CC BY
46DOI 10.47643/1815-1337_2022_9_28 УДК 340.12
Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ О КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ И РЕВОЛЮЦИИ N.G. Chernyshevsky on class struggle and revolution
КАСЬЯНОВ Артем Олегович,
аспирант юридического факультета,
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ). 119991, Россия, г. Москва, Ленинские горы, 1. E-mail: kasyanovartem65@gmail.com;
Kasyanov Artem O.,
Postgraduate Lomonosov Moscow State University Faculty of Law. 119991, Russia, Moscow, Leninskie gory, 1. E-mail: kasyanovartem65@gmail.com
Краткая аннотация: В статье рассматриваются взгляды Н.Г. Чернышевского на классовый вопрос и революцию, дается краткая характеристика оценок творчества Н.Г. Чернышевского со стороны дореволюционных и советских мыслителей. Обращается внимание на идеологизацию идей мыслителя в советский период. Сделана попытка объективно взглянуть на отношение Чернышевского к революции, реформам, проблеме неравенства в обществе и возможности ее решения.
Abstract: The article deals with the views on N. G. Chernyshevsky about the class question and the revolution, a brief description of the assessments of N. G. Chernyshevsky from pre-revolutionary and Soviet thinkers. Attention is drawn to the ideologization of Chernyshevsky's ideas in the Soviet period. An attempt is made to take an objective look at Chernyshevsky's attitude to the revolution, reforms, the class problem of inequality in society and the possibilities of its solution.
Ключевые слова: Н.Г. Чернышевский, государство, революция, классовый вопрос, реформы, монархия.
Keywords: N.G. Chernyshevsky, state, revolution, class question, reforms, monarchy.
Для цитирования: Касьянов А.О. Н.Г. Чернышевский о классовой борьбе и революции//Право и государство: теория и практика. 2022. № 9(213). С. 28-31. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_9_28.
For citation: Kasyanov A. O. N. G. Chernyshevsky on class struggle and revolution // Law and state: theory and practice. 2022. No. 9(213). pp. 28-31. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_9_28.
Статья поступила в редакцию: 21.07.2022
Идеи о классовой борьбе и революции Н.Г. Чернышевского в научной литературе различных периодов интерпретированы очень по-разному. Если мы посмотрим на оценку взглядов Чернышевского с точки зрения советской теории, мы увидим Чернышевского, как идейного революционера и демократа, который будучи на материалистических позициях, уже в середине 19 века видел основы классовой борьбы в обществе, на основании которой и должна была произойти революция и переход к социалистическому устройству. Одним из зачинателей такой трактовки без всяких сомнений можно назвать В.И. Ленина, который был уверен, что Чернышевскому было присуще превосходное понимание «современной ему действительности, понимание антагонистичности русских общественных классов», а по своей сущности Чернышевский был ярчайшим революционным демократом, от работ которого «веет духом классовой борьбы» [4,5 с. 26, с. 224]. Подобный взгляд Ленина на наследие Чернышевского поддерживался многими советскими авторами в последующие годы, а именно: В. Зевиным в работе «Политические взгляды и политическая программа Н.Г. Чернышевского» (1953 г.), Г. Водолазовым в работе «От Чернышевского к Плеханову» (1969 г.), Ю. Мелентьевым в работе «Русские революционные демократы и Запад» (1965 г.), А.Володиным в работе «Гегель и русская социалистическая мысль XIX века» (1973 г.), М. Новиковым в работе «Диалектика русских революционных демократов и ее место в истории домарксистской диалектики» (1973 г.), Н.В. Хесиным в работе «Н.Г. Чернышевский в борьбе за социалистическое будущее» (1982 г.) и др. Считая Чернышевского предшественником научного социализма, Ленин и вышеуказанные советские авторы отмечали все-таки принципиальные моменты, которые не позволили Чернышевскому в полной мере понять классовый вопрос, классовую природу государства и исторический материализм. Во-первых, Чернышевский, по их мнению, не понял роль классов с точки зрения именно общественного производства. Во-вторых, Чернышевский не увидел основополагающую роль именно пролетариата как класса для дальнейших общественных преобразований. В-третьих, мыслитель недооценил значимость и необходимость капиталистической формации для перехода к социалистическому устройству общества. «Чернышевский, — писал Ленин, — был социалистом-утопистом, который мечтал о переходе к социализму через старую, полуфеодальную, крестьянскую общину, который не видел и не мог в 60-х годах прошлого века видеть, что только развитие капитализма и пролетариата способно создать материальные условия и общественную силу для осуществления социализма» [4, с. 175]. Лишь Ю.М. Стеклов в своей работе «Н.Г. Чернышевский» 1909 года полностью отождествил взгляды Чернышевского с марксизмом, утверждая, что в основе исторического процесса лежат экономические факторы, развитие производительных сил и классовая борьба. Чернышевский, по мнению Стеклова, понимал всемирно-историческую роль пролетариата. Исходя из данной работы, Чернышевский признавался чуть ли не идеологом рабочего движения.
Если говорить о досоветском периоде, когда единая выше обозначенная линия при трактовке взглядов Чернышевского на классовый вопрос и революцию еще не была обозначена столько ярко, нельзя не отметить работы марксиста Плеханова Г.В., чьи работы главным образом были построены на критике идеалистических, по его мнению, взглядов Н.Г. Чернышевского, на его утопическую теорию социализма. Плеханов смотрел на Чернышевского как на виднейшего просветителя своей эпохи, но отказывал ему в статусе принципиального сторонника революционных методов. Плеханов считал, что до 1858 г. Чернышевский не видел «некрасивой» и «лицемерной» роли царского самодержавия, питал на-
дежды на мирное выгодное для крестьян решение крестьянского вопроса силами самого царского правительства, пытался убедить его в необходимости такого подхода [8, с. 48]. Идеи Плеханова были взяты за основу в работах ряда других дореволюционных авторов, которые крайне скептически были настроены к представлению Чернышевского как революционера. Примечательна, например, работа Н. Денюсюка, который был уверен, что Чернышевский был абсолютно далек от революционной борьбы. «Воспитанный в школе социалистов-утопистов и рационалистов, Чернышевский высоко ставил значение разума в общественной жизни. Так же как и Фурье, Оуэн, Кабэ и другие, он полагал, что разум и знание всем управляют... Чернышевский вместе с утопистами еще верил наивной, чистой верой в возможность изменить общественный порядок посредством проповеди, и только одной проповеди любви, братства, добра» - писал он [2, с. 86]. А.Н. Пыпин, двоюродный брат Чернышевского, также в своей работе о Некрасове, упоминал Чернышевского как кабинетного мыслителя, сторонника либерального лагеря, чуждого всякой революционной борьбе [7, с. 88].
В постсоветской науке, которая пока, к сожалению, не так много внимания уделяла творческому наследию Чернышевского, мыслитель предстает скорее как реформатор, прогрессист, который не «призывал к топору», как человек, чьи взгляды и идеи никак не были связаны с псевдомарксистской идеологией и тем более любым видом идеологического террора [6, с. 8]. Антонов В.Г. в своей работе «Общественный идеал анархиста» отмечал, что представления о Чернышевском как революционном демократе, вызваны главным образом его записями в Дневнике, а также приписываемой ему прокламации «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» начала 60-х гг [1, с. 82].
Материальный аспект в жизни общества, предполагающий выделение привилегированных и непривилегированных слоев населения Чернышевским и позволил советской науке объявить Чернышевского предвестником исторического материализма. Действительно, в ряде его работ очень четко прослеживается позиция в части деления общества на классы. «...Кроме той важности, которую известное лицо имеет в глазах наших как отдельное лицо, оно — представитель того класса, к которому принадлежит в политическом или — как вам угодно назовем это — в социальном, в общественном отношении» - отмечает он [17, с. 672]. Или же в другой работе, Чернышевский прямо пишет, что с точки зрения материальных выгод - все европейское сообщество делится на две половины. Одна половина живет за счет чужого труда, в чем видимо можно увидеть непосредственную аллюзию на эксплуататорский класс. Вторая половина же состоит из людей, которые живут за счет собственного добросовестного труда. Однако следует сразу оговориться, что вышеприведенные размышления показывают скорее, что Чернышевский рассматривал классы в обществе с точки зрения их общественного положения, наличия прав и свобод людей к ним принадлежащих, а не с точки зрения борьбы именно антагонистических классов, которая в свою очередь и движет историю человечества, приводя к смене формаций и типов государства и права в рамках марксистского подхода. В этом принципиальное отличие Чернышевского в классовом вопросе от марксизма, ленинизма и советской теории. Для Чернышевского было важно показать несправедливость существующего строя и общества. Пролетарии, о которых упоминает мыслитель, для Чернышевского это не какой-то отдельный исторический класс. Это крестьянин, простолюдинин, некое собирательное понятие для угнетенного представителя нижнего слоя общества. Собственно, даже советская литература была достаточно единодушна в отношении того, что Чернышевский не выделял причины деления общества на классы в сфере производства; а классы различал не по их месту в исторически определённой системе общественного производства, не по их отношению к средствам производства, а по источнику, способу получения дохода [3, с. 114]. Нельзя не отметить и идеи мыслителя о согласовании интересов классов, о возможности примирения интересов. Он понимал, что «нет сословия, которое не имело бы своих недостатков, нет положения, при котором личные интересы человека не бывали бы часто противоположны справедливым выгодам многих других людей и пользам целого государства»[11, с. 144]. По Чернышевскому, подобное привилегированное состояние одного класса или слоя над другим, не означает необходимости вражды к таким классам со стороны поборника справедливости [11, с. 145]. В какой-то мере, мыслитель даже оправдывал помещиков, говоря, что несмотря на то, что они присвоили себе вредную для государства привилегию пользоваться обязательным трудом, они всего лишь наследовали то положение, которое занимали до последнего времени, и лично не виноваты в его существовании [11, с. 145]. Само стремление какого бы то ни было класса отстаивать свои права и интересы, не есть что-то особенное, а человек защищающий свои выгоды, вовсе не есть человек дурной. Здесь конечно отчетливо прослеживается концепция разумного эгоизма Чернышевского. Несомненно, отмечая несправедливый характер привилегированности сословия помещиков, Чернышевский отмечал и те качества, которые могут быть полезны при будущем переустройстве общества. «Хотя привилегированное положение [вообще не] благоприятствует нормальному развитию человека, но, с другой стороны, сословие помещиков обладает у нас, по отношению к удобствам нравственного развития, столькими средствами, недостающими другим сословиям, что можно предположить в сословии помещиков большую пропорцию людей, замечательных по особенной развитости ума и чувства, нежели во многих других сословиях» - отмечал Чернышевский [11, с. 149]. Он был уверен, что образованность слоя помещиков при правильных действиях и шагах может привести общество к прогрессу.
Признавая то, что Чернышевский не поднялся до исторического материализма и марксизма, советская наука в большинстве своем неизменно была уверена, что по Чернышевскому решающим средством полного социального и политического освобождения трудящихся является революция. Немаловажную роль в таком понимании сыграли, конечно, Дневники Чернышевского, отдельные записи которого действительного свидетельствовали о революционных идеях молодого мыслителя. Правда, даже в них, его размышления не всегда последовательны, а зачастую Чернышевский и вовсе начинает сомневаться в необходимости революции. Например, в одной из глав своих записей, он задается вопросом об устройстве нового государства после монархии - будет ли равенство между человеком слабым и сильным; между тем, у кого есть состояние, и у кого нет; между тем, у кого развит ум, и у кого не развит и приходит к выводу, что все-таки, республика не может гарантировать права притесненных, необходима диктатура и наследственная монархия.
В последующих работах, анализируя причины революций и реформ в обществе, Чернышевский совершенно явно делал корреляцию с
уровнем развития общественных отношений в обществе. Так, он писал: «Не в силах журналистика возбуждать или удерживать движение народов. Оно возбуждается или останавливается силою событий, которые не от вас с нами, добрые люди, зависят» [9, с. 767]. В серии своих работ о Франции он снова отмечал: «...Никакие изустные или печатные речи не производят никакого дела, если оно не готово произойти без всяких речей; а если оно должно произойти из существующих общественных отношений, то никакое молчание не задержит его хода» [14, с. 450]. Несмотря на то, что речь идет не о конфликте в уровне развития между производительными силами и производственными отношениями в марксистском понимании, социальная обусловленность выделялась Чернышевским как причина изменений в обществе, в том числе и в ходе революции. Исходя из этого, безусловно, тема революции занимала Чернышевского, но занимала скорее не с точки зрения пропаганды и насаждения революционных идей, а именно с точки зрения самого феномена революции, ее причин, причин неизбежности в определенные моменты времени. Чернышевский не идеализировал революцию и не ждал от нее решения всех вопросов, в том числе связанных с крепостным правом и крестьянским вопросом, но в тоже время подмечал ее неизбежность в определенные моменты времени. Подобный предупреждающий революцию ход мыслей прослеживается даже в знаменитых Письмах без адреса Чернышевского, датированных 1862 годом, то есть уже после его ареста и заключения. В них Чернышевский прямо говорит о желательности предупреждения революции, о тех неизбежных последствиях, которые может привести революция за собой. «Ведь между нами также распространена мысль, что и наши интересы пострадали бы от нее (революции), даже тот из наших интересов, который мы любим выставлять как единственный предмет наших желаний... интерес просвещения. Мы думаем: народ невежествен, исполнен грубых предрассудков и слепой ненависти ко всем отказавшимся от его диких привычек... Он не пощадит и нашей науки, нашей поэзии, наших искусств; он станет уничтожать всю нашу цивилизацию» - убеждал Чернышевский [16, с. 92]. Исходя из этого, Чернышевского нельзя назвать сторонником безоглядной революции, поскольку не отрицая ее возможной исторической роли, мыслитель отмечал ее опасность для государства и считал предпочтительным тот ход развития государства, когда «прозорливость ее законодателя предупреждает ход событий» [10, с. 495].
Представляется, что идея революции, ее причин тесно вписана в концепцию прогресса Чернышевского, которая в свою очередь проистекает из философии истории мыслителя. «Прогресс совершается чрезвычайно медленно,— писал он в 1859 г.,— в том нет спора; но все-таки девять десятых частей того, в чем состоит прогресс, совершается во время кратких периодов усиленной работы. История движется медленно, но все-таки почти все свое движение производит скачок за скачком...» - отмечал Чернышевский [12, с. 119]. Советскими авторами такие формулировки как «краткие периоды усиленной работы» или «мимолетные эпохи общественного одушевления» связывались исключительно с революцией. Они считали, что применяя так называемый эзопов язык, Чернышевский в условиях цензурного гнета, имел ввиду именно революцию. Подобная трактовка представляется слишком узкой. На наш взгляд, речь идет необязательно о революции, а в целом о кардинальных изменениях в жизни общества. Это могут быть, будь то революция, наступление которой иногда может быть неизбежно, так и реформы, могущие изменить положение дел в обществе. Одни работы Чернышевского по крестьянскому вопросу, такие как «О поземельной собственности» 1857 года, «О новых условиях сельского быта» и «О способах выкупа крестьян» 1858 года очень четко это показывают. В них Чернышевский дает совершенно конкретные идеи о новом устройстве общества, об освобождении крестьян с землей, дает самое подробное финансовое обоснование таких реформ. Ничего из этого не свидетельствует о желании сравнять с землей существующий царский режим. Даже в своих художественных произведениях Чернышевский устами своих героев подчеркивал важность и невозможность отрицания реформ. В «Прологе» на вопрос Соколовского: «Вы отвергаете возможность этой реформы, в частности, или вообще возможность реформ...?», Волгин отвечает: «Возможности реформ я не отвергаю: как отвергать возможность того, что происходит? Происходят реформы, в огромном количестве; я не могу не знать этого...» [18, с. 134]. В любой мало-мальски полезной реформе, хоть на каплю сдвигающей общественное развитие в сторону прогресса, в сторону улучшения быта крестьян и в целом всего общества, Чернышевский видел огромную заслугу. Так, он писал: «Пусть реформа будет обрезана старыми партиями до последней крайности, все же она усилит в парламенте людей, заботящихся о благе нации, т. е. хотя несколько облегчит дальнейший путь к более полным реформам, а до той поры, до осуществления более полных реформ, все-таки принудит парламент хотя на одну каплю более думать об истинных потребностях нации, нежели как было до сих пор» [13, с. 51]. Даже незначительные реформы, которые могли казаться таковыми на первый взгляд могут впоследствии кардинально повлиять на общественное развитие. «Реформа, не имеющая ни малейшей важности в первом случае может оказаться переворотом всей системы управления во втором случае, потому что она тут уже будет признаком, что отношение между правительством и обществом изменилось, что общественное мнение взяло господство над правительством» - отмечал Чернышевский. Чернышевский отмечал, например, что «значительные реформы могут быть проводимы только настоятельным требованием публики, только серьезный гнев ее может побеждать сопротивление враждебных общественному благу интересов» [15, с. 72]. Однако связывать такие процессы и настроения в обществе исключительно с революцией в представлении Чернышевского на наш взгляд в корне не верно.
Чернышевский писал о революции, не мог не писать в условиях событий, происходивших в других странах, особенно во Франции, но делал он это с точки зрения понимания сущности самого явления, его причин, действительно приходя к выводу, что в определенных случаях наступление революции неизбежно. Однако, он не был ярым и бескомпромиссным революционером и не видел в революции средство решения всех проблем, в том числе и решение крестьянского вопроса.
Библиогра фия:
1. Антонов В.Ф. Н.Г. Чернышевский. Общественный идеал анархиста. - М., 2010. 197 с.
2. Денисюк Н. Н.Г. Чернышевский. Его время, жизнь и сочинения. - М., 1908. 196 с.
3. Зевин В.Я. Политические взгляды и политическая программа Н.Г. Чернышевского. - М., 1953. 320 с.
4. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.20. Издательство политической литературы. - М., 1973. 583 с.
5.
Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.5. Издательство политической литературы. - М, 1967. 550 с.
Поликарпова Е.В. Программа реформ в политико-правовой идеологии раннего народничества: диссертация доктора юридических наук: 12.00.01
6.
- М., 2010. 403 с.
7.
Пыпин А.Н. Н. А. Некрасов. - СПБ,1905. 321 с.
Хесин Н.В. Н.Г. Чернышевский в борьбе за социалистическое будущее. - М., 1982. 255 с. Чернышевский Н.Г. Из №6 Современника Май // Полное собрание сочинений. Т. 04. — М., 1950. 983 с.
Чернышевский Н.Г. О некоторых условиях, способствующих умножении народного капитала». Речь И. Бабста. // Полное собрание сочинений. Т.
8.
9.
10.
04. — М., 1950. 983 с.
11. 12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
Чернышевский Н.Г. Ответ на замечания Провинциала // Полное собрание сочинений. Т. 05. Статьи 1858 - 1859 — М., 1950. 1006 с.
Чернышевский Н.Г. Современника Март 1859 // Полное собрание сочинений. Т. 06. — М., 1950. 545 с.
Чернышевский Н.Г. Из №6 Современника Январь 1859 // Полное собрание сочинений. Т. 06. — М., 1950. 545 с.
Чернышевский Н.Г. Предисловие к нынешним австрийским делам // Полное собрание сочинений. Т. 08. — М., 1950. 1091 с.
Чернышевский Н.Г. Политика Март 1862 // Полное собрание сочинений. Т. 08. — М., 1950. 1091 с.
Чернышевский Н.Г. Письма без адреса // Полное собрание сочинений. Т. 10. — М., 1950. 959 с.
Чернышевский Н.Г. Теория и практика // Полное собрание сочинений. Т. 11. — М., 1950. 748 с.
Чернышевский Н.Г. Пролог // Полное собрание сочинений. Т. 13. — М., 1949. 697 с.
References:
1. Antonov V.F. N.G. Chernyshevsky. The social ideal of an anarchist. - M., 2010. 197 p.
2. Denisyuk N. N.G. Chernyshevsky. His time, life and writings. - M., 1908. 196 p.
3. Zevin V.Ya. Political views and political program of N.G. Chernyshevsky. - M., 1953. 320 p.
4. Lenin V.I. Complete works. Vol.20. Publishing House of Political literature. - M., 1973. 583 p.
5. Lenin V.I. Complete works. Vol. 5. Publishing House of political literature. - M, 1967. 550 p.
6. Polikarpova E.V. Program of reforms in the political and legal ideology of early populism: dissertation of Doctor of Law: 12.00.01 - M., 2010. 403 p.
7. Pypin A.N. N. A. Nekrasov. - St. Petersburg, 1905. 321 p.
8. Khesin N.V. N.G. Chernyshevsky in the struggle for the socialist future. - M., 1982. 255 p.
9. Chernyshevsky N.G. From No. 6 Sovremennik May // Complete works. Vol. 04. — M., 1950. 983 p.
10. Chernyshevsky N.G. On some conditions that contribute to the multiplication of people's capital." Speech by I. Babst. // The complete works. Vol. 04. — M., 1950.
11. Chernyshevsky N.G. The answer to the Provincial's remarks // Complete works. Vol. 05. Articles 1858 - 1859 — M., 1950. 1006 p
12. Chernyshevsky N.G. Sovremennika March 1859 // Complete works. Vol. 06. — M., 1950. 545 p.
13. Chernyshevsky N.G. From No. 6 Sovremennik January 1859 // Complete works. Vol. 06. — M., 1950. 545 p.
14. Chernyshevsky N.G. Preface to the current Austrian affairs // Complete works. Vol. 08. — M., 1950. 1091 p.
15. Chernyshevsky N.G. Politika March 1862 // Complete works. Vol. 08. — M., 1950. 1091 p.
16. Chernyshevsky N.G. Letters without an address // Complete works. Vol. 10. — M., 1950. 959 p.
17. Chernyshevsky N.G. Theory and practice // Complete works. Vol. 11. — M., 1950. 748 p.
18. Chernyshevsky N.G. Prologue // Complete works. Vol. 13. — M., 1949. 697 p.
983 p.
