CC BY
104
УДК 82-141.3
МОТИВ КАЗАЧЬЕГО БЫТА В ТВОРЧЕСТВЕ Н. ТУРОВЕРОВА
К.Г Иванов
В статье анализируется мотив казачьего быта в творчестве Н. Туроверова. Данный мотив рассматривается как
доминантный в контексте различных мотивных инвариантов.
Ключевые слова: мотив, инвариант, доминантный мотив, мотив казачьего быта
Как бы ни был поэт привержен к воплощению вечных и возвышенных тем, в глубине души он всегда убежден: без бытовых деталей, без реалий обыденной жизни его творчество потеряет красочность, реалистичность осмысления и изображения жизни. Еще А.Ахматова в своем стихотворении «Мне ни к чему одические рати. ..»(1940) отмечала: «Когда б вы знали из какого сора / Растут стихи, не ведая стыда./Как желтый одуванчик у забора, / Как лопухи и лебеда./ Сердитый окрик, дегтя запах свежий,/ Таинственная плесень на стене./ И стих уже звучит, задорен, нежен./ На радость всем и мне»(1, с. 127). И действительно, за многими поэтами и писателями в сознании читателей закрепилось обозначение «бытовики» (особенно часто в этом контексте упоминались имена А.П.Чехова, Юрия Трифонова и др.). Однако само обращение к бытовой теме нисколько не принижает значение творчества писателей, обратившихся к изображению «фламандского пестрого сора». Быт для подобных поэтов и писателей - всегда особая сфера жизни, особая грань испытания человека, поэтому вполне естественно, что обыденная жизнь часто у них переплетается с «бытием» и за обычные житейскими проблемами внезапно раскрываются болевые точки времени. Казачий быт - это вообще уникальная и специфическая среда. В нем переплетаются воинское, номадическое, христианское и философское отношение к жизни. Как отмечает исследователь быта казачества УВ.Володина в своей статье «Быт, культура и традиции казаков»: «Суровые условия жизни, соседство с воинственными племенами кочевников, иные постоянные опасности формировали своеобразный характер людей, готовых в любой момент дать отпор противнику, встать на защиту своих родных и близких, своих очагов»(2). Все отмеченное, несомненно, играло важную роль и для творчества Н. Туроверова. Поэт, как певец казачества, не мог пройти мимо бытовых реалий жизни, без которых невозможно понимание особенностей культуры донцов. Тема казачьего быта характерна для раннего творчества поэта и в полной мере отражает его миропонимание. Рассмотрим особенности бытописания в творчестве Николая Туроверова на примере его стихотворений. Вокруг простор пустынный и безбрежный, А тут шалаш, бакшевник - дед глухой (3,с.7).
Действие стихотворения происходит на бахче. Здесь и «запах дынь, настойчивый и нежный», запах, пропитывающий все вокруг, и протяжный и сухой скрип кузнечика, и вяло-тепловатый вкус арбуза. Образы данного стихотворения словно переполняют собой все пространство, густо «заселяя» его. Одной из характерных особенностей произведений Николая Туроверова и бытописательной лирики в частности, является то, что все действия, описываемые в стихотворениях, как правило, происходят вне дома, вне казачьей хаты. Это обусловлено особенностями казачьего быта и жизни казака-воина, постоянно оторванного от родного дома. Если и появляется в произведениях Туроверова мотив дома, мотив хозяйственной работы, то он обязательно связан с женским началом, как в стихотворении «Пустынно стало за гумном»: С кадушкой огурцов хлопочет молодайка, И слышен крик ее с соседнего двора(3, с.7).
Это стихотворение также типично для раннего творчества поэта. Повседневные бытовые зарисовки, дополняя друг друга, создают в нашем представлении образы повседневной жизни казачества: Пустынно стало за гумном и голо. Снопы в скирду сложили у плетня; И запахом укропного рассола Пропитан воздух солнечного дня. Лишь воробьев, в пыли купаясь, стайка Одна на улице. О, страдная пора! (3, с.7).
Образы в стихотворении статичны, строго упорядочены. Укропный рассол пропитывает запах дня. И хотя на дворе страда - за гумном пустынно и голо. Эта, на первый взгляд, несогласованность образов связана ни с чем иным как с мироощущением кочевника-номада, для которого не существует конечной обжитой точки, и относит нас во времена древней истории казачества с ее бескрайними кочевьями. Отсюда в стихотворениях Туроверова и общее ощущение пустынности. Не мог Туроверов пройти и мимо одного из неотъемлемых занятий казаков - рыбной ловли. Если мы посмотрим на особенности кухни Донских казаков, то увидим, что добрая половина блюд будут именно рыбными. Эта особенность жизни казачества, конечно же, связана с географическим расположением Войска Донского, с близостью Дона. Закат окрасил облака
И лег в реке отсветом рыжим. Плотва склевала червяка, -Мой поплавок давно недвижим. Струит в лицо степная тишь Последний хмель благоуханий. Гляжу на сохнущий камыш И не мечтаю о сазане (3, с.8).
Специфика данного стихотворения в том, что для лирического героя рыбная ловля - не способ добычи пропитания, а возможность единения с природой. Герой не мечтает о сазане, он упоен струящейся в лицо хмельной степной тишью, он растворяется сознанием в окружающем мире. У Туроверова человек всегда является частью природы, частью природного мира. В стихотворении нет картин активного вмешательства человека в мир природы, не описывается упорный труд, к примеру, земледельца, нет описаний, как человек корежит, ранит землю плугом, наоборот, лирический герой соприроден. Человек здесь - созидатель, сопродолжатель природного начала мира. Его деятельность как будто становится одной из начальных вселенских стихий. Даже лень у Туроверова - не праздность, а особое состояние души, ее напряженная работа.Одно из интереснейших преломлений мотив рыбной ловли получает и в стихотворении «Кукан». Это стихотворение - из поздних произведений поэта (написано оно в 1954 году).И если стихотворение «Закат окрасил облака - легкое и невесомое, раннее произведение Туроверова, то «Кукан» вобрал в себя определенный жизненный опыт поэта. «Разрозовевшийся восток, Заветный час подходит ближе, Заволновался поплавок, Который был так неподвижен»(3, с. 155).
Стихотворение, как и «Закат окрасил облака», открывается пейзажной зарисовкой. Если сравнить эти два стихотворения, то нельзя не отметить определенную лексическую схожесть первых четверостиший при противоположности действий. Если в первом стихотворении лирический герой даже «не мечтает о сазане» и его «поплавок давно недвижим», то в «Кукане» «заволновался поплавок, который был так неподвижен» (рыба клюнула на приманку). Также следует отметить тот факт, что в первом стихотворении действие происходит на закате «закат окрасил облака», а во втором на рассвете «разрозовевшийся восток». И то и другое - лучшее время для рыбной ловли. Через эту деталь мы еще раз видим поэта, как большого мастера казачьего бытописания. Николай Туроверов использует в своем стихотворении довольно интересное выражение: «Нельзя лещенка подсекать, Когда клюет большая щука»(3, с. 155).
Высказывание, используемое поэтом, явно афористично. Очевидно, можно сделать вывод о соотношении данного афоризма с известными русскими пословицами: «За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь», и «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». Обращает внимание то, что афоризм Н.Туроверова явно противоположен по смыслу русским пословицам. В нем отражен взгляд человека-охотника, удачливого добытчика. В то время как русские пословицы демонстрируют осторожность, выбор в пользу малого. Сопоставление данных пословиц позволяет почувствовать особый казачий менталитет.
Зарисовка, посвященная рыбной ловле, составляет большую часть стихотворения. Последние десять строк - это философские размышления писателя, впрямую связанные с описанием рыбной ловли. Лирический герой размышляет о том, что выпущенная на волю, рыба опять попадется на удочку: «Не поведет ли поплавок Уже наказанная рыба» (3, с.155-156).
Последнее четверостишие переводит бытовые размышления поэта в совершенно иную плоскость. В стихотворении проводится параллель между рыбой и воином, побывавшем на войне, который вновь мечтает о ратном поле.
«Вот так, побывшие в плену Не сразу доверяют воле, И пережившие войну Опять твердят о ратном поле» (3, с. 156).
Такого рода параллель между обычными жизненными реалиями и воинской службой отражает суть мироощущения казаков, которые в любой момент должны были оторваться от мирной жизни и вступить в бой с врагом.
Наряду с рыбной ловлей охота в жизни казака занимала особое место. Это был и способ к пропитанию семьи и рода, и постоянная тренировка в меткости и удали на время мира. Не успев достигнуть трехлетнего возраста, почти все казачата уже ездили верхом, а в пять лет учились стрелять: из пращи, из лука. По словам известного современного историка Дона А.В.Венкова, «Настоящий воин должен владеть любым оружием. Надо - тарелкой зарежет» (7, с.10). Лук у казаков - оружие особое, благородное. У казаков всегда особым шиком считалось виртуозное умение обращаться с ним, даже когда лук уже вышел из войскового
употребления, уступив место ружью и карабину Все казаки - охотники от Бога. Многие на пари с десяти шагов выстрелом могли посадить пулю в пулю. С малолетства их приучали к охотничьей науке. Во времена золотой орды охотились казаки с соколами, после 18-го века казаки-дворяне - с собаками, но всегда казак - на коне. Охота на конях являлась национальной охотой казаков. Именно конь - неотъемлемый атрибут казачьей жизни, как в быту, так и на войне, охоте.
Особое преломление мотив казачьей верховой охоты получил в поэтическом творчестве Николая Туроверова.
Сижу с утра я на коне, Но лень слезать, чтоб подтянуть подпруги. Борзой кобель, горбатый и муругий, Рысит покорно рядом по стерне (3, с.8).
Стихотворение по смыслу разделяется на две части. Первая часть стихотворения - классическая казачья охотничья зарисовка. Восприятие мира происходит через казачьи реалии: «на коне», «подпруги», «муругий» (о масти собаки). Даже время ощущается героем по-казачьи: от точки, когда казак на коня сел, до времени, когда нужно подтянуть подпруги. В стихотворении поэтом активно используются зооморфные образы. И если конь только упоминается, то обязательный для охотничьей лирики Туроверова образ собаки воссоздан в деталях. Вся зарисовка пропитана казачьим мироощущением. Привычность действия и ощущение удобства героя рисует образ человека-кентавра, слитого с конем. Вокруг ничего лишнего - казак, конь, собака. Общее восприятие первой части своим безмятежным, дремотным и слегка ленивым настроением возвращает нас к стихотворению «Закат окрасил облака». Эта безмятежность обусловлена размеренным устоявшимся позднеказачьим бытом. Но вот зарисовка обрывается, и уже из второй части мы понимаем, что эта охота -воспоминания лирического героя о былом, о том, что уже никогда не повторится. Лирический герой уходит памятью в прошлое и лишь в нем видит себя на охоте. Охота с собаками, как мы уже упоминали, - дворянская охота. «Облака и запах чабрецовый» - восприятие России, которую утратил герой. Эти образы придают переживаниям дополнительную остроту, и даже прошлая ленивая безмятежность воспринимается теперь остро и ярко. Восприятие воспоминаний передается через эпитет «остро». Воспоминания героя -воспоминания через призму гражданской войны, когда все привычное начинает приобретать другую ценность. Стихотворение проникнуто общим ощущением казачьего пути. Этот путь проходит из прошлого в настоящее, из воспоминаний в реальность, а день, который вспоминает лирический герой, - точка отсчета. Этот день для поэта своего рода прадень - он сродни дню сотворения мира (в данном случае казачьего мира лирического героя):
«Я знаю, этот день, не первый и не новый, Собой не завершит в степи мой путь... И вспомню после остро как-нибудь И эти облака, и запах чабрецовый» (3, с.8).
Облака в контексте стихотворения - образ вечности. Важное значение имеет и мотив «запаха чабрецового». В России чабрец искони называли богородской или богородицыной травкой. В обычае было в день Успения Богородицы пучками ароматной травы украшать иконы с изображением Богоматери. Россия -дом Пресвятой Богородицы, а следовательно этот образ в стихотворении не случаен. «Запах чабрецовый» -Россия, которую утратил лирический герой. Также чабрец называли травой всех храбрецов, отсюда чабрецовый запах в степи символизирует собой образ казачества, как храброго степного воинства.
В стихотворении «Отец свой нож неспешно вынет» Туроверов создает впечатления молодого человека, еще только входящего в жизнь. Восприятие лирического героя очень остро реагирует на обыденные реалии казачьего быта и поэтому для него не просто « охотничий нож», а «охотничий огромный нож». За этим «грозным» действом отца следует совершенно безобидное бытовое действие - отец режет дыню. Однако перед нами не просто поглощение пищи, а именно ее вкушение. Этому способствует и то, что бакшевник долго выбирает дыню, и то, что лирический герой замечает: «Течет по пальцам сладкий сок, Он для меня охот всех слаще» (3, с.29).
В этих строках сок дыни для нас ассоциируется с божественным нектаром и не случайно он - в данный момент самое желаемое для лирического героя. Именно через поглощение пищи автор передает ощущение полноты, сладости жизни, поэтому здесь явно прослеживается намечающаяся параллель: сладкий сок дыни -вкушаемая сладость полнокровной жизни. Описанная сценка запечатлевает время отдыха, спокойствия, расслабленности, безмятежности. Детскость героя придает особенную юмористическую концовку стихотворению:
«Но как охотник настоящий, Собаке лучший дам кусок» (3, с.29).
Герой дает собаке кусок дыни вместо мяса, мысля себя настоящим охотником-казаком. Еще в одном из «охотничьих» стихотворений «Пущу собак. И как дитя заплачет» запечатлено сознание казака-охотника, восходящее к древнему языческому сознанию. Поэт воплощает один из древнейших инстинктов человека -
инстинкт homo-venator. Такие строки как: «Острием старинного кинжала», «О, мудрая охотничья наука»; дают нам увидеть в охоте сакральное действо, которое герой по неопытности нарушает. Старая седеющая сука и отцовский доезжачий Устин создают старый, неизменный образ казачьего мира. Им противоположен молодой неопытный герой, который своей горячностью нарушает старинные законы казачьей «охотничьей науки». Неслучайно Устин употребляет слово «расчет», упрекая лирического героя в безрассудности: «Опять паныч у вас расчету мало.» (3, с.9). Именно «расчет» составляет основу казачьей «охотничьей науки», умение исключить все лишнее, приносящее страдание животным и излишнюю жестокость в это действо. Ошибка героя заключается в том, что он спустил свору на одного зайца, когда по правилам требуется спускать одну собаку.
Особенность стихотворения «Собака» в том, что оно как бы написано от лица «густопсового пожилого кобеля» («Я - густопсовый пожилой кобель.») Данный прием весьма распространен в русской литературе, достаточно назвать повесть Л.Н.Толстого «Холстомер», представляющую собой рассказ мерина о своей жизни. В стихотворении упоминается еще одно действующее лицо - хозяин собаки «охотник на покое». Кобель предрекает смерть герою. Именно в этом и содержится особый смысл стихотворения. Автор запечатлевает особую смерть - смерть охотника прочувствованную и предсказанную именно собакой: «Хозяйская стояла смерть В открытом поле за сараем» (3, с. 182).
В стихотворении обыгрывается философская ситуация homo-venator, утратившего охотничье чутьё. И только собака чувствует, что он превращается в добычу - добычу смерти: «Все говорят, что нет глупее нас, Борзых. Пожалуйста, не верьте. Никто не знает лучше нас Незваный час хозяйской смерти» (3, с.182).
Стихотворение «Степь» делится на три части. В первых двух запечатлены противоположные ситуации. В начале стихотворения отражен образ лирического героя, отражающего полноту восприятия жизни, а во второй части лирический герой отлучен от охоты по малолетству: «По малолетству за осенним зверем Не пустит нас стареющий отец.» (3, с. 127).
Первая часть стихотворения построена как изображение мира, полного «таинственных вещей». Лирический герой остро присматривается к окружающему, его привлекает в мире любая деталь, любая реалия заставляет его задыхаться от восхищения и ощущать радость жизни. Сам лирический герой характеризует себя:
«А я был жаден, беспокоен, зорок.» (3, с. 126).
Все названные три качества отражаются в характере изображения. Жадность героя трактуется как ощущение восторга от реалий казачьей жизни, от страны: «И не было подобных ей собак, И не было страны подобной этой, Где б можно было задыхаться так От счастья и от солнечного света» (3, с. 126).
Беспокойство героя связано с его стремлением принять участие во всех казачьих делах: «В Донце ловил я голубых лещей, И хищных щук, и сонных красноперок. А в длинных буераках за Донцом, Без промаха стреляя куропаток, Я мог уже соперничать с отцом, С охотниками быть запанибрата» (3, с.126).
Полная погруженность лирического героя в донской быт передается через строки: «Я забывал, что надо пить и есть.». Третья черта героя - зоркость отражается в восприятии мира в красках (голубые лещи, иносказательное описание цвета шерсти собаки - золотого, солнечный свет, сиянье степи и т.д.); в пространственном измерении (длинные буераки за Донцом, протяженная степь); в звуках (голос «тоскующего» кузнечика), а также метафорическая оценочность мира (хищные щуки, сонные красноперки, тоскующий кузнечик). За обычными бытовыми деталями лирический герой внезапно прозревает культурно-историческое. За привычной казачьей жизнью начинает прослеживаться вся классическая мировая история -троянская война, древняя Греция:
«Собака верная со мной не разлучалась,
Ее в репьях всклокоченная шерсть
Руном мне драгоценнейшим казалась» (3,с.126).
Из второй части стихотворения словно исчезают краски, звуки, яркое восприятие, радостные чувства. Все это накладывается на ощущение наступающей осени. В стихотворении преобладает темная цветопись («черные скирды», «бушует ночь» ) или отсутствие красок: поэт не описывает цвет неба, замещая его
эпитетом «печальный» («В печальном небе»). Этот эпитет полностью выражает мироощущение лирического героя и противостоит ощущению полноты жизни, выраженному в первой части стихотворения. Даже в описании шерсти собаки наблюдается снижающий эффект: если в первой части цвет шерсти уподоблен цвету руна, то во второй - он назван «рыжим» («мой рыжий пес»).
Природа также соответствует пессимистическому настроению лирического героя: «И машет нам тревожными руками -Зовет домой - полураздетый сад» (3, с.127)
Во второй части явления мира обнаруживаются в умирании, пустынности: («Под ветром тлеет медленный закат», «А дичи нет»), и мир теперь оценивается героем как «пустой», небо как «печальное», степь как «мертвая».
Казалось бы, такое восприятие окружающего обусловлено тем, что «По малолетству за осенним зверем/ Не пустит нас стареющий отец». Однако это поверхностное объяснение. Лирический герой понимает: главное в том «.что нашей воле подошел конец». На первый взгляд, это чувство сугубо индивидуально, но год написания стихотворения (1946) позволяет придать этой строчке обобщающе-философский смысл -казачество утрачивает свободу и обречено на умирание.
В третьей части стихотворения намечается синтез мотивов, выраженных в предыдущих частях. Лирический герой малодеятелен, однако это качество исполнено той полноты жизни, которая характеризовала ощущения героя из первой части стихотворения: «Куда спешить, когда уверен в том, Что этот день не может повториться» (3,с. 128).
Простые казачьи реалии снова обретают для поэта свой сакральный смысл («Священный час еды, благословенный час», «блаженный покой»). Такое изменение в восприятии жизни связано с тем, что лирический герой внезапно почувствовал божественную благодать в обычной жизни. Именно вера помогла ему по-новому прочувствовать мир, воспринять себя под дланью Бога, увидеть совершенство замысла Всевышнего в тварном мире: «Счастливый день, ниспосланный от Бога». В описании лирического героя воссоздается ощущение того, что божественный свет заливает весь мир. Неслучайно автор использует эпитет «чудесный», ассоциируя этот свет с чудом. Завершается стихотворение необычным образом: «Мир, одетый в голубое». Этот мифопоэтический образ выражает веру автора в то, что весь мир осиян божественной благодатью, и милосердие Божие не оставит казачество. Образом голубой казачьей степи завершается также стихотворение «Ах, Боже мой, жара какая»: «О, степь, от зноя голубая». Эта цветопись наиболее характерна для многих стихотворений Туроверова. Сам поэт постоянно выбирает и изображает в своих охотничьих стихотворениях жаркий солнечный день. Нам представляется немаловажным, что именно в этот момент для лирического героя проявляется максимальная насыщенность голубого цвета, подсвеченная яркой солнечностью дня. Лирический герой Туроверова всегда воспринимает голубое в своем огнецветном сиянии, поэтому голубой цвет для него всегда искрится, сверкает, сияет. В этом сиянии лирический герой ощущает божественную благодать. Стихотворение «Ах, Боже мой, жара какая» пронизано ощущением спокойствия, ленивой неги: «собака, будто неживая; спящий отец; знойная сухмень; жара; солнца нестерпимый свет; горячий день; отсутствие тени; маленькие деревца». Все описанное словно изнемогает от солнечной жары, ощущая жаркое спокойствие жаркой степи. Этому внешнему спокойствию противостоит внутреннее напряжение лирического героя, который имплицитно, независимо от сознания - «Запомню, сам того не зная/ И буду помнить до конца» (3,с.28) вбирает в себя профиль спящего отца на фоне голубой от зноя степи. В стихотворении есть непосредственные реалии, связанные с охотничьей тематикой: «И жаркий блеск его двустволки, И желтой кожи патронташ, И кровь, и перья перепелки, Небрежно брошенной в ягдташ.» (3, с.28).
Однако эти реалии скорее этнографичны и второстепенны в созданной автором картине мира, исполненной философской мудрости и спокойствия. Чувство любви к казачеству, верности его традициям, описание казачьего мира подается в стихотворениях Туроверова через определенные детали, порой автобиографичные, близкие и понятные лирическому герою. Чаще всего это запах чабреца, жаркий, залитый солнцем день, образ отца, сладкий сок дыни, голубая цветопись и т.д.
В стихотворении «Уехал, уехал, уехал» отражается казачья мораль, казачье отношение к женщине. Как отмечал исследователь истории Дона Василий Дмитриевич Сухоруков: «Иной девице до самого замужества не удавалось сказать трех слов чужому мужчине. Старые Донцы находили грех в том, когда холостой мужчина свободно разговаривал с девушкою. "Не гляди в глаза мужчине" твердила бабушка своей внучке; "Бог не даст счастья"; и внучка должна была отворачиваться, или потуплять глаза в присутствии мужчин» (5, с.68). Поэтому в упомянутом стихотворении Н.Туроверов рисует страшное время, пришедшее для жалмерки. Автор совсем не рассказывает о любви, о радости, словно они « навсегда исчезли в вечерних снегах», как бросивший жалмерку казак. Детали портрета этой женщины: «лицо, побелевшее как мел; потемневшие глаза» передают ощущение утраты и одиночества. Автор высказывает прямое свое отношение, осуждая героиню
стихотворения:
«Игрушка, казачья игрушка, -Жалмерка - чужая жена» (3, c.52).
Стихотворение «Предки» композиционно четко делится на две части. В первой части описывается создание портрета-иконы казачки. В стихотворении подчеркивается автобиографическая связь героини с автором, который называет ее «прабабкой». Если в первой части стихотворения воссоздана автором портретная живопись, то во второй части автором воссоздана пейзажно-бытовая сторона жизни казачества, также во многом выдержанная в рамках жанровой живописи. Автор проводит параллели между своим стихотворением и картинами художников. В произведении упомянут Старочеркасский богомаз, который «старательно и чисто писал» смуглое лицо прабабки. В портрете старой казачки отражается воинская слава донской вольницы. В описании портрета упоминаются «цареградские мониста, с аметистами кольцо, шали бледные розаны, жемчужные подвески» как атрибуты «полуденной страны» (очевидно, неких восточных стран, кроме упомянутого Царьграда). Однако лирический герой упоминает, что эти сокровища «забыли полуденные страны», и они этнографически полностью вошли в быт казачьего народа. Упомянутые драгоценности придают величественность, царственность образу воссозданной казачки. Как писал донской исследователь Е. Савельев: «Старочеркасские матроны - тип красавиц, веками сложившийся, как естественный отбор, из пленных черкешенок и турчанок, - поражал своей миловидностью и привлекательностью» (6, c.354). Таким образом, в портрете «прабабки» писатель воссоздает идеал совершенной казачьей красоты. Причем каждая деталь облика этой женщины выдержана, проверена и запечатлена в веках, в нем нет ничего лишнего, случайного. После изображения такого рода парадного портрет, автор воссоздает картины простой незамысловатой казачьей жизни. В стихотворении упоминаются самые обыденные привычные детали: телята, пасущиеся на площади, босоногие ребята, ведущие коней на водопой, мчащийся на жеребце казак и чернобровая казачка, глядящая ему вслед с крыльца. Стихотворение выдержано в основном в живописной манере. Лишь два раза воссоздан звуковой образ, который не может быть воссоздан красками: «к дождю кричали петухи», «собора скучный перезвон». В стихотворении воссоздается особый эффект казачьей жизни, в которой с царственностью и величественностью слиты воедино простота и обыденность.
Стихотворение «На солнце в мартовских садах» построено как зарисовка из жизни средневекового Черкасска. Данное произведение все проникнуто ощущением ожидания. Это и пробуждение природы после зимней спячки, и последний лед, идущий по реке, но самое главное - это ожидание казаков, которые должны приплыть из-под Азова с добычей. Интересно, что в стихотворении казачество еще не знает, как закончилась битва под Азовом, но ни старики, ни казачьи жены даже не допускают мысли о поражении. У всех жителей Черкасска настроение приподнятое. Они безоговорочно уверены, что казаки приплывут с победой. Этот приподнятый эмоциональный фон: вера в силу воинского духа и пробуждающейся после зимы природы и воссоздает тот неповторимый колорит жизни средневекового казачества.
В стихотворение «Куда ни посмотришь - все наше» воссоздается ощущение казака - хозяина своей земли. Лирический герой, словно вдруг уставший от боев и походов, вдруг ощутил нежную привязанность к родному краю, земле. Его пространство в стихотворении ограничено мельницей, окрестностями станицы. Атрибуты, входящие в воинскую казачью жизнь: ветер, степь, они в этом стихотворении немного отчуждены от лирического героя. Он весь погружен в семейные радости: в запах хлеба; пшеничную струйку, стекающую под жернов. Домашний быт, дети, семья, размягчают персонажа стихотворения, он становится сентиментальным, о чем свидетельствует последние строки стихотворения: «Достанется хлебная крошка Голодным друзьям - воробьям» (3, c.238).
Стихотворение цельно в воссоздании мирного настроения казачества. Автор сосредоточен на обобщенном описании казачьего быта. В стихотворении рисуются домашние будни семьи, подобной семье Туроверова, на что указывает упоминание о Петрушке, любимом отцовском сынке. Как известно, у Туроверова был брат Александр - отцовский любимец. Стихотворение написано в 1941 году, и, конечно, Николай Туроверов хранит в памяти всю трагедию казачества: Первая мировая война, Гражданская война, расказачивание. И поэтому словно больная, утомленная память героя отдыхает в воспоминаниях о счастливых мирных мгновениях их семьи.
Роль коня в жизни казачества трудно недооценить. Практически во всех статьях, исследованиях ученые-этнографисты всегда упоминают о кентавре нашего времени - казаке. О неразрывной связи казака и коня говорят и многие казачьи пословицы: («Казак без коня, что воин без ружья»; «казак голоден, а конь его сыт»; «конь да ночь казаковы товарищи»; «без коня казак кругом сирота») и другие.
В приведенном рассказе Н.Н.Туроверова «Казачий сказ о Суворове» описывается такой эпизод: казак-рассказчик, конь которого был убит в битве, называет его добрым товарищем: «Перекрестился я, попрощался с добрым товарищем мертвым конем...» (4,c.40).
Стихотворение Н.Н.Туроверова «Конь» начинается с эпиграфа, заключающего в себе наставление отца своему сыну и резюмирующего важность значения коня для казака. В начале стихотворения конь назван
«верным другом», и казак встревожен тем, что его поведение отличается от привычного: «Что, мой верный друг, не весел, Что грустишь, моя краса? Я в торбе тебе навесил Золотистого овса. Что не ешь его проворно А, мотая головой, Вкусно пахнущие зерна Рассыпаешь пред собой? Иль меня ты, друг, не слышишь И заветный сахарок не берешь, а только дышишь На протянутый кусок. Не кусаешь в шутку руки, Не балуешься со мной,-Иль почуял день разлуки, Мой товарищ дорогой?» (3,с. 105-106).
Казака пугает, что его верный боевой товарищ предчувствует разлуку, то есть, в его понимании, прощание с хозяином и гибель. Однако на этом трагическое понимание происходящего и заканчивается. Во второй части стихотворения конь вдруг обретает голос. И если в первой части это обращение казака к коню, то вторая - это ответ коня казаку. Боевой товарищ упрекает своего хозяина в безнравственности: «А потом, хвативши водки, Зря вихляясь на бока, Ты меня к чужой молодке Гонишь вскачь от кабака» (3, ,с. 106).
Беспутная жизнь героя стихотворения приводит и к тому, что он забывает и своего верного друга:
«Для меня давно не тайна,
Что сегодня ты принес
Лишь с похмелья и случайно
Этот сахар и овес.
Обо мне ты забываешь,
Подъезжая к кабаку, -
Одного меня бросаешь,
Кинув повод на луку;
Долго жду тебя на вьюге
У заснеженных перил,-
Сколько раз мои подпруги
Отпустить ты позабыл...» (3 ,с. 106).
Больше всего коня угнетает, что «смеется вся станица над тобой и надо мной». Верный друг обеспокоен тем, что разрушается героический ореол казачества, замещаясь карикатурным образом вздорного гуляки и бабника. За видимым шуточным поворотом темы ощущаются и трагические ноты Н.Туроверова, пишущего об утрате некоторой частью казачества древних традиций.
Как писал исследователь истории казачества Е.Савельев в своем труде «Древняя история казачества»: «Добыв зипуны за морем, казаки в обыденной жизни были просты и наивны, как дети, набожны, суеверны, в своем общежитии привязаны друг к другу, как братья, гнушались воровством и делились между собой последней крохой хлеба, последним достоянием. Трусость презирали и первейшими добродетелями считали целомудрие и храбрость»(6, с. 349-350).
В своих стихотворениях, посвященных быту казаков, Николай Туроверов также поэтизирует эти качества. Отметим, что для него также важным представляется мотив детскости, чистоты и искренности казака. В то же время поэт не приемлет зазнайства, пьянства, блуда, развязности, непослушания. Кроме того он считает, что казак и конь - едины. Конь для казака всегда был больше, чем просто животное, и казачья сила всегда основывалась на духе товарищества казака и его боевого друга.
Пространство бытовой лирики Н.Туроверова специфично тем, что оно по существу все является центром. В ней нет такой четко выделенной ограниченной точки как дом. Родной дом для лирического героя -это часть станицы. А та в свою очередь входит в пространство Донской земли: степи, буераки, Дон. Вхождение в этот мир лирического героя всегда смыслополагательно и функционально. Чаще всего оно связано с мотивом охоты. Охота и рыбная ловля - вхождение казака в привычный, знакомый природный мир, который для него естественен, обжит. И сам казак в нем является гармоничной, необходимой частью. Бытовые реалии, описанные Туроверовым, также не противопоставляются, а наоборот входят в природный мир, придавая ему дополнительные оттенки, краски, звуки.
In article the motive of the Cossack life in N. Turoverov's creativity is analyzed. This motive is considered as prepotent in the context of various the motivnykh of invariants.
Key words: motive, invariant, prepotent motive, motive of the Cossack life
Список литературы
1. Ахматова А. Сочинение в 2-х т. т. м., 1990, т. 1
2. Володина УВ. Быт, Культура и традиции казаков - Вестник астраханского казачьего войска. URL: http://www.vestnikfrv.ru/article.php?mode=view&site_id=46&own_menu_id=29575 (дата обращения 12.09.2014).
3. Туроверов Н. Бурей растревоженная степь!.. Сборник поэзии, прозы и публицистики. Библиография. Ростов-на-Дону, 2008.
4.Туроверов Н. Возвращается ветер на круги свои... М., 2010.
5. Сухоруков В.Д. Общежитие Донских казаков в XII и XIII столетиях. Н.,1892.
6. Савельев Е.П. Древняя история казачества. М., 2012.
7. Венков А.В. Гроза Кавказа. М., 2008
Об авторе
Иванов К.Г. - учитель русского языка и литературы Вильяминовской СОШ Карачевского района
