CC BY
17
МИР ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬ ТУРЫ
Александр БОНДУРЯНСКИЙ
МУЗЫКАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ РОССИИ И РЕФОРМАТОРСТВО
Реформа высшего профессионального образования в России вступает в самую ответственную, завершающую стадию. Инициаторы и сторонники реформы, поставившие перед собой цель интегрировать российское высшее образование в так называемый общеевропейский Болонский процесс (Болонская декларация подписана 19 июля 1999 г.), определили жёсткие сроки - 2008-2010 годы - и предложили единый для всех высших учебных заведений вариант перехода на двухуровневую систему: бакалавр - магистр.
Это породило целый ряд серьёзных проблем и вызвало обоснованные возражения ректоров многих российских вузов. Особенно остро предстоящая реформа воспринимается вузами искусств, в том числе и музыкальными - консерваториями, академиями и институтами. Такая реакция не случайна. В её основе - отстаивание преимуществ той системы музыкального образования, которая давно сложилась в нашей стране, доказала свою эффективность и получила всемирное признание.
Думается, в предлагаемой статье нелишне хотя бы "пунктирно" проследить основные этапы формирования российской системы музыкального образования и её взаимодействие с зарубежными школами в разные исторические периоды. Это поможет, на мой взгляд, яснее осознать сегодняшние проблемы, а также
определить её приоритеты и перспективу развития.
* * *
Можно начать с воспоминания о певческих школах, существовавших при
© Бондурянский Александр Зейликович - Народный артист РФ, профессор, кандидат искусствоведения, проректор Московской консерватории им. П.И. Чайковского
храмах "стольных градов" и монастырях еще с Х1 века. Владимир, Суздаль, Новгород, Псков, города Польши становились центрами церковной хоровой культуры, в которых создавались певческие школы, отличавшиеся яркой индивидуальностью. Сохранились сведения об одной из самых знаменитых школ Х11 века, учреждённой князем Андреем Боголюбским во Владимире. Позже в силу исторических причин всё большую значимость приобретает новгородская школа, готовившая не только певчих, но и сочинителей музыки, теоретиков и педагогов. Новгородцев братьев С. и В. Роговых, деятельность которых относится уже к ХУ1 веку, по праву считают основоположниками московской певческой школы. Ученики С. Рогова Фёдор Крестьянин (известный в то время педагог) и Иван Нос были назначены Иваном Грозным придворными мастерами пения. Ещё один ученик С. Рогова, Стефан Голыш, развернул широкую музыкально-педагогическую деятельность в строгановских владениях в Приуралье. Большое значение имело Постановление Стоглавого собора, состоявшегося в Москве в 1551 году и, в частности, вменявшего в обязанность священникам и дьякам создание при храмах, монастырях и даже "у себя на дому" школ для обучения "церковному пению псалтырному". Важно подчеркнуть, что музыкальное образование в этих школах было изначально профессиональным. В них учили не только пению, но и музыкальному письму, и истории православных песнопений.
С конца ХУ1 века в Московской Руси начинается постепенное вовлечение русской знати в светское музицирование, для чего приглашаются иностранные музыканты, сведущие в инструментальном и вокальном искусстве. Параллельно развивались и теоретические науки, в которых делались плодотворные попытки объединения национальных истоков с новыми для России европейскими веяниями. Вспомним труд Я. Коменского "Великая дидактика", Н. Дилецкого "Мусикийская грамматика", Т. Макарьевского "Ключ разумения" и другие. В 1632 году учреждается первое высшее учебное заведение - Киево-Могилянская коллегия (с 1701 г. - академия), а в 1687 году - открывается Славяно-греко-латинская академия в Москве, где наряду с церковным пением обучались и "семи свободным искусствам".
"Можно вспомнить, - указывает в своей книге Т. А. Гайдамович, - и о "государевом указе" (царя Алексея Михайловича), по которому в 1672 году привезли пять иноземных музыкантов с инструментами, и приверженец западноевропейской культуры, "ближний боярин" Артамон Матвеев требовал, чтобы развлекая царя, его дворцовые люди вместе с иноземцами "и в органы играли, и на фиатях (виолах), и в страмены"1.
Коренной перелом в деле музыкального образования относится к началу ХУ111 века, когда под воздействием петровских реформ (и связанным с ними некоторого сужения культового влияния на жизнь общества) получали всё большее распространение светские искусства и попутно решались проблемы
1 Т. А. Гайдамович. "Русское фортепианное трио". М. 1993. С.6.
обучения, в том числе и игре на музыкальных инструментах. Всё более возрастала необходимость в музыкантах-практиках. Появившиеся в 20-х годах ХУШ века в С.-Петербурге капеллы цесарского посла графа Кинского (во главе с имевшим европейскую известность дирижёром и скрипачом И. Хюбнером) и герцога Голштинского, регулярно выступавшие при дворе царя и во дворцах знати, уже не могли в полной мере удовлетворить растущие культурные потребности русского общества. Свои капеллы создаются при дворах Меньшикова, Шереметьева, Апраксина, Строганова и других. Состояли они в основном из крепостных, для обучения которых привлекались зарубежные капельмейстеры, оркестранты, клавиристы. В репертуаре этих новых оркестров были сочинения современных европейских авторов (Телемана, Хассе, Шульца, Фукса, Хейзера). Обучая, иностранцы в то же время и обучались сами, знакомясь с русской музыкальной культурой, создавали сочинения на основе народных песен, вводя таким образом русскую музыку в европейский обиход (посетивший Россию в 1731 году Р. Кайзер написал "Русские песни с вариациями" для двух скрипок и баса). Некоторые зарубежные музыканты надолго оседали в России, становясь активными деятелями русского музыкального образования (уже упомянутый И. Хюбнер открыл учебные классы, в которых преподавал игру на оркестровых инструментах). Распространяется и клавирная музыка немецких и французских композиторов - наличие клавесина или клавикорда в доме становится признаком хорошего тона. Среди знати, хотя и не считавшей музыку достойной для себя профессией, появляются настоящие виртуозы - клавесинистка княжна Е. Кантемир, флейтист князь П. Репнин, трио братьев князей Трубецких и т. д. Музыкой увлекаются учёные, врачи, организующие камерные концерты (о чём свидетельствует историк Я. Шгелин, сам отлично игравший на флейте).
Появляются постоянно действующие музыкальные театры, приглашаются на длительные сроки композиторы и исполнители - многие охотно работали в России и даже связали с ней свою жизнь. Ширится и сеть учебных заведений: в 1738 году в г. Глухове открывается школа пения и инструментальной музыки (игры на скрипке, гуслях и бандуре). Ведущую роль в деле музыкального образования играет Придворная певческая капелла, в которой на высочайшем профессиональном уровне обучали пению, игре на различных инструментах, композиции (вспомним вышедших из её стен Д. Бортнянского и В. Березовского).
Среди других учебных заведений назовём Петербургскую театральную школу (основана в 1738 г.), в которой шло обучение музыкальному искусству, и музыкальные классы Академии художеств (воспитанником которых был композитор В. Фомин). Правительственными указами (к сожалению, неосуществлёнными) в ХУШ веке планировалась организация новых учебных центров, в том числе Екатеринославской музыкальной академии. Профессиональным образованием занимались музыкальные классы Кадетского корпуса, гимназий при Академии наук, Московском университете, классы Благородного пансиона Смольного института. Ширилась сеть школ для крепостных в крупных поместьях России. Порой в таких школах шла подготовка целых оркестровых и те-
атральных коллективов. Методическим материалом служили издававшиеся сборники В. Трутовского, И. Прача, "Клавирная школа" Г. Лелейна, "Основательное скрипичное училище" Л. Моцарта, "Правила гармонические и мелодические для всей музыки" В. Манфредини (в переводе С. Дегтярёва) и многие другие.
Среди педагогов по-прежнему преобладают иностранцы. Известно, например, о переговорах, которые по указанию Екатерины II вёл в Вене граф А. Разумовский с В. Моцартом, но смерть гениального композитора помешала его приезду в Россию. С особой благодарностью русская музыкальная культура вспоминает имена И. Геслера, А. Эберля, Дж. Филда, А. Гензельта, Л. Маурера, И. Миллера, К. Шуберта, Дж. Сарти, А. Валлуана и других. Частные уроки давали и русские музыканты - композиторы и инструменталисты М. Глинка, А. Гурилёв, А. Варламов, А. Сихра, Д. Кашин, Н. Афанасьев. Немало профессиональных музыкантов мы находим среди героев Отечественной войны 1812 года и декабристов (достаточно назвать имена композитора А. Алябьева, виолончелиста Н. Свистунова), причём последние, выйдя с каторги на поселение, организовали первые музыкальные школы в Сибири.
Всё большим авторитетом пользовались русские музыканты за рубежом -Д. Бортнянский избирается почётным членом Болонской академии музыки, М. Глинку восторженно приветствуют в Милане, получает европейское признание искусство скрипача А. Львова, виолончелистов Н. Голицына, которому посвятил свои квартеты А. Бетховен, и М. Виельгорского, которому посвящена Соната Ф. Мендельсона. Восходит звезда братьев А. и Н. Рубинштейнов.
Постепенное осознание обществом музыки как профессии подготавливало идею создания в России специального высшего учебного заведения (по примеру Италии, где консерватории существовали уже на протяжении двух веков, и Франции, где в 1793 г. открылся Национальный музыкальный институт, а в 1795-м - Консерватория ). В 1811 году была основана Пражская консерватория.
Один из первых российских проектов (1819 г.) принадлежал дирижеру Большого театра Ф. Шольцу, предлагавшему открыть в Москве "Музыкальную консерваторию". Однако проект не был поддержан властями, занятыми в ту пору в основном строительством и возвращением Москве столичного облика после пожара 1812 года. Лишь в 1830 году Ф. Шольцу, подлинному просветителю, много лет проработавшему в России, удалось добиться разрешения организовать музыкальные классы с преподаванием генерал-баса и композиции в собственном доме... Так из-за близорукости властей Россия потеряла возможность организации одной их первых европейских консерваторий.
Автором другого проекта был 23 летний Антон Рубинштейн, выдвинувший в 1852 году идею создания при Академии художеств в Петербурге Музыкального института и разработавший структуру этого учебного заведения. К сожалению, и этот проект чиновниками николаевской эпохи был отвергнут.
Однако это не могло остановить стремление неутомимого Антона Рубинштейна, который был горячим поборником построения в России системы про-
фессионального музыкального образования, и его брата Николая. Они обретали всё большую известность и в своём Отечестве и за его пределами. В 1859 году было основано Русское музыкальное общество (РМО, впоследствии Императорское), под эгидой которого в различных городах России организовывались музыкальные классы. Начальный период деятельности учебных заведений РМО проходил в острой борьбе с теми, кто отрицал идею "безнационального академизма" и не верил в то, что консерватории в России смогут служить развитию русского искусства. Наконец, в 1862 году высочайшим указом императора Александра II была основана С.-Петербургская консерватория, а в 1866 году -Московская (их возглавили братья А. и Н. Рубинштейны). Параллельно, и даже в противовес Консерватории, с 1862 года начинает действовать Бесплатная музыкальная школа в С.-Петербурге, организованная усилиями вождя Могучей кучки М. Балакирева и его сподвижника Г. Ломакина1, ставившая своей целью приобщение к музыкальному искусству широких слоёв любителей. По сути же, несмотря на острые споры приверженцев двух направлений, они закладывали основу всей последующей истории музыкального образования в России, основывающегося на привлечении желающих к общим музыкальным знаниям и возможности достижения высот профессионального мастерства.
В столичные консерватории братьями Рубинштейнами были сразу же привлечены крупнейшие отечественные и зарубежные мастера, обеспечивавшие высочайший уровень подготовки студентов:
С.-Петербург: Т. Лешетицкий (фортепиано), Г. Венявский, Л. Ауэр (скрипка), К. Шуберт и К. Давыдов (виолончель), Г. Ломакин, Г. Лодий, Л. Пиччоли (пение), Н. Заремба, О. Дютш (теория музыки), А. Рубинштейн (композиция и фортепиано) и др.;
Москва: Н. Рубинштейн, И. Венявский, А. Дюбюк, К. Клиндворт (фортепиано), Ф, Лауб, Л. Минкус, Г. Шрадик (скрипка), Б. Косман, В. Фитценгаген (виолончель), Г. Шпекин (контрабас), А. Александрова-Кочетова, В. Кашперов, Б. Вальзек (пение), теоретические дисциплины - П. Чайковский, Г. Ларош -первые выпускники Петербургской консерватории, Н. Кашкин, Э. Лантер и др.
Кроме того, братья Рубинштейн руководили симфоническими оркестрами РМО, для участия в которых приглашались звёзды первой величины - выдающиеся композиторы и исполнители со всей Европы. Такая фундаментальность в постановке дела обеспечила его жизнедеятельность на долгие времена.
И всё же консерватории как вершины профессионального обучения не могли успешно работать без соответствующей базы. Это отлично понимали "братья-основатели" системы. Поэтому во многих городах, вплоть до самых малых, открываются начальные школы и училища РМО, готовившие кадры для консерваторий. Открываются и новые вузы. В 1888 году правами консерватории наделяется Музыкально-драматическое училище Московского филармониче-
1 Г. Ломакин одновременно преподавал в консерватории.
ского общества. Некоторые наиболее успешные училища РМО преобразуются в консерватории: в Саратове в 1912 году, в Киеве и Одессе в 1913-м.
Большую роль сыграли столичные консерватории в становлении национальных музыкальных культур и системы музыкального образования в крупных городах. Латышские музыканты Я. Витол, Э. Дарзинь, эстонец А. Капп, азербайджанец У. Гаджибеков, украинец Н. Лысенко, армянин М. Екмаян, грузин М. Баланчивадзе, молдаванин Г. Музическу и многие, многие другие выпускники С.-Петербургской и Московской консерваторий своей музыкально просветительской деятельностью способствовали открытию училищ РМО, а затем и консерваторий в Тбилиси и Харькове (1917), Риге и Таллине (1919), Баку (1921), Ереване (1923), Минске (1932), Ташкенте (1934), Львове (1939), Кишиневе (1940)и др.
Нетрудно заметить, что многие даты приходятся на советское время. И это подчёркивает линию преемственности в развитии интересующей нас системы, находящейся в "зоне особого внимания" государства. Более того, в тяжкие годы Великой Отечественной войны в Москве велось строительство нового здания для Музыкально-педагогического института имени Гнесиных, торжественно открытого в 1944-м. В том же году основываются и консерватории в Алма-Ате, Казани и других городах.
Можно было бы много и подробно говорить о выдающихся деятелях отечественного музыкального искусства, снискавших громадный авторитет на педагогическом и артистическом поприще в Х1Х - XX веках. Для одного их перечисления потребовалось бы многотомное издание. Мы должны низко поклониться им за то, что они не только сохранили, но и преумножили традиции российского музыкального образования, обогатили структурно сложившуюся систему.
* * *
И вот здесь мы подходим к современному этапу этой богатой истории и серьёзнейшим вопросам о дальнейших путях развития российского музыкального образования вообще и высшего в частности. В последние годы предпринимаются серьёзные усилия, поддержанные административным давлением, по вовлечению системы российского музыкального образования в так называемый общеевропейский процесс. Всё это не вызывало бы никаких возражений, если бы одним из тезисов организаторов "реформы" не было не только ошибочное, но и в корне неверное мнение о нашем отставании от Европы. На самом деле российская система подготовки специалистов на протяжении многих десятилетий являлась предметом зависти европейских музыкантов. Лежащая в её основе триада (начальная школа - среднее звено - вуз) обеспечивала устойчивость пирамидальной структуры, гарантировавшей выпуск высококвалифицированных специалистов. Это подтверждалось и международным признанием уровня российских дипломов, и настойчивым приглашением (я бы сказал даже "заманива-
нием") крупных российских педагогов в самые престижные учебные заведения Европы, Америки, Азии, Австралии. Основным фактором, как ни прискорбно это признавать, является экономический: зарплата на несколько порядков выше, чем в России, отличные бытовые условия, перспектива солидной пенсии. Процесс оттока российских педагогов - явление не только сегодняшнее и приглашения всегда были связаны со стремлением приглашающих внедрить в своих странах российскую систему.
Трудно переоценить, скажем, влияние на подготовку музыкантов в США
B. Сафонова, Л. Ауэра, Е. Цимбалиста, Я. Хейфеца, Н. Мильштейна, Г. Пятигорского, З. Нельсовой, И. и Р. Левиных, А. Боровского, позже М. Ростропови-ча, Б. Давидович, О. Яблонской, О. Крысы и других. В различных странах Европы успешно вели и ведут педагогическую деятельность И. Безродный, Л. Берман, Б. Пергаменщиков, Е. Малинин, Г. Аксельрод, а также Д. Башкиров, И. Ойстрах, В. Климов, З. Брон, Д. Герингас, В. Крайнев, К. Георгиан, Г. Жис-лин, Д. Шварцберг и другие. Десятки педагогов Московской консерватории работали и работают по контрактам (по совместительству) в зарубежных вузах.
C. Доренский, М. Воскресенский, А. Наседкин, В. Горностаева, Э. Грач, Н. Шаховская, В. Мержанов и другие выезжают для проведения курсов и мастер-классов. По общему признанию и коллег, и молодых музыкантов, занятия с российскими педагогами являются наиболее плодотворными и эффективными.
С другой стороны, многие западные педагоги стремятся проводить мастер-классы в России. Не будет преувеличением сказать, что небольшая афиша о проведении тем или иным профессором занятий (пусть скоротечных, порой однодневных) в Московской консерватории (или другом ведущем российском вузе) на долгие годы (если не на всю жизнь) поднимает их "профессиональный рейтинг". С этим же связан и процесс приглашения - "сманивания" выпускников и студентов российских консерваторий или училищ для продолжения образования за рубежом (при этом гарантируются бесплатное обучение, стипендия в десятки раз больше российской, комфортабельное общежитие и, главное, трудоустройство).
Всё это свидетельствует о высоком уровне подготовки российских музыкальных кадров и полностью снимает вопрос о каком бы то ни было "отставании".
Сложившаяся во многих западных странах система высшего музыкального образования - двухуровневая, предусматривающая присвоение дипломов бакалавра и магистра. В рамках статьи нет возможности подробно обсуждать, лучше она или хуже, - она другая. Но мимо одного существенного фактора, красноречиво свидетельствующего в пользу российской системы, пройти нельзя. В зарубежных высших учебных заведениях, как правило, не требуется предварительный уровень профессиональной подготовки. Для поступления в российские музыкальные вузы необходимо свидетельство (диплом, аттестат) об окончании среднего специального учебного заведения, что резко поднимает "профессиональную планку".
Во многих нормативных документах, связанных с реформой высшего образования в России, предписывается переход к 2007 году на двухуровневую систему: бакалавр - магистр. При этом ссылаются на требования Европейской (Бо-лонской) декларации. Справедливости ради отметим, что чиновники здесь лукавят. Болонская декларация предусматривает, на самом деле, разновариант-ность условий присоединения к ней. Здесь и сохранение основ национальных систем, и даже (!) самостоятельность отдельных вузов. Разумеется, приведя всех и вся к единому знаменателю (стандарту), легче осуществлять контроль за процессом и руководство им. Однако у вузов искусств, и в частности музыкальных, есть своя специфика, которая, кстати, абсолютно вписывается в параметры Болонской декларации. Имеется в виду принцип "непрерывного интегрированного образования по отдельным специальностям". К таковым и следует отнести подготовку музыкальных кадров, завершающуюся сейчас дипломом специалиста. Другое направление той же Болонской декларации предусматривает "Процесс взаимного признания дипломов". Всё вышеизложенное даёт достаточно оснований считать, что эта проблема решаема чисто техническими средствами на основе взаимной договорённости.
Таким образом, сторонники реформ должны, на мой взгляд, дать себе труд ответить на три вопроса:
1. Заинтересована ли Россия в подготовке высоко профессиональных музыкальных специалистов?
2. Есть ли система образования в стране, обеспечивающая эту подготовку?
3. В какой форме российская система высшего музыкального образования может быть включена в общеевропейский процесс?
Естественно, руководители российского образования не могут не ответить на первый вопрос положительно. В свою очередь, ни один человек не может отрицать достоинств существующей системы. Следовательно, принципиальным решением третьего вопроса и должны определяться пути реформы.
Уверен - и это не только мнение автора, но и настойчивое требование ректоров всех консерваторий России: необходимо сохранить существующий порядок подготовки музыкантов, который при добавлении определённых параметров должен завершиться присуждением выпускникам российских музыкальных вузов международного диплома магистра.
Между тем, в документах Болонской декларации содержатся положения, отвечающие интересам российского высшего музыкального образования. Там подчеркивается, в частности, что большое разнообразие в Европейском регионе систем образования, а также культурного, социального, политического, религиозного и экономического многообразия, является достижением, которое требует всемерного уважения. Конкретно отмечается, что признание учебных курсов, дипломов о высшем образовании, ученых степеней, полученных в какой-либо стране Европейского региона, представляет собой меру, направленную на содействие расширенной академической мобильности.
Сравнивая количество учебных часов, отводимых на обучение студентов, количество изучаемых ими дисциплин (как обязательных, так и вспомогательных, факультативных) с требованиями, предъявляемыми к диплому магистра, переводя все эти цифры в зачётные баллы ("кредиты"), мы убедимся, что они "перекрывают" формальные показатели, принятые в Европе.
Разумеется, для того чтобы отстаивать свои позиции, необходима консолидация усилий всех консерваторий России, чему во многом могло бы способствовать создание их Ассоциации, Устав и Программа которой в настоящее время разрабатываются.
Ассоциация Российских консерваторий могла бы не только вместе с Учебно-методическим объединением и Координационным советом Министерства культуры определять приоритеты в области высшего музыкального образования, но и решать проблемы, число которых в последнее время неуклонно растёт.
Первая из них связана с начальными школами. Их количество в 2004 году составляло 2 220 по всей России1. Казалось бы, основа для "пирамиды" достаточная, однако настораживает тот факт, что число школ с 2001 года сократилось на 321, то есть почти на 13%. Около половины школ работает в помещениях, требующих капитального ремонта. Основной удар по начальному музыкальному образованию был нанесён превращением их в муниципальные учреждения дополнительного образования. Тем самым музыкальные школы были приравнены к кружкам "Умелые руки". И снова мы сталкиваемся с профессиональной некомпетентностью авторов преобразований, не имеющих, очевидно, достаточного представления о том, что музыкантов-исполнителей (независимо от того, станут ли они впоследствии учащимися училищ, студентами консерваторий либо изберут себе другую специальность) следует с самого начала учить не "в общем", а профессионально: время, упущенное в детстве, наверстать невозможно.
Вторая проблема относится к среднему звену. При переходе на двухуровневое высшее образование (бакалавр - магистр) существование музыкальных училищ - а их в стране около 100 - ставится под угрозу, ибо, как мы уже отмечали, при поступлении в вуз не будет требоваться диплом об окончании училища или аттестат средней специальной школы. При этом количество школьных педагогов, имеющих среднее специальное образование, составляет более 50%. Понятно, что радикальные и необдуманные изменения могут обрушить всю сложившуюся систему.
Третья - проблема высшего профессионального образования. Остающееся неизменным в последние годы число консерваторий (11), музыкально-педагогических институтов (2) и их филиалов (2) образует необходимую вершину "пирамиды" и способно обеспечивать кадрами педагогические, концерт-
1 Сведения Справки, подготовленной к Коллегии Министерства культуры и массовых коммуникаций.
ные и театральные организации страны. Однако за последние 10 лет по лицензиям Министерства образования право на подготовку музыкантов-специалистов было предоставлено большему количеству вновь открытых вузов, факультетов, отделений и т. п.
В результате дипломы высшего специального образования в настоящее время (эта цифра прозвучала на заседании Коллегии Министерства культуры) выдают более 40 непрофильных вузов (какая еще отрасль народного хозяйства может позволить себе такую, с позволения сказать, роскошь!). Нужно отметить, что при выдаче лицензий не учитывались такие существенные факторы, как квалификация педагогов, база приёма и обучения, государственная необходимость в выпускниках вузов. Поскольку дипломы у нас единого образца, то выпускники фортепианного отделения какого-либо университета, академии, института культуры и искусств (культпросвет учреждения) и даже технических университетов получают те же права, что и выпускники консерваторий. В результате множится число безработных музыкантов с высшим (!) образованием, число уезжающих в поисках работы за рубеж (и находящих её там). Можно, как это нередко делается, объяснять это "условиями рынка". Но поскольку все (или почти все) эти новоявленные "кузницы кадров" являются государственными учреждениями, не правомерно ли говорить в данном случае о разбазаривании весьма скудных бюджетных средств, выделяемых на высшее музыкальное образование? Следует сказать, что за последний год Учебно - методическим объединением было отказано в выдаче около 10 новых лицензий. Однако не пора ли ревизовать и ранее выданные?
Непростая проблема с платным образованием. Количество "платников" (т.е. тех, кто зачастую не способен пройти вступительный конкурс) уже приближается в вузах искусств к 50% (в консерваториях меньше). Это оказывает негативное влияние на поддержание достойного уровня обучающихся. Принятые решения о запрещении перехода с платного обучения на бюджетное делает невозможным поощрение наиболее успешных студентов. (А ведь такая практика широко применялась в учебных заведениях Русского музыкального общества.)
Кроме того, введение единой платной нормы для зарубежных студентов свело в российских вузах почти на нет число студентов из стран СНГ и Балтии. Спору нет, иностранные студенты вносят весомый вклад в благосостояние консерваторий. Но нельзя не замечать и того факта, что у талантливых молодых музыкантов из Украины, Грузии, Армении, Азербайджана, Молдавии, Латвии, Литвы, Эстонии и других попросту не может быть в наличии суммы в 40000 долл. для пятилетнего обучения, скажем, в Московской, С.-Петербургской и других консерваториях России. И дело не только в оттоке талантливой молодёжи из этих стран, но и резком снижении степени влияния русской музыкальной школы (особенно исполнительской). Вот и вынуждены эти бедные молодые люди ехать учиться в страны Западной Европы, Азии и в США, где, (как мы уже говорили,) им предоставляют бесплатное обучение и солидную стипендию. А ведь в вузах стран СНГ и Балтии идёт смена поколе-
ний педагогов, а новые, получившие образование на Западе, всё реже обращают свои взоры на Россию. Разумно ли это с точки зрения государственной?
Говоря о музыкальном образовании, нельзя не упомянуть о проблемах послевузовских. Если окончившие аспирантуру по историко-теоретическому циклу и защитившие диссертацию легко уравнивают свой кандидатский диплом с дипломом "доктора философии" (РИ. В.), то выпускники исполнительских аспирантур вообще не имеют никаких прав. Между тем в США и некоторых странах Европы, подписавших Болонскую декларацию, для таких музыкантов существует степень "доктора музыкального искусства". Причем уровень требований там не выше, чем к выпускникам исполнительских аспирантур наших консерваторий. Практика защиты исполнительских диссертаций существовала в советское время. Однако ВАК и Министерство образования ныне почему-то активно противятся присвоению российским исполнителям, даже лауреатам и победителям самых престижных международных конкурсов, этой степени.
Разумеется, перечень сегодняшних проблем этим не исчерпывается. Можно и нужно говорить о том, что средняя зарплата учителя школы в стране 3 164 руб., а педагога училища 3 434 руб. (немногим выше и в вузах, не включая Московскую и С.-Петербургскую консерватории, получивших гранты Президента РФ). Для сравнения: профессор в Западной Европе получает от 3 до 8 тысяч евро, а в США от 8 до 20 тысяч долларов.
Можно и нужно говорить о проблемах трудоустройства выпускников российских консерваторий. Эта проблема должна решаться системно в государственном масштабе (в противном случае следует перестать стенать по поводу "утечки мозгов"). Да, мы можем гордиться свободой передвижения молодых музыкантов, но если они "оседают" в других странах, то возникает вопрос: Не
слишком ли щедро мы "инвестируем" Запад?
* * *
Состоявшаяся в С.-Петербурге с 5 по 7 октября 2005 года Международная конференция европейских консерваторий, в которой приняли участие руководители высших музыкальных заведений 15 стран, подтвердила высочайший уровень Российского музыкального образования и систему непрерывного обучения специалистов, обеспечивающую профессиональную подготовку на уровне "магистра". Сохранение индивидуальных особенностей российской системы музыкального образования не противоречит Болонской декларации, а также требованиям, связанным с вхождением в Европейское сообщество.
Участники конференции, члены Болонского процесса, заявили о своей готовности начать работу по взаимному признанию дипломов в соответствии с положениями Болонской декларации.
Итак, первый важный шаг сделан... Появилась надежда... В добрый час...
