CC BY
51
сфере инфраструктуры (строительство дорог, электрификация, медицинское обслуживание, образование и т.п.).
8. Фронт демократических сил (Front des forces démocratiques - FFD) создан в 1997 г. в результате раскола в Партии прогресса и социализма.
9. Партия справедливости и развития (ПСР) (Parti de la justice et du développement - PJD) ориентируется на ценности ислама и одновременно привержена принципам «свободы, демократии, прав человека и верховенства закона»; выступает за проведение конституционной реформы.
10. Социал-демократическая партия (СДП) (Parti socialiste démocratique - PSD) выступает за демократизацию государства и общества, социальную справедливость, эффективную рыночную экономику при действенном контроле государства.
11. Конституционный союз (КС) (Union constitutionnelle -UC) создан в 1983 г. Эта партия постоянно поддерживает монархию.
12. Демократическое и социальное движение (ДСД) (Mouvement démocratique et social - MDS) было создано в 1996 г. в результате раскола в Национальном народном движении.
«Берберы Северной Африки: Культурная и политическая эволюция (на примере Марокко)»,
М., 2011 г., с. 66-78.
Е. Деминцева,
востоковед
МУСУЛЬМАНЕ ВО ФРАНЦИИ
(дискурс в трудах французских ученых
второй половины XX - начала XXI в.)
В середине XX в. еще не было так называемого мусульманского вопроса во Франции и ислам воспринимался учеными как религия, существующая вне страны, а мусульмане представлялись выходцами из Средиземноморья, приехавшими на ее территорию лишь на время. В 1980-е годы этот вопрос становится одним из объектов исследований французских социологов, историков, политологов, антропологов и исламоведов, рассказывающих о жизни иммигрантов и их детей в стране, неотъемлемой частью которой они уже являются. В 1990-е годы после «дела о платке», взрывов в парижском метро в 1995 г., а также появившихся трудностей, свя-
занных с исламистскими организациями, членами которых становятся «подростки с окраин», исследователи обращают внимание на темы взаимоотношения государства и мусульман, вопросы светскости, секуляризации, интеграции. События начала нового века (11 сентября 2001 г., Нью-Йорк, осень 2005 г., предместья Парижа) заставляют исследователей по-новому взглянуть на такие понятия, как «мусульманин», «Республика», «интеграция», и переосмыслить сам подход к теме ислама.
В научной литературе сегодня много и по-разному пишут об исламе во Франции. Страна, в которой проживает наибольшее количество мусульман в Европе, будоражит мир вопросами, связанными с присутствием представителей мусульманских сообществ в европейской стране и поиском наиболее оптимальных форм сосуществования ислама и законов Республики. Вплоть до 1990-х годов ислам во Франции как самим обществом, так и научным сообществом воспринимался как религия, существующая за пределами страны, пусть даже и в бывших колониях, но все же вне самой Франции, а мусульмане представлялись выходцами из стран Средиземноморья, приехавшими в страну лишь на время. И только в последние два десятилетия XX в. об исламе начали говорить как о второй по количеству приверженцев религии на территории страны, а о ее представителях - как о гражданах Франции. С этого времени мусульманин стал уже не чужеземцем, а соседом, и в этом новом контексте Франция начинает воспринимать ислам как «свою» религию, существующую внутри французского общества, основанного на республиканских ценностях, и пока еще не полностью в него вписавшуюся.
1950-1970-е годы. Неизвестный ислам. Массовый приток мусульман во Францию можно наблюдать после Первой мировой войны из Средиземноморья, стран Магриба, однако все же действительно заметный для страны приток магрибинской иммиграции приходится на годы после Второй мировой войны. Здесь речь идет прежде всего о трудовой иммиграции - мужчинах, в основном молодых, выходцах из магрибинских деревень, приехавших на заработки во Францию. Многие из них старались «держаться своих», выходцев из «своего региона», деревни, и эти созданные самими рабочими группы впоследствии переросли в различного рода организации и ассоциации. Эти молодые люди, жившие чаще всего в общежитиях на окраинах городов, таких как Париж, Лион, Марсель, Лилль, - индустриальных центров Франции, - в основном вели замкнутый образ жизни, редко выходя за пределы своего
иммигрантского квартала. В 1960-х годах французы начинают говорить об «арабах», приехавших на заработки, и «арабских кварталах», ставших одной из составляющих инфраструктуры мегаполисов. В это время в обществе еще никто не говорит о «мусульманах» (в основном об «арабах», приехавших во Францию), так как сами «арабы» предпочитают оставлять религию в сфере индивидуального, не вынося ее за пределы своего иммигрантского сообщества.
До 1970-х годов в стране незаметны «исламские места». Из того немногого, что мог бы в то время назвать, например, парижанин, можно отнести лишь кладбище Пер Лашез, которое первым выделило в 1855 г. участок для захоронения мусульман, и Большую Мечеть Парижа. Ислам еще долгое время оставался религией, скрытой за дверями тех общежитий, в которых жили магрибин-ские рабочие, не выходя за пределы их частной жизни.
В научной литературе практически не описана религиозная составляющая жизни этих иммигрантов. Одной из первых работ, посвященных мусульманам во Франции, стала вышедшая в 1950 г. книга Ж.-Ж. Раже «Мусульмане-алжирцы во Франции и в исламских странах». Автора интересуют предпосылки и причины того или иного миграционного потока из Алжира (в то время все еще французская колония), географические особенности расселения иммигрантов, проблемы, возникающие у них на чужбине, трудности, с которыми приходится сталкиваться им и их семьям при переезде в другую страну (вопросы жилья, поиска работы). Отдельно вопросов, касающихся именно религиозной составляющей их жизни, автор в своей книге практически не касается. Тема ислама возникает при анализе социально-бытовых трудностей иммигрантов-алжирцев во Франции, описании их жизни в стране.
«Североафриканцы иммигрируют в одиночестве. Количество тех, кто иммигрирует со своей женой, не превышает десятка... Этим североафриканская иммиграция отличается от европейской». Автор рисует картину проживания мусульман в некоторых департаментах Франции, например в Шампини, где проживает восемь семей, 20 детей. Раже дает бытописание этих семей: «Моральная и материальная ситуация этих семей удовлетворительная. Здоровье прекрасное, дети красивы, хорошо выглядят, умыты. Мужчины работают как чернорабочие на заводах... Дети ходят в школу и хорошо говорят по-французски, исключение составляет лишь одна девочка 9 лет, которая по желанию отца остается дома... Кормящие и беременные женщины ходят на бесплатные государствен-
ные консультации. Последние рожают в государственных больницах... Женщины часто остаются дома, выходят только в выходные с мужьями и с ними же ходят на приемы к врачу... Религиозные обряды соблюдаются: мальчикам делают обрезание. Все члены семьи... соблюдают пост, даже те, которые проводят длинный и тяжелый день на заводе». Никакой другой информации о религиозной составляющей жизни алжирцев-мусульман во Франции автор не дает. Для него мусульмане - это прежде всего иностранцы, иммигрировавшие во Францию и сохраняющие свои традиции в европейском обществе. Ислам на страницах книги выступает как часть этих традиций.
Лишь в заключении автор вновь обращается к теме ислама как к вопросу, на который, по его мнению, властям стоит обратить внимание: «Франция находится за пределами Дар-эль-ислама, се-вероафриканцы, оказавшись вне мусульманского сообщества, чувствуют себя потерянными вдали от родины... мусульманское сообщество "умма" представляет собой ансамбль одновременно духовной и временной, религиозной и политической жизни». Далее, размышляя о необходимости обратить внимание государства на факт сосуществования представителей различных религий на одной территории, автор задается вопросом: «Поняло ли французское правительство ту моральную проблему, которая возникает по прибытии на территорию метрополии более 250 тыс. мусульман? ...Одна мечеть в Париже, одна почти достроенная в Марселе, молельные залы в Лионе, Метце и Лилле, вот, пожалуй, все места, предназначенные для мусульман», - отмечает он. Раже беспокоит то, что мусульмане-алжирцы, приехавшие во Францию, «морально заброшены». После интервью с ними он указывает, что при столкновении с бытовыми трудностями этим людям необходимо иметь возможность найти в чем-то утешение, и, по его наблюдению, лучше всего будет это сделать, обратившись к собственной религии - исламу.
В 1959 г. Ж.-П. Ру в книге «Ислам на Западе. Европа - Африка» пишет не только об истории проникновения ислама в Европу, но и о влиянии европейской цивилизации на ислам. В первой части книги рассказывается о завоеваниях мусульманами европейских государств, а также дается краткий очерк истории Крестовых походов и Османской империи, в последующих повествуется о колонизации европейцами мусульманских стран и влиянии их политики на культуру последних. «Франция в своих колониях, в частности в Алжире, изначально принимала во внимание нацио-
нальные и религиозные особенности мусульман... Ее влияние носит цивилизационный характер...»
Учитывая отношения между Францией и Алжиром и длившуюся с 1954 г. войну за независимость Алжира, книга как нельзя лучше отразила позицию Франции той эпохи по отношению к своим колониям. В качестве примера автор приводит политику Франции в Кабилии, где закон запретил вступать в брак неполовозрелым девушкам, упростил процедуру подачи женщиной на развод и предпринял еще ряд подобных указов, которые «не касались Корана». По мнению автора, Франция проводила корректную политику в колонизированных странах, так как не могла не принимать во внимание положение мусульманок и систему образования, основанную лишь на религиозных учениях. Как один из основных примеров действительно жесткого подавления исламской цивилизации он приводит Советский Союз, указывая на его политику в среднеазиатских республиках.
Автора волнует потеря европейскими странами влияния над своими колониями: близость Африки, мусульманской Африки, которая (учитывая год написания книги) выходит из-под контроля европейцев и идет на контакт с другими мусульманскими странами. Эта идея проходит красной нитью через всю книгу. И лишь в одной главе своей книги Ж.-П. Ру говорит о присутствии мусульман в европейских странах и делит их на шесть категорий: временное пребывание (студенты, дипломаты); корпус солдат из колониальных стран; политические иммигранты; мусульмане-европейцы; интеллектуалы-иммигранты; рабочие. И здесь он упоминает о политике Франции в колониальных странах, которая должна иметь продолжение во Франции, где появляются рабочие-иммигранты из стран Магриба: «Через школу, брак, социальные отношения с христианами мусульмане, имеющие равные с европейцами профессиональные навыки, могут сосуществовать».
1980-е годы. Франция «открывает» для себя мусульман. После приостановления иммиграции в 1974 г. ситуация с присутствием мусульман во Франции коренным образом меняется. Именно в это время со стороны мусульман делаются первые попытки признания их существования на территории страны. И этот год проводит своего рода черту, отделяющую иммигрантов, приехавших до 1974 г. и довольствовавшихся тем, что им было дано -работа, крыша над головой и минимальное социальное обеспечение. Многие семьи, принявшие решение остаться во Франции, в этот период почувствовали необходимость в признании их равно-
правными гражданами. И они стали открыто демонстрировать французскому обществу свою принадлежность к исламу.
Существует и еще один, на мой взгляд, весомый аргумент выхода именно в это время ислама из сферы частного в сферу коллективного. Безработица, социальные трудности, возникшие вследствие экономического кризиса 1974 г., отчаяние многих иммигрантов, не желающих возвращаться на родину, подталкивают их к поиску путей выхода из тупиковой для многих ситуации. Молельные залы, в которые они ходят не только молиться, но и получать моральную, а иногда и материальную поддержку, помогают им выжить в этот период. Религия становится для многих не только традицией их предков, но и своего рода защитой от окружающего их мира.
В 1980-х годах вместе с признанием французским обществом факта существования в стране довольно многочисленного магрибинского сообщества фактически происходит и признание ислама. В вопросах, обсуждаемых на государственном уровне, связанных с интеграцией магрибинцев во французское общество, основное внимание уделяется именно исламу, по мнению властей и французских граждан, затрудняющему сам интеграционный процесс. Конец 1970-х - начало 1980-х годов характеризуются появлением франкоязычной литературы, описывающей жизнь иммигрантов из Северной Африки и самого магрибинского сообщества во Франции. Поскольку это в основном социальные романы, написанные как иммигрантами, так и их детьми, родившимися во Франции, произведения дают описание жизни магрибинцев на чужбине. В это же время появляются научные работы, посвященные интеграции иммигрантов и их детей во французское общество, социализации детей в школах, вопросам, связанным с молодыми выходцами из магрибинской среды.
Однако научные работы, в которых ислам выступал основной темой, появляются лишь к концу 1980-х годов. В это время выходит книга Ж. Кепеля «Исламские пригороды», которую автор начинает словами: «В сегодняшней Франции существует более тысячи мечетей и других мест культа мусульман. Более шестисот ассоциаций... имеют "исламскую" составляющую. А в Париже пять раз в день муэдзин созывает верующих на молитву по волнам местного радио». Автор отмечает, что в начале 1960-х годов во Франции было не более дюжины мечетей и молельных залов, а также различного рода ассоциаций. И это при том, что в стране насчитывалось уже несколько сотен тысяч мусульман. В преди-
словии он задает основные вопросы: что происходит в стране, если за какие-то 20 лет присутствие мусульман стало столь заметным, и можно ли теперь говорить об исламе во Франции? Причины этого явления, по мнению автора, кроются в социальных и политических изменениях, происходящих с самими выходцами из иммигрант-ско-мусульманской среды, а также являются результатом всех тех событий, которые происходили в предшествующие несколько лет в самом исламском мире. Книга Кепеля - результат проведенного в течение трех лет исследования (работа в архивах, анкетирование, интервью с имамами и главами ассоциаций), основной целью которого было выявление тех причин, которые привели к выросшему за 20 лет в геометрической прогрессии числу мест религиозной практики и появлению такого феномена, как «ислам во Франции». При этом автор на протяжении всей книги пытается ответить на два вопроса: способствует ли это интеграции иммигрантов во французское общество и можно ли говорить о рождении в стране новой религии?
Годом позже Ж. Кепель и Р. Лево выступают в качестве составителей сборника статей «Мусульмане во французском обществе», в котором наглядно иллюстрируются дебаты, проходившие в конце 1980-х годов во Франции в Институте политических исследований (8о1епое-Ро), те темы, которые поднимали французские исследователи в этот период: «новое» поколение мусульман, выходцы из магрибинского сообщества; роль профсоюзных движений в жизни мусульман; социальные права, «стереотипы и стратегии»; «мусульмане и пролетариат». Один из разделов книги посвящен европейскому исламу и его роли в политической жизни таких стран, как Германия и Великобритания.
Составители сборника объясняют интерес к поднимаемому ими вопросу новой ситуацией, сложившейся во французском обществе, связанной прежде всего с иммиграцией из стран Магриба, и взаимоотношениями мусульман с государством. По их признанию, светское государство, даже если и не хочет вмешиваться в дела, связанные с религией, в случае существования на своей территории большого количества мусульман обязано пойти с ними на контакт, так как существуют вопросы, выходящие за рамки частной жизни, например: строительство мечетей; возможность осуществления ритуалов, связанных с убиением животных; регулирование вопросов, возникающих в школе у детей-мусульман с учетом их веры; возможность совершения молитвы во время работы. По мнению ученых, эти, а также многие другие вопросы не долж-
ны остаться без внимания правительства. «Официальное признание ислама в общественной жизни является сегодня новым необходимым этапом для интеграции... Эта новая ситуация включает в себя адаптацию со стороны мусульман, которые живут во Франции с 1960-х годов, но не надо думать, что они пройдут все пути, которые некогда проделали провинциалы в эпоху индустриализации в XIX в. или средиземноморские европейские иммигранты. Несомненно, сегодняшнее общество должно пересмотреть систему ценностей по отношению к тем, кто будет жить рядом».
Составители сборника акцентируют внимание на том факте, что первые формы признания государством присутствия мусульман во французском обществе возникли именно в 1980-е годы. Поэтому исследования, проводимые учеными, касаются прежде всего этих первых шагов взаимодействия государства и мусульманского сообщества. Практически все авторы сборника обращают внимание читателя на то, что мусульмане Франции - в первую очередь иммигранты из стран Магриба, чернорабочие. Поэтому отношения между мусульманами и государством - это отношения между рабочими и государством. Поскольку большинство мусульман выполняют тяжелую, грязную работу, то основные затрагиваемые вопросы касаются их прав, безработицы, роли профсоюзов и различного рода ассоциаций. Основной тезис авторов: ислам во Франции нельзя больше считать сферой частного, а впредь при формировании политики государства следует учитывать присутствие этой религии в общественной жизни страны.
Эту же мысль высказывает Б. Этьенн в своей книге «Франция и ислам». Он утверждает, что в конце 1980-х годов приходится говорить уже не просто о присутствии мусульман во Франции, а о массовом их присутствии. Именно в это время на государственном уровне впервые начинают говорить о необходимости создания органа, контролируемого правительством, который бы следил за всеми делами, касающимися жизни мусульман в стране, начиная от указов правительства и заканчивая контролем за их исполнением. В связи с этим Б. Этьенн считает, что «государство-нация, правовое государство, с республиканской идеологией...», такое как Франция, в начале XXI в. должно изменить некоторые принципы с учетом увеличения числа мусульман в стране. И начинать, по его мнению, надо с истории, т.е. переписать учебники «истории отношений Франции и ислама начиная с Франсуа I», так как до этого она была написана однобоко, предлагая «французский взгляд на события». Одна из основных идей, которую он озвучивает в своей
книге: «Франция - это шанс для ислама», объясняя ее так: «Следующим этапом необходимо создать Федерацию мусульман Франции (идея реализована в 2003 г.), которая будет производным от двух формул - ислам - это шанс для Франции, Франция - шанс для ислама... Такая Федерация придаст Франции мусульманскую силу, которая впоследствии улучшит отношения между Севером и Югом. Мне кажется преступным, смотря в наше общее будущее, не использовать такой шанс привлечения тысяч молодых французских мусульман, которые могут служить для строительства мира с остальным арабо-мусульманским миром».
Далее Б. Этьенн продолжает: «Моя идея состоит в том, что сильная структурированная Федерация мусульман позволит урегулировать некоторое количество социальных проблем, в том числе связанных с расизмом... Придание исламу формы (мечети, ассоциации, халяльное мясо, ритуалы) может обеспечить социальный мир и помочь борьбе с наркотиками, помочь избежать заведомых неудач в школе... Но это возможно при желании со стороны светского общества понять социально-религиозный минимум другой стороны, а со стороны мусульман принять правила светского государства».
1990-е годы. «Франция - шанс для ислама»? Двумя годами позже Б. Этьенн пишет предисловие к книге Ж.-Э. Кальтенбах и П.-П. Кальтенбах, озаглавленной его же тезисом «Франция -шанс для ислама». По его мнению, те полтора десятилетия, которые прошли после закрытия границ для иммигрантов, изменили политический облик страны. И если в начале этого периода проблемы иммигрантов были связаны прежде всего с вопросами экономического и социального порядка, то к концу его (начало 1990 г.) основным вопросом, связанным с иммигрантами, преимущественно выходцами из стран Магриба, становится тема ислама.
Авторы книги поддерживают идею Б. Этьенна о том, что ислам является шансом для Франции, объясняя это уже со своей позиции: «Наше основное богатство - бёры, правильнее их назвать "французские магрибинцы", которые одновременно строят мосты и заграждения между двумя берегами Средиземноморья. Они наша первая ниточка, нам им надо помочь, их чествовать и благодарить. Конечно, они зачастую плохо воспитаны. И это еще одна причина открыто им сказать, насколько мы в них нуждаемся. И это не демагогия, это правда. Наша основная сила - основанная на законах республики светскость Франции...»
Для самой Франции конец 1980-х - начало 1990-х годов были скорее периодом несбывшихся надежд. Молодежные течения бёров так и не смогли решить основные проблемы расизма и безработицы. Дети иммигрантов ощущали себя чужаками в европейском обществе. Молодежные движения, пытавшиеся сформировать особое самосознание французов магрибинского происхождения на базе их дуальной принадлежности, не получили ожидаемых результатов. Кроме немногочисленной элиты, остальная молодежь не смогла воспринять эту политику, да и коренные французы не готовы были к отношению «на равных».
В 1989 г. активную политику начинают проводить исламистские организации. По утверждению Ж. Кепеля (книга «Джихад. Экспансия и закат исламизма», изданная также на русском языке), «исламисты решили вторгнуться на европейское пространство, взяв на себя роль выразителей интересов неимущей молодежи, которую они по этому случаю называли "исламской общиной"». Такая политика имела и теоретическое обоснование. В 1988 г. исламисты объявили Францию территорией дар аль-ислам, обосновывая это тем, что мусульмане, проживающие на территории Европы, уже имеют европейское гражданство. Следовательно, признавая государство территорией дар аль-ислам, мусульмане, проживавшие на его земле, могли объединяться в исламские сообщества и обладать правом на политическое представительство.
До этого времени ислам во Франции не имел политической окраски. Исламские сообщества оказывали в основном социальную помощь, помогая иммигрантским семьям в обустройстве на территории страны. Признавая в 1988 г. Францию территорией дар аль-ислам, они признавали свое право на вмешательство в политику самого государства. Первым громким выступлением исламистов стало «дело о платке» осенью 1989 г.
Начало 1990 г. стало отправной точкой написания книг о мусульманской молодежи Франции. Ж. Сезари в книге «Мусульмане и республиканцы. Молодежь, ислам и Франция» таким образом объясняет актуальность поднимаемой ею темы: «На исходе 1980-х появление исламистских организаций сделало видимым "вторую религию Франции" и укрепление ее позиций в религиозном пейзаже страны...» В это же время появляется новое поколение, выросшее под влиянием движения «бёров». Не получив какого-либо ощутимого результата от проводимых движением маршей протеста ассоциаций, многие молодые люди поворачиваются в прямо противоположную сторону. Без поддержки государства и общест-
ва они замыкаются в собственном сообществе, пытаясь найти новые точки соприкосновения. Таким объединяющим молодежь окраин фактором и становится ислам, а точнее, исламистские организации, в которых они находят помощь и понимание.
Одновременно происходит утверждение понятия «ислам диаспоры». В 1990-х годах выходят работы, посвященные исследованию такого феномена, как ислам внутри магрибинского сообщества, поскольку именно выходцы из стран Магриба и их дети образуют наиболее многочисленное мусульманское сообщество во Франции (в Великобритании в связи с этим вопросом говорят о пакистанцах, в Германии - о турках). Проведенные учеными исследования утверждают, что нельзя говорить о том, что мусульмане Франции являются носителями одного и того же ислама.
Об этом и пишет в своей книге «Ислам диаспоры» Ш. Сен-Бланк, один из ведущих французских специалистов по вопросам, связанным с диаспорами. Отталкиваясь от «традиционного» понимания этого термина, она показывает специфические черты мусульманской диаспоры, отмечая, что ислам становится отличным признаком идентичности представителей мусульманского сообщества во Франции, а также символом обретенного чувства собственного достоинства. Религия является своего рода компенсацией в вопросах дискриминации, которые затрагивают практически всех представителей второго поколения магрибинского сообщества.
Одновременно с работой Ш. Сен-Бланк вышла книга Л. Бабе «Позитивный ислам. Религия молодых мусульман Франции», написанная по итогам исследования, проведенного автором в 19921993 гг. Изучая мусульманское сообщество пригородов, автор пришла к выводу, что ислам обретает позитивную окраску. По крайней мере, она этого желает и считает, что итоги исследования, которое она проводила, могут лишь подтвердить ее гипотезу. По ее мнению, в 1990-е годы ислам секуляризируется, хотя данный процесс может происходить индивидуально, например в новой религиозной практике, которая отличается от традиционного ислама и учитывает опыт европейской жизни. При этом Л. Бабе оценивает такой процесс со знаком плюс. «Секуляризация представляет собой процесс глобальный и открытый, и не заключается, как считают многие, только в приватизации религии, потому как имеет институциональный и символический смысл».
Ж. Сезари в книге «Быть мусульманином во Франции» подведены итоги взаимоотношений государства и мусульман, населяющих его. Именно укреплением позиций самого магрибинского
сообщества на французской земле можно объяснить, по ее мнению, усиление позиций самого ислама. На протяжении всех лет магрибинцы в большинстве своем старались быть хорошими мусульманами, не демонстрируя это открыто принимающему обществу. Они считали, что временно пребывают во французском обществе. Перед ними тогда не стоял вопрос о том, чтобы окончательно обосноваться здесь, и они не считали необходимым создавать места для своей религиозной практики. Понадобилось около полувека для того, чтобы семьи смогли укорениться на территории Франции. «В 1980-х годах этот социальный феномен, столь долгое время прятавшийся внутри иммигрантского сообщества, стал очевиден благодаря молельным залам, заполнившим пригороды больших городов, а также появлению бёров на политической сцене, заявивших о себе в СМИ». Создавая вокруг себя инфраструктуру, считает автор, иммигранты признавали тем самым, что та земля, на которой они намерены жить и воспитывать своих детей, является и «их» землей. И это был скорее не отказ от интеграции в европейское общество, а напротив, признание «чужой» для них земли «своей», где могут жить их семьи, но где возможно также существование их религии и культуры.
2000-е годы. Ислам и Республика. После сентябрьских событий 2001 г. в Нью-Йорке во Франции меняется отношение к исламу как в стране, так и за ее пределами. В обществе вновь заговорили о влиянии мусульманского сообщества на молодых выходцев из этой среды, навязывании не только традиций своего народа, но и насильственной исламизации подрастающего поколения. Страна возвращается к дискуссии о ношении платка мусульманками в общественных местах и таких понятий, как «Ислам» и «Республика». Вопрос ставится таким образом: лишь иногда ношение платка является свободным выбором девушек и отстаиванием ими самими их идентичности. В большинстве же случаев это результат давления той мусульманской среды, откуда они происходят. Государственный совет постановил, что ношение платка не противоречит принципу светскости само по себе, но что касается школ, то дирекция средних учебных заведений может запретить их ношение. Дискуссия, развернувшаяся вокруг данной темы, касалась в большей степени вопроса «права на разность». Все дебаты велись вокруг темы: ношение платка - это свобода выбора или же попытка влияния на государственное устройство мусульманских сообществ?
В 2003 г. «дело о платке» вновь вышло на первые полосы газет. Французские политики, общественные деятели, журналисты, а также обыватели разделились на тех, кто «за» ношение мусульманского платка в школах, и тех, кто «против». Все участники дебатов искали ответ на возникший вопрос как в законодательстве страны, перечитывая строки законов, запрещающих ношение религиозных символов в школах, так и в Коране. В «Деле о платке» столкнулись интересы республики, основы которой закладывались на протяжении нескольких веков, и мусульманских сообществ, возникших на территории страны (в той форме, в которой они существуют на данный момент - устойчивых этнических образований) несколько десятилетий назад. Таким образом, возникал вопрос о влиянии мусульманских сообществ на республиканские ценности и возможности их пересмотра под воздействием объективных обстоятельств, например появления в стране большого количества мусульман, чьи религиозные символы не могут ограничиваться лишь сферой частного, а переходят в сферу общественного. Могут ли вообще сосуществовать Ислам и Республика?
Этой теме посвящена книга Ж.-Э. Кальтенбах и М. Трибала «Ислам и Республика. Между страхом и слепотой». «Французская идентичность - прежде всего законы, которыми она руководствуется... Главные отличия между французскими законами и правилами ислама существуют в правах семьи и женщин. Основным остается вопрос о женщинах. Именно в школе, в том месте, где Республика провозглашает необходимость ассимиляции, разгорается основной конфликт», - пишут ученые. Вопросам гражданства и идентичности посвящено и исследование Н. Венель «Мусульмане и граждане». Ее работа - доказательство вывода французского социолога Ф. Хосрохавара, который писал в книге «Ислам молодых»: «...существует не один ислам во Франции, а множество его форм». Основываясь на интервью, взятых у представителей второго поколения магрибинских иммигрантов, которых во французском обществе часто определяют как «мусульмане», тем самым подчеркивая их гомогенность, она в своей работе доказывает, что эти молодые люди могут разительно отличаться друг от друга, самоидентифицируя себя по-разному, и их восприятие себя, собственного «я» в принимающем обществе зависит от многих факторов. Для одних значимым является происхождение, для других -принадлежность к религии, исламу, для иных - принадлежность к своей среде, кварталу, тому сообществу, с которым они связаны социально. Автор подчеркивает гетерогенность молодых людей
магрибинского происхождения, в том числе в вопросах, касающихся их восприятия религии: для одних она является лишь религией их предков и традицией семьи (отцов и дедов), для других -основой их самоидентификации. При этом нет так называемой типичной ситуации, а существует множество примеров того, как эти молодые люди самоощущают себя во французском обществе.
В начале 2000-х годов ученые концентрируются также на анализе дискурса вокруг вопросов, связанных с исламом, как, например, в сборнике статей «Слово об исламе. Индивид, общество и дискурс в современном европейском исламе». Оставляя в прошлом обобщенное понятие «мусульманин», ученые обращают внимание на индивидуальные особенности каждого человека, рассматривая его через призму условий, в которых он находится: страна, семья, школа, окружение, самовосприятие. В качестве примеров необходимости такого подхода ученые рассматривают такие события в истории стран, как «дело о платке», подтверждающее утверждение, что каждый случай должен рассматриваться в своем контексте.
Ж. Сезари в книге «Ислам как испытание для Запада» объясняет: «...серией "взрывных" событий конца XX в., которые следовали одно за другим, был создан образ воинствующего ислама... Будучи напрямую зависимы от этого мнения, исследователи и специалисты по исламу зачастую попадали в ловушку, описывая и представляя ислам или же самих мусульман как нечто "из ряда вон выходящее", ни с чем не сравнимое в западной цивилизации, в частности в Европе. Интеграция мусульман в европейское общество означала не только социоэкономическую адаптацию, но и аккультурацию в принимающую культуру и секуляризацию. Похож ли этот процесс на интеграцию других иммигрантов не-мусульман или же мусульмане имеют свою специфику? Именно этот вопрос проходил сквозь многие европейские исследования...»
После 2005 г., когда весь мир узнал о проблемах «парижских окраин», какие бы то ни было рассуждения об успешной интеграции или «положительном исламе» сошли на нет. Современные ученые стараются понять, от чего зависит та или иная степень «религиозности» молодых людей, проводя не только полевые исследования в «трудных кварталах», но и параллели с историей их семьи и страны, из которой происходят их предки и в которой они живут. Книга Н. Капко «Ислам как надежда для молодых» как раз является примером такого этнографического исследования, показывающего, как приезд во Францию родителей детей мусульман
изменил их судьбу, а также их этнические и религиозные традиции, как сегодня происходит процесс потери «своих корней», что привносится французским обществом и существует ли какая-либо закономерность в этом процессе.
Книга социолога иранского происхождения М. Ширали «Между исламом и демократией. Путь молодых французов сегодня» посвящена «детям окраин». Традиционное начало - опрос молодых жителей окраин об их жизни, продолжение - анализ государственной политики (экономической, социальной) и жизни этих молодых людей в созданных государством условиях. Основной вопрос: может ли государство называть себя демократическим, если вынуждает молодых людей жить в таких условиях? Автор делает такой вывод: «В обществе, где интеллектуалы-мусульмане не находят отклика на собственные идеи, имамы, проповедники и самопровозглашенные "религиозные власти" выходят на социальную и политическую сцену Франции и монополизируют право говорить от имени мусульман. Под таким напором на передний план выходит эмоциональная религиозность молодых людей с окраин, которая кристаллизуется в радикальных формах,
близких к "идеологии борьбы"».
* * *
В 2006 г. в Париже вышел справочник «История ислама и мусульман Франции от Средневековья до наших дней», созданный под руководством профессора истории Сорбонны М. Аркуна. Книга была призвана стать справочным пособием для тех, кто интересуется историей взаимоотношений Франции с представителями мусульманский цивилизации. В предисловии к изданию французский историк Жак ле Гофф пишет: «Появление этого сборника говорит о новой тенденции в современной исторической науке, которая уже не содержит лишь рассказ о происходящем: то, что здесь анализируется, - это "события", описанные в хронологическом порядке, их историческая реконструкция. Несомненно, что факты важны сами по себе, но они обретают больший смысл, когда являются объектом исследования той или иной эпохи или той или иной идеологии, или даже того или иного менталитета. В конечном счете получается история культуры, которая и является основой этой книги...» М. Аркун также настаивает на новом понимании проблемы, которую заявляет в названии книги: «Социальные науки помогают современным историкам расширить их
территории и возможности. Они помогают ему на теоретическом уровне перестроить мифоидеологический взгляд, обращая внимание на такие критические понятия, как "воображаемое установление сообщества" (Корнелиус Касториадис), "социальное конструирование реальности" (Питер Бергер)».
Составители, отталкиваясь от идеи междисциплинарного подхода, излагая историю появления мусульман на территории Франции, стараясь отойти от каких-либо оценок, обогащают скупые факты и даты рассказами арабских путешественников того времени или же цитатами современников-европейцев. Помимо этого они акцентируют внимание на результатах археологических раскопок, иллюстрирующих сказанное. Не только данные археологов, но и гравюры современников, анализ символов на фресках или же описание архитектуры средневековых построек - все это является не чем иным, как доказательством гипотез, выдвигаемых авторами.
Авторы не столько противопоставляют христианство исламу, сколько ищут взаимосвязь между отношением христиан к исламу благодаря тем или иным событиям или же их описанию в литературе. Так, в «Песне о Роланде», по их мнению, созданы определенные клише, которые, как они считают, необходимо рассматривать через призму реальных исторических фактов, что в совокупности может показать, например, отношение христиан к мусульманам или же взаимовлияние одной цивилизации на другую. Составители самой структурой книги подчеркивают, что для заявленного ими анализа представленной темы необходим междисциплинарный подход: хронологические таблицы и мнения историков, анализ литературы, воспоминания современников. Справочник подводит итог исследованиям последних лет по этой тематике. Его авторы призывают своих коллег отойти от тех тем, которые были актуальны в последние годы, и объективно рассматривать ислам вне текущих политических и социальных событий, которые происходят в настоящее время во Франции.
«Восток», М., 2011 г., № 1, с. 167-177.
Георгий Мирский,
доктор исторических наук
ИСЛАМ,ИСЛАМИЗМ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Прежде всего хотелось бы выразить несогласие с некоторыми давно бытующими представлениями о сущности взаимоотно-
