CC BY
60
УДК 81'372.2
ББК 81.031.4
Я 31
Ягумова Н.Ш.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии Адыгейского государственного университета, e-mail: [email protected]
Богус З.А.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии Адыгейского государственного университета, e-mail: [email protected]
Мотивационно-номинативные маркеры фитонимов в английском и адыгейском языках
(Рецензирована)
Аннотация:
Фитонимическая лексика рассматривается как продукт обыденно-когнитивной номинации в разносистемных языках, мотивационно-номинативные признаки которой в английском и адыгейском языках весьма разнообразны. Показано, что выбор наименования и способ его описания целиком детерминированы историческими, географическими, культурными и другими факторами. Отмечается, что сопоставление мотиваци-онных признаков в английском и адыгейском языках подтверждает репрезентативность признаков, маркирующих природное/географическое место произрастания растений, в обоих языках. Установлено, что хотя фитонимы по структурной организации различаются в данных языках, они имеют много общего и достаточно близки.
Ключевые слова:
Фитонимы, номинация, мотивационный, когнитивный, обыденный, аксиологический.
Yagumova N.Sh.
Candidate of Philology, Associate Professor of English Philology Department, Adyghe State University, e-mail: [email protected]
Bogus Z.A.
Candidate of Philology, Associate Professor of English Philology Department, Adyghe State University, e-mail: [email protected]
Motivational and nominative markers of phytonyms in the English and Adyghe languages
Abstract:
The phytonymic lexicon is examined as a product of the ordinary cognitive nomination in the languages with different systems, the motivational and nominative signs of which in the English and Adyghe languages are various. The choice of the name and the way of its description are shown to be entirely determined by historical, geographical, cultural and other factors. A comparison of motivational signs in the English and Adyghe languages confirms a representativeness of the signs marking a natural/geographical place of growth of plants in both languages. It is inferred that though phytonyms differ in structural organization in these languages, they have much in common and are close enough.
Keywords:
Phytonyms, nomination, motivational, cognitive, ordinary, axiological.
Система номинативных единиц раз-носистемных языков отражает общие когнитивные процессы, характерные для познания и категоризации явлений окружающего мира человека в процессе его практической деятельности, в социализации и адаптации к тому или иному социуму, имеющему определенные нравы, обычаи, традиции и т.д., которые можно отнести к сфере обыденно-когнитивной номинации, составляющей существенный компонент языковой картины мира.
Особый интерес исследователей вызывает процесс мотивированности названий растений в языке, который определяется тем, что фитонимическая лексика языка, равно как и любая другая лексика, репрезентирует собой форму объективизации языкового сознания разных поколений людей. Большая роль в выборе мотиваци-онного признака для именования предмета принадлежит уровню индивидуального и общественного сознания данного языкового сообщества, своеобразию уклада жизни, национальным и культурным традициям, особенностям социальных и природных условий проживания людей.
Номинативные признаки обычно легко осознаются носителями языка и воспринимаются по отношению к определенному растению как сугубо индивидуальные. Непроизводные фитонимы в работе не затрагиваются, поскольку у большинства из них, в силу непрозрачной мотивации, не представляется возможным идентифицировать их мотивационные признаки.
Исследование проводилось на основе ботанических словарей, в основном новейшей ботанической энциклопедии - Richard Marbey. Flora Britannica, 1997г., примеры из которой эксплицитно использованы в данной работе.
При изучении мотивационных особенностей названий растений в анализируемых нами языках, мы опирались на ра-
боты, в которых рассматривается описание видов классификации оценочных значений, предложенных Н.Д. Арутюновой, Т.И. Вендиной; на анализ мотивационных признаков фитонимов в работах таких исследователей, как О.П. Рябко, Т.Д. Барышникова, Е.А. Буллах, А.Н. Абрегов и др.
Работа со словарями показала, что мотивационно-номинативные признаки фитонимов в английском и адыгейском языках весьма разнообразны. В английских источниках приводятся дефиниции многих названий растений, но, к сожалению, не всех. Даже самые значительные словари отличаются отсутствием экспликации наименований некоторых растений, что создает определенные трудности в процессе исследования. По всей вероятности, это явление обусловлено отсутствием прозрачной мотивации наименования у некоторой части растений, что, в свою очередь, препятствует установлению мотивационного аксиологического критерия фитонимов.
В настоящее время в современной лингвистике наблюдается значительное разнообразие в оценочном подходе к предмету или явлению внешнего мира. В подтверждение этого сошлемся на высказывание Т.И. Вендиной, которая отмечает, что «несмотря на универсальный характер человеческих ценностей, ни в социальной антропологии, ни в социологии, ни в лингвистической аксиологии типология их еще не разработана (хотя любопытных наблюдений и классификаций предложено немало), более того, нет однозначных определений самих понятий ценности и оценки, как и нет надежных, общепринятых стратегий их описания и квалификации. Отсюда такое разнообразие подходов и классификаций» [1].
Исследованный нами фактический материал стал репрезентативной основой, которая послужила базой для установле-
ния мотивационных признаков обыденно-когнитивных ботанических наименований в английском и адыгейском языках.
В ходе работы анализировались мо-тивационные признаки фитонимов, учитывались как эндоцентрические, так и экзо-центрические сложноструктурные номинативные образования. Как правило, разница между ними заключается в том, что эндоцентрические сложно-структурные образования всегда содержат опорный компонент и модификатор. Будучи гиперонимом по своей природе или же гипонимом в ряде случаев, опорный компонент всегда наделен неметафоризированным значением. Модификатор же, в свою очередь, может быть как метафоризированным, так и неметафоризованным.
Под экзоцентрическими образованиями мы понимаем такие образования, в которых метафоризированы оба компонента или же опорный компонент.
По способу прозрачности мотивации фитонимы подразделяются на следующие группы: а) фитонимы с ясной мотивацией; б) фитонимы с неоднозначной мотивацией; в) фитонимы с затемненной мотивацией.
Исходя из нашего понимания оценочных значений, методом сплошной выборки из словарей английского и адыгейского языков нами были выявлены сложноструктурные фитонимы. Среди них оказались такие образования, чья мотивация достаточно прозрачна и не требует особого пояснения. Их можно отнести к разряду образований, которые эксплицитно выражают свое мотивационное обоснование именования растений. Некоторые примеры соответствуют дефинициям метафорико-метонимизированных сложно-структурных наименований, в которых дешифруется мотивационное обоснование признакового значения модификатора. Выявлено 18 достаточно отчетливых мотивационных признаков в английском языке и 17- в адыгейском.
Следует отметить, что данная клас-
сификация не претендует на инвариантную классификационную модель мотивационных признаков и является открытой, поскольку в каждом конкретном языке их число может быть больше или меньше, и изучение словообразования в аксиологическом аспекте позволит в дальнейшем ее дополнить или продолжить.
Некоторые примеры приводятся как дефиниции метафорико-метонимизированных сложно-
структурных наименований, в которых дешифруются мотивационное обоснование признакового значения модификатора, а также фитонимы с прозрачной номинацией, которые доступно выражают свою мотивационную природу.
Объектом нашего внимания в данной статье является мотивационно-номинативное обоснование двух признаков растений: «природный локатив» и «географический локатив» в английских и адыгейских сложноструктурных наименованиях.
В английском языке мотивационный признак «природный локатив» является одним их репрезентативных мотивационных признаков именования растений. Отличительной чертой данного признака являются номинативные и валентные показатели модификаторов, объемный статус прямых/ непрямых и косвенных номинаций. За некоторым исключением, природный локатив выступает в эндоцентрических сложноструктурных образованиях. Приведем примеры некоторых дефиниций:
- sea-beet «свекла приморская» - a large-leaved, straggly perennial which grows on sea-walls, shingle and waste ground on most parts of the coast except in northern Scotland mountain avens «дриада восьмиле-пестковая» - the plant is confined to calcium -rich rock-ledges and crevices in mountainous areas; water-paper «водяной перец» - grows chiefly in damp meadows and waterlogged woodland; its leaves have a burning pepper taste; field-horsetail «хвощ полевой» - is a surprisingly plant, seeming like two different species growing in the same spot;
- beach grape «виноград скальный» (букв.: 'прибрежный виноград'); earth apple «топинамбур» (букв.: земляной орех'); bog-violet «жирянка обыкновенная» (букв.: 'болотная фиалка'); hedge mustard «гулявник лекарственный» (букв.: 'живая изгородь + горчица'); meadow-garlic «чеснок канадский» (букв.: 'луговой чеснок'); wood-nettle «крапива растопыренная» (букв.: 'лесная крапива'); mountain-lily «лилия саранка» (букв.: 'горная лилия'); moor- berry «клюква болотная» (букв.: 'пустошь + ягода');
Данные примеры подтверждают точку зрения, что в английском языке модификатором-маркером природного локатива выступает наименование места произрастания растения, которое может быть выражено как родовым, так и видовым признаком, например: sea «море», earth «земля», beach «берег», hedge «живая изгородь», meadow «луг», wood «лес», moor «болото», bay «залив», garden «сад», grass «трава», marsh «болото», mountain «гора» и т.д.
Что касается опорных компонентов, то они представлены фитонимами, которые репрезентируются следующими гиперонимами: grass «трава», pine «сосна», berry «ягода», flower «цветок», tea «чай». К гипонимам можно также отнести наименования, выступающие в функции опорных компонентов: pepper «перец», apple «яблоко», garlic «чеснок», violet «фиалка» и др.
В адыгейском языке имеется большая группа растений, названия которых также связаны с местом их произрастания. Подобные наименования являются продуктом обыденно-когнитивной номинации, поскольку во все времена для адыгов существовала прямая необходимость в пространственной ориентации в мире растений и потребность в установлении адресных координат в их произрастании. Проживая в данном регионе в течение тысячелетий, адыгские племена основательно ознакомились с флорой и фауной, накопи-
ли большой жизненный опыт и развили высокую духовную и материальную культуру, что нашло яркое отражение в языке [2].
В настоящей работе адыгейские фитонимы представлены сложно-структурными образованиями. Модификаторы в эндокомпозитах являются маркерами указанного мотивационного признака. В качестве опорных компонентов используются родовые и видовые наименования: псымарк1у «лапчатка гусиная», (псы «вода» + марк1о «плод шелковицы»); псыпкъынэ «водяной перец» (псы «вода» + пкъынэ «стебель»); губгъобжьын «дикий лук» (губгъо «полевой» + бжьыны «лук»); губгъобжьыныф «лук Рупрехта» (губгъо «полевой» + бжьыныф «чеснок»); губгъоджэнч «чечевица» (губгъо «полевой» + джэнчы «фасоль»); губгъомарк1о «земляника» (губгъо «полевая» + марк1о «ежевика»); губгъохьэ «ячмень дикорастущий» (губгъо «полевой» + хьэ «ячмень»); мэзкъужъ «плод кавказской груши» (мэз «лесная» + къужъы «груша»).
Согласно приведенным примерам можно сделать вывод, что наибольшей образовательной возможностью в именовании растений отличаются лексемы губ-гъо «поле» и псы «вода», которые в качестве модификаторов эндоцентрических образований имеют максимальную локативную валентность.
Мотивационный признак «географический локатив» в английском языке отличается высокой степенью репрезентативности. Фитонимы, отличающиеся этим признаком, являются эндоцентрическими сложно-структурными наименованиями.
Если природные локативы имеют локальную адресность, то модификаторы географических локативов выражают универсальную адресность, т.е. страны произрастания растений, названия континентов, городов, штатов, графств и т.д. и имеют прямое, а не метафоризованное значение. Что касается опорных компонентов, то они выражаются наименованиями самих растений.
Ниже приводится ряд примеров с дефиницией и без дефиниций:
Isle of Man cabbage «пальма капустная» - grows on sandy ground mostly on the Isle of Man; Turkey oak «дуб» - introduced from southern Europe in 1735; New Zealand spinach «новозеландский шпинат» - a coarse annual, chiefly Australian and Japanese herb used as a substitute for spinach; Arctic birch «карликовая береза» (букв. 'арктическая береза'); English sorrel «щавель шпинатный» (букв. 'английский щавель'); Dutch beech «осина» (букв.: 'голландская осина'); Korean pine «корейский кедр» (букв.: 'корейская сосна'); Chinese apple «китайка» (букв.: 'китайская яблоня'); Japanese wax tree «восковое дерево» (букв.: японское восковое дерево'); French willow «лоза» (букв.: 'французская ива'); Cedar of Lebanon «кедр Ливанский»; Siberian dogwood «кизил сибирский»; Hungarian vetch (pea) «венгерский горошек»; Russian centaury «горчак ползучий» (букв.: 'русский василек'); Norway fir «сосна обыкновенная» (букв.: 'норвежская сосна'); Philippine spinach «талинум клинолистный» (букв.: филиппинский шпинат'); Turkish hazel «лещина» («турецкая лещина»); Caucasian alder «ольха сердцелистная» (букв.: 'кавказская ольха'); American beech «бук крупнолистный» (букв.: 'американский бук'); South African elder «кунония капская» (букв.: 'южноафриканская ольха'); Nepal currant «смородина ледяная» (букв.: 'непальская смородина') [3].
На основе предложенных примеров можно судить, что в большинстве случаев модификаторы в английском языке выражены именами прилагательными, например: Russian, English, Siberian, American, Chinese, French, Hungarian, Caucasian, Korean, South Africa, и т.д. В некоторых случаях они представлены отхоро-нимами: Turkey, Norway, Philippine, New Zealand, Nepal и др.
Что касается мотивационного признака «географический локатив» в адыгейском языке, он выражается модификатором
сложно-структурного образования, опорные компоненты которого представлены родовыми и видовыми наименованиями:
Локально-географические наименования, которые определяются природными локусами болота, речки, горы, лощины, страны со временем теряют свою конкретную адресность и становятся обобщенными для всех носителей языка, а не только для данной конкретной местности. Фитонимы с данным признаком представлены прямо-номинативными наименованиями. В адыгейском языке количество фитонимов с данным признаком не многочисленно. Их можно представить следующими названиями растений: абэ-зэкъуай «мальва» (абазэ «абазинский» + къуайе «сыр»); адыгэуцшъхьэф «нивяник обыкновенный» (адыгэ «адыгейская» + уцы «трава» + шъхьэф «белоголовая»); адыгэнатрыф фыжь «кукуруза кремнистая белая» (адыгэ «адыгейская» + на-трыф фыжь «белая кукуруза»); мысырб-зыуцыф «хлопчатник египетский» (Мы-сыр «Египет» + бзыуцыф «вата»); уры-скъон «укроп» (урыс «русский» + къо-ны «кинза»); урыскъэб «тыква желтая» (урыс «русский» + къэбы «тыква»); урыс-гын «хрен» (урыс «русский» + гын «растение»); къырымкъэб «тыква крупноплодная» (къырым «крымская» + къэбы «тыква»); тыркукъэб «тыква чалмовидная» (тырку «турецкая»+къэбы «тыква») и др.
Мотивационный признак «запах» имеет свое отражение в названиях многих английских растений, в то время как в адыгейском языке он малопродуктивен и редко встречается.
Растения в своем фитонимическом поле отличаются многообразием приятных, неприятных и нейтральных запахов, что, в свою очередь, является их мотиваци-онным признаком. В сложно-структурных наименованиях модификатор с мотиваци-онным признаком «запах» либо прямо передает весь спектр запаха растения: scented «душистый», stinking «зловонный», fetid «вонючий», либо выражает его косвенно:
lavender «лавандовый», musk/musky «мускатный», garlic «чесночный», либо подчеркивает отсутствие запаха - dog «собачий» и т.д. В последнем случае dog «собачий» сам по себе не является аксиологическим, так как представляет собой номинацию растения, которое выделяется своим собственным запахом или отсутствием такового, отличающим его от других растений. Опорный компонент передается про-тотипическими фитонимами, их родовыми и видовыми наименованиями.
Вместе с тем, следует помнить, что оценка запаха имеет привычку отличаться некоторой субъективностью, поскольку одни и те же запахи могут восприниматься разными людьми по-разному. Приведем примеры дефиниций, а также названия некоторых фитонимов: burnet-rose «очный цвет полевой» - the flower is well known for the sweetest smell of any native rose - a mixture of honey and jasmine; garlic mustard (or Jack-by- the hedge) «чесночник аптечный» - an abundant herb of hedge-banks and woods, smelling mildly of garlic; musk mellow «просвирник мускатный» - a poppy like which has a musky scent (and the leaves, too, to a certain extend), especially, when brought indoors; roseroot «корень ро-
зовый» - the root when cut, develops a strong scent of roses, and it was grown in cottage gardens to make scented waters; stinking hellebore «морозник вонючий» - there is some clue to this in the smell, not stinking exactly but reminiscent of the unpleasant mousy tang of hemlock; sweet violet «фиалка душистая» - the fragrance of this flower can be very strong and it has been used in the making of perfume as back as Classical Greece; common dog-violet «собачья фиалка» - this flower is unscented (hence 'dog' violet, to distinguish it from the scented 'sweet' species; honey-scented gum «медо-вопахучий эвкалипт»; lemon (scented) gum «эвкалипт лимонный»; sweet pea «горошек пахучий»; Jamestown weed «дурман вонючий» (букв.: 'Джеймстаун (название города) + трава') и др.
Сопоставление мотивационных признаков в английском и адыгейском языках показало, что признаки, маркирующие природное/географическое место произрастания растений являются репрезентативными в обоих языках. Несмотря на то, что фитонимы по структурной организации различаются в английском и адыгейском языках, они имеют много общего и достаточно близки.
Примечания:
1. Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). М., 1998. 236 с.
2. Абрегов А.Н. Ареальные отношения на Кавказе и лингвокультурная роль адыгских языков в этом регионе // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп, 2012. Вып. 4. (107). С. 141-146.
3. Mabey R. Flora Britannica: Chatto &Windus. L., 1988. 480 p.
References:
1. Vendina T.I. The Russian language picture of the world in the light of word formation (the macrocosm). M., 1998. 236 pp.
2. Abregov A.N. The areal relations in the Caucasus and the lingvocultural role of Adyghe languages in this region // Bulletin of the Adyghe State University. Maikop, 2012. Iss. 4. (107). P. 141-146.
3. Mabey R. Flora Britannica: Chatto & Windus. L., 1988. 480 p.
