CC BY
24DOI 10.20310/2658-5383-2021-4-284-291 УДК 340.132.8
МОНИТОРИНГ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ
КАК СРЕДСТВО УСТРАНЕНИЯ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ ПРАВА:
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Анатолий Евгеньевич Михайлов
доцент кафедры теории государства и права
ФГБОУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия», кандидат юридических наук, доцент E-mail: aemihaylov@yandex.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0465-7379
Аннотация. В настоящий момент актуальной теоретически и практически значимой представляется проблема обнаружения и теоретического описания неопределённости права. Требует всестороннего анализа проблема мониторинга правоприменения и самой юридической науки в качестве важнейших составляющих развития общественных отношений. Цель статьи заключается в постановке проблемы мониторинга правоприменения как средства устранения неопределённости права и поиске наиболее эффективного теоретико-методологического инструментария ее решения. Мировоззренческой основой выступил диалектический материализм, были также применены системно-структурный и формально-юридический методы, которые применялись для формирования авторской позиции по вопросу категориального понимания неопределённости права и классификационной оценки организации и проведения мониторинга правоприменения. В статье обосновывается идея о востребованности работы федеральных органов исполнительной власти по систематизации законодательства и отнесения её к числу одной из значимых и малоизученных государственно-правовых функций, выступающей частью предмета исследования науки общей теории государства и права. Для этих целей предлагается разработать комплексный методологический подход к всестороннему изучению мониторинга правоприменения, обозначив его как инструмент мягкого регулирования, способствующего единообразию практики применения нормативных правовых актов Российской Федерации, формированию единого правового пространства в Российской Федерации.
Ключевые слова: законодательство, неопределённость права, применение права, мониторинг правоприменения, исполнительная власть.
MONITORING OF LAW ENFORCEMENT
AS A MEANS OF ELIMINATING LEGAL UNCERTAINTY:
THEORY AND PRACTICE
Anatoly E. Mikhailov
associate Professor of the Department of theory of state and law
Saratov state law Academy,
candidate of law, associate Professor
E-mail: aemihaylov@yandex.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0465-7379
Abstract. At the moment, the problem of detecting and theoretically describing the uncertainty of law is relevant theoretically and practically significant. The problem of monitoring law enforcement and legal science itself as the most important components of the development of public relations requires a comprehensive analysis.
The purpose of the article is to formulate the problem of monitoring law enforcement as a means of eliminating the uncertainty of law and to find the most effective theoretical and methodological tools for its solution. The worldview was based on dialectical materialism, and the system-structural and formal-legal methods were also applied, which were used to form the author's position on the issue of categorical understanding of the uncertainty of law and classification assessment of the organization and monitoring of law enforcement. The article substantiates the idea of the relevance of the work of Federal Executive authorities to systematize legislation and classify it as one of the most significant and little-studied state-legal functions, which is part of the subject of research of the science of the General theory of state and law. For these purposes we propose to develop a comprehensive methodological approach for a comprehensive study of monitoring enforcement, designating it as a tool of soft regulation that promotes uniformity of practice of application of normative legal acts of the Russian Federation, the formation of a single legal space in the Russian Federation.
Keywords: legislation, uncertainty of law, enforcement of law, monitoring of law enforcement, executive power.
Современное состояние российского законодательства не всегда соответствует уровню развития общественных отношений. Некоторые нормативные правовые акты разрабатываются и принимаются поспешно, в угоду политическому моменту, не всегда соблюдаются правила юридической техники, допускаются концептуальные просчеты, что приводит к пробелам в законодательстве, его несоответствию реалиям общественного развития. Одним из средств преодоления указанных проблем является мониторинг правоприменения, который позволяет не только выявлять негативные и позитивные стороны правового регулирования, но и найти наиболее оптимальные пути его совершенствования. Актуальность изучения технологий мониторинга правоприменения диктуется, во-первых, необходимостью достижения состояния единообразия национального правового пространства. Во-вторых, без системного эффективного контроля невозможно выстроить систему обеспечения эффективности публичной власти1. В целом, мониторинг правоприменения — это средство устранения неопределённости права.
Нужно сказать, что «неопределенность права» — весьма эклектичное понятие, объединяющее самые различные требования к качеству закона и правоприменительной практики. Например, в одном ряду здесь находится обязанность официального опубликования закона и недопустимость произвольного пересмотра
1 См.: Михайлов А. Е. Публичная власть: проблемы теории и практики правового регулирования // Право, наука, образование: традиции и перспективы: сб. ст. по матер. Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 85-летию Саратовской государственной юридической академии (в рамках VII Саратовских правовых чтений, Саратов, 29-30 сентября 2016 г.) / редкол.: Е. В. Вавилин (отв. ред.) и др. Саратов, 2016. С. 31-32.
вступивших в законную силу судебных актов. В связи с этим попытки дать единое понятие неопределенности права в литературе предпринимаются не часто2. Ведь неопределённость права, с одной стороны, — это исключительно негативное явление в праве. При этом категории «неопределенность»3 и «определенность»4 позволяют наиболее глубоко проанализировать свойства права, закономерности его функционирования и развития5. Неопределенность права как элемент правовой несогласованности может проявляться в правоприменительных документах и др. Именно в этом смысле, подчеркнем, неопределенность рассматривается нами как явление отрицательное, дефектное. Исследование литературных источников говорит об интересе к данной проблеме в период семидесятых годов прошлого века6. К сожалению, в настоящее время эта проблема не вызывает интереса, что не может не сказаться на качестве исследований гуманитарных наук.
Как нам представляется, все правовые нормы должны быть каким-либо образом пре-
2 См.: Пресняков М. В. Правовая определенность: формальный и материальный аспекты // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Экономика. Управление. Право. 2014. Т. 14. Вып. 4. С. 669.
3 См.: Назаренко Т. Н. Неопределенность в российском праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
4 См.: Шабуров А. С. Формальная определенность права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1973.
5 См.: Власенко Н. А. Категории «неопределенность» и «определенность» в исследовании современного права // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 1 (37). С. 8.
6 См., например: Визир П. И., Урсул А. Д. Диалектика определенности и неопределенности. Кишинев, 1976;
Курчиков Л. Н. Категория неопределенности в философии и ее методологическое значение для современного естествознания: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Л., 1970; и др.
творены в жизнь, иначе сам по себе данный институт права не имел бы смысла. Если бы отсутствовал механизм реализации правовых норм, то есть претворения правовых норм в жизнь, то существование права самого по себе лишалось бы своего целевого назначения, смысла своего существования. Сам по себе процесс воплощения правовых норм, властных юридических предписаний — это сложный процесс, в котором взаимодействуют человек, общество и государство. Он состоит в активных действиях отдельного гражданина, государственного органа, организации, должностных лиц органов государственной власти и органов местного самоуправления и всех иных участников правовых отношений. Иным образом этот механизм определен как реализация права. Сама реализация права как процесс имеет не меньшее значение, чем принятие правовых норм.
В наши дни, нередко, декларируемые нормы права нереализуемы. Это позволяет ставить вопрос, а зачем же существуют вышеуказанные нормы. Зачастую это просто ширма для решения своих политических интересов отдельных социальных групп. В этой связи можно привести некоторые примеры с закрепленными в Конституции РФ положениями, отражающими в том числе права на бесплатное образование, медицинское обслуживание и др. (к примеру: статьи 29, 39, 43 Конституции Российской Федерации), иные права, закрепленные в главе 2 Конституции РФ7, а также положениями о правах граждан, закрепленными в иных законодательных актах, и которые далеко не всегда реализуются на практике. Все это, к сожалению, свидетельствует о подмене реальных понятий декларируемыми.
Можно выделить ряд способов реализации правовых норм: исполнение, соблюдение, использование и применение. Каждая из данных форм реализации права имеет огромное значение для процесса претворения правовых норм в жизнь. Одной из основных форм реализации права является его применение. Роль и значение применения права как особой формы реализации права неоценима, так как правоприменение наряду с правотворчеством является одним
7 См.: Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Собрание законодательства РФ. 2020. № 11. Ст. 1416.
из направлений функционирования правовой системы.
В настоящее время состояние правоприменительной деятельности в России переживает сложный, противоречивый период. Неоднозначное толкование правовых норм сводит правоприменительную деятельность государственных органов к тому, что правовые нормы не реализуются либо реализуются с существенным искажением от своего базового целевого назначения8. Субъективный фактор в правоприменительной деятельности, сочетаемый с формалистским отношением к правовой норме, приводит состояние правоприменительной деятельности в угнетающее положение. Наряду с этим процесс применения права в каждом конкретном случае зависит от субъективного отношения суда к рассматриваемому делу, что с одной стороны отвечает идее независимости судебной власти и ее способности принимать самостоятельные решения, опираясь исключительно на закон, но с другой стороны, также дает простор для своеволия и субъективизма в принятии итоговых решений по рассматриваемым вопросам.
Но, безусловно, многое изначально упирается в качество и рациональность законодательных формулировок, их соответствие не только благим помыслам и декларациям, но и реальным возможностям выполнить заявленные в законах цели и задачи. Особенно здесь «страдают» регионы, которые оказываются неготовыми в полной мере принять на себя все обременения, исходящие из предписаний федерального законодателя, нередко чрезмерно обязывающего региональные уровни власти осуществить что-либо (в социальных и прочих интересах), не предоставив для этого все не-обхдимые механизмы (экономические, финансовые, юридические и пр.). Отсюда возникает новая форма неопределенности в праве, когда в законах «блага» для граждан появляются, а на деле их нет, так как нет для этого необходимых ресурсов и инструментов. Так, в качестве примера можно привести случай в Республике
8 Подробнее см.: Михайлов А. Е. Общественный
контроль за соблюдением права на социальное обеспечение: проблемы реализации в России // Взаимодействие власти, бизнеса и общества в осуществлении общественного контроля: Материалы XII Международной научно-практической конференции (2 июля 2019 г.): сборник
научных статей. Саратов: Издательство «Саратовский источник», 2019. С. 160-167.
Алтай, когда федеральным законодательством предоставление компенсационных выплат медицинским работникам связывается с полномочиями субъектов РФ, для чего последние должны своевременно разработать и принять соответствующую нормативную базу9. Иными словами, обязанность по предоставлению компенсационных выплат медицинским работникам могла возникнуть только после принятия нормативного правового акта, устанавливающего расходное обязательство субъекта Российской Федерации, а именно определяющего порядок предоставления компенсационных выплат. В 2017 году ряд медицинских работников, в целях использования своего субъективного права на получение 1 миллиона рублей, закрепленного, по их мнению, в федеральном законе, обратились в Министерство здравоохранения Республики Алтай. На что был получен отказ в предоставлении такой выплаты, в связи с тем, что нормативного правового акта на территории Республики Алтай на момент обращения медицинских работников с заявлениями в Минздрав не было, формальные правовые основания для выплат отсутствовали.
Таким образом, медицинским работникам использование своего права на единовременную компенсационную выплату в 2017 году не оказалось возможным; с другой стороны, государство не вправе отказываться от выполнения своих социальных обязательств, в связи с чем судебная практика по данному вопросу является неоднозначной10. Так, согласно судебным решениям, принятым в апреле 2018 года, подтвержденным апелляционными и кассационными определениями Верховного суда Республики Алтай, у медицинских работников, обратившихся после 20 сентября 2018 года имеется право на получение единовременной компенсационной выплаты. В свою очередь по судебным решениям, принятым в сентябре 2018 года и подтвержденным в апелляционной
9 См.: Части 12.1 и 12.2 статьи 51 Федерального закона от 29 ноября 2010 года № 326-ФЗ (ред. от 24.04.2020) «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации». URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_107289/ (дата обращения: 14.09.2020).
10 См.: Решение Горно-Алтайского городского суда Республики Алтай от 24 апреля 2019 года по делу № 2-66/2018. URL: https://sudact.ru/regular/court/reshenya-gorno-altaiskii-gorodskoi-sud-respublika-altai/ (дата обращения: 14.09.2020).
инстанции, у медицинских работников такое право отсутствует11.
При этом считаем, что отсутствие у субъекта РФ бюджетных средств не может являться препятствием к реализации права медицинского работника на получение выплаты и не освобождает субъект РФ от обязанности принять необходимые меры по обеспечению медицинского работника выплатой путем заключения с ним соответствующего договора о предоставлении единовременной компенсационной выплаты. Именно это и подтвердило Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 09.12.2019 г. № 72-КГ19-512.
На основании вышеизложенного видим, что возможность реализации отдельных прав напрямую зависит от субъективного подхода к рассматриваемому делу, воли правоприменителя, в том числе законодателя субъектов РФ. Законодатель ставит в зависимость использование субъективного права на единовременную компенсационную выплату от принятия соответствующего нормативного правового акта на уровне субъекта РФ. Кроме того, неоднозначная судебная практика по данному вопросу говорит о субъективных факторах судебных органов при принятии решений.
Наряду с этим, правоприменительная деятельность тесно связана с ошибками в данной сфере. Зачастую в связи с несовершенством правовых механизмов возникают трудности в применении норм права. Так, в частности, в связи с несовершенством норм Федерального закона от 5 апреля 2013 года № 44-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020)13,
11 См.: Апелляционное определение Верховного суда Республики Алтай от 02.07.2018 по делу № 33-530. URL: http://vs.ralt.sudrf.ru/modules.php?name=docum_ sud&id=1378 (дата обращения: 14.09.2020).
12 См.: URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-sudebnoi-kollegii-po-grazhdanskim-delam-verkhovnogo-suda-rossiiskoi-federatsii-ot-09122019-n-72-kg19-5/ (дата обращения: 26.08.2021).
13 См.: Федеральный закон от 05.04.2013 № 44-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2020). URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_144624/ (дата обращения: 14.09.2020).
возникли проблемы в правоприменительной деятельности соответствующих лиц. Например, до внесения в данный закон изменений Федеральным законом от 31.12.2014 № 498-ФЗ14 в правоприменительной практике неоднозначно рассматривался подход к термину «наименование места происхождения товара» и в правоприменительной практике существовал неоднозначный подход к данной проблематике. В свою очередь внесенными изменениями в правоприменительной практике установлен единый подход к рассматриваемому вопросу. Однако в связи с несовершенством правовых норм у участников госзакупок и заказчиков возникли затруднения при применении данных норм.
Одновременно с этим проблема реализации правовых предписаний в России возникает и у непосредственно правоприменительных органов. Взять хоть доказательственное право, которое объединяет все правоприменительные процессы определенными специфическими чертами15. Действительно, основным направлением совершенствования должно быть совершенствование процесса состязательности, при этом постепенно отказываясь от следственного процесса, который до сих пор применим в реалиях правовой жизни России. Отсутствие единого подхода к определению понятия «доказывания» по-разному формирует все правовые категории доказательственного права и это можно заметить при анализе правовых норм различных отраслей права. В связи с чем и появляются коллизии в правовом регулировании. Следовательно, исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что в нашем законодательстве в ряде случаев не содержится основополагающих (базовых) определений, понятий, дефиниций. Соответственно и возникают правовые коллизии, которые затрудняют не только процесс применения права, но и реализацию отдельных правовых норм.
14 См.: Федеральный закон от 31.12.2014 № 498-ФЗ (ред. от 29.12.2017) «О внесении изменений в Федеральный закон "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд"». URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_173138/ (дата обращения: 14.09.2020).
15 Категория «доказательственное право» и все входящие в это определение понятия в настоящее время находятся на стадии реформирования от следственного процесса к состязательному процессу.
Одновременно с терминологией также выделяются проблемы существенного характера и в самом процессе правоприменения. Так, в сфере уголовно-процессуального законодательства характерен следующий пример. Наряду с российским законодательством правоотношения в сфере уголовно-процессуального права регулируются и международными соглашениями, которые подписаны Российской Федерацией. В самом деле, это не выглядит так однозначно, так как нормы, нарушения этих норм, которые были замечены независимыми иностранными экспертами, зачастую до наших правоведов попросту не доносятся.
Отдельно подчеркнем, что негативное влияние на процесс применения права оказывают и правовые коллизии. Они влекут ошибки в правоприменительной деятельности и, как следствие, ущемление прав субъектов правоотношений или наложение на них дополнительных обязанностей, правовой нигилизм, дефекты правосознания, недоверие к силе и справедливости воздействия права. Одним из проявлений коллизий в праве является наличие противоречивости, несогласованности между федеральными нормативными правовыми актами и нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. Данная проблема является спутницей практически любого федеративного государства. Считаем, что правоприменительная деятельность вообще и в России, в частности, напрямую зависит от того, как сконструирована сама правовая норма и как своевременно вносятся в нее изменения. В то же время необходимо отметить, что в большинстве своем, безусловно, правоприменительная практика стремится к единообразию.
Таким образом, правоприменительная деятельность в России на сегодня переживает период становления. В связи с динамично меняющимся законодательством, несовершенством правовых норм, субъективным фактором, влияющим на применение правовой нормы в правоприменительной практике, присутствуют различные подходы к толкованию и применению той или иной нормы права. В связи с чем, необходимо исследование путей повышения эффективности правоприменительной деятельности. По нашему мнению, требуется всесторонний анализ проблем мониторинга правоприменения и самой юридической науки в качестве важнейших составляющих развития общественных отношений в России.
Известно, что на федеральном уровне понятие мониторинга правоприменения закреплено и федеральными органами исполнительной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации обеспечивается реализация Указа Президента Российской Федерации от 20 мая 2011 г. № 657 (ред. от 25.07.2014) «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации»16, в соответствии с которым Постановлением Правительства РФ от 19.08.2011 № 694 утверждена методика осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации17. В целом, мониторинг правоприменения проводится в соответствии с планом мониторинга правоприменения в Российской Федерации, ежегодно утверждаемым распоряжением Правительства Российской Федерации. При этом изучение правоприменительной практики ежегодно осуществляется с использованием имеющейся в федеральных органах исполнительной власти и органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации информации о применении нормативных правовых актов с учетом статистических данных, обращений граждан по вопросам, регулируемым нормативными правовыми актами в исследуемой сфере правоотношений, вступивших в силу судебных актов, разъяснений Верховного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики, а также заключений экспертов и сведений, поступивших от научных, общественных и образовательных организаций, прежде всего Санкт-Петербургского государственного университета, Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, Российского государственного университета правосудия, Уральской государственной юридической академии и Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России). Например, в Тамбовской области мониторинг правоприменения осуществляется в соответствии с Законом Тамбовской области
16 См.: Указ Президента Российской Федерации от 20 мая 2011 г. № 657 (ред. от 25.07.2014) «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации» (вместе с «Положением о мониторинге правоприменения в Российской Федерации») // Российская газета, № 110. 2011. 25 мая; Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 21. Ст. 2930.
17 См.: Постановление Правительства РФ от 19.08.2011 № 694 «Об утверждении методики осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации» // Рос-
сийская газета. № 186. 2011. 24 августа.
от 23.06.2006 № 51-З «О правовых актах Тамбовской области»18.
Согласно утвержденному Указом № 657 Положению о мониторинге правоприменения в Российской Федерации мониторинг предусматривает комплексную и плановую деятельность, осуществляемую федеральными органами исполнительной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в пределах своих полномочий, по сбору, обобщению, анализу и оценке информации для обеспечения принятия нормативных правовых актов. Следовательно, мониторинг правоприменения является одним из основных инструментов совершенствования нормотворческой деятельности органов государственной власти, способом обеспечения системности и непротиворечивости правовых норм и, на наш взгляд, важнейшим средством устранения неопределённости права. Конечной целью правового мониторинга является совершенствование правовой системы.
Полномочиями по правовому мониторингу наделены как органы государственной власти, так и органы местного самоуправления. В мониторинге правоприменения могут принимать участие институты гражданского общества, представители научного сообщества. Эффективность мониторинга повышается, если он сочетается с юридическим прогнозированием. Мониторинг выявляет недостатки правового регулирования, прогноз позволяет найти наиболее оптимальные пути их преодоления.
Считаем, что наиболее актуальными проблемами, связанными с организацией и проведением мониторинга правоприменения являются следующие вопросы. Во-первых, в большинстве субъектов РФ мониторинг правоприменения так и не стал важнейшей частью работы органов государственной власти. Несмотря на наличие действующего законодательства, мониторинг правоприменения в большинстве случаев проводится формально. Некоторые положения законов о мониторинге вообще не выполняются, и по своей сути являются «мертвыми» нормами. В качестве такого примера можно привести положения статей 37.1 и 37.2 Закона Тамбовской
18 См.: Закон Тамбовской области от 23.06.2006 № 51-З «О правовых актах Тамбовской области» (принят Постановлением Тамбовской областной Думы от 23.06.2006 № 177) // Тамбовская жизнь. № 162-163 (23649-23650). 2006. 7 июля.
области от 23.06.2006 № 51-З «О правовых актах Тамбовской области», в которых говорится об информационной системе «Мониторинг законодательства и правоприменения», которая до сих пор не создана, хотя указанные статьи появились в Законе ещё в 2012 году.
Во-вторых, фактически до сих пор не налажена система обмена информацией между субъектами мониторинга (органами публичной власти) и его участниками (институты гражданского общества, СМИ, вузы и др.). Отсутствует единый подход к организации такой работы.
В-третьих, доклады Правительства РФ о мониторинге правоприменения публикуются с задержкой. Последняя публикация была за 2018 год, а в субъектах РФ такая работа практически совсем не ведется. Региональные доклады опубликованы лишь в некоторых субъектах РФ, например, в Новосибирской и Псковской областях. Результаты мониторинга правоприменения регионального законодательства не доступны для широкого ознакомления. Это не позволяет сделать работу по мониторингу правоприменения по-настоящему системной.
В-четвертых, при проведении мониторинга органы не используют многие, весьма ценные источники, например, доклады региональных уполномоченных по правам человека. Именно поэтому мы видим ряд проблем в организации и проведении мониторинга правоприменения,
которые требуют незамедлительного вмешательства и их устранения. Предполагается, что этого можно достичь при помощи ряда мер, таких как доработка системы прогнозирования, способствование улучшению взаимодействия между органами государственной власти и других.
Вместе с тем анализ поступивших в Минюст России предложений органов государственной власти субъектов Российской Федерации в отношении различных сфер правового регулирования свидетельствует о востребованности работы федеральных органов исполнительной власти по систематизации законодательства19. Субъектами Российской Федерации также отмечается необходимость регулярного разъяснения тех или иных законодательных актов. Такие разъяснения наряду с деятельностью федеральных органов исполнительной власти по оперативному анализу и систематизации законодательства как инструменты мягкого регулирования будут способствовать единообразию практики применения нормативных правовых актов Российской Федерации, формированию единого правового пространства в Российской Федерации и устранения неопределённости права, в целом.
19 См., например: Доклад о результатах мониторинга правоприменения в Российской Федерации за 2018 год. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_338846/ (дата обращения: 06.09.2020).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Визир П. И., Урсул А. Д. Диалектика определенности и неопределенности. Кишинев: Штиинца, 1976. 124 с.
2. Власенко Н. А. Категории «неопределенность» и «определенность» в исследовании современного права // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 1 (37). С. 8-17.
3. Курчиков Л. Н. Категория неопределенности в философии и ее методологическое значение для современного естествознания: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Л., 1970. 35 с.
4. Михайлов А. Е. Общественный контроль за соблюдением права на социальное обеспечение: проблемы реализации в России // Взаимодействие власти, бизнеса и общества в осуществлении общественного контроля: Материалы XII Международной научно-практической конференции (2 июля 2019 г.): сборник научных статей. Саратов: Издательство «Саратовский источник», 2019. С. 160-167.
5. Михайлов А. Е. Публичная власть: проблемы теории и практики правового регулирования // Право, наука, образование: традиции и перспективы: сб. ст. по матер. Междунар. науч.-практ. конф., по-свящ. 85-летию Саратовской государственной юридической академии (в рамках VII Саратовских правовых чтений, Саратов, 29-30 сентября 2016 г.) / редкол.: Е. В. Вавилин (отв. ред.) и др. Саратов: Изд-во ФГБОУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия», 2016. С. 31-32.
6. Назаренко Т. Н. Неопределенность в российском праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. 227 с.
7. Пресняков М. В. Правовая определенность: формальный и материальный аспекты // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Экономика. Управление. Право. 2014. Т. 14. Вып. 4. С. 669-674.
8. Шабуров А. С. Формальная определенность права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1973. 25 с.
REFERENCES
1. Vizir P. I., Ursul A. D. Dialektika opredelennosti i neopredelennosti [Dialectics of certainty and uncertainty]. Chisinau: Shtiinca, 1976. 124 p. (In Russ.).
2. Vlasenko N. A. Kategorii «neopredelennost'» i «opredelennost'» v issledovanii sovremennogo prava [Categories of "uncertainty" and "certainty" in the study of modern law]. Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii [Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of internal Affairs of Russia]. 2017. No. 1 (37). Pp. 8-17. (In Russ.).
3. Kurchikov L. N. Kategoriya neopredelennosti v filosofii i ee metodologicheskoe znachenie dlya sovremennogo estestvoznaniya: avtoref. dis. ... d-ra filos. nauk [The category of uncertainty in philosophy and its methodological significance for modern natural science: author's thesis ... Dr. philos. sciences]. L., 1970. 35 p. (In Russ.).
4. Mikhailov A. E. Obshchestvennyj kontrol' za soblyudeniem prava na social'noe obespechenie: problemy realizacii v Rossii [Public control over the observance of the right to social security: problems of implementation in Russia]. Vzaimodejstvie vlasti, biznesa i obshchestva v osushchestvlenii obshchestvennogo kontrolya: Materialy XII Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (2 iyulya 2019 g.): sbornik nauchnyh statej [Interaction of government, business and society in the implementation of public control: Proceedings of the XII International scientific and practical conference (July 2, 2019): collection of scientific articles]. Saratov: Saratov source publishing house, 2019. Pp. 160-167. (In Russ.).
5. Mikhailov A. E. Publichnaya vlast': problemy teorii i praktiki pravovogo regulirovaniya [Public power: problems of theory and practice of legal regulation]. Pravo, nauka, obrazovanie: tradicii iperspektivy: sb. st. po mater. Mezhdunar. nauch.-prakt. konf., posvyashch. 85-letiyu Saratovskoj gosudarstvennoj yuridicheskoj akademii (v ramkah VII Saratovskih pravovyh chtenij, Saratov, 29-30 sentyabrya 2016 g.) / redkol.: E. V. Vavilin (otv. red.) i dr. [Law, science, education: traditions and prospects: collection of articles in mater. Between-Nar. scientific-practical Conf., dedicated. 85th anniversary of the Saratov state legal Academy (within the framework of the VII Saratov legal readings, Saratov, September 29-30, 2016) / ed.: E. V. Vavilin (ed.) and others]. Saratov: Publishing HOUSE of the Saratov state law Academy, 2016, Pp. 31-32. (In Russ.).
6. Nazarenko T. N. Neopredelennost' v rossijskomprave: Dis.... kand. yurid. nauk [Uncertainty in Russian law: Dis. ... Cand. the faculty of law Sciences]. Moscow, 2006. 227 p. (In Russ.).
7. Presnyakov M. V. Pravovaya opredelennost': formal'nyj i material'nyj aspekty [Legal certainty: formal and material aspects]. Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Seriya: Ekonomika. Upravlenie. Pravo. [Izvestiya Saratovskogo universiteta. New series. The Economic Series. Management. Law]. 2014. Vol. 14. Issue 4. Pp. 669-674. (In Russ.).
8. Shaburov A. S. Formal'naya opredelennost'prava: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Formal certainty of law: abstract. dis. ... cand. yurid. sciences]. Sverdlovsk, 1973. 25 p. (In Russ.).
Для цитирования:
Михайлов А. Е. Мониторинг правоприменения как средство устранения неопределенности права: теория и практика // Государственно-правовые исследования. 2021. Вып. 4. С. 284-291.
For citation:
Mikhailov A. E. Monitoringpravoprimeneniya kak sredstvo ustraneniya neopredelennosti prava: teoriya i praktika [Monitoring of law enforcement as a means of eliminating uncertainty-law news: theory and practice]. Gosudarstvenno-pravovyye issledovaniya [State Legal Research]. 2021. Issue 4. Pp. 284-291. (In Russ.).
