CC BY
31
плению личности с возникновением в подсознании ощущения опасности и несоответствия. Существует точка зрения, свидетельствующая о том, что сформированная у человека аддиктивная личность кон-фронтирует с прежней личностью.
Существует определенная стадийность использования технологий индокринации сознания. Так, фаза вербовки осуществляется людьми, интуитивно чувствующими потенциального члена секты. На этой фазе происходит эмоциональное дестабилизирование человека и запутывание в противоречиях. Фаза введения в учение заключается в изложении основных положений предлагаемой доктрины. Основной задачей данного этапа является психологическая привязка вербуемого человека с вовлечением его в провозглашаемую идеологию, в смысл таинства. На третьей стадии увеличивающаяся связь с группой проявляется в разрыве человека с прежними «корнями». Происходит прерывание контактов с теми, кто отвлекает от постоянной связи с груп-
пой. Далее следуют фаза альенации (отчуждения) от окружающего мира и изоляция, происходящие параллельно со все большим вхождением в жизнь секты. Наконец, этот процесс заканчивается укреплением приверженности к учению секты, характеризующимся усилением зависимости, контроля над сознанием и чувства идентичности с сектой.
Таким образом, тоталитарные секты в настоящее время представляют серьезную угрозу государственно-конфессиональной безопасности. Проблема требует дальнейшего всестороннего изучения и реализации квалифицированных подходов в области предупреждения вовлечения в секты и оказания помощи лицам, подвергающимся индоктринирова-нию. Максимальная информированность населения об этой опасности и особенностях происходящего с вовлеченными в секты необходима как предварительное условие мобилизации общественности для организации эффективного противодействия деятельности тоталитарных сект.
А.И. Шустева
МУСУЛЬМАНСКИЕ ПРАВОВЫЕ ИНСТИТУТЫ ГОСУДАРСТВЕННО-КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
Этническая мобилизация 90-х годов XX века актуализировала проблему конфессиональной правовой культуры народов Северного Кавказа как одной из основ их идентичности, изучение функционирования системы правового плюрализма, основанного на взаимодействии правового обычая, религиозного и современного позитивного права, потенциальных возможностей традиционных правовых институтов в миротворчестве и стабилизации этнополитических процессов в регионе.
В последние годы в России происходит оживление интереса к культуротворческой функции права, без которой немыслима этнорелигиозная и политико-государственная идентичность личности, и к конфессиональному праву, вызревающему из традиций и обычаев общества, детерминированных социокультурными факторами, которые являются важнейшим структурно-функциональным элементом традиционной культуры любого народа. Все это актуализирует познавательный и практический интерес к политико-правовому рассмотрению соционор-мативных функций обычного и религиозного (адат-но-шариатного) права народов Северного Кавказа.
Развитие этого тезиса предполагает формирование научных подходов к дальнейшей переструктуризации современной системы законодательства -постмодернистское право должно быть плюральным и вернуться к разделению на традиционные формы
права, соответствующие культурно-религиозным основам общества.
Поиск путей разрешения данных проблем в рамках создания единой непротиворечивой концепции обеспечения безопасности государственно-конфессиональных отношений будет способствовать преодолению существующей конфликтогенности, обеспечению дальнейшего продолжения и углубления государственно-конфессионального диалога.
В основе саморегуляции и самоорганизации социокультурных систем горских народов в контексте укрепления государственно-конфессиональной безопасности лежали морально-этические кодексы, органичной частью которых был правовой обычай.
В структурно-функциональном плане правовой обычай является типичной формой политико-правового процесса регионализации полиюридизма. Обычай в качестве формы заключает в себе социальную норму или комплекс норм, которые являются одновременно моральными и правовыми, моральными и религиозными, правовыми и политическими.
Кризис современного позитивного права, демифологизация его роли в функционировании современной социокультурной системы по-новому ставят вопрос о соотношении традиций и инноваций в развитии человечества.
В условиях Северного Кавказа обычное право -результат стихийного народного творчества, фено-
Философия права, 2008, № 4 (29)
мен традиционной культуры, обеспечивающий преимущественно устную трансляцию социально-нормативной информации и регулятивного общественного опыта, зафиксированного в прецеденте и закрепленного в традиции, адекватной окружающей среде и менталитету этнической (социокультурной) группы.
Обычное право как социокультурный феномен выполняет в традиционном и современном обществе ряд важнейших функций. Следование предписаниям обычного права является индикатором и основанием осознания человеком своей принадлежности к соответствующей социокультурной группе. Наряду с идентификационной важную роль играет интегративная функция, которая реализуется через регламентацию обычным правом семейных межпоколенных и внутриэтнических отношений. Коммуникативная функция проявляется в выборе формы трансляции однотипной системы табу и установок во взаимодействии индивидов и социальных институтов конкретной социокультурной группы. Обычное право регламентирует исторически сложившиеся формы регулирования отношений с другими обществами и этническими группами, разрешение конфликтов и спорных вопросов в различных сферах жизни, т.е. выполняет миротворческую функцию.
На Северном Кавказе по мере распространения ислама формируется в условиях складывания ранней государственности (владения Дагестана, имамат Шамиля, конфедерация черкесских племен) дуалистическая правовая система, основанная на адате и шариате без их четкого функционального разделения в местном судопроизводстве и всей социокультурной системе. Обычное право в судебной практике и этническом правосознании выступает как синтез адата и шариата, их приспосабливание друг к другу.
Присоединение Северного Кавказа к Российской империи завершило формирование юридического плюрализма в регионе: позитивные права империи -шариат и адат. В 60-70 гг. XIX в. имперское руководство стремилось возродить нормы адата, ограничив шариатские нормы, но с 80-х гг. в большей степени стало интегрировать в социокультурную систему и правовое пространство империи шариат и ислам в целом.
Анализ памятников дагестанского дореформенного права позволяет выделить два основных «уровня» правотворчества. Правовые нормы создавались и поддерживались, во-первых, на уровне отдельной семьи либо клана-тухума и, во-вторых, на уровне селения, «вольного общества» или ханства. Право второго, высшего, уровня было писаным, семейный закон, как правило, бесписьменным.
Плюралистическая социокультурная система
России детерминирует правовой плюрализм на Северном Кавказе как реально действующую правовую систему, состоящую из различных форм права.
В советский период полиюридизм сохранялся до середины 20-х годов, но с конца 20-х годов развернулась борьба с адатами и шариатом как вредными феодально-религиозными пережитками. Выдавленные из официального нормативного поля элементы адата и шариата продолжали выполнять неформальную соционормативную роль в горских обществах и латентно оказывали влияние на функционирование местных органов власти и судопроизводства. Адат и шариат были полностью исключены из формально-правового поля Северного Кавказа, но латентно продолжали сохраняться и влиять на правосознание и функционирование местных органов государственного управления и правоохранительных органов.
Ликвидация советской государственно-правовой системы актуализировала проблему реанимации досоветских институтов, социокультурных ценностей, включая адат и шариат. Пытаясь остановить глобальный рост преступности, в т.ч. в архаичных формах, укрепить пошатнувшуюся пирамиду власти на местах, многие республиканские и федеральные политики попытались реанимировать дореволюционные институты сельской общины, суды по адату и шариату. Этой цели служат республиканские законопроекты «О сельской общине», «О местном самоуправлении» и «О третейских судах», разработанные в 1995-1996 гг. в Дагестане и в других субъектах Российской Федерации на Северном Кавказе.
Серьезные изменения претерпел правовой дискурс, в котором рассматриваются обычное и мусульманское право. Ключевыми понятиями правовых преобразований в регионе вместо отвергнутых классовых марксистских принципов стали «горские традиции», «исламское возрождение» и «шариат».
Возрождение адатно-шариатного права актуализировало дискуссию по проблемам правового плюрализма. Под термином «правовой плюрализм» скрывается одна из наиболее перспективных концепций в современной этнографии права. Его ввели западноевропейские ученые, пытавшиеся осмыслить свои наблюдения о том, что в бывших европейских колониях, кроме государственного, всегда было и остается множество (plurality) местных негосударственных систем права. В основе этого определения лежит понятие «полуавтономное социальное поле» (semi-autonomous social field), принятое большинством сторонников теории правового плюрализма.
Разработка концепции правового плюрализма была вызвана разочарованием европейских ученых в приоритете ценностей современной западной цивилизации, растущим интересом к изучению об-
ществ, ранее считавшихся «традиционными» и «отставшими» в своем развитии.
С конца 80-х годов традиционная соционорма-тивная культура народов Северного Кавказа, трансформировавшаяся под влиянием позитивного дореволюционного российского, а затем советского законодательства, на уровне местного общества как самоуправляющейся социальной группы расширяет сферу правоприменения за счет государственного права, особенно в сельской местности. Это осуществлено в Дагестане и Ингушетии, но и в них в системе правового плюрализма нормы адата и шариата играют незначительную роль по сравнению с позитивным правом Российской Федерации. В еще большей степени к правовому монизму тяготеют социокультурная и правовая системы Кабардино-Балкарии, Адыгеи, Карачаево-Черкесии, Северной Осетии. Попытка искусственно заменить позитивную систему права шариатской в Чеченской Республике Ичкерия привела к социальным деструк-циям, развалу всей социокультурной системы Чечни и была пресечена в ходе военных операций 19941996 гг. и 1999-2002 гг.
Тем не менее исламский фактор активно используется в пропагандистских целях большинством дагестанских и федеральных политиков. В российских средствах массовой информации оживленно обсуждается вопрос о введении в мусульманских регионах страны мусульманского права.
Большинство председателей духовных управлений, имамов соборных мечетей и иных религиозных деятелей выступают за введение «законов шариата» для российских мусульман. Мусульманское право и шире - шариат воспринимаются как орудие национального возрождения российских мусульман, их социального развития и интеграции с зарубежным исламским миром. Крайнюю позицию в вопросе о шариате занимают сторонники радикально-реформаторского движения в исламе - северокавказские «ваххабиты», - выступающие за «очищение» постсоветского мусульманского общества от «не дозволенных исламом новшеств». Несмотря на принципиальные расхождения с «ваххабитами», схожей позиции придерживаются и «традиционалисты» -умеренно настроенные имамы, официально признанные федеральными и дагестанскими властями.
В настоящий момент существует определенная двойственность отношения к шариату современной
мусульманской элиты Дагестана и Северного Кавказа. С одной стороны, шариатское правосудие представляется несравненно более действенным, чем светские государственные суды. С другой - сказывается влияние норм жизни в светском обществе -казнь и телесные наказания по мусульманскому праву воспринимаются как институционализация правовых атавизмов.
Шариат так и не получил государственного признания de jure. В 1996 г. в Уголовном кодексе Российской Федерации (УК РФ) были декриминализи-рованы некоторые нормы шариата (в частности, многоженство), прежде приравнивавшиеся к тяжкому уголовному правонарушению по ст. 212 и ст. 235.
Несмотря на острые споры вокруг возрождения шариатского права на Северном Кавказе и его влияния на социокультурные процессы в регионе в повседневной жизни постсоветского Кавказа, как и в целом в Российской Федерации, шариатский суд занимает пока весьма скромную нишу.
Причины малоэффективности шариатского права необходимо искать в изменении обстановки в регионе под влиянием советских преобразований. Культурная революция 20-60-х годов дала горцам всеобщую грамотность и массовую светскую культуру. В то же время основы высокой исламской культуры в горах и на равнине были подорваны.
Что же касается так называемого исламского возрождения на постсоветском Северном Кавказе, то результаты его весьма скромны даже в таких быстро реисламизирующихся республиках, как Дагестан. Серьезной проблемой постсоветского Дагестана, как и в Чечне и Ингушетии, остается острая нехватка грамотных кади и разбирающихся в мусульманском праве светских юристов. Кроме того, следует отметить, что в последние годы чувствуется определенное охлаждение жителей Северного Кавказа к исламу.
В настоящее время значение религиозно-адатных норм для кавказской общины возросло, тем не менее сравнительный анализ истории и современного состояния правовых культур в Дагестане, Чечне, Ингушетии, Северной Осетии и Кабардино-Балкарии показал, что проблемы формирования в политике, идеологии и судебной практике правового плюрализма или правового монизма до сих пор остаются дискуссионными.
