CC BY
138
ГУМАНИТАРНЫЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
УДК 313 В. М. Ловчев
НАЧАЛО ПРОИЗВОДСТВА АЛКОГОЛЬНЫХ ИЗДЕЛИЙ И ПЕРВЫЕ ИЗДЕРЖКИ, С НИМ СВЯЗАННЫЕ
Ключевые слова: производство алкогольных изделий; Месопотамия; излишки продуктов; издержки; образ
жизни; дискуссии; мифология.
Статья анализирует начало процесса изготовления алкогольных изделий в Древней Месопотамии, связь данного процесса с развитием производительности труда, а также влияние потребления алкогольных изделий на изменение представлений человека цивилизации Древней Месопотамии.
Keywords: manufacture of alcoholic products; Ancient Mesopotamiathe; primitive person; surpluses ofproducts; the
costs; a way of life; discussions; mythology.
Article analyzes the beginning of process of manufacturing of alcoholic drinks in the Ancient Mesopotamia, communication of the given process with labor productivity development, and also influence of consumption of alcoholic products on change of representations of the person of civilization of Ancient Mesopotamia.
Современный исследователь некогда заявил: “История началась в Шумере” [1]. Действительно, одно из самых древних государств появилось на территории современного Ирака, в междуречье Тигра и Евфрата. А автор прозаического эпоса о вине - немецкий историк первой половины двадцатого века также начинает свое описание истории винопития с Древнего Междуречья [2, 14 - 329]. Аналогичную позицию занимают и французские историки: «Первые бесспорные следы производства вина..., которые могут быть датированы шестым тысячелетием до нашей эры, обнаружены около Дама в Сирии» [3, 22-23].
Контакты с другими цивилизациями, навязывавшими свой тип потребления психоактивных веществ, были тут исключены. Винопотребление в Месопотамии развивалось, так сказать, на собственной основе. Может быть, поэтому мыслителям Шумера удалось уловить глобальную роль алкогольных напитков в истории человечества.
Шумерские мифы так рисовали происхождение человечества:
«Он, Великий Премудрый разум, он, вещий заклинатель Он задумал то, что из женского выйдет лона.
Энки все силы свои собрал
разум свой всемерно расширил.
Энки образ себе подобный в сердце своем
разуменьем создал» (От начала начал, от дней сотворения мира. 26-30). Каким же получился образ, подобный богу, и почему он так разошелся с первоначальным замыслом? «Для матери Намму, для Нинмах он устроил пированье.
Энки и Нинмах выпили пива, божья утроба взликовала.
И первый, руки его слабы - дабы что-то взять,
он согнуть их не может, -вот кого она сотворила.
А второй - он плохо видел свет, щурил очи -
вот кого она сотворила.
Третий - нога его, словно червяк, кривая и слабая -
вот кого она сотворила.
Четвертый - он не мог выпускать свое семя -
вот кого она сотворила.
Пятая женщиной была, той, кто родить не может -
вот кого она сотворила.
Шестое - оно не имело мужского корня,
оно не имело женского лона,
вот кого она сотворила.. .»(От начала начал, от дней сотворения мира. 45, 54, 58-59, 63-64, 66-67, 69-70, 73-74, 76-77).
Вполне можно согласиться с интерпретацией В.К.Афанасьева, переводчика шумерских мифов: «Захмелевшие Энки и Нинмах. под влиянием опьянения создают нечто
неполноценное» [5, 362]. Аналогично видится проблема и известнейшему отчественному популяризатору древней мифологии и древней истории А.И.Немировскому [6, 2-3]. То есть, на самой заре человеческой цивилизации существовала догадка, что история человечества идет наперекосяк по вине алкогольных изделий.
На протяжение нескольких тысяч лет в бассейне Междуречья и в непосредственной близости от него возникали и исчезали великие царства. Шумеры, Аккад, Ассирия, Вавилон, Элам, Мидия. А некоторые из них и расцветали, и приходили в упадок неоднократно. И, как в гигантском тигле, перемешивались веры, способы письменности, манеры одежды. Тем более, легко взаимопроникали манеры питания и способы употребления жидкостей. И за многомного веков скромное изделие превратилось в культовый предмет.
Обитатели междуречья исповедовали многобожие. Употребление богами алкогольных изделий считалось само собой разумеющимся. Боги не только пьют спиртное, но и испытывают вследствие этого проблемы, аналогичные людским. Бог Энки, принимаю свою внучку Инанну, «устраивает для нее пышный прием, на котором выпивает лишку и в приливе щедрости наделяет Инанну божественными силами. Проснувшись утром с похмелья, он видит, что Инанна исчезла вместе с божественными силами» [7].
Существовала форма бога, которую исследователи называют «Думузи зерна», форма, «которой наделяется бог, рассматриваемый как нуминозная сила ячменя, а в особенности сваренного из него пива» [7]. Другой богиней алкогольных изделий являлась Гештиниана -нуминозная сила, заключенная в виноградной лозе и изготовленном из нее вине [7]. «Так две силы, наполняющие два главных опьяняющих напитка древних - пиво и вино, воспринимались ими как состоящие в тесном родстве (наподобие брата и сестры)» [7].
Итак, Месопотамия может считаться родоначальником представлений об извечности алкоголепотребления, освещенности его высшими сакральными силами. Эта восточная традиция будет существенно отличаться от западной традиции восприятия алкоголепотребления, наиболее ярко представленной мифологией древних греков.
Из Илиады мы узнаем о богах:
”Ибо ни брашн не едят, ни от гроздий вина не вкушают;
Тем и бескровны они, и бессмертными их нарицают.” (Hom, 111 V, 341-342)
Сам бог виноделия и покровительствуемый им предмет появляются, согласно эллинской мифологии, весьма поздно, когда у людей уже существуют культура и государства. Внедрение алкоголя в повседневную жизнь людей встречает сильное сопротивление, сам механизм этого внедрения, наиболее полно описанный в античной поэме «Деяния Диониса»[Подробнее см. 8], выглядит как процесс аморальный.1
1 Фундаментальное сочинение о древнегреческой литературы резюмирует шествие бога виноделия следующим образом: «Если же подвести итоги земного пути Диониса, трудно удержаться от заключения, что этот прославленный, божественный герой — по существу большой неудачник, что, обещая радость, он всюду приносит бедствия. В любви ему всю жизнь не везет, лучший друг его юности Ампел погибает, и только с его смертью Дионис обретает то, чем ему суждено прославиться, — виноград. В походе погибает другой любимый им юноша — Гименей. Красавица Бероя достается не ему, а старику Посейдону; Ариадна, охотно ставшая его женой, любимая им и вознесенная впоследствии на небо, погибает от вида Горгоны; Дионис не в силах ни защитить, ни оживить ее. Никею и Ауру он вынужден опьянить и усыпить; нимфа Палэна сопротивляется ему
238
Трогательно выглядит погребальная песня человека по имени Лудингирра из города Ниппура (составленная около 1700 г. до н.э.). Он оплакивает смерть своего отца Нанны, умершего от ран. Лудингирра словно замер в том месте, где алкогольная и безалкогольная культуры еще не разошлись в разные стороны. С одной стороны, он желает отцу: «94. Пусть (?).. - пьющие [утолят (?)] твою жажду своей (?) свежей водой» [10, 25], чем фиксирует абсолютную физиологическую реальность - жажду утоляет именно вода. С другой стороны, он же отражает начало формирование проалкогольной культурной ауры: «111. В твоей ... пусть пиво, вино, (и все) хорошие вещи никогда не иссякнут» [10].
В жертвоприношения жителей Месопотамии входили вино и пиво [11]. Писец храма Эанны Надин, живший в VI в. до н.э., и его коллеги получали указание следить за качеством жеотвоприношений: «Хлеб должен быть чистый, пиво - сладкое» [12].
Сохранился целиком шумерский гимн, посвященной богине пива Нинкаси (Светлоструйнорожденная. 1-80). Сначала он носил сакральный характер, затем был
переработан писцом и введен в светское употребление. Например, была сочинена настоящая ода процессу приготовления пива:
«Ты зерно проросшее большой лопатой сгребаешь,
С травами душистыми закваску в чане мешаешь.
Ты в котлы пивоварные солод с водой кладешь,
Волны падают, волны вздымаются.
На подстилки из тростника ты сусло кидаешь,
Ты спеченное сусло прохладою обдаешь.
Ох и знатное пиво готовишь ты,
Мед, вино смешав, ты по капле льешь.
А цедильный чан так славно журчит,
На дне кадки огромной воистину ты сама.
Пивом цеженным в могучую кадку изливаешься ты -Тигра и Евфрата наводнение.
Отверстия кружки - наши очи,
Сердца наши - на дне чаши,
Что тебе услада,
То и нам отрада,
Смеется печень, и сердце радо» (Светлоструйнорожденная. 13, 17, 26-27, 30, 34-35, 4142, 47-48, 59-62). Появиться такие оды могли лишь в стране массового пивопотребления. И, действительно, историки установили: вавилоняне «изготовляли примерно 16 различных сортов пива, из которых особенно ценилось черное пиво. До 40% собираемого в Шумере урожая ячменя шло на изготовление пива [14, 30].
Первое изображение пира появляется в глиптике периода Убайад (IV тыс. до н.э.). Оно представляет очень схематичное изображение двух фигур, пьющих из огромного сосуда через ломаные трубочки [15, 5]. «Обычай пить через трубочки может объясняться густотой шумерского пива, имевшего, по-видимому, большое количество осадка» [15].
изо всех сил; о гибели одного своего сына-близнеца от руки Ауры он знает заранее, но бессилен ее предотвратить. Во всех состязаниях он терпит поражения: в юности — от мальчика Ампела, в молодости — от Посейдона и Ликурга, спасаясь бегством от которого он едва не тонет в море. Его победы в Индии сводятся больше к песням и размахиванию тирсами, чем к настоящим битвам. Его дар — вино и виноделие — вносит несчастье и смерть в его родной дом и в дом первого винодела Икария.
Под поверхностным блеском пестрых мифов и любовных приключений развертывается трагическая, страшная и нередко отвратительная повесть. Это отрицательное отношение к основному герою проскальзывает и в такой мелочи, как слова Европы, обращенные к похищающему ее Зевсу-быку. В эпиллии Мосха Европа с детским любопытством и даже с некоторым благоговением расспрашивает быка, как он может бегать по воде; в поэме Нонна, полная ужаса и отвращения перед тем, что ее ожидает, Европа умоляет Борея унести ее на своих крыльях» [9].
Из винограда вавилоняне делали вино невысокого качества. Хорошее вино было дорого, ибо его привозили из Армении и Сирии» [11].
Идеологическая элита была приобщена к пивоварению и непосредственно: «В храмах приготовлялись также пиво и вино; храмы нередко выгодно торговали этими напитками в розлив. Часто виноделы одновременно исполняли обязанности изготовителей благовоний» [11].
Алкогольные изделия распространялись храмами и на «некоммерческой» основе. Так храм в Лагаше (начало II тыс. до н.э.) ежедневно обеспечивал хлебом и хмельными напитками почти 1200 человек [14, 16]. Столь массовое алкогольное производство требовало специалистов по его организации, так в храме Эанны была должность «начальник пивоваров» [12].
К алкогольному бизнесу имела отношение и политическая элита. Клинописи рассказывают о четвертой легендарной династии города Киша. Ее основала торговка вином Азаг-Бау (А2а§-Баи) [16].
Алкогольные изделия использовались различными слоями общества. В Шумере обычный работник в храме получал не менее одного литра пива в день, священник низшего ранга - в пять раз больше [14, 30]. Вино входило также в паек наемных работников в старовавилонской Месопотамии [17].
«Входящий в дом» - средний жреческий чин - имел, например, в правление царя Набу-шум-ишкуна следующие доходы: «Ежедневно 6 сила хлеба, 6 сила хорошего пива, варенье, сладкий хлеб» и др. [11].
Несколько документов из вавилонского храма Эанна свидетельствуют о выдаче пива и зерна писцам, ювелирам и др. работникам [12, 95]. Например, «Гимиллу, сын Ардин, получил для писцов половину кувшина сладкого пива» [12]. О том же говорил документ, почти дословно совпадающий с предыдущим: «Гимиллу получил для писцов половину кувшина пива» [12].
Алкогольные изделия входили и в «продовольственный пакет», которым рассчитывались с работником за разовые услуги. Одна из надписей гласит: «Покойник к гробнице положен - пива его 7 кувшинов ... человек причитания уносил. Покойник к гробнице положен - пива его 3 кувшина ... человек причитания уносил.» [18].
И все-таки не следует считать вино или пиво главным столовым напитком. Как подчеркивает современный ученый, «за едой вавилоняне пили обычно воду.» [11].
Видную роль в духовной жизни Древнего Междуречья играло “Сказание о Гильгамеше”. Одна из сюжетных линий заключалась в следующем: боги создали существо Энкиду. Он был создан из глины, как и первочеловек, не знал цивилизации, жил в степи, близкий диким животным. К одурманивающим веществам относился он так:
“Не умел Энкиду питаться хлебом,
Питию сикеры обучен не был” (О все видавшем. II. III. 6-9). Воспоминания о догосударственном состоянии были еще очень свежи у жителей Междуречья. Может быть, в образе Энкиду просматриваются также черты быта соседних народов, живших в то время еще в первобытном состоянии. Скорее всего, воспоминания о прошлом подтверждал опыт своих современников: купцов, послов, разведчиков, посещавших соседние племена. Это и закрепило мысль о безалкогольном прошлом.
Но прошлое постепенно меркло перед собственным опытом общения с алкогольными изделиями.
Общение полов и алкоголь, в чем тут сходство и различие - одна из ключевых для истории винопотребления. Эту тему затронула любовная песня, сочиненная поэтессой Кубатум (XXI век до нашей эры):
«Ты, пьянящий сердце мое, любимый мой,
Что за краса твоя радостная, сладостная -
душистый мед» (Ты, пьянящий сердце мое. 1-2).
В «Плаче о разрушении города Ура» отразилась мысль о диалектике опьянения и смерти:
«Мужи, что были копьем пробиты,
перевязи надеть не успели.
Вот гляди, как будто там, где мать их рожала, лежат, своею залитые кровью,
Те, что дубинками сражены были, их руки перевязи повязать не успели.
Без опьяняющего питья пьяны,
головы набок они склонили» (Он покинул свое стойло. 221-226).
Страдалец:
«Тоска и беда затмили мой облик.
Хлеба с полей для еды не хватает,
Сикеры, живящей людей, не достает для питья мне» (Вавилонская теодицея. III. 30-32). Некий житель города Ниппура жил очень бедно:
«От тоски по хлебу его печень горела,
От тоски по мясу и доброму пиву лицо подурнело» (Ниппурский бедняк. 8-9).
Но удручал его не голод, вот о чем он совещался «со своим опечаленным сердцем»:
«Ну, зарежу козу я в моем загоне,
Но пира не будет: где пиво?
Услышат соседи мои - обозлятся,
Свояки и родичи рассорятся со мной» (Ниппурский бедняк. 46-49). Алкогольные обычаи обладают сильнейшей принудительной силой. Бедняку угрожает полная изоляция, негодование тех людей, кому очевидно его бедственное положение - ссора с соседями и родственниками. Ситуация столь угнетающе действует на нашего героя, что свою мысленную речь он дословно повторяет в жалобе градоправителю (Ниппурский бедняк. 17-20).
Одним из наиболее ярких свидетельств появления психологической зависимости от вина является своеобразный алкогольный юмор. Он появляется уже в Шумере: там существовала шуточная поговорка «Моя мангуста ест только тухлятину, а ради пива или топленого масла и не пошевелится» [1]. Надо было иметь большую степень психической зависимости от алкоголя, чтоб посмеиваться над животным, предпочитающим мясо - свою естественную пищу - пиву.
Другим образцом алкогольного юмора является «Письмо обезьяны»:
«Лудилуди, матери моей,
Так скажи:
Говорит Укуби, обезьяна.
Ур - роскошный город Нанны.
Эредуг - град изобилья Энки.
А я - на задворках главного дома,
Где обучаются песнопеньям.
Я сыта одним гляденьем.
Как я только не подохла
Без свежего хлеба, без свежего пива.
Что-нибудь с гонцом мне вышли!
Ка-ра-ул!» (Лудилуди, матери моей, так скажи. 1-11). По форме данное письмо -пародия на обычный деловой документ шумерской эпохи. Одна из юмористических струн -страдание от отсутствия пива комического животного. Страдание разворачиваются на фоне процветающего города, где пища и алкогольные изделия в избытке, а обезьяна вынуждена насыщаться «глядением».
Использовались алкогольные образы в Междуречье и для своеобразных проклятий: “Пусть заливают пивом твое прекрасное лоно,
Пусть пьяный заблюет твое платье в праздник...
По щекам пусть бьют калека и пьяный ” (О все видавшем^!!. III. 16-17) .
У алкоголя в Междуречье был весьма широкий спектр применения. Например, шумеры алкогольные изделия (пиво или вино), наряду с растительным маслом, вводили в состав медицинских рецептов в качестве растворителей [1].
Близка к современной функция алкогольного изделия - дезинфекция. Самый древний медицинский текст в мире, обнаруженный на глиняной табличке примерно 2100 г. до н.э., представлял собой список кратких рецептов и мазей и других медицинских средств внешнего воздействия. В том числе, этот документ содержал текст: «промойте поврежденные участки пивом хорошего качества и горячей водой и вотрите смесь» [Цит. по 14].
Аналогичная практика была и Вавилоне: средство, призванное вернуть половую силу, изготовлялось путем смешения ряда ингредиентов с пивом или растительным маслом [11].
Существовали даже рецепты от похмелья: «смешать и растереть семена пяти определенных растений, бросить их в вино, и, не пробуя вкуса, проглотить» [11]. Данные рецепты являются лучшим доказательством наличия издержек алкоголепотребления. Они стали столь велики, что потребовали специальных медикаментозных средств для противодействия им.
Некто Кинуна сказал Мушаллим-Мардуку: «Писец Эанны увидит, как ты без его разрешения берешь это вино», а тот бросил Кинуну на дорогу и стал бить по голове [12].
Наряду с фармацией, пьяным издержкам были противопоставлены и государственные меры. Законы Хаммурапи действовали в Вавилоне в первой половине II тысячелетия до н.э. Согласно законам, жрицам было строжайше запрещено посещать места, где продают алкоголь: “(§110) Если надитум или энтум, которая не живет в затворничестве, проникла в шинок или ради сикеры вошла в шинок, [то] эту женщину должны сжечь” [19]. В этой связи нельзя целиком согласиться с Вальтером Фарбером, что не было всеобъемлющих ограничений потребления алкоголя по возрасту, полу, происхождению или положению [20]. Однако такие ограничения касались лишь очень узкого слоя, верхушки религиозной элиты (жриц), а запрет накладывался только на один способ потребления - в месте, где пьянствует простонародье (в шинке).
Об остроте алкогольных проблем свидетельствует §111 Законов Хаммурапи: «Если шинкарка дала в долг 60 ка пива, [то] во время [сбора] урожая она может получить 50 ка зерна» [19]. За данной статьей явно просматривается слой людей, аналогичных героям отечественного фольклора, пропивающего «исподнее» и «нательный крест». Вавилонская Ка (равная шумерской «сила») составляла около 0, 84 л. [21]. Следовательно, 60 ка пива составляли количество, потребляемое за одно застолье полудюжиной мужчин (максимум десятком мужчин). И оплата за такой объем пива столь часто откладывалась до будущего урожая, что появилась необходимость в специальной статье в законах! Расплата зерном продавцам была, конечно, не очень выгодна. Хозяева распивочных явно стремились получать плату за хмельные изделия «живыми деньгами» а не натурой, о чем говорит §108 законов Хамураппи: «Если шинкарка не принимала зерно в [качестве] цены за сикеру или .уменьшала эквивалент сикеры по отношению к эквиваленту зерна.» [19]. Однако, спившиеся личности были столь несостоятельны, а отказываться от таких клиентов так не хотелось, что приходилось принять практику: расплата за спиртное натуральными продуктами через долгий срок.
Уже на заре алкогольной истории прорисовалась тенденция, что пункты распространения вина являются местами, где концентрируются деструктивные, а то и просто криминальные элементы общества. В 109 статье законов Хамураппи говорилось: «если шинкарка, в доме которой собирались преступники, не схватила этих преступников и не привела [их] во дворец [к властям], [то] эта шинкарка должна быть убита» [19].
Мысль о безалкогольном состоянии как альтернативе пьяным обычаям в общественной мысли Междуречья нами пока обнаружена не была. Хотя в общем виде вопрос об альтернативе пьянству вставал. В «Повести об Ахикаре» (самая древняя сохранившаяся версия которой относится к концу V в. до н.э.) речь идет о последнем веке существовании
ассирийского государства. Ее главный герой Ахикар, живший в VII веке до н.э., занимавший должность хранителя печати ассирийских царей Синнахериба и Асархаддона, провозглашает: “Сын мой, лучше таскать камни с мудрым, нежели пить вино с глупцом. Сын мой, пролей вино твое и окропи им могилы праведных” [22].
Развившаяся культурная аура вокруг вина оказала большое влияние на соседние народы, а через них и на народы Европы. Одним из таких каналов стал понятийный аппарат: «Слово «вино» - уіпиш (огуоб - іпоб) происходит халдейского слова яин - уіпе - вскипать, подниматься, как бы для обозначения, что это есть продукт, происшедший от вскипания (брожения) жидкости. Название вина на многих древних и современных языках имеет корнем это ШУ8 оіуо^ - произносится іпоб» [23].
Наряду с алкоголем жителям Месопотамии были известны и другие психоактивные вещества. Некоторое время в Шумере существовала традиция погребать вместе с покойным монархом и живых людей из числа царской прислуги: «В этой общей могиле хоронили заживо не менее семидесяти четырех человек, перед погребением одурманенных наркотическими веществами и поэтому не оказывающих сопротивление [14, 31]. Как видно из данного примера, применялись они в экстремальных ситуациях и не служили формированию моделей повседневного раскованного хмельного поведения. Лица, приобщившиеся к другому типу психоактивных веществ, погибали сразу же вслед за их употреблением и не могли заложить традицию, конкурирующую с алкогольными изделиями.
«Основной вывод, который историческая психология может сделать, исходя из древнейших по времени записи снов Гудеи, состоит в том, что для шумерийской цивилизации психическая ориентация на сновидение была не менее характерна, чем психическая ориентация на бодрствование, которая однозначно господствует в нашей современной жизни. Эти две психические ориентации следует, однако, рассматривать прежде всего во взаимодействии с двумя другими: с психической ориентацией на трезвость и с ориентацией на опьянение» [24]. Лучшим доказательством ориентации на трезвость и опьянение А.Л.Вассоевич считает гневливые слова богини Эрешкигаль из «Схождения Иштар в Преисподнюю»: «Разве я с ней уживусь? Вместо хлеба есть (стану) глину? Вместо сикеры пить мутную воду?» [24].
Одним из основных нервов внутренней и внешней политики древних обществ была война и готовность к ней. Данная проблема тесно связана с потреблением психоактивных веществ. Во многовековом опыте государств междуречья эта взаимосвязь, конечно, получила свое отражение.
Ассирийский царь назначил на высокие воинские должности трех царедворцев. Тотчас поступил донос, что все трое известны как неисправимые пьяницы, что стоит им напиться, как «каждый не будет в состоянии отвратить кинжала от того, кто попадется им под руки». Письмо заканчивалось смиренным заявлением: «Царь, мой господин может поступить, как ему угодно» [25]. Доносчик апеллировал к объективной проблеме. Нам не известно, как в данной конкретной ситуации поступил владыка ассирийского государства. Однако мысль о разрушительном влиянии пьянства на боеспособность, судя по всему, была уделом немногих. Оружием возмездия за такую близорукость стал царь молодого, агрессивного персидского государства: «. Кир узнал, что в Вавилоне наступает такой праздник, во время которого все горожане целую ночь пьют и гуляют. В эту ночь, как только стемнело, Кир поднял множество людей и с их помощью открыл рвы для речной воды. Лишь только это было сделано, как вода, ночью же, хлынула во рвы, и русло реки в городе стало проходимым для людей. Кир подозвал к себе предводителей пехотных и конных отрядов и обратился к ним с такими словами: "...теперь мы нападаем на них в момент, когда многие из них спят, другие пьяны и никто не соблюдает никакого порядка. Более того, когда они заметят, что мы уже в городе, они от потрясения станут еще более неспособны к сопротивлению» (Ксенофонт. Киропедия. VII, V. 15-17, 21).
Так была подведена черта под самостоятельным существованием вавилонского государства, или точнее, таковой она виделась греческим авторам. Как отмечает современный исследователь, согласно Геродоту (1.188-191) и Ксенофонту (Киропедия. 7.5) могучий Вавилон, столица Востока, попал в руки персов только благодаря хитрости. Восточные источники дают основание считать, что завоевание Вавилона не было таким гладким и бесконфликтным [28]. Возможно, резкое расхождение греческих норм винопития с месопотамскими невольно заставляло Геродота и Ксенофонта фокусировать внимание на издержках потребления алкоголя. Восточным авторам важнее оказывались другие аспекты драматического падения Вавилона.
Следующий период формирования культурной ауры вокруг алкогольных изделий связан с историей Древней Эллады. Первые шаги древних эллинов в цивилизацию роднили тип их алкоголепотребления с наследием первобытного человека [подробнее см. 29]. Однако «на греческое мышление и искусство не могла не повлиять древнейшая тысячелетняя культура Месопотамии» [30] а также культура древних иудеев [31]. Из этого глубокого, противоречивого синтеза рождалась европейская традиция алкоголепотребления, которое предполагается изучить автором на последующих этапах исследовательской работы.
Литература
1. Крамер, С.Н. История начинается в Шумере. / С.Н.Крамер - М.: Наука, 1991. - 235с.
2. Гляйхен-Русвурм, А. Все добрые духи./ А.Гляйхен-Русвурм // В кн.: История вина в цивилизации и литературе. М.: Беловодье, 1999. - с. 14 - 329.
3. Lachiver, M. Vins, vignes et vingerons. Histoire du vignoble francaise./ M.Lachiver - Lille: Fayard, 1988. - 714p.
4. От начала начал, от дней сотворения мира. В кн.: От начала начал. Антология шумерской поэзии. СПб: Центр «Петербургское Востоковедение», 1997. - с. 42-47.
5. От начала начал. Антология шумерской поэзии. - СПб: Центр «Петербургское Востоковедение», 1997.
6. Немировский, А.И. Мифы и легенды Древнего Востока. / А.И. Немировский - М.: Просвещение, 1994. - 368 с.
7. Якобсен, Т. Сокровища тьмы. История месопотамской религии. / Т.Якобсен - М.: Восточная религия, 1995. - 293с.
8. Нонн Панополитанский. Деяния Диониса. - СПб.: Алетейя, 1997. - 540 с.
9. Грабарь-Пассек, М.Е. Нонн. В кн.: История греческой литературы. Том III. - М.: Изд-во АН СССР, 1960.
10.Крамер, С.Н. Две элегии на табличке музея им. А.С.Пушкина./ С.Н.Крамер - М.: изд-во восточной литературы, 1960. - 47с.
11.Клнегель-Брандт Э. Путешествие в древний Вавилон./ Э.Клнегель-Брандт - М.: Наука, 1979. - 259с.
12.Дандамаев, М.А. Вавилонские писцы./М.А. Дандамаев - М.:Наука,1983.-287с.
13.Светлоструйнорожденная. В кн.: От начала начал. Антология шумерской поэзии. СПб: Центр «Петербургское Востоковедение», 1997. С. 122-124.
14.Эра царствующих богов: 3000-1500 гг. до н.э. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 1998. С. 30.
15.Кононенко, Е.И. Еще раз о шумерском «пире» // Древний Восток и античный мир. М.: Русский двор, 1999. - С. 3-11.
16.Weinhold, R. Vivat Bacchus! Eine Kulturgeschichte des Weines und des Weinbaus. / R.Weinhold -Lepzig, 1975. 227 S.
17.Козырева, Н.В. Нормы потребления в старовавилонской Месопотамии // Вестник древней истории, 1972, № 2, С. 95-99
18.Брнетьес, Б. От Шанидара до Аккада./ Б.Брнетьес - М.: Наука, 1976. - 359с.
19.Законы Хаммурапи. Хрестоматия по истории Древнего Востока. - М.: Высшая школа, 1980. т. 1, с.
151-178.
20.Farber, W. Drogen in alten Mesopotamien - Sumerer und Akkader. In: Rausch und Realitat. Drogen im Kulturvergleich. Hrsg. Von Gisela Volger und Karin von Welck. Reinbeck bei Hamburg: Rowohlt, 1981. Bd. 2. 488-498 S.
21. Основные единицы мера и веса. Хрестоматия по истории Древнего Востока. М.: Высшая школа, 1980. т. 1, с. 325.
22.От берегов Босфора до берегов Евфрата. - М., 19В7. - 358с.
23.Кропоткин, А.С. Очерк истории производства охмеляющих напитков. В кн.: История винопития. Бахус. СПб.: Фирма «БРАСК», 1994. - С. 11-Вб.
24.Вассоевич, А. Л. Духовный мир народов классического Востока (историко-психологический метод в историко-философском исследовании)./ А.Л.Вассоевич - СПб: Алетейя, 1998. - 539с.
25.Садаев, Д. Ч. История древней Ассирии./ Д.Ч.Садаев - М.: Наука, 1979. - 247с.
26.Ксенфонт. Киропедия. / Ксенофонт - М., Наука, 1993. - 333 с.
27.Геродот. История в девяти книгах. Перевод Г.А.Стратановского./ Геродот - М.: Ладомир, 1993. -6GG с.
28.Glombiowsky, K. Die Eroberung Babylons durch Kyros in orientalischer und griechischer Uberlieferung // Das Altertum, 199G, Bd. Зб, H.1, S. 49-55.
29.Ловчев, В.М. Начало производства алкогольных изделий / В.М. Ловчев // Вестник Казан. технол. унта. - 2G11. - Т. 14, № 1. - С. 178-184.
3G.Грант, М. Греческий мир в доклассическую эпоху. / М.Грант - М.: ТЕРРА, 1998. - 528с.
31.Баккиоки, С. Вино в Библии / С.Баккиоки - Заокский: Издательство «Источник жизни», 2GG4. -384с.
© В. М. Ловчев - канд. ист. наук, доц. каф. социальной и политической конфликтологии КНИТУ, step@mi.ru.
