CC BY
14СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ТРИШКИН,
главный специалист отдела Центра статистической информации ФГБУ «ГИАЦ МВД России»
МОНИТОРИНГ КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Проводится анализ положений перечня преступлений коррупционного характера, применяемого в сфере статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности. Выделяются некоторые его недостатки, негативно сказывающиеся на порядке организации учета коррупционных преступлений и полноте представляемой статистической информации.
Ключевые слова: перечень преступлений коррупционного характера, учет коррупционной преступности, отражение сведений о коррупционной преступности в системе уголовно-правовой статистики, измерение объемов коррупционной преступности.
S.V. Trishkin, Chief Expert, Statistic information Center, Russia MI Chief Informational Analytical Center; e-mail: svt18@mail.ru, tel.: 8 (495) 332-32-10.
Monitoring of corruption crimes as an integral structural element within the framework of statistical supervision over the corruption level.
The analysis of regulations in the corruption crimes list used in the sphere of statistical supervision over the level of corruption is performed. Some of its defects negatively influencing the order of organizing corruption crimes registration and the fullness of the statistical information presented are marked.
Key words: corruption crimes list, organizing corruption crimes registration, reflecting data on corruption crimes in the system of criminal law statistics, measuring volumes of corruption crimes.
Измерение объемов коррупционной преступности представляет собой элемент государственной антикоррупционной стратегии, что способствует оценке ее общего уровня в стране, а также выявлению сфер повышенного коррупционного риска, в которых уровень коррупционной преступности наиболее высок и должен рассматриваться как приоритетная проблема. Исследование уровня этого социально опасного явления в немалой степени зависит от состояния действующего российского законодательства, применяемого в сфере учета коррупционных преступлений, а также отдельных организационно-распорядительных актов, регулирующих эту сферу государственной деятельности.
Углубленное изучение проблем, связанных с организацией статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности в России, позволяет с достаточной уверенностью утверждать, что в современных условиях действующее российское законодательство не в полной мере способствует целостному отражению в системе уголовно-правовой статистики сведений о коррупционных преступлениях, представляющих собой наиболее опасные формы проявления коррупции1.
Сложившаяся ситуация во многом обусловлена: во-первых, неполной имплементацией в действующее законодательство рекомендаций, содержащихся в ратифицированных Российской
Федерацией международных конвенциях2; во-вторых, отсутствием уголовной ответственности за многие формы и виды социально опасной и реальной коррупции, причиняющей основной вред государству и обществу3; в-третьих, достаточно узкой формулировкой понятия «коррупция» и трактовкой преступного коррупционного поведения как обычного взяточничества4; в-четвертых, фактической легализацией действующим гражданским законодательством взяточничества (ст. 575 ГК РФ), допускающей дарение определенным должностным лицам подарков, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей, что создает условия для ухода этих лиц от уголовной ответственности за получение взяток5; в-пятых, наличием в законодательстве института неприкосновенности, исключающего реальную возможность привлечения некоторых должностных лиц к уголовной ответственности6, поскольку установленный порядок уголовного судопроизводства, применяемый в отношении отдельных категорий должностных лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, в ряде случаев предусмотренных ст. 448 УПК РФ, является «законным» условием для снятия с учета преступлений, в том числе коррупционных, по реабилитирующим основаниям (?!)7.
Одновременно существенным пробелом действующего российского законодательства, исключающим возможность получения сведе-
ний о реальных масштабах коррупционной преступности в России, также является отсутствие исчерпывающего перечня общественно опасных деяний, относимых к числу коррупционных. Потому как до настоящего времени в России нет действующего законодательного акта, в котором бы прямо говорилось о том, какие именно преступления следует относить к коррупционным.
Заметим, что в настоящее время на теоретическом уровне отсутствуют четкие представления о понятии перечней преступлений, тем более, коррупционных, что значительно затрудняет не только их определение (разработку), но и последующее применение этих перечней в практической деятельности.
Вместе с тем, по вполне сложившейся практике организации статистического наблюдения за состоянием преступности при формировании статистических показателей, ее характеризующих, используются определенные приемы и способы, при которых они располагаются в логической последовательности по строкам, графам и разделам с учетом свойственных им особенностей. Таким образом происходит группировка всех показателей по предметно-родовой принадлежности, которая необходима для выделения из общей массы конкретных объектов статистического наблюдения (например, преступление, лицо, совершившее преступление).
По такому принципу в системе статистического наблюдения группируются и все предусмотренные Особенной частью УК РФ преступления, которые в зависимости от свойственных им особенностей отнесены к тому или иному виду преступлений, что является своего рода дополнительным приемом, который используется в статистике с целью возможности формирования соответствующих показателей. При этом полнота отражения в формах государственного статистического наблюдения сведений о состоянии преступности достигается в результате формирования преобладающего большинства перечней на основе действующего отраслевого и специального законодательства и строгого ему соответствия. В частности, например: Перечень № 1 преступлений, по уголовным делам о которых предварительное расследование производится в форме дознания, разработан в соответствии с ч. 3 ст. 150 УПК РФ; перечни № 4, 5, 6, 7 преступлений небольшой тяжести, средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлений - пп. 2-5 ст. 15 УК РФ; Перечень № 20 преступлений экстремистской направленности - п. 1 ст. 1 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»8; Перечень № 22 преступлений террористического характера -
п. 1 ст. 24 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму»9. Исключение составляет лишь Перечень № 2 преступлений экономической направленности, что во многом обусловлено отсутствием необходимой законодательной основы, а также имеющимися теоретическими разногласиями в вопросе о том, какие именно преступления следует относить к числу экономических10. Аналогичная ситуация сложилась и по отношению к коррупционным преступлениям, которые входят в структуру экономических и являются исключительно значимой частью корыстной преступности11.
Необходимость определения перечня преступлений коррупционного характера, что обусловлено различием в показателях деятельности по борьбе с коррупционной преступностью, отмечают руководители отдельных правоохранительных органов12. На потребность в его нормативном закреплении обращают внимание и многие ученые, обосновывая свою позицию тем, что такой перечень преступлений необходим для систематического отслеживания коррупционной преступности в целях выработки более эффективных форм борьбы с ней и ее предупреждения13.
Между тем многие специалисты полагали, что проблема определения и нормативного закрепления перечня коррупционных преступлений разрешится сама собой в случае принятия специального антикоррупционного закона, так как исчерпывающий перечень таких преступлений содержался в некоторых законопроектах14. Однако, вопреки ожиданиям, этого не произошло, поскольку в соответствии с подп. «а» ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф315 «О противодействии коррупции» (далее - Федеральный закон «О противодействии коррупции») к числу коррупционных преступлений отнесено всего лишь 5 составов преступлений, предусмотренных ст. 285, 290, 291, 201, 204 УК РФ, которые, по мнению законодателя, являются наиболее рельефным проявлением коррупции. И это несмотря на то, что для решения данной проблемы была реальная возможность, поскольку исчерпывающий перечень коррупционных преступлений определен в подп. 5 и 6 ст. 8 модельного закона «Основы законодательства об антикоррупционной политике»16, которыми к числу коррупционных преступлений отнесено 26 уголовно-правовых деликтов17. Кроме того, вопрос о том, какие именно преступления следует относить к числу коррупционных, достаточно проработан теоретически18.
Введенный с 1 января 2010 г. Перечень № 23 преступлений коррупционной направленности19
(далее - Перечень № 23) частично компенсировал имеющиеся в действующем российском законодательстве издержки и создал тем самым определенные правовые предпосылки для выделения в механизме статистического наблюдения за состоянием преступности условий, способствующих учету коррупционных преступлений и отражению сведений о них в системе уголовно-правовой статистики.
В то же время, как показывает практика, отдельные положения Перечня № 23 содержат ряд существенных недостатков, которые негативно сказываются на порядке организации учета коррупционных преступлений и полноте представляемой статистической информации.
Прежде всего, следует обратить внимание на противоречие положений п. 2, относящего к преступлениям коррупционной направленности без каких-либо условий преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 141.1, ч. 1-3 ст. 184, ст. 291 УК РФ, субъектами которых выступают физические вменяемые лица, достигшие установленного законом возраста, не обладающие особенностями (правовым статусом), и положений п. 1, определяющего в качестве критерия отнесения противоправных деяний к числу преступлений коррупционной направленности правовой статус субъектов преступлений, к которым отнесены лица, указанные в примечаниях к ст. 201 и 285 УК РФ. В результате чего в настоящее время существенно осложнено формирование статистических показателей о коррупционных преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 141.1, ч. 1-3 ст. 184, ст. 291 УК РФ, совершаемых лицами, не обладающими соответствующими особенностями.
Совершенно очевидно, что коррупционная преступность складывается из собственно коррупционных преступлений, совершаемых лицами, обладающими определенным правовым статусом, для удовлетворения личной выгоды или интересов других лиц, и преступлений, совершаемых лицами, не обладающими определенными особенностями, в разных формах способствующими совершению коррупционных преступлений. Поэтому с целью исключения имеющегося противоречия представляется целесообразным отслеживать объемы коррупционной преступности по перечню, сформированному из двух относительно самостоятельных, но тесно взаимосвязанных блоков: касающихся собственно коррупционных преступлений, с одной стороны, и преступлений, способствующих их совершению, -с другой. К тому же благодаря этому появится реальная возможность для оказания более целенаправленного противодействия основным слагаемым коррупционной преступности. Данный
способ структурирования хорошо зарекомендовал себя на практике, поскольку он используется при формировании статистических показателей, характеризующих преступления, совершаемые с использованием своего служебного положения из корыстной или иной личной заинтересованности должностным лицом, государственным служащим, служащим органов местного самоуправления, лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, а также преступления, способствующие их совершению, обрабатываемые в рамках формы статистической отчетности «5-Корр»19, где сбор таких показателей до настоящего времени осуществляется по одноименному Перечню № 1320 (далее - Перечень № 13), который был разработан до принятия Федерального закона «О противодействии коррупции» и предназначался для формирования статистических показателей, характеризующих объемы коррупционной преступности и результаты борьбы с ней.
В то же время положения п. 4 Перечня № 23, определяющего круг преступлений (ч. 1 и 2 ст. 159, ст. 169, 178, 179 УК РФ), которые могут способствовать совершению коррупционных преступлений лицами, обладающими определенным правовым статусом, путем подготовки условий для незаконного получения этими лицами корыстных выгод, не способствуют необходимому разграничению преступлений, отнесенных к числу коррупционных. Потому как они не содержат таких предделиктных преступлений, которые могут «спровоцировать» посредством подкупа совершение преступных коррупционных деяний (например, п. «а» ч. 2 ст. 141, ч. 1 ст. 183, ч. 1 и 2 ст. 184, ч. 1 и 2 ст. 204, ст. 291, 304, ч. 1 ст. 309 УК РФ)21 или «завуалировать» факты преступной коррупции (например, ст. 174, 1741, ч. 1 ст. 195, ст. 198, 1992 УК РФ). Как следствие, отсутствие таких преступлений в перечне исключает реальную возможность для минимизации «предпосылок» к совершению преступных коррупционных посягательств.
Определенные трудности возникают у дознавателей, следователей и судей, заполняющих реквизиты статистических карточек22 (в процессе чего, по сути, и происходит непосредственное отграничение коррупционных преступлений от других противоправных уголовно наказуемых деяний), а также у сотрудников информационных центров органов внутренних дел и Главной военной прокуратуры, включающих в статистическую отчетность сведения о преступлениях, отраженные в учетных документах, поскольку изложенные в подп. 3.123 и 3.224 Перечня № 23 условия весьма сложны для их восприятия. По этой
причине до настоящего времени продолжаются дискуссии по проблеме, связанной с определением условий, необходимых для формирования статистических показателей, характеризующих коррупционную преступность, которые в обязательном порядке закладываются в статистические карточки и справочники по их заполнению в виде самостоятельных реквизитов и пояснительных позиций. И именно поэтому в 2010 г долгожданные сведения о коррупционной преступности не нашли своего отражения в системе уголовно-правовой статистики, несмотря на то, что Перечень № 23, определивший круг преступных коррупционных посягательств, был введен в действие с 1 января 2010 г., а следовательно, был упущен очередной год для принятия более эффективных законодательных и управленческих решений в сфере противодействия коррупционной преступности.
Не способствует должной организации учета коррупционных преступлений и используемый в Перечне № 23 способ их классификации, предложенный в свое время специалистами с целью определения преступления в качестве коррупционного за счет наличия или отсутствия условий, устанавливаемых в ходе расследования преступлений25.
Бесспорно, данный способ классификации частично компенсирует известный правовой вакуум, имеющийся в действующем российском законодательстве, если при этом учитывать, что положениями Перечня № 23 одновременно определяются и уголовно-правовые характеристики рассматриваемых преступлений в виде соответствующих критериев. Однако для статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности он неприемлем, поскольку не способствует выделению особенностей, присущих специфике формирования статистических показателей, имеющих, как показывает практика, особое значение для учета преступлений и отражения сведений о них в системе уголовно-правовой статистики.
Следует заметить, что теории уголовного права известны и другие способы классификации коррупционных преступлений, которые, по мнению специалистов, могут быть систематизированы как по субъекту преступления и его статусу, так и по основному объекту преступного посягательства и конструкции состава преступлений26.
Наиболее оптимальным для организации статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности и формирования статистических показателей, ее характеризующих, представляется хорошо зарекомендовавший себя на практике способ классификации кор-
рупционных преступлений, осуществляемой в зависимости от субъекта преступления. Данный способ классификации также был взят за основу при разработке Перечня № 13, на базе которого до настоящего времени продолжает формироваться статистическая отчетность по форме «5-Корр».
Наконец, следует обратить внимание и на изначальное невыполнение Перечнем № 23 своего основного функционального предназначения, которое заключается в определении на основе установленных критериев исчерпывающего Перечня преступлений коррупционного характера из числа преступлений, предусмотренных Особенной частью УК РФ.
Совершенно очевидно, что современное российское уголовное законодательство содержит достаточно большое количество уголовно-правовых норм об ответственности за собственно коррупционные и непосредственно связанные с ними преступления. При этом одни специалисты полагают, что к числу таких преступлений при определенных обстоятельствах может быть отнесено более чем 30 составов преступлений27, другие - порядка 8028. А по заявлению первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации А.Э. Буксмана, около 52 составов преступлений, предусмотренных УК РФ, в той или иной степени могут быть связаны с понятием коррупции29.
В то же время положения Перечня № 23 содержат всего лишь 46 уголовно-правовых деликтов коррупционного характера, что не может являться условием, необходимым для осуществления полноценного статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности и, как следствие, отвечать имеющимся информационным потребностям в сфере противодействия коррупции.
По некоторым экспертным оценкам отечественных специалистов, выявление коррупционных преступлений, и в первую очередь взяточничества, составляет всего 1-2% от фактического числа совершенных деяний30. Во многом это обусловлено тем, что коррупция обладает достаточно высокой степенью латентности, поскольку имеет не только скрытый, но и согласительный характер совершения31. Поэтому, принимая во внимание характерную особенность коррупции, а также учитывая современное состояние действующего российского законодательства, по ряду причин не способствующее реальной оценке ее объемов, и то количество преступлений, которое отнесено Перечнем № 23 к числу коррупционных (46), следует задуматься о том, насколько велик объем сведений о преступных коррупционных
проявлениях, которые не включаются в официальную уголовно-правовую статистику. А ведь от нее напрямую зависит принятие своевременных и адекватных законодательных и управленческих решений, направленных на противодействие коррупции, в том числе и в целях удержания ее на социально терпимом уровне.
Надо полагать, что такое искусственное сужение круга преступных коррупционных деяний не способствует достижению цели единой государственной политики в сфере официального статистического учета, закрепленной в ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 29 ноября 2007 г № 282-ФЗ «Об официальном статистическом учете и системе государственной статистики в Российской Федерации»32, которая направлена на обеспечение информационных потребностей государства и общества в полной, достоверной, научно обоснованной и своевременно представляемой официальной статистической информации обо всех социальных явлениях, в том числе и о кор-рупции33. Как следствие, определенные сложности возникают и с соблюдением такого принципа официального статистического учета, как «полнота информации», закрепленного в п. 1 ст. 4 данного Федерального закона, предписывающего, что официальная статистическая информация по своим свойствам должна включать в себя такой объем сведений о предмете, которого было бы достаточно для его понимания и принятия решений34.
Позитивные решения обозначенных проблем довольно очевидны и предлагались на этапах разработки и согласования Перечня № 2335. Но они, к сожалению, не были учтены при его включении в систему перечней статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности, введенных в действие в новой редакции с 1 января 2011 г. совместным организационно-распорядительным актом36. В процессе этого Перечень № 23 был лишь дополнен ст. 285.3 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за внесение в единые государственные реестры заведомо недостоверных сведений.
Между тем организация статистического наблюдения за состоянием коррупционной преступности продолжает осуществляться в условиях, которые не вполне приемлемы для формирования соответствующих статистических показателей. При этом информационные потребности государства и общества по-прежнему обеспечиваются не в полном объеме, поскольку получаемые сведения не отражают истинных масштабов коррупционной преступности.
В заключение, не претендуя на обладание истиной в последней инстанции, автор предлага-
ет понимать под перечнем преступлений коррупционного характера группу уголовно наказуемых деяний, формируемую из числа предусмотренных Особенной частью УК РФ преступлений, отнесенных к числу коррупционных в соответствии с ратифицированными Российской Федерацией международно-правовыми актами и национальным антикоррупционным законодательством, которая предназначена для систематического отслеживания объемов коррупционной преступности путем отражения статистических показателей, характеризующих ее в системе уголовно-правовой статистики.
1 Гаухман Л. Коррупция и коррупционное преступление / Л. Гаухман // Законность. 2000. № 6. С. 6.
2 Пункт 2 ст. 1 Федерального закона от 26 апреля 2004 г № 26-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2004. № 18. Ст. 1684; Пункт 1 ст. 1 Федерального закона от 8 марта 2006 г № 40-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2006. № 12. Ст. 1231.
3 Лунеев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции / В.В. Лунеев. 2-е изд., пе-рераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 521.
4 Комментарий к Федеральному закону от 25 декабря 2008 г. № 27Э-ФЗ «О противодействии коррупции» (постатейный) / И.С. Алихаджиева, Д.С. Велиева, Г.Н. Комкова и др.; Под ред. С.Ю. Наумова, С.Е. Чаннова. - М.: Юстицинформ, 2009. С. 12-13.
5 Гаухман Л. Указ. соч. / Л. Гаухман. С. 5.
6 Там же / Л. Гаухман.
7 Подпункт 2.13 и п. 36 Положения о едином порядке регистрации уголовных дел и учета преступлений, утвержденного совместным приказом Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России, МЧС России, Минюста России, ФСБ России, Минэкономразвития России, ФСКН России от 29 декабря 2005 г. № 39/1070/1021/253/780/353/399 «О едином учете преступлений» // Российская газета. 2006.
25 янв. № 13.
8 Собрание законодательства РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.
9 Собрание законодательства РФ. 2006. № 11. Ст. 1146.
10 Аслаханов А.А. Проблемы борьбы с преступлениями в сфере экономики (криминологический и уголовно-правовой аспекты): Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / А.А. Аслаханов. -М., 1997; Казарина А.Х. Преступность в экономике и ее предупреждение / А.Х. Казарина // Криминология: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.Е. Эминова. - М.: Юрист, 1997; Вол-женкин Б.В. Экономические преступления / Б.В. Волженкин. - СПб.: Юридический центр Пресс, 1999; Демидов Ю.Н. Экономическая преступность / Ю.Н. Демидов, В.Д. Пахомов // Криминология: Учебник для вузов / Под ред. А.И. Долговой. -М.: НОРМА, 2001; и др.
11 Лунеев В.В. Указ. соч. / В.В. Лунев. С. 267.
12 Гриб В. Интервью с Генеральным прокурором Российской Федерации, членом Президиума Ассоциации юристов России Ю.Я. Чайкой / В. Гриб, Э. Киташов // Юридический мир. 2010. № 1. С. 5.
13 Максимов С.В. Уголовное право. Актуальные проблемы теории и практики: Сборник очерков / С.В. Максимов, Л.Д. Гаухман; Под ред. В.В. Лунеева. - М.: Юрайт, 2010. С. 704; Лунев В.В. Критический анализ Федерального закона «О противодействии коррупции» / В.В. Лунев // Актуальные проблемы реализации национальной антикоррупционной политики. Вторые Кудрявцевские чтения (10 апреля 2009 г.): Сборник научных трудов / Отв. ред. С.В. Максимов. - М.: Институт государства и права РАН, 2010. С. 57.
14 Пункты 5 и 6 проекта федерального закона № 164749-3 «Основы законодательства об антикоррупционной политике» и ст. 4 проекта федерального закона № 105369-5 «О противодействии коррупции» // СПС КонсультантПлюс.
15 Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6228.
16 Принят в г. Санкт-Петербурге 15 ноября 2003 г. постановлением № 22-15 на 22-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ.
17 Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств - участников Содружества Независимых Государств. 2004. № 33. С. 232-234.
18 Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответственность / С.В. Максимов. 2-е изд. - М.: ЗАО «ЮрИнфор», 2008. С. 18-23.
19 Первоначально утвержден указанием Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 30 апреля 2010 г. № 187/86/2 (за подписью первых заместителей данных правоохранительных органов) // СПС КонсультантПлюс.
20 Утверждена приказом МВД России от 18 декабря 2007 г. № 1185.
21 Первоначально утвержден указанием Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 16 декабря 2008 г. № 268/85/2.
22 По мнению Н.А. Лопашенко, к преступлениям, так или иначе связанным с подкупом, относятся: воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий путем подкупа (п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ); незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, путем подкупа (ч. 1 ст. 183 УК РФ); подкуп к даче показаний или к неправильному переводу (ч. 1 ст. 309 УК РФ). (См.: Лопашенко Н.А. Противодействие российской коррупции: обоснованность и достаточность уголовно-правовых мер / Н.А. Лопашенко // Проблемы борьбы с проявлениями криминального рынка. -Владивосток: Дальневосточный ун-т, 2005. С. 21-35).
23 Последняя редакция утверждена указанием Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 30 декабря 2010 г. № 452/85/4 // СПС КонсультантПлюс.
24 «Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности».
25 «Преступления, относящиеся к перечню в соответствии с международными актами при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности».
26 Григорьев В.А. Коррупционное преступление: понятие, признаки, виды / В.А. Григорьев, В.В. Дорошин. - М., 2002. С. 10.
27 Аминов Д.И. Коррупция как социально-правовой феномен и пути его преодоления: Учеб. пособие / Д.И. Аминов,
B.И. Гладких, К.С. Соловьев. - М.: Юристъ, 2002. С. 117-119, 124.
28 Там же / Д.И. Аминов, В.И. Гладких, К.С. Соловьев. С.
116.
29 Григорьев В.А. Указ. соч. / В.А. Григорьев, В.В. Доро-шин. С. 8.
30 Гончаренко Г.С. Понятие, сущность и виды коррупции современной России / Г.С. Гончаренко // Административное и муниципальное право. 2010. № 6. С. 60.
31 Годунов И.В. Противодействие организованной преступности: Учеб. пособие / И.В. Годунов. - М., 2003. С. 336; Федоровская М.А. Коррупция и должностные преступления в Российской Федерации: состояние, проблемы, перспективы / М.А. Федоровская. - М., 2004. С. 98; Лунев В.В. Эпоха глобализации и преступность / В.В. Лунеев. - М.: Норма, 2007.
C. 181.
32 Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, религиозные и российские тенденции / В.В. Лунеев. - М.: НОРМА, 1997. С. 267.
33 Собрание законодательства РФ. 2007. № 49. Ст. 6043.
34 Тарасова М.А. Комментарий к Федеральному закону от 29 ноября 2007 г. № 282-ФЗ «Об официальном статистическом учете и системе государственной статистики в Российской Федерации» (постатейный) / М.А. Тарасова // СПС КонсультантПлюс.
35 Там же / М.А. Тарасова.
36 Тришкин С.В. Некоторые проблемы организации учета преступлений коррупционной направленности / С.В. Тришкин, А.О. Шувалова // Вестник МВД России. 2010. № 4. С. 9-12.
37 Указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 28 декабря 2010 г. № 450/85/3 // СПС Консультант-Плюс.
V
