CC BY
27
УДК 616-007.1
М.В. БЕЛОУСОВА1, М.А. УТКУЗОВА1, З.В. ФУТИН2
1Казанская государственная медицинская академия — филиал РМАНПО МЗ РФ, г. Казань 2Казанский государственный медицинский университет МЗ РФ, г. Казань
Музыкотерапия в комплексной нейрореабилитации детей с расстройством аутистического спектра
Контактная информация:
Белоусова Марина Владимировна — кандидат медицинских наук, доцент кафедры психотерапии и наркологии, доцент кафедры детской неврологии
Адрес: 420012, г. Казань ул. Муштари, д. 11, тел.: +7 (843) 272-41-51, e-mail: belousova.marina@mail.ru
В статье обсуждается применение музыки и средств музыкального воздействия в рамках нейрореабилитации детей с нарушениями когнитивного, речевого и эмоционального развития. Приведен обзор результатов современных научных исследований эффективности музыкотерапии в коррекционном процессе у детей с расстройством аутистического спектра (РАС). Музыка широко применяется как элемент сенсорной среды, влияющей на развитие психических функций, и как способ интегративного терапевтического воздействия в рамках активной и пассивной музыкотерапии. Показана эффективность метода для детей разных возрастных групп, а также для родителей и членов их семей. Авторы анализируют собственный опыт применения музыкотерапии в работе с детьми с РАС. Подчеркивается важность сотрудничества психотерапевтов, логопедов, педагогов, музыкальных терапевтов в разработке и реализации вмешательств, направленных на освоение речевых навыков, коммуникации и социальной активности у детей с РАС с использованием ресурсов музыкотерапии.
Ключевые слова: музыка, музыкотерапия, нейрореабилитация, расстройства аутистического спектра (РАС), коммуникация, социализация, навыки.
(Для цитирования: Белоусова М.В., Уткузова М.А., Футин Э.В. Музыкотерапия в комплексной нейрореабилитации детей с расстройством аутистического спектра. Практическая медицина. 2022. Т. 20, № 3, С. 34-39)
DOI: 10.32000/2072-1757-2022-3-34-39
M.V. BELOUSOVA1, M.A. UTKUZOVA1, E.V. FUTIN2
1Kazan State Medical Academy — Branch Campus of the FSBEIFPE RMACPE MOH Russia, Kazan 2Kazan State Medical University, Kazan
Music therapy in the integrated neurorehabilitation of children with autism spectrum disorder
Contact details:
Belousova M.V. — PhD (medicine), Associate Professor of the Department of Psychotherapy and Narcology, Associate Professor of the Department of Children's Neurology
Address: 11 Mushtari St., Kazan, Russian Federation, 420012, tel.: +7 (843) 272-41-51, e-mail: belousova.marina@mail.ru
The article discusses the application of music and means of musical influence as part of neurorehabilitation of children with disturbances of cognitive, speech and emotional development. An overview of the results of modern scientific studies of the effectiveness of music therapy in the corrective process in children with autism spectrum disorder (ASD) is presented. Music is widely used as an element of the sensory environment affecting the development of psychical functions and as a means of integrative therapeutic impact within active and passive music therapy. The effectiveness of the method for children of different age groups, as well as for parents and family members, is shown. The authors analyze their own experience of using music therapy in working with children with ASD and emphasize the importance of cooperation between psychotherapists, speech therapists, educators, music therapists for the development and implementation of interventions aimed at mastering speech skills, communication and social activity by children with ASD using music resources.
Key words: music, music therapy, neurorehabilitation, autism spectrum disorders (ASD), communication, socialization, skills.
(For citation: Belousova M.V., Utkuzova M.A., Futin E.V. Music therapy in the integrated neurorehabilitation of children with autism spectrum disorder. Practical medicine. 2022. Vol. 20, №3, P. 34-39)
Современный вектор нейрореабилитации детей с особенностями когнитивного, речевого, эмоционального развития центрирован на коррекцию значимых дефицитарных психических функций в рамках оказания многопрофильной помощи, осуществляемой командой специалистов. Однако не все психоневрологические проблемы могут быть в полной мереустранены, а дефициты нивелированы, поэтому усилия специалистов сконцентрированы на улучшении качества жизни ребенка и его семьи, на обеспечении гармоничного взаимодействия членов семейной системы, а также на оптимизации процессов коммуникации и социальной активности ребенка с особыми образовательными потребностями. Эти направления коррекционной работы особенно значимы для детей с расстройствами аутистического спектра (РАС) и членов их семей.
По современным статистическим данным, РАС диагностируются у 1 из 160 детей [1]. Будучи отнесенным к группе общих расстройств психологического развития, РАС содержит в своей структуре проявления нарушений социального взаимодействия, нарушения коммуникации и стереотипно повторяющиеся движения, игры, моторные программы, увлечения (в том числе вкусовые предпочтения).
РАС является полиэтиологичным заболеванием, в возникновении которого ведущее значение отведено сочетанию и взаимодействию генетических факторов и факторов среды (к которым отнесены и проблемы перинатального периода) [1-3]. С помощью молекулярно-генетических методов идентифицировано свыше 100 генов, вариативные формы которых связаны с риском РАС. Наиболее изученными из них являются:
- RELN (регион 7q22), кодирующий протеин ри-лин, ответственный за регуляцию миграции нейронов в процессе онтогенеза и формирования слоев коры;
- МЕТ (регион 7q31-36), кодирующий рецептор тирозинкиназы, участвующий в развитии и деятельности нервной, иммунной и пищеварительной систем;
- SLC6A4 (17 хромосома) — его регион 5-HTTLPR кодирует белок, ответственный за транспорт серо-тонина;
- OXTR (регион 3q25) кодирует рецептор окси-тоцина, влияющего на коммуникационную активность;
- PTEN (регион 10q23.3) кодирует белок — активатор сигнального пути mTOR, что приводит к избыточному синтезу нейронов и белка mTOR в синапсах и повышению их активности;
- NLGN4X (регион Хр22.1) и NLGN3 (регион Хр13) кодируют нейролигин, необходимый для формирования возбуждающих синапсов;
- NXRN1 и CNTNAP2 кодируют белки, необходимые для работы синапсов;
- SHAN КЗ кодирует белок, участвующий в формировании дендритного шипа.
Таким образом, одним из факторов патогенеза РАС является нарушение синаптической передачи — вследствие генетических мутаций нарушается выработка белков, обеспечивающих работу синапсов, их пластичность и баланс передачи возбуждающих и тормозящих импульсов. В качестве иных патогенетических механизмов рассматривается повреждающее действие экзогенных факторов, воспаление нервной ткани (иммунная реакция на повреждение / инфекцию /
нарушение функционирования ЦНС), митохондри-альные нарушения, аутоиммунные расстройства [2].
Изучая механизмы патогенеза с позиции нейропсихологии, у детей с РАС были выявлены следующие особенности: отсутствие или недостаточное развитие интегративных связей между структурами головного мозга (и вертикальных — корково-под-корковых; и горизонтальных — межполушарных); дисрегуляция процессов возбуждения и торможения, трудности произвольной регуляции поведения и деятельности вследствие дисфункции / незрелости лобных долей; ослабление психических функций, соотнесенных топически с медиальными отделами височных долей и структурами лимбической системы [4]. Именно на эти аспекты патогенеза нацелены векторы медико-коррекционного воздействия при РАС.
Основополагающие и общепризнанные психолого-педагогические и поведенческие подходы в работе с детьми с РАС предусматривают использование в коррекционном процессе специализированных комплексных программ (моделей всестороннего вмешательства), таких как модель Ловааса (АВА-терапия), Денверская модель раннего вмешательства (ESDM — Early Start Denver Model), программа TEACCH (Treatment and Education of Autistic and Related Communication Handicapped Children), а также целевых узконаправленных программ, ориентированных на развитие конкретных навыков — коммуникации (PACT — Preschool Autism Communication Trial), DIR/ Floortime (Developmental, Individual differences, Relationship-based), социальных и игровых навыков (JASPER — Joint Attention, Symbolic Play, Engagement and Regulation), речевых (PRT — Pivotal Response Training / Teaching / Treatment) [1].
Эффективными методами, применяемыми в работе с детьми с РАС на всех этапах коррекционного процесса, являются приемы сенсорной интеграции, направленные на увеличение объема сенсорной информации и использование сенсорно-ориентированных стратегий в обучении и формировании социальных, коммуникативных и бытовых навыков [2, 4]. И хотя в «Клинических рекомендациях: РАС» от 2020 г. музыкотерапия не перечислена в качестве метода доказанной эффективности и безопасности в работе с РАС, однако музыка и средства музыкального воздействия широко применяются на занятиях с детьми. Музыка используется как элемент сенсорной среды, влияющей на развитие психических функций, и как способ интегративного терапевтического воздействия в рамках активной и пассивной музыкотерапии [5].
Коррекция когнитивного и речевого дефицита, наблюдаемого у детей с РАС, базируется на установлении контакта той степени близости и продуктивности, на которую способен ребенок. По мнению Симашковой Н.В., музыка является ценным ресурсом для выстраивания и удержания контакта с ребенком, имеющим РАС, и для развития его коммуникации в целом [6].
Изучение влияния музыки на эффективность коррекционной работы с детьми с РАС находит отражение в современных научных исследованиях.
Так, Yum et al. (2020) предлагают использовать музыкальную терапию для детей с РАС, в том числе для тех, чьи интеллектуальные способности ниже среднего уровня (IQ < 85), как систематический процесс вмешательства, при котором терапевт
может помочь пациентам развивать свои социальные навыки, используя музыкальный опыт. В качестве мишени терапевтической работы рассматривается формирование навыков социального взаимодействия для последующей интеграции ребенка в социальные системы [7].
Bharathi et al. (2019) считают возможной причиной дезадаптации, нередко возникающей у детей с РАС, специфику их моторной активности, избыток эхопраксий и стереотипно повторяемых двигательных программ («застреваний»), которые ребенок не может оттормозить самостоятельно. Используя нейропластичность созревающего мозга вкупе с сенсомоторным воздействием музыки, авторы предлагают применять музыкальный ритм и различные ритмические рисунки для оптимизации орально-моторной активности, синхронизации, координации и упорядочивания движений [8].
По мнению Kats et al. (2018), эффективность музыкотерапии у детей с нарушениями в развитии, в том числе с тяжелыми когнитивными и речевыми нарушениями, обусловлена возможностью выражать свое психоэмоциональное состояние посредством творчества и получать положительный эмоциональный опыт. Музыкальная терапия опирается на способность музыки управлять эмоциональной сферой, которая анатомически соотносится со структурами лимбической системы, обладающей влиянием не только на корковые поля головного мозга, где рождается рефлексия своих ощущений, понимание своего состояния, но и на весь организм в целом, в том числе на нейроиммунные, пластические и метаболические процессы [9].
Vaiouli et al. (2018), обобщая и анализируя полученные ранее научные сведения о воздействии музыки на развитие речи у детей с РАС, представили обзор, посвященный исследованиям влияния музыки на коммуникацию, освоение речи и языковых средств детьми раннего возраста с РАС. Авторы продемонстрировали эффективность музыкальных терапевтических вмешательств в качестве успешных стратегий развития лингвистических / языковых и коммуникативных (довербальных и вербальных) способностей. Авторами подчеркивается важность сотрудничества музыкальных терапевтов, логопедов и специалистов по речи в разработке и реализации вмешательств, включающих музыку и целевое речевое развитие детей с РАС [10].
Для повышения качества жизни семьи ребенка с РАС, для повышения уверенности в собственной родительской компетентности в осуществлении воспитания и развития ребенка с особыми образовательными потребностями активно разрабатываются специальные программы музыкотерапии, ориентированные на семью (FCMT — Family-Centered Music Therapy). Thompson (2017) в рамках феноменологического исследования долгосрочных перспектив качества жизни семьи после музыкальной терапии приводит результаты наблюдения и опроса семей через 4 года после участия в 16-недельной домашней программе FCMT. Автором были выявлены несколько основных тем, прозвучавших от участниц данной программы в рамках обратной связи. Они отмечали позитивное действие программы за счет повышения уверенности матерей в том, как организовывать досуг ребенка; улучшенное социальное общение детей и качество жизни семьи в целом; новое понимание матерями интересов и сильных сторон личности ребенка; обретение новых возможностей для поддержания интереса ребенка к музыке [11].
Аналогичные данные приводятся в работе Yang (2016), целью которой стало изучение влияния музыки на диаду «родитель-ребенок» в семьях детей раннего возраста с ограниченными возможностями здоровья. Детско-родительские диады принимали участие в б-недельной программе домашней музыкальной терапии с повседневным использованием совместной с ребенком музыкальной деятельности. Оценивалась эмоциональная реакция родителей, инициативность ребенка и синхронизация в паре «родитель-ребенок» в процессе музицирования. Программа музыкальной терапии на дому включала шесть еженедельных 40-минутных занятий и пять адаптивных обучающих стратегий (аффект, соответствие / совпадение, взаимность, совместный контроль и непредвиденные обстоятельства). Автор констатирует увеличение положительных физических и вербальных ответов родителей, а также позитивных словесных инициатив детей после проведенного вмешательства; синхронизация в диаде «родитель-ребенок» также значительно улучшилась. Приведенные автором данные подтверждают возможность использования программ музыкальной терапии на дому для облегчения взаимодействия родителей и детей, для инициирования общения и совместной игры, для синхронности родителей и детей в контексте эмоционального реагирования [12].
Применение музыкальной терапии у детей с РАС возможно не только в индивидуальном подходе или в рамках семейной системы, но и в образовательных организациях.
По мнению Schmid et al. (2020), выявляемый у детей с РАС дефицит навыков социальной коммуникации затрудняет их адаптацию в среде сверстников. Изучая модель специализированной музыкальной терапии с использованием метода VOICSS, в рамках краткосрочной групповой программы, предусматривающей участие детей в 16 еженедельных сессиях, авторы убедились в ее эффективности в отношении улучшения коммуникации и повышения активности в социальных контактах [13].
Музыкотерапия может с успехом применяться в формате групповых занятий в специализированных открытых классах общеобразовательных школ. Изучая это вопрос, Talavera Jara et al. (2018) обнаружили, что невзирая на очевидные преимущества музыкальной терапии, она мало интегрирована в классы (присутствует всего в 20% специализированных центрах), что связано с низким уровнем знаний учителей в этой области и нехваткой помещений, необходимых для проведения музыкальной терапии [14].
La Gasse (2015) исследовал эффективность музыкальной терапии в рамках группового вмешательства, направленного на развитие социальных навыков у детей с РАС. Автор выбрал приоритетными терапевтическими мишенями социальное поведение и совместное внимание детей в возрасте 6-9 лет. Все дети были распределены случайным образом в группу музыкальной терапии (MTG — Music Therapy Group) или группу социальных навыков без музыки (SSG — Social Skills Group). Программа длилась 5 недель и состояла из десяти 50-минутных групповых занятий, направленных на развитие навыков социального взаимодействия. Результат освоения программы в группе с MTG оказался достоверно выше в отношении совместного внимания со сверстниками и контактности, что позволяет рекомендовать использование групповых вмешательств с помощью музыкальной терапии для улучшения социализации детей с РАС [15].
Chou et al. (2019) изучали эффективность музыкальной терапии в отношении детей с синдромом Ретта, который также относится к группе «Общие расстройства психологического развития (F84)» по МКБ-10. В качестве терапевтических целей были выбраны следующие: 1) сохранение активной коммуникации и моторных навыков ребенка, которым при данном синдроме угрожает ранний регресс; 2) превенция стрессовых расстройств у родителей, ухаживающих за детьми. Музыкальная терапия проводилась 2 раза в неделю по 2 ч, продолжительность программы составила 24 недели. По данным авторов, терапия оказалась эффективной в отношении улучшения социального взаимодействия, навыков коммуникации, восприятия речи и удержания контакта, а также в отношении сохранения моторной активности и произвольных двигательных навыков. Эффективность музыкальной терапии была продемонстрирована и касательно родительского стресса: его проявления уменьшились, снизился риск депрессии, что позволяет рекомендовать использование музыкотерапии в качестве стратегии раннего вмешательства в семьях детей с нарушениями в развитии [16].
В концепции современной музыкотерапии нет четко определенного универсального репертуара, подходящего любому ребенку. Подбор музыки для занятий осуществляется с учетом ее основных характеристик: ритма, тональности, частотности, наличия консонансов / диссонансов, а также с учетом терапевтической цели, эмоционального статуса ребенка с РАС и его слуховых предпочтений. В рамках пассивной музыкотерапии традиционно используются фрагменты произведений классической музыки, исполняемые и в оригинальной обработке, и в переложениях для конкретного инструмента. Конечно, излюбленными композициями являются творения В.А. Моцарта (Маленькая ночная серенада Allegro, Rondo Allegro, Турецкий марш Rondo Alla Turka, Зальцбургская симфония № 1 D-dur Allegro, Фантазия d-moll, концерт № 2 для флейты с оркестром KV 314 Rondo Allegro, симфония № 22 KV 162 C-dur Allegro assai, симфония № 29 A-dur Allegro Con Spirito; симфония № 40 KV 550 g-moll, струнный квинтет № 6 Es-dur KV 614; соната № 12 F-dur 2 часть Adagio К 332). «Вечный солнечный свет в музыке — имя тебе "Моцарт"» — так охарактеризовал А.Г. Рубинштейн это сконденсированное чувство лучезарного света и чистой радости, рождающееся при прослушивании его произведений. Структурируемая, ритмичная, легкая, узнаваемая — она востребована и на индивидуальных занятиях, и при совместном прослушивании. Также используются фрагменты музыки И.С. Баха, Г.Ф. Телемана, Ф. Шуберта, Э. Грига, К. Сен-Санса, К. Дебюсси, C.B. Рахманинова; произведения современных композиторов (А. Пьяццолла, М. Таривердиев, И. Шварц, А. Шнитке и др.). Интерес детей с РАС вызывает «синтетическое» звучание электронной музыки, необычные звуки хэндпана (handpan), кельтской арфы, колокольчика Koshi, тонального лепесткового барабана Tank Drum (глюкофона), мелодических колокольчиков Twilight, Nada.
В работе с детьми с РАС важен не только аспект прослушивания музыки и наводнения музыкой их сенсорной среды, но и использование ее для взаимодействия. Карл Орф, автор специальной программы музыкотерапии для детей с нарушениями в развитии, активно использовал фольклор, народные мелодии, знакомые с детства, известные
ребенку народные музыкальные инструменты, детские песенки, танцевальные элементы и старался максимально приобщить ребенка к «элементарному музицированию», к любым совместным действиям в пространстве музыки. Использование любых звучащих и «стучащих» инструментов, игрушек, подручных материалов и голоса предоставляет большой простор для творчества. И нам представляется важным именно этот аспект музыкотерапии, способствующий вовлечению ребенка в контакт и совместную деятельность.
Наш многолетний опыт терапии и сопровождения коррекционного процесса детей с РАС также показывает эффективность применения средств музыкального воздействия в аспекте достижения следующих терапевтических целей:
1) использование музыки для привлечения внимания к звукам с последующими повторами их, запуском вокализации, гуления, лепета и речи. Музыка появляется в жизни ребенка раньше, чем речь. В раннем возрасте механизм запуска речи (включая ее распознавание, понимание, звукопроизношение / вокализацию и, собственно, «говорение») реализуется при непосредственном участии правополу-шарного акустического гнозиса, который отвечает за восприятие музыки и ритмов, интонирование, эмоциональную окраску речи. Он первичен относительно левополушарных речевых центров и именно на него ориентированы музыкальные и вокальные методики [17];
2) использование ритмов для вступления в контакт, особенно с неречевыми детьми, за счет повторов их ритмического рисунка и корректного «отзеркаливания» их экспрессии и эмоциональных реакций;
3) предоставление возможности звукоизвлече-ния для демонстрации своего эмоционального состояния, разрешение бурного реагирования с использованием музыкальных средств (например, ребенок громко стучит, яростно бьет по клавишам, терапевт демонстрирует готовность к контакту и, постепенно присоединяясь, переводит аффективно заряженные действия ребенка в иную, более конструктивную плоскость коммуникации);
4) создание с помощью музыки положительно окрашенных «якорей» для занятий, регламентация начала и окончания совместной работы;
5) использование знакомой музыки, транслируемой через наушники, в момент сенсорной дезинтеграции на фоне громких неприятных бытовых звуков (звуки кофемолки, перфоратора) — переключение внимания на знакомый позитивный стимул;
6) изменение актуального эмоционального состояния ребенка и членов его семьи (объединяющий ритуал семейной музыкотерапии);
7) стабилизация и улучшение эмоционального состояния членов семьи и межличностного взаимодействия за счет подключения арт-терапевтических ресурсов.
Анализируя возможные механизмы, обеспечивающие терапевтический / коррекционный эффект при использовании средств музыкального воздействия в работе с детьми с РАС, предполагаем, что они активируют мозговые структуры, связанные с де-фицитарными при РАС психическими функциями. Так, работа с ритмом (прослушивание, простукивание) обеспечивается за счет правополушарного акустического гнозиса (височные отделы коры) и кинетического праксиса (моторные отделы лобной
коры). Для пропевания и повтора мелодии нужен акустический гнозис, модально-специфическая память (височная кора правого полушария); управление голосом достигается за счет кинестетического орального праксиса (верхнетеменная область правого и левого полушарий), а смена артикуляционных поз — за счет кинетического праксиса (моторные отделы обоих полушарий). При звукоизвле-чении задействованы координированные движения рук, реализуемые за счет функционирования верхнетеменных отделов (кинестетический праксис), активной включенности мозолистого тела, мозжечка и моторных отделов обоих полушарий. Восприятие музыки при ее прослушивании обеспечивается музыкальным гнозисом (височная область правого полушария), а эмоциональная реакция на нее возникает благодаря нейрональным связям между височной областью правого полушария и структурами лимбической системы (corpus amygdaloideum hippocampus) [17]. Для всех видов вышеописанной деятельности нужна «включенность» ребенка, его активность и устойчивый психический тонус, достигаемый за счет активирующих влияний ретикулярной формации ствола головного мозга.
Использование музыкальных средств в занятиях по сенсорной интеграции позволяет: экологично увеличить устойчивость ребенка с РАС к специфическим сенсорным нагрузкам (прежде всего к слуховым), добиться инициации внимания к необычным, но интересным стимулам (звуки колокольчика, необычные фрагменты полифонии или переложений для арфы), улучшить имитацию и зрительно-моторную координацию (например, при использовании барабанов и иных перкуссионных инструментов, таких как треугольник, трещотка, маракасы, кастаньеты, бубен); вызвать появление отчетливых эмоциональных реакций; сделать более комфортным совместное пребывание ребенка с РАС с членами семьи.
Выводы
Контролируемое и целенаправленное использование музыки и средств музыкального воздействия (звуков, шумов, ритмов и др.) в лечении и реабилитации, в процессе педагогической коррекции и в повседневном воспитании ребенка является перспективным и эффективным направлением в работе с детьми, имеющими нарушения в развитии. Музыкотерапия может использоваться как основной фактор воздействия или в качестве сопровождения других коррекционных методик для повышения их эффективности; может проводиться в форме индивидуальных, семейных или групповых занятий; носить активный (пение, игра на инструментах (или звукоизвлечение), работа с ритмами) или пассивный характер (прослушивание, обсуждение, релаксация) в зависимости от поставленных терапевтических и реабилитационных целей [18].
Использование музыки и средств музыкального воздействия в работе с детьми с РАС не является этиопатогенетически обусловленной терапией / коррекцией в контексте нейробиологических теорий патогенеза РАС. Но методы музыкального воздействия напрямую влияют на те аспекты функционирования (коммуникацию и социальную активность), которые у детей с РАС являются де-фицитарными, а значит, требуют приоритетного приложения коррекционных усилий. Музыка помогает сформировать и упрочить контакт с ребенком с РАС, зародить в нем интерес к самовыражению,
позволить транслировать свои эмоции через звуки, шумы, ритмы, вокализацию, сделав эти проявления по мере занятий более упорядоченными, управляемыми и понятными окружающим, упростить изучение и использование в быту социальных навыков, а также способствует лучшей регуляции эмоционального состояния ребенка с РАС, становясь социально приемлемым «якорем» для успокоения, вместо привычной яктации, эхопраксии, стереотипных движений.
Использование средств музыкального воздействия в работе с семьей ребенка с нарушениями когнитивного, речевого, эмоционального развития способствует установлению продуктивного контакта и достижению готовности к сотрудничеству; развитию навыков межличностного взаимодействия и укрепления социальных связей; расширению творческих возможностей ребенка; формированию позитивной самооценки; освобождению от негативных переживаний за счет отреагирования внутренней напряженности и тревоги; способствует формированию эмпатии и развитию эмоционального интеллекта; обладает стресс-протективными свойствами. Все эти аспекты позволяют рекомендовать использование музыки и средств музыкального воздействия для активного включения в коррек-ционные и реабилитационные программы для детей и членов их семей.
Белоусова М.В.
https://orcid.org/0000-0002-8804-8118
Уткузова М.А.
https://orcid.org/0000-0001-7804-372X
Футин Э.В.
https://orcid.org/0000-0001-8987-9282
Литература
1. Расстройства аутистического спектра: клинические рекомендации // МЗ РФ. — 2020. [Электронный ресурс] — URL: http://www.ncpz.ru/siteconst/userfiles/file/PDF
2. Ребер М. Расстройства аутистического спектра. Научные подходы к терапии / пер. с англ. — М.: Издательский дом БИНОМ, 2017. - 424 с.
3. [Электронный ресурс] — URL: https://algom.ru/search/ tll3665-Rasstroistva_autisticheskogo_spektra
4. Горячева Т.Г., Никитина Ю.В. Расстройства аутистического спектра у детей. Метод сенсомоторной коррекции: учебно-методическое пособие. — М: Генезис, 2019. — 168с.
5. Шипицына Ю.В., Трофимова Е.Д. Музыкотерапия как средство развития коммуникативных способностей детей с расстройствами аутистического спектра младшего школьного возраста. Социально-педагогическая поддержка лиц с ограниченными возможностями здоровья: теория и практика: сборник статей по материалам V Международной научно-практической конференции, 20-22 мая 2021 г. / под науч. ред. Ю.В. Богинской. — Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2021. - С. 211-216.
6. Расстройства аутистического спектра у детей: научно-практическое руководство / под ред. H.B. Симашковой. — М.: Авторская академия, 2013. — 264 с.
7. Yum Y.N., Lau W.K.-W., Poon К., Ho F.C. Music therapy as social skill intervention for children with comorbid ASD and ID: Study protocol for a randomized controlled trial // BMC Pediatrics. — 2020. - Vol. 20 (1). DOI: 10.1186/sl2887-020-02454-6
8. Bharathi G., Jayaramayya K., Balasubramanian V., Vellingiri B. The potential role of rhythmic entrainment and music therapy intervention for individuals with autism spectrum disorders // J Exerc Rehabil. - 2019. - Vol. 15 (2). - P. 180-186. DOI: 10.12965/jer. 1836578.289
9. Kats M.L., Trifanova V.P., Smirnov A.V., Ovsyannikova V.A., Tsilinko A.P. Musical therapy and its role in the development of physically challenged children // J Pharm Sci Res. — 2018. — Vol. 10 (4). - P. 855-856.
10. Vaiouli P., Andreou G. Communication and language development of young children with autism: A review of research in music // Commun Disord Q. - 2018. - Vol. 39 (2). - P. 323-329. DOI: 10.1177/1525740117705117
11. Thompson G.A. Long-term perspectives of family quality of life following music therapy with young children on the autism
spectrum: a phenomenological study // J Music Ther. — 2017. — Vol. 54 (4). - P. 432-459. DOI: 10.1093/jmt/thx013
12. Yang Y-H. Parents and young children with disabilities: The effects of a home-based music therapy program on parent-child interactions // J Music Ther. - 2016. - Vol. 53 (1). - P. 27-54. DOI: 10.1093/jmt/thv018
13. Schmi L., De Moss L., Scarbrough P., Ripple C., White Y., Dawson G. An investigation of a classroom-based specialized music therapy model for children with autism spectrum disorder: Voices together using the VOICSS™ method. Focus on Autism and Other Developmental // Disabilities. - 2020. - Vol. 35 (3). - P. 176-185. DOI: 10.1177/1088357620902505
14. Talavera Jara P.R., Gertrudix Barrio F. The use of music therapy to improve the communication of children with autism spectrum disorder in specialized open classrooms // Rev Complut Educ. - 2016. - Vol. 27 (1). - P. 257-284.
DOI: 10.5209/rev_rced.2016. v27.nl.45732
15. La Gasse A.B. Effects of a music therapy group intervention on enhancing social skills in children with autism // — J Music Ther. — 2015. - Vol. 51 (3). - P. 250-275.
16. Chou M.-Y., Chang N.-W., Chen C., Lee W.-T., Hsin Y.-J., Siu K.-K., Chen C.-J., Wang L.-J., Hung P.-L. The effectiveness of music therapy for individuals with Rett syndrome and their families // J Formos Med Assoc. - 2019. - Vol. 118 (12). - P. 1633-1643.
17. Белоусова M.B., Казиник M.C., Меркулова В.А., Футина Н.В. Развитие высших психических функций посредством занятий музыкой: нейрокогнитивные аспекты музыкального обучения // Практическая медицина. —2021. — Т. 19, № 1. — С. 22-28.
18. Белоусова М.В., Уткузова М.А., Футина Н.В. Использование средств музыкального воздействия в реабилитации детей с ограниченными возможностями: учебно-методическое пособие. — Казань: «Отечество», 2009. — 64 с.
НОВОЕ В МЕДИЦИНЕ. ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ
ДЕФИЦИТ ВИТАМИНА D НАПРЯМУЮ СВЯЗАН С РАЗВИТИЕМ ДЕМЕНЦИИ
Результаты генетического исследования, проведенного в Университете Южной Австралии, подтвердили, что низкий уровень витамина D связан с меньшим объемом головного мозга и сопровождается повышением риска развития деменции и инсульта. В некоторых популяциях развитие деменции в 17% случаев можно предотвратить, поддерживая нормальный уровень витамина D (50 нмоль/л).
Результаты исследования были опубликованы в журнале The American Journal of Clinical Nutrition; были проанализированы данные 294 514 участников. На риск развития деменции и инсульта исследовалось влияние низкой дозы витамина D (25 нмоль/л). Деменция —хронический или прогрессирующий синдром, при котором происходит нарушение когнитивных функций. С учетом высокой распространенности деменции во всем мире результаты исследования имеют большую клиническую значимость.
Источник: remedium.ru
