CC BY
25
■ ■ ■ МЕНТАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ РОССИЯН В КОНТЕКСТЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
Автор: СОКОЛОВ В.М.
СОКОЛОВ Владимир Михайлович — доктор философских наук, профессор кафедры государственного управления Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), Заслуженный деятель науки РФ. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел.: +7 (499) 956-94-16. Е^Н: [email protected]
Аннотация
Основной посыл автора статьи: игнорирование в системе государственного управления, особенно при проведении коренных социально-экономических, политических и прочих реформ, фундаментальных ценностей, нравственных норм, составляющих основу российской ментальности, неминуемо ведет к неэффективности данного управления, и, зачастую, к серьезным общественным потрясениям. Наиболее специфичны в российской ментальности, по сравнению с ментальностью западной, понятия собственности, справедливости, противопоставление прагматизму духовности. Собственность никогда не носила для россиян священного характера, она рассматривалось, прежде всего, с точки зрения общественного блага. Справедливость в большей мере выступала в понятиях стихийного социализма, как равенство всех во всем, зачастую как уравниловка. Особое значение для духовного мира россиян всегда было и есть государственность, патриотизм. С этих позиций в статье рассматриваются конкретные реформы и направления государственной политики постсоветской России: приватизация, пересмотр исторического прошлого и др. Особенностью анализа является то, что он во многом основан на репрезентативных социологических исследованиях. В частности, приводятся данные о том, что подавляющее большинство опрошенных выступают за судебный пересмотр итогов приватизации, против однозначно негативных оценок советского прошлого и др.
Ключевые слова: российский менталитет, государственное управление, справедливость, собственность, приватизация, национальная история, социология общественных настроений.
Основной вопрос, который я бы хотел поставить в своих заметках: в какой мере (и через какие механизмы) следует учитывать в государственной политике и государственном управлении, особенно в процессе осуществления кардинальных социальных реформ, фундаментальные ценности народа, специфику его менталитета.
Начать хотелось бы с утверждения, с которым, вероятнее всего, далеко не все согласятся. Касается это П.А.Столыпина, как многие считают и во многом правы, — великого государственника и великого рефор-
матора. Ему ставят памятники, вывешивают портреты, выпускаются памятные медали. С моей же точки зрения, не все так просто в оценке реформаторской деятельности Столыпина и ее социальной значимости.
П.А.Столыпин — несомненно, патриот, но реформатором, в силу порочности своих мировоззренческих позиций, был, мягко говоря, не особенно эффективным, ибо реформами своими поставил Россию «на дыбы», и негативные последствия его реформаторских усилий перевесили все ее позитивные результаты. Не получился у него главное — обеспечить динамичный переход страны от отсталости к прогрессу.
Очень хотелось П.А.Столыпину сломать экономически неэффективное крестьянское надельное землевладение и направить его развитие по прусскому пути, в принципе прогрессивному по тому времени образцу — отруба, хутора, фермерство, рыночные капиталистические начала, основанные на частной собственности на землю. Но при этом он как бы «забыл» или, по крайней мере, вывел за скобки вековые национальные традиции, ментальность и «русский дух» подавляющего большинства крестьян огромной Российской империи. Фундаментальной же основой крестьянского миропонимания являлась не частная, а коллективно-общинная собственность на землю.
По глубокому убеждению российского крестьянства, заниматься сельским хозяйством вне системы взаимопомощи и круговой поруки малоэффективно, опасно и, главное, несправедливо. Как вести свое хозяйство в режиме индивидуального землепользования в крайне сложных климатических условиях, в неблагоприятных в подавляющем большинстве случаев природных условиях, как его защитить от внутренних (чиновники, беззаконие, разбойники) и внешних врагов? Это объективно и определяло веру крестьянства в общинное землепользование. Крестьянин хотел сохранить общину не из-за своей косности, а в силу вековых традиций, при которых именно община позволяла выжить, была и щитом и опорой. Люди были убеждены, что только взявшись за руки всем миром, можно отстоять свои частные и общественные интересы в целом. Да и государству и лично П.А.Столыпину не особенно верили — сколько раз государство их обманывало и оставляло один на одни с природой и дармоедами-помещиками. Не случаен поэтому и результат аграрных реформ — крестьянская война, тысячи несогласных, сотни повешенных, военно-полевые суды... Провалилось в общем-то объективно нужное стране, государству и людям земельное переустройство: «дух» оказался сильнее политических прожектов и даже военных штыков. Главная причина провала, вновь повторим, — пренебрежение экономическими реалиями, фундаментальными ценностями и социальным самочувствием русского крестьянства.
В связи с этим приведем достаточно обширную цитату из статьи известного ученого-экономиста Г.Х. Попова «О Столыпине». В ней отраже-
на серьезная дилемма, имеющая прямое отношение к нашей теме: экономическая целесообразность реформ в столкновении с российским менталитетом. Важно заметить при этом, что в данном случае наглядно проявляется часто встречающаяся ситуация, когда позиция серьезного ученого превалирует над его мировоззренческими убеждениями (в данном случае — сугубо либеральными). По мнению Г.Попова, главной причиной, препятствовавшей осуществлению столыпинской земельной, да и всей государственно-управленческой реформы, была именно позиция русского крестьянства. «Русский крестьянин не мог не видеть, что в новых условиях у собственного фермерского хозяйства есть очевидная выгодность, но, все же, хотел сохранить общину — серьезно опасался за свое будущее и будущее своих детей. И причина не в его безграмотности и социально-культурной отсталости, а в глубоко народном, совершенно ином понимании проблем окончательного преодоления феодализма. Люди жили на земле и мыслили вполне земными категориями.
Во-первых, решающую роль играла вековая традиция, при которой именно община (не семья, как, скажем, в рисоводческом Китае) позволяла выжить, была его щитом и опорой. Во-вторых, только наваливаясь всем миром, можно было защитить себя и отстоять свои интересы. В-третьих, главный вековой враг — не богатеющий своим горбом и непомерными усилиями сосед по деревенской улице, а помещик.., сосущий соки из своей деревни. В-четвертых, выход из прошлого — это уравнительный дележ помещичьих земель...» [1]. Земля, представлялась как достояние, данное богом для всех и все люди имеют право пользоваться ею, поэтому, как писал Л.Н.Толстой, «...не может существовать право одного какого-то бы ни было человека, богатого или бедного, царя или крестьянина, владеющего землей как собственностью» [2]. Опровергнуть великого писателя земли русской невозможно, да и вряд ли, разумно.
Столь подробно я остановился на этом сюжете не случайно, а прежде всего потому, что он заставляет задуматься над важной, во многом принципиальной для нынешней российской действительности проблемой: возможно ли в рамках сложившихся социально-политических, экономических реалий успешно проводить какую-либо жизненно необходимую реформу, если известно, что она не соответствует социальным предпочтениям и ментальным ценностям большинства народа?
На столь принципиально поставленный вопрос мы также принципиально отвечаем — возможно и даже нужно. Но при одном условии: если наряду с политическими обоснованиями и экономическими аргументами в защиту данной реформы предпринимать столь же серьезные экономические, управленческие, просветительско-идеологические, духовно-интеллектуальные, разъяснительные и прочие усилия. Если направлены они как на коррекцию определенных черт ментальности росси-
ян (что вполне возможно при длительной и эффективной работе в этом направлении), так и самих механизмов, подходов к решению проблемы.
Недолгая история постсоветской России говорит о том, что с пафосом, достойным лучшего применения, идеологи многих серьезнейших социальных реформ (начиная с приватизации, монетизации льгот, реализации идей частной собственности на землю, реформы образования, здравоохранения и пр., и пр.) ограничиваются лишь технологиями политической борьбы с несогласными и откровенными оппонентами. Да еще целями обогащения определенной части удивительно динамично формирующейся российской олигархии. Урок столыпинского поражения, похоже, усвоен нами далеко не в полной мере, а то и вовсе игнорируется. Субъективные тормоза — пренебрежение фундаментальными ценностями россиянина — очень часто объективно мешают успешному проведению социальных, экономических и административных реформ, дискредитируют саму идею рыночных отношений.
Наиболее ярко это проявилось в практике нашей отечественной приватизации. Считаем неубедительными призывы оставить данную проблему в покое, ибо прошло уже достаточно много времени и все забылось. Дело в том, что шоковая приватизация 90-годов породила столь резко отрицательное отношение народа к власти, которое практически не только не стирается, не затухает, но нарастает и, похоже, со временем будет нарастать с новой силой.
В своем исследовании «Приватизация промышленности: результаты и отношение населения» [3] С.Г.Кара-Мурза пишет: «Эта приватизация является самой крупной в истории человечества акцией по экспроприации — изъятию собственности у одного социального субъекта (всего народа. В.С.) и передачи ее другому (кучки олигархов. В.С.). При этом никакого общественного диалога не было, власть и не спрашивала согласие собственника на приватизацию... Эта травма так глубока, что произошел раскол общества по ценностным основаниям» [3]. В работе приводятся убедительные данные, подтверждающие этот вывод. Если в конце 90-х годов 75% россиян воспринимали приватизацию как грабеж, то в 2011г. таких стало уже 85%. Весьма красноречивы и результаты репрезентативного социологического исследования, проведенного в 2003 году: 65-72% опрошенных положительно отвечают на вопрос о том, надо ли в судебном порядке пересмотреть итоги приватизации. Не согласны с этим только 18%. Подобные настроения людей, повторим вновь, во многом объясняется именно игнорированием ценностными ориентациями россиян, значительно отличающимися от ценностей западноевропейской цивилизации. Речь в данном случае идет, прежде всего, о своеобразном восприятии русским народом сущности частной собственности и своего отношения к этому базовому социально-экономическому, политическому и правовому институту.
Многие исследователи российского менталитета (достаточно назвать Николая Бердяева, Питирима Сорокина, Ивана Ильина, Льва Гумилева) убедительно доказывали, что собственность для россиянина — прежде всего ценность общественная, служащая всем людям, и уважение к ней проявляется именно в этом ее значении. Н.Бердяев писал, в частности: «Сознанию русского народа в безмерно большей степени были чужды римские понятия о собственности. Русскому народу в безмерно большей степени свойственен общинный дух, чем народам Запада» [4]. «Приватная» — земля, строение, роща, мануфактура. — вызывают священный трепет на Западе — и никакого уважения в России.
Для понимания современных трудностей, а по ряду позиций и явных провалов (как в случае с приватизацией), в переходе России на рыночные отношения, в формировании соответствующего рыночного мышления, в проведении социальных, экономических реформ особую важность представляет также понимание россиянами равенства и социальной справедливости. Наряду с духовностью — это важнейшие положения, образующие все здание российской ментальности. Игнорирование их неотвратимо ведет к социальным потрясениям, к отторжению власти от народа.
Справедливость в контексте российского менталитета в большей степени выступает в понятиях стихийного социализма — как равенство всех во всем — по сути как уравниловка. В исследовании, проведенном Институтом социальных технологий в 1993 г., задавался вопрос: «Что, по вашему мнению, означает социальное равенство?». И 56% опрошенных ответили «Равенство доходов, условий жизни, равенство социального положения». И только 27% выбрали ответ: «Равенство возможностей для проявления и развития способностей, инициативы, для самоутверждения» [5]. Прошло более десяти лет жизни в условиях постсоветской России и вот в Аналитической записке Института комплексных социологических исследований ИКСИ РАН (ныне ИСИ РАН) делается вывод, что по состоянию на 2005 г. «... количественное соотношение между теми, кто отдает предпочтение равенству возможностей для проявления личных способностей, и поборниками уравнительной справедливости. варьируется в пределах 2:1» [6].
В то же время следует отметить, что с течением времени все большее количество россиян начинают все более точно осознавать социальную справедливость как общественно значимое соотношение труда и вознаграждения, как равенство всех перед законом, как создание равных условий для всех в экономической, политической и всех прочих формах жизнедеятельности общества. И здесь следует констатировать тот факт, что год от года растет число людей, убежденных в том, что социальная справедливость в ее истинном значении в России отсутствует. Сегодня такого мнения придерживаются более 70% опрошенных россиян.
Подавляющее число респондентов (до 76%) считает, что все полезные ископаемые (нефть, газ, уголь, черные и цветные металлы и т. д.) должны в конституционном порядке принадлежать всему народу. И при их добыче всё население страны в какой-либо реально осязаемой форме должно получать весомые дивиденды (так, к примеру, делается в Норвегии, с тех пор как в ней в достаточно больших объемах стала добываться нефть) [7].
По мнению большинства, следует устранить несправедливость, возникшую при приватизации созданных в советский период всем народом богатств — заводов, фабрик, электростанций, транспорта и т. д. И нечего в данном случае пугать всех, что это возможно только при революционном переделе собственности и неминуемо вызовет общественные потрясения. Это вполне реально предпринять и в демократической, эволюционно развивающейся правовой форме. В частности, через повышенные на определенное количество лет налога для тех, кто сумел практически за бесценок присвоить общенародное добро. Надо бы пристальнее посмотреть, как аналогичная задача была в свое время решена в Англии, где был принят соответствующий закон, получивший в народе образное обозначение как «Закон о деньгах, принесенных ветром» (об исправлении ошибок при приватизации, предпринятой М. Тэтчер) [8].
Насущная необходимость учитывать при выработке государственной политики, при принятии важных социальных решений ментальность народа, общественные настроения относится не только к сфере экономики. В частности, специальные исследования позволяют достоверно выявить отношение большинства россиян к ценностям, во многом формирующим патриотические настроения, — к национальной истории. Многие отечественные и зарубежные аналитики отмечали, что характерной чертой русских является их повышенный интерес к своей истории.
В то же время следует отметить, что значительное большинство респондентов решительно недовольны тем, как освещается сегодня история в нашем обществе, в том числе в системе образования и в средствах массовой информации, во многих публикациях и т. д. Люди недовольны, прежде всего, тенденциозной необъективностью освещения прошлого, конъюнктурностью обобщений и выводов. 74% опрошенных россиян, например, не согласны с тем, что весь советский период можно охарактеризовать только отрицательно. От 60% до 76% опрошенных считают наоборот, что можно гордиться организацией и уровнем образования в СССР, научными достижениями страны, советской культурой, сохранением народных традиций и многим другим [7].
Этим убеждениям, к сожалению, зачастую противостоят и «государственные настроения», и некоторые факты реальной политики властей. Складывается впечатление, что в ряде своих решений современная российская власть не только не содействует консолидации обще-
ства, но стремится к психологическому состоянию гражданской войны в нем. Зачем, в частности, понадобилось отменять празднование 7 ноября? Данное решение, хотя и принято достаточно много лет назад, сегодня по целому ряду причин оказывает свое отрицательное воздействие на настроение общественности. Прежде всего, оно демонстрирует неуважение государства к фундаментальным событиям российской истории. Не отменяется же во Франции празднование Великой французской революции конца XVIII века, несмотря на то, что революция эта была не менее социально болезненной, чем российская, имела столь же неоднозначные последствия и для своей страны, и для Европы в целом.
Комментируя события, связанные с воссоединением Крыма с Россией, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» А.Венедиктов все время подчеркивал, что он понимает нравственную обусловленность исторического воссоединения Крыма с Россией. И в то же время категорически против подобного решения, потому что в настоящее время оно приведет к возможным тяжелым экономическим последствиям для России, прежде всего из-за введения рядом стран санкций. Нравственное противопоставляется экономическому. Что же перевешивает в контексте российской ментальности?
Ответ на его далеко не самый простой вопрос я получил, перечитывая статью Ивана Ильина «Что нам делать»: «Трудности хозяйственные и политические могут возникнуть и накопиться везде и могут обрушиться на каждое государство. Но каждому народу даются духовные силы (выделено И.Ильиным) именно для того, чтобы преодолеть эти трудности и творчески справляться с ними, не впадая в разложение и не отдавая себя на соблазн и растерзание силам зла» [9].
Вот в этом столкновении двух исторических концепций есть, на мой взгляд, главное, что отличает абстрактно мыслящего кабинетного аналитика от человека, понимающего природу социальных процессов, и российских в особенности, через саму суть общественного сознания, общественной психологии, национальной ментальности. Сознания зачастую противоречивого, сложносочетаемого в своих идейных и нравственных постулатах, но обязательно имеющего доминанту, которая, в конечном итоге, как раз и определяет вектор социального поведения личности.
Если задаться вопросом «В чем главное отличие русского человека от западного европейца», то, опираясь на воззрения Л.Толстого, Ф.Достоевского, В.Вернадского, Н.Бердяева, Н.Лосского и многих других писателей, философов, государственных деятелей тысячелетней России, можно с уверенностью сказать — в его духовности.
Духовность, устремленность в будущее как противоположность заземленной прагматичности, сиюминутности — вот основа мен-тальности российской нации. Духовность — это небо, а реальная жизнь — это земля. Русскому менталитету свойственно именно стрем-
ление к небу, к возвышенному. Для него характерен определенный идеализм, желание выйти за рамки существующих обстоятельств. Не случайно Н.Лосский писал, что наиболее глубокая черта русского человека — это «.поиск абсолютного добра» [10]. Можно еще добавить, по Н. Бердяеву, мессианскую сущностью православия — духовно-культурную основу российского менталитета. И именно в этом российская менталь-ность весьма существенно отличается от ментальности западного человека. Вот почему противники России и русского мира главной задачей ставят разрушение именно духовности и тесно связанной с ней государственности.
Любопытно, что буквально в следующем номере, после публикации моей статьи в «Независимой газете», где речь шла о духовности россиян, видимо, для «идеологического баланса» была опубликована статья Владимира Магуна — заведующего лабораторией Высшей школы экономики [11, 12]. Основной смысл ее заключается в том, чтобы доказать, что — цитирую — «.если судить по ценностям, то мы не находим (в русской ментальности В.С.) ни повышенной духовности, ни коллективизма, ни соборности. Скорее, наоборот: в отличие от западного человека нам свойственна «.озабоченность материальным благополучием и преследование собственных интересов в ущерб благополучию окружающих»! «Западноевропейские страны в этой сфере (духовной. В.С.)... выполняют для нас роль ориентира: мы ведь, наверное, хотели бы, чтобы и в нашей стране. люди в меньшей мере руководствовались принципом «каждый за себя».
Признаюсь, в чем угодно обвиняют западные специалисты по «русскому вопросу» россиян, критикуют и обвиняют часто не без оснований и справедливо, как, впрочем, можно критиковать любой народ. Но я впервые читаю утверждение о бездуховности и прагматизме русского человека. Тут же возникает вопрос о целях такого рода утверждений и публикаций, которых, к сожалению, меньше не становится.
Причем, что важно, основывает г-н Магун свои выводы на проведенных социологических разработках западного ученого Шалома Шварца, который, кстати, уже несколько лет профессор ВШЭ. Теоретические изыскания Ш.Шварца заключаются в том, что он достаточно ловко соединяет все ценности в трудно воспринимаемою (даже профессорским интеллектом) противоречивую и не особенно логичную структуру «Сохранение — Открытость» и «Самоутверждение — Забота» [13]. При этом нравственность, традиционные ценности, господствующее мировоззрение людей, выводятся им почему-то за скобки, не учитываются в решении общественно важных проблем. Ведь каждому нормально мыслящему человеку без особых научных объяснений понятно, что от уважения и учета во всех сферах государственной политики ментальных ценностей народа, от их уважения и защиты от чуждых и зачастую уни-
чижающих ценностей в решающей мере зависит эффективность государственного управления.
В своей статье мы всячески подчеркивали мысль о том, что особо важно при принятии любого государственного решения — учет фундаментальных особенностей российского менталитета и господствующих общественных настроений. Какие социальные механизмы призваны это делать? Это и депутаты всех уровней представительной власти, и общественные палаты, и аналитические центры, и СМИ. Но нельзя не учитывать, что у нас сегодня практически отсутствуют серьезные исследования: в каких формах и методах осуществляется передача общественного мнения от перечисленных механизмов к властным структурам; в какой степени эти структуры учитывают ментальность и настроения людей; каковы правовые основы данного процесса и, главное — какова эффективность всего процесса учета ментальности, господствующего общественного мнения в практике государственного управления, в проведении серьезных социальных реформ.
По моему глубокому убеждению, эти вопросы весьма актуальны, ждут серьезного анализа и, естественно, адекватных ответов.
Список литературы
1. Попов Г. О Столыпине // Московский комсомолец. 2002. 19 апреля.
2. Электронный ресурс: www. kara-murza. ru\Privatiz1.doc
3. Там же, с. 3, 13.
4. Бердяев Н.А. Истина и откровение. СПб.,1996. С. 264-265
5. Пульс. Общественное мнение, социологические исследования. М., Комитет по телекоммуникациям и СМИ мэрии Москвы. 2003. № 6.
6. Граждане новой России: кем себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? Аналитический доклад. М., ИКСИ РАН. 2005. С.73.
7. ВЦИОМ 2004. Режим доступа: http//yandex.ru\clck\jsredir
8. Известия. 2015. 14 января.
9. Ильин И. Что нам делать? // День русского ребенка. С-Франциско, 1954. XVI сборник.
10. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.
11. 12. «Независимая газета». 2014, № 83, №84
13. Schwartz, S.H. (20120. An Overview of the Schwartz Theory of Basic Values. Online Readings in Psychology and Culture, 2 (1): http://dx.doi.org/109707/2307-0919.1116 .
kommyhmkomrnq - communicology
■ ■ ■ MENTAL VALUES OF THE RUSSIANS WITHIN THE CONTEXT OF STATE MANAGEMENT
Author: SOKOLOV V. M.
SOKOLOV Vladimir Mikhailovich, Doctor of Philosophy, Professor of the State Management Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honorary Science Worker of the Russian Federation. Address: 84 Vernadskogo prospekt, Moscow, Russia, 119571. Tel.: +7(499) 956-94-16. E-mail: [email protected]
Abstract: the main message of the author of the article: ignoring in the system of state management, especially when carrying out radical social and economic, political and other reforms, of the fundamental values and the ethical standards, which constitute the basis of the Russian mentality, inevitably leads to inefficiency of this management, and, in many cases, to serious public disturbances. In comparison with the western mentality, the ideas of property, justice and opposition of spirituality and pragmatism are the most specific ideas in the Russian mentality. Property has never been of a sacred nature for Russians; it has been considered, first of all, with regard to public benefits. Justice, to a greater extent, has appeared in the notions of elemental socialism as equality of everybody in everything, often as leveling. Nationhood, patriotism of the worldview have always been particularly important for Russians' mental world. From these positions the certain facts of the state policy of post-soviet Russia, such as privatization, reexamination of the historical past, etc. are considered in the article. The analysis' peculiarity is that it is mainly based on the representative sociological researches. The data are given to the fact that the overwhelming majority of the respondents support judicial reexamination of the results of privatization, and are against unambiguously negative assessments of the Soviet past.
Keywords: Russian mentality, state management, justice, property, privatization, national history, sociology of public moods.
References
1. PopovG. O Stolypine. // Moskovsky Komsomolets. 2002, April 19. [PopovG. (2002). About Stolypin // Moskovsky Komsomolets. April 19].
2. URL: www. kara-murza. ru\Privatizl.doc
3. The same place, p. 3, 13.
4. BerdyaevN.A. Istina I otkroveniye. SPb., 1996. [Berdyaev N.A. (1996). Truth and revelation. SPb., pp. 264-265].
5. Puls. Obshchestvennoye mneniye, sotsiologicheskiye issledovaniya. M., 2003. [Pulse. Public opinion, sociological researches. Committee on telecommunications and mass-media. No. 6, 2003. Moscow].
6. Citizens of new Russia: who do they feel like and what community
would they like to live in? Analytical report. M., the Institute for Complex Sociological Studies of the Russian Academy of Sciences, p.73
7. Russian Public Opinion Research Center, 2004. http //yandex.ru /clck/jsredir
8. "Izvestiya", January 14, 2015.
9. IlyinI. Chto nam delat? San Francisco, 1954. [Ilyin I. (1954). What we should do. The XVI-th collection "The day of the Russian child". San Francisco, April, 1954].
10. Lossky, N. Usloviyaabsolutnogodobra. M., 1991. [Lossky, N.(1991).Theconditions of the absolute good. Moscow].
11. 12. Nezavisimaya gazeta, 2014, No. 83, No. 84.
13. Schwartz, S.H. (2012)0. An Overview of the Schwartz Theory of Basic Values. Online Readings in Psychology and Culture, 2 (1): http://dx.doi.org/109707/2307-0919.1116 .
