CC BY
53
УДК 821.111 ББК 83.3(4Вел) Н 27
Напцок Б.Р.
Доктор филологических наук, доцент кафедры литературы и массовых коммуникаций Адыгейского государственного университета, e-mail: bella. naptsok@yandex.ru
Меретукова М.М.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры РКИ Адыгейского государственного университета, e-mail: boss750@mail.ru
Мотивы восточных сказок в творчестве Чарльза Диккенса
(Рецензирована)
Аннотация:
Целью работы является анализ произведений Чарльза Диккенса, в которых включены сюжетные и образные мотивы из восточных сказок сборника «Тысяча и одна ночь», научная значимость определяется малоизученностью вопроса о влиянии арабских сказок на творчество Диккенса. Сравнительно-типологический анализ художественных, публицистических текстов и писем Диккенса позволяет утверждать, что во многих сочинениях английского писателя присутствуют сюжетные и образные мотивы сказок, которые помогают ему раскрыть обширный диапазон художественных значений, по-новому переосмыслить известные сказочные образы и создать образы оригинальные. Главным становится вывод о том, что обращение Диккенса к восточным сказкам позволило ему существенно раздвинуть границы художественных и публицистических текстов с помощью семантических аналогий, прямых или фрагментарных цитат, внутритекстовых включений, аллюзий и реминисценций, явившихся косвенными отсылками к известным восточным сюжетам или персонажам. Практическая значимость исследования заключается в использовании его результатов при изучении актуальных проблем истории английской литературы. Ключевые слова:
Ч. Диккенс, восточные, арабские сказки, «сборник Тысяча и одна ночь», сюжетные и образные мотивы, сказочный образ, аллюзии и реминисценции.
Naptsok B.R.
Doctor of Philology, Associate Professor of the Department of Literature and Mass Communications, Faculty of Philology, Adyghe State University, e-mail: bella.naptsok@yandex.ru
Meretukova M.M.
Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Russian as a Foreign Language, Adyghe State University, e-mail:boss750@mail
Motives of Oriental fairy tales in Charles Dickens's creativity
Abstract:
The purpose of this article is to analyze the works of Charles Dickens, which include subject and figurative motives from the Oriental fairy tales of the collection «Thousand and One Night». The scientific importance of this research is in poor study of a question on influence of the Arab fairy tales on Dickens's creativity. The comparative - typological analysis of Dickens's art and publicistic texts and letters allows us to claim that in many compositions of the English writer there are subject and figurative motives of fairy tales, which help him to disclose the extensive range of art values, to rethink the known fantastic images in a new way and to create original images. Our results show that Dickens's addressing Oriental fairy tales opened the way to expanding significantly limits of art and publicistic texts by means of the semantic analogies, direct or fragmentary quotes, intra text inclusions, hints and reminiscences which are indirect references to the known Oriental plots or characters. The practical importance of this research lies in use of its results when studying relevant problems of history of the English literature.
Keywords:
Ch. Dickens, Oriental, Arab fairy tales, collection "Thousand and One Night», subject and figurative motives, fantastic image, hints and reminiscences.
В конце XVIII- начале XIX века в мировой литературе наблюдается особый интерес к фольклору и, в частности, к сказочной традиции. «Во многом это связано с таким литературным явлением, как романтизм, в эстетической системе которого фольклор, сказочное видение мира, волшебство занимает большое место» [1: 84].
В творчестве Чарльза Диккенса сказочные мотивы занимают значительное место. В 1811 году в Англии появился первый перевод сборника арабских сказок «Тысяча и одна ночь» [2]. Одиннадцатилетний Диккенс так был впечатлен волшебными чудесами и своеобразным восточным колоритом, что написал трагедию «Миснар, султан Индии». Один из школьных учителей тогда высоко оценил юного Диккенса и напророчил ему блестящее писательское будущее.
На протяжении всей своей литературной деятельности Ч. Диккенс обращался к сказочному миру «Тысячи и одной ночи». Он неоднократно признавался в любви к восточным сказкам, например, в автобиографическом романе «Жизнь Дэвида Коп-перфилда, рассказанная им самим» он пишет: «Они не давали потускнеть моей фантазии и моим надеждам на
совсем иную жизнь в будущем, где-то в другом месте» [3].
Во многих произведениях Диккенса, начиная с «Очерков Боза» (1823 - 1828) и заканчивая «Тайной Эдвина Друда» (1870), содержатся аллюзии и реминисценции, заключающиеся в косвенной отсылке к известным восточным сюжетам или персонажам путем упоминания какого-нибудь имени или эпизода, в прямом или фрагментарном цитировании, создании узнаваемых художественных мотивов и образов. Например, образ разбойника Али-Бабы появляется в рождественских рассказах Ч. Диккенса. В «Рождественской песне в прозе» (1843) со встречи с Али Бабой начинается преображение Скруджа. При помощи Духа Прошлых Святок герой попадает в детство. Старый скряга узнает в человеке «в чужеземном одеянии, с топором, заткнутым за пояс» Али Бабу [4]. В рассказе «Рождественская ёлка» (1850) знаменитый восточный герой прячется в ветвях елки, которая украшена на Рождество фигурками персонажей из разных сказок и увешана волшебными лампами, таинственными талисманами [4].
Следует вспомнить и «Американские заметки» (1843) Диккенса, в повествование которых вводится образ восточного злодея, жестокого
и деспотичного. Ему противостоит темнокожий великан, оказавшийся «прирожденным аристократом в сравнении с <...> белым джентльменом» [5]. Этот герой является образной реминисценцией путешествий «Синдбада-морехода». Писатель вводит его для того, чтобы сравнить с белым рабовладельцем, отличающегося жестокостью и деспотичностью.
Негодование и возмущение Ч. Диккенса системой рабства, процветающей в Америке вызывают к жизни образ еще одного тирана - халифа Харуна-аль-Рашида из знаменитого «Харуновского цикла» сказок «Тысячи и одной ночи». С ними писатель сравнивает белого хозяина чернокожих рабов, который, «говоря о свободе, подразумевает свободу угнетать своих ближних и быть свирепым, безжалостным и жестоким...» [5].
В диккенсовских рассуждениях в «Картинах с натуры» мы находим упоминание об Алладине и его волшебном дворце. В своеобразном отступлении в «Повести о двух городах» (1852) автор приводит цитату из «Тысячи и одной ночи», которой пытается утвердить мысль о необратимости всего происходящего и неумолимый бег Времени «Если превращение свершилось с тобой по воле Всемогущего, - говорят маги в мудрых арабских сказках тем, кто приходит и просит, чтобы их освободили от чар, - ты останешься таким, как есть. А если тебя околдовал джинн, тебе возвратится твой прежний вид!» [6]. Отсылки Диккенса к восточной сказке значительно расширяют художественный потенциал текста и не только являются средством создания ярких описаний и картин, но и становятся формой диалога писателя и читателя.
Аллюзии на арабские сказки возникают и в романе Ч. Диккенса «Лавка древностей» (1840 - 1841), когда у Дика Свивеллера после тяжелой болезни возникают видения. Придя в сознание, герой не может понять, где он находится, и кто его окружает; подобно восточному принцу из
сказки о «Камар-аз-Замане и царевне Будур». В арабской сказке царевна по воле джиннов оказывается в опочивальне Камар-аз-Замана, а затем, также по воле джиннов, она исчезает. Поэтому так тревожно пробуждение принца, который не понимает, что происходит. Ситуативная и образная аналогия рождается и у Диккенса: В результате дополнительного осмотра комнаты мистер Свиллер убедился, что его окружают совершенно реальные предметы и что он видит их наяву. - Тысяча и одна ночь, и дело с концом! - сказал Ричард вслух. Я попал в Дамаск или в Каир. Маркиза - добрый джинн, который поспорил с другим джинном <...> Может быть... - мистер Свивеллер томно повернул голову на подушке и уставился в стену, -может быть, принцесса все еще... -Увы! Она исчезла! [7].
Аллюзия в связи с арабскими сказками появляется в последнем романе Диккенса, «Тайна Эдвина Друда» (1870). Галлюцинации или видения Джаспера, одурманенного опиумом, - это своеобразная авторская фантазия удачно вписавшаяся в сюжет произведения: . Вот уже гремят цимбалы, и длинное шествие - сам султан со свитой выходит из дворца <. >. Десять тысяч ятаганов сверкает на солнце, трижды десять тысяч алмей усыпает дорогу цветами. А большие белые слоны - их столько, что не счесть - в блистающих яркими красками полосках, и несметные толпы слуг и провожатых... [8].
Одной из причин восприятия и переосмысления Диккенсом содержания сборника сказок «Тысяча и одна ночь» является использование писателем сюжетов восточных сказок и их воплощение на уровне поэтики произведения. Так, например, в романе «Большие надежды» (1859), сам автор и его герой прибегают к иносказанию и заостряют внимание читателя на сюжете, и отчасти, поясняют его: В данной восточной сказке тяжелую каменную
плиту, которая должна была в час торжества упасть на ложе владыки, долго, долго высекали в каменоломне; длинный туннель для веревки, которая должна была удержать плиту на месте, долго, долго прорубали в скале, многомильный туннель долго тянули к большому железному кольцу, когда после бесконечных трудов все было готово и нужный час настал, султана подняли среди ночи, в руки ему вложили острый топор, который должен был отделить веревку от большого железного кольца; он взмахнул топором, разрубил веревку, и потолок обвалился. Так было и со мной, - говорит Пип, - все, что должно было свершиться заранее и далеко от меня, и близко, свершилось: и вот, мгновенный взмах топором - и крыша моей твердыни, рухнув, погребла меня под обломками [9].
Некоторые свои произведения Диккенс явно создавал по образцам сказок «Тысячи и одной ночи», в частности, это рассказы, объединенные в цикл «Часы мистера Хамфри» (1840) [10]. Замысел был осуществлен с некоторыми изменениями, и английский читатель получил «новую» Шахерезаду в образе почтенного мистера Хамфри. Так же, как и у сказочного прототипа, фантазия мистера Хамфри неистощима. Собрав вокруг себя кружок любителей увлекательных историй, Хамфри начинает свои рассказы, среди которых оказываются и два романа Диккенса «Лавка древностей» и «Барне-би Радж».
Идея создания знаменитого журнала Ч. Диккенса «Домашнее чтение» также восходит своими корнями к арабским сказкам. После «неудачи» мистера Хамфри, Диккенс хочет предложить читателю обновленный вариант «Тысячи и одной ночи», основные функции которого - «просветительство и педагогика». Рассказчик- «путешественник» должен познакомить читателей с новейшими изобретениями, открытиями и достижениями науки и культуры,
быть в курсе всех современных дел. Для того чтобы избежать усложненного научной терминологией повествования писатель использует сказочную форму изложения. В «Обращении к читателям в первом номере «Домашнего чтения» Диккенс дает следующие объяснения своего замысла: «У этих угольных великанов, у этих рабов лампы знания есть свои тысяча и одна сказка, как были они у джиннов Востока; и вот эти увлекательные сказки, то страшные, то забавные, исполненные твердости и мужества, на бесчисленных трогательных примерах учащие нас страданию и снисходительности, -вот эти-то сказки мы и собираемся вам поведать» [11].
На протяжении девяти лет Диккенс поддерживал интерес и внимание читателей к своему «детищу» - журналу «Домашнее чтение». Во многом огромный успех этого издания основывался на том, что, наряду с новинками литературы - рассказами о «социальных чудесах» [12: 51], в нем появляются и собственные сказки Ч. Диккенса, такие, например, как «Принц Бык» (1855) и др. Все это придает журналу, словно построенному по образцу сказочного повествования, особую искренность и задушевность. Кажется, что повествователь - это добрый волшебник, который уютно расположился у камина и неторопливо рассказывает нам свои чудесные сказки. Э. Уилсон отметил, что «все рассказы Диккенса как художника шли от простого искусства рассказа к умению выстроить сложный сюжет и развить свою мысль во многих планах... Близкая ему в детстве повествовательная манера Шахерезады тоже подталкивала его к столь любимому им постоянному и непосредственному общению с читателем» [13:42].
Образы из восточных сказок не только возникают в художественных произведениях Диккенса, но и в его речах, статьях и письмах. В «Речи в пенсионном обществе печатников» (1864) Диккенс признается в любви
не только к печатникам, но и к сказкам «Тысячи и одной ночи». В статье «Старые лампы взамен новых» (1850) появляется образ волшебника из сказки об Алладине, а в «Речи в королевском обществе музыкантов» (1860) писатель разыгрывает целую сценку с участием знаменитых Ша-херезады и Динарзады. «Я слышу, - пишет Диккенс, - как Динарзада, за полчаса до рассвета, говорит своей сестре: «Сестра Шахерезада, <...> прошу тебя, доскажи мне сказку про английских музыкантов!». На что Шахерезада отвечает, что охотно исполнила бы ее просьбу, но сдается ей, что у этой сказки нет конца, ибо по ее мнению, до тех пор пока люди будут жить на земле, любить и надеется, до тех пор не может исчезнуть музыка, поднимающая их над превратностями судьбы и над собственными заблуждениями» [14].
Своего друга, датского сказочника Х.К. Андерсона, Ч. Диккенс
сравнивает с героем Алладином. В 1856 году в письме к коллеге английский писатель пишет, что хотел бы увидеться с ним и с нетерпением ждет, «когда Алладин выберется из пещер и совершит свое победное шествие по земле, чтобы сделать нас всех умнее и добрее.» [15: 73].
Таким образом, во многих произведениях Ч. Диккенса присутствуют сюжетные и образные мотивы сказок «Тысячи и одной ночи», которые помогают автору раскрыть обширный диапазон значений. Обращение английского классика к знаменитой книге восточных сказок позволило ему существенно раздвинуть границы художественных и публицистических текстов с помощью аналогий, прямых или фрагментарных цитат, внутритекстовых включений из восточных сказок, аллюзий и реминисценций, явившихся косвенными отсылками к известным восточным сюжетам или персонажам.
Примечания:
1. Меретукова М.М. Сказка как часть английского национального фольклора // Научные исследования и их практическое применение. Современное состояние и пути развития // Sworld: сб. науч. тр. Одесса, 2011. Т. 24. С. 84-85.
2. Тысяча и одна ночь: в 3 т. / пер. с араб. М.А. Салье. М.: Худож. лит., 1987.
3. Диккенс Ч. Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим: роман. М.: Дет. лит., 1983. 701 с.
4. Диккенс Ч. Рождественские повести. М.: Правда, 1988. 512 с.
5. Диккенс Ч. Американские заметки. URL: http://www.world-art.ru/lyric/ lyric.php?id=9319&public_page=9 (дата обращения: 11.05.2019).
6. Диккенс Ч. Повесть о двух городах / пер. с англ. О.С. Груздева. М., 2007. 155 с.
7. Диккенс Ч. Лавка древностей. М.: Дет. лит., 1979. 622 с.
8. Диккенс Ч. Тайна Эдвина Друда / пер. с англ. М. Захарова. М., 2001. 350 с.
9. Диккенс Ч. Большие надежды / пер. с англ. М.Ф. Лорие. М.: Вагриус, 2002. 494 с.
10. Диккенс Ч. Посмертные записки Пиквикского клуба. Часы Хамфри // Диккенс Ч. Собр. соч.: в 30 т. Т. 3. М., 1957. 503 с.
11. Диккенс Ч. Статьи и речи. Обращение к читателям в первом номере «Домашнего чтения». URL: https://dom-knig.com/read_52968-54 (дата обращения: 11.05.2019).
12.Урнов Н.В. Неподражаемый Чарльз Диккенс - издатель и редактор. М., 1990. 285 с.
13.Уилсон Э. Мир Чарльза Диккенса. М.: Прогресс, 1975. 319 с.
14. Диккенс Ч. Статьи и речи... URL: https://itexts.net/avtor-charlz-dikkens/90557-stati-i-rechi-charlz-dikkens/read/page-31.html (дата обращения: 11.05.2019).
15.Андерсен Х.К. Из переписки Андерсена с его друзьями и выдающимися современниками // Андерсен Х.К. Собр. соч.: в 4 т. Т. 4. СПб., 1994-1995. 419 с.
References:
1. Meretukova M.M. Fairy tale as a part of the English national folklore // Scientific studies and their practical application. Current state and ways of development // SWorld: coll. of scient. works. Odessa, 2011. Vol. 24. P. 84-85.
2. A Thousand and One Nights: in 3 vol. / transl. from Arabic by M.A. Salye. M.: Khudozh. lit., 1987.
3. Dickens Ch. The Life of David Copperfield, narrated by him: a novel. M.: Det. lit., 1983. 701 pp.
4. Dickens Ch. Christmas Books. M.: Pravda, 1988. 512 pp.
5. Dickens Ch. American notes. URL: http://www.world-art.ru/lyric/lyric. php?id=9319&public_page=9 (access date: 11.05.2019).
6. Dickens Ch. A Tale of Two Cities / transl. from English by O.S. Gruzdeva. M., 2007. 155 pp.
7. Dickens Ch. The Old Curiosity Shop. M.: Det. lit., 1979. 622 pp.
8. Dickens Ch. The Mystery of Edwin Drood / transl. from English by M. Zakharov. M., 2001. 350 pp.
9. Dickens Ch. Great Expectations / trans. from English by M.F. Lorie M.: Vagrius, 2002. 494 pp.
10. Dickens Ch. The Posthumous Papers of the Pickwick Club. Master Humphrey's Clock // Dickens Ch. Collected Works: in 30 vol. Vol. 3. M., 1957. 503 pp.
11. Dickens Ch. Articles and speech. Appeal to the readers in the first issue of «Home Reading». URL: https://dom-knig.com/read_52968-54 (access date: 11.05.2019).
12.Urnov N.V. Inimitable Charles Dickens: a publisher and an editor. M., 1990. 285 pp.
13.Wilson E. The world of Charles Dickens. M.: Progress, 1975. 319 pp.
14. Dickens H. Articles and speeches ... URL: https://itexts.net/avtor-charlz-dikkens/90557-stati-i-rechi-charlz-dikkens/read/page-31.html (access date: 11.05.2019).
15. Andersen H.Ch. From Andersen's correspondence with his friends and outstanding contemporaries // Andersen H.Ch. Collected Works: in 4 vol. Vol. 4. SPb., 1994-1995. 419 pp.
