CC BY
49
УДК 340 ББК 67.0
ОСОБЕННОСТИ ПРАВОВОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ РОССИЯН: АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД
НАТАЛЬЯ ФЕДОРОВНА МЕДУШЕВСКАЯ,
доктор юридических наук, профессор кафедры философии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доцент Рецензент: доктор философских наук, доцент К.Е. Сигалов Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Средствами аксиологической методологии рассматриваются особенности правовой ментальности россиян. Выделяются такие черты ментальности как стремление к морализации правовой жизни, приоритет духовных ценностей, милосердность, восприятие общественных целей как личных, патриотизм, стремление к справедливости, уважение власти, коммуникативность, консолидированность социальных субъектов.
Ключевые слова: правовой менталитет, правовое сознание, аксиологическая методология, правовая ценность, правовая традиция, мораль, правда.
Annotation. The article discusses the legal mentality of Russians using axiological methodology. Are distinguished such features of mentality as the desire for moralization of legal life, priority of spiritual values, mercifully, perception of public purposes as private, patriotism, pursuit of justice, respect for power, communicativeness, consolidation of social actors.
Keywords: legal mentality, legal consciousness, axiological methodology, legal value, legal tradition, morality, truth.
Немецкий философ Генрих Риккерт впервые ввел в научное познание, а именно, в науки о культуре и историческое познание, ценности, утверждая, что они составляют «самостоятельное царство», проявляют себя в культуре и ее артефактах, в формах общественного сознания. Субъект познавательной деятельности не может быть независим от действительности, от своего воспитания, образования, привычек, мира повседневности, мотивов и целеполагания. Аксиологическая методология исходит из мотиваций и устремлений оценивающего субъекта, который, с одной стороны, создает многообразие ценностей культуры, с другой, изучает их смыслы. Исследование правового менталитета основывается на историческом материале, благодаря которому ученый может подойти к миру правовых ценностей. Г. Риккерт выделяет три сферы познания — объективную реальность, ценности и смыслы, которые анализируются соответствующими методологическими средствами — объяснением, пониманием и интерпретацией. Немецкий философ формулирует основу аксиологической методологии, которую составляет метод отнесения к ценности, про-
тивоположный генерализирующему методу, применимому в естествознании1.
Разрабатывая методологические проблемы современной юридической теории, В.П. Малахов отмечает, что «аксиологическая методология связана не столько с познанием, сколько с духовной интерпретацией реальности и деятельности людей, с идейным конструированием (моделированием) права и государства; аксиологическая методология внутренне (закономерно) связана как с абсолютизацией отдельных духовных конструктов, так и с субъективацией (индивидуализацией) деяний, ситуаций, процессов, отношений и т.п.»2. Применительно к анализу правового менталитета необходимо выявить «смысловые единицы (понятия, суждения, идеи)», которые определяют его особенности, динамику и модификации.
Современный российский правовой менталитет дихотомичен по определению. С одной стороны, он обладает устойчивостью, традиционностью, отражает консервативные традиции и обычаи русского народа, с другой стороны, относительно динамичен, исторически изменчив и связан с социальными, политиче-
скими, экономическими и изменяющимися духовными процессами в стране, отражает базовые правовые ценности россиян. «К узловым ценностям российской правовой духовности можно отнести коллективность, достоинство, гармонию, справедливость, общественную цель, долженствование»3.
В.П. Малахов пишет: «В современной России, к сожалению, весьма значимы правовые традиции ментального слоя, которые имеют негативный характер. Среди них наиболее очевидны,..., следуюшие: традиция невнимания к человеку как правовому существу, традиция идеализации правового потенциала государства; подданическая практика правосудия; позоре-ние наказанием; доверие в договоре (которое, однако, перестало оправдывать себя); морализация по поводу правовых норм, подмена права правдой; коллективная ответственность и вина; культивация произвольново-левого характера государственных решений; традиция предъяввления иска как прощения, восприятия справедливости как милости; дарованность всех прав; пренебрежение законом там и тогда, где и когда для этого появляется возможность; традиция администра-тивнополицейского способа правовой организации общественной жизни и отсутствие самостоятельного и развитого гражданского общества»4. Российская ментальность негативно относится к потребительской культуре, частной собственности, превозносит непрактичность россиянина, в ней не укоренилась культура индивидуальной экономической инициативы и предпринимательства. В некоторых исследованиях отмечается, что неприятие потребительской культуры может служить свидетельством будущности российской цивилизации, которая находится в поисках своей идентичности, что духовная Россия ставила во главу угла не экономику и право, не конкуренцию и свободный рынок, а интересы культуры, к которым относится мораль, искусство, наука. Конечно, в России существовал феномен российского купечества, был всплеск экономической предприимчивости в период НЭПа, в последние 25 лет Россия повернулась в сторону свободного рынка, оборотной стороной которого является рост экономической преступности. Но сколько бы ни говорили о купечестве в России, оно не сыграло той роли третьего сословия, которая ощутима в Европе. Поэтому и само купечество оценивалось часто отрицательно, насмешливо, оно не стало выразителем культурных идей.
В глазах российской молодежи растет престижность экономического человека, но не такого, который составляет суть западной культуры. Современные западные теории рассматривают специфику экономического человека не столько с точки зрения извлечения им собственной пользы, сколько в стяжке с социаль-
ными, ценностными, моральными критериями при осуществлении экономической деятельности. Такой экономический человек чужд нашей российской действительности. Для россиянина престижным оказывается получение быстрой сиюминутной выгоды, без просчитывания возможных негативных последствий от своей экономической деятельности, без учета будущих прогнозов, без подчинения своей хозяйственной деятельности высшим целям.
В отличие от западных экономик, которые базируются на праве, российская экономика является неправовой. Это связано с различиями в обеспечении двух моментов: защиты прав собственников и исполнения контрактов. Нехватка спроса на право проявляется в том, что частные коммерческие структуры неохотно обращаются к судебной системе, предпочитая решать конфликты неформальными способами. Ведение частного предпринимательства связано с высокими рисками, что снижает его эффективность и уменьшает спрос на право. Поэтому российский экономический человек формируется в атмосфере снижения доверия к власти и дефицита права. И, несмотря на то, что многие россияне согласно социологическим опросам все же предпринимали определенные действия по восстановлению своих законных прав, большинство населения их расценивает как напрасные и мало эффективные.
Современное российское общество не консолидировано, не осознало себя единым социальным субъектом, как отмечают современные исследователи, общество расколото5. Поэтому отношение к индивидуализму, характерному для Запада, в центре и на периферии очень разнится. В современном российском обществе индивидуализм в своих крайних формах сочетается с ярко выраженными патерналистскими ожиданиями. Такое странное единение индивидуалистических и коллективистских начал ничего хорошего не предвещает, и уж, во всяком случае, совсем не сочетается с демократической культурой. Изменить такое положение могут эффективные меры, направленные на отказ от упрощенного понимания прав человека и роли государства, создание стабильной рыночной экономики и демократической системы.
Для российской культуры характерна амбивалентность и двойственность, что, безусловно, выразилось и в русском менталитете. Традиционализм российского правового менталитета предполагает покорность, верноподданнические чувства и сакрализацию власти, смиренность, мифологизацию справедливости, завышенные идеалы и заниженные требования, аполитичность, патриархальность повседневной жизни, мессианизм, пассивность и зрительское восприятие правовой реальности, негативное отношение к правовым ценностям, невосприятие культурных заимствований, от-
сутствие личной ответственности и правовой дисциплинированности и т.д. И эти ментальные установки мешают успешности реформ и модернизации российского общества. Но, с другой стороны, стремление к морализации правовой жизни, возвышение духовных ценностей, милосердность, восприятие общественных целей как личных, патриотизм как воплощение державности, стремление уничтожить и избежать все несправедливое, уважение власти, высокая степень коммуникативности, тенденция к обществу не атоми-зированных, а консолидированных индивидов, все эти особенности менталитета россиян следует идеологически поддерживать и культивировать.
Правовая ментальность как квинтэссенция национального бессознательного обращается к поиску его архетипов, тех скрытых смыслов, которые детерминируют поведение индивида в сфере права, проникая в закрытую область его понимания. Правовая менталь-ность определяет лицо правовой культуры конкретного социума, собственно говоря, это есть язык правовой культуры, состоящей из ядра и периферии. И если ядро правовой ментальности характеризует схему поведения человека в правовой сфере, обладает относительной консервативностью и закостенелостью, то периферия порождает новые смыслы, способные не только трансформировать область правового бессознательного, но и привести ее к деградации и распаду. Другими словами, правовая ментальность представляет собой глубинную основу правовой сферы душевно-духовного мира человека и общества, является устойчивым культурным явлением6.
Правовая ментальность обладает значительной инерционностью, она складывается на протяжении длительного времени и идет в ногу с цивилизацион-ным развитием с его спецификой и особенностями. Русь обладала самобытной и яркой культурой, сложившейся под влиянием византийской духовной традиции, пришедшей на нашу землю, в частности, благодаря труду писателя VI в. Агапита «Поучение благого царства», неоднократно переводившегося на русский язык. Русские люди знакомились с византийской по-литикоправовой литературой, читая византийские хроники, в которых излагались сведения о политических системах современности, изучали Кормчие книги, представлявшие собой кодекс византийского права. «Еще с домонгольских времен на Руси складывалась инокультурная государственность; она представляла собой «гремучую смесь», составленную из разбойной власти скандинавского типа и из власти византийской церкви. Эти власти объединены (сцементированы) в воинствующем противостоянии языческой, глубоко традиционалистской культуре организации власти и верований»7.
После падения Византии, в русском национальном сознании укрепилось представление, что Русь — единственная страна, народ которой преданно и самозабвенно следует канонам православной веры, поэтому русские — спасители всего человечества. При этом церковные деятели Киевской Руси в своих молитвах воздавали должное не только православным христианам и святым, но и земле Русской, воспитывая глубокое чувство патриотизма. На протяжении всей эпохи раздробленности Церковь неустанно призывала русских князей к единству.
На правовую ментальность россиянина значительное влияние оказали ценности христианской этики вкупе с традициями живого права. В.П. Малахов отмечает: «Наиболее точно и полно специфику российской правовой культуры выражают, прежде всего, идеи правды, милости, служения, страдания. Их рели-гиознонравственный характер совершенно очевиден, интуитивно понятен»8. В православной культуре доминантное положение занимает идея правды, которая воплощает общественный идеал, некий Абсолют, в принципе недосягаемый, но озаряющий жизнь человека светом и перманентной надеждой. Божья Правда охватывает все отношения индивида с Богом и выполняет две функции: исправляющую и воздающую. Она есть важнейшее свойство Божественной воли и проявление всеохватывающей Божественной любви, поэтому святые отцы Божью Правду часто называют человеколюбием. Любовь есть правда, понимаемая как справедливость, которая целиком основывается на Божественном провидении.
В середине XIX столетия в России в связи с общественным кризисом начался процесс поиска новых ценностных правовых императивов. Протестные настроения и действия крестьянской массы после отмены крепостного права, милитаризация страны, неразвитость правового сознания и низкая правовая культура, в том числе и в законодательной деятельности, осознание необходимости модернизации страны по примеру Западной Европы, но с сохранением традиционных моральнонравственных ценностей — все это противоречиво отразилось на социальной жизни, породив, с одной стороны, усиление самодержавной политической власти, с другой стороны, вызвав всплеск радикализма, анархизма, бунтарства и терроризма. Рост негативизма в отношении позитивного права породил переосмысление идеи правды (В.С. Соловьев, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин). Но в проявлениях негативизма к тем или иным актам социально-правового бытия российского государства, в осмыслении их обществом как неправедных, несправедливых усматривается не форма выражения высоко требовательного правового сознания, а свидетельство его не-
развитости и наличия правового нигилизма.
Развитость правового сознания предполагает интенцию на правовое действие, наличие правового чувства и правовой дисциплинированности. Современное правовое сознание граждан, к сожалению, не дает оснований утверждать это. В современной России необходимо создать эффективный механизм социального движения к общей цели, систему социальных гарантий и социального контроля, гуманизировать право, разрушить прежние мифологизированные стереотипы авторитарной культуры, содействовать распространению демократической культуры при помощи СМИ, интернета, образовательными средствами, создать государственную поддержку развития структур гражданского общества и направить государственную политику на поддержание статуса этих структур.
Социологические исследования свидетельствуют о девальвации нравственных ценностей. Об этом говорит и рост уголовных преступлений, связанных с убийствами, насилием в отношении детей. Патриарх всея Руси Кирилл неоднократно отмечал, что в нашей стране политическая элита подходит к теме нравственности по остаточному принципу — вначале экономика, затем политика, потом образование, спорт, культура, и только в самом конце — нравственность. Он считает, что такой подход к проблеме нравственности говорит об упадке, разрушении и деформации самого нравственного начала в людях. В основе государства лежит нравственная идея, и только ею оно как система само себя оправдывает, защищая человека от зла.
При анализе иерархии ценностей, на первом месте оказались безопасность, здоровье, семья, а духовно-нравственные ценности оказались далеко позади. В современной России наблюдается рассогласованность между провозглашаемыми нравственными принципами и реальным уровнем моральных притязаний по отношению к себе и окружающим. Такие явления, как ловкачество, беспринципность, продажность и другие антиподы морали все чаще воспринимаются в обыденном сознании не как аномалии, а как вполне оправданный вариант взаимоотношений в быту, в политической деятельности, бизнесе, других сферах деятельности.
Русский человек и раньше был не более и не менее нравственным, чем теперь. Но характер нравственно-
сти имел другие основания. Раньше нравственность поддерживалась государством и государственной идеологией, нравственные устои шли сверху, а не снизу. Но мораль всегда требует свободного выбора, а не принуждения, и пока человек не осознает себя как свободную, самоценную, самодостаточную личность, до тех пор в массовом сознании мораль будет носить частный характер.
При анализе правового менталитета следует выделить некие системные характеристики, которые являются культурным кодом в надбиологическом поведении человека. Культурное ядро связано с социокультурными традициями, обладающими устойчивостью. Поэтому русская культура, усваивающая промышленные инновации индустриальности, относится с недоверием на уровне инстинктивности к таким явлениям, как разделение властей, независимый суд, гражданское общество, средний класс, индивидуализм, политизм и автономия личности. Если эти формы не усваиваются культурой, расцениваются как чужие, то они либо остаются пустыми формами, либо отторгаются.
1 Медушевская Н.Ф., Сигалов К.Е. Методологические проблемы правового знания. - М.: Издательская группа «Граница»,
2013.C. 145-150.
2 Малахов В.П. Методологические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории: монография / В.П. Малахов, Н.Д. Эриашвили. - М. : ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. С. 43.
3 Малахов В.П. Философия права. - Учебное пособие. - М. : Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2002. С. 434.
4 Малахов В.П. Правовые традиции в нетрадиционном обществе: проблема совместимости // Правовые традиции. Жид-ковские чтения = Legal Tradition. Zhidkov's readings : материалы Международной научной конференции. Москва. 29-30 марта 2013 г. / под ред. Г.И. Муромцева, М.В. Немытиной. - М : РУДН,
2014. С. 34.
5 Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или новое начало? - М. : Новое издательство, 2005. С. 65-89.
6 Медушевская Н.Ф. Особенности российской правовой ментальности и гражданское общество // Вестник Московского университета МВД России. - 2016. - № 2. С. 32-34.
7 Малахов В.П. Мифы современной общеправовой теории: монография. - М. : ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013. С. 139.
8 Малахов В.П. Правосознание: природа, содержание, логика. Монография. - М., 2001. С. 335.
