CC BY
133
В. М. Ловчев
НАЧАЛО ПРОИЗВОДСТВА АЛКОГОЛЬНЫХ ИЗДЕЛИЙ
Ключевые слова: производство алкогольных изделий; первобытный человек; излишки продуктов, образ жизни; дискуссии; мифология.
Статья анализирует начало процесса изготовления алкогольных напитков первобытным человеком, связь данного процесса с развитием производительности труда, а также влияние потребления алкогольных изделий на изменение представлений первобытного человека.
Keywords: manufacture of alcoholic products; the primitive person; surpluses of products, a
way of life; discussions; mythology.
Article analyzes the beginning of process of manufacturing of alcoholic drinks the primitive person, communication of the given process with labor productivity development, and also influence of consumption of alcoholic products on change of representations of the primitive person.
Теряющееся в глубине веков начало производства алкогольных изделий человеком представляет собой исключительно актуальную проблему. Издержки потребления алкогольных изделий современными россиянами приобрели угрожающий характер. Президент России Д.М. Медведев назвал ситуацию «пандемией алкоголизма» [1].
Интерпретация генезиса современного алкоголепотребления тесно связана с построением актуальной профилактической политики. Распространенная точка зрения утверждает древность производства и потребления алкоголя. Показательна передовая статья первого номера журнала “Будем”(“Журнала культуры пития”): “... на протяжении тысяч лет история человечества и культура вина идут, что называется, рука об руку” [2]. В таком случае задается парадигма вечности алкоголепотребления, и задача современных руководителей состоит в устранении крайностей потребления алкоголя: пьянства и алкоголизма.
Альтернативная точка зрения подчеркивает позднее проникновение алкоголя в образ жизни человека и, соответственно, отрицает извечность производства и потребления алкоголя как в прошлом, так и в будущем. Профилактическая модель в таком случае тесно увязывает сокращения пьянства и алкоголизма с сокращением душевого употребления абсолютного алкоголя в стране.
Подавляющую часть своей истории человечество вело присваивающее хозяйство. Оставлять на будущее часть своих припасов растительного и животного происхождения человек тогда не мог, да и не стремился. «Древнейшим народам не были известны еще ни табак, ни алкоголь. Да они и не требуются, чтобы привести в веселое настроение собравшееся общество. Люди собираются совершенно свободно, потому что назначаемые заранее на определенные дни праздники - это традиция более поздних культур. Если есть пища и погода и состояние тропинок и дорог благоприятствует, то люди просто и без заранее обдуманного намерения собираются то ли в хижине или общественных домах, где они проводят время в болтовне с соседями, то ли приходя друг к другу в гости целым
племенем, как это бывает у народов - собирателей урожая, гостеприимно приглашающих друг друга разделить изобилие пищи, которую щедро дарит им природа» [3].
Изобразительное искусство, в период античности столь щедро уделяющее внимание винопроизводству и винопотреблению, в первобытную эпоху об алкогольных изделиях умалчивает [4]. Следовательно, в духовной жизни бытовое опьянение не оставило еще заметного следа.
Только когда труд человека стал давать небольшой излишек над минимумом, появилась возможность откладывать часть растительных продуктов впрок. Подвергнувшись брожению, такие продукты предоставили первобытному человеку возможность неоднократно познакомиться с алкоголем. Выбросить забродившие предметы питания человек не мог, слишком дорого доставалась ему пища в то время. Итак, своеобразная перебродившая масса, “прапиво” или «правино», (согласно термину
С.Н.Шевердина[5]) попадала в организм человека. Это могло случиться не раньше так называемой “неолитической революции”, связанной с появлением земледелия и скотоводства, для юго-западной Азии - 9000-6000 до н.э. [6,7].
Современный английский писатель Уильям Голдинг представил художественную версию первой встречи человека с опьяняющими веществами. Опьянение, согласно Голдингу, сопровождалось ярко выраженным эйфорическим эффектом [8]. Автор литературного произведения имеет право на свое видение, но более обоснованной представляется точка зрения Х.О.Фекьяера: кайф (Getting “High”), эйфорический эффект - не фармакологическое последствие употребление алкоголя, а социально внушенное истолкование изменений физического самочувствия под влиянием алкоголя[9]. В таком случае первобытные люди, не обученные кайфу, не могли испытывать эйфорического эффекта. Особенность мышления первобытного человека четко сформулировал эскимосский шаман: «Мы не верим, мы боимся» [10]. Память об изначальных страхах сохранили и монотеистические религии, о чем свидетельствует чеканная формула: «Начало премудрости - страх господен» (Initium sapientiae est timor domini)[ 10].Страх перед неизведанным вряд ли нацеливал на эйфоризирующее истолкование эффектов от алкогольных изделий. Собственно физиологический эффект от алкогольных изделий напрямую не генерировал раскованного хмельного поведения. Как показал еще И. М. Сеченов, в животном мире отсутствует период возбуждения под влиянием алкоголя [11].
Свое истолкование измененного состояния предложил наиболее влиятельный социальный слой того времени - жрецы. Первым было истолкование в религиозном духе, что закрепилось даже в понятийном аппарате более позднего времени. Слова “spiritus vini” и “спиритизм” являются однокоренными. Как с афористической точностью сформулировал Э.Б.Тайлор: «Сиамцы становятся пьяными от духа аррака, который входит в человека вместе с напитком, тогда как мы совершенно в другом смысле до сих пор извлекаем из картофеля и т.д. spiritus vini» [12].
Ведущая идеологическая сила того времени - жрецы - были заинтересованы в сохранении своей монополии на контакт со сверхъестественными силами. Им было нецелесообразно делать доступным алкоголь всей общине. В таком случае измененное состояние оказалось бы сильно девальвированным, легко и произвольно достигаемым рядовым членом общины. Вот почему алкоголь не был включен в повседневный образ жизни человека. Он употреблялся только в конкретных ситуациях и под контролем “специалистов” специалистов той эпохи - жрецов. То, что оказалось принятым истолкование именно жрецов, объяснялось одной из важнейших особенностей духовного мира первобытной эпохи. Люсьен Леви-Брюль пишет следующее: «Для того, чтобы
обозначить одним словом общее свойство коллективных представлений, которые занимают столь значительное место в психической деятельности низших обществ, я позволю себе сказать, что эта психическая деятельность является мистической. За неимением лучшего я буду употреблять этот термин благодаря не его связи с религиозным мистицизмом наших обществ, который является чем-то в достаточной степени иным, а тому, что в самом узком смысле термин мистический подходит к вере в силы, влияния, действия, неприятные, неощутимые для чувств, но тем не менее реальные» [10].
Судьба других психоактивных веществ была аналогична алкоголю: «Первобытные народы обнаруживают поразительную осведомленность относительно определенных видов наркотиков, которые они курят, пьют или нюхают. Но побудительные причины, заставляющие их употреблять эти средства, в корне отличаются от тех, какие мы наблюдаем в цивилизованном мире. В большинстве случаев эти побудительные причины носили религиозный характер» [3].
Об этом можно судить по поведению первобытных племен в ХУШ-Х1Х вв., использующих психоактивные вещества промышленного изготовления. Например, лабодские негры «слышат, как их бог Джимауонг глотает бутылку за бутылкой водку, приносимую к дверям его храма с соломенной крышей. Точно так же остяки, по словам Палласа, оставляли для своего бога рожок с нюхательным табаком и пучок ивовых мочал для затыкания носа по туземной моде и крайне удивлялись, когда какой-нибудь неверующий русский уносил ночью то и другое, предоставляя простодушному народу воображать, что божество, вынюхав табак, вероятно, отправилось на охоту» [12].
В регионах распространения табакокурения сложная мифология возникла и по поводу происхождения табака [13]. Данная мифология стала известной европейцам лишь в эпоху нового времени и существенного влияния на представления европейцев не оказала. Табак вошел в повседневную жизнь Европы без ритуальной, магической нагрузки. Однако сами мифы отражали процессы, сходные с тем, что было в Старом Свете, когда там шло утверждение других психоактивных веществ. Так «согласно мифу Бороро, люди перестали быть настоящими людьми и превратились в животных, осужденных жить «на поверхности» воды, а кроме того, слепыми - лишенными «отверстия», выходящего наружу, потому что отказались от совершения приношений табаком по причине своей чрезмерной «целомудренности», выражаемой в отказе выдыхать дым табака» [13]. За космологической формой просматриваются конфликты, которые порождало табакокурение в первобытной общине.
Наукой зафиксирован ряд случаев, когда психоактивные вещества осуществляли в жизни первобытного человека важные социальные функции, принципиально отличающиеся от современных европейских моделей восприятия некоторых веществ. Например, Гельмольд (XII век) в «Славянской хронике», описывая захват и христианизацию полабских славян, с удивлением констатировал: «У славян удивительное заблуждение. На пиршествах и попойках у них по рукам ходит кубок, над которым они произносят не благожелательные, а напротив, проклинательные слова по адресу богов, как доброго, так и злого, высказывая надежду, что добрый бог будет руководить их хорошими делами, а злой бог их злыми» [14]. На данное, если так можно сказать, «этническое» высокомерие к чуждому типу потребления психоактивных веществ, фактически ответил английский исследователь. Э.Б.Тайлор пишет: «В поговорке немецкого пьяницы, что недопитый стакан - это приношение дьяволу, все еще чувствуется память о древних возлияниях» [12].
В племени хиваро (Эквадор) «давали младенцу в возрасте нескольких дней мягкий галлюциноген с целью помочь ребенку «увидеть» и приобрести душу «арутам», обладание которой, по верованиям хиваро, защищает ее обладателя от насильственной смерти и вредоносной магии» [15]. Если ребенок ставил под сомнения авторитет отца, «ему давали сильный галлюциноген, чтобы он впал в транс. Хиваро верили, что в трансе ребенок увидит, что многие утверждения отца верны, и станет менее непочтительным» [15].
И по сей день в жизни многих африканских обществ важную роль играют тайные ритуальные товарищества. Их руководители используют различные механизмы для сплочения своей паствы: «Лидеры-старейшины старательно колдуют над только им известными рецептами специальных снадобий полунаркотического свойства. Они скрупулезно уточняют тысячелетиями разработанные сценарии такого рода мистерий, призванных быстро и надежно погрузить участников ритуала в трансгипнотичнское состояние» [16].
Одурманенное поведение ожидало первобытного человека и в загробной жизни: «души патагонцев идут наслаждаться вечным опьянением в пещеры своих древних богов» [12].
Алкоголепотребление имело в далеком прошлом свою динамику. К.Ф.Тиандер выделяет два периода в истории алкогольных напитков: «сперва человек относился к ним с благоговением, вводя их употребление в религиозные культы, считая пьяное состояние боговдохновенным экстазом и приписывая делирическим речам значение пророчеств; потом, вероятно, на заре истории, пьянство утрачивает свой специфический, культовый характер, напиваются не только в праздники, но когда попало, хотя бы ежедневно, напиваются не одни жрецы, но главным образом люди начинавшие презирать старинных богов и народные культы. Тогда же впервые стало сказываться отрицательное отношение к пьянству, которое в наше время приняло форму систематической борьбы с пьянством» [14].
Когда же произошел слом монополии жрецов на священное опьянение? Можно высказать гипотезу, что это было связано с трансформацией первобытной общины. Теснившая жрецов военная знать была заинтересована в ослаблении влияния жреческих ценностей. Слом многих моральных норм мог включать в себя и слом представлений об алкоголе и других одурманивающих веществах. Магистральная линия шла от мистицизма жрецов к бытовому манипулированию психикой в наши дни. Последняя требовала своей, светской мифологии. Промежуточным звеном стали регулярные пиршества, представлявшие собой характерную черту раннеземледельческого периода. «В
скотоводческих районах наиболее ценным блюдом считалось мясо домашних животных, оно служило как бы символом праздника... В земледельческих обществах гвоздем программы являлись увеселительные напитки - пиво и т.д.» [7]
Амазонское племя кубео регулярно проводило питейные праздники [17]. Предметом потребления было маниоковое пиво. Для обеспечения праздников посадки маниока планировались с таким расчетом, чтобы 15% его пошло на изготовление пива. Пиво заготавливается в огромно количестве, оно наливается в большие глиняные кувшины, огромные лохани и даже в каноэ. Хозяева гордятся, когда гости напиваются до такой степени, что оказываются неспособными пить больше. Родовые общины организуют питейные праздники не реже одного раза в год. Обычно праздник длится с полудня одного дня до рассвета другого. Данный алкогольный обычай служит социальному ранжированию: «роды, имеющие высокий ранг, устраивают питейные праздники много чаще, чем роды с низким рангом. Насколько можно понять, сам ранг рода в конечном
счете зависит от числа питейных праздников, устраиваемых им. Стремление повысить или поддержать высокий ранг рода заставляет его членов чаще устраивать праздники» [17].
Власть над алкоголем служила утверждению стиля мужского господства. Определенный аналог можно увидеть в сфере художественного творчества. Например, бушмены прошлого века создают наскальные росписи. «Женщины лишь смотрели на работу мужчин, вполне возможно, что рисовать им вообще не разрешалось» [18]. В обоих случаях - создание художественных образов и появление измененных форм психической деятельности - речь шла о новых реальностях. Вполне вероятно, что мужчины стремились удержать их за собой, утверждая стиль мужского господства.
Половые модификации употребления психоактивных веществ у папуасов Новой Гвинее обстоятельно описал Н.Н. Миклухо-Маклай. Этот народ использовал единственное психоактивное вещество - напиток «кеу» (или «кау», «кава»). Социально признанное его употребление было доступно не всем: «Кеу» пьют только взрослые (тамо); мальчикам до обрезания и женщинам напиток этот запрещен. Ни одно пиршество не обходится без «кеу». В деревнях, где его много разводят, взрослые папуасы пьют его и в обыкновенное время, и даже женщины в тайне очень лакомы до него и пьют его, скрывая то от мужей и сыновей» [19]. Н.Н.Миклухо-Маклай описал народ, у которого психоактивное вещество уже сделало шаг в повседневную жизнь, но, однако, имело еще узкую границу применимости. Имея значительные представления о нелегальных [20] и легальных 1 наркотиках, русский путешественник протестировал свойства «кеу» на себе: «несмотря на не особенно привлекательную процедуру приготовления, я сам, желая знать эффект, выпил однажды обыкновенную порцию кеу; питье оказалось без особенного запаха, горько-стягивающего вкуса; через несколько времени по принятии кеу я почувствовал головокружение и ноги отказались держать меня, что, однако же прошло после получасового сна» [19]. Показательно, что исследователь почувствовав реальные
физиологические эффекты от наркотика, совершенно не ощутил эйфорического эффекта. Осознанная им непривлекательность приготовления (пережеванную мальчиками растительную массу отжимают и пьют взрослые) и нейтрально описанная необычность потребления (выпивая «кеу», папуасы .мочатся!) полностью нейтрализовали традиционные для европейской культуры представления об эйфоризирующем воздействии наркотика.
Даже войдя в жизнь первобытного человека, психоактивные вещества первое время занимали место на обочине повседневной жизни. В ряде культур в народных представлениях резко разграничены две категории покойников. Одни - умершие «нормальной» (естественной смертью). Другие, служащие предметом суеверного страха, так называемые «мертвяки». К ним относили умерших преждевременной или насильственной смертью, в том числе «опойцев» [21].
В целом, мы согласны с гипотезой С.Н.Шевердина о случайном вхождении алкоголя в жизнь человечества [5]. Первобытные люди, идя методом проб и ошибок, совершали гениальные находки, но могли и строить свою деятельность на принципиально порочных основаниях. Уже в древности некоторые такие ошибки приводили к экологическим катастрофам. Алкогольная ошибка подвела человечество к генетической катастрофе в конце ХХ века.
1 Последнее обстоятельство привело его в ряды толстовского «Согласия против пьянства» -первой отечественной антинаркотической организации современного типа.
Наша гипотеза о происхождении алкоголя строится на материалистических основаниях. Не приписываем ли мы случаю чересчур большую роль в истории? Представители другого - мировоззрения, порой придают случаю еще большую роль. Согласно Евангелию от Филиппа (пункт 99) - неканоническому (апокрифическому) Евангелию: “Мир произошел из-за ошибки” [22]. Что уж говорить об одном из элементов образа жизни - употреблении алкоголя!
Цена алкогольной ошибки была очень высока. Она очень существенно ограничила степень свободы человека за счет сокращения его свободного времени. Исследования констатируют: «неолитическая революция не принесла с собой сокращения рабочего времени, необходимого на поиски продуктов питания. Можно даже утверждать, что с развитием агрикультуры человек стал обречен работать больше» [23]. Изучение бушменов показало, что более трети их вообще не работало, а остальные трудились над поиском пищи не более двух дней в неделю по шесть часов каждый [23]. В племени Бемба из Замбии работали обычно от 2 до 3 часов в день, а в племени Тупури (северный Камерун) посвящали добычи пищи не более 28% времени [23].
Распространение алкоголепотребления как элемента повседневного образа жизни повлекло за собой формирование многочисленных обслуживающих его видов деятельности: заготовку сырья, его переработку, транспортировку, производство тары, форм реализации, целую индустрию нейтрализацию издержек алкоголепотребления и т.д., и т.п. Так виноделие, наряду с другими новыми тратами времени (производство предметов роскоши, военные расходы и т.д.), существенно сузило время человека, отданное досугу.
Если на самом своем появлении алкоголь усилил социальные аспекты несвободы, дальнейшая история человечества продемонстрировала многообразные формы физической и психической зависимости личности от психоактивных веществ.
Процесс производства и потребления алкогольных изделий с самых своих истоков заявил о себе как сложный, противоречивый исключительно конфликтогенный процесс. При переходе человечества к классовому обществу причудливо сплелись интересы производителей и потребителей алкоголя, членов их семей и ближайшего социального окружения. И если даже судьбы одного философского направления позволяют говорить о его приключениях в интеллектуальном пространстве Руси - России XI - XVII вв. [24], то уж производство и потребление алкоголя составило великую драму. Изучение ее социально-культурных аспектов является методологически важной и политически актуальной задачей.
Литература
1. Медведев, Д.А. Россия, вперед! // http://www.kremlin.ru/news/5413
2. Дмитриев, Н. Будем знакомы! / Н.Дмитриев //Будем - 1997. - № 1. - С. 3.
3. Липс, Ю. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества. / Ю.Липс - М.: Изд-во иностранной литературы, 1954. - 487 с.
4. Столяр, А.Д. Происхождение изобразительного искусства. /А.Д.Столяр. - М.: Искусство, 1985.
- 299 с.
5. Шевердин, С.Н. Питейная традиция и цивилизация (драма взаимности и перспективы «развода») / С.Н.Шевердин. - Париж.: ВОЗ, 1995. - 92 с.
6. Брей, У. Археологический словарь / У.Брей, Д.Трамп. - М., 1990. - 374 с.
7. История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины. - М.: Наука, 1986. -573 с.
8. Голдинг, У. Наследники / У.Голдинг - “Шпиль” и другие повести. - М.: Прогресс, 1981. -С.189-298.
9. Fekjaer, H.O. Alcohol and illicit drugs: myths and realities / H.O. Fekjaer- Colombo: IOGT Alcohol and Drug Information Centre, 1993. - 186 p.
10.Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. - М.: Педагогика-Пресс, 1994. - 608 с.
11.Сеченов, И.М. Материалы для будущей физиологии алкогольного опьянения / И.М. Сеченов // Военно-медицинский журнал. - 1860. - Т. LXXVII - С. 107-170.
12.Тайлор, Э.Б. Первобытная культура / Э.Б.Тайлор. - М.: Политиздат, 1989. - 573 с.
13.Леви-Стросс, К. Мифологики. Т.1. Сырое и приготовленное / К.Леви-Стросс. - М., СПб: Университетская книга, 2000. - 406 с.
14.Тиандер, К.Ф. Культовое пьянство / К.Ф.Тиандер. - История винопития. Бахус. - СПб: Фирма «БРАСК», 1994. - С. 189-252.
15.История первобытного общества. - Эпоха классообразования. М.: Наука, 1988. - 568 с.
16.Андреев, И.Л. Тамтам созывает посвященных (тайные ритуальные общества как продукт
эволюции гендерных отношений) / И. Л. Андреев // Вопросы философии. - 2000. - № 6. -
С. 48-60.
17.Семенов, Ю.И. Экономическая этнология. Первобытное и раннее предклассовое общество. Часть II / Ю.И.Семенов. - М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1993. - 381 с.
18.Всемирная история: в 24 т. Том 1. Каменный век. - Минск: Литература, 1996. - 528 с.
19.Миклухо-Маклай, Н.Н. Об употреблении напитка «кеу» папуасами в Новой Гвинее / Н.Н.Миклухо-Маклай // Собр. соч. в шести томах. - М.: Наука, 1993. Т. 3. - С. 92-94.
20.Миклухо-Маклай, Н.Н. Опыт курения опиума / Н.Н.Миклухо-Маклай // Собр. соч. в шести томах. - М.: Наука, 1994. Т. 4. - С. 79-83.
21.Токарев, С.А. Ранние формы религии / С .А.'Токарев. - М.: Политиздат, 1990. - 622 с.
22.Апокрифы древних христиан. - М.: Мысль, 1989. - 336 с.
23.Camps, G. La prehistoire. A la recherché du paradis perdu / G.Camps. - Paris: Libraire Academique Perrin, 1982. - 463 р.
24. Салимгареев, М. В. Приключения стоического наследия в интеллектуальном пространстве Руси
- России XI - XVII вв. / М.В. Салимгареев // Вестник Казан. технол. ун-та. - 2010. - № 3. -С. 279-287.
© В. М. Ловчев - канд. ист. наук, доцент каф. социальной и политической конфликтологии КГТУ, [email protected].
