CC BY
44
КУЛЬТУРА ЭТНОЛОГИЯ
© 2014
В. В. Медведев МОСТ В ТРАДИЦИОННОЙ ЖИЗНИ ЧУВАШЕЙ
В статье речь пойдет о семантике моста в традиционной культуре чувашей. Помимо описания форм, особенностей строительства и назначения, проанализированы сакральные представления, связанные с постройкой. Мост рассматривается также как место переправы души умершего в загробный мир. Праведники проходили мост, грешникам он был недоступен. Представлены этнокультурные параллели с разными народами.
Ключевые слова: мост, традиционная культура, обряд, переправа, чуваши
Традиционная культура регламентировала расположение поселений, что отвечало повседневным потребностям и мировоззрению людей. В представлениях чувашей сёла и деревни должны были находиться в укромных местах, подальше от любопытных взглядов. Об этом во время похода на столицу Казанского ханства князь А. М. Курбский писал: «А сел со живущими зело мало: понеже у них (чувашей. — В.М.) села при великих крепостях ставлены и незримы, аще и по близку ходящим»1.
Одним из условий развития поселения было наличие водоема — реки, озера, родника, ключа и т.д. Воду использовали для приготовления пищи, питья, ухода за домашними животными, омовения. При занятии огородничеством и садоводством брали воду для полива растений. Нередко разные концы поселения находились на двух берегах одной реки, в таком случае их соединял крепкий мост.
Помимо водоемов мосты проходили через овраги и иные естественные препятствия, встречавшиеся на пути в селение и внутри него (рис. 1). Например, через высохшее русло реки. Деревни по склонам оврагов, как и по берегам рек и озер, отвечали требованиям традиционного мировоззрения чувашей.
Происхождение слова кёпер «мост» связывают с греческим языком2. Однако, Р. Г. Ахметьянов считает такое предположение ошибочным и проводит языковую
Медведев Владислав Валентинович — кандидат исторических наук, заведующий учебно-методическим кабинетом исторического факультета Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. E-mail: vlad.etno@mail.ru
1 Курбский 1902, 12.
2 Егоров 1964, 106.
Рис. 1. Деревня Александровская (Казанская губерния, Ядринский уезд) Для переправы построен деревянный мост. Фото И. К. Зеленова // МАЭ РАН.
Фонд Отдела Европы. Инв. № 1700-67
связь со словом копур «кожаный мешок, набитый соломой», применявшийся при водных переправах. Подтверждают это алтайский и хакасский термины когар «кожаный турсук», кабардино-балкарский кюбюр, кобур, комур «сундук», киргизский комуркой «сундучок из верблюжьей кожи» и т.д. Слово с таким значением, помимо чувашского, встречается в башкирском, татарском, марийском, тувинском, хакасском и других языках3.
Две теории происхождения и развития слова корит «мост», объединяет И. Н. Шервашидзе. Термин известен в древнетюркском языке предположительно с VIII в., а в XI в. он окончательно закрепился. По мнению ученого «немногие общетюркские грецизмы проникли в тюркскую языковую среду через какой-то, пока еще не идентифицированный промежуточный источник». Возможно, существовал язык-посредник4.
Под мостом подразумевается сплошной настил из досок, бревен, брусьев для конного и пешего перехода. Постройку ставили поперек реки, оврага (рис. 2). Поэтому чуваши термином кёпер одновременно обозначали «мост», «помост», «мостки»5.
Мосты можно разделить на две категории: строившиеся основательно, крепко, и самыми примитивными способами. Крупные мосты возводили из добротного, прочного дерева. По словам поэтессы Эмине, «мост подпирают дубовые сваи»6. Дорога в село Чувашская Сорма, расположенное на берегу реки Сорма, проходила через «довольно большой мост»7. Такой мост состоял из кёпер кашти
3 Ахметьянов 1988, 134-135.
4 Шервашидзе 1989, 79.
5 Федотов 1996, 275.
6 Арутюнов 1977, 597.
7 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 159. Л. 51.
Рис. 2. Мост через реку (РБ, Бакалинский р-н, д. Юльтимировка, 2010 г., фото автора)
«продольных бревен, на которые настилали мост» и кёпер карлакё, кёперрешетки «перил»8. Мост с перилами на фотографии (рис. 1).
Для небольших топких мест и расстояний делали некапитальные мосты. Например, из некачественных пород дерева, старого теса. На воде укладывали большие камни, по которым переходили реку. Наиболее простым типом моста был хуп кёпер, хоп кёпер «лубяной мост». Для проезда через препятствие использовали кору, оставшуюся при снятии мочала с луба. Корой плотно заваливали топь9.
В традиционных представлениях многих народов присутствует образ моста или переправы в целом, как связующего звена между миром живых и мертвых. Сюжет моста мы находим в чувашском фольклоре. Переправы созданы природой, герои проходят через реку, океан. Нередко переправой служит мост, протянутый над водой. Для перехода в иной мир необходимо построить новый мост или просто проехать по нему10. В сказках он находится рядом с морем, домом на лугу, жилищем без крыши или протянут через водное пространство11.
Образ моста представлен сказками «Мост Азамата» («узорчатый, сверкающий семью цветами»), «Эдикан и Удикан» («у этого моста доски были серебряными,
8 Ашмарин 1999, 263.
9 Ашмарин 2000а, 169.
10 Салмин 1994, 226-227.
11 Салмин 1994, 251.
Рис. 3. Обрядовый мост (Хупраххан, Чинави, Шинави, £инави). Фото А. К. Салмина (Куйбышевская обл., Шенталинский р-н, д. Старое Афонькино, 1990 г.)
перила — золотыми»), «Иван-батыр» и др.12. Аналогично и в русских волшебных сказках. Например, в повествовании «Царь-медведь» Марья-царевна бросает полотенце над озером и создает высокий мост13. Герой «Калевалы» Лемминкейнен волшебством возводит ледяной мост, преодолевая преграды на своем пути14.
Мотив перехода из одного состояния в другое отчетливо прослеживается в похоронно-поминальной обрядности чувашей. Поминая усопшего на сороковой день и установив надмогильный памятник юпа, покойного приглашали домой. Неподалеку в овраге собирали импровизированный мостик (рис. 3-4). Укладывали две или три доски, по углам ставили палки (по одной на каждой стороне), к ним крепили длинные жерди, символизировавшие перила. Рядом с мостом устанавливали два стола. В середине доски выбивали проем и продевали в него заготовленную палку — ножку. Закончив мост и столы, чуваши отправлялись домой поминать покойного. Возвращались перед рассветом с музыкантом, танцевали, пели, продолжали совместную трапезу. Каждый из присутствующих приплясывал с метлой на мосту. Сначала мели перед собой, возвращаясь, следы заметали. На столе раскладывали посуду и еду для покойного, перед отъездом разбивали и сбрасывали в овражек15. Н. Я. Золотов, рассматривая представления чувашей, отметил существование веры в жизнь в загробном мире. Для создания дома и
12 Димитриев 1984, 3, 23, 28-41.
13 Круглова 1989, 273.
14 Лённрот 1915, 211-212.
15 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 176. Л. 171-174.
Рис. 4. Переход через мост в день юпа «день окончательных проводов души умершего» (РТ, Лениногорский р-н, д. Новое Сережкино) Фото А. А. Трофимова // НА ЧГИГН. Отд. УШ. Ед. хр. 958. № 7
домашнего быта покойному были необходимы надмогильные сооружения юпа и чартак, стол, небольшой стульчик, мост16.
Чуваши, проходя по мосту, облегчали движение души покойного из мира живых, т.е. деревни, в мир умерших — кладбище (рис. 4). Мост устанавливали через овраги, ложбины, преграды с водой, при входе на сельское кладбище. Закончив обрядовые действия, пищу, стол и стул сбрасывали в овраг, а мост оставляли нетронутым для пользования в дальнейшем17.
Деревянный мост устанавливали в определённом для каждого поселения месте. «Эти доски, по верованию чуваш, служат для покойника мостом, по которому он переходит в светлые обители рая»18.
Уничтожение предметов, связанных с покойником или их изоляция от людей и прочих вещей была распространена у удмуртов. «Нечистые» вещи сжигали или выбрасывали в овраги за границей поселения. Относили под ель, растущую у дороги. Выбрасывали постель, одежду и обувь усопшего, стружки от гроба, луб на котором мыли тело. Специальные овраги, ложбины и пустыри, куда относили предметы, удмурты называли кыр куян19. Сочетание означало «луба выбрасывания (место)»20. Чуваши верили, что выброшенный луб послужит покойному саня-
16 РАН. Ф. 77. Оп. 1.30. Л. 140.
17 Салмин 2007, 343-345.
18 Прокопьев 1903, 31-32.
19 Емельянов 1921, 11.
20 Садиков 2001, 133.
ми, на которых он будет навещать своих родных21. Локус, служивший для нахождения вещей и мусора от похорон, удмурты именовали и куяськон22.
Чуваши собирали во дворе мусор, оставшийся от изготовления гроба, увозили вслед за покойником. Мусор выбрасывали в овраге или по дороге на кладби-ще23. Помимо сора и одежды, завершив похоронную процессию, уносили и другие предметы, которыми пользовался усопший, «чтобы покойник по привычке к этим вещам не воротился за ними в свой дом». Места, где выбрасывали бытовые предметы, любили посещать умершие, поэтому для них приносили еду и пиво24. Овраги имели собственные имена. Например, Чанака и Хёл кадди25. Некрещеные чуваши д. Старое Афонькино Шенталинского района Самарской области овраг, куда бросают луб, на котором мыли умершего, называют Хупраххан «(овраг, куда) выбрасывают лубья»26.
Мероприятия, проводимые родными покойного, были направлены на очищение, защиту дома и его обитателей от вредоносных духов и нежелательных последствий общения с ними. Жители Западного Памира с этой целью организовывали комплекс обрядовых действий, предотвращавших распространение «нечистоты», связанной с умершим, и, одновременно, очищавших «пространство нечистоты»27.
Мост, по которому проходили души усопших, чуваши выкладывали из половин трех расколотых бревен. Нижней частью служила округлая сторона28 (рис. 5). Смысл этого моста в том, что при переходе по нему бревна раскачивались. Полагали, если человек грешный, он может упасть с моста в овраг, т.е. бездну (= ад). Безгрешные могут переходить беспрепятственно. В традиционной религии чувашей такой мост называли Чинави, Шинави, ^инави. Мост у чувашей перекликается с мостом Чинват в зороастризме29.
Мост Чинват «разделяющий», «разлучающий» или «собирающий», «строящий» был предназначен для переправы душ в загробный мир30.
Так мерзавец ошибется в Вере правильной взаправду И душою содрогнётся на Мосту Чинват за злое, Что творил и говорил он, Сбившись с Истины пути31.
По учению Заратуштры люди, почитавшие Ахура-Мазда и жившие в согласии, преодолевали мост Чинват и попадали в Дом Хвалы «рай», в отличие от греш-
21 Прокопьев 1903, 19.
22 Верещагин 2006, 139.
23 НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 174. Л. 694.
24 Сбоев 1856, 133.
25 Ашмарин 2000а, 142; 2000б, 17.
26 ПМ Салмин А.К. 1990, Куйбышевская обл., Шенталинский р-н, д. Старое Афонькино.
27 Шоинбеков 2007, 12.
28 Трофимов 2009, 143.
29 Трофимов 1993, 66-67.
30 Стеблин-Каменский 2000, 299.
31 Стеблин-Каменский 2000, 295.
Рис. 5. Мост для перехода души в иной мир. Фото А. К. Салмина (Куйбышевская обл., Шенталинский р-н, д. Старое Афонькино, 1990 г.)
ников, отправлявшихся в Обитель Лжи «ад»32. Перед мостом поступки человека взвешивали на весах и определяли его дальнейшую судьбу33. Совершенное и не искупленное преступление, обрекало душу человека и девять его поколений на страдания. Мост для них был непроходим34.
На «страшный высокий мост Чандвар» (Чинват. — В.М.) приходили «и праведный, и грешный», т.е. все души умерших35. Чистые души без труда преодолевали мост, а грешники с моста, который суживался до ширины волоса и становился острым как лезвие, попадали в ад. Чтобы помочь грешной душе и её потомкам пройти мост, совершали жертвоприношения, проводили очистительные обряды36. Для облегчения перехода души по мосту исмаилиты Западного Памира резали барана. Грехи усопшего переходили животному, что способствовало легкой переправе через мост37.
Мост Чинват — это путь по водному пространству, разделяющему царства живых и мертвых. Если грешный не мог его преодолеть, то для праведной души ширина моста была «в девять копий или двадцать семь стрел»38.
Мост Чинави в религии чувашей и мост Чинват в зороастрийской традиции по своему назначению близки к мосту Сират в исламе. Например, чепецкие татары верили, что мост был испытанием для верующих. Праведники пересекали Сират вслед за овцой, коровой и верблюдом, принесенных в жертву при жизни, грешники падали в пропасть. Мостом служила радуга — салават купер39. Радуга
32 Стеблин-Каменский 2009, 121-122, 152.
33 Чунакова 1997, 12.
34 Рак 1997, 113.
35 Чунакова 1997, 84.
36 Периханян 1983, 81.
37 Шоинбеков 2007, 13.
38 Петрухин 2010, 284.
39 Касимова 2003, 151, 288.
олицетворяла мост и у чувашей, что видим из названий аслати кёперри, асамат кёперри, сёвек кёперри и др.40.
В поминальных текстах башкир говорится:
Ножки мои пусть не скользят,
Когда придется пройти Сират.
Гайшу и Фатиму — святых
Пошли мне спутницами ты41.
Спутницы моста Сират аналогичны прекрасной деве с двумя собаками, встречавшей души усопших перед Чинватом, провожавшей праведников42. «Младшая Эдда» повествует о деве Модгуд, охранявшей «выстланный светящимся золотом» мост через реку, ведущий в страну мертвых43.
Обрядовый мост через овраг на кладбище в традиции чувашей, как и зороастризме, определял судьбу покойного, направляя его в рай или ад. Души пользовались мостом при посещении своих родных, во время поминания44. Марийцы для перехода души через реку, ближайшую к деревне, перекидывали доску (бревно), называемую «мост покойников»45.
Возможно, округлые стороны расколотых бревен, качавшиеся при переходе, должны были напоминать живым, что после смерти они будут пересекать мост Чинави, на котором взвесят их прижизненные поступки. От принятого решения и будет выбрано место пребывания и состояния души.
Добавим, что под деревенским мостом чуваши могли держать кузовок с Йёрёхом46.
Таким образом, мост представлял переход, переправу. Он соединял два берега реки, две стороны оврага, два мира. Живых людей и их предков связывал обрядовый мост Чинави, Шинави, £инави. Согласно верованию чувашей, преодолевая препятствия в виде опасного моста, души умерших одновременно, переходили из одного мира в другой.
ЛИТЕРАТУРА
Арутюнов Л. Н. (сост.) 1977: Поэзия народов СССР XIX — начала XX века. М.
Ахметьянов Р. Г. 1988: Общая лексика материальной культуры народов Среднего Поволжья. М.
Ашмарин Н. И. 1999: Словарь чувашского языка: в 17 т. Т. 7-8. Чебоксары.
Ашмарин Н. И. 2000а: Словарь чувашского языка: в 17 т. Т. 15-16. Чебоксары.
Ашмарин Н. И. 2000б: Словарь чувашского языка: в 17 т. Т. 17. Чебоксары.
Верещагин Г. Е. 2006: Собрание сочинений. Вотско-русский словарь: в 6 т. Т. 6. Кн. 2. Ижевск.
Димитриев П. Е. (ред.) 1984: Чувашские сказки. Чебоксары.
40 Ашмарин 1999, 263.
41 Зарипов, Юсупов 2010, 336.
42 Мейтарчиян 2001, 42-43.
43 Смирницкая, Стеблин-Каменский 2006, 49.
44 Салмин 2007, 345.
45 Яковлев 1887, 72.
46 Салмин 2007, 422.
Егоров В. Г. 1964: Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары.
Емельянов А. И. 1921: Курс по этнографии вотяков. Остатки старинных верований и обрядов у вотяков. Вып. III. Казань.
Зарипов Н. Т., Юсупов Р.М. (ред.) 2010: Башкирское народное творчество. Обрядовый фольклор. Т. 12. Уфа.
Касимова Д. Г. 2003: Семейная обрядность чепецких татар (середина XIX — XX вв.). Ижевск.
Круглова Ю. Г. 1989: Сказки. М.
Курбский А. М. 1902: А. М. Курбский и царь Иоанн IV Васильевич Грозный. Избранные сочинения. СПб.
Лённрот Э. 1915: Калевала. Финский народный эпос. М.
Мейтарчиян М. Б. 2001: Погребальные обряды зороастрийцев. М., СПб.
Периханян А. Г. 1983: Общество и право Ирана в парфянский и сасанидский периоды. М.
Петрухин В. Я. 2010: Загробный мир. Мифы о загробном мире: мифы разных народов. М.
Прокопьев К. П. 1903: Похороны и поминки у чуваш. Казань.
Рак И. В. (ред.) 1997: Авеста в русских переводах (1861-1996). СПб.
Садиков Р. Р. 2001: Поселения и жилища закамских удмуртов (материальный и духовный аспекты). Уфа.
Салмин А. К. 1994: Народная обрядность чувашей. Чебоксары.
Салмин А. К. 2007: Система религии чувашей. СПб.
Сбоев В. А. 1856: Исследования об инородцах Казанской губернии. Казань.
Смирницкая О.А., Стеблин-КаменскийМ. И. (ред.) 2006: Младшая Эдда. СПб.
Стеблин-Каменский М. И. (ред.) 2000: Гаты Заратуштры // ВДИ. 2, 290-300.
Стеблин-Каменский М. И. (ред.) 2009: Гаты Заратуштры. СПб.
Трофимов А. А. 1993: Чувашская народная культовая скульптура. Чебоксары.
Трофимов А. А. 2009: Зороастризм: суваро-болгарская и чувашская народная культура. Чебоксары.
Федотов М. Р. 1996: Этимологический словарь чувашского языка: в 2-х тт. Т. 1. А-Р. Чебоксары.
Чунакова О. М. (ред.) 1997: Зороастрийские тексты. Суждения Духа разума (Дадестан-и меног-и храд). Сотворение основы (Бундахишн) и другие тексты. М.
Шервашидзе И.Н 1989: Фрагмент общетюркской лексики: Заимствованный фонд // Вопросы языкознания. 2. 54-92.
Шоинбеков А. А. 2007: Традиционная погребально-поминальная обрядность исмаи-литов Западного Памира (конец XIX — начало XXI вв.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб.
Яковлев Г. 1887: Религиозные обряды черемис. Казань.
A BRIDGE IN TRADITIONAL LIFE OF THE CHUVASHI
V. V. Medvedev
The article deals with the semantics of the bridge in the traditional culture of the Chuvash people. In addition to describing the forms of construction features and the purpose, sacred notions associated with construction are being analyzed. The bridge is also examined as the place of crossing the soul of the deceased in the afterworld. Righteous could go across the bridge, for sinners it was unavailable. Ethno-cultural parallels with different nations are represented.
Key words: bridge, traditional culture, ritual, crossing, Chuvashi
