Savoy against the background of the military Revolution in XVI-XVII centuries, which radically transformed the international relations and political history of Europe in the following epochs, the forming of the Austrian statehood, repulse of Turkish danger and Austria's wars against the hegemony of French king Lewis XIV. Eugene of Savoy presents a new type of noble, politician and military leader at the age of absolute monarchies, which devotedly defended the interests of Habsburg dynasty and at the same time fought for the independence of his native Savoy.
Keywords: Military Revolution, army of Empire, Turkish danger, hegemony of France, Austria, Holy Roman Empire.
Ивонин Юрий Евгеньевич Ivonin Yu.Ye.,
доктор исторических наук, профессор Doctor of History, Professor
ФГБОУ ВПО «Смоленский государственный университет» Smolensk State University
214000, Россия, г. Смоленск, ул. Пржевальского, 4 214000, Russia, Smolensk, Przevalskogo st., 4
E-mail: juri_ivonin@rambler.ru E-mail: juri_ivonin@rambler.ru
