CC BY
0Абрамова И.О., доктор экономических наук, профессор
МУСУЛЬМАНСКИЕ ДИАСПОРЫ ЕВРОСОЮЗА В ГЕНДЕРНОМ, ГЕНЕРАЦИОННОМ И ПРОСТРАНСТВЕННОМ ИЗМЕРЕНИЯХ. ОТ ДЕМОГРАФИИ К СОЦИАЛЬНОЙ АНТРОПОЛОГИИ*
Ключевые слова: мусульманские диаспоры, ЕС, гендер, пространство, поколения, демография
Статья, основанная в основном на материалах полевых исследований в мусульманских диаспорах ряда стран Евросоюза, исследует качественные изменения в среде мусульманских мигрантов разных поколений. Впервые в отечественной литературе сделана попытка синтеза гендерного, генерационного и пространственного подхода к объекту исследования, что позволило вывести результаты последнего за строго демографические рамки.
Prof. Abramova I.O., Dr.Sc. (Economics)
EU Muslim diasporas in gender, generational and spatial dimensions: From demography toward social anthropology
Keywords: Muslim diasporas, EU, gender, space, generations, demography
The article, based largely on field research in Muslim diasporas of a number of EU countries, explores the qualitative changes among the Muslim migrants belonging to various generations. For the first time in the domestic literature a synthesis of gender, generational and spatial approaches have been applied. This allowed to expand the research beyond the strictly demographic boundaries.
Конфессиональная структура мира претерпевает ускоренные изменения. Анализ современных мировых тенденций показывает, что, хотя в течение двух ближайших десятилетий та часть населения нашей планеты, которую традиционно считают христианами, останется самой многочисленной религиозной группой, темпы прироста численности землян, исповедующих ислам, будет расти быстрее, по сравнению с любой другой крупной религией. При этом ожидается, что к середине текущего столетия численность мусульман и христиан в мире примерно сравняется (см. таблицу). Мировые демографические тренды ведут к тому, что, несмотря на глобальные модернизаци-онные процессы, распространение либеральных, индивидуалистических и разнообразных неортодоксальных идей и воззрений на планете, прежде всего в той ее части, которая относит себя к «свободному миру», доля людей, называющих себя атеистами, агностиками или просто отрицающими связь с какой-то религией, в общемировом населе-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 16-07-0009 «Феномен "Исламского государства" в контексте развития современного восточного общества».
нии будет уменьшаться. При этом абсолютная их численность скорее всего возрастет (особенно это будет характерно для Соединенных Штатов, Франции, Великобритании и большинства «христианских» стран Западной и Центральной Европы). Однако темпы этого прироста будут существенно отставать от темпов прироста мусульманского населения планеты.
Главными детерминантами перечисленных количественных трендов и качественных переходов являются демографические факторы, прежде всего показатели рождаемости в различных географических ареалах и/или внутри конкретных этических групп. Говоря это, нельзя списывать со счетов и роль набирающего силу процесса свободного перехода из одной веры в другую. Подчеркнем, впервые в истории массовый переход из одной религии в другую происходит, как правило, не в результате войн или насилия, а в результате личного выбора индивидуума. Конечно, в принятии такого рода решений велика роль идеологических влияний, пропаганды, а порой и просто обстоятельств.
Таблица
Сравнительная численность представителей основных мировых религий
в 2010 г. и в проекции на 2050 г.
2010 г. (тыс. чел.) % в мире 2050 г. (тыс. чел.) % в мире Прирост 2010-2050 (тыс. чел.)
Христиане 2168330 31,4 2918070 31,4 749740
Мусульмане 1599700 23,2 2761480 29,7 1161780
Индуисты 1032210 15,0 1384360 14,9 352140
Буддисты 487760 7,1 486270 5,2 1490
Анимисты и последователи местных верований 404690 5,9 449140 4,8 44450
Иудаисты 13860 0,2 16090 0,2 2230
Прочие религии 58150 0,8 61450 0,7 3300
Атеисты, агностики, неопределившиеся и т.п. 1131150 16,4 1230340 13,2 99190
Всего по миру 6895850 100,0 9307190 100,0 2411340
Источник: переработанные данные на базе проекций Pew Foundation 2014 (США)
Роль принуждения также нельзя сбрасывать со счетов. Однако факт остается фактом: как христианство, так и ислам увеличивают число своих сторонников за счет прозелитов и людей, разочаровавшихся в «старой вере». При этом если в XIX и XX веках мировой баланс таких процессов однозначно был в пользу христианства, то в конце первого десятилетия XXI века потоки переходов, судя по всему, взаимно уравновесились. Согласно западным оценкам есть основания прогнозировать, что в последующие десятилетия вектор новообращений недвусмысленно повернется в сторону ислама. Впрочем, высокие темпы рождаемости в среде мусульманского населения все равно останутся главной причиной стабильного роста доли исповедующих ислам в мире.
Это будет оказывать влияние на политику и экономику не только Азии и Африки, но и Европы. При этом внутри мировой мусульманской уммы ожидается ускоренный рост «негроидной составляющей» при одновременном снижении доли «арабского и западно-азиатского элемента». Доля «южно- и восточноазиатского субстратов» возрастет. К середине века, как ожидается, Индия станет страной с самым многочисленным мусульманским населением (при этом число индуистов будет здесь по-прежнему превосходить численность мусульман), оставив Индонезию позади.
Из всех континентов мира Африка отличается самым бурным ростом населения. Сам по себе значительный демографический рост не является неблагоприятным фактором национального развития, хотя в условиях отставания темпов роста экономики он может вызывать (и вызывает) отрицательные последствия, затрудняя решение таких насущных проблем, как занятость, продовольственное обеспечение, образование, здравоохранение и т. п. Одним из демографических показателей, оказывающих ограничительное воздействие на формирование трудовых ресурсов, является, в частности, возрастная структура населения. В среднем по Тропической Африке в 2010 г. население в возрасте до 15 лет составляет около 45% (соответствующие показатели для Восточной и Южной Азии - 26 и 35, а для Латинской Америки - 31%). К 2015 г. доля африканцев, не достигших трудоспособного возраста, несколько сократилась, однако по-прежнему была высокой (42%).
Происходящий в Африке бурный демографический рост обусловливает, в свою очередь, быстрый рост трудоспособного населения, что еще более усложняет ситуацию на рынке труда. Так, в 1980-2000 гг. численность рабочей силы в странах Тропической Африки возрастала в среднем на 2,6% в год. Несмотря на снижение данного показателя до 2,2% в период с 2000 по 2012 г., регион занимает по нему второе место в мире. Столь высокие темпы роста трудоспособного населения в африканских странах дают огромный абсолютный прирост. Так, по оценкам МОТ, всего за 30 лет (с 1965 по 1995 г.) общая численность трудовых ресурсов в возрасте от 15 до 64 лет в странах Африки южнее Сахары более чем удвоилась (с 102 до 214 млн человек) и, по прогнозу, к 2025 г. увеличится еще в 2,5 раза, составив почти 540 млн человек. В то же время в современном секторе создается лишь 5-10% всего числа новых рабочих мест, подавляющая их часть приходится на неформальный сектор и низкорентабельное сельское хозяйство.
Такая ситуация на африканском рынке труда, когда спрос на рабочую силу в реальном секторе экономики очень низок или отсутствует вообще, а предложение рабочих рук чрезмерно велико, свидетельствует о существенных диспропорциях в развитии не только самого рынка, но и всей экономики континента в целом.
Возникший в последнее время оптимизм в отношении экономического развития стран Африки южнее Сахары оказался лишь частично оправданным в отношении регионального рынка труда. Это произошло по многим причинам, в числе которых тот факт, что ускорение темпов экономического роста зачастую происходит в странах, богатых ресурсами. Но добывающие отрасли обычно не особенно способны обеспечивать высокую занятость, если только они не служат основой для развития перерабатывающей промышленности. То, что результаты экономического развития почти не отразились на ситуации на рынке труда, является также следствием неустойчивого роста ВВП во многих странах. Такая неустойчивость препятствует улучшению положения на рынке рабочей силы. Кроме того, для того чтобы экономический рост обернулся ростом занятости, необходимо время, а позитивные тенденции в экономике многих стран появились лишь совсем недавно. Ко всему прочему, политика развития зачастую по-прежнему остается сосредоточенной на макроэкономических переменных и вопросам рынка
труда в ней уделяется недостаточное внимание. Наконец, сдерживающим фактором, не позволяющим сокращать дефицит достойного труда, продолжает оставаться отсутствие в регионе эффективных институтов рынка труда.
Пространственная составляющая
Вырастет в общем числе мусульман и доля европейцев. Это, правда, объясняется чисто математическим эффектом: относительно невысокой базой отсчета сегодняшнего дня.
Оценки численности мусульман в Европе варьируются в зависимости от методологии подсчета и определения, кого же именно относить к мусульманам. Немалое влияние на конечные публикуемые показатели оказывают политические и идеологические соображения, политкорректность и нежелание политиков предстать в невыгодном для них свете. Если опираться на официальные и полуофициальные данные Евросоюза и национальных источников, получается, что из почти полумиллиарда жителей Западной и Центральной Европы (28 стран-членов Евросоюза, плюс Норвегия и Швейцария) мусульман от 15 до 20 миллионов. Однако если ориентироваться на цифры, сообщаемые мусульманскими объединениями, то этот показатель может быть порядка 25 миллионов.
Столь существенный разнобой в цифрах объясняется не только стремлением каждой из сторон представить картину в более «благоприятном» для себя свете, но и подходом к подсчету правоверных. Правительственные и полуофициальные источники в тех случаях, когда они вообще ведут подобный учет (в ряде стран Евросоюза он не практикуется или прямо запрещен), как правило, сообщают сведения о мусульманах, имеющих гражданство, вид на жительство или претендующих на подобный статус.
Как показали наши полевые исследования, мусульманские объединения в Европе, как правило, исходят из общей численности общины, складывающейся вокруг молельного дома, мечети или группы общин. Понятно, что за редким исключением, документы о наличии гражданства или права на жительство у молящихся не спрашивают, хотя руководители общин, да и рядовые члены, могут быть хорошо осведомлены об отсутствии подобных документов у единоверца, возносящего молитву на соседнем коврике. Другими словами, данные из мечетей неизбежно будут более высокими, чем из официальных правительственных источников, поскольку будут базироваться на фактической посещаемости верующими, без политических и юридических корректировок. Впрочем, не следует списывать со счетов и то, что в некоторых странах ЕС большая по численности община может претендовать на более весомую государственную поддержку.
До начала европейского миграционного кризиса 2015-2016 гг. считалось, что к 2030 г. в Европе будут проживать 10% мирового мусульманского населения. При этом в 8 странах исповедовать ислам будет более 10% постоянных жителей: Албании (82,2%), Боснии-Герцеговине (42,7), Македонии (40,3), Черногории (21,5), Болгарии (15,7) России (14,4), Франции (10,3) и Бельгии (10,2%). В Косово доля мусульманского населения должна была бы возрасти до 93,5%.
Рукотворный миграционный кризис 2015-2016 гг. внес существенные коррективы в эти прогнозы. Совершенно очевидно, что во всех перечисленных странах-членах Евросоюза прогнозные показатели придется повысить. Где-то весьма существенно, где-то не столь значительно. Очевидно, что и число стран с вышеуказанным пороговым индикатором возрастет. К ним присоединится скорее всего Германия и, с большой долей вероятности, Великобритания и Нидерланды.
По абсолютным показателям из всех стран Европейского континента самое большое число граждан-мусульман имеет Россия. По имеющимся оценкам, его численность в 2015 г. по разным подсчетам колебалась между 16 и 17 млн чел. (то есть составляла порядка 11-12% всех россиян). Число мусульман в стране растет опережающими темпами по сравнению с численностью представителей остальных конфессий. Прирост последователей ислама поддерживается устойчивой иммиграцией в Россию из стран Средней Азии и Азербайджана. Приток мигрантов может существенно снизиться к 2030 г., но скорее всего полностью не прекратится. Ожидается, что к 2030 г. постоянное мусульманское население страны может составить 18,6 - 20 млн человек. При этом о его доле в общей численности жителей однозначно говорить трудно, поскольку существуют два противоположенных мнения относительно динамики численности немусульманского населения. Согласно одному подходу последнее до 2030 г. может сокращаться в среднем на 0,4 - 0,6% в год. Второй прогнозирует его ежегодный рост на такую же величину.
Из стран Евросоюза самыми «мусульманскими» являются Бельгия и Франция. Они имеют наибольший удельный вес мусульман в составе своего населения (между 6 и 8 процентами). За ними следуют Дания, Великобритания, Швеция, Германия, Нидерланды, Австрия (4-5%). Из нечленов ЕС к этой же категории западноевропейских стран относится и Швейцария. Значительную, хотя существенно меньшую в процентном отношении, долю от общей численности населения составляют мусульмане в Испании и Италии, а из нечленов ЕС - в Норвегии (между 2 и 3%). Наиболее быстрыми темпами растет число последователей ислама в Швеции, Бельгии, Австрии, Великобритании, Норвегии, Франции и Италии. Большинство стран Центральной Европы имеет небольшие мусульманские общины (0,3% или меньше населения). Учитывая существующий уровень иммиграции и более высокую рождаемость внутри этих мусульманских общин, в странах Евросоюза к 2030 г. даже по официальным данным может проживать порядка 30 миллионов последователей ислама (без учета возможного вхождения в его состав балканских стран с мусульманским населением).
Многообразие мусульманских общин
Многие мусульманские общины в странах Западной Европы сложились в 1950-е и 1960-е годы, когда европейский рынок труда испытывал дефицит рабочей силы и иммиграционная политика стран Евросоюза ориентировалась на массовое привлечение дешевых рабочих рук. Наследие колониального прошлого и традиционные исторические связи различных стран Европы предопределили этническую структуру привлекаемых работников-мигрантов. Например, в Великобритании обращает на себя внимание высокая доля мусульман - выходцев из Южной Азии, особенно Пакистана и Индии. Большинство мусульман во Франции эмигрировали из Северной Африки (Алжир, Марокко и Тунис) или субсахарской Африки. Немецкая мусульманская община сложилась исторически в основном за счет выходцев из Турции - гастарбайтеров тюрков и курдов. Мусульмане Нидерландов прибывали изначально из Индонезии и колоний в Америке, но позднее поток мигрантов из Марокко и Турции оказался более многочисленным. Многие выходцы из Марокко, Алжира, Туниса поселились во франкоязычной части Бельгии и уже оттуда заселили фламандские районы страны. В последние десятилетия имел место приток мусульманских мигрантов и беженцев в Западную Европу, включая Скандинавию, из других регионов и стран, таких как Балканы, Ирак, Сомали и Палестина. Политические волнения и беспорядки в Северной Африке и странах Ближнего Востока с момента начала «арабской весны» в 2010 году вызвали новые потоки бежен-
цев (мусульман и немусульман), особенно из Туниса и Ливии, в первую очередь в такие европейские страны, как Италия, Франция и Мальта.
До миграционного кризиса 2015-2016 гг. приток мусульман во Францию держался на уровне порядка 66 тысяч человек в год. В Испанию прибывало несколько больше последователей ислама - более 70 тыс. чел. в год. Мусульмане составляли две трети от всех новых иммигрантов во Францию, но в Испании они были в меньшинстве (13,1%). После начала арабской весны этот показатель возрос для Франции до 70%, а с началом миграционного кризиса 2015 г. перевалил и эту величину. В Испании удельный вес мусульманских иммигрантов вырос, но он по-прежнему невелик, в сравнении с латиноамериканцами и поселенцами из других стран ЕС. В Великобритании до указанного кризиса приток мусульман-мигрантов (в большей части из Южной Азии и Африки) колебался в районе 68 тыс. чел. в год. Мусульмане составляли 28% от общего числа иммигрантов.
В Германии живут более 4 миллионов мусульман, на них приходится примерно 5% от общей численности населения (81 млн человек). Почти две трети мусульман в Германии (от 2,5 до 2,7 млн) имеют турецкие корни; около 14% приходятся на страны юго-восточной Европы - Албанию, Боснию и Болгарию; около 8% - выходцы из Ближнего Востока; и 7% - из Северной Африки, прежде всего Марокко. Мусульмане являются третьей по величине религиозной группой в Германии, после римокатоликов и лютеран. Мусульманская рождаемость в три раза выше, чем среди немусульман, и почти треть из мусульман Германии моложе 18 лет. Сорок пять процентов проживающих в стране мусульман - граждане Германии.
Вековые противоречия между различными этносами и/или странами происхождения часто переносятся мигрантами на европейскую почву. Наши интервью в Германии, Испании, Швейцарии, Великобритании и Италии показали наличие труднопреодолимых противоречий и предубеждений во взаимном восприятии между представителями местных арабских общин и их единоверцами из Тропической Африки, между турками и курдами, а также в восприятии основной массой представителей суннитских общин, мусульман-ахмадитов, турецких алевитов, алавитов Леванта и выходцев из Ирана.
Из всех стран ЕС, в численности населения которых удельный вес мусульман превышает 5%, только Великобритания открыто публикует подробные данные официальных переписей населения, относящиеся к расовому, этническому, половозрастному составу мусульманской части своего населения. Правда, поскольку переписи в стране проводятся раздельно для Англии и Уэльса, Шотландии, Северной Ирландии, а состав анкет не одинаков, то и обобщенные данные по всему королевству оказываются результатами сложения не стопроцентно совместимых показателей.
Численность мусульманского населения в королевстве в 2016 г. приблизилась к 3 миллионам. Согласно переписи 2011 г. большая часть последователей ислама (2,7 млн) жила в Англии и Уэльсе. В Шотландии проживали 77 тысяч. Там половозрастная пирамида мусульманской части населения характеризуется ярко выраженным бугром (для обоих полов) возрастной группы 30-34 г., в то время как подобные бугры у шотландских сикхов, индуистов, буддистов фиксируются в возрастных группах 25-30 лет, а у последователей иудаизма - в группе 20-24 года. Мусульмане Шотландии оказываются в среднем старше всех выделенных цензом религиозных групп, кроме христиан.
Социологические обследования, проводившиеся правительственными структурами Британии, показали, что мусульмане являются самой «бедной» религиозной группой в этой стране. Последнее приданное гласности детальное и комплексное обследование благосостояния населения страны с разбивкой по религиозной принадлежности (самоидентификации) респондентов проведено национальным управлением статистики - Об-
следование богатства и активов (Wealth and Assets Survey) в 2006-2008 гг.. Согласно ему величина чистого богатства (рассчитанного как накопленная стоимость активов, в противоположность доходу как денежному потоку) в пересчете на одного представителя религиозной общины страны у британских мусульман составляла 42 тыс. ф.ст., по сравнению с 206 тыс. у индуистов, 223 тыс. у христиан, 229 тыс. у сикхов и 422 тыс. ф. ст. в среднем на одного представителя еврейской общины.
Еще более интересными представляются сравнительные данные по занятости в ре-лигизно-этническо-гендерном разрезе. По данным опросов, из числа мусульман Британии 47% мужчин и 24% женщин имели работу. Уровень безработицы среди опрошенных мусульман мужчин в этот же период составлял 9% , в то время как в среднем по стране - 5%. Из общего числа британских мусульманок 42% не считались трудоустроенными, поскольку относили себя к категории домохозяек. Из лиц трудоспособных возрастов 13% мусульман обоих полов не включались в численность экономически активного населения, а попадали в категорию учащихся. Средняя по Британии величина по этому параметру составляла на момент обследования 5%.
В структуре занятости мужского мусульманского населения Великобритании в 2006-2008 гг. на постоянно занятых приходилось 36%, временно трудоустроенных -11%, самозанятых - 16%, безработных по методологии МОТ - 9%. Таким образом, к категории экономически активного населения по методологии МОТ относилось более 72% мусульманского населения Великобритании. Из оставшейся части (экономически неактивного) мужского мусульманского населения 9% были учащимися (students - в английской терминологии), занимались ведением домашнего хозяйства и уходом за семьей - 3%, являлись инвалидами или длительно нетрудоспособными - 2%, пенсионерами - немногим более 1%, по другим или неназванным причинам - чуть менее 5%.
При сравнении этих цифр с данными по женской части мусульманской общины Великобритании особенно очевидным становится уровень гендерного неравенства в этом сегменте британского общества. Мусульманки составляют примерно треть всех работающих женщин Британии, принадлежащих к этническим и религиозным меньшинствам. В составе общей численности мусульманского населения примерно такая же доля принадлежит к экономически активному населению, то есть имеет собственный источник дохода или является безработным по критериям МОТ.
По обследованию 2006-2008 гг., 14% мусульманок были постоянно занятыми, 9% -занятыми временно, 3% - самозанятыми и около 7% - официально безработными. Более 11% мусульманок были учащимися разных уровней обучения. Самая большая доля мусульманских женщин относилась к части экономически неактивного населения, занимающегося домашним хозяйством и уходом за семьей (42%). Более 7% мусульманок Британии были инвалидами или длительно нетрудоспособными. Менее 1% процента находились на пенсии по возрасту.
Согласно исследованиям Bunglawala 48% мусульманок Британии, относящихся ко второму поколению мигрантов, считают, что представители их религиозной группы пребывают в стране в наиболее ущемленном положении. И это при том, что представительницы именно этой подгруппы чаще всех остальных получают высшее образование - 50% мусульманок по сравнению с 38% с британками европейского происхождения.
Существует прямая связь между уровнями бедности и социально-экономическим положением мусульманских семей с одной стороны, и ситуацией с занятостью их женской части - с другой. В наиболее бедственном положении, согласно обследованиям, находятся семьи мусульман из Бангладеш и Пакистана.
Собранный автором обширный статистический и фактологический материал, характеризующий пространственные, демографические, генерационные и гендерные ха-
рактеристики мусульманских диаспор ключевых стран Евросоюза, во многом объясняет сложившиеся к настоящему времени доминирующие векторы социально-экономической трансформации мусульманских социумов в ЕС. По нашему мнению, отмечаемое в последние годы распространение радикальных идей и экстремистских взглядов внутри мусульманских диаспор Европы является следствием двух внешне не связанных между собой явлений социальной и экономической жизни континента. Это, во-первых, относительное (в сравнении с другими этническими и религиозными группами) ухудшение положения мусульманских диаспор ЕС, их возрастающее социальное отчуждение. Во-вторых, это активное побуждение мусульманских масс за пределами Европы к активным, в том числе силовым, действиям против собственных правительств в защиту своих прав, свобод и благосостояния, исходящее от лидеров и эстеблишмента США и Евросоюза. Радикализация стала негативными проявлениями естественного роста политического самосознания, самооценки и самоидентификации части мусульманского населения как арабских стран, так и мусульманских диаспор Европы. Дополнительный импульс к росту всех трех вышеперечисленных «само...» действительно дала «арабская весна». Она выпустила на волю разрушительные импульсы, дремавшие в мусульманских социумах.
В ближайшем будущем, по всей видимости, эти процессы преодолеть будет невозможно, поскольку правящие элиты не готовы и, возможно, не способны устранить две названные первопричины негативных трендов.
Литература
Абрамова И.О., Фитуни Л.Л. Архив полевых исследований. 2008-2016. Досье 8-24.
Абрамова И.О. Африканская миграция: опыт системного анализа. М., 2009.
Абрамова И.О., Фитуни Л.Л. Место Африки в посткризисной мировой экономике // Азия и Африка сегодня. 2011. № 1. С. 15-20.
Фитуни Л.Л. Дифференциация развивающихся стран и новая архитектура мировой экономики (Вопросы теории) // Азия и Африка сегодня. 2012. № 10. С. 9-18.
Фитуни Л.Л., Абрамова И.О. Негосударственные и квазигосударственые акторы Большого Ближнего Востока и проблема «евроджихадизма» //Азия и Африка сегодня. 2015. № 11. С. 211.
Bunglawala, Zamila. 2008. Valuing Family, Valuing Work: British Muslim Women and the Labour Market. London: The Young Foundation, London Development Agency.
DESTATIS. Statistisches Bundesamt (www.destatis.de/DE/Zahlen-Fakten/GesellschaftStaat/ Be-voelkerung/ Migrationintegration/Migrationshintergrund)
EU Asylum Statistics (ec.europa.eu/eurostat/statistics explained/index.php/Asylum_Statistics)
International Migration Outlook 2015. Paris, 2015.
Pew Foundation. Pew Research Center. The Future of World Religions. 2010-2050. (www.pewforum.org).
UK Office for National Statistics. Social Survey Division. Wealth and Assets Survey. LLF. Waves 1-3, 2006-2012.
