CC BY
33
Ю. Ю. Булычев
Начала Логоса в национальной культуре
Христианская традиция, как известно, теснейшим образом связывает многогранную духовно-символическую идею Логоса, оформившуюся в лоне древнегреческой философии, с Ипостасью Бога-Сына и со спасительной миссией Иисуса Христа в отношении падшего человечества.
Тем самым идея Логоса в христианстве получает глубоко личностное значение, которое относится к духовно-смысловому плану действия Божия, Его промысла, Его воли, Его вразумляюще-благодатной силы, идущей от Личности Отца, через Личность Сына к личности человеческой и социальным личностным единствам.
В этом смысле Логос традиционно понимается как Божественное Слово, в котором воплощается Сам Бог и посредством которого Он открывает Себя тварному миру.
Единый в себе, Божественный Логос приобретает многообразие смыслов в отношении к многообразной мировой действительности. В объективном плане Он предопределяет сущность, взаимосвязь и динамику всех вещей и событий через бытие каждой вещи. В субъективном плане Логос обусловливает истинный смысл всех наших мыслей и слов, внутренне проникая каждую мысль и каждое слово. Можно вести речь о логосах существования, логосах мышления, логосах спасения и т. д. По указанию преподобного Максима Исповедника, мир существует и стоит именно через причастие Божественным Логосам или смысловым энергиями Божиим, и вместе с тем постоянно движется к Богу-Слову. Преподобный Максим представляет Бога как средоточие мыслей и изволений, излучающее за свои пределы логосы, в качестве сил, определяющих судьбы всех вещей и каждой вещи в отдельности.
Важнейшей задачей христианина является приобщение к Логосу человеческого бытия, то есть к Божественному смыслу, придающему предельное духовное содержание и истинную целесообразность нашей жизни. К Логосу человеческого бытия в христианском его понимании приобщается только личность и только личностным образом. Поскольку же человеческая личность неабсолютна и нуждается для становления и развития в общении с иными лицами, нуждается в социальной среде, приобщающей ее к определенному языку, конкретной религии и культуре, постольку личностные социальные единства представляют собой необходимое условие бытия отдельных людей.
Мы знаем два фундаментальных для человеческого существования личностных общества: Церковь и народ, этнос. 58
Земная Церковь есть средоточие Богооткровенных начал бытия и смысла в социально-исторической жизни, а также средств мистической актуализации энергий Логоса в человеческом существовании.
Народ есть необходимое условие формирования духовных традиций человечества, вочеловечения индивида, персонализации его бытия и пребывания в истории как разумного, культурного существа, ведомого промыслом Божиим. Ибо Божественный Смысл действует в истории не только явным путем Откровения, дающего духовно-направляющие импульсы религиозному сознанию людей, но также и скрытым образом, через промыслительную роль отдельных лиц и целых народных организмов, через многовековую миссию последних в контексте всемирно-исторического движения.
Можно сказать, что народность есть та мера социально-исторической жизни, которая имеет центр и смысл своего бытия в себе и не подлежит сведению к иным мерам социальной жизни. Только через народность, а не через отрицание ее, отдельная личность приобщается к общечеловеческим началам самосознания.
Теперь мы лучше поймем, почему народы, а не отдельные индивиды и не род человеческий вообще, являются главными действующими лицами истории в Евангелии. «.. .Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа» (Мф. 28,19), - напутствует Христос апостолов. Суд Божий в Евангелии также представлен как собрание именно всех народов пред Лицом Божиим (Мф. 25, 32). В «Деяниях Апостолов» апостолы Варнава и Павел поучают греков, что «Бог живой. попустил всем народам ходить своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о себе» (Д. Ап. 14, 16). Это означает, что Господь попускает свободное, своеобразное развитие народов, хотя и обращается к ним с Откровением универсальной Истины. И, очевидно, те народы, которые оказываются способными услышать Слово Божие, принять реальность бытия и дела Бога в Лице Иисуса Христа, и в итоге создать свою Поместную Церковь, восходят на более высокий уровень смысла своего существования в истории, нежели те народы, которые остаются глухими и невосприимчивыми к христианскому благовестию или выводят свое национальное бытие и сознание за пределы церковной ограды. То есть удовлетворяются как неправославным пониманием христианства в качестве религии частных лиц либо отвлеченного человечества, так и нехристианским пониманием нации в качестве чисто этнического единства, объединенного коллективно-эгоистическими целями.
Мысль о высокой ценности начала народности в духовном плане мироздания проявляется и в эсхатологическом учении христианства. Святой апостол Иоанн Богослов, говоря о новой земле и новом небе преображенного в вечности мира, указывает на его духовное многообразие, связанное с духовным многообразием народов. Апостол свидетельству-
ет: «Спасенные народы будут ходить во свете его (Агнца) и цари земные принесут в него славу и честь свою... И принесут в него славу и честь народов» (Апок. 21; 24-26). Комментируя эти слова, митр. Елевферий пишет, что «цари как представители наций и сами нации внесут в Царство Божие то, в чем прославился Бог в их собственном земном, христианском существовании. В этой величайшей важности христианской задаче нет. места папскому интернационалу»83.
С православной точки зрения такое понимание высших перспектив бытия христианского народа является вполне правильным. Оно вытекает из строения Вселенской Православной Церкви по поместному принципу. Неукоснительно следуя этому принципу, Православная Церковь соединяет в себе, наряду с уровнем индивидуально-личностной соборности, и уровень соборности национально-духовной. Это укореняет Православие в исторических судьбах народов и их культур, делает Православную Церковь не унитарной организационной формой религиозной жизни, но живым многоединством поместных Церквей, проникнутых верностью одной Традиции, воплощаемой в богатом многообразии национально-культурных форм Священного Предания. Причем каждая Поместная Церковь обладает всей полнотой благодатной жизни, подаваемой через Евхаристию и прочие таинства, так что эмпирическая множественность православных Церквей не противоречит догматическому единству Церкви, которое провозглашается в 9-м члене Символа веры.
Поместная Церковь является национально, культурно, территориально конкретным субъектом Вселенской церковной жизни, отвечая за духовное благополучие данного народа, данной страны, наполняя христианским смыслом ее историческое существование. Тем самым каждая Поместная Церковь имеет свое промыслительное служение в духовно-историческом развитии мира. Она создает особую православно-национальную традицию, которая конкретизирует опыт христианского жизнестроительства. Иерархия поместной Церкви органически входит в иерархическое строение народно-национального организма, составляя высший духовно руководящий его уровень и вступая в «симфонию» с государственной властью и обществом.
Таким образом, сверхнациональность православного церковного организма не означает его вненациональности или, тем паче, антинациональности. Церковь сверхнациональна только в том смысле, что она может сложиться на почве любой нации и национальной культуры. Причем Поместная Церковь, не переставая быть Вселенской, является не только культурно-исторической конкретизацией Тела Христова на земле, но
83 Елевферий, митр. Папство в вопросе соединения церквей. Париж, 1940. С. 156. Цит. по: К. В. П. Государственный катехизис. Православное учение о боговластии. М.: Жизнь вечная, 1998. С. 1.
60
и духовно-национальной конкретизацией сферы Царствия Божия, Небесного Иерусалима. Ибо, хотя в Царствие Божие непосредственно восходит только Церковь, но через поместную Церковь возводятся на Небо и национально-духовные дарования, которые проникают церковную жизнь и от которых она неотрывна, как и человеческая личность от Церкви и нации.
Следовательно, подобно тому, как индивидуальная личность призвана, опираясь на связь с Божественным Логосом, овладевать своей человеческой природой и усовершенствовать ее в высшем духовно-нравственном смысле, так и целый народ должен духовно возвышать дарованные Богом природные способности в свете христианских религиозных идеалов. Только в этом случае народ имеет возможность возвыситься над чисто этническим самосознанием, над кругозором узко местной культуры и стать христианской нацией, способной служить Божественному Логосу в своем культурно-историческом существовании.
Христианизация национальной культуры радикально расширяет сферу действия благодатных духовных энергий в жизни общества. Ибо в христианской культуре эта сфера не ограничивается оградой церкви, но распространяется на все области жизнедеятельности воцерковленного народа. Такой, одухотворенный Логосом народ становится источником духовного света для других народов, давая им пример в области культурного творчества и освящая высоким смыслом земное бытие.
Итак, если Поместная Церковь является хранительницей Божественного Логоса в данной национальной культуре, то последняя хранит в своей сокровенной глубине Логос национального бытия, освещающий смыслом пребывание и миссию народа в истории.
Логос национального бытия проявляется в двух тесно связанных аспектах культурно-исторического существования нации.
Во-первых - в поразительно глубокой духовной целостности и органичности национальной культуры, которая представляет собой нечто подобное отдельной человеческой личности, уникальной, самобытной, обладающей определенным типом сознания и деятельности. За счет этой логосной целостности и самобытности всякая национальная культура оказывается способной возвышаться над временным к вечному, создавать свою традицию, генерировать новые ценности, обогащая культурный опыт человечества, определять образ жизни и историческую судьбу народа, служить созданию цивилизации, объединяющей вокруг данной культуры и данной нации другие народы и культурные традиции.
Во-вторых, логос национального бытия выражается в сознании нацией своего мирового предназначения, что позволяет ей осуществлять целесообразное поведение в истории и даже ставить сверхисторические цели.
Разумеется, формирование христианско-национального самосознания народа, строительство христианской культуры - чрезвычайно трудные задачи. Ибо для их решения необходимо, чтобы многие люди оказались способными ограничивать этнический эгоцентризм, горделивые амбиции человеческого рассудка, влияние греховных устремлений ума, тела и души. Очевидно, для деятелей христианской культуры потребна не страсть к самовыражению, а способность творческого смирения, то есть умения опознавать и отсекать духов времени, ограничивать личный субъективизм, подвергать критике химеры общественного мнения и смиренно входить в Традицию, стремясь к согласованию своих мыслей и чувств с объективно-смысловыми ее началами.
Когда-то люди прекрасно умели это делать. Например, культурная история нашей страны красноречиво свидетельствует о развитом чувстве верноподданости древнерусского человека началам Божественного Логоса. Исследователи отмечают поразительную чувствительность к объективно-смысловым началам человеческого бытия и культурной жизни в среде известных деятелей ХУ-ХУ1 вв. В частности, характеризуя деятельность митрополита Макария и его круга, М. Б. Плюханова говорит о чрезвычайно сильном развитии в среде московских книжных людей «чувства легенды», понимания ее внутренней правильности и логичности. «Процесс развития словесности и становления новых исторических представлений в Московском царстве, - отмечает Плюханова,- осуществлялся за счет преображения авторитетных традиций, их сближений, пересечений, отталкиваний. Он был медленным и инертным, им руководили объективные силы, и потому представления, им порождавшиеся, могли обладать качествами объективности - сложностью, противоречи-
84
востью, антиномичностью» .
Наша древняя культура дала впечатляющий пример тесной связи Божественного Логоса с Логосом русского национального бытия. Вся стихия культурной жизни в допетровский период была пронизана литургическим миропереживанием. Распространение образа литургического предстояния личности Богу на весь народ и даже на всю страну с ее природным своеобразием приводило к восприятию не только русского народа, но и русской природы в религиозно-мистическом свете.
Органическая связь литургичности, космологичности и народности в русской традиционной культуре воплотилась в представлении о Святой Руси как соединении небесного и земного планов православно-русского бытия в церковном, национальном и природном смыслах. Ведь Святая Русь оказывается в значительной мере Русской землей, русским простором. Небесное измерение духовно светится в Руси природной, как Китеж-град - сквозь воды озера Светлояра, и освещает духовным светом ее
84 ПлюхановаМ. Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995. С. 201.
поднебесный простор. Древнерусское сознание соединяет с Богом не только отдельную личность и народ, но и русскую природу, все живущее на Русской земле. Россия представляется ему глубокой мистической реальностью, сочетающей Святое и Родное, и именно в этом смысле благословляемая Богочеловеком и покровительствуемая Богоматерью.
Поскольку древнерусский человек предстоял Богу не в одиночку, а вместе со своим народом, с миром, с русской природой, с Россией-матушкой, то выстаивание ради веры и правды в борьбе с историческими страстями мира сего становилось подлинно «русской идеей». Она воплотилась в канонизации образа нравственного противостояния злу, олицетворенного страстотерпцами Борисом и Глебом на заре отечественной истории. Стойкость - не наступательная активность, не завоевание, не погоня за новизной - представляется главной национальной добродетелью русских.
Православная Россия, выстаивая во времени, выстраивает русское время как огромный цикл ожидания Христа. «Стояние в вере» - это и название широко известной книги митр. Иоанна (Снычева) и образ русского народа в истории, укоренившийся в нашей традиционной мысли.
В силу влияния очерченных миропредставлений пространство отечественной культуры насыщается иконографическим содержанием. Оно сопротивляется исторической динамике, и его организующие мировоззренческие, архитектурные, литературные формы выстраиваются по ло-госным началам христианского космоса, тяготея к символам вечности преображенного мира.
Простор и вечность конституируются в качестве высших ориента-ций русского культурного сознания. Православный художественный гений, закладывая фундаментальные основания отечественной культуры в московский период, уподобляет Русскую землю Небесному Иерусалиму, описанному святым Иоанном Богословом в «Апокалипсисе». Ландшафт русских городов организуется в духе иконографической архитектуры по образам Святой Земли и Священного Писания. Для одухотворения городского пространства изобретается многокрасочный храм-алтарь, играющий роль не помещения для молитвы, а ее объекта. Первым таким сооружением стал Покровский собор в Москве (храм Василия Блаженного). Рассчитанный на внешнее восприятие, именуемый в народе «Иерусалим», он символизирует образ «новой земли», как она представлена в Откровении Иоанна Богослова.
Прорыв сквозь временное в вечное становится основной задачей православного человека и всего церковного народа, который приходит к сознанию необходимости «производить» все больше и больше святых, для укрепления связи земной и Небесной России. В идее Святой Руси, как верно замечает известный публицист Егор Холмогоров, представлена высшая и благороднейшая форма национализма - не наделить свою
нацию «святостью», но реально умножить в своем народе число святых так, чтобы в Царствии Небесном они были не отдельными лицами, но именно «Русью»85.
Древнерусский опыт строительства национальной культуры путем послушания Божественному Логосу представляет собой бесценное наследие не только для России, но и для всего христианского мира. Ибо, породив заветную идею Святой Руси, русские одарили мир откровением как о религиозно-метафизической сущности национальной жизни, так и о национально-культурной форме церковного бытия в истории.
Сегодня, когда некогда христианская часть человечества находится буквально в предкатастрофическом состоянии духовного упадка, этнического вырождения, утраты воли к самобытному историческому существованию, в силу пренебрежения заповедями христианской веры и Бо-жественым Логосом, опыт древнерусского православного жизнестрои-тельства должен быть вновь доведен до сознания, как это было сделано славянофилами первой трети XIX в., религиозными мыслителями начала ХХ столетия и Русского Зарубежья.
Ныне Россия поражена кризисом самосознания и смысла своего исторического бытия. Она потеряла себя и колеблется на распутье, не решаясь забыть о православном предназначении, но в то же время изнуряемая сомнением в достоинстве своего прошлого, неверием в свое будущее, вгоняемая в уныние массой социально-экономических недостатков. Вывести страну из кризиса логосных начал ее бытия возможно лишь путем смелого пренебрежения частностями, путем обращение отечественной культуры к самому главному - к вечным истинам Православия, к осознанию сокровенной связи земной России с Русью Небесного простора.
Культурный слой современного общества стоит перед жизненной необходимостью преодолеть пошлый просветительский рационализм, остатки марксистского материализма, перестать верить в главенство экономики, политики, материальных потребностей в социально-историческом бытии и понять, что сохранение народа в истории возможно только при его служении непреходящим, сверхвременным ценно -стям Абсолютной Истины, Блага, Красоты, Совершенства, Свободы а, по большому счету, Правды Божией, явленной Христом на заре первого тысячелетия христианской эры.
Не ухищрения научно развитого человеческого ума, не новые идеологии и чудесные технологии могут спасти человечество от тотальной катастрофы, но возвышающая человеческое достоинство и внутренне освобождающая наш дух связь с вечным Божественным Логосом. Толь-
85 Холмогоров Е. Реставрация будущего // Агенство политических новостей. Н. Новогород, 2005. 16 мар. URL: http://www.apn-nn.ru/pub_s/200.html. 64
ко она спасет нас от поглощения бессмысленной исторической суетой с ее «непреложными законами» экономики и политики. Лишь эта связь избавит народы христианского мира от участи дряхлеющих наций, живущих одними старческими воспоминаниями. Вечное и только оно одно позволит изжить успокоенность старыми победами, угнетенность опытом прошлых поражений и вдохнет уверенность в творческие силы, необходимые нам для служения Истинному, Праведному, Благому на поприще современности.
