CC BY
60
Н. И. БАРЫШНИКОВ
НА СТРАЖЕ ЛЕНИНГРАДА — СЕМЬДЕСЯТ ВТОРОЙ
Ключевые слова:
оборона Ленинграда, радиолокаторы, РЛС, ПВО, воздушные цели
Key words:
defense of Leningrad, radiolocators, Radio Detection and Ranging equipment, Air Defense, air targets
Автор вспоминает наиболее яркие эпизоды своей службы в составе 72-го отдельного радиобатальона 2-го корпуса ПВО, охранявшего небо Ленинграда в период 1941-1944 гг.
The author reminisces the brightest episodes of soldiering in the 72th separate radio detection battalion of the 2d corpse of Air Defense which defended the sky of Leningrad in the period of 1941-1944 years.
Летом 1940 г. я окончил среднюю школу в районном центре, городе Бутурлиновке Воронежской области. Помнится, когда редакция местной газеты обратилась к выпускникам с вопросом: «Где вы хотите учиться после окончания десятилетки и как представляете себе работу в будущем?», я ответил, что в ближайшем будущем собираюсь поступать в институт связи. Далее же пояснил: «Работа инженера-электрика является одной из тех специальностей, которая даст возможность разбираться и понимать еще недостаточно познанные области радиотехники... Я думаю, что мне кое-что удастся сделать на пользу Родине».
Юношеские мечты довольно быстро и весьма неожиданным об-
разом начали сбываться: осенью 1940 г. я был призван в ряды Вооруженных Сил. Несмотря на то, что у меня тогда имелась отсрочка от службы в армии, для меня было очевидно: прежде всего следует отдать долг своей Родине. Ситуация в мире с момента начала Второй мировой войны для нашей страны серьезно обострялась, и я не видел для себя другого пути. Но призвали меня именно в радиолокационные войска, и, таким образом, я все же смог осуществлять свои мечты в условиях уже армейской службы.
Моя служба началась на Кавказе в радиополку воздушного наблюдения, где на вооружении были новейшие по тем временам радиолокационные станции. В результате мне довелось начать осваивать навыки
военного дела, получив назначение в школу сержантов, но параллельно я смог обучаться еще и премудростям радиолокации. Обстановка в полку была чрезвычайно дружественной: старослужащие сами стремились всячески помочь «молодым» в освоении сложной боевой техники, также внимательными и уважительными к подчиненным были и наши командиры.
Пройдя в течение нескольких месяцев необходимое обучение в этой полковой школе, я получил звание сержанта и в числе других выпускников был направлен в Ленинградский военный округ, где формировалась радиолокационная часть в особом батальоне. Этому батальону предписывалось разместить радиолокаторы вдоль государственной границы с Финляндией.
Состоявшееся тогда первое знакомство с Ленинградом глубоко врезалось в память. Проехав на поезде через всю страну, мы прибыли в самый центр города — на Московский вокзал. Всех нас восхитила красота Ленинграда. Но уже тогда мы хорошо понимали, что теперь на нас лежит особая ответственность, поскольку предстоит служить в войсках, которые должны защищать этот город.
С вокзала наше подразделение через весь город походным строем прошло по главным улицам Ленинграда, продвигаясь на северо-запад.
Быстрым маршем мы вышли из города и дошли до станции Песочная на Карельском перешейке. Здесь располагался гарнизон, в котором мы должны были продолжить службу в составе 72-го отдельного радиобатальона 2-го корпуса ПВО. За городом то и дело бросались в глаза приметы минувшей ранее советско-финляндской войны. По пути нашего следования по Карельскому перешейку встретилось большое число землянок и других военно-инженерных сооружений, которые создавались, видимо, для размещения там наших войск. Но в поселке Песочном, в гарнизоне назначения, нас определили в уже хорошо оборудованную казарму.
По прибытии на новое место службы нам выдали сложное секретное радиолокационное оборудование, которое представляло собой комплекс передвижной станции, предназначенной для наблюдения за воздушными целями. Затем уже расчеты этих станций, состоявшие из 6-8 человек, направлялись по основному месту дислокации в отдельных приграничных районах Карельского перешейка.
В результате перед самой войной начала действовать система радиоулавливателей самолетов, так называемых РУС-1, установленных на Карельском перешейке. Боевой расчет приемной станции, в котором мне предстояло служить, занимал позицию на одном из наиболее
ответственных участков системы оповещения противовоздушной обороны — севернее Выборга. Именно с этого направления, как полагало командование, могли в ближайшее время происходить нарушения воздушных границ СССР.
На освоение новой техники времени почти не было. Фактически мы выехали к месту дислокации, успев лишь расконсервировать станцию, ознакомиться с инструкцией и проверить ее работу. Развернули РУС-1 в лесисто-озерном районе, обозначенном на карте под названием Лаутала (ныне Лужайка) — последней за Выборгом пограничной железнодорожной станции.
Наше соседство энтузиазма у пограничников не вызвало. Они говорили: «Вот вы появились — и участились случаи перехода границы лазутчиками». Действительно, станция, появившаяся в приграничном районе, словно магнитом притягивала к себе любопытных и вызывала повышенный интерес за рубежом.
В Финляндии, готовившейся в соответствии с гитлеровским «планом Барбаросса» осуществить нападение на Советский Союз, в это время шла всеобщая мобилизация. Финские войска выдвигались на исходные рубежи. Естественно, что активизировалась и наземная разведка.
Всех нас серьезно обеспокоил случай, происшедший тогда на гра-
нице. Один из группы нарушителей, пытавшихся перейти нашу границу, смертельно раненный, крикнул: «Сота, сота!» («Война, война!») Это произошло буквально накануне 22 июня 1941 г.
Сам день начала войны мне особенно врезался в память. Дело в том, что о факте нападения Германии на СССР на нашей станции узнали не сразу. Это произошло лишь в полдень 22 июня. Об этом нам сообщили пограничники соседней заставы. Новость заставила нас срочно включить всю свою аппаратуру и начать наблюдение за воздушным пространством вдоль границы. Это решение мне пришлось принимать совершенно самостоятельно, поскольку наш командир, начальник станции, лейтенант Молчанов в тот воскресный день находился в Ленинграде. Однако, уезжая, он оставил меня в подразделении «за старшего». Вернуться сразу в момент внезапно начавшейся войны наш командир просто физически не мог, поэтому мне пришлось самому взяться за решение важнейшей задачи.
В результате мне впервые пришлось вести самостоятельное наблюдение за вражескими воздушными целями. Правда, произошло это не без определенных сложностей в связи с внезапным выходом из строя прибора, фиксировавшего количество самолетов. Но неисправность была быстро устранена,
и станция заработала в штатном режиме, что позволило без промедления начать фиксировать пролетавшие самолеты. Донесения о них стали передаваться не только нашим пограничникам, но и командованию выборгской группировки войск. По радио же мы начали отправлять свои срочные донесения и на командный пункт 2-го корпуса ПВО в Ленинград.
Сейчас лишь приходится размышлять над тем, что могло с нами случиться, если бы финская армия одновременно с вермахтом перешла 22 июня границу с СССР. Тогда, вероятно, нам пришлось бы не только фиксировать воздушные цели противника, но уже вести непосредственные боевые действия на границе. Что же касается вражеских самолетов, то они совершали свои полеты прежде всего в сторону Ленинграда, создавая серьезную опасность для нашего города. Это, очевидно, и вынудило советское командование нанести утром 25 июня ответный удар по финским аэродромам.
После этого авианалета и уничтожения ряда аэродромов противника в воздушное пространство СССР со стороны Финляндии уже перестали вторгаться самолеты. Сидя в аппаратной машине, дежурные слушали доносившиеся из динамика монотонные протяжные звуки. Они свидетельствовали о том, что в воздушном пространстве
нашей зоны самолетов нет. А война уже шла, и мы были начеку. Неся круглосуточную вахту, бдительно охраняли и саму станцию.
Однако, как известно, Финляндия стала разворачивать активные действия в полосе государственной границы лишь спустя неделю после начала Великой Отечественной войны. К общему же наступлению своих войск на Карельском перешейке финское командование перешло лишь 30 июля, когда немецкие войска группы армий «Север» также устремились непосредственно к Ленинграду.
В этих условиях командование 2-го корпуса ПВО внесло изменения в дислокацию РУС-1: нам было приказано переместиться в окрестности Выборга. То, что станцию до начала наступления финских войск вывели в более безопасное место, обеспечило ее сохранность и успешное продолжение работы.
Под руководством лейтенанта Молчанова бойцы 72-го отдельного радиобатальона установили РУС-1 недалеко от парка Монрепо, на северо-западной окраине Выборга. Бойцы действовали быстро, слаженно. Во многом это происходило благодаря и самому командиру. Коренной ленинградец, он при любых обстоятельствах оставался корректным и доброжелательным к своим подчиненным. А это было весьма важно для сплочения коллектива. Бойцам хотелось походить на свое-
го командира, недавнего выпускника Ленинградского военного училища связи.
Вскоре воздушная обстановка на Карельском перешейке резко изменилась. Возросла активность истребительной и разведывательной авиации противника. Соответственно и в аппаратной станции работа стала еще более напряженной. Дежурный радист-оператор фиксировал цель в зоне обнаружения и одновременно передавал по телефону и радио сведения о ней на командный пункт.
Запомнился один из эпизодов работы станции 3 июля 1941 г. В этот день по радио передавали выступление И. В. Сталина. Под впечатлением прослушанной речи я заступил дежурным по станции и вскоре услышал монотонное гудение, доносившееся из динамика станции. Оно вдруг сменилось прерывистыми звуками. В зоне действия РУС-1 появилась цель. Чтобы определить количество пролетевших самолетов, надо было без промедления включить ондулятор — специальный аппарат, вычерчивавший на движущейся бумажной ленте форму принятого сигнала. По записанному начертанию можно было сказать, был это один самолет или группа. В данном случае кривая на ленте свидетельствовала о том, что летело три самолета. Донесение об обнаруженной цели сразу же было передано выборгско-
му главному посту ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение и связь). Появление самолетов подтвердили и посты визуального наблюдения ПВО Выборга. В городе раздался сигнал воздушной тревоги. Вскоре мы обнаружили вражеские самолеты. Огонь зенитных орудий заставил их повернуть в сторону Выборгского залива. Система ПВО города закрыла путь вражеской авиации к Ленинграду.
Попытки противника проникнуть с воздуха к району Выборга и далее на юго-восток стали все чаще по мере того, как финские войска усиливали натиск на Карельском перешейке. Но специалисты ПВО четко несли службу. Многие радисты-операторы проявили себя к тому времени, вспоминаются слаженные действия на боевом посту Евдокимова, Пузырева, Детюка. К этому времени они приобрели некоторый боевой опыт и изо всех сил добивались точного определения количества обнаруженных самолетов.
Донесения, поступавшие от РУС-1, к сожалению, не являлись исчерпывающими. Станция могла фиксировать пролет самолетов только в своей зоне. А ведь требовалось знать еще тип этих самолетов, их курс и высоту. Частично такие сведения давали посты ВНОС, но они не всегда могли видеть воздушные цели над Финским заливом. Ведь именно со стороны моря пыта-
лась проникнуть к Ленинграду неприятельская авиация.
Через некоторое время на смену РУС-1 в нашу часть поступили более совершенные станции — РУС-2. Они могли проследить весь путь движения воздушной цели.
Тем не менее, в последних числах августа, когда уже появилась угроза захвата Выборга противником, по приказу командования мы свернули станцию в походное положение и рано утром 29 августа 1941 г. выехали из города. Улицы Выборга тогда представляли крайне печальное зрелище. Они выглядели совершенно опустевшими, к тому же все выборгские предприятия, это было заметно, уже полностью прекратили свою работу.
Особенно тогда запомнилась привокзальная площадь города. Она была буквально завалена невесть откуда взявшейся здесь мебелью и громоздкими музыкальными инструментами. Очевидно, эти вещи планировали вывести из Выборга, но, вероятно, сделать это оказалось уже невозможным. Наши догадки подтвердились, когда здесь же на площади мы увидели одну из жительниц города, которая обратилась к нам с просьбой помочь ей покинуть Выборг. Но мы не могли, к нашему сожалению, ей в этом помочь. Станция, которую перевозила наша машина, считалась секретной, и нам категорически запрещались любые перевозки посторонних лиц на этой технике.
Тем временем бои за Выборг шли уже на северных подступах к городу. В этот момент основные дороги, ведущие к Ленинграду, были перерезаны неприятелем. Трудным путем — по одной из проселочных лесных дорог Карельского перешейка, простреливавшихся минометным огнем противника — станцию удалось все-таки вывести из района боевых действий и доставить в штаб батальона.
Но мы, конечно, еще не знали, что нам предстоит вынести самые серьезные испытания, связанные с блокадой Ленинграда, которая началась уже спустя несколько дней.
За период блокады, естественно, в нашей жизни произошло многое. Но главным при этом оставалось твердое желание победить и не допустить сдачи города врагу.
Радиолокационные станции, как и вся система противовоздушной обороны Ленинграда, стремились не допустить разрушения города с воздуха, поскольку в то время было известно немало фактов того, как с помощью авиации буквально стирались с лица земли целые крупные европейские города.
И действительно, немецкая авиация, несмотря на постоянные попытки нанести блокадному Ленинграду максимальный для него ущерб, так и не смогла нарушить его жизнедеятельность. Не были уничтожены знаменитые ленинградские памятники архитектуры, а также
основные предприятия города, его фабрики и заводы. Это не случилось несмотря даже на то, что немецкие войска находились уже на окраинах Ленинграда, а самолеты противника могли подлетать к городу практически беспрепятственно.
С помощью радиолокационных станций, как их тогда называли — «редутов», расположенных по периметру обороны города, можно было буквально заглянуть за линию фронта. Поэтому советское командование обычно своевременно получало сведения о приближении немецких бомбардировщиков к городу, поскольку наши «редуты» могли уже фиксировать цели в момент, когда немецкие самолеты еще только взлетали со своих аэродромов. В результате, когда вражеские самолеты оказывались в воздушном пространстве города, их встречала вся система ПВО Ленинграда, полностью готовая к очередному отражению авиационной атаки против-ника1.
Эффективность радиолокационного оружия тогда было трудно переоценить. Фактически это было уже оружие будущего. Но главным при этом, конечно, оставались люди, которые в суровые дни блокады продолжали нести свою службу на станциях, зорко всматриваясь в экраны радаров и определяя приближавшиеся к Ленинграду самолеты.
Подробнее см.: [1].
В целом к 1943 г. в борьбе с немецкой авиацией уже явно ощущалось возросшее мастерство наших солдат. В радиолокационных подразделениях хорошо научились эффективно использовать оружие и боевую технику — своевременно обнаруживали вражескую авиацию уже на дальних подступах к Ленинграду, четко проводили цели и без опозданий оповещали средства ПВО о воздушной обстановке в радиусе 120-150 км от города. Такие результаты достигались, естественно, благодаря слаженной работе всего личного состава нашего батальона.
Старшие операторы, на которых ложилась особая ответственность, отчетливо понимали, что одного лишь добросовестного выполнения обязанностей недостаточно. Они считали, что можно обнаруживать цели за пределами расчетной дальности, более точно определять количество самолетов в составе цели, «вести» одновременно 5-7 целей, научиться по характеру импульса узнавать тип самолета. Все это требовало обобщения накопившегося опыта, экспериментирования, применения технических усовершенствований, которые создавались инженерно-техническим составом батальона.
Обычно старшие операторы обменивались между собой опытом, но эти сведения не выходили за рамки подразделения. При этом требо-
валось рассмотрение конкретных приемов работы. Тогда на моем «Ре-дуте-7» решили завести дневник боевого опыта. По замыслу инициаторов, он должен был запечатлеть достижения старших операторов. Командование отнеслось к этому начинанию одобрительно.
С большим творческим вдохновением создавался боевой дневник нашей станции. Мне было поручено писать текст и отбирать соответствующие схемы, а старший оператор Г. И. Гельфенштейн с большим вкусом и старанием делал иллюстрации и оформлял заголовки. Работа над рукописным изданием захватила нас, и мы все в свободное от дежурства время трудились над этим дневником. Назвали мы его тогда «Золотой книгой». Может быть, это несколько высокопарно, но теперь наш дневник оказался единственным в своем роде документом, запечатлевшим действия одной из радиолокационных станций Красной Армии в период Великой Отечественной войны.
После Победы наш дневник был передан Музею истории войск ордена Ленина Ленинградского военного округа и находится в его экспозиции как одно из свидетельств вклада 72-го отдельного Краснознаменного радиобатальона ВНОС в 900-дневную оборону Ленинграда.
Наиболее существенным фактическим материалом в этом дневнике является боевой опыт обнаружения
вражеских самолетов на дальностях 160-230 км при паспортном номинале станции до 120 км. Конечно, главная заслуга в этом — разработки инженерно-технического состава батальона, внедрившего в практику приспособление «дальний масштаб». Это приспособление позволило вести поиск целей на дальностях до 300 км. Но пользоваться этим оборудованием мог только очень опытный старший оператор и при соответствующей воздушной обстановке, когда одновременно имелось не больше двух целей.
19 августа 1943 г. старший оператор, включив «дальний масштаб», заметил южнее Луги на расстоянии 195 км затерянный в шумах едва заметный импульс от самолета и стал выдавать его координаты. Самолет направлялся к южному побережью Ладожского озера и вскоре был опознан наземными постами ВНОС как «Юнкерс-88». Сам факт опознания в обнаруженной цели вражеского самолета, четко выполненного станцией с такого расстояния, был уникальным.
Но были и разочарования. Это случалось, когда цель попадала в так называемую «мертвую» зону, не просматривавшуюся станцией. Тогда старший оператор с недостаточным опытом прерывал проводку цели и мог выдавать координаты о ней после выхода ее из этой зоны, но уже под новым кодовым номером. Такая информация дезориен-
тировала главный пост ВНОС. В худшем случае бывало так, что вражеский самолет проникал незамеченным в воздушное пространство Ленинграда. Припоминается неприятный эпизод, происшедший в одну из октябрьских ночей 1942 г., когда был пропущен к городу «Юн-керс-88». Он сбросил бомбы вблизи Смольного, где находился штаб Ленинградского фронта.
Произошло это так. «Ю-88» был обнаружен недалеко от Луги. Данные о нем сообщались до входа его в «мертвую» зону (район Лиси-но-Тосно). Затем сведения о самолете передавались как о совершенно новой цели. В момент его приближения к линии фронта старший оператор допустил ошибку, перескочив с импульса вражеского самолета на импульс своего самолета, совершавшего полет вдоль линии фронта. В то время, когда выдавались сведения о мнимом вражеском само лете, «Юнкерс» незаметно подлетел к Ленинграду и сбросил бомбы.
Командование фронта резко отреагировало на пропуск цели. Командиры 72-го КОРБ и 2-го полка ВНОС были предупреждены, а наша станция оказалась на плохом счету.
Кажется, именно это событие побудило старших операторов самым строгим образом отнестись к своей работе и начать поиск путей, исключающих подобные промахи при проводке целей. Мы не спешили с сооб-
щениями об исчезновении самолетов, а старались «вытянуть» их. Практика «вытягивания» заключалась в том, что по курсу полета самолета давались координаты уже невидимой цели в течение 4-7 минут до появления ее в районе выхода из «мертвой» зоны. Такая смелость в действиях старшего оператора была основана на точном расчете, отличном знании возможностей станции и понимании тактики действий неприятельской авиации.
Вопрос изучения тактики немецкой, а также финской авиации был поставлен, можно сказать, на исследовательскую основу. Тщательно изучались данные разведки, публикации газет о характере действия вражеских ВВС на Ленинградском и Волховском фронтах, сводки Совинформбюро, содержавшие отдельные сведения, необходимые для понимания особенностей боевых действий врага на северо-западе. В «Золотой книге» отражена и эта работа. Отдельные цели, описываемые по данным станции, дополнялись газетной информацией, объяснявшей ход событий.
На основе собственных наблюдений была составлена характеристика целого ряда самолетов: «Хен-кель-126», «Мессершмитт-110», «Фокке-Вульф-190», «Юнкерс-88» и «Арадо-66», что позволяло делать верные заключения о типе самолета при проводке цели. Особенно это удавалось при слежении за
«Мессершмиттом-110» и летавшими парами истребителями «Фокке-Вульф-190». Импульс от «Ме-110» имел нередко соседствующий боковой «рожок», а у «фокке-вуль-фов» пульсирующий импульс был редким явлением — чаще это представлялось в виде находившихся рядом самостоятельных импульсов, «тершихся» друг о друга. И мы твердыми голосами сообщали на главный пост ВНОС наряду с основными данными еще и тип самолета.
В середине 1944 г., когда в Ле-нармии ПВО проводился первый слет разведчиков авиационных, зенитных и ВНОСовских частей, мне довелось выступать перед собравшимися. Пользуясь газетной публикацией того времени, содержавшей отчет о слете, привожу небольшой отрывок из своего выступления в изложении корреспондента газеты «В защиту Родины»:
«Наш пост добился того, что обнаруживает вражеские самолеты на очень большом расстоянии. Такая работа дает возможность нашим летчикам и зенитчикам своевременно приготовиться к бою, встретить врага на дальних подступах и, не допуская к объекту, нанести ему большие потери...
В нашем подразделении выпущена рукописная книга боевого опыта. Она имеет успех у молодых воинов и помогает им изучить боевой опыт и перенять его».
Спустя почти 35 лет после того события, в январе 1978 г., «Военно-исторический журнал» опубликовал небольшое сообщение в разделе «Хроника, факты, находки». В нем говорилось: «Старший преподаватель Ленинградского высшего военно-политического училища ПВО подполковник Е. А. Климчук, работая в музее Ленинградского военного округа, обнаружил рукописную тетрадь с надписью "Золотая книга" — записки старших операторов РЛС 72-го радиобатальона ВНОС. Личный состав РЛС, работая в условиях осажденного Ленинграда, стремился к увеличению дальности обнаружения воздушных целей. Отличное знание воинами радиолокационной техники помогало решать эту задачу».
Говоря о том, что станции удалось обнаруживать цели на рекордном расстоянии — 270 км, автор статьи пишет, что «такой дальности обнаружения воздушных целей в годы второй мировой войны не показывала ни одна РЛС воюющих стран».
Февраль 1944 г. был последним месяцем работы «Редута-7», когда он находился под Ленинградом в районе деревни Мяглово. Дело в том, что после успешного наступления войск Ленинградского фронта и ликвидации вражеской блокады воздушная обстановка к югу от города разрядилась. Теперь уже редкие цели появлялись на экране на близком расстоянии. С трудом об-
наруженные на Псковском и Нарв-ском направлениях на удалении 120-200 км, они перемещались в те районы, где шли напряженные бои. Естественно, что к таким целям не было особого интереса на главном посту ВНОС Ленинграда, и мы чувствовали, как ослабло внимание к нашей работе. Мы ждали распоряжения о смене позиции.
В начале марта вопреки нашим предположениям о том, что «Редут» двинется за наступающими войсками, новым местом нашей дислокации стала станция Ириновка — бывшая позиция «Редута-6», в начале февраля переведенного в Красное Село и переданного 11-му гвардейскому истребительному авиаполку для работы по наведению.
Однако опасность воздушного нападения на Ленинград по-прежнему оставалась из-за близости фронта к городу со стороны Карельского перешейка. И командование сочло необходимым усилить наблюдение в этом направлении. 3 марта наша станция приступила к работе. Более недели мы не могли получить тех результатов, которые имел «Редут-6». Цели обнаруживались только на близком расстоянии, в 80-100 км. Но уверенность, что боевые расчеты все же добьются высоких результатов в работе, не покидала нас. Такой оптимизм, очевидно, вселял нам инженер станции В. Г. Николаев. Он упорно пытался поднять уровень технических воз-
можностей станции. И, в конце концов, перелом наступил.
В середине марта удалось, наконец, обнаружить цель на значительном удалении — до 200 км. Мы обрели прежнюю уверенность и, переключаясь на шкалу предельных расстояний, выискивали импульс, отраженный от вражеского самолета. Зона видимости станции заметно расширилась.
19 марта удалось обнаружить цель в районе Нарвы (там проходила линия фронта) и проследить ее движение до Новгорода. В последующие дни наблюдались цели довольно четко на другом направлении — между Ладожским и Онежским озерами и на Свири, где находились в то время финские войска. При этом удаление целей от станции было значительным — до 220 км. На юге также обнаруживались цели на большом расстоянии. 28 марта наблюдался «Ю-88» на удалении 210 км, в районе реки Луги, а на следующий день в том же направлении наблюдалась цель на расстоянии 200 км при высоте полета 5 км.
Мы надоедали главному посту ВНОС своими расспросами относительно характера обнаруженных нами самолетов. Ведь было важно получить подтверждение точности работы станции. Результативность нашей деятельности в немалой степени стимулировала поиски новых путей совершенствования технических возможностей станции.
Первые успехи в Ириновке окрылили всех, хотя еще оставались нерешенными существенные задачи.
Главным сектором обзора являлись у нас север и северо-восток, а с этих направлений целей мы пока еще не видели. И вот такой момент настал. В ночь с 30 на 31 марта заметно активизировалась деятельность вражеской авиации в прила-дожском районе. В период с 20 часов 30 минут до 21 часа 30 минут мы четко зафиксировали полет самолетов противника из района севернее Ладожского озера к линии фронта на Свири и убедились, что северный сектор просматривается станцией достаточно хорошо.
Советская дальняя бомбардировочная авиация предприняла крупные ночные налеты на финские военно-промышленные объекты. Наша станция наблюдала начальные и конечные участки пути движения советских бомбардировщиков.
В ночь с 3 на 4 апреля 1944 г. с территории Финляндии, с аэродрома Йоэнсуу, была предпринята попытка нанесения бомбового удара по Ленинграду. Как потом выяснилось, объектами бомбардировки должны были стать тепловые электростанции, дававшие электрический ток промышленным предприятиям и населению города. Эта задача была возложена на немецкую авиацию, базировавшуюся в Финляндии.
Внезапность налета, по замыслу вражеского командования, могла быть достигнута в результате того, что большая часть пути бомбардировщиков должна была проходить над озером, где нет постов ВНОС. Кроме того, планировался и отвлекающий маневр: звено истребителей должно было лететь по прямой на Ленинград над Карельским перешейком.
Боевой расчет, заступивший на дежурство в тот вечер, состоял, как обычно, из трех человек. Оперативным дежурным был лейтенант Ша-метько, старшим оператором — Барышников, оператором — младший сержант Хлюмова. На экране не было ни одной цели. Вдруг на расстоянии 210 км севернее Ладожского озера мною был замечен слабый импульс. Лейтенант Шаметько сказал: «Это, может быть, помеха. Спешить не будем. Проверим, что произойдет с импульсом через 2-3 минуты. Если он сместится, то дадим сообщение на главный пост ВНОС».
Все трое не сводили глаз с экрана. Сомнения рассеялись — тонкий импульс двигался. Тогда Хлюмова передала на главный пост ВНОС первое донесение. Через 9 минут после этого появилась вторая цель. Она была замечена значительно дальше, чем первая, и представляла собой группу самолетов. Наконец, еще через 7 минут появилась третья группа. Чем ближе они подходили, тем четче мы различали роившееся
Л скопление импульсов. По тому ю пристальному вниманию, с каким "= принимались в Ленинграде наши о донесения, мы понимали, насколько существенными они были для про-
00 тивовоздушной обороны города.
1 Вскоре армада из 35 вражеских ^ самолетов, повернувшая от Ладож-¡2 ского озера в сторону Ленинграда, ^ пролетела над Ириновкой. В аппаратной машине был слышен шум моторов бомбардировщиков противника. Проведя цели через «мертвую воронку» и повернув антенну на 180 градусов, мы продолжали выдавать координаты.
Путь неприятельским бомбардировщикам к Ленинграду был перекрыт. 351-й зенитно-артилле-рийский полк встретил их завесой огня. Наши истребители вступили
в воздушный бой. Бомбардировщики беспорядочно сбросили бомбы в районе Всеволожска и спешно повернули обратно. Один «Юн-керс-88» был сбит вблизи станции Корнево. Так безрезультатно закончилась последняя попытка врага подвергнуть Ленинград массированной бомбардировке.
Командование высоко оценило работу нашего расчета, наградив оперативного дежурного лейтенанта Шаметько орденом Красной Звезды, меня — орденом Отечественной войны 2-й степени, а оператора Хлюмову — медалью «За боевые заслуги».
Нам же предстояло дальше выдвигаться вместе с наступающими тогда войсками вперед, уже к Прибалтике...
1. Барышников Н. И. Отечественная радиолокация на защите Ленинграда 1941-1945 гг. // Управленческое консультирование. 2005. № 1. С. 9-13.
