CC BY
62
ПОЛИТОЛОГИЯ. СОЦИОЛОГИЯ
^г. л»*. лт?. л*?.лм. лт?. гул лт?. гче. gt. глт?. .? % лт*. л% $т>. л»,. ^т«. $?>. л»?, .?т«. л»?. ^
DOI 10.24411/2223-0564-2019-10102 А.Т. Вердин, Ю.М. Юсупов УДК 1:3+297.17
МУСУЛЬМАНСКИЕ ОБЩИНЫ БАШКОРТОСТАНА НАФОНЕ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ*
Аннотация
В статье анализируется развитие мусульманских джамаатов Башкортостана в постсоветский период в контексте этнополитических процессов. Авторами выделены два направления: просалафитской и просуфийской ориентации. В просалафитском секторе действовала «Шура мусульман Башкортостана», организация, объединившая основные просалафитские джамааты Башкортостана. Внутри Шуры выделены два различных подхода к работе в этнополитической сфере и с национальными организациями. Известный активист «Союза башкирской молодежи» Ф.Т. Ахметшин представлял более политизированное 'течение. Альтернативный подход - отказ от политизации и сосредоточение на собственно конфессиональной составляющей - давате (распространении ислама) предпочитал И.Н. Хайбуллин. Он представлял собой тип новой генерации мусульман, не связанных с националистическими организациями, прошедших обучение в зарубежных центрах ислама («Аль-Азхар»). Данное объединение легально функционировало под его идейным руководством вплоть до самороспуска в августе 2017 г. Описаны процессы, в результате которых в салафизме, резко отрицающем национализм и победившем его в мусульманской молодежной среде Республики Башкортостан, парадоксальным образом более выраженным оказался башкирский национальный фактор, нежели в муфтиятской системе. Реакцию просуфийских групп на национальные изыскания просалафитского сегмента можно разделить на два конкурентных в республике, принципиально различных направления, наиболее заметных и связанных с этнополитической тематикой: школ шейхов Хаккани и шейха Османа Топбаша соответственно.
Ключевые слова: внутриконфессиональный конфликт, суфизм, салафизм, тарикат, джамаат, умма, башкиры, татары, национальное движение
Azat T Berdin, Yuldash M. Yusupov
MUSLIM COMMUNITIES IN BASHKORTOSTAN
ON THE BACKGROUND OF ETHNOPOLITICAL PROCESSES
* Исследование основано на материалах экспедиции 2018 г в рамках проекта Российского фонда фундаментальных исследований 18-411-020030 «Мусульманские джамааты в контексте этнополитических процессов в национальных республиках (на примере Республики Башкортостан и Кабардино-Балкарской Республики)» под руководством А.Т. Бердина. По данной теме проинтервьюированы религиозные деятели городов Уфа и Стерлитамак Республики Башкортостан, включая представителей неформальных религиозных сообществ.
Вердин Азат Тагирович, кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Центра социокультурного анализаИнститута стратегических: исследований Республики Башкортостан (Уфа), e-mail: azat_berdin@mail. ru
Юсупов Юлдаш Мухамматович, кандидат исторических наук, руководитель Центра социокультурного анализа Института стратегических исследований Республики Башкортостан (Уфа), e-mail: yusupovym@isirb.ru
Azat T. Berdin, Cand.Sc. (Philosophy), Leading Research Fellow, Centre for Sociocultural Analysis, Institute for Strategic Research ofthe Republic of Bashkortostan (Ufa), e-mail: azat_berdin@mail.ru
Yuldash M. Yusupov, Cand.Sc. (History), Head of the Centre for Sociocultural Analysis, Institute for Strategic Research of the Republic of Bashkortostan (Ufa), e-mail: yusupovym@isirb.ru
Abstract
The article analyzes the development of Muslim Jamaats in Bashkortostan during the post-Soviet period in the context of ethnopolitical processes. The authors have identified two areas: those of pro-Salafi and of pro-Sufi orientations. The Shura of Bashkortostan’s Muslims acted in the pro-Salafi sector, it is an organization uniting the main pro-Salafi Jamaats in Bashkortostan. The Shura takes two different approaches to the activities in an ethnopolitical sphere and the approach concerning national organizations. A famous active member of the Union of the Bashkir Youth F. Akhmetshin represented a more politically charged section. An alternative approach that prefers freedom from politicization and focusing on a confessional component proper - Da’wah (the advancement of Islam) was preferred by I. Khaibullin. He represented a new generation of Muslims who have no relation to nationalist organizations and the one being trained in foreign Islamic centers (Al-Azhar). The association was legally operating under his ideological leadership till its selfdissolution in August 2017. The paper describes the processes at the result of which in Salafism sharply denying nationalism and having won it in the Muslim youth environment of the Republic of Bashkortostan rather than in the Muftiyat system paradoxically the Bashkir national factor has turned out to be more expressive. The pro-Sufi groups’ reaction to the national studies on the pro-Salafi segment can be divided into two competitive and fundamentally different directions in the republic which are most visible and related to the ethnopolitical subject: schools of the Haqqani sheikhs and those of Sheikh Osman Topbash respectively.
Key words: intraconfessional conflict, Sufism, Salafism, tariqa, Jamaat, Ummah, Bashkirs, Tatars, national movement
Политизация и мобилизация этничности во времена перестройки (1985-1991 гг.) и в постсоветский период (1991-2019 гг.) привели к восприятию исторической религиозной принадлежности как национально-культурного маркера. В рамках десоветизации башкирского национального проекта в августе 1992 г. на Съезде мусульман РБ было восстановлено Духовное управление мусульман Башкортостана (ДУМ РБ) (председатель - муфтий Нурмухаммет Нигматуллин). Однако все духовные управления мусульман носили типично постсоветский характер, содержательно оставались наследниками советских структур ДУМЕС, поэтому, когда население массово пошло в религию, Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ) и сеть возникших региональных ДУМов оказались не готовы с ними работать. Кадровая и идейная слабость муфтиятов, усугубленная в ДУМ РБ тем, что религиозное возрождение 1990-х гг. в республике было явлением лишь сопутствующим по отношению к национальному, способствовала развитию следующего поколения мусульман вне практики муфтията. В 1990-х гг. потенциальным источником дестабилизации в религиозной сфере Республики Башкортостан виделись не мусульманские, а протестантские религиозные группы. Ситуация начала принципиально меняться
примерно с 2006 г., когда в регионе все заметнее проявились новые течения в исламе [1]. Исламское возрождение в 1990-2000-х гг. было во многом сопряжено с активностью проповедников Ближнего Востока и Средней Азии, поскольку традиция массового исповедания ислама любого направления в столь индустриализированных и модернизированных республиках, как Башкортостан и Татарстан, была почти полностью прервана при Советской власти, в значительно большей степени, чем на Кавказе и в Средней Азии. Соответственно, характерное для Ближнего Востока суфийско-салафитское противостояние, не имевшее в регионе никакой собственной традиции,1 было импортировано и в Урало-Поволжье. В итоге, наряду с официальными общественными структурами (ДУМ РБ, ЦДУМ России), появилось более десятка неформальных религиозных сообществ, преимущественно просуфийского и просалафитского толков. Вместе с тем, поскольку условия Урало-Поволжья были достаточно далеки от ближневосточных реалий, местная умма лишь формально копировала противостояния в мировых центрах ислама в самом общем виде, наполняя его при этом своим, достаточно специфическим содержанием и вкладывая в него собственные конфликтные сюжеты, зачастую весьма далекие от канонических прототипов.
1 Так, считающийся культовой фигурой для традиционных мусульманских структур в Башкортостане Ризаитдин Фахретдинов, религиозный философ-просветитель и муфтий ЦДУМ Внутренней России и Сибири в 1923-1936 гг, сочувственно относился к взглядам ибн Таймийи, что не вызывало никаких нареканий ни у его современников, ни у официальных интерпретаторов его творчества из современных нам муфтиятов ДУМ РБ и ЦДУМ России.
Полемичные друг другу суфизм и салафизм в данном случае целесообразно рассматривать как ситуативные проявления имманентных любой мировой религии направлений: мистики (эзотерики) и фундаментализма, принимающих как умеренные, так и маргинальные, радикальные формы. Ни одно из них нет смысла запрещать, и не запрещают законодательно [2, с. 94] (такие запреты действенны только в отношении радикальных, угрожающих законам государства проявлений любой религиозной деятельности).
С точки зрения влияния на этнонациональ-ную сферу внутри процесса смены поколений в религиозном возрождении в Башкортостане мы выделяем несколько протестных трендов, шедших «снизу». В 1990-е годы этнонациональный фактор тормозил религиозный ренессанс в глазах башкирской молодежи, в отличие от Республики Татарстан. Раздражающим для башкир фактором, как и в начале ХХ века, было преимущественное положение татарской бюрократии в муфтиятах. В 2000-е годы с появлением заметного количества молодежи, отучившейся в исламских институтах ближневосточных стран, актуальный для 1990-х гг. вопрос башкиро-татарских противоречий был снят. Проблемы ислама после почти векового перерыва перестали быть для башкир внешними, они вновь стали внутренним башкирским явлением.
Итоги интервью и анализ биографий мусульманских активистов в ходе нашего исследования позволяют утверждать, что уход в джамааты был явлением протеста, связанным с разочарованием башкирской молодежи в националистическом проекте в целом, трансформацией национального протеста. Салафизм предоставил привлекательный для молодежи образ одновременно современного и традиционного, сильного и активного мусульманина, и, соответственно, башкира. Если на Кавказе он выводил адепта из системы этнических и клановых связей просуфийски маркированного традиционного общества, то для Башкортостана - наоборот: поскольку традиция массового исповедания любого направления ислама была прервана при Советской власти, сала-физм зачастую воспринимался как возвращение в русло не только мусульманской, но и исторически связанной с исламом национальной традиции. Простой и связный дискурс салафизма давал именно национально ориентированной башкирской молодежи альтернативу наивной смеси «суверенитетского» национализма и сель-
ского обрядоверия, явно неспособных защитить ее локальный мир. Таким образом, просалафит-ские джамааты «приватизировали» мусульманский протест в Башкортостане. Проникновение салафизма в Башкортостане наложилось на системный кризис башкирского национального движения. С 2008 г. в джамааты нередко уходили активисты из башкирских национальных организаций «Союз башкирской молодежи» (СБМ) и БОД «Кук буре» [3], разочарованные в националистической идеологии. Причем на тот период это было явление не мифической «связи националистов с исламистами» [4, с. 14], а наоборот, конфронтации, ухода молодежи из идейно проигравшего национализма в ислам [5, с. 143]. Этот период можно условно завершить моментом создания Шуры мусульман Башкортостана. Анализ интервью и фокус-групп показывает, что мусульманский актив отличался в силу особенностей естественного социального отбора качествами, которые были прямо противоположны все более типичным в национальных организациях карьеризму и конформизму. Попытки наладить связь национальных организаций с башкирской мусульманской молодежью и восстановить контроль над ней оформились через два направления, соответственно просалафитской и просуфийской ориентации, также все более различавшихся по методам вплоть до конфронтации друг с другом. В результате в 2010 г. в рамках молодежного крыла МСОО «Исполком Всемирного курултая башкир» была учреждена самая крупная про-салафитская организация - Шура мусульман Башкортостана, объединившая основные про-салафитские джамааты Башкортостана. Первые ее собрания проходили в рамках этой светской официальной национальной организации. Но сама Шура была организована «снизу», на совершенно иных принципах, чем национальные организации, и в этом заключалось ее преимущество перед ними. Внутри Шуры выделены два подхода к работе в этнополитической сфере: более политизированное и тем самым уязвимое для самой организации течение (Ф. Ахметшин) и альтернативный подход - отказ от политизации и сосредоточение на собственно конфессиональной составляющей - давате (распространении ислама) (И. Хайбуллин). Последний представлял собой новую генерацию мусульман, не связанных с национальными организациями и прошедших обучение в зарубежных центрах ислама (окончил «Аль-Азхар»). Анализ показывает, что
в ноябре 2011 г. линия на деполитизацию работы Шуры мусульман РБ окончательно победила, и эта линия оказалась настолько эффективной, что данное объединение легально функционировало вплоть до самороспуска в августе 2017 г. Состав актива Шуры мусульман РБ был, согласно сала-фитской идеологии, интернациональным. Однако в результате описанных процессов в салафизме, резко отрицающем национализм и победившем его в республике, парадоксальным образом более выраженным оказался башкирский национальный фактор, нежели в муфтиятской системе. Эта тенденция усиливается: напряженный поиск собственного видения национального пути и истории (например, башкиро-татарских отношений, образа Салавата Юлаева) демонстрируют все видные лидеры и публицисты просалафитских течений РБ, за что ваххабиты Северного Кавказа и Ближнего Востока не раз публично обвиняли их в национализме.
Активны оказались башкиры и в двух наиболее многочисленных в Башкортостане просуфийских группах, ориентированных на орден Накшбандийя - школы шейха Османа Топбаша и позже - на неоосманитский неосуфийский проект шейхов Хаккани [6, с. 94]. Согласно нашим подсчетам, а также данным интервьюирования лидеров неофициальных джамаатов РБ, ныне и среди проваххабитских, и среди просуфийских джамаатов большинство молодых авторитетных имамов в республике - башкиры. В частности, в системе ДУМ РБ на Пленуме ДУМ РБ (20 сентября 2018 г.) кандидатами на пост муфтия, помимо действующего муфтия Нурмухаммета Нигматуллина, в острой борьбе, по сути, решающей судьбу главного муфтията республики, были выдвинуты еще три молодых кандидата, все трое -башкиры по национальности (А.А. Газизов, И.А. Хафизов, А.А. Биргалин). После смены администрации РБ в октябре 2018 г. руководитель ДУМ РФ и СМР Равиль Гайнутдин предложил ДУМ РБ и врио Главы РБ Р.Ф. Хабирову перенести выборы муфтия РБ на один год. Внеочередной Пленум ДУМ РБ в Уфе в ноябре 2018 г. поддержал это предложение: теперь вероятен поиск компромиссной фигуры из имамов-башкир, не ограничиваясь выдвинутыми на сентябрьском пленуме [7]. В системе ЦДУМ России наибольшей медийной активностью в РБ отличается имам-хатыб ММРО «Ишан Зайнулла Расули»
(п. Шамонино Уфимского района РБ) А. Ахмеров, сторонник тариката Накшбандийя, уделяющий большое внимание вопросам башкирской национальной истории и идентичности.
В целом реакцию просуфийских групп на идейную экспансию и национальные изыскания просалафитского сегмента можно поделить на принципиально различные направления, из которых выделяем два наиболее заметных: школы шейхов Хаккани и Топбаша соответственно.
В 2010-х гг. начался непримиримый конфликт салафитов с появившимся в РБ позже них и претендующим именно на совмещение башкирского национализма и ислама тарикатом Хакканийя. Это был именно конфликт за протестную башкирскую аудиторию. Заметным маркером части башкирской гуманитарной интеллигенции, сформировавшейся в «суверенитетские» годы, оказалась постмодернистская архаика, которой башкирское общество переболело еще в 1990-х гг. Ее проявлением объясняется и призыв в Башкортостан группой имамов во главе с С. Кильдиным и И. Мухамедьяновым одного из самых экстравагантных тарикатов Ближнего Востока - тариката шейхов Хаккани2, который можно считать типичным явлением постмодерна и контрмодерна, с их эклектичным смешением суфийской риторики с практиками New Age, мистики Гурджиева и йоги [6, с. 97]. Исследование показывает, что причины его популярности в среде медийной башкирской интеллигенции, испытавшей болезненную фрустрацию после демонтажа системы управления М.Г. Рахимова, аналогичны: для них Хакканийя - это суфизм, адаптированный под запросы светской национальной интеллигенции, не желавшей углубляться в тернистый путь духовного самосовершенствования (тассавуф), но стремящейся вернуть при этом, пользуясь экзотическими атрибутами, влияние на умы башкирской молодежи. Преимуществом хакканитов было личное влияние на значительную часть медийной башкирской интеллигенции, способной формировать цельные концепции национальной истории и развития. Следует отметить, что до появления хакканизма джамааты в РБ в принципе не интересовались вопросами региональной политики. Даже самых политизированных из них -членов запрещенной в РФ «Хизб-ут-тахрир» не интересовал, к примеру, вопрос, кто будет во главе Республики Башкортостан. В Башкортостане
2 Шейх Мехмет Адиль Хаккани был в Башкортостане 11-15 мая 2013 г., посетив Нарыс-тау и Тора-тау.
Хакканийя сразу стала ярко выраженным этно-политизированным явлением, претендующим на башкирскую национальную проектность, и в этом принципиальная особенность хакканитов, на порядок проигрывающих своим «просала-фитским» оппонентам по количеству и влиянию в умме Башкортостана.
Противоположный и значительно более успешный подход связан с деятельностью А. Хабибуллина, мюршида суфийского ордена Накшбандийя школы Османа Топбаша. Его ставка на отказ от политизации ислама при принципиальном продвижении исламского призыва и преодолении суфийско-салафитских противоречий привела к тому, что почти все знаковые сала-фитские проповедники Башкортостана, включая И. Хайбуллина, признали авторитет суфийского мюршида. С эмиграцией А. Хабибуллина в Турцию джамаат распался, но прецедент заложил основу для тенденции к компромиссу в понимании традиционного ислама. По мере своей легализации умеренное ядро салафитов РБ перешло к политике отказа от деструктивных акций, к организации легальных мусульманских мероприятий: детских праздников («Детская мусабака»), спортивных соревнований и т.д. Их Интернетресурс «Шура РБ» еще до вступления России в войну в Сирии резко выступил против ИГИЛ, определив эту запрещенную на территории РФ организацию как хариджитскую, что равнозначно представлению ее врагом уммы [8]. 6 августа 2017 г. И. Хайбуллин анонсировал в Интернете самороспуск Шуры мусульман РБ с закрытием одноименного сайта, мотивируя это выполнением основных задач и убеждая сторонников мирно работать далее в мечетях, используя полученные навыки легальной созидательной работы, а позже призвав активно участвовать в обсуждении и ходе выборов муфтия ДУМ РБ осенью 2018 г.
Сначала агрессивность проповеди салафитов на ее первой стадии привела к соответствующей радикализации их «муфтиятских» оппонентов. Их «зеркальный ответ» стал возможен с момента, когда мусульманский ренессанс в Республике Башкортостан распространился настолько, что в сфере влияния муфтията оказалось достаточное количество молодежи, еще не охваченной неофициальными исламскими организациями либо вышедшей из-под влияния последних. К таковым относится, например, лидер молодежного отдела ДУМ РБ А. Арсланов, открыто причисляющий себя к ученикам проповедника Накшбандийя
А. Хабибуллина. А. Арсланов сам отдал дань увлечению салафизмом, но с приходом в ДУМ РБ организовал оппонентную салафитам группу мусульманской (преимущественно башкирской) молодежи из спортсменов и ветеранов локальных войн [9]. Однако позже он обратился к идее диалога внутри уммы и в 2017 г. выдвинул стройную концепцию единения мусульман Башкортостана под лозунгом «Берзэмлектэ кес!» («Сила в единстве!»), получившую широкую популярность, которая объясняется соответствием тренда на примирение настроениям конструктивного большинства мусульман РБ.
Итак, изложенные тезисы позволяют прийти к следующим выводам:
1. Специфика кадровой и идейной слабости муфтиятов в Республике Башкортостан объясняется нами тем, что религиозное возрождение в 1990-х гг. в регионе было явлением лишь сопутствующим по отношению к национальному, в сравнении даже с Республикой Татарстан.
2. Под воздействием soft power Ближнего Востока местная умма импортирует и суфийско-салафитскую дихотомию, но копирует эти противостояния, вкладывая в него собственные конфликтные сюжеты, включая национальную повестку.
3. Просалафитские джамааты в нулевых годах приватизировали национальный протест в РБ, предоставив молодежи привлекательный образ мусульманина как сильного, современного и традиционного башкира. С 2008 г. в джамааты нередко уходили активисты из СБМ и БОД «Кук буре». В салафизме, отрицающем национализм и победившем его в РБ, парадоксальным образом оказался более выражен башкирский фактор, нежели в муфтиятской системе. Тенденция усиливается: свое видение национального пути, башкиро-татарских отношений, образа Салавата Юлаева демонстрируют все видные лидеры джамаатов.
4. В Республике Башкортостан выявлены две различные стратегии неофициальных джамаа-тов: политизации и деполитизации в отношении к светским, в т.ч. к национальным дискурсам; в просуфийском сегменте ведущим в республике является тарикат Накшбандийя, курс на деполитизацию возглавлял джамаат школы Османа Топбаша, на политизацию - школы Хаккани.
В целом подтвердилась гипотеза обусловленности процессов в умме РБ вызовами, происходящими в этнонациональной сфере. Во вну-
триконфессиональном соперничестве за умму Башкортостана преимущество окажется за течением, которое предложит наиболее приемлемую модель этнонациональной перспективы для башкирского народа и межнациональных (межэтнических) отношений в Башкортостане.
ЛИТЕРАТУРА
1. Религиозные объединения Республики Башкортостан. Справочник. Уфа: Уфимский полиграфкомби-нат, 2014. 166 с.
2. Карамышев Р.Д. Этнорелигиозная ситуация в Республике Башкортостан (на примере исламской уммы): проблемы, тенденции, перспективы. Уфа: Мир печати, 2015. 194 с.
3. Идеологическая платформа БОД «Кук буре». uRL: http://kyk-byre.ru/ideologes.html. 11.03.2009 (дата обращения: 07.11.2018).
4. Карта этнорелигиозных угроз: Северный Кавказ и Поволжье. Доклад Института национальной стратегии / под ред. Ремизова М.В. М., 2013. 53 с.
5. Бердин А.Т., Бадранов А.Ш. Этнорелигиозные угрозы: ложная карта // Левая мысль. 2013. № 21. С. 142-150.
6. Цибенко В.В. (Иванова). Накшбандийский та-рикат хакканийа (раббанийа) и неоосманский проект шейха Назима Киприотского // Исламоведение. 2014. № 1. С. 94-104.
7. Выборы председателя ДУМ РБ отложили на год // ProUfu. 14 ноября 2018. URL: https://proufu.ru/ news/society/72236-vybory_predsedatelya_dum_rb_ otlozhili_na_god/ (дата обращения: 20.11.2018).
8. Хайбуллин И. Об ИГИЛ, интернет-мирах, одном важном хадисе и о себе // Шура РБ. 12.11.2014. URL: https://shurarb.ru/articles/ot-ishmurata/ob-igil-internet-mirakh-odnom-vazhnom-khadise-i-o-sebe.html (дата обращения: 30.07.2017).
9. Коваленко А. Причем здесь Аллах // Эксперт-Урал. 26 декабря 2011. №51 (494). URL: http://www. acexpert.ru/archive/51-494/pri-chem-zdes-allah.html (дата обращения: 07.11.2018).
REFERENCES
1. Religioznye obyedineniya Respubliki Bashkortostan. Spravochnik [Religious Associations in the Republic
of Bashkortostan. A Reference Book]. Ufa: Ufa Printing and Publishing, 2014. 166 p. (in Russ.).
2. Karamyshev R.D. Etnoreligioznaya situatsiya v Respublike Bashkortostan (na primere islamskoj ummy): problemy, tendentsii, perspektivy [An Ethno-Religious Situation in the Republic of Bashkortostan (on the Example of the Islamic Ummah): Challenges, Trends, Prospects]. Ufa: Mir pechati press, 2015. 194 p. (in Russ.).
3. Ideologicheskayaplatforma BOD “Kuk bure” [The Ideological Platform of Kuk Bure Bashkir Social Movement]. URL: http://kyk-byre.ru/ideologes.html (Accessed November 7, 2015) (in Russ.).
4. Karta etnoreligioznykh ugroz: Severnyj Kavkaz i Povolzh’e. Doklad Instituta natsional’noy strategii [A Map of Ethno-Religious Threats: The North Caucasus and the Volga Region. A Report by the Institute for the National Strategy]. Ed. M.V Remizov. Moscow, 2013. 53 p. (in Russ.).
5. Berdin, A.T., Badranov, A.Sh. Etnoreligioznye ugrozy: lozhnaya karta [Ethno-Religious Threats: A False Map]. Levaya mysl’ Journal. 2013. No 21. P. 142-150 (in Russ.).
6. Cibenko, V.V (Ivanova). Nakshbandijskij tari-kat khakkanija (rabbanija) i neoosmanskij proekt she-jkha Nazima Kipriotskogo [The Naqshbandiyah Tariqa Haqqaniyah (Rabbaniyah) and a NeoOttoman Project by Sheikh Nazim of Cyprus]. Islamovedenie - Islamic Studies Journal. 2014. P. 94-104. URL: http://islam.dgu.ru/ Stat/islam2014-4-12.pdf (Accessed November 7, 2018) (in Russ.).
7. Vybory predsedatelya DUM RB otlozhili na god [The Election of Chairman of the Ecclesiastical Muslim Board of the Republic of Bashkortostan Postponed for a Year]. ProUfu. November 14, 2018. URL: https://proufu. ru/news/society/72236-vybory_predsedatelya_dum_ fb_otlozhili_na_god/ (Accessed November 20, 2018) (in Russ.).
8. Khaybullin, I. Ob IGIL, internet-mirakh, odnom vazhnom khadise i o sebe [On the ISIS, Online Worlds, One Important Hadith and about Myself]. Shura RB - The Shura of the Republic of Bashkortostan. November 12, 2014. URL: https://shurarb.ru/articles/ot-ishmurata/ob-igil-internet-mirakh-odnom-vazhnom-khadise-i-o-sebe. html (Accessed July 30, 2017) (in Russ.).
9. Kovalenko, A. Prichem zdes’ Allakh [What Has That to Do with Allah?]. Expert-Ural Newspaper. December 26, 2011. No. 51 (494). URL: http://www.acexpert. ru/archive/51-494/pri-chem-zdes-allah.html (Accessed November 7, 2018) (in Russ.).
