CC BY
683
Политические процессы и практики
РЫБАКОВ Андрей Вячеславович — д.полит.н., профессор, заведующий кафедрой политологии Московского авиационного института (Национального исследовательского университета) (125993, Россия, г. Москва, Волоколамское ш., 4; rybackov@rambler.ru)
КВОН Даниил Андреевич — к.полит.н., доцент кафедры политологии Московского авиационного института (Национального исследовательского университета) (125993, Россия, г. Москва, Волоколамское ш., 4; docentkvon@yandex.ru)
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ КАК СОЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА
Аннотация. В статье анализируется одна из моделей интеграционной политики полиэтнического населения - мультикультурализм. Показано, что на практике мультикультурализм - это не безусловное признание культурных различий, а своего рода компромисс между государством, представляющим культуру большинства, и меньшинствами. Однако, более чем 30-летняя апробация концепции мультикультура-лизма в таких странах, как США, Канада, Австралия, Сингапур, показала, что она не всегда срабатывает именно так, как виделось ее апологетам. И все же конструктивной альтернативы политике мультикульту-рализма пока нет.
Ключевые слова: мультикультурализм, этнонациональная политика, этнические различия, политическая корректность, культура
ермин «мультикультурализм» имеет много значений и используется для
определения достаточно широкого круга явлений. Мультикультурализм понимают как некую научную концепцию, теоретический конструкт; как специфический дискурс относительно культурных различий и отношение к ним; как реальную ситуацию в обществе с неоднородной по своему составу этнона-циональной структурой; как политику интеграции меньшинств в социум и стратегию управления межэтническим, межкультурным взаимодействием [Воронков
Сущность идеи мультикультурализма можно определить формулой: единство при разнообразии. Речь идет о гармоничном взаимодействии носителей разных культур в рамках единого политико-территориального сообщества - нации-государства. И хотя под определение «культурно отличные группы» подпадают и лица с нетрадиционным типом сексуальной ориентации, и инвалиды, и представители нетрадиционных религий, и т.д., имеются в виду, прежде всего, представители этнических меньшинств, особенно из числа иммигрантов. Именно попытка более успешно интегрировать их в общество, избегая принудительной ассимиляции, и обусловила разработку концепции мультикультурного общества, которое не базируется на гегемонии одной культуры, а стремится обеспечить равноправное существование различных культур и равное участие носителей этих культур в общественной жизни. Канадский политический философ У. Кимлика определяет мультикультурализм как ветвь либерализма, т.е. считает, что неравенство людей справедливо в том случае, если оно обусловлено результатом выбора и индивидуальных действий, а поскольку заслуги людей в том, что они принадлежат к какой-либо расе, нет, соответственно, неравенство в социальном положении представителей разных этнических групп общества является незаслуженным [Кимлика 2010: 411].
На уровне реальной политики мультикультурализм - это комплекс мероприятий по искоренению и предотвращению любых форм дискриминации, по сохранению и развитию этнокультурного разнообразия, но при обязательном условии признания ценностей большинства, доминирующей в обществе культуры [Скоробогатых 2004: 136].
2002: 38].
Мультикультурализм как доктрина этнонациональной политики был официально провозглашен в Австралии, Канаде и США в 1970-х гг. Каждая из этих стран пыталась таким образом решить свои специфические проблемы. Для Австралии - это повышение иммиграционной привлекательности страны, для Канады -попытка сохранить целостность государства, разделенного на франкоязычную и англоязычные провинции; для США - попытки противодействовать острому противостоянию «белой» и «черной» Америки. Но главная цель всех стран, которые обращаются к полному или частичному внедрению мультикультурализма, -это стремление таким образом обеспечить социальную гармонию и интеграцию этнически и культурно разнообразного общества.
Первой на путь реализации политики мультикультурализма встала Канада. Побудила ее на это достаточно сложная, но главное - неуравновешенная этнона-циональная структура населения. На роль «нации-основателя» претендовали два конкурирующих между собой сообщества: канадцы англосаксонского и французского происхождения, которые к началу 1970-х гг. составляли соответственно 44% и 28% населения страны. 27% его численности представляло автохтонное население Северной Америки - индейцы и эскимосы, а также выходцы из разных стран Европы, Азии, Африки, Латинской Америки, которые представляли более 90 национальностей. Считается, что доктрина мультикультурализма под названием «канадская мозаика» родилась, прежде всего, в контексте противостояния между англофонами и франкофонами, но главная ее цель была связана с необходимостью решения проблем этнических меньшинств, которые все активнее требовали ликвидации существующего по отношению к ним социального неравенства [Тишков 2003: 239].
Некоторые исследователи обращают внимание на то, что мультикультурализм представляет собой лишь переименование тех процессов, которые с 1960-х гг. осмысливались в терминах этнического возрождения. Категория «культура» пришла на смену категории «этничность», поскольку предлагала более широкую, более мягкую формулу конфликтогенного современного общества. Таким образом, его структурные проблемы перекодировались в «культурные» [Малахов 2002: 48].
Канадская модель внедрения идеи мультикультурализма носит преимущественно интегративную направленность, поскольку принципиально отказывается от представления о структуре канадского общества как состоящей из двух наций плюс меньшинства. Подчеркивая двуязычную основу существования единой канадской нации при одновременном признании других культур в качестве равноправных, концепция «канадской мозаики» предусматривает всестороннюю помощь в их развитии. Эту функцию берут на себя специально созданные институты - государственный министр по политике мультикультурализма, Канадский консультативный совет по мультикультурализму, Директорат по мультикультура-лизму и т.п. Канадское правительство определило четыре основных направления государственной политики мультикультурности:
- помощь всем группам, которые хотят сохранять и развивать собственную культуру и прилагают к этому усилия;
- помощь представителям всех групп по преодолению культурных и других барьеров на пути к полноценному участию в канадском обществе;
- содействие контактам и культурному взаимодействию членов различных групп в интересах обеспечения национального единства;
- помощь иммигрантам в овладении официальными языками Канады [Тишков 2003: 242].
На эти цели выделялись весьма значительные финансовые и организационные ресурсы, особенно на программу сохранения неофициальных языков, обу-
чение всех желающих овладеть другими языками, кроме английского и французского, на поддержку историко-культурного наследия различных групп и т.п. И, как отмечают наблюдатели, канадское общество действительно изменилось к лучшему, действительно стало напоминать культурную мозаику. Однако, как предостерегает французский ученый Мишель Вьевиорка, «мультикультура-лизм в той форме, как он был изобретен в Канаде в начале 1970-х годов, был не просто ответом на проблемы культурных и этнических меньшинств в стране и средством восприятия Канады как мозаичного общества, а не как плавильного котла. Мультикультурализм также стал средством избежать или отложить на время биполяризацию страны» [^еуюгка 1998: 884]. Именно по этим причинам англофонная Канада восприняла новую политику с достаточным пониманием и поддержкой. Либеральная часть франкофонов также в конечном итоге поддержала эту политику, хотя квебекский сепаратизм не один раз напоминал о себе. Не исчезли и проблемы этнических меньшинств, значительная часть представителей которых до сих пор остаются слабо интегрированными в канадское общество, занимают в нем преимущественно низкостатусные социальные позиции.
Дело в том, что мультикультурализм в его канадском варианте с самого начала его введения не рассматривался как средство лоббирования и защиты интересов меньшинств и этнокультурных различий. Он прежде всего был направлен на нейтрализацию и деполитизацию этнических различий, которые могут угрожать стабильности общества. В соответствии с официальной политикой мультикультурализма в Канаде этнические различия воспринимаются и даже культивируются, однако до того предела, пока они, во-первых, не нарушают прав человека как высшей ценности, во-вторых, не нарушают существующий в обществе порядок. На практике мультикультурализм - это не безусловное признание культурных различий, а своего рода форма компромисса между государством, представляющим культуру большинства, и меньшинствами. От них требуется лояльное отношение к государству, гражданами которого они являются, они должны знать его историю, язык и традиции, иметь соответствующую национально-государственную идентичность. С другой стороны, общество должно показывать свое положительное отношение к представителям меньшинств, приспособить свои институты к особенностям их социокультурных практик. То есть, исходя из понимания общества как поликультурного образования, мультикультурализм остается идеологией государственного единства [Смирнов 2005: 34]. Отличается от канадской версия мультикультурализма, воплощаемая в Соединенных Штатах Америки. С самого начала она была направлена не столько на удовлетворение потребностей различных этнокультурных и субкультурных групп, сколько на преодоление расового неравенства, смягчение противостояния между «черной» и «белой» Америкой. В США оказались разведенными два вида проблем. Ликвидация расового неравенства, условно говоря, выносилась за пределы культурных категорий: между белыми и черными американцами нет культурных, а тем более этнических различий, а есть различия социальные, обусловленные историей и социальной практикой. Не вопросы расы и культуры сами по себе, а связанные с ними проблемы социальных различий и дискриминации прежде всего беспокоят американских идеологов мультикультурализма. Поэтому главные усилия сосредоточены на практике аффирмативных (утвердительных) действий или, в другой терминологии, положительной дискриминации. Речь идет о предоставлении определенных преимуществ на рынке труда и образования наиболее ущемленным группам населения, прежде всего афроамериканского происхождения. Это осуществляется путем установления квот для тех групп, которые являются объектом госу-
дарственной поддержки, при зачислении в высшие учебные заведения, трудоустройстве, в т.ч. на престижные должности, и т.п. В США настойчиво культивируется так называемая политическая корректность (political correctness) как технология, направленная на формирование толерантности и уважительного отношения к различным расовым, этническим, социальным и религиозных группам. Политкорректность как форма поведения и общения накладывает табу на использование таких терминов и действий, которые вызывают негативные коннотации, воспринимаются как ущемляющие человеческое достоинство и нарушают равные права всех граждан.
Одной из первых групп, по отношению к которой принцип политической корректности был применен наиболее радикально, стало чернокожее население Америки. В 1960-1970-х гг., когда усилилась его борьба за равные гражданские права, наиболее распространенные в то время номинации black, negro, а тем более пренебрежительное nigger (черномазый) стали восприниматься как оскорбительные, имеющие дискриминационную направленность. Постепенный поиск наиболее нейтрального названия этой группы привел к появлению термина «афро-американцы», который стал общепринятым и признается сегодня единственно возможным в политическом лексиконе. В дальнейшем поиск «политкорректных» наименований и форм обращения был распространен и на другие группы населения: женщин, сексуальные меньшинства, инвалидов, лиц преклонного возраста и т.д., поскольку все они требовали признания их равноправными членами общества.
Политкорректность является, прежде всего, инструментом языковой политики, т.е. целенаправленным воздействием на язык с целью предотвратить недовольство отдельных групп населения и таким образом сохранить социальную стабильность в обществе. Однако она отнюдь не ликвидирует социальное неравенство. Это, прежде всего, умение писать на уязвимые темы, балансируя между сохранением содержания и желанием не обидеть собеседника или читателя, принадлежащего к определенной социальной категории или этническому меньшинству [Остроух, Остроух 2003: 273]. Поэтому отношение к этому феномену современной американской действительности весьма неоднозначно как в самих США, так и в других странах мира. Политкорректность часто высмеивают, она многими воспринимается как форма цензуры и контроля над свободным выявлением мнений. Тем не менее требование соблюдения принципа политкор-ректности позволяет несколько снять социальную напряженность, а главное -постепенно меняет личностные и групповые установки и ценностные ориентации, поскольку они, с одной стороны, в значительной степени формируются под влиянием языковой практики, с другой - определяют ее. Не случайно в последнее время все больше внимания уделяется роли средств массовой информации, которые могут разжигать (и, к сожалению, довольно часто это делают) межэтническую, межконфессиональную, межнациональную и т.д. вражду, употребляя термины, которые однозначно могут быть расценены как неполиткорректные. В целом же, по мысли В. Тишкова, «общим для всех вариантов политики муль-тикультурализма, утвержденной в разных странах, было признание неоднородности современных гражданских наций, признание и поддержка культурных различий, включая не только так называемые исторические меньшинства, но и разные по культуре и религии группы иммигрантов, ставших во многих случаях гражданами стран нового пребывания» [Тишков 2013: 146].
Следует отметить, что и сама концепция мультикультурализма, и практика ее внедрения имеют много противников, активно критикуются как с теоретических позиций, так и с позиций практической значимости, способности содействовать решению тех острых социальных проблем, которые, собственно, и побудили
68
ВлАсть
2016'06
обратиться к разработке и внедрению идеи культурной многоукладности общества. С теоретических позиций концепцию мультикультурализма критикуют:
- за многозначность самого понятия «мультикультурализм», что затрудняет его использование в науке и общественной практике;
- идеалистичность, морализаторский характер самой идеи построения современного государства, основанной на признании равной ценности и равного социального статуса различных культур;
-подмену понятий «этничность» понятием «культура», что практически сводит этнические различия, в т.ч. и в социальном положении отдельных групп, к культурным различиям, объясняет социальную дифференциацию прежде всего действием культурных, ментальных факторов.
В практическом плане мультикультурализм критикуют, во-первых, за те негативные социальные последствия, к которым приводит последовательная реализация этого принципа построения нации-государства, во-вторых, за несоответствие провозглашенных целей и программ реальным результатам. Наиболее беспокоит критиков мультикультурализма то, что он может быть существенной преградой на пути национальной консолидации и даже ставит под сомнение единство нации-государства. Оказалось, что любая политика различий (как еще называют мультикультурализм) не только не решает проблемы гармоничного сосуществования носителей различной идентичности, а наоборот, углубляет эти проблемы, акцентируя внимание на границах, корорые отделяют группы и культуры. Ведь даже этническая индифферентность официального политического дискурса, выделяющая Францию среди других европейских государств, не помогла преодолеть практику партикуляризации и геттоизации этнических меньшинств. Распространено мнение, что направленность политики мультикульту-рализма на защиту культурных меньшинств противоречит принципу равенства индивидуальных возможностей и, в конечном итоге, способствует закреплению неравенства. К тому же льготы в виде квот, которые широко применяются в США, делают неуравновешенной конкуренцию на рынке труда. Предоставление особо благоприятных условий для пораженных групп (положительная дискриминация) не стимулирует их стремление ликвидировать существующее неравенство, а, наоборот, приводит к консервации привычных, ориентированных на патернализм образцов поведения. Поэтому, несмотря на очевидную неэффективность распространенной в США практики «аффирмативных действий», оказалось невозможным отказаться от нее вследствие активного сопротивления тех, кто привык пользоваться государственной поддержкой.
С позиций властных структур мультикультурализм рассматривается как политика, выполняющая стабилизирующую функцию. Мультикультурализм несколько смягчает противостояние большинства и этнических меньшинств, доминирующей культуры и существующих субкультур. Для самих же этнических и культурных сообществ мультикультурализм служит стратегией их самоутверждения в обществе. Так, С.И. Глушкова отмечает: «В условиях мультикультурализма - признания наряду с универсальными правами человека также и национально-культурной специфики прав человека в каждой политической и правовой системе, культуре - важными для обеспечения индивидуальных прав являются вопросы личной безопасности и защиты индивидуального самоопределения» [Глушкова 2010: 136]. Тем не менее, несмотря на довольно существенные недостатки концепции мультикультурализма, большинство специалистов считают, что разумная альтернатива ей пока отсутствует. Отказ от «политики различий» в пользу принудительного «тождества» привел бы к беспрецедентному росту социальной напряженности. И поэтому сегодня такая возможность в иммиграционных странах даже не рассматривается. Симптоматично, что и так называемые «национальные
государства» Западной Европы постепенно отказываются от ассимиляционной парадигмы, реально проводя политику культурного плюрализма, хотя и не всегда называя последнюю «мультикультурализмом». Становится все более очевидным, что государство не может рассчитывать на преобразование иммигрантов в полноценных членов общества, не признавая за ними, хотя бы частично, право на отличие, право на сохранение идентичности. И еще один, довольно существенный аргумент: сегодня отказаться от сосуществования в условиях культурного плюрализма уже невозможно, ведь культурное многообразие - это не только и не столько этническое многообразие. Это и многообразие жизненных стилей, культурных ориентаций, норм поведения, т.е. всего того, что является определяющей характеристикой постмодернистского этапа развития общества. Отсюда актуальной для многих стран является необходимость приблизить поликультурный концепт к своей национальной специфике.
Список литературы
Воронков В. 2002. Мультикультурализм versus деконструкция этнических границ? — Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ (под ред. В.С. Малахова, В.А. Тишкова). М.: Ин-т этнологии и антропологии; Ин-т философии РАН. С. 38-47.
Глушкова С.И. 2010. Индивидуальные, групповые, коллективные и всеобщие права в условиях мультикультурализма. — Полис. Политические исследования. № 6. С. 131-140.
Кимлика У. 2010. Современная политическая философия (пер. с англ.). М.: ИД ГУ—ВШЭ. 592 с.
Малахов В.С. 2002. Зачем России мультикультурализм. — Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ (под ред. В.С. Малахова, В.А. Тишкова). М.: Ин-т этнологии и антропологии; Ин-т философии РАН. С. 48-60.
Остроух И.Г., Остроух А.В. 2003. Политическая корректность как опыт формирования толерантного сознания. - Межкультурный диалог: лекции по проблемам межэтнического и межконфессионального взаимодействия (под ред. М.Ю. Мартыновой, В.А. Тишкова, Н.И. Лебедевой). М.: Изд-во РУДН. С. 272293.
Скоробогатых Н.С. 2004. Австралийский мультикультурализм: путь к гражданскому согласию или к расколу общества? — Общественные науки и современность. № 1. С. 135-146.
Смирнов А.Н. 2005. Этничность и культурный плюрализм в контексте государственной политики. — Полис. Политические исследования. № 4. С. 30-52.
Тишков В.А. 2003. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука. 544 с.
Тишков В.А. 2013. Полиэтническое общество и государство: понимание и управление культурным разнообразием. — Кризис мультикультурализма и проблемы национальной политики (под ред. М.Б. Погребинского, А.К. Толпыго). М.: Весь Мир. 400 с.
Wieviorka M. 1998. Is Multiculturalism the Solution? — Ethnic and Racial Studies. Vol. 21(5). Р. 881-910.
