CC BY
26Мысли о музыке у Шопенгауэра: следует ли сегодня их учитывать?1
А.А. Тиунов
Цель данной работы - ответить на вопрос сохраняют ли сегодня актуальность размышления Артура Шопенгауэра о музыке. В статье показано, что музыка не только занимала мысли философа, но была встроена в его образ жизни. Автор статьи считает, что этим можно обосновать присутствие размышлений о музыке в трактате «Мир как воля и представление». В заключении формулируется вывод о сохраняющейся актуальности философских суждений Шопенгауэра о музыке для современного музыковедения. Тем самым предлагается ответ на вопрос, сформулированный в названии статьи.
Ключевые слова: музыка, мир как воля, мир как представление, Артур Шопенгауэр, Луиза Хей, философия воли, размышления Шопенгауэра о музыке
Schopenhauer's thoughts on music:
Should they be taken into account today?
Artem A. Tiunov
The purpose of this work is to answer the question of whether Arthur Schopenhauer's reflections on music remain relevant today. The article shows that music occupied, not only the thoughts of the philosopher, but was built into his way of life. The author of the article believes that this can justify the presence of reflections on music in the treatise "The World as Will and Representation". In summary, the conclusion is formulated about the continuing relevance of Schopenhauer's reflections on music for
1 Статья рекомендована к печати доктором философских наук, профессором Н.Х. Орловой.
54
modern musicology. Thus, an answer to the question formulated in the title of the article is proposed.
Keywords: music, the world as a will, the world as a representation, Arthur Schopenhauer, philosophy of the will, Louise Hay, Schopenhauer's reflections on music
Знакомясь с работой Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление», мы неизбежно зададимся вопросом: почему тема музыки появляется в этом трактате? Логично предположить, что музыка занимала в жизни философа особое место. И действительно, как известно, Шопенгауэр не только хорошо знал теорию музыки, но и сам музицировал на флейте. Сошлюсь на статью, в которой приводятся сведения о том, что «с 1831 года (после эпидемии холеры в Берлине, от которой умер Г.В.Ф. Гегель) А. Шопенгауэр переехал во Франкфурт-на-Майне, где и прожил следующие 28 лет своей жизни до самой кончины в I860 году.
В эти годы «Франкфуртского затворничества» он каждый день с 12 до 12.30 занимался игрой на флейте (в этот период он стал настолько пунктуальным, что его совершенно справедливо стали сравнивать с И. Кантом). Он обладал всем спектром знаний по музыкальной грамматике и теории музыки. Эти знания о музыкальных ладах, аккордах и интервалах использовались им в его философской системе. Так bas/6ac (самый низкий музыкальный голос) А. Шопенгауэр ассоциирует с неорганической природой, самой грубой планетарной массой из которой всё возникло и развилось.
В совокупности средних голосов (tenore/тенора и alto/альта) он узнаёт «всю последовательность ступеней идей, в которых объективируется воля» [8, с. 367] и весь материальный мир. Мелодия же (самый верхний голос -soprano/сопрано) - есть стремление человека, то есть озарённая сознанием воля. Мелодия - есть самая подвижная, энергичная часть музыкальной гармонии. Она есть чистая интенция, она постоянно меняет свой ка-
55
жущийся первоначальным путь и отклоняется, модулирует в другие тональности и лады, но вечно возвращается в свою тонику, в свою родину, в свой истинный дом бытия» [2].
Очевидно, что Шопенгауэр понимал музыку не только как слушатель, но и мог почувствовать её непосредственно как субъект её воспроизводящий. Поэтому, логично, что он стремился встроить своё философское понимание музыки в важнейший для него философский труд «Мир как воля и представление». Для Шопенгауэра музыка, в первую очередь, это выражение самой воли и самой сути, а не подражание, которое есть, например, в изобразительном искусстве, или поэзии, которая оперирует понятиями. Нет, для него музыка должна оставаться исключительно сутью, а если она опускается до подражания явлениям, то она теряет свою значимость. Об этом слова: «Начнём с того, что музыка ничего не изображает. Попытки внести в музыку изобразительный элемент (как, например, во "Временах года" Г. Гайдна) Шопенгауэр не приемлет и считает такую музыку «неудовлетворительно подражающей явлению», а отнюдь не выражающей суть этого явления. Таким образом, музыка не связана с объектами явленного мира и независима от идей, отображённых в них. Существование же образов этих объектов, вызываемых музыкой, Шопенгауэр считает по сути своей неважным, побочным явлением воздействия музыки на воспринимающее сознание. Объекты явленного мира индивид познаёт в их отношениях, музыка же независима от причинности, звук существует как действие, причина его не имеет значения» [1].
Также особенно важным для Шопенгауэра становится включение в книгу глав об искусстве и, в первую очередь, о музыке, так как для Шопенгауэра музыка это и есть воля, очищенная от каких либо воплощений, а выразить эту волю и оставить для потомков как раз можно через музыку и искусство. Замечательно об этом
56
у Камю: «Единственная цель, которой мы могли бы достичь — это "осуществление Воли". Этой цели должна быть подчинена жизнь всякого человека. А единственное средство её достижения — Искусство. Именно это хочет выразить Шопенгауэр, говоря, что Искусство — не что иное, как "объективизация Воли"» [3].
О мире как о представлении
В первую очередь следует обратить внимание на слова Артура Шопенгауэра из предисловия к первому изданию его труда «Мир как воля и представление». Он пишет о том, что для того чтобы понять его сочинение, необходимо ознакомиться с его пропедевтической работой «О четверояком корне закона достаточного основания. Философский трактат». В данной работе философ даёт более ясное и подробное обоснование закона основания. Для того чтобы дать нам общее представление о законе, он приводит формулу Христиана Вольфа Nihil est sine ratione cur potius sit.2 Всё ли, что мы можем воспринимать как явление, имеет под собой достаточное основание, то есть даёт ответ на вопрос для чего эта вещь/объект? Ведь все вещи вокруг нас и явления, люди чувствуют примерно одинаково, следовательно, это априорное знание имеет основание, данное нам, чтобы умопостигать мир и передавать знание другим. «Закон основания - это содержание всего a priori достоверного познания. Любой объект действительности неизбежно подчиняется другим объектам как определяемый и как определяющий, и тогда существование всех объектов есть отношение их друг к другу. Артур Шопенгауэр утверждает, что в каждой вещи есть нечто такое, чему никогда нельзя найти основания, указать дальнейшую причину, чего нельзя объяснить, и это есть сущность вещи, специфический способ её действия. Но, несмотря на это, мы всегда можем указать причину отдельного
2 Ничто не существует без основания того, почему оно есть (нем.).
57
действия, в соответствии с которой вещь производит это действие» [4, ^ 65-71].
В своей первой книге «О мире как представлении», Шопенгауэр выдвигает тезис: «Мир есть моё представление: вот истина, которая имеет силу для каждого и познающего существа, хотя только человек может возводить её до рефлективно-абстрактного сознания; и если он действительно это делает, то у него зарождается философский взгляд на вещи» [8, ^ 35]. В этой парадигме философ приводит мысль о том, что всё, что мы видим и созерцаем, есть не что иное, как наше представление об этом, которое передаётся из поколения в поколение, начиная от светочувствительных клеток в области современных глаз у древних существ, заканчивая глазами людей.
Мы находимся в заложниках у своих органов чувств, которые предопределяют наше исключительно чувственное познание объектов. Мы никогда не можем понять объект сам по себе, минуя матрицы восприятия, которые зародились у наших прародителей очень давно - «знает только глаз». В данном суждении, да и во всей книге в целом, Шопенгауэр опирается на работы немецкого философа, чьи труды считал основополагающими, а именно Иммануила Канта, чья работа «Критика чистого разума», как раз посвящена проблеме восприятия.
Далее Шопенгауэр размышляет над понятием созерцания: «всякое созерцание не просто сенсуально, а интеллектуально, т.е. является чистым рассудочным познанием причины и действия» [8, ^ 51]. В этой парадигме философ рассказывает нам о том, что всё, что мы воспринимаем, есть исключительно наше мысленное восприятие. Шопенгауэр вводит закон причины и действия, по которому любое действие содержит в себе некую мотивацию, одной из которых может быть чувство. Также он предлагает называть реальность действительностью. Ведь именно действиями нашими или других
58
объектов и субъектов, определяется то, каким мы будем видеть мир.
Для философа акт созерцания, делается одним из важнейших актов познания истиной природы вещей, возможность как бы заглянуть в саму суть вещей. «Философ делает важную ремарку: созерцание нельзя представлять, как только чувственный процесс, как получение представления через органы чувств: слух, зрение и тому подобное. Это ещё и процесс интеллектуальный. Только созерцание показывает истинную природу вещей. Причём имеется в виду не созерцание при помощи абстрактных понятий, которые только обедняют содержание мысли. Это созерцание в форме образов. Гений отличается от обычных людей тем, что мыслит образами, тогда как все остальные - понятиями» [5].
Позволю себе, в некотором роде, прикладной пример, как на идеи Шопенгауэра о мире как нашем представлении могут опираться современные философы. К примеру, Луиза Хей в своей книге «Исцели свою жизнь» размышляет о том, каким образом мы осмысляем и видим действительность; какие понятия о действительности формируются у нас в нашем восприятии, то и становится нашим опытом. Все люди вокруг нас являются лишь отзеркаливанием наших паттернов мышления о себе и о мире, как позитивных, так и негативных. А критика, в свою очередь, является самой сильной нелюбовью к себе и как следствие отрицание себя достойным всего хорошего и приятного в жизни: «Наверное, важнейший ключ к достижению любви к себе - перестать критиковать себя. Если мы говорим себе, что всё хорошо, что бы ни случилось, значит, нам легко изменить свою жизнь. Трудности возникают, когда мы считаем себя плохими» [7, с. 187]. Шопенгауэр сам был довольно критичным человеком, достаточно вспомнить его отношение к Гегелю: «Невозможно, чтобы то современное общество, которое в течение двадцати лет про-
59
возглашало величайшим из философов какого-то Гегеля, этого умственного калибана, и провозглашало так громко, что эхо звучало по всей Европе, - невозможно, чтобы оно соблазняло своим одобрением того, кто это наблюдал. Оно больше не имеет почётных венков для раздачи, его хвала продажна и его порицание ничего не стоит» [8, ^ 19]. Очевидно, что в таком подходе сохранялась опасность, что та же критика в случае каких-либо промахов в жизни самого философа обращалась бы против него самого, приводя его к боли и чувству ничтожности.
Философия Шопенгауэра считается пессимистичной, а я полагаю, что его идеи дают возможность опираться на них именно в построениях оптимистичного дискурса, формируя в повседневной жизни позитивный опыт: «Страх по поводу денежных проблем также связан с представлениями, которые были заложены в нас в раннем детстве. Одна из участниц моего семинара рассказала, что её отец - очень состоятельный человек -панически боялся разориться. Этим страхом он заразил и её» [6, ^ 182].
Луиза Хей рассуждает в свете того, что не нужно продолжать верить и манифестировать штампы, устоявшиеся в голове, необходимо заменить их на позитивные утверждения, и поблагодарить ситуацию за возможность через отношение к нам увидеть эти «сокровища», спрятанные в подсознании в виде убеждений. «Перестаньте бубнить заученные когда-то фразы о деньгах. Начните преобразовывать свои мысленные образы. Если вы снова окажетесь на мели, не нужно болезненно реагировать на эту ситуацию. Откажитесь от старых моделей мышления. Вместо этого провозгласите свои новые лозунги и девизы» [6, ^ 183].
Предлагает она это сделать посредством аффир-маций - позитивных утверждений в настоящем времени, которые закладывают в наше подсознание новый мир и новое представление, посредством длительного
60
их повторения, в данном случае аффирмадия могла бы быть следующей - «изобилие легко приходит в мою жизнь».
От этого, довольно прагматичного, примера вернёмся к музыке, которая, безусловно, может влиять на наше развитие, мировоззрение, самочувствие и на жизненный опыт. Мысли Шопенгауэра о музыке, вне всякого сомнения, важны для понимания того, что музыка способна как внутренне заряжать нас позитивной энергией и мироощущением, так и вносить разлад и дисгармонию через эмоциональную сферу наших переживаний. События и порядок жизни влияют на наши мысли и эмоции, которые подвержены и влиянию музыки, следовательно, на волю и ход наших суждений в ответ на наше бытие.
Учение о музыке по Шопенгауэру
Шопенгауэр выдвигает следующий тезис о музыке: «Мы не видим в ней подражания, воспроизведения идеи существ нашего мира» [8, ^ 425]. И ведь действительно, не являясь выражением чего-то сущего, тем не менее, музыка способна вызывать в нас чувства, а иногда и вырабатывать новое философское понимание мира, как с помощью зримых концепций, так и влиянием на подсознание. Отчасти влияние на эмоции можно связать с тем, что имена предметам и своё отношение к ним мы выказываем звуком ударным, то есть словом, и интонацией. Ведь интонация насыщает наши слова эмоцией и глубинным, не всегда осознанным отношением к явлению. Но слово в нашей голове не мыслится вне интонации, даже читая этот текст, мы проговариваем его с определённой мелодикой. Интонацию без слова можно представить, а наоборот нет, интонация архаична, и влияет на подсознание, минуя сознание. По сути своей музыка использует в качестве морфемы интонацию, но использует её к неким абстрактным понятиям, так как имеет безличностную и безсубъектную направленность, в отличие от слова.
61
Шопенгауэр оспаривает мнение Лейбница насчёт того, что музыка является лишь exercitum arithmaticae occultum nescientis se numerare animi.3 Хотя и не полностью. Он говорит о том, что музыка является этим, только внешне, поскольку мы действительно слушаем интонации, а это есть не что иное, как интервальное взаимоотношение звуков, которые имеют вполне математическую основу и этими интервальными соотношениями создают в нашем слухе то напряжение, то расслабление, причём в разных градациях. Но также он говорит, что разве можем мы сравнить удовольствие от решённой задачи, с теми чувствами, когда мы слушаем музыку и осознаём глубину нашего переживания.
Также в этом аспекте важно понимать, мы о чём-то думаем при прослушивании музыки, или это её непосредственное влияние, чисто звуковое? И затем задать себе вопрос, - какие именно мысли-образы и воспоминания под музыку вызвали те или иные чувства? И спросить себя это в разные моменты музыки, так как музыка чаще имеет изменчивое настроение и один музыкальный раздел погрузит в одно воспоминание, а другой соответственно в другое. А может это рефлексия под уже знакомую музыку, которую мы слушали в прошлом, при определённых событиях в нашей жизни и испытывали определённые эмоции, и теперь слушая эту же музыку, погружаемся в транс воспоминаний. Или быть может это реминисценция на то, что музыка слушаемая сейчас, и музыка слышимая в прошлом, схожи: будь то мелодически или гармонически, что собственно и создаёт в наших нейронах связь, и вызывает повторение того чувственного опыта.
Шопенгауэр пишет о том, что в музыке бас двигается меньше всего и невозможно представить быстрых ходов баса, тем более на интервалы меньше терции «быстрой рулады или трели в нижнем регистре нельзя себе
3 Бессознательное арифметическое упражнение для души, не ведающей что она считает (лат.)
62
даже и вообразить» [8, с. 430]. Хотя и оговаривается, что это возможно при двойном контрапункте; примером двойного контрапункта может явиться фуга. Однако, если мы посмотрим на сочинения позднего Бетховена, где изобилуют цепочки трелей в басу, то мы можем предположить, что Бетховен как раз и перерабатывает массу4, во что-то совершенно новое, в новую неорганическую природу и новую планетарную массу. А в 3-й части 30-й сонаты, даже переизобретает трель, делая её вначале выписанной, а затем превращает во внеметри-ческий, привычный поток.
Бетховен Соната 30, 3-я часть
Бетховен Соната 32, 1-я часть
Также гармонические пассажи в басу, выраженные шестнадцатыми, словно вихрь, который сносит старые идеи, но используя уже структуру трезвучия,
4 Нижний бас для Шопенгауэра - грубейшая планетарная масса.
63
словно гармонизуя и создавая новое облагороженное поле для воспевания новых идей.
Бетховен Соната 31, 1-я часть
Бетховен словно создаёт мясорубку всей прежней массы, для возделывания её в нечто абсолютно новое. Ведь идеи позднего Бетховена надчеловечны и за пределами нашего понимания. Трель для Бетховена нечто сакральное, и если смотреть со стороны Шопенгауэра, знаменующее конец старого мира и начало нового. Учитывая, что Бетховен был сторонником французской революции и, как следствие, нового мироустройства со свободной волей и возведением в абсолют прав и свобод личности, то переводя это в язык звуков, здесь мы видим событие переработки и переосмысления старых устоев в музыке. Это словно желание выполнить переосмысление всего через музыку, влияя на явления в жизни. Учитывая, что первое издание «Мира как воли и представления» пришлось на 1818 г, а Бетховен написал свои 30-ю, 31-ю и 32-ю сонату позже, то возможно Бетховен был знаком с данной работой.
Если мы посмотрим на музыку много позже Бетховена, то увидим в ней, как в ходе жестоких тоталитарных режимов происходит как перестройка сознания и переоценка ценностей, так и полная переоценка в музыке, выглядящая, словно апофатика идеям Шопенгауэра. Когда и мелодия становится уже не идеей как таковой, а диктуется серией из неповторяющихся звуков. И когда бас может совершать разнонаправленные экспрессивные скачки, словно разрушая все «хорошие» идеи, воспетые до этого момента истории. Или даже вплоть до исчезновения мелодической линии как таковой, даже в виде серии, и превращение всей музыкальной ткани в сгусток глиссандирующей воли, которая, по
64
сути, движется на интервал короче самого узкого - секунды. «Отклонение от арифметической правильности интервалов, вызванное темперацией или выбором строя, аналогично отклонению индивида от видового строя; более того, нечистые диссонирующие совпадения тонов, не дающих определённого интервала, можно сравнить с уродливыми монстрами, рождёнными от двух животных видов или от человека и животного» [7, с. 429]. Все эти сочинения, по меньшей мере, если не опираются на взгляды Шопенгауэра, то включают их.
Веберн Симфония оп.21 (1927)
Пендерецкий Плач по жертвам Хиросимы (1960)
65
Заключение
В нашем быстро развивающемся мире, мы всё ещё можем улавливать связь воззрений Шопенгауэра на музыку с теми музыкальными событиями, которые происходят сегодня. И мы можем считать, что суждения философа о музыке могут применяться как категориальный аппарат в наших исследованиях, так же, как философское понимание сути музыки. Или же для понимания эстетики того времени в котором жил Шопенгауэр и связи того времени с нашим настоящим.
Литература
1. Камю Альбер. О музыке. Первый том Собрания сочинений. 1998. С. 19-23. URL: https://andrejzavet.livejournal.com/ 62614.html (14.11.2022).
2. Каюков В.А. Особенности музыкального дискурса в работе А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление» / / Символ науки. 2015. №6. С.181-183. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/osobennosti-muzykalnogo-diskursa-v-rabote-a-shopengauera-mir-kak-volya-i-predstavlenie (14.11.2022).
3. Монахов С.Л. Сущность феномена музыки в метафизике А.Шопенгауэра // Альманах «Studia culturae», Studia culturae. Выпуск 3. 2002. No3. С. 140-147. URL: http://anthropology.ru /ru/text/monahov-sl/sushchnost-fenomena-muzyki-v-metafizike-ashopengauera (14.11.2022).
4. Свиридова П.М. О законе достаточного основания: Лейбниц, Кант, Шопенгауэр // Общество: философия, история, культура. 2022. № 6. С. 65-71.
5. Сычева С.Г. Эстетические идеи в книге А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление» / / Известия Томского политехнического университета. 2010. Т. 316. № 6. С.180-183.
6. Хей Луиза. Исцели свою жизнь. Исцели свое тело. Сила внутри нас Ltd «Ritas». Г. Каунис.
7. Хей Луиза Исцеляющая сила мысли. Москва: Эксмо, 2021.
8. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление / Артур Шопенгауэр [перевод с немецкого Ю. Айхенвальд]. Москва: издательство ACT, 2021.
66
