CC BY
79
ФИЗИОЛОГИЯ
В апреле 2005 г. на заседании ученого совета Института медицинского образования НовГУ профессор А.В.Котов выступил с актовой речью, которую он посвятил 10-летию Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого и возглавляемой им кафедры нормальной физиологии. Публикуем ее тезисы.
УДК 612.821
А.В.Котов
МОТИВАЦИЯ И КОНФЛИКТ В МЕХАНИЗМАХ ИНИЦИАЦИИ ПОВЕДЕНЧЕСКОГО АКТА
The theses of the official speech delivered by the author at the meeting of the Academic council of the Institute of Medical Education within Novgorod State University (NovSU) were presented. This meeting was dedicated to the 10th anniversary of NovSU. In his speech he touched some problems of behavioral initiation, physiological mechanisms of genesis, and control and realization of purposeful activity.
Сегодня я коснусь некоторых проблем инициации поведения, физиологических механизмов зарождения, контроля и реализации целенаправленной активности. Указанные проблемы помимо того, что имеют общетеоретическое значение, касаются актуальных вопросов клиники психических заболеваний, конструирования биотехнических самоуправляющихся систем и др.
Инициация поведенческого акта присуща только живому объекту, и это положение аксиоматично. «Внутренняя активность» и некоторая «произвольность действий» обнаруживаются и на предбиологическом уровне развития объекта. Уже некоторые сложные белковые соединения в составе так называемого «первородного бульона» на планете Земля осуществляли «оценку» внешней среды (температуры, электромагнитного фона, вязкости окружающей жидкости и др.) применительно к своему внутреннему составу и состоянию. Они же осуществляли «контроль» взаимодействия и внутреннего противостояния своих элементов, которое можно обозначить как «напряжение» или, по выражению Якова Беме, мука материи. Эта мука в эволюционном плане не могла не разрешаться в виде прогрессивного развития и совершенствования предбиологических белковых соединений, постепенно приобретающих признаки живых биологических систем. Считают, что прогрессивные изменения биологических систем в процессе их эволюции реализовались также через самообразование внутренних детерминант активности, «страстных рефлексов», «рефлексов с усиленным концом» и, в итоге, полноценных мотивационных процессов.
Мотивация как объект исследования и, одновременно, как научная проблема не сразу заняла подобающее место в русской физиологии, так как «мотивационный фактор» внешне не укладывался в рефлекторную парадигму поведения, которая прочно утвердилась в отечественной науке в XIX-XX вв. Лишь допускалось модулирующее влияние исходного состояния головного мозга на реализацию «психических» (И.М. Сеченов) и условных (И.П.Павлов) рефлексов. Между тем исходное состояние мозга опосредуется в первую очередь наличием или отсутствием биологических влечений, «страстными» внутренними переживаниями субъекта и действием окружающей среды. По точному определению Ф. де Ларошфуко, «страсти это единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны; их искусство рождено как бы
самой природой и зиждется на непреложных законах» (курсив наш. — А.К.). Последнее обстоятельство указывает на возможность объективного изучения субъективного явления, которым является мотивация.
В ХХ в. существенный прогресс в изучении мотиваций был достигнут благодаря:
— пионерским работам Дж.Олдса, Дж.Дельгадо, Б.Ананда, П.Маклейна и др., посвященным функциональной анатомии глубоких структур мозга;
— глубокому проникновению взглядов экспериментальных психологов Дж. Аткинсона, Г.Олпорта, В.Мак Доугалла и др. в физиологические лаборатории;
— некоторому сближению позиций нейрофизиологов и сторонников классического и современного психоанализа.
В отечественной физиологии в до- и послереволюционный периоды среди других исследований не могу не отметить очень существенные, но редко упоминаемые работы А.Ф.Лазурского, В.М.Боровского и др. на фоне полноценного освещения в научной литературе фундаментальных достижений в основном научной школы И.П.Павлова по изучению не только сигнальных реакций, но и сложных безусловных рефлексов и биологических влечений [1]. Особая роль в исследовании природы мотивационных состояний принадлежит учению о доминанте А.А.Ухтомского [2], заложившего основы «физиологии духа». В современной науке о физиологических основах целенаправленного поведения многочисленные проблемы механизмов мотиваций получают должное развитие в научных школах П.К. Анохина — К.В.Судакова, П.В. Симонова [3-5] и др.
Анализируя в историческом аспекте работы исследователей, изучавших природу «внутренних источников активности», отмечу разработку ими следующих гипотез, концепций и понятий.
«Произвольность, спонтанность» — И.М.Сеченов, 1863., К.Ьогеш, 1959., J.Brady, 1960. Например, по И.М.Сеченову, произвольность — свойство, отражающее в движении первично возникший психический мотив, который часто идет наперекор чувству самосохранения [6]
«Энергетические модели» (Р Хайнд, 1975) [7]:
— «либидо», «^о-швИпсй» и «Оно» как хаос инстинктивных энергий — 8.РгеМ, 1915; признается наличие накопленной и нереализованной сексуальной или оборонительной энергий как потенциальных внутренних источников активаций;
— «побудительное аффективное ядро» — ’^М.МсБо^аИ, 1925;
— «специфическая энергия реакций» — К.Ьогеш, 1950 [8];
— «центры мотивационных импульсов» — КТтЬе^еп, 1951; считают, что гипотетическое «ядро» и «центры» представляют собой «резервуары-структуры», содержащие «психическую энергию» [9].
«Доминанта» — А.А.Ухтомский, 1927; очаг возбуждения в ЦНС и, одновременно, принцип работы целого организма; благодаря своим свойствам и внутренним законам доминанта способна усиливать нервные импульсы, снабжая субъекта «энергией» деятельности [2].
«Слепая сила подкорки» как ресурс потенциальной активации мозга и «задержанная» неспецифическая энергия возбуждения, не имеющая специального приложения в поведенческом акте — И.П.Павлов, 1953 [1].
«Активность лимбико-ретикулярного комплекса» — В.АМе^оп, 1952., В.АпаМ, 1953., П.К.Анохин, 1959-1974., Б^еИаг, 1954., J.Olds, 1960., К.В.Судаков, 1961-2002., П.В. Симонов, 2004; полагают, что структуры «висцерального мозга» и неспецифической активирующей системы среднего мозга являются источниками внутренней «энергии» мотивационного процесса [3-5].
«Пейсмекерная роль структур гипоталамуса» — П.К.Анохин, 1968., К.В.Судаков. 1971; предполагают, что функция групп нервных клеток подбугорья, осуществляющих трансформацию гуморальных и нервных влияний в электрические процессы, которые охватывают многие отделы мозга, включая кору больших полушарий; с помощью «пейсмекеров» информация о ведущих потребностях организма обеспечивает специфичность мотиваций [3-4].
«Потребность и конфликт» — A.Adler, 1923., K.Levin, 1937., К.В.Судаков, 1971-2000., Д.В.Колесов, 1991., А.В.Котов, 1991-2005; постоянные детерминанты избирательной активации мозга в условиях напряжения, включая ситуации выбора подкрепления и целеполагания при формирования поведения в «трудных ситуациях» [4,10,11].
Отношу себя к представителям научной школы академика П. К. Анохина и считаю себя участником разработки того направления научных исследований, которое в рамках этой школы в 60-70-е гг. минувшего века возглавил профессор К.В.Судаков. Выход в 1971 г. его книги «Биологические мотивации» явился завершением целого этапа работ и, без преувеличения, стал знаковым явлением в советской физиологии того времени. В этой книге мотивация была определена как «...субъективно окрашенное состояние, возникающее на основе избирательной корко-подкорковой интеграции возбуждений и ориентирующая организм на удовлетворение ведущих (биологических или социальных) потребностей» [4]. При этом под потребностью понимались «нужда» или дефицит в организме пластических, энергетических и информационных ресурсов для поддержания его целостности. Впервые с позиций системного подхода в этом труде были сделаны важнейшие обобщения и сформулирован ряд гипотез, касающихся механизмов мотиваций: о роли мотивации в процессах афферентного синтеза функциональных систем поведенческих актов, о восходящих активирующих влияниях мотивациогенных центров гипоталамуса на кору, о «сенсорном» и «метаболическом» насыщениях, об изменениях конвергентной «емкости» нервных клеток при мотивациях, о соотношениях памяти, эмоций и мотиваций как базовых нейрофизиологических конструктов. Многие из этих положений получают развитие в настоящее время: показана роль мотивации не только на стадии афферентного синтеза, но и в других ключевых механизмах функциональных систем поведенческих актов; обнаружено, что мотивация не только «организует» поведенческий акт, но и проявляет признаки саморазвития по законам доминанты; выявлено, что «пейсмекеры» биологических мотиваций могут видоизменяться и приобретать функции запуска патологических форм поведения, включая аддиктивное и девиантное.
Конфликт, как и потребность, является причиной новых мотиваций. Он представляет собой переманентно возникающее состояние напряжения в ЦНС за счет противоборства эквивалентных (равных) по силе, но разнонаправленных тенденций и процессов. Организм (субъект) ищет выход из конфликта через вновь формируемый мотивационный процесс, через новую мотивационную интеграцию структур мозга и соответствующий им поведенческий акт. Сами конфликты подразделяют на эндогенные (избыточная мотивация, избыточная эмоция, проблемы принятия решения) и экзогенные (фрустрация при непреодолимых препятствиях на пути к цели, дефициты времени, пространства, информации, ресурсов среды). При изолированных или комбинированных конфликтах животные и человек реализуют различные стратегии поведения:
Поведение животных и человека
1. Активное, направленное на:
— преодоление,
—избавление (устранение),
— избегание.
2. Пассивное, направленное на:
— пережидание,
— затаивание.
2а. «Парализующий страх».
2б. Сон.
3. Парадоксальное, направленное на:
— достижение неадекватных исходной потребности раздражителей;
— усугубление конфликта.
Поведение человека 1. «Копинг» (совладание с напряжением):
а) проблемно-центрированный, направленный на:
— разрешение конфликта,
— избегание конфликта,
— поиск социальной поддержки;
б) эмоционально-центрированный, направленный на:
— устранения конфликта,
— усугубление конфликта.
При экспериментальном изучении конфликта обнаруживается, что новые конфликт-индуцированная мотивация и конфликт-индуцированный поведенческий акт формируются не вслед, а непосредственно во время наличествующего конфликтного напряжения в ЦНС. На этот счет имеются замечательные утверждения и мнения: «...наши страсти являются порождением других страстей; угасание одной из них почти всегда означает торжество другой» (Ф. де Ларошфуко) или «. если имеется торможение какой-либо деятельности или даже ее отдельных компонентов, исследователь должен искать другую целостную деятельность» (П.К.Анохин) [3].
Конфликт, как и мотивация, являются самостоятельными детерминантами системноорганизованного поведения. Мотивация интегрирует поведенческий акт. Конфликт, напротив, вызывает дезинтеграцию текущей целенаправленной деятельности, что в границах физиологической нормы сначала сопровождается различными видами компенсации избытка мотивационно-эмоционального напряжения, а затем — начальным системогенезом кон-фликт-индуцированных форм поведения. Развитие и совершенствование конфликт-индуцированных форм поведения происходит сначала за счет потери исходной специфичности «пейсмекеров» гипоталамуса, а затем нарастающей функциональной автономизации этих эндогенных источников мотивационной активности. Окончательная стабилизация конфликт-индуцированных форм поведения обеспечивается: активацией внутренних метаболитов, опосредующих псевдо- и истинное подкрепление вновь сформированной деятельности индивида; синтезом информационно емких белково-пептидных комплексов и их включением не только в фиксацию, но и в полноценное воспроизведение индивидуального опыта удовлетворения вновь сформированных потребностей субъекта, непосредственно во время конфликта.
Мотивация и конфликт составляют энерго-информационную основу тех механизмов, с помощью которых мозг вскрывает и преодолевает противоречия, решает диагностические и оперативные задачи. Как писал Е.Ф.Полежаев (1977), с их помощью мозг «совершает движение от незнания к знанию, от одного знания к другому и тем самым обеспечивает целенаправленное поведение».
1. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных. М., 1951. 505 с.
2. Ухтомский А.А. Доминанта. Л., 1966. 324 с.
3. Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1968. 548 с.
4. Судаков К.В. Биологические мотивации. М.: Медицина, 1971. 311 с.
5. Симонов П.В. Избр. соч. Т.1. М.: Наука, 2004. 390 с.
6. Сеченов И.М. Избр. произв. Т.1. М.-Л., 1952. 226 с.
7. Хайнд Р. Поведение животных. М.: Наука, 1971. 625 с.
8. Lorenz K. // ZOO. 1939 Ann. Suppl. Bd. V.12. Р.69-192.
9. Tinbergen N. // Z.Tierpsych. 1963. V.20. Р.410-433.
10. Колесов Д.В. Эволюция психики и природа наркотизма. М.: Педагогика, 1991. 362 с.
11. Котов А.В. // Психол. журн., 2000. № 6. С.58-65.
1G2
