CC BY
12«Мёртвого нельзя вернуть к жизни»
Китай и новые геополитические вызовы Иван Зуенко
И.Ю. Зуенко - старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России, доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России.
Данный текст является расширенной и переработанной версией комментария, написанного по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованного на сайте клуба. Эту и другие статьи автора можно найти по адресу: https://ru.valdaicl.ub. сот/аЬои^ехреИз/250б9/
001: 10.31278/1810-б439-2022-20-5-230-23б
Историки будущего подробно изучат события 2022 года. Возможно, цепь конфликтов, которые уже вспыхнули по всему миру, назовут Третьей мировой войной, но это не более чем этикетка на упаковке. Сути она не меняет и не объясняет. Сами же конфликты уже идут или находятся в активной фазе приготовлений, и их количество не уменьшится, покуда сохраняется главное противоречие данного этапа - между евроатлан-тическими державами, намеренными сохранить своё положение организаторов мирового порядка, и лидерами мира за пределами Запада, стремящимися его оспорить.
Независимо от того, какой ярлык наклеят на новую геополитическую реальность (это зависит от того, кто более других выиграет по их результатам), противоречия вспыхнули не 24 февраля 2022 г., а круг их участников не ограничивается Россией, Украиной и даже странами НАТО. Данные события нельзя оценивать в отрыве от исторического контекста. Он как минимум должен охватывать восемь лет с момента свержения украинского президента Виктора Януковича, а на самом
деле простирается на весь период после исчезновения биполярного устройства холодной войны. Игроками на площадке новой «большой игры» в условиях глобализованной экономики становятся государства по всему миру, и один из ключевых игроков - Китай.
Китай и 24 февраля
Фактически Китай уже сейчас втянут в конфликт России и Запада. Сам конфликт тесно связан с противостоянием КНР и США, предпосылки для которого копились в 1990 2010-е гг., но в откровенную форму оно перешло в 2018 г. после развязывания Дональдом Трампом торговой войны против Пекина. Когда едва ли не главным рычагом воздействия на Россию стала тактика её «тотальной отмены», разрыва экономических и гуманитарных связей, фактор Китая превратился в ключевой.
Сюжеты неразрывно переплетены. Не будь активного сближения Москвы и Пекина в последние десятилетия, не появись азиатская альтернатива европейским рынкам сбыта российской нефти и газа, не случилось бы никакого «двадцать четвёртого февраля». В то же время, не займи Китай позицию доброжелательного нейтралитета по отношению к российской СВО, не продолжай он покупать российские товары и не обеспечь тем самым надёжный стратегический тыл, объективно не получилось бы продолжения «двадцать четвёртого февраля».
Но можно ли считать Китай главным получателем выгод от европейского кризиса, как о том говорят на Западе? В Пекине убеждены, что нет. Более того, текущее развитие событий не было для КНР ни желаемым, ни отвечающим её интересам. Там думают, что едва ли не единственная сторона, которая окажется сейчас в выигрыше, это Вашингтон, его и называют поджигателем войны. Окончательная разбалансировка международной стабильности позволяет Соединённым Штатам устанавливать новые правила в отношениях с союзниками, продавать им ещё больше углеводородов и оружия и тем самым укреплять собственное мировое первенство. Активность Вашингтона не ограничивается Восточной Европой, где уже полыхает. Заметна она на Индо-Тихоокеанском театре.
Консолидация коллективного Запада на основе воображаемого представления о «противостоянии демократии и авторитаризма» (читай, «битве Добра и Зла») вредит интересам Китая. Она отрезает путь к нор-
мализации отношений с США, которые выгодны Пекину по сугубо экономическим причинам. Она же сокращает для КНР возможность манёвра в Европе, являющейся важным рынком сбыта китайских товаров. И это не считая резкого роста цен на энергоносители и продовольствие, от импорта которых зависит стабильность развития китайской экономики.
Китай и «глобальная НАТО»
Все последние годы Китай готовился к тому, что рано или поздно свои естественные претензии на роль одного из мировых лидеров (концепция «Китайской мечты» ФШ^) придётся подтверждать игрой мускулов. Экономическое давление, введение антикитайских санкций и агрессивная риторика западных лидеров на протяжении последних пяти лет не оставили китайцам иного выбора, кроме как готовиться к будущей войне, какой бы она ни была - гибридной или окопной. Однако события завертелись слишком быстро, и пока что Пекин всё ещё не чувствует себя достаточно готовым, чтобы по примеру Москвы перейти к таким же решительным действиям.
Более того, в Китае уверены, что время работает на него, и задача - максимально долго держаться нейтральной позиции (насколько это возможно), наращивая силы и надеясь на ослабление конкурентов. В евроатлантических столицах это тоже осознали, а потому резко форсировали геополитическое давление на КНР.
В риторике уже появился тезис о «неделимости безопасности в Евро-Атлантике и Индо-Пацифике», который фактически предполагает формирование глобальной НАТО. На практике такое объединение создаётся уже сейчас, и прошедший в конце июня мадридский саммит альянса -лучшее тому подтверждение. На него были впервые приглашены тихоокеанские страны: Австралия, Новая Зеландия, Япония, Южная Корея. Активизировались действия по формированию пока ещё «квазиальянсов»: QUAD («Четырёхсторонний диалог по безопасности» США, Австралии, Японии и Индии), AUKUS (трёхсторонний пакт США, Великобритании и Австралии) и, наконец, Partners in the Blue Pacific (AUKUS плюс Япония и Новая Зеландия).
В отличие от классической НАТО, сохранение которой долгое время воспринималось в Пекине как рудимент холодной войны и продукт вну-
тризападных разбирательств, эти группировки имеют недвусмысленно антикитайскую направленность. И в Китае это обстоятельство вызывает смешанную реакцию, доминирующими эмоциями являются страх и раздражение. По мнению китайцев, во-первых, они не сделали ничего, что могло бы спровоцировать военно-политическое давление; во-вторых, они не хотят новой холодной войны, опасаются стать тем, кем был СССР для НАТО в течение второй половины XX века, и, пожалуй, не готовы к этому.
Для баланса Китай пытается запустить сеть партнёрских отношений с островными государствами Океании, однако успехов на данном поприще почти нет. Даже наделавшее много шума соглашение о безопасности с Соломоновыми островами пока, как выясняется, не предполагает строительства военно-морской базы. Иными словами, серьёзные военно-политические партнёры на Тихом океане, кроме России, у Китая отсутствуют. От инициативы же «Пояса и Пути» все ждут только инвестиций и технологий, не получив их (или получив на кабальных условиях), разочаровываются в сотрудничестве с КНР.
Китай и американские провокации
Между тем Китаю не дают шанса отсидеться. В течение 2022 г. американские политики раз за разом задирали КНР, выбрав для этого традиционный способ - провокации вокруг острова Тайвань, который в Пекине упрямо продолжают считать своей провинцией (большая часть государств мира, включая Россию и Соединённые Штаты, официально с этим согласны). Иного термина, кроме «провокации», для обозначения этих действий не найти, хоть он и навевает ассоциации с карикатурами Кукрыниксов о «поджигателях войны».
В мае первый визит в страны Восточной Азии осуществил 79-летний президент США Джо Байден. В Токио, где прошли переговоры в рамках ОиАО, он заявил: если потребуется, Соединённые Штаты применят силу для защиты Тайваня. В августе в Восточную Азию нагрянула 82-летняя спикер палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси. В ходе официального турне по Сингапуру, Малайзии, Южной Корее и Японии она «неофициально» заехала на Тайвань. Частный статус не помешал ей встретиться с главой администрации острова Цай Инвэнь и другими тайваньскими политиками.
Ни тот, ни другой инцидент, в общем, не привнёс ничего нового в позицию Вашингтона. Аналогичные высказывания и прежде звучали из уст и Байдена, и Трампа, и их предшественников. В целом они соответствуют букве и духу Taiwan Relations Act, принятого в 1979 г., когда США согласились считать Тайвань провинцией КНР. Да и сам факт визита крупного американского политика не уникален и, согласно мудрёной американской казуистике, не означает, что Вашингтон пересматривает политику в Тайваньском проливе. Со слов Пелоси, «визит с целью поддержки стремления тайваньского (выделено автором) народа к демократии вовсе не противоречит приверженности США принципу "Одного Китая"».
Однако то, как и когда сказаны эти слова и совершён визит, - значит многое. В Вашингтоне были прекрасно осведомлены, каким образом в КНР воспримут очередные заигрывания с Тайванем. И то, что вояж всё же состоялся (объяснения, что Белый дом не может воздействовать на спикера Конгресса, нельзя воспринимать иначе как насмешку) - явный признак: Соединённые Штаты не намерены идти на сближение с Китаем даже ради создания глобального антироссийского фронта. Напротив -они пришли к заключению, что давить нужно и на Россию, и на Китай.
Таким образом, и для Китая, и для США (как минимум при нынешней администрации) точки невозврата в отношениях пройдены. Вашингтон не делает различий между Россией и Китаем, полностью уравняв две державы как компоненты выдуманной им самим «оси авторитаризма» (китайцы долго надеялись на отличный от русских статус). Часть китайского истеблишмента полагала: проблема России в том, что она пересекла допустимые «красные линии», Китай же этого делать не станет. Теперь ясно, что не существует каких-то чётких и неизменных «красных линий», соблюдая которые можно защититься от вмешательства во внутренние дела и не быть объявленным оппонентом.
Отныне Китай исходит из того, что конечная цель Вашингтона - системное сдерживание Пекина, нивелирование самой его возможности распоряжаться суверенитетом так, как он считает нужным. И давление на КНР останется постоянным. Количество сюжетов, по которым у так называемого мирового сообщества найдётся что предъявить КНР, велико: Синьцзян, Тибет, Гонконг, права этнических, религиозных, сексуальных меньшинств, трудовых мигрантов, политической оппозиции, выхлопы
парниковых газов, отсутствие демократических выборов, победа «не того кандидата» даже в случае введения таких выборов... И так до бесконечности.
Китай и заветы Сунь-цзы
Нету никакой «дилеммы выбора», о которой китайские эксперты говорили ещё весной. Возвращение к модели отношений между глобали-зованным западным миром и глобализующимся Китаем, которая действовала до середины 2010-х гг., попросту исключено при сохранении нынешнего политического режима в Пекине. К тому же КНР официально объявлена «системной угрозой» для евроатлантического блока. Можно лишь пытаться максимально оттягивать момент окончательного разрыва, укрепляя партнёрские отношения с Россией, перестраивая экономику, наращивая военно-политический потенциал и дожидаясь, а не погрязнет ли Запад в своих собственных проблемах. Но сам разрыв не перестанет быть неизбежным.
Итальянский экс-премьер Сильвио Берлускони заметил в недавней публикации: «Запад добился изоляции России, но сам оказался изолированным от мира». Под «миром» подразумеваются многочисленные «развивающиеся» страны, где нарастает раздражение тем, что им приходится нести на себе издержки от «европейской войны». Поэтому оживают контакты по линии Пекин - Нью-Дели, развиваются отношения КНР со странами Африки и Ближнего Востока, в Китае стали благосклонно смотреть на возможность расширения ШОС и БРИКС. По поводу Тайваня повторены давние формулировки: «дело объединения родины должно быть завершено прежде всего мирными средствами», однако «немирные средства» не исключены - это «крайняя мера при непреодолимых обстоятельствах».
Для Соединённых Штатов Тайвань - не более чем разменная фигура. Удобный способ давить на Пекин, одновременно собирая бонусы в виде консолидации союзников в Индо-Тихоокеанском регионе. Жители Тайваня, чья безопасность и благополучие в случае эскалации конфликта окажутся под угрозой, такой же «расходный материал» «большой игры», как и граждане Украины.
В Китае это понимают. Реагировать на провокации - значит, обрекать себя на игру по американским правилам. Перед лицом новых гео-
политических кризисов Пекин ведёт себя нерешительно не столько по причине растерянности, а потому что трезво оценивает свою нынешнюю способность противостоять евроатлантическому блоку и последствия резких ответных шагов.
В конце концов, Сунь-цзы писал ещё в VI в. до н.э.: «Если не можешь приобрести, не пускай в ход войска; если нет опасности, не воюй. Правитель не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы. Двигаются тогда, когда это соответствует выгоде; если это не соответствует выгоде, остаются на месте. Гнев может вновь обратиться в счастье, раздражение может вновь обратиться в радость, но уничтоженное государство невозможно оживить; мёртвого нельзя вернуть к жизни»1.
1 Цитата приведена в переводе академика Н.И. Конрада (Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве / Пер. с кит. и исследование Н.И. Конрада. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1950. 404 с.).
