CC BY
15УДК 929 (2)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-3-149-156
Дата поступления (Submitted) 03.03.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 12.03.2024
Морганатический брак в доме Романовых в XIX - начале XX вв.: от возникновения до кризиса
СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПАНКРАШИН
аспирант кафедры источниковедения исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 119992, Ломоносовский проспект, д. 27, корпус 4, Москва e-mail: sergejpankrasin1@gmail. com
Аннотация. Настоящая статья посвящена морганатическим бракам в Доме Романовых - потомков императора Павла I (1796-1801) - и влиянии таких браков на порядок наследия престола в Российской империи XIX века. Раскрывается правовая сущность института морганатического брака и его происхождение в контексте династической истории Романовых, прослеживается, насколько возможно в ограниченных рамках научной статьи, эволюция института на протяжении столетия его существования. В конечном итоге сделаны выводы о существенном влиянии морганатических браков и побочных связей членов Императорской фамилии на династический кризис и фактический раскол правящей семьи в начале XX века, что, в свою очередь, сыграло немаловажную роль в падении монархии в России и раскручивании революционного кризиса.
Ключевые слова: дом Романовых, морганатический брак, порядок престолонаследия, монархия, Императорская фамилия, политическая история Российской империи
Morganatic marriage in the House of Romanovs in 19th and the beginning of the 20th centuries: from emergency to crisis
SERGEI ALEKSANDROVICH PANKRASHIN
Postgraduate student of Department of History of Moscow State University
119992, Lomonosovsky avenue, 27, b. 4, Moscow e-mail: sergejpankrasin1@gmail. com
Abstract. The present article is devoted to the issue of the morganatic marriages in Romanov's dynasty, descendants of Emperor Paul I of Russia (1796 - 1801), and also to the influences of these marriages on the order of succession in the Russian Empire of the 19th century. This interprets the legal nature of the morganatic marriage's institute and their origins in the historical dynastic context of Romanov's bloodline, tracing, as much as possible in the restricted framework of the article, the evolution of the institute during the hundred years which it existed. Eventually, we have come to conclusions about the particular influence of the morganatic marriages and non-marriage links of the royal members on the dynastic crisis and, in fact, the dividing of the ruling family at the beginning of the 20th century.
Keywords: Romanov's dynasty, morganatic marriage, order of succession, monarchy, the royal family of Russia, the political history of Russian Empire
Романовская» тема долгое время испытывала серьезное политико-идеологическое воздействие, что существенно затрудняло исследователям ее разработку. В дореволюционные времена все, что касалось правящей династии, было вопросом политической важности и подлежало придворной цензуре. [1; 2, с. 507; 3] В советской историографии о Романовых было принято писать либо плохо, либо ничего. Такие частности, как повседневная жизнь двора или придворный церемониал, не говоря уже о личной жизни членов Императорской фамилии и ее влиянии на жизнь целого государства, мало интересовали советских
историков. Их заслоняла неумолимая логика классовой борьбы и прокрустово ложе смены общественно-экономических формаций. После распада СССР конъюнктура поменялась на 180о, и Романовы вошли в моду. За последние 30 лет появилось немало работ, посвященных династии в целом и конкретным аспектам их жизни в частности(вплоть до особенностей зубных болезней августейших особ). [4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 11; 12, с. 5-11] Практически каждый монарх из Дома Романовых удостоился по нескольку монографий, активно разрабатывается тематика некоронованных членов царской семьи. [12] Однако определенные темы остаются как бы в тени. Среди
таких тем особое место принадлежит морганатическим бракам Романовых, которые нашли весьма скудное отражение в историографии.
Прежде всего следует дать краткое определение понятию морганатического брака. Морганатический брак - это законный брак представителя монархической династии с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, т.е. не принадлежащим к другому монархическому или владетельному дому. Под морганатический брак подпадают любые брачные связи лиц монархического происхождения с дворянками или простолюдинками независимо от родовитости. [2, с. 226] Давайте попробуем разобраться, как этот институт появился в России и какую роль сыграл в судьбе Дома Романовых.
До революции 1917 г. морганатические браки Романовых были темой запретной для печати. Лишь в учебниках государственного права можно встретить сухое описание этого института в разделах, посвященных династическому законодательству империи. [2, с. 225-227, 257-261] В советской историографии морганатические браки Романовых и их внебрачные связи было принято рассматривать с точки зрения фаворитизма, то есть влияния на волюнтаристскую политику царизма. [13] В новейшей историографии негативное влияние на тему оказало обилие бульварных романов и вульгарная романтизация темы. Все же есть и многочисленные прекрасные научные труды по отдельным эпизодам морганатических связей (Ю.А. Сафронова, Е.Н. Ткаченко, В. Борт-новски, М.А. Кучерская, З.И. Белякова и др.) Однако сам институт морганатического брака так и не стал предметом отдельного рассмотрения в научно-исторической литературе, хотя состояние изученности истории династии Романовых и постоянный рост данных по ней, происходящий в геометрической, а не в арифметической прогрессии, делает появление особого труда по этой теме актуальным.
6 ноября 1796 г. (все даты до Октябрьской революции даны по юлианскому календарю) в Санкт-Петербурге умерла императрица Екатерина II, правившая Россией 34 года. На престол взошел ее сын, 42-летний Павел Петрович, к тому времени живший весьма обособленно от «большого» двора у себя в Гатчине, отстраненный от каких-либо форм участия в большой политике. За Павлом в отечественной историографии утвердилась (во многом благодаря Н.К. Шильдеру, опиравшемуся на мемуарную традицию современников) дурная слава взбалмошного чудака и тирана, пытавшегося управлять даже распорядком дня своих подданных. [14] Однако новый император, первый из Романовых получивший блестящее систематическое образование, не был ни глупцом, ни шизофреником. Его первые крупные законодательные акты, изданные в день коронации, во многом определили ход истории России до 1917 г. Нам
интересны два из них. Первый документ - «Акт о престолонаследии» - стал первым в истории России законодательным актом, официально определившим порядок передачи верховной власти в государстве. [15, № 17906, 17910] Второй акт - «Учреждение об Императорской фамилии» - выделил правящий в России род в отдельную социальную группу, изолированную от общества и поставленную в особое положение. Проекты этих документов (во всяком случае, «Акта о престолонаследии» точно) были составлены еще в январе 1788 г., [16, с. 501-502] однако отражают и актуальную ситуацию на 1797 г. Ю.А. Кузьмин видит главную причину создания подобных фундаментальных законов конституционного характера в стремлении Павла предотвратить в будущем повторения собственной трагедии законного наследника, [13, с. 14-15] устраненного от престола родной матерью, однако есть соображения, которые делают проблему гораздо глубже и сложнее. Во-первых, были еще живы представители злосчастного Брауншвейгского дома (Екатерина Антоновна и Петр Антонович, которые сами по себе, находясь в Дании, не представляли угрозы для российской власти, но вполне могли быть использованы в качестве политического орудия конкурирующими придворными партиями и зарубежными державами, тем паче, что Европа уже начинала вступать в эпоху наполеоновских войн), имевшие не меньше прав на престол, чем Голштейн-Гот-торпская ветвь Романовых. Учитывая сложную внутриполитическую обстановку в последние годы правления Екатерины (См. письмо Ф.В. Ростопчина С.Р. Воронцову, опубликованное в 1-ой кн. «Русского архива» за 1878 г., с. 292-298, где он описывает непростую обстановку в империи сразу после второго раздела Речи Посполитой в 1793 г.; в частности, упоминается фактическое отсутствие контроля Петербурга над воинскими частями, расквартированными на территории новоприсоединенных западных губерний, повальные мародерство и грабеж, общая неустойчивость внутриполитического состояния), Павел имел все основания беспокоиться не только о своей судьбе, но и о судьбе всей своей семьи. Отсюда, вероятно, не формально-юридический, а конкретный, казуальный характер «Акта о престолонаследии», расписывавший порядок передачи престола по линиям сыновей самого Павла, тем самым ограничивая право престолонаследия исключительно его потомством. «Учреждение об Императорской фамилии», обособляя Романовых от российского общества (прежде всего, от дворянства), испытало явное влияние не только немецкого династического права, [17] но и политических воззрений самого Павла, абсолютизировавшего силу фундаментальных законов («принципов правления») и власть самодержавного государя, стоящего над обществом и сословиями как Верховный Судия. [18]
Итак, у Павла было весьма многочисленное потомство от второй супруги Марии Федоровны: четыре сына (Александр, Константин, Николай и Михаил) и шесть дочерей (Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга и Анна). Новое династическое законодательство устанавливало приоритет четырех мужских линий над потенциальными шестью линиями женскими, а также весьма подробную иерархию между этими линиями в порядке призыва к наследованию престола по старшинству (от старшего наследника Александра к младшему Михаилу, родившемуся уже после появления династического права России в 1798 г.) Тем самым закон устранял любые двусмысленности в порядке престолонаследия и гарантировал «наследственность Императорского Всероссийского престола в ныне благополучно царствующем Императорском Доме». [19, ст. 3] При этом в основу династического права Романовых была положена австрийская примогенитура, допускавшая и женские линии к престолонаследию с соблюдением правила приоритета мужских линий. [2, с. 232] Весь круг лиц, могущий быть призванным к наследованию престола («лица, от крови Императорской произошедшие»), подлежал жесткой структурно-институциональной иерархизации от старшей линии Наследника-Цесаревича до потенциальных при Павле I младших линий князей крови Императорской. При этом для отнесения к таковому кругу лиц были определены всего два критерия: рождение в династическом кругу и в законном православном браке (для наследника православие жены - обязательно, для прочих членов династии допускались отступления и послабления в вопросе веры). Более о брачных связях и контактах в правящей династии ничего не говорилось.
Тут стоит сделать небольшое отступление и вспомнить, как сами Романовы стали правящей в России династией. Будучи одним из древнейших московских боярских родов, Романовы всегда стояли у самого подножия престола. Не раз представители этой семьи становились гарантами завещаний великих князей Московских, т.е. фактически гарантами политического порядка и стабильности в первые годы новых государей. [19, с. 25, 37, 57, 59, 62, 198, 364] Но истинное их возвышение произошло благодаря браку царя и великого князя Ивана Васильевича Грозного с представительницей дома Романовых Анастасией Захарьиной-Юрьевой. Родство «по кике» с потомками Ивана Калиты позволило Романовым прочно войти в состав думных чинов Государева двора и стать фактически в конце XVI в. третьим в стране кланом после московских Рюриковичей и Годуновых. [21, с. 42-43] Примечательно, что глава клана Годуновых Борис Федорович укреплял свое положение тоже через брак своей сестры Ирины с царем Федором Ивановичем, став в итоге боярином и конюшим, т.е.
фактически правой рукой самого царя, фактическим правителем государства. [21, с. 50-51] В этой связи неудивительны обрушившиеся на Романовых в 1600 г. репрессии со стороны нового царя Бориса Годунова, равно как и их итоговое избрание на царство в 1613 году после освобождения Москвы Вторым земским ополчением (Романовы оказались самыми «почестными» из выживших в годы Смуты боярских кланов). Обратим пока внимание на особую политическую роль в этой связи именно матримониальной политики, обеспечивавшей прочные связи прежде всего с правящей в России элитой вплоть до самого царя, которые позволили Романовым не только выжить в условиях сверхконкурентной и безжалостной дворовой политики, но и достичь самых вершин властной иерархии Российского государства.
Изначально никакой матримониальной самоизоляции Романовых от русского дворянства, вероятно, не предполагалось, хотя ко временам Павла I основанная Петром I традиция браков русских царей, великих князей и княжон с немецкими принцессами и принцами уже достаточно серьезно укоренилась. Все дети Павла Петровича состояли в браках с лицами соответствующего достоинства: Александр Павлович был женат на баденской принцессе, Константин Павлович - на саксен-кобург-заальфельдтской, Николай Павлович женился на прусской принцессе, младший Михаил - на вюртембергской, а все дочери были выданы за монархов или дина-стов Европы.
Ситуация осложнилась кардинальным образом к 1820 году. К этому времени стало очевидным, что ввиду фактического развала брака императора Александра мужского потомства у него не будет. Наследство должно было перейти далее к Константину Павловичу. И здесь начинались трудности многофакторного характера. Во-первых, цесаревич не горел, мягко сказать, желанием занимать отцовский престол из опасения повторить его судьбу. [22, с. 131-132] Во-вторых, за великим князем тянулся шлейф неприятных скандалов и историй, связанных как с щекотливой ситуацией, в которую он попал ввиду фактического бегства жены великой княгини Анны Федоровны за границу, так и вероятными грехами молодости (например, считающееся городской легендой дело мадам Араужо [23, с. 5662]). В-третьих, Константин был известен в высшем обществе непредсказуемостью поведения, взбалмошностью и вспыльчивостью характера, больше похожей на характер его отца, чем старшего брата, наконец, беспорядочной и сумбурной личной жизнью (три внебрачных ребенка от разных женщин). Масло в огонь подлил его брак с польской дворянкой Жанеттой Грудзинской, ставивший вопрос о судьбе могущего появиться в этом браке потомства (с внебрачными детьми все было ясно - они были незаконнорожден-
ными). На первый взгляд, этот неравнородный брак стал поводом к отречению Константина от престола. На самом деле произошло все ровно наоборот - именно факт заключения неравно-родного брака стал прецедентом для введения принципиально нового института, никогда доселе не существовавшего в русской династической практике.
Обстоятельства введения в династическое законодательство Романовых института морганатического брака до конца не выяснены до сих пор. Письмо цесаревны Анны Федоровны касательно проблемы условий развода с ее мужем, цесаревичем Константином, проливает отчасти свет на это событие. [24, с. 138-141] Из него следует, что введение института морганатического брака было условием цесаревны для предоставления развода цесаревичу. Вероятно, таким образом немецкая принцесса, покинутая мужем, естественно, глубоко оскорбленная (она ведь могла стать российской императрицей), пыталась хоть как-то отомстить неверному мужу, лишив его потомство всяких прав на императорский престол. Ничего удивительного нет в том, что она воспользовалась для сего дела привычными для своей немецкой среды средствами. Примечателен тот факт, что, судя по примечаниям к письму, оно было составлено около 1804 года, т.е. через три года после бегства Анны Федоровны на родину. Иными словами, Константин 16 лет ничего и слышать об этом не хотел, а переломом стало именно знакомство с Жанеттой Грудзинской. Так в 1820 году в российском династическом законодательстве появился институт морганатического брака - брака царственного лица с лицом неравнородным (т.е. не принадлежащим к царствующему или владетельному дому). Потомство, рожденное в таком браке, отстранялось от наследования престола. Заметим, что сам Константин отрекся от престола в пользу Николая лишь в 1823 г. [25, с. 305-306] Мы не будем пускаться в конспирологические рассуждения об истинных мотивах Константина Павловича в период междуцарствия, о том, почему он мог так медлить с подтверждением своего отречения, и т.п. Скажем только, что этот эпизод (с введением немецкого по своему происхождению института морганатического брака) сыграл ключевую роль в дальнейшем ходе развития династии.
К середине XIX века Императорская фамилия из десяти потенциальных династических ветвей сохранила в своем составе лишь три - потомство Николая Павловича, потомство Михаила Павловича, ольденбургское потомство Екатерины Павловны от первого брака. Остальные ветви либо не дали законного потомства (Александр и Константин Павловичи), либо перешли в иные владетельные дома (все женские линии, кроме ольденбургской и Ольги Павловны, умершей во младенчестве). Старшинство в династии ввиду
введения института морганатического брака и отречения от престола Константина Павловича перешло в потомство Николая Павловича, императора Николая I (1825-1855). Ольденбургская ветвь всегда была немногочисленна и не играла значимой роли в порядке престолонаследия, а у Михаила Павловича были лишь дочери (в том числе и внебрачная). У императора же Николая родились четыре сына (Александр, Константин, Николай и Михаил - имена, идентичные именам Романовых предыдущего поколения) и три дочери (Мария, Ольга и Александра). Именно в потомстве Николая I проблема морганатических браков и политического статуса морганатических семей встала в полный рост и приобрела особую значимость.
Из семи детей Николая I четверо имели побочные (сожительство) или морганатические брачные связи. Узаконить такие связи удалось лишь двум из них - Марии Николаевне (вышедшей вторично замуж за графа Строганова) и самому императору Александру II. И если брак великой княгини Марии Николаевны не имел особого значения ни для семейного круга, ни для политической атмосферы в пореформенной России, то с Александром II дело обстояло ровно наоборот.
У императора Александра Николаевича (1855-1881) от первого брака с императрицей Марией Александровной (гессен-дармштадт-ской принцессой) было восемь детей: шестеро сыновей (Николай, Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел) и две дочери (Мария и Александра). В 1865 г. на 21-ом году жизни в Ницце умер их старший сын и наследник цесаревич Николай Александрович. Смерть старшего сына тяжело отразилась на обоих супругах и, вероятно, поспособствовала фактическому развалу их брака. С 1866 г. император жил фактически на две семьи - параллельная семья образовалась у него с княжной Е.М. Долгоруковой, которую он знал задолго до начала отношений. [26, с. 57-66] За 14 лет полулегального сожительства у императора и княжны родились четверо детей, из них трое дожили до взрослого возраста - Георгий, Ольга и Екатерина. В 1880 г. императрица умерла, и Александр узаконил свою вторую семью, заключив с княжной Долгоруковой морганатический брак. [26, с. 259-261]
Вступление правящего государя в морганатический брак было делом беспримерным в российской истории. Этот прецедент вызвал раскол в династии - часть членов фамилии отнеслась к этому случаю с воодушевлением (прежде всего братья императора, сами имевшие параллельные семьи), часть (например, наследник Александр Александрович) - с неприятием. [26, с. 220] Вероятно, беспокойство могла вызывать и правовая коллизия, имевшаяся в законах о морганатических браках и подмечавшаяся дореволюционными исследователями государствен-
ного права - «до пересмотра Учреж. Имп. Фам. в 1886 г. в Осн. Зак. говорилось собственно о несообщении прав, принадлежащих членам Императорского дома, при нарушении этого условия (т.е. условия равнородства - С.П.) только нерав-нородной супруге, относительно же детей ничего не было сказано». [2, с. 226] Иными словами, при узаконении брака морганатические дети вполне могли войти в состав Императорской фамилии и занять место в порядке престолонаследия сразу после детей императора от первого брака. По некоторым сведениям, государь намеревался так и поступить, более того - короновать морганатическую супругу как императрицу, тем самым и ее легализовав как члена Императорской фамилии вопреки морганатическим законам. [26, с. 270-273] Если это было бы сделано, морганатический брак как институт рухнул бы. Судьба официальных жен великих князей Константина и Николая Николаевичей оказалась бы под угрозой, поскольку в династии не существовало правил развода монарших особ. Сложившееся положение серьезно влияло на идеологию монархического правления в России, что метко было подмечено Р. Уортманом. [27, с. 164-171]
Морганатические проблемы во второй половине XIX в. наложились на риски и угрозы, обусловленные, с одной стороны, усиливающимся революционным движением в империи, а с другой - резко выросшим численным составом Императорской фамилии. К началу XX в. общее количество потомков Павла I превысило 300 человек. [13, с. 14] Всех членов императорской семьи (а таких при Николае II было уже несколько десятков) необходимо было обеспечивать материально, что означало существенную нагрузку для казны и негативные последствия в плане общественного мнения. Все эти факторы обусловили династическую реформу 1886 г., в ходе которой было резко ограничено материальное содержание царственных особ (круг великих князей и княжон, имевших право на постоянное материальное содержание из казны, был ограничен внуками Императора, а князья и княжны крови Императорской получали лишь единовременные материальные выдачи и имения) и ужесточено морганатическое законодательство с целью обеспечить отстранение от любых посягательств на вхождение в семью потомков морганатических браков, число которых к концу столетия резко выросло. [5, с. 16-20, 373-375; 13, с. 16-17]
В 1914 г. Императорская фамилия насчитывала в своем составе 65 человек. Из них один человек (Николай II) занимал Российский Императорский престол, два человека (его супруга Александра Федоровна и мать Мария Федоровна) носили титул Императриц, к категории великих князей, княжон и княгинь относились (вместе с ушедшими в зарубежные династии и Наследником-Цесаревичем) 35 человек, осталь-
ные относились к князьям и княжнам (княгиням) крови Императорской. Все они были потомками императора Николая I, принадлежавшими к пяти основным родовым ветвям. [13, с. 12]
Комплекс проблем российского общества и государства, усугубленных форсированной модернизацией экономики и социума при общем застое в развитии политических институтов, пагубно отражался на династии. Общество кардинально меняется, на смену сословному принципу его устройства постепенно начинает приходить классовый, основанный на имущественном факторе, а не на старых родовых, клановых принципах. Представители правящей династии все плотнее вовлекаются в предпринимательство, науку, общественную деятельность, культуру, а это значит, что начинает деформироваться традиционная структура занятости внутри правящего рода, чьи представители традиционно занимались государственным управлением и военной службой. [13, с. 44-52] Династическая реформа 1886 г. порождает глухое недовольство отстраненных от удельных капиталов и пониженных в ранге младших линий династии. При этом младшие члены династии сохранили свое особое, высокое место в обществе. [13, с.14-19, 39-44]
Институт морганатических браков создал фактическую ситуацию генеалогической изоляции Романовых от общеимперской элиты. Вспомним, что именно матримониальная политика позволила предкам Романовых достичь высот государева престола России. XIX век - время образования политических наций в Европе, буржуазных революций, подъема национализма. В России пик этих процессов пришелся как раз на конец XIX - начало XX вв. [28, с. 30-45; 29, с. 177181] В этих условиях Императорская фамилия все чаще начинает восприниматься как иноземная, немецкая, чужеродная национальному духу русского народа. Не следует забывать, что российское общество того времени, в том числе и дворянство, несмотря на переходный характер, во многом все еще было построено на клановых связях и родственных отношениях, родстве и свойстве. [30, с. 57-64]
Укажем всего на три эпизода, косвенно свидетельствующих о ментальном и генеалогическом отчуждении династии от собственной страны. А.А. Половцов, на тот момент (1886 г.) государственный секретарь Российской империи, приводит горькие слова одного из великих князей, чье потомство оказалось лишено в результате династической реформы великокняжеских прерогатив: «петербургская аристократия радуется этой мере, говоря, что они - Рюриковичи, а мы - немцы-гольштинцы, в коих и романовской крови не осталось». [30, с. 63] Одним из главных обвинений со стороны оппозиции в сторону правящей династии в годы Первой мировой войны было обвинение работы некоторых из них (в
частности, императрицы Александры Федоровны) на Германию, указывалось на близкие родственные связи Романовых и Гогенцоллернов. В условиях массовой националистической истерии первых лет войны это было серьезное, хоть и беспочвенное обвинение, раздувавшееся с думских трибун и передовиц газет до библейских масштабов. [31, с. 107-122] Наконец, оппозиция зреет и внутри самой династии, что вылилось в поддержку некоторыми из них Февральской революции и участии младших членов фамилии в убийстве приближенного к семье царя Николая II Г. Распутина (великий князь Дмитрий Павлович, внук Александра II). Морганатическая проблема, по-видимому, играла в этом процессе династического кризиса немаловажную роль.
Разрастание династии усугубляло матримониальные проблемы внутри нее. В 1892 г. великий князь Михаил Николаевич жаловался: «Мои сыновья не могут жениться иначе, как на православных и равноправных. Где же они найдут таких невест? Что же им, пулю в лоб? А государю решительно все равно». [13, с. 25] Критика института морганатических браков как архаичного и несвойственного русскому праву проникает даже в учебники государственного права. [2, с. 226] При этом количество таких браков очень быстро растет. Из поколения Александра III в таких браках состояли великий князь Алексей Александрович, великий князь Павел Александрович, великий князь Николай Константинович, великий князь Михаил Михайлович... [12, с. 268, 273, 313, 318-319] Великий князь Александр Михайлович, внук Николая I, вообще женился на сестре Николая II Ксении Александровне, правнучке того же Николая I и собственной родственнице. [12, с. 318-319] В среде князей крови Императорской морганатические браки приобрели повальный характер. В 1911 г. в результате совещания великих князей морганатические браки были разрешены для князей Крови при устранении их потомства из состава Императорской фамилии. Тем самым принимались меры к ограничению состава династии и отсечению от престолонаследия «лишних» линий. [32] При этом следует учитывать, что судьба самого потомства Николая II висела на волоске ввиду наследственной тяжелой болезни (гемофилии) наследника цесаревича Алексея Николаевича. Следующим в очереди на престол после несчастного Алексея был великий князь Михаил Александрович, женившийся в 1912 г. морганатическим браком на Наталье Сергеевне Шереметевской, дочери адвоката, получившей с потомством титул графини Брасовой. Возникала коллизия, похожая на ситуацию цесаревича Константина Павловича столетней давности. Известна бурная реакция на этот брак самого государя: «Между мною и им сейчас все кончено, потому что он нарушил свое слово. Сколько раз он сам мне говорил, не я его просил, а он сам давал слово, что на ней не же-
нится. И я ему безгранично верил! Ему дела нет ни до Твоего (вдовствующей императрицы Марии Федоровны - С.П.) горя, ни до нашего горя, ни до скандала, который это событие произведет в России. И в то же время, когда все говорят о войне, за несколько месяцев до юбилея Дома Романовых!!! Стыдно становится и тяжело». [12, с. 342] Михаил Александрович также не высказывал охоты царствовать, что в итоге и проявилось в мартовские дни 1917 г. Сложности вызвал и брак великого князя Кирилла Владимировича с разведенной бывшей Великой герцогиней Гессенской, не сразу признанный императором Николаем.
Все это обусловило острый династический кризис в среде правящей династии. Архаизм и разложение династического законодательства, и прежде всего института морганатического брака, становился все более очевидным. Ущемление младших линий династии, ее генеалогическая и ментальная изоляция от российского общества начала XX века, нарастание внутриди-настических противоречий на фоне изменения структуры профессиональной занятости членов династии (что обусловливало различность интересов, частной жизни и т.д.) и усугубления морганатических проблем привели к тому, что в 1917 г. от главы Дома Романовых отвернулись даже многие из его родных. Вот что о поддержке великим князем Кириллом Владимировичем, занимавшим место во внутрисемейной иерархии после Михаила Александровича, Временного правительства писал генерал П.А. Полов-цов: «Появление Великого князя под красным флагом было понято как отказ Императорской Фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции. Защитники монархии приуныли. А неделю спустя это впечатление было еще усилено появлением в печати интервью с Великим князем Кириллом Владимировичем, начинавшимся словами: «мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет все», и кончавшимся заявлением, что Великий князь доволен быть свободным гражданином и что над его дворцом развевается красный флаг». [12, с. 359]
Резюмировать все выше сказанное можно словами М.В. Родзянко, приведенными Е.В. Пче-ловым: «Прибытие члена Императорского дома с красным бантом на груди во главе вверенной его командованию части войск знаменовало собой явное нарушение присяги Государю Императору и означало полное разложение идеи существующего государственного строя не только в умах общества, но даже среди членов Царствующего Дома». [12, с. 359]
Суммируем все вышесказанное. Морганатический брак как правовой институт, определяющий брак лица владетельной династии с лицом ниже его по достоинству и ведущий к лишению потомства от такого брака династических прав,
возник в России во многом под воздействием случайных внутрисемейных обстоятельств и стал перенесением на русскую почву традиционного для Германии института. Изначально он отсутствовал в русской династической практике. В ходе своего развития институт морганатического брака подвергался существенной эрозии и никогда не действовал в полную силу. Определяющим моментом, со всей наглядностью продемонстрировавшим проблемы, которые такой институт может породить внутри правящей в России династии, стал морганатиче-
Литература и источники
ский брак Александра II и светлейшей княгини Юрьевской. Свой окончательный вид институт морганатического брака приобрел после династических реформ Александра III 1886 г. Существование такой практики, как морганатический брак, и полный запрет на него в среде великих князей и княжон (исключения допускались только с согласия императора) обусловил ситуацию генеалогической изолированности Романовых от российского общества и элиты в частности и существенно повлиял на обстановку династического кризиса начала XX в.
1. Григорьев С.И. Придворная цензура и образ Верховной власти (1831-1917). - М.: Алетейя, 2007. - 496 с.
2. Коркунов Н.М. Русское государственное право. I Т. I. Введение и общая часть. - б-ое изд. II Под ред. М.Б. Горенберга. - СПб.: Типография М. Стасюлевича, 1909.
3. Лобашкова Т.А. Историография царственного дома Романовых: дореволюционный период. - М.: Река Времен, 2013. - 508 с.
4. Зимин И.В. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. Повседневная жизнь Российского императорского двора. - М.: Центрполиграф, 2011. - 571, [5] с.
5. Зимин И.В. Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых. - М.: Центрполиграф, 2011. - 686, [2] с.
6. Зимин И.В., Соколов А.Р., Лазерсон И.И. Императорская кухня. XIX - начало XX века. - М.: Центрполиграф, 2014. - 350 с.
7. Зимин И.В. Царская работа. XIX - начало XX века. - М.: Центрполиграф, 2011. - 640 с.
8. Зимин И.В. Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX - начало XX века. - М.: Центрполиграф, 2010. - 430 с.
9. Зимин И.В., Соколов А.Р. Ювелирные сокровища Российского императорского двора. - М.: Центрполиграф, 2021. - 766 с.
10. Зимин И.В. Люди Зимнего дворца. Монарщие особы, их фавориты и слуги. - М.: Центрполиграф, 2014. - 1150 с.
11. Зимин И.В. Аничков дворец. Резиденция наследников престола. Вторая половина XVIII - начало XX века. -М.: Центрполиграф, 2019. - 624 с.
12. Пчелов Е.В. Романовы: история и генеалогия. - М.: Академический проект, 2017. - 442 с.
13. Кузьмин Ю.А. Российская императорская фамилия (1797-1917). II 2-ое изд. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2011. - 440 с.
14. Шильдер Н.К. Император Павел I. - СПб.: А.С. Суворин, 1901. - 606 с.
15. ПСЗРИ [Полное собрание законов Российской империи]. - Собр. I. - Т. 24. (6 ноября 1796 - 1797 гг.) - СПб.: Типография II Отделения Собственной Еги Императорского Величества канцелярии, 1830. - 869 с.
16. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века. Опыт целостного анализа. - М.: РГГУ, 2001. - 575 с.
17. Schülze-Gävernitz H.v. Das deutsche Fürstenrecht. - Holtzendorff's Encyklopedie. - 5 Aufl. 1890. - 5th ed. - P. 1349.
18. Коршунова Н.В. Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной. - М.: Центрполиграф, 2018. - 223 с.
19. СЗРИ [Свод законов Российской империи]. - Т. I. Свод Основных государственных законов. - СПб.: Типография II Отделения Собственной Еги Императорского Величества канцелярии, 1857. - 1026 с.
20. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. II Под ред. Л.В. Черепнина. - М.: АН СССР, 1950. - 585 с.
21. Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. - СПб.: Наука, 1992. - 279 с.
22. Аноним. Великому князю Константину Павловичу невозможно было царствовать... II ЧОИДР. - 1871. - Кн. 3.
23. Лейбов Р.Г. Секст Тарквиний или принц Гарри? Из заметок о «Графе Нулине». II The Real Life of Pierre Delalande. Studies in Russian and Comparative Literature to Honor Alexander Dolinin. - P. 1. - Stanford, 2007.
24. Письмо великой княгини цесаревны Анны Феодоровны к великому князю цесаревичу Константину Павловичу о разводе. II ЧОИДР. - 1871. - Кн. 3.
25. Манько А.В. Брачные союзы дома Романовых. - М.: Вече, 2010. - 384 с.
26. Сафронова Ю.А. Екатерина Юрьевская. Роман в письмах. - СПб.: Европейский университет, 2017. - 404 с.
27. Уортман Р. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. Т. II. От Александра II до отречения Николая II. II Пер. с англ. И.А. Пильщикова. - М.: ОГИ, 2004. - 796 с.
28. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.) Т. 1. Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. -548 с.
29. Каппелер А. Россия - многонациональная империя. II Пер. с нем. С. Червонной. - М.: Традиция, 2000. - 344 с.
30. Шепелев Л.Е. Титулы, мундиры и ордена Российской империи. - М.: Центрполиграф, 2005. - 423 с.
31. Избранные выступления депутатов Государственной думы с 1906 года до наших дней. II Под ред. С.Е. Нарышкина. - М.: Государственная дума, 2013. - 304 с.
32. Думин С.В. Совещание Великих князей 1911 года (неравные браки в Российском Императорском Доме). [Электронный ресурс] URL: http:IIwww.spsl.nsc.ruIhistoryIdescrIroman911.htm (дата обращения: 03.03.2024)
References
1. Grigoryev S.I. Pridvornaya tsenzura i obraz Verkhovnoy vlasti. [Court censorship and image of Supreme authority]. Moscow, Aleteya Publ., 2007. 496 p.
2. Korkunov N.M. Russkoyegosudarstvennoyepravo. [Russian state law]. V. I. Introduction and common part. Edited by M.B. Gorenberg. 6th ed. Saint-Petersburg, Print house of mr. Stasyulevich Publ., 1909.
3. Lobashkova T.A. Istoriographiya tsarstvennogo doma Romanovykh: dorevolyutsionnyiperiod. [Istoriography of noble House of Roma-
nov. Pre-revolutionary period]. Moscow, River of Times Publ., 2013. 508 p.
4. Zimin I.V. Detskiy mir imperatorskikh rezidentsiy. Byt monarkhov i ikh okruzheniye. Povsednevnaya zhizn'Rossiyskogo Imperatorskogo Dvora. [Children world of imperial residencies. Way of life of monarchs and their retinue. Mode of life of Russian Imperial Court]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2011. 571 p.
5. Zimin I.V. Tsarskiye den'gi. Dokhody i raskhody Doma Romanovykh. [Money of tsar. Incomes and outcomes of House of Romanov]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2011. 686 p.
6. Zimin I.V., Sokolov A.R., Lazerson I.I. Imperatorskaya kukhnya. XIX - nachaloXX vv. [Imperial kitchen. XIX - beginning of XX centuries]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2014. 350 p.
7. Zimin I.V. Tsarskaya rabota. XIX - nachalo XX vv. [Tsar's job. XIX - beginning of XX centuries]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2011. 640 p.
8. Zimin I.V. Vzroslyi mir imperatorskikh rezidentsiy. Vtoraya tchetvert'XIX - nachalo XX vv. [Adult world of imperial residencies. Second quarter of XIX - beginning of XX centuries]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2010. 430 p.
9. Zimin I.V., Sokolov A.R. Yuvelirnyye sokrovischa Rossiyskogo imperatorskogo Dvora. [Jewelry treasures of Russian Imperial Court]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2021. 766 p.
10. Zimin I.V. Lyudi Zimnego dvortsa. Monarshiye osoby, ikh favority i slugi. [peoples of Winter palace. Monarchs, their favorites and servitors] Moscow, Centerpolygraph Publ., 2014. 1150 p.
11. Zimin I.V. Anichkov dvorets. Rezidentsiya naslednikovprestola. Vtoraya polovina XVIII - nachaloXX vv. [Anichkov palace. The residency of the heirs of throne. Second half of XVIII - beginning of XX centuries] Moscow, Centerpolygraph Publ., 2019. 624 p.
12. Ptchelov Y.V. Romanovy: istoriya i ideologiya. [Romanovs: history and ideology]. Moscow, Academic Project Publ., 2017. 442 p.
13. Kuz'min Y.A. Rossiyskaya imperatorskaya familiya (1797-1917 gg.) [Russian Imperial Family (1797-1917] 2nd edition. Saint Peters-burgh, Dmitry Bulanin Publ., 2011. 440 p.
14. Schil'der N.K. Imperator Pavel I [Emperor Paul I of Russia]. Saint Petersburgh, A.S. Suvorin Publ., 1901. 606 p.
15. Polnoye sobranie zakonov Rossiyskoy imperii [Full law code of Russian empire]. Corpus 1, vol. 24. Saint Petersburgh, Press House of the 2nd department of the Imperial Chancellery Publ., 1830. 869 p.
16. Kamenskiy A.B. Ot Petra I do Pavla I. Reformy v RossiiXVIII veka. Opyt tselostnogo analiza. [From Peter I to Paul I. Reforms in Russia at XVIII century. Experience of the consistent analysis]. Moscow, RSHU Publ., 2001. 575 p.
17. Schulze-Gavernitz H.v. Das deutsche Furstenrecht. [ger.] - Holtzendorff's Encyklopedie. - 5 Aufl. 1890. - 5th ed. - P. 1349.
18. Korshunova N.V. Krakh polititscheskoy doktriny imperatora Pavla I, ili Kak nel'zya upravlyat'stranoy [Collapse of the political doctrine of emperor Paul I of Russia or How prohibited to rule the country]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2018. 223 p.
19. Svod zakonov Rossiyskoy imperii [Law code of Russian Empire]. V. I. Saint Petersburgh, Press House of the 2nd department of the Imperial Chancellery, 1857. 1026 p.
20. Dukhovnyie i dogovornyie gramoty velikikh i udel'nykh knyazey XIV-XVI vv. / Pod red. L.V. Tsherepnina [Wills and agreements of great and apanage princes in XIV-XVI cc.]. Moscow, USSR Academy of sciences Publ., 1950. 585 p.
21. Pavlov A.P. Gosudarev dvor ipoliticheskaya bor'ba pri Borise Godunove [Ruler's court and political struggle during the reign of Boris Godunov]. Moscow, Science Publ., 1992. 279 p.
22. Anonymous. Velikomu knyazyu Konstantinu Pavlovichu nevozmozhno bylo tsarstvovat'... [There was impossible for Grand prince Constantine Pavlovych to rule...] // Readings of the society of the history and antiquities of Russia. - 1871. - B. 3.
23. Leybov R.G. Sekst Tarkviniy ili prints Garri? Iz zametok o 'Grafe Nuline' [Sextus Tarquinius or prince Harry? From the notes about 'Duke Nulin'] // The Real Life of Pierre Delalande. Studies in Russian and Comparative Literature to Honor Alexander Dolinin. - P. 1. - Stanford, 2007.
24. Pis'mo velikoy knyagini tsesarevny Anny Feodorovny k velikomu knyazyu tsesarevichu Konstantinu Pavlovichu o razvode [Letter from Grand princess tsesarevna Anna Feodorovna to Grand prince tsesarevych Constantine Pavlovych about divorce issue]. // Readings of the society of the history and antiquities of Russia. - 1871. - P. 3.
25. Man'ko A.V. Brachnyye soyuzy doma Romanovych [Marriage alliances of House of Romanov]. Moscow, Veche Publ., 2010. 384 p.
26. Safronova Y.A. Yekaterina Yur'evskaya. Roman v pis'makh [Catherine Yurievskaya. The romance in the letters]. Saint Petersburgh, European University Press, 2017. 404 p.
27. Wartman R. Stsenarii vlasti. Mify i tseremonii russkoy monarkhii. T. II: Ot Aleksandra II do otrecheniya Nikolaya II. /per. I.A. Pil'schiko-va [Scenarios of power. Myth and ceremony in Russian Monarchy. Volume II: From Alexander II to the Abdication of Nicolas II / transl. by I.A. Pil'schikov]. Moscow, OGI Publ., 2004. 796 p.
28. Mironov B.N. Sotsial'naya istoriya Rossiiperioda imperii (XVIII - nach. XX vv.). T. I: Genezis lichnosti, demokraticheskoy sem'i, grazh-danskogo obschestva I pravovogo gosudarstva [The social history of Russia during the imperial period (XVIII - beg. XX cc.) V. I: The genesis of the person, democratic family, civil society and legal state]. Saint Petersburgh, Dmitry Bulanin Publ., 2000. 548 p.
29. Kappeler A. Rossiya - mnogonatsional'naya imperiya. /per. S. Tchervonnoy [Russia as a multinational empire / transl. by S. Chervon-naya]. Moscow, Tradition Publ., 2000. 344 p.
30. Shepelev L.E. Tituly, mundiry i ordena Rossiyskoy imperii [Titles, uniforms and orders of Russian empire]. Moscow, Centerpolygraph Publ., 2005. 423 p.
31. Izbrannyye vystupleniya deputatov Gosudarstvennoy dumy s 1906 goda do nashykh dney. /red. S.E. Naryshkina [Selected speeches of the members of State Duma from 1906 to the present day / Ed. By S.E. Naryshkin]. Moscow, State Duma Publ., 2013. 304 p.
32. Dumin S.V. Soveschaniye Velikikh knyazey 1911 goda (neravnyye braki v Rossiyskom imperatorskom dome) [The council of Grand princes in 1911 (morganatic marriages in the Russian Imperial House] Available at: http://www.spsl.nsc.ru/history/descr/roman911. htm (accessed: 03.03.2024)
© «Клио», 2024 © Панкрашин С.А., 2024
