CC BY
3УДК 94
Кузьменко Е. А.
Мотивы вступления в цистерцианский монастырь в «Диалоге о чудесах» Цезария Гейстербахского
Аннотация. Статья посвящена раскрытию мотивов вступления мирян в цистерцианский орден, известный своим благочестием и строящий свою идентичность через утверждение превосходства над бенедиктинским орденом. Методология исследования темы вступления в монастырь включает герменевтический анализ текста, типологический анализ, сравнительный анализ. Мотивы не укладываются в двучленную оппозицию «достойные-недостойные», социальные вызовы оказывают большое влияние на принятие решения. Помимо собственно мотивов, статья показывает, как монастырская семья воспринимает эти мотивы, какую характеристику им дает. В заключении делается вывод, что для многих мирян мотивы благочестия уступают по значимости мотивам, связанным с кризисным социальным положением, нерешенностью бытовых проблем и низким социальным статусом.
Ключевые слова: цистерцианский орден, монашество, проповедь, социальная история, Бернард Клервоский, Цезарий Гейстербахский.
Образец цитирования: Кузьменко, Е. А. Мотивы вступления в цистерцианский монастырь в «Диалоге о чудесах» Цезария Гейстербахского / Е. А. Кузьменко // XPONOZ. Церковно-исторический альманах. - 2022. - № 10. - С. 38-49.
Об авторе: Кузьменко Елена Алексеевна - кандидат исторических наук; доцент кафедры зарубежного регионоведения и международного сотрудничества Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. E-mail: ea.kuzmenko@igsu.ru ORCID: 0000-0003-4144-2414
E. A. Kuzmenko
Motives for entry into a Cistercian monastery in the "Dialogue on Miracles" by Caesarius of Heisterbach
Annotation. The article is devoted to the disclosure of the motives for the entry of the laity into the Cistercian order, known for its piety and building its identity through the assertion of superiority over the Benedictine order. The methodology for researching the topic of entering a monastery includes a hermeneutic analysis of the text, typological analysis, and comparative analysis. Motives do not fit into the two-term opposition "worthy-unworthy", social challenges have a great influence on decision-making. In addition to the actual motives, the article shows how the monastic family perceives these motives, what characteristics it gives. In conclusion, it is concluded that for many laity the motives of piety are inferior in importance to the motives associated with a crisis in social status, unresolved domestic problems and low social status.
Keywords: Cistercian order, monasticism, sermon, social history, Bernard of Clairvaux, Caesarius of Heisterbach.
For citation: Kuzmenko E. A. Motives for entry into a Cistercian monastery in the "Dialogue on Miracles" by Caesarius of Heisterbach. XPONOS. Church-historical almanac, 2022, no. 109, pp. 38-49.
About author: Kuzmenko Elena Alekseevna - Candidate of Historical Sciences; Associate Professor of the Department of Foreign Regional Studies and International Cooperation of the Institute of Civil Service and Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation. E-mail: ea.kuzmenko@igsu.ru ORCID: 0000-0003-4144-2414
Вторая пол. XII - нач. XIII в. представляет собой период расцвета ордена цистерцианцев, осонованного в 1098 г. Робертом Молем-ским. Цель данной статьи предполагает раскрытие и характеристику мотивов вступления мирян в цистерцианский орден в Средние века. В качестве источника по данной теме выступает «Диалог о чудесах» средневекового религиозного автора - Цезария Гейстербахского (XIII в.), историографическая база представлена работами отечественных и зарубежных медиевистов. «Диалог о чудесах», датирующийся промежутком между 1219 и 1223 гг., считается классическим примером жанра exempla, наравне с произведениями Sermones vulgares ou ad status («Всеобщие проповеди, или к сословиям») Жака де Витри, Otia Imperialia («Императорские досуги») Гервасия Тиль-берийского и Tractatus de diversis materiis praedicabilibus Этьена де Бурбон («Трактат о различных материях, похвалы достойных»). C помощью чудес автор «Диалога» создает «историю цистерцианско-го универсума»1. Exemplum XIII в., золотого века жанра «примера», -это короткий рассказ, выдаваемый за случившееся на самом деле и предназначенный для включения в проповедь. Методология исследования темы вступления в монастырь включает герменевтический анализ текста, типологический анализ, сравнительный анализ.
Мотивы, побуждавшие мирян сменить светское платье на монашеское, были различными и не укладываются в двучленную оппозицию «достойные-недостойные». Наиболее похвальной предсказуемо является истинное «призвание» (vocatio), причем в отличие от «вдохновения» (inspiratio), речь о котором пойдет чуть ниже, vocatio понимается как продукт мыслительной и духовной деятельности человека, то есть нечто, исходящее от самого индивида, а не привнесенное извне, и поэтому достойное всяческого одобрения. Другим положительным, но уже в меньшей степени, мотивом считается вступление в орден в результате хлопот третьих лиц: увещевания, молитвы родственников, ободряющие примеры благочестивой монастырской жизни2. Промежуточное положение занимают причины, которые скорее вынуждают, чем побуждают мирян вступать в орден: болезни, бедность, угроза жизни, а также стыд из-за
1 Смирнова, В. Истории о чудесах и «чудесная» история Цезария Гейстербахского /
B. Смирнова // Историк и художник. Ежеквартальный журнал. - 2005. - № 4 (6). -
C. 137-141.
2 Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1 / Komment. und übersetzt von N. Noesges und H. Schneider. - Turnhout, 2009. - S. 224.
какого-либо прегрешения3. Цезарий оставляет последний мотив без комментариев, однако кажется очевидным, что вступление в монастырь в таких ситуациях обусловлено не стремлением отмолить грех, а желанием избежать общественного стыда или же смягчить падение репутации. Безусловной негативной окраски такая мотивация в текстах не имеет, так как только Бог может решить, кого из таких обращенных принять впоследствии в Небесный Иерусалим, а кого - нет.
Вышеупомянутые причины вступления в орден не в каждом случае продиктованы личным благочестием, но они достаточно серьезны для того, чтобы обращенные, тем не менее, становились монахами и вели соответствующий образ жизни до самой кончины. Этого нельзя сказать о тех, кто стремится стать монахом по юношескому легкомыслию или беспечности, так как они зачастую сходят с пути монашеского служения, а значит их намерения, якобы изначально продиктованные тем самым личным благочестием, не были зрелыми. Расстриги или же просто покинувшие обитель позорили своим поступком репутацию монастырской общины, поэтому задачей аббата было распознавание подобных легкомысленных кандидатов еще на стадии подачи прошения о вступлении в орден. Подобную дальнозоркость проявил, аббат Гевард, современник Це-зария. Так, когда в Гейстербах пришел некий молодой муж, каноник из Кельна, и изъявил желание стать монахом, аббат Гевард понял, что беспечность служит истинной причиной его прошения, так как из одежды на нем было только нижнее белье (всю верхнюю одежду он проиграл)4. Тогда Гевард отказал ему и впоследствии убедился в правильности своего решения, потому что в дальнейшем этот каноник никогда не стремился вступить в орден5.
Тема игровых долгов в качестве предпосылки обращения всплывает и в другой главе, рассказывающей о некоем сыне зажиточных родителей, который без их ведома стал новицием цистерцианского монастыря. Через несколько дней после начала новициата в монастырь прибыли его друзья, утверждавшие, что тот не из богобо-
3 «Sunt et innumeri, quos trahit ad ordinem multiplex necessitas, id est, infirmitas, paupertas, captivitas, erubescentia alicuius culpae, periculum vitae...» (Ibid).
4 Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. S. 241.
5 «Qui mox eadem via, qua venit, rediit, nec aliquando postea alicuius conversionis mentionem fecit» (Ibid. S. 242).
язненности хочет стать монахом, но из-за крупного проигрыша6. Неоднократное фигурирование в тексте случаев укрывательства в монастыре как способа избежать уплаты долгов свидетельствует о распространенности такой практики среди любителей азартных игр. Кроме того, подобных новициев, покинувших монастырь как для уплаты долгов, так и по другим причинам, и не вернувшихся более для завершения начатого новициата, ожидает особенно жалкая смерть в качестве возмездие за отступничество. Так случилось с новицием Леонием, бывшим рыцарем, который также имел долги в миру на момент вступления в орден. Поддавшись убеждениям своих прежних сослуживцев, он покинул обитель, после чего так и не вернулся7. В наказание он скончался в болезни, сопровождаемой слабоумием, и без последнего причастия8. Еще более ужасная смерть постигла вернувшегося в мир новиция Беннекона - вокруг его дома в момент кончины взметнулся сильный порыв ветра и слетелось такое множество каркающих воронов, что всем было ясно, что это демоны прибыли за его душой, поэтому все выбежали из дома, кроме одной старухи, и умирающий остался в одиночестве9. Как аллегорическое имя дьявола ворон фигурирует уже у Беды Достопочтенного, за которым в этом вопросе последовали более поздние средневековые авторы. Образ демонов-воронов, которые клювами вырывают у грешников души, соединяет библейские мотивы птицы-палача и птицы-похитителя10.
Бедность как предпосылка вступления в орден нуждается в некоторых пояснениях. Речь идет не столько о бедняках, ищущих лучшей жизни в стенах монастыря в надежде на поддержку братии, сколько о разорившихся рыцарях и горожанах, видящих во вступлении в орден единственный способ облагородить свой социальный статус в обстоятельствах бедности. Такое вынужденное служение не
6 Ibid.
7 «Et quia obligatus erat debitis, aiebant hoc esse rationabile ut rediret, debita persolveret, sicque sine querela revertens Domino serviret. Et promiserunt quia eum reducerent. Quorum verbis miser seductus, exire consensit, inimici laqueos non observans. Quaod videns dominus Hermannus Abbas ingemuit, et cum multo cordis dolore militibus dixit: 'Hodie fratrem vestrum eiicientes de paradiso, deponitis in inferno'» (Ibid. S. 247-248).
8 Ibid. S. 248.
9 Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. S. 249-250.
10 Ворон // Махов, А. Е. Hostis Antiquus. Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря / А. Е. Махов. - М., 2013. - С. 102-103.
было бы предосудительным, если бы многие из тех, кто предпочел недоступному роскошному светскому образу жизни и презрению окружающих посвящение себя Богу, не признавались впоследствии, что никогда бы не вступили в орден ни при каких обстоятельствах, если бы обладали хоть каким-то ценным имуществом11. То есть уровень религиозности таких людей был низким и остался таковым после смены мирского платья на монашеское.
В другом случае некий молодой юноша пришел в монастырь также из стыда, причиной которого явилась беременность от него некой монахини благородного происхождения. Опасаясь наказания со стороны ее родителей, он решил вступить в монастырь12. Примечательно, что Цезарий трактует эту ситуацию в пользу юноши: «то, что дьявол задумал для него как погибель, обратилось, по милости Господа, спасением»13. Равнодушие автора к столь постыдной мотивации, связанной, в том числе, с дискредитацией третьего лица, вызывает удивление. Вероятно, спасение здесь понимается в буквальном смысле слова: то есть вступление в орден спасло юношу от смертной казни (в следующей главе отмечается, что в предыдущей, интересующей нас, речь шла о спасении от смерти). В уста собеседника-новиция также вкладывается лишь формальная реплика, что Бог своей милостью спас и что такие истории нужно чаще рассказывать людям. И это тоже представляется странным, так как эта история не входит в разряд наиболее поучительных и мотивирующих.
Частным случаем мотивации является /пр/гайо. Однако для такого вдохновения, не зависящего от непосредственного волеизъявления человека, необходим катализатор, например, проповедь Бернарда Клервоского. В контексте латентной полемики с орденом бенедиктинцев подобный источник вдохновения более чем симптоматичен. Такой случай произошел с каноником из Льежа в первой половине XII в. (указано «во время правления короля Конрада»14). Выйдя на улицу, он встретил святого Бернарда, проповедовавшего крестовый поход против сарацин: одних Бернард осенял крестным
11 Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. S. 284.
12 Ibid. S. 288.
13 «Et quam diabolus ei praeparaverat in ruinam, per occasionem facta est illi in salutem» (Ibid).
14 По всей видимости, имеется в виду Конрад II Штауфен (1093-1152). Церковно-исторический альманах «XPONOZ», № 10, 2022
знамением, других же принимал в орден. Тогда вдохновленный каноник принял на себя крест, но не крестового похода, а монашеской жизни15. Отождествление крестового похода и монашества -нередкий топос, подчеркивающий сложность этих путей служения Богу, то и другое - тяжелый крест. Вполне возможно, что каноник таким способом отвел от себя перспективу нежеланного участия в военном походе, который, собственно, и агитировал святой Бернард. Уже Урбан II выступал против участия в крестовых походах бедняков, немощных и монахов, так как они только создавали лишние препятствия хорошо вооруженным рыцаря. Иннокентий III в 1213 г. подтвердил право монахов не участвовать в данных военных кампаниях. Кроме того, сам Цезарий упоминает людей, желавших, уже будучи обязанными идти в качестве воина в крестовый поход по распоряжению Церкви, сменить статус мирянина на монаха цистерци-анского ордена и получивших такое разрешение16, что означает, что подобные прецеденты имели место и требовали соответствующего нормативного оформления со стороны святого Престола. Таким образом, вступление в цистерцианский орден оказывалось эффективным способом избежать опасностей военного похода и стяжать славу воина Христова без проявления и претерпения насилия.
Распространенным топосом, сопровождающим inspiratio, является видение или откровение. Причем зачастую используется пересказ какого-то отстраненного видения, не связанного с будущим монахом, то есть он не выступает в роли визионера. В качестве такого яркого примера Цезарий приводит себя самого: он был вдохновлен рассказом своего будущего аббата Геварда о божественном явлении Девы Марии, святой Анны и святой Марии Магдалины, спустившихся в сиянии к монахам Клерво, когда те были заняты работами по сбору урожая, чтобы утереть с их лиц пот от труда. Потрясенный рассказом видения, Цезарий пообещал Геварду вступить в именно
15 «...exivit et virum sanctum crucem contra Sarracenos praedicantem invenit: alios quidem signabat, alios ad ordinem suscipiebat. Qui compunctus et Spiritus sancti unctione intus instructus crucem suscepit, non tamen transmarinae illius expeditionis, sed ordinis...» (Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. S. 226).
16 «.habet ordo Cisterciensis a Sede sibi Apostolica indultum, ut cruce signatus, vel voto cuiuslibet alterius peregrinationis obligatus, si transire voluerit ad ordinem, coram Deo et facie Ecclesiae sit absolutus» (Ibid. S. 228).
в его монастырь17, что впоследствии и произошло. Подобное видение фигурирует и в других сборниках чудес, в том числе - «Книге чудес» Герберта Клервоского18, и, значит, является цистерцианской традицией. Аналогичной является история обращение некого Гер-лака, молодого каноника из Утрехта, который стал цистерцианцем благодаря чудесным рассказам Генриха, будущего аббата Гейстер-баха19. Не может не обратить на себя внимание то обстоятельство, что в обоих случаях фигурируют не просто цистерцианцы, но аббаты именно Гейстербаха, что свидетельствует о местечковом патриотизме, присущем манере изложения Цезария.
Однако в тексте «Диалога» все-таки находится место для нравоучительных видений в полном смысле слова: некто сверхъестественным способом является визионеру или группе визионеров и наставляет вступить в цистерцианский орден. Пожалуй, один из самых репрезентативных примеров заключается в главе 33 «Об умершем клирике-некроманте, который явился своему живому приятелю и посоветовал ему вступить в орден» (De clerico nigromantico mortuo, qui viventi socio apparens suasit ordinem intrare). В данном случае исследователь имеет дело с не с поощрительным видением Богоматери или святых во славе, а с предостерегающим. Симптоматично, что в качестве негативного примера фигурирует участь некромантов: два юноши изучали в Толедо (в XII-XIII вв. - центр деятельности еврейских, арабских и мосарабских интеллектуалов) некромантию, когда один из них смертельно заболел. Тогда второй попросил умирающего посетить его (судя по всему, в видении) в течение двадцати дней, что и произошло, когда он был в церкви и читал псалмы во спасение души усопшего. Именно там умерший явился ему и стал со многими стонами, свидетельствовавшими о муках, увещевать того бросить позорное искусство и стать цистерцианским монахом во искупление своих грехов, если он не хочет себе загробных страданий20. Апеллирование к ордену цистерцианцев обосновывается тем, что данный
17 «Sermone huius visions in tantum motus fui, ut Abbati promitterem, me non venturum nisi ad eius domum gratia conversionis, sit amen Deus mihi inspiraret voluntatem» (Ibid. S. 258).
18 Herbert von Clairvaux. Liber miraculorum // Gufler, G. K. Herbert von Clairvaux und sein Liber miraculorum. Die Kurzversion eines anonymen bayerischen Redaktors. Untersuchung, Edition, Kommentar / G. K.Gufler. - Bern, 2005. - S. 162-164.
19 Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. S. 259.
20 Ibid. S. 298-299.
призрак-некромант практически никого из цистерцианцев не видел в аду. Такой авторский выбор свидетельствует о распространенности и притягательности некромантии среди представителей как мирских, так и духовных сословий (умерший являлся клириком). Некромантия в тексте именуется нигромантией, словом, в котором греческий корень заменен латинским. Нигромантия в Средние века подразумевала более широкий спектр верований, чем античная некромантия, и включала разные виды магии и чернокнижничества. В данной главе сюжет разворачивается вокруг общения с миром мертвых (ср. ветхозаветный эпизод с посещением Аэндорской волшебницы Саулом21), поэтому я оставляю в переводе понятие «некромантия». При этом интерес к этому магическому искусству не противоречит религиозности, а является ее частным случаем. Так, соучастник темных практик просит умирающего явиться ему в течение двадцати дней, но не подвергает сомнению христианское понимание загробного существования, а скорее даже рассчитывает на него. Он также вполне традиционно возносит моления за душу усопшего в храме перед образом Девы Марии. Такой симбиоз не вызывает у героев у героев главы никакого мировоззренческого дискомфорта.
В случаях, когда конкретные причины вступления в цистер-цианский монастырь не известны, Цезарий приводит видение как важный атрибут принятия решения. Причем здесь также подразумеваются видения не будущего монаха (который зачастую по сюжету ведет разгульный образ жизни), а других людей о нем. Тогда решение уйти в монастырь выглядит как предрешенность, божественное провидение. Приведем один пример: некий каноник из Кельна по имени Гевард, в расцвете лет и увлеченный суетными страстями мира, был в церкви Богоматери как раз тогда, когда в нее вошел Эверхард, священник церкви святого Якова, человек великого благочестия. Эверхард увидел Геварда, стоящего облаченным в светлые одеяния цистерцианского ордена и с тонзурой, и спросил себя, когда это Гевард стал монахом22. Лишь затем выяснилось, что это было
21 Несмотря на то, что в Библии любые формы ворожения и гадания осуждались, к миру мертвых через некромантию обращались в основном как к «информационному ресурсу», так как считалось, что мертвые обладают знанием как о прошлом, так и о будущем. Поэтому Саул хоть и изгнал из страны волшебников и гадателей, все-таки обращается к Самуилу через волшебницу, вызвавшую его силой своей магии (1 Цар. 28:7-17).
22 Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. S. 300.
пророческое видение, так как позже Гевард стал монахом монастыря Химмерод.
При этом стоит отметить, что не описаны ситуации, где никакого индивидуального волеизъявления не происходит, как, например, передача детей в монастырь с рождения (т. н. oblati). Подобная практика была распространена в бенедиктинском ордене и обоснована главой 59 Правила святого Бенедикта «О детях знатных или бедных, посвящаемых Богу». Правило оговаривает, что родители должны составить письменное обещание о передаче ребенка малого возраста Богу, посредством которого дитя полностью исключается из системы семейных отношений (включая имущественные). Такое прошение сопровождается клятвой на алтаре и приношением бескоровной жертвы, то есть принятием евхаристических даров в виде хлеба и вина. Именно это жертвоприношение носит название oblatio, перенесенное впоследствии на фигуру ребенка. Затем этот ребенок растет в стенах монастыря, воспитывается в монашеском духе и по достижении зрелого возраста не имеет права покинуть монастырь и вернуться в мир, в противном случае он считается отступником (apostata). Прецеденты такого посвящения имели место задолго до составления Правила св. Бенедикта: передача бедными родителями ребенка ради его лучшей жизни упоминается уже в трактате блаженного Августина «О монашеском труде» (De opere monachorum). Причина, по которой цистерцианцы испытывали скепсис по отношению к практике посвящения, фигурирует в самом Правиле в той же 59 главе, а именно: «Лучше устроить так, чтобы отрок ничего этого не знал, чтобы после это не послужило к его пагубе, как знаем это по опыту»23. Ключевую роль в этой констатации играет последнее придаточное предложение (quod experimento didicimus). Бернард Клервоский, оставивший обширное эпистолярное наследие, пишет следующее о некоем Фоме из монастыря святого Бертана: ему (Фоме) не нужно было запрещать перейти из Бертанского монастыря в Клерво не потому, что его принесения (oblatio) не связывало бы его, но потому, «что обет родителей остается в силе и данное принесение остается сохранным»24. Несмотря на таинственность и скупость объяснения святого Бернарда, кое-что из данной фразу все же можно подвергнуть интерпретации. Во-первых, oblatio понимается
23 В Уставе преподобного Бенедикта Нурсийского см. гл. 59.
24 «Et alibi docet Thomam in monasterio S. Bertini olim oblatum prohibendum non esse quominus a Bertinianis transiret ad Clarevallenses, non quia non ligaret eius oblatio, sed
как обет, а не как дар со стороны родителей, со всеми вытекающими обязательствами. Во-вторых, невозможность для такого монаха уйти в мир не воспрещает, по всей видимости, смену монашеского ордена, то есть это вступает в противоречие с принесенным обетом. Тем не менее, несмотря на то, что подобная практика посвящения детей опирается на авторитет Бенедикта Нурсийского, она не отвечает цистерцианскому представлению о благочестии, так как исключает проявление личной воли ребенка к служению. Он становится одушевленным материальным средством исполнения обетов родителей, и поэтому его жизненный путь должен строго соответствовать этим обещаниям.
Таким образом, мотивация вступления новых членов в орден цистерцианцев не только не ограничивается, но выходит далеко за рамки стремления к самосовершенствованию. Среди новициев немало тех, кто выбрал монашеский путь не ради него самого, а в качестве альтернативы тем обстоятельствам, сделавшим жизнь в миру болезненной по тем или иным причинам. Персональная праведность и inspiratio - мотивы, в наибольшей степени заслуживающие одобрения - менее всего упоминаются в источниках, если сравнивать с частотностью фигурирования иных факторов. Неоднократно возможность вступления в монастырь используется теми, кто хочет скрыться от возникших в миру неприятностей.
Источники И ЛИТЕРАТУРА
1. Benedictas de Nursia. Regula cum commentarii / Benedictus de Nursia // PL. - Vol. 66. - Parisiis, 1847.
2. Caesarius von Heisterbach. Dialogus miraculorum. Dialog über die Wunder. Bd. 1. / Caesarius von Heisterbach. ; Komment. und übersetzt von N. Noesges und H. Schneider. - Turnhout, 2009.
3. Herbert von Clairvaux. Liber miraculorum / Herbert von Clairvaux // Gufler G. K. Herbert von Clairvaux und sein Liber miraculorum. Die Kurzversion eines anonymen bayerischen Redaktors. Untersuchung, Edition, Kommentar. - Bern, 2005.
quia votum parentum integrum manet, et oblatio eorum non est exinanita, sed cumulata» (Epist. 324) Com. 790 // Benedictus de Nursia. Regula cum commentarii. - PL. -Vol. 66. - P. 499.
4. Махов, А. Е. Hostis Antiquus. Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря / А. Е. Махов. - М., 2013.
5. Смирнова, В. Истории о чудесах и «чудесная» история Цеза-рия Гейстербахского / В. Смирнова // Историк и художник. Ежеквартальный журнал. - 2005. - № 4 (6). - С. 137-141.
