CC BY
232УДК 616.831.92
МОЗГОВОЙ ПЕСОК В ШИШКОВИДНОМ ТЕЛЕ: ТЕОРИИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ
ОБРАЗОВАНИЯ (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ)
Е. Е. Зверева
Кафедра нормальной анатомии
Медицинская академия имени С. И. Георгиевского
ФГАОУ ВО «Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского»
Адрес переписки: бул. Ленина, 5/7, г. Симферополь, 295006, Республика Крым, Российская Федерация
E-mail: zvereva2029@yandex.ru
РЕЗЮМЕ
Причины образования мозгового песка в шишковидном теле до сих пор до конца не изучены. В статье приведены данные о форме, конфигурации и химическом строении частиц мозгового песка, различиях в строении поверхностных и глубоких конкрементов, характере кальцификации шишковидного тела в разном возрасте. Описаны ключевые моменты и теории формирования кальцинатов.
BRAIN SAND IN THE PINEAL GLAND: THEORIES AND REGULARITIES OF
FORMATION (REVIEW)
E. E. Zvereva
SUMMARY
Causes of appearance of the brain sand into the pineal gland are still not fully understood. The article presents data of the shape, configuration, and chemical structure of particles of brain sand, the differences in the structure of the superficial and deep stones, the character of pineal calcification at different ages. The key points and theories of the sand formation are described.
Ключевые слова: мозговой песок, конкременты, шишковидное тело.
ВВЕДЕНИЕ
Первое сообщение об обнаружении необычных частиц в шишковидном теле принадлежит Клавдию Галену, высокообразованному врачевателю римской знати. Длительное время бытовало мнение о связи многих психических заболеваний с накоплением «мозгового песка», основанное также и на ряде тезисов философской работы Рене Декарта о том, что шишковидное тело является местом расположения души в теле человека [16]. Итальянский анатом Джованни Баттиста Морганьи (16821771) в своей работе «The Seats and Causes of Disease», опубликованной в 1761 г., описал случай кальцинации эпифиза, вследствие чего железа имела размеры куриного яйца [27].
В настоящее время известно, что мозговой песок (acervuli, corpora arenacea) представляет собой кальцийсодержащие конкременты, которые в норме могут присутствовать в шишковидном теле у людей и млекопитающих [1, 10, 29, 31, 32, 50, 56]. Чаще всего присутствие мозгового песка в шишковидном теле не имеет каких-либо клинических проявлений и обнаруживается при проведении рентген-исследования и компьютерной томографии [23, 57]. Представляют большой интерес закономерности образования конкрементов и связь их появления с функциональной активностью органа. Для раскры-
тия данных вопросов мы провели исследование отечественной и зарубежной литературы.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Накопление мозгового песка в эпифизе -это наиболее часто встречающийся процесс кальцификации среди других отделов мозга, из всех случаев определения кальцийсодер-жащих конкрементов в головном мозге 71% приходится на шишковидное тело [28, 55].
Размер песчинок бывает крайне вариабелен - от нескольких микрон до нескольких миллиметров в диаметре [13, 41, 55, 56, 58]. Кальцификаты встречаются чаще у мужчин, чем у женщин [34, 58].
В химическом составе песка есть как неорганические, так и органические составляющие. Из неорганических веществ наибольшую долю занимает кальций [11] в составе: гидроксиапа-тита кальция [20, 34], гидрофосфата кальция, фосфата кальция, карбонатапатита, кальцита [13, 50]. Наличие кальция подтверждается излучением конкрементами голубого света под воздействием ультрафиолетовых лучей [13]. Кроме того, конкременты содержат фосфор, железо, хлор, калий, медь, цинк и магний [11, 25, 39, 46, 56, 58]. Описаны случаи накопления фтора в составе частиц мозгового песка, причем это негативно сказывается на секреторной
активности шишковидного тела [2, 8, 32, 41]. Органическая составляющая включает в себя гликозаминогликаны [25], а также гормоны эпифиза: мелатонин, серотонин, 5-гидрокси-триптофол, 5-метокситриптамин, 5-метокси-триптофол и пептиды [13]. Кроме того, приводятся данные о содержании в конкрементах особых веретеновидных клеток с ядрами овальной формы, вытянутыми вдоль длинной оси клетки. Авторы делают предположение о том, что они имеют нейроглиальную природу и являются астроцитами в стадии апоптоза [13].
Литература указывает на концентрическое слоистое строение песчинок [49]. Однако, стоит отметить, что весьма характерно различие в строении частиц мозгового песка в зависимости от локализации конкрементов [25]. В периферических участках эпифиза мозговой песок представляет собой небольшие частицы в виде концентрических кольцевых образований. В центральной части паренхимы железы обнаруживаются более крупные конкременты за счет объединения в конгломераты [31]. При этом автор отмечает, что частицы конгломери-руются, лишь достигнув определенного размера, мелкие элементы не конгломерируются. Агрегация может происходить по типу образования элементов в виде 1) тутовой ягоды с большим количеством соединенных друг с другом мелких узелков либо 2) «ламинирования», когда агрегат покрывается общей пластинкой [31].
Различие поверхностных и глубоких частиц мозгового песка состоит не только в форме, но и в химическом строении. Внутренние, глубоко расположенные элементы содержат гидроксиапатит и некоторое количество органического вещества, песчинки, локализующиеся на периферии органа, чаще состоят из органического вещества, также, как и конкременты, найденные в сосудистых сплетениях 111-го желудочка [20]. Необходимо отметить, что наличие мозгового песка в эпифизе часто сочетается с появлением конкрементов в сосудистых сплетениях 111-го желудочка [22, 58].
Кроме того, есть данные о конкрементах, находящихся непосредственно в самой соединительнотканной капсуле эпифиза [35]. Впервые они были обнаружены у старых крыс. Обычно капсульные частицы мельче, чем вну-трипаренхиматозные включения, состоят из кальция, в основном в составе гидроксиапа-тита. Фосфор также присутствует в капсуль-ных отложениях песка, но в гораздо меньшем количестве. При этом обнаружено содержание натрия в капсульных конкрементах [35].
Установлено, что в капсуле с возрастом встречаются песчинки, имеющие пластинчатое стро-
ение, вероятно это связано с сезонным ритмом изменения концентрации кальция [60]. Кроме того, в кровеносных сосудах капсулы шишковидного тела также определяются кальциевые отложения, в виде частиц округлой формы, содержащих в большом количестве натрий [36].
Необходимо отметить, что локализация песчинок в ткани шишковидного тела весьма разнообразна. У человека частицы мозгового песка могут располагаться в любом участке органа, у грызунов встречаются чаще в поверхностной части шишковидного тела, у свиней в капсуле и соединительнотканной строме [25]. Конкременты обнаруживаются в перикапиллярном пространстве, между пинеалоцитами и вдоль клеточных мембран [60]. Кроме того, частицы мозгового песка были обнаружены и в особых межклеточных пинеальных канальцах шишковидного тела [51]. Также песчинки могут располагаться в пинеалоцитах внутриклеточно: в митохондриях, лизосомах, эндоплазматическом ретикулуме [19, 54], и непосредственно в цитоплазме [1].
В цитоплазме некоторых пинеалоцитов также обнаружены образования размером 1-2 мкм, названные «осмиофильными тельцами», для них характерно наличие оболочки и внутренней электронно-плотной неоднородной структуры. Расположение их разнообразно -вблизи кариолеммы, в отростках пинеалоцитов и их булавовидных расширениях. Они имеют в своем составе фосфор, кальций и серу. Предшественниками их, по мнению автора, могут являются везикулы комплекса Гольджи. [1].
Большинство авторов связывают появление частиц с деятельностью пинеалоцитов [35, 37], указано, что изначально мозговой песок начинает появляться в темных пинеа-лоцитах [52]. Также было высказано предположение, что периваскулярно расположенные тучные клетки в периферических отделах железы вблизи капсулы органа также вовлечены в процесс кальцификаци [13, 43, 60].
Согласно данным [38, 60] у молодых пациентов мозговой песок представлен сферическими образованиями, расположенными вблизи пинеалоцитов. С возрастом происходит изменение их конфигурации: они становятся более крупными, приобретают концентрическую структуру и связаны с глиальными клетками.
Кроме того, есть мнения, что в процесс образования песчинок вовлечены также и кол-лагеновые волокна [25]. Предполагают, что процесс кальцинации шишковидного тела возникает в одной точке, а в последствии распространяется на другие участки железы [9].
Механизм образования песка до сих пор не имеет единого объяснения.
Одна из теорий возникновения конкрементов состоит в нарушении транспортировки кальция через мембрану пинеалоцитов, при этом в цитоплазме накапливаются вакуоли с кальцием, также он откладывается в митохондриях и комплексе Гольджи. Рост вакуолей приводит к деструкции клетки [25], и в дальнейшем рост конкрементов происходит уже в межклеточном пространстве [21].
В капсуле предполагается иной механизм: конкременты образуются изначально в межклеточном пространстве, благодаря повышенному содержанию ионов кальция [25].
Кроме того, в качестве причины кальцифи-кации шишковидного тела называют побочные продукты метаболизма нейронов и глии, а также вещества, появляющиеся в результате экзоцитоза пинеалоцитов, которые образуют основу для появления конкрементов [40, 60].
Также существует предположение, что образование частиц мозгового песка связано с кальцинированием белка-носителя индолами-нов - главных эпифизарных гормонов [59, 60].
Часть авторов считают, что процесс образования мозгового песка происходит в результате дегенеративных процессов и гибели пинеалоцитов [34, 42].
Считается, что первоначально мозговой песок появляется в постпубертатный период, однако отложения его встречаются и у детей, чаще в виде единичных конкрементов [44, 58,60]. При этом большинство авторов сходятся во мнении, что количество мозгового песка в шишковидном теле увеличивается с возрастом [13, 23, 25, 31, 33, 44, 48, 50, 56], в старости обычно обнаруживается наличие обширных конкрементов [58]. Однако существует и противоположное мнение, что процесс каль-цификации не зависит от возраста [31 ,56 ].
Автор [3] допускает тенденцию возрастания количества песка в шишковидном теле с возрастом, но отмечает, что бывают случаи большого количества кальцинатов в молодом возрасте и малое - в старческом. Существует теория, связывающая образование мозгового песка не с инволютивными процессами, а с чрезвычайно высокой функциональной активностью [3, 5], с этим согласуется факт, что у зрелых женщин, болеющих раком молочной железы, уровень кальцинации в шишковидном теле выше, чем в контроле [17]. К тому же, многие исследователи так или иначе связывают появление мозгового песка с функциональной активностью пинеа-лоцитов и процессом синтеза мелатонина [13, 25, 31]. Появляется все больше доказательств того, что повышение количества песка коррелирует с уменьшением синтеза мелатонина,
т.к. при повышении количества конкрементов уменьшается объем функционирующей паренхимы - гормонально активной ткани [12, 33, 42, 47, 48]. Интерес представляют также данные о том, что количество песка меняется при различных нейродегенеративных процессах (болезни Альцгеймера, эпилепсии, шизофрении) [31], а также о связи кальцификации эпифиза с внутримозговым кровоизлиянием [33].
Отложения песчинок приобретают важное значение в свете теории А.М. Оловникова [4, 6, 14, 15, 29, 45]. Согласно ей, смещение и перегруппировка частиц мозгового песка, расположенных как в канальцах, так и в периваскулярном пространстве железы приводит к массовому выбросу ранее депонированных гормонов шишковидного тела в цереброспинальную жидкость. Это зависит от давления цереброспинальной жидкости в пространствах, находящихся внутри шишковидного тела и в цереброспинальной жидкости III-го желудочка. Наиболее вероятным источником этих процессов выступают изменения гравитационного влияния Луны в период новолуния и полнолуния. Возможность формирования особой решетки сети песчинок, подверженной гравитационному воздействию, описана и в работах ряда авторов [8, 9]. Существует предположение, что песчинки, расположенные внутри пинеалоцитов в везикулах и осмиофильных тельцах, способны смещаться, оказывая при этом влияние на процессы, происходящие в клетке, в том числе и секреторные [18]. Электромагнитное излучение воздействует на ионы кальция в пинеалоцитах; поскольку ионы кальция включены в процесс превращения серотонина в мелатонин [24, 53].
Известно, что у человека в новолуние происходит уменьшение объема шишковидного тела [6, 7], а также есть данные о изменении концентрации мелатонина в слюне в фазе полнолуния [26].
Как известно, в периоды полнолуния и новолуния изменяются и гравитационные и геомагнитные показатели [30], что показывает возможность совместного влияния двух этих факторов на функциональную активность шишковидного тела.
ВЫВОДЫ
Исследование мозгового песка шишковидного тела актуально с античности до настоящего времени, поскольку затрагивает морфофункци-ональную составляющую данного инкреторного органа с большим набором функций. Установлена зависимость конкрементообразования от экзогенных и эндогенных факторов различной природы - в первую очередь биологических (видовые, возрастные, хронологические пара-
метры, физиологические и патологические состояния организма), а также внешних факторов преимущественно физической природы, действие которых реализуется прежде всего эффектами на микроциркуляцию внутренних сред в железе; описаны ключевые моменты и теории формирования кальцинатов. При изучении морфологии шишковидного тела важно освещать данный аспект, описывая частные случаи локализации конкрементов, что вносит вклад в генеральную композицию теории и способствует развитию фундаментальных наук.
ЛИТЕРАТУРА
1. Герасимов АВ, Потапов АВ, Варакута ЕЮ. Ультраструктура и химический состав осмиофильных телец в пинеалоцитах у крыс. Актуальные вопросы медицины XXI века: сборник статей 43 Международной научно-практической конференции 4 марта 2014 г. Отв. ред. А.А. Сукиасян. - Уфа: РИЦ БашГУ: 2014; 13-15.
2. Донских ИВ. Влияние фтора и его соединений на здоровье населения (обзор данных литературы). Бюллетень ВСНЦ СО РАМН. 2013;3(91).Ч.2:179-185.
3. Иванов СВ. Возрастная морфология эпифиза человека: прижизненное исследование. Успехи геронтологии. 2007;20(2):60-65.
4. Иванов СВ, Костоглодов ЮК. Морфологическое и хроноэпидемиологическое обоснование лунасенсор-ной функции эпифиза в контексте редумерной гипотезы старения. Успехи геронтол. 2010;23(4):536-538.
5. Иванов СВ. Место и роль эпифиза в нейро-эндокринной системе: Полувековая эволюция гипотез, фактов и их трактовок. Проблемы геронтологии и гери-атрии-2008: Материалы IV научно-практической конференции Северо-западного федерального округа в рамках IV Северного социально-экологического конгресса; 2008 29-30 апреля; Сыктывкар. Сыктывкар;СПб: ГО РАН, 2008:107-132.
6. Иванов СВ. Субстраты и возможные механизмы лунасенсорной функции эпифиза в контексте редусом-ной гипотезы старения и контроля биологического времени в онтогенезе. Успехи геронтол. 2008;21(3):488-490.
7. Иванов СВ, Бланк МА. Age morphology of the epiphysis: the chronobiological analysis. Успехи геронтол. 2007;20(3):39.
8. Капцов ВА, Дейнего ВН. Иммунная система и искусственная световая среда. Аллергология и иммунология. 2015;16(3):253-258.
9. Капцов ВА, Дейнего ВН, Сорока АИ. Влияние света и физических полей на риск дисгармонизации синтеза мелатонина в шишковидной железе. Анализ риска здоровью.2014;2:30-41.
10. Карманова ЛВ. Возрастные особенности морфологии шишковидного тела у жителей г. Сыктывкар (Республика Коми). Здоровье человека на Севере. 2009;2:24-26.
11. Клименко ТМ, Кварацхелия ТМ, Губина-Вакулик ГИ. Клинико-морфологические корреляты функции эпифиза мозга у недоношенных новорожденных. Здоровье ребенка : журнал для педиатров. 2008;3:108-112.
12. Михайлов МК. Значение лучевой диагностики в современной клинике.
Казанский медицинский журнал. 2005;86(2):101-112.
13. Гульков АН, Рева ИВ, Рева ГВ, Ямамото Т. [и др.] Мозговой песок эпифиза при ишемии мозга. Fundamental research. 2014;10:654.
14. Оловников АМ. Редусомная гипотеза старения и контроля биологического времени в индивидуальном развитии. Биохимия. 2003;68(1):7-41.
15. Оловников АМ. Редусомное старение: комментарии. Успехи геронтол. 2003;12: 28-45.
16. Паскалев Д, Радоинова Д, Галунска Б. Доктор Захарина Димитрова (1873-1940): пионер в области исследования микроструктуры эпифиза. Нефрология. 2011;15(2):115-118.
17. Постнатальная динамика размеров эпифиза человека: прижизненное исследование. СВ. Иванов [и др.]. Проблемы геронтологии и гериатрии-2006. Материалы III региональной научно-практической конференции Северо-западного федерального округа в рамках II Международного северного социально-экологического конгресса «Культурная и природная палитра северных территорий России»; 2006 20-22 апреля; Сыктывкар. Санкт-Петербург: ГО РАН; 2006;76-81.
18. Герасимов АВ, Костюченко ВП, Кравченко ЛБ, Логвинов СВ, Потапов АВ, Варакута ЕЮ, Аникина ЕЮ. Ультраструктурные особенности пинеалоцитов с признаками секреторной активности у крыс и полёвок при стрессе. Фундаментальные исследования. 2014;10:873-877.
19. Герасимов АВ, Костюченко ВП, Логвинов СВ, Потапов АВ, Варакута ЕЮ. Ультраструктурные особенности пинеалоцитов шишковидной железы грызунов в возрастном аспекте. Фундаментальные исследования. 2013;12:449-452
20. Юнеман ОА. Гистологическое и иммуногисто-химическое исследование индивидуальной, половой и возрастной изменчивости сосудистых сплетений боковых желудочков головного мозга человека: автореф. дисс...к.б.н. М., 2012:16-19.
21. Abou-Easa K, Toussoni E, Abd-El-Gawadi M. Involution signs during the postnatal life in the pineal tissue of Buffalo and camel. Nature and Science. 2009;7(9):35-44.
22. Admassie D, Mekonnen A. Incidence of normal pineal and chroids plexus calcifi cation on brain CT (computerized tomography) at Tikur Anbessa Teaching Hospital Addis Ababa, Ethiopia. Ethiop Med J. 2009;47(1):55-60.
23. Betsholtz C, Keller A. DGF, Pericytes and the Pathogenesis of Idiopathic Basal Ganglia Calcification (IBGC). Brain Pathology. 2014;24:387-395.
24. Bevington M. Lunar biological effects and the magnetosphere. Pathophysiology. 2015; 22:211-222.
25. Bulc M, Lewczuk B, Prusik M, Gugolek A, Przybylska-Gornowicz B. Calcium concrements in the pineal gland of the Arctic fox (Vulpes lagopus) and their relationship to pinealocytes, glial cells and type I and III collagen fibres. Polish journal of veterinary sciences. 2010;13(2):269-287.
26. Cajochen C, Altanay-Ekici S, Munch M, Frey S, Knoblauch V, Wirz-Justice Evidence that the lunar cycle influences human sleep. Current Biology. 2013;23:1-4.
27. Choudhry O, Gupta G, Charles J. Prestigiacomo On the surgery of the seat of the soul: the pineal gland and the history of its surgical Approaches. Neurosurg Clin N Am. 2011 Jul;22(3):321-33.
28. Daghighi MH, Rezaei V, Zarrintan S, Pourfathi H. Intracranial physiological calcifications in adults on computed tomography in Tabriz, Iran. Folia Morphol 2007;66:115-119.
29. Gerasimov AV, Kostyuchenko VP, Solovieva AS, Olovnikov AM. Pineal gland as an endocrine gravitational lunasensor: manifestation of moonnphase dependent morphological changes in mice. Biochemistry (Moscow). 2014;79(10):1069-1074.
30. Ikegami T, Takeuchi Y, Hur SP, Takemura A. Impacts of moonlight on fish reproduction. Impacts of moonlight on fish reproduction. Mar Genomics. 2014 Apr;14:59-66.
31. Kim J, Kim HW, Chang S, Kim JW, Je JH, Rhyu IJ. Growth patterns for acervuli in human pineal gland. Sci Rep.2012;2(984):1-5.
32. Kalisinska E, Bosiacka-Baranowska I, Lanocha N, Kosik-Bogacka D, Krolaczyk K, Wilk A, et al. Fluoride concentrations in the pineal gland, brain and bone of goosander (Mergus merganser) and its prey in Odra River estuary in Poland. Environ Geochem Health. 2014 Dec;36(6):1063-77.
33. Kitkhuandee A, Sawanyawisuth K, Johns J, Kanpittaya J, Tuntapakul S, Johns NP. Pineal calcification is a novel risk factor for symptomatic intracerebral hemorrhage. Clin Neurol Neurosurg. 2014 Jun;121:51-4.
34. Kitkhuandee A, Sawanyawisuth K, Johns NP, Kanpittaya J, Johns J. Pineal calcification is associated with symptomatic cerebral infarction. J Stroke Cerebrovasc Dis. 2014 Feb;23(2):249-53.
35. Kodaka T, Mori R, Ezure H, Ito J, Otsuka N. Fibrous calcareous concretions in the capsules of human pineal glands. Showa Univ J Med Sci. 2013;25(3):223-231.
36. Kodaka T, Mori R, Ezure H, Ito J, Otsuka N. Mineralized Blood Vessels in the Capsules of Human Pineal Glands. Showa Univ J Med Sci. 2013;25(4):249-254.
37. Kodaka T, Sano T, Mori R. Scanning electron microscopy subsequent to a combined treatment of NaOCl and EDTA in some non-collagenous calcied matrixes. J Electron Microsc. 2000;49:195-202.
38. Koshy S, Vettivel SK. Varying appearance of calcification in human pineal gland: a light microscopic study. J Anat Soc India 2001;50:17-18.
39. Lewczuk B, Bulc M, Prusik M, Przybylska-Gornowicz B. Calcium ions in the pig pineal gland - an ultracytochemical study. J. Elementol. 2007;12(4):335-346.
40. Lukaszyk A, Rieter RJ. Histopathological evidence for the secretion of polypeptides by the pineal gland. Am J Anat 1975;143:451-64.
41. Luke J. Fluoride deposition in the aged human pineal gland. Caries Res.2001;35:125-128.
42. Mahlberg R, Kienast T, HEadel S, Heidenreich JO, Schmitz S, Kunz D. Degree of pineal calcification (DOC) is associated with polysomnographic sleep measures in primary insomnia patients. Sleep Medicine.2009;10:439-445.
43. Maslinska D, Laure-Kamionowska M, Der^gowski K, Maslinski S. Association of mast cells with calcification in the human pineal gland. Folia Neuropathol. 2010; 48(4):276-82.
44. Murro D, Alsadi A, Nag S, Arvanitis L, Gattuso P. Cytologic features of the normal pineal gland on squash preparations. Diagn Cytopathol. 2014 Nov;42(11):939-43.
45. Olovnikov AM. Lunasensor, infradian rhythms, telomeres and chronomere program of aging // Ann N. Y. Acad. Sci. 2005;1057:112-132.
46. Ongkana N, Zhao X, Tohno S, Azuma C, Moriwake Y, Minami T, et al. High accumulation of calcium and phosphorus in the pineal bodies with aging. Biol Trace Elem Res. 2007;119:120-127.
47. Oscar H, Bruttoa D, Merac RM, Lamad J, Zambrano M. Stroke and pineal gland calcification: lack of association. Results from a population-based study (The Atahualpa Project). Clinical Neurology and Neurosurgery. 2015;130:91-94.
48. Ozlece HK, Akyuz O, Ilik F, Huseyinoglu N, Aydin S, Can S, et al. Is there a correlation between the pineal gland calcification and migraine? European Review for Medical and Pharmacological Sciences 2015;19:3861-3864.
49. Pal1 B, Ghosal AK, Minj AP, Ghosh RK. Comparative histomorphological study of the pineal gland in human and fowl. Al Ameen J Med Sci 2013;6(1):80-84.
50. Pande SP, Kumbhare SP, Parate AR Incidental findings on cone beam computed tomography: relate and relay. Journal of Indian Academy of Oral Medicine and Radiology 2015;27(1):48.
51. Quay WB. Pineal canaliculi: demonstration, twenty-four-hour rhythmicity and experimental modification. Am J Anat. 1974;139(1):81-93.
52. Rabia A, Tahir M, Munir B, Sami W. Quantitative and qualitative analysis of cadaveric human pinealocytes in various age groups. Journal of the college of physicians and surgeons Pakistan. 2011;21(7):389-392.
53. Rapoport SI, Breus TK, Melatonin as a most important factor of natural electromagnetic fields impacting patients with hypertensive disease and coronary heart disease. Klin Med (Mosk). 2011;89(3): 9-14.
54. Saleh M, Bahaa AL-S, Eman Y. Ultrastructural study of pineal gland in ageing sprague Dawley rat. Journal of international academic research for multidisciplinary. 2014;2(6):161-169.
55. Sedghizadeh PP, Nguyen M, Enciso R. Intracranial physiological calcifications evaluated with cone beam CT. Dentomaxillofac Radiol. 2012;41(8):675-678.
56. Singh R, Ghosh S, Joshi A, Haldar C. Human pineal gland: Histomorphological study in different age groups and different causes of death. Journal of the anatomical society of India.2014;63:98-102.
57. Stuck B.A. [et al.] Pineal volume and circadian melatonin profile in healthy volunteers: an interdisciplinary approach. J Magn Reson Imaging. 2009;30(3):499-505.
58. Uduma F, Pius F, Mathieu M. Computed tomographic pattern of physiological intracranial
calcifications in a city in Central Africa. Global Journal of Health Science.2012;4(1):184-191.
59. Vigh B, Szel A, Debreceni K, et al. Comparative histology of the pineal gland. Hisol Histopathol 1998;13:851-70.
60. Whitehead MT, Oh C, Raju A, Choudhri XAF. Physiologic pineal region, choroid plexus, and dural calcifications in the first decade of life. AJNR Am J Neuroradiol. 2015 Mar;36(3):575-80.
