CC BY
22
ИНТЕРВЬЮ
"МОЖЕТ ЛИ СОЦИОЛОГИЯ БЫТЬ РЯЗАНСКОЙ"? Беседа с членом-корреспондентом РАН, главным редактором журнала "Социологические исследования", деканом социологического факультета РГГУ
Ж. Т. Тощенко
— В полемике, развернувшейся на страницах нашего журнала относительно того, какие бывают социологи, высказывались различные точки зрения. Какова Ваша позиция в этом споре?
— На мой взгляд, социология как наука может быть только одна. Другое дело, что различные грани этой отрасли знания позволяют говорить о теоретической или прикладной, фундаментальной или эмпирической социологии. Поэтому я считаю неплодотворным и даже ошибочным деление социологов на тех, кто работает в академических или учебных заведениях, и на со-циологов-прикладников, которые де заняты делом, работая в производственных, социальных либо политических учреждениях. Нельзя — в этом я глубоко убежден — делить социологию и социологов по месту работы. Их нужно рассматривать в тесной связи с теми содержательными аспектами их деятельности, с теми функциональными особенностями их работы, которые они реализуют в своей творческой жизни.
С моей точки зрения, социологи условно могут быть представлены тремя основными группами.
Первую группу образуют теоретики, методологи, оперирующие совокупностью категорий и понятий социальной науки вообще и социологии в частности. От них зависит обоснованность, достоверность, логичность тех исходных постулатов, которые гарантируют надежность и глубину проникновения в сущность социальных процессов и явлений. Эта категория исследователей производит важную, основополагающую часть научного знания. Без них невозможно продвинуться в получении нового знания или переосмыслить старое. Мне в этой связи вспоминается профессор А. К. Уледов. Объектом его размышлений было общественное сознание и общественное мнение. Он обладал даром формулировать глубоко аргументированные выводы и предложения, которые служили базой для проведения эмпирических исследований. Что касается зарубежных исследователей, то я всегда восхищался творчеством О. Тоффлера. Он выдвигал такие методологические положе-
ния, которые, сохраняя теоретическую глубину, одновременно являлись прекрасным материалом для проведения прикладных исследований. Знакомясь с подобными теоретикометодологическими положениями, любой социолог получает надежный инструмент для операционализации понятий, подготовки блока вопросов или статистических данных по тому или иному процессу. В то же время теоретики нередко сами "питаются" результатами прикладных исследований для уточнения выдвигаемых ими теоретических положений. Эта группа исследователей в основном работает в научных и учебных заведениях, хотя и не только в них. Я знаю немало людей такого типа мышления, которые пришли из других наук — математики, географии, философии и т. д.
Вторую группу образуют так называемые прикладники, занятые в основном эмпирическими исследованиями и решающие прикладные задачи часто очень утилитарного свойства. Но не всякого, кто задает вопросы или анализирует ситуацию в организации, можно назвать социологом. Социолог-прикладник — это исследователь, который подготавливает и проводит опросы на базе науки, на базе тех принципов, которые сформулированы в методологии и методике социологических исследований. Именно в этом отличие социолога от болтунов или имитаторов, которые не желают знать принципов проведения социологического исследования и в лучшем случае руководствуются здравым смыслом. Нередко такой имитатор социологии превращается в персонажа, суть действий которого сводится к народной мудрости: "Один дурак может задать столько вопросов, что десять умных не ответят". Повторяю, настоящий социолог-прикладник строит и реализует свои проекты, опираясь на на-
уку, на теоретические допущения. А того, кто не руководствуется этими требованиями и принципами, нельзя назвать не только социологом, но и прикладником. Это в лучшем случае ремесленник, ищущий удачу на поле произвольного поиска "авось удастся". Кстати, таких горе-прикладников развелось очень много в пиар-кампаниях, паразитирующих на заказах богатых людей и их желании прорваться в депутаты или мэры.
Третья группа является образцом высшего пилотажа в социологии. Сюда входят исследователи, для которых характерно органическое соединение теории и эмпирии. Такое сочетание не каждому дано. Есть, как я уже говорил, производители только теоретического знания. Есть те, кто проверяет это знание на практике. И те, и другие необходимы и науке, и реальной жизни. Без них нельзя продвинуться в том или ином направлении. Но высший пилотаж, мастерство
— это умение соединить науку и практические потребности, увидеть в эмпирических данных новую информацию, новые принципиальные положения, предложить принципиально иную классификацию реальных процессов или явлений. Именно такие исследователи являются авторами новых подходов, новых концепций, когда теоретическое и прикладное знание взаимно обогащают друг друга. И именно они могут работать как в научных и учебных, так и в прикладных учреждениях. В. Н. Шубкин, М. Н. Руткевич, Ю. В. Арутюнян и другие ученые олицетворяют это органическое, взаимно обогащающее соединение теории и эмпирии.
Таково, на мой взгляд, истинное деление социологов на группы реально функционирующих исследователей, в основе которого лежат не место жительства или работы, а результаты их творческой деятельности. Высокий уровень исследований
должен достигаться органическим единством высокой теории и доказательной практики.
— Как Вы относитесь к тому, что в настоящее время словом "социология" явно злоупотребляют?
— Это действительно так. Социологию начинают делить по регионам, республикам, нациям, что в корне неверно. Социология как наука одна, она может лишь по-разному проявляться в тех или иных регионах в зависимости от национальных или территориальных особенностей. Поэтому уместно говорить о ленинградской, новосибирской, уральской школах социологии, так же как о школе того или иного известного ученого. Но может ли быть рязанская, саратовская или башкирская социология? Убежден, что нет. Хотя есть и саратовские школы, и школа профессора Н. А. Аитова, без которого невозможно представить нынешнее состояние социологии в Башкирии, и школа И. Т. Левыкина в Орле, З. И. Файнбурга в Перми, Л. Н. Когана в Екатеринбурге (Свердловске).
Кроме того, слово "социология" употребляется к месту и не к месту. Появляются некие социологии "согласия", "символа" и даже СПИДа. Недавно я встретил на страницах одного журнала выражение "социология женщины" (автор Шелов-Коведя-ев). То, что эти явления или процессы могут быть объектом социологического анализа, у меня не вызывает сомнения. Но подходят ли они под специальную социологическую теорию? У каждого нового направления, наряду с общими социологическими категориями и понятиями, должен быть свой понятийный аппарат, который отличает их от других. Можно ли считать такими теориями названные явления и процессы? Конечно, нет.
— Иногда социологов упрекают в том, что они занимаются различ-
ными проблемами, переходя от одних к другим, увлекаются теми или иными модными или оплачиваемыми объектами исследований. Как Вы относитесь к этому?
— В этом вопросе несколько аспектов. Первый. Насколько предосудительно в течение творческой жизни переходить от одной проблемы к другой? Не вижу в этом ничего плохого, ибо исследователь часто пытается ответить на те вопросы, которые ставит перед ним жизнь, окружающая среда. Я, например, работая в годы своего становления в качестве социолога в Сибири, занимался проблемами молодежи на стройках, социальными проблемами освоения новых регионов. Этого требовала жизнь, и многие дальновидные руководители предприятий (Красноярского алюминиевого завода, Главкрас-ноярскстроя и др.) стремились получить научные рекомендации относительно того, как им решать, наряду с техническими, технологическими, организационными, экономическими проблемами, еще и социальные. Потом я переехал в Москву и стал изучать проблемы политической социологии, а потом постепенно пришел к мысли о необходимости более обстоятельно заняться теоретикометодологическими вопросами. Но это не значит, что я отошел от увлечений первых шагов в социологии — недавно вышла моя монография "Социология труда: опыт нового прочтения", материалы которой я собирал более 30 лет.
Немало моих коллег в течение своей творческой жизни тоже занимались самыми разными проблемами. Например, среди научных интересов О. Н. Яницкого — проблемы городов, экологические проблемы, а в настоящее время — проблемы рисков. Такой путь и такие поиски характерны почти для всех социологов, за плечами которых большой практи-
ческий опыт. Это нормальный творческий путь.
Второй аспект — модная проблематика. В социологии всегда были те или иные увлечения. Помню "движение за коммунистическое отношение к труду" (1960-е годы), исследования "социалистического образа жизни" (конец 1970-х — начало 1980-х годов), "ускорение социально-экономического развития" (вторая половина 1980-х годов), "проблемы демократии и тоталитаризма", "конфликтология" (1990-годы). На эти темы слетались тысячи людей, пытаясь ухватиться за новые веяния времени, и часто, не получив ничего особенно заметного (а иногда даже путного), бросались в поиски "актуального, значимого". В 1990-е годы добавились такие модные и хорошо оплачиваемые темы, как участие в избирательных кампаниях. Избрание в депутаты, губернаторы и мэры сопровождалось значительными финансовыми вливаниями, и огромное количество самодеятельных групп успешно паразитировало на этой общественной потребности, отнюдь не горя желанием глубоко проникнуть в сущность и содержание социологии, но успешно спекулируя ее имиджем. Этих горе-социологов привлекали и привлекают только деньги, а не наука. Ради этого они идут на подтасовку, на применение "черных технологий", манипулирование общественным сознанием и обман заказчика.
— Насколько общество может доверять исследованиям общественного мнения? Видит ли оно себя в этих данных?
— На мой взгляд, изучение общественного мнения — это ответ на злободневные вопросы, которые волнуют общество. Именно заостренность на значимых для большинства населения проблемах составляет ценность социологических опросов. Как показывает практика, многие из
них достаточно глубоко и обстоятельно отражают реальные процессы и выявляют истинные оценки тех или иных событий. Я обратил внимание на то, что летом 2004 г., когда шла подготовка к монетизации льгот, социологи ВЦИОМ и ИСКИ РАН предупреждали о возможной негативной оценке населения проектируемых мер. Но решения, принимаемые властными структурами, в очередной раз проигнорировали эти предупреждения по принципу "мы сами умные, сами знаем, что делаем". И получили то, что можно назвать провалом социальной политики.
В то же время роль опросов общественного мнения не надо преувеличивать. Важно исследовать не просто общественное мнение, а общественное сознание, которое стремится дать ответы на все актуальные и неактуальные, значимые и незначимые, мелкие и большие, будущие и прошлые вопросы. Только в этом случае можно получить целостную картину реальной жизни со всеми ее противоречиями, со всеми ее скрытыми (латентными) причинами. Такие исследования, дополненные статистическими данными, а также информацией о принятых решениях, обладают исключительной ценностью и достоверностью.
— Оправдано ли ставить вопрос, что важнее: прикладные или фундаментальные исследования? В чем Вы видите социальную ценность социологии?
— Первая часть вопроса в какой-то мере связана с первым вопросом. Поясню свою мысль. Научное социологическое исследование по большому счету не может быть или только "академическим", или только прикладным. В социологии есть такое понятие, как фундаментальное исследование, которое является органическим сплавом теоретического и эмпирического. Иного не дано. Толь-
ко теоретизирование неизменно вырождается в лучшем случае в социально-философские рассуждения, а сбор эмпирической информации без научного обоснования уподобляется навалу фактов, которые не дают пищи ни уму, ни сердцу.
Что касается второй части вопроса, то, на мой взгляд, только социология, в отличие от других социальных наук, способна поддерживать обратную связь в процессе функционирования и управления обществом. Именно социологические исследования выявляют, как меняется общественное настроение, в каком направлении развиваются предпочтения, по каким проблемам зреет недовольство, предупреждают заблуждения и предрассудки. Например, в начале 1990-х годов была очень популярна точка зрения, что доля тех (30— 35%), кто поддерживал социалистические идеи, к концу этого десятилетия обязательно сократится, ибо многие носители таких ориентаций уже покинут этот мир и их место займет молодое поколение, которое не будет придерживаться взглядов старших.
Но прошло уже почти 15 лет, а число сторонников социалистической идеи не уменьшается. Более того, анализ молодежных движений неумолимо показывает, что в этом поколении немало людей, которые по-своему пришли к тем идеям, которые исповедовали их отцы и деды. Меня очень раздражают утверждения, что противниками реформ выступают малообразованные, неквалифицированные, бедные слои населения. Социологические данные свидетельст-
вуют, что недовольство экономической и социальной политикой выражают представители среднего класса. Это, кстати, коррелирует с общим социологическим выводом, что революции в обществе совершают не босяки, не маргиналы, не люмпены, а вполне цивилизованные социальные группы, которые не захотели и не смогли жить по старым нормам.
— То, что социология меняется, признают все. А меняются ли сами социологи?
— Нам на смену идет новое поколение социологов, которые по-иному решают проблему совмещения профессиональных и социальных ролей. Например, на нашем факультете работает молодая женщина Мирослава Сергеевна Цапко. Кандидат наук, очень успешный и популярный преподаватель, она одновременно руководит социологической службой одного из рекламных агентств Москвы. Сочетание преподавательского и исследовательского начала сделало ее образцом для подражания, особенно для наших студенток. К тому же она мать двух маленьких сыновей. Умением успешно сочетать личное и общественное обладают и другие наши молодые преподаватели. И это весьма отрадно.
Беседовала Каринэ Щадипова
In his interview "Can the Sociology Belong to Ryazan?" Jean T. Toshchenko, one of the prominent Russian sociologists and Editor-in-Chief of "SOCIS" journal talks about the social role of sociology and the value of public opinion polls, as well as about organic link between theory and empirical data in sociology.
