CC BY
9их размещения в пространстве (рис. 2). На эту тему есть публикации П. В. Баклыского: ряд статей [3] и учебное пособие «Рисунок для поступающих», которое выдержало три переиздания (2002, 2012 и 2013 гг.) и было активно востребовано абитуриентами и преподавателями, работающими на подготовительных курсах [2, 4].
В учебном пособии П. В. Баклыского [2, 4] подробно представлено и второе экзаменационное задание. Натурная постановка - это установленный на подиуме на уровне глаз рисующего или несколько выше гипсовый слепок одной из голов античных статуй: Антиной, Ди-адумен, Афродита (из Арля), Афродита Книдская, раненая амазонка, Гермес или другая, равная им по сложности.
Основной целью второго экзаменационного задания являлась проверка способности абитуриента к анализированию сложной пространственной формы и умению моделировать ее средствами рисунка. В качестве объекта моделирования выбран гипсовый слепок античной головы как традиционный объект рисования, хотя на ее месте могла бы оказаться и другая сложная природная форма. «Экзаменуемый должен продемонстрировать готовность рассматривать изображаемый объект ... и необходимый уровень владения ... средствами для моделирования этого объекта» [4, с. 78].
Для выявления объема не приветствовалась сплошная закраска пятен поверхностей формы, допускались лишь легкие растушевки. Экзаменующемуся рекомендовалось не трогать белый фон рисунка, «избегать применения неосмысленной штриховки» [4, с. 109] и набирать тон в нужных местах за счет разных по качествам (силе тона, насыщенности) линий. Рисунок 3 демонстрирует, как аналитический подход в построении линейно-конструктивной основы объемной формы стал веду-
щим в экзаменационных заданиях античной гипсовой головы.
Автор статьи обучалась в Хабаровском политехническом институте в 1975-1980 годах, а с 1982 года по настоящее время преподает дисциплины архитектурного и архитектурно-дизайнерского направлений. В последнее десятилетие является членом экзаменационной предметной комиссии по «рисунку» на вступительных экзаменах. Многолетний опыт свидетельствует о том, что экзамены по спецпредметам (рисунку, в частности) и подготовка к ним являются первым, но очень важным этапом архитектурного образования. Подготовительные курсы и экзаменационный процесс помогают выявить и направить художественную чувствительность и креативность абитуриента к адекватному решению поставленных задач.
Список цитируемой литературы:
1. Баклыская, Л. Е. Экзамен по «композиции» на кафедре дизайна архитектурной среды ХГТУ в 1998-2003 годах // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ : Тезисы докладов международной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава, молодых ученых и студентов. - Москва : МАРХИ, 2022. - С. 121.
2. Баклыский, П. В. Рисунок для поступающих по направлениям бакалавриата «Архитектура» и «Дизайн архитектурной среды»: Учеб. пособие / П. В. Баклыкский. - Хабаровск : Изд-во ХГТУ 2002. - 127 с.
3. Баклыский, П. В. Рисунок для поступающих по направлениям бакалавриата «Архитектура» и «Дизайн архитектурной среды»: учеб. пособие / П. В. Баклыский. - 3-е изд., испр. и доп. - Хабаровск: Изд-во ТОГУ 2013.
4. Баклыский, П. В. Структура пространства, в котором ориентируется рисовальщик / П. В. Баклыкский // Новые идеи нового века: Материалы международной научной конференции ФАД ТОГУ - 2020. - Т. 3. - С. 65-69.
5. Тихонов, С. В. Рисунок: Учеб. пособие для вузов / С. В. Тихонов, В. Г. Демьянов, В. Б. Подрезков . - Москва : Стройиздат, 1983.
А. П. Ермолаев 10.24412/cl-35672-2022-1-0089
A. P. Ermolaev
Мои чудесные люди в МАИ-МАРХИ My wonderful people MAI-MARСШ
Ключевые слова: МАИ, МАРХИ, педагоги, сотрудники. Keywords: MAI, MARCHI, teachers, employees.
Аннотация: Небольшой личностный, отнюдь не теоретический текст - воспоминания об интересных людях, с которыми довелось встречаться в годы учебы в МАИ (1958-1964) и во время моей педагогической деятельности в МАРХИ, с 1979 года по настоящее время. Очерк о людях, увлеченных своим делом, соединяющих профессиональный интерес с природной красотой натуры. Воспоминания о руководителях института, заведующих кафедрами и их педагогах, руководителях библиотеки, музея и сотрудниках разных подразделений. Abstract: A small personal, by no means theoretical text - memories of interesting people whom I had to meet during my years of study at the MAI in 1958-1964 and during my teaching career at the MARCHI, from 1979 to the present. We are talking about people who are passionate about their work, combining professional interest with the natural beauty of nature. Memoirs are given about the leaders of the institute, heads of departments and their teachers, heads of the library, museum, and employees of various departments.
«Мои» - так как я пишу о тех, кто порадовал меня, дале- может быть, назовут иных - у каждого может быть свой ко не о всех, с кем я имел дело. Естественно, что другие, выбор, и тоже интересный. Чудесный человек соединяет
профессиональный интерес к делу, к педагогике, с природной красотой натуры. Чудесные люди «кипят» или мудры. Они сочувствующие, светлые, оставляют след в душе и сознании.
Я полагаю, что образование интересно не системами, не методологиями, даже не традициями, а людьми, увлеченными своим делом. В деле воспитания влияние творческой личности происходит вопреки традиционной рутине образования.
Вспоминаю этих людей, эти встречи. Хотя, должен сказать, во время учебы я почти не замечал педагогов, сталкивался с ними, главным образом, во время конфликтов, во время обсуждения проектов. Мои оценки, в связи с моей строптивостью, нередко оставляли желать лучшего.
Закончив институт, говорил себе: «ноги моей здесь больше не будет». Однако всего через 15 лет вернулся в институт педагогом, поработав «молодым архитектором» в «почтовом ящике» промышленного профиля, научным сотрудником ВНИИ технической эстетики, защитил кандидатскую диссертацию по дизайнведению, там же работал дизайнером в отделах - выставочном и бытового оборудования. Я понял, что смысл имеет только работа с молодым сознанием, то есть педагогическая, соединяющая личное творчество с имеющей смысл пользой.
1958 год, первый курс. «Основы архитектурного проектирования», сплошные архитектурные ордера и копирование рисунков Тома де Томона на кафедре рисунка, античные головы и анатомические слепки... Смягчал этот ужас Лев Михайлович Лисенко - человек мягкий, тихий, влюбленный в архитектуру Севера. Любовно рисовал каждому на папиросной бумаге (не на кальке) фломастером компоновки учебных досок. Не возмущался, когда на «картофельной практике» первого курса, приняв Льва Михайловича за студента, ему крикнули: «Закрой дверь на крючок, "старик"!».
Романтическую фигуру профессора Лисенко дополняла ассистент, доцент Нина Кабатова, тоже увлеченная северной архитектурой, но скандинавской. Кто-то из студентов «отмывал» перспективу Стокгольмской ратуши - объект ее диссертации. Милый прагматизм педагога помог мне на втором курсе советом: не увлекаться романтическими мечтами в ущерб учебе.
В библиотеке работали чудесные, как я теперь понимаю, женщины. В отделе редких книг - Вера Федоровна, находившая нужную книгу, опираясь на ее мутное описание. Внешне строгая, требовательная, по существу - мягкая, отзывчивая, суперкомпетентная. Заведующая библиотекой Людмила Юрьевна Безель позволила мне, третьекурснику, очевидно нарушая инструкции, отправляться в библиотечные фонды, к стеллажам с книгами, отыскивая на них волновавшие меня издания авангардных 1920-30-х годов, европейские книги, посвященные творчеству великих Корбюзье и Миса. Я был назван самым активным читателем библиотеки в 1960-м году.
На кафедре рисунка нас всех не только веселил, но и успокаивал мягкий Петр Иванович Сипин, призывая
заводить «альбомсики» и заверяя, что сотый рисунок будет заметно лучше первого.
В сентябре, в начале 4-го курса мы с моим хорошим товарищем Борисом Луньковым устроили в учебной аудитории выставку наших работ по мотивам летних впечатлений. Работы были композиционные, несколько формалистические, с элементами молодежного (что естественно) юмора. Так случилось, что в это время генсек Хрущев на партийном пленуме громил абстракционизм и формализм. Партийные кафедральные активисты потребовали снять работы со стен и отнести в кабинет ректора. Ректором в то время был Иван Сергеевич Николаев, автор знаменитого Дома-коммуны. Вместо партийной истерики, которой ждали от него активисты, он показал нам образец конструктивистской мудрости: слегка пожурил за невнимательность, вернул работы и пожелал успехов в учебе и творчестве.
Самое удивительное и замечательное то, что такую же позицию занимали и последующие руководители института - Юрий Николаевич Соколов, Александр Петрович Кудрявцев, Дмитрий Олегович Швидковский. С Юрием Николаевичем, уже работая в институте на кафедре интерьера, пришлось пережить ситуацию, подобную предыдущей. Зав. кафедрой интерьера привел меня к ректору, жалуясь на мое своеволие, требовал наказания за участие в горнолыжных соревнованиях среди архитекторов под прикрытием научного семинара, без согласия зав. кафедрой. Ректор поинтересовался: «Был ли приказ о возможности моего участия в семинаре?» - «Был». - «Кем подписан?» -«Вами». - «Тогда нет проблем». Конечно, можно было бы выяснить, как удалось обойти зав. кафедрой. Но Юрий Николаевич, проявив мудрость, закрыл вопрос.
Горнолыжные соревнования, проходившие в чудесных местах Грузии, Армении, Туркмении, в Хибинах в течение многих лет собирали лучших людей архитектурного цеха - спортивных, веселых, остроумных: от ветерана горных лыж Юрия Николаевича Шевердяева до будущих звезд - Александра Скокана и Владимира Юдинцева. Развлекающими программами заправлял неутомимый Андрей Некрасов. Но это тема за рамками института, для другого текста, других воспоминаний.
Во время учебы меня восхищали некоторые старшекурсники: на Проме - Эльген Григорьев, на Градо - Илья Лежава. Лежава студентом был ярким, искрометным, неожиданным. Таким же он был и в роли проректора по науке - открытым, доступным, контактным, реагирующим. Меня с ним сближало студенческое прошлое - совместный майский поход на байдарках. Такие контакты в молодости снимают возрастные и должностные барьеры, соединяют на всю жизнь.
Эльген Григорьев, напротив, был сдержанным, закрытым, таинственным (год стажировался в США) -этим и был интересен, тем более что учился на нашем Проме. Единственный обладатель привезенных фломастеров, украшал свои сухие рассудочные схемы яркими прозрачными цветными линиями и пятнами. С Эльгеном не случилось быть в походе в институтское время, но это случилось позже. Судьба свела нас рабо-
тающими в институте Технической Эстетики, в отделе теории, и как-то в мае мы решили отправиться с подругами в двухдневный поход в Подмосковье. Жара была страшная, и светлокожий Эльген так обгорел, что чуть не сорвал очередную загранкомандировку.
Илья Лежава в институте был окружен созвездием будущих звезд градостроения 1, занятых коллективным дипломным проектом - невероятным НЭРом (Новый Элемент Расселения), проектом идеального города, создающим человеческую атмосферу жизни. Интересно, что Э. Григорьев тоже занимался проблемой расселения, но со стороны интересов промышленности, поэтому и термины были специфические: не город, а селитьба, то есть жилье при производстве.
Восхищали меня два Сергея, учившиеся на ЖОСе: Бархин и Резников. Третьекурсником я приходил к ним на 5 курс, поражался художественной свободе «подачи» проекта. Немудрено, что позже один стал выдающимся театральным художником, другой - фантастическим метафизическим рисовальщиком, что не помешало ему работать художником на телевидении. Позднее, С. Резников через меня предложил моим ТАФ-воспитанникам занять его место, так как сам решил переместиться в сферу церковных созерцаний. Поясняю, ТАФ - Театр архитектурной формы, созданный в 1980 году под моим руководством с целью продолжения обучения творческому ремеслу, организации мероприятий, выставок и т. д. Сюда вошли многие студенты МАРХИ: Игорь Данилов, Елена Стегнова, Константин Шулика, Мария Тихонова (Никитина), Лариса Климова, Светлана Баско-ва, Ирина Антоненко, Татьяна Шулика (Цыкина), Павел Климов, Юрий Кузнецов и др. (рис. 1, 2)
Но я увлекся - вернусь к руководству. Александр Петрович Кудрявцев во времена нашей активности был моим хорошим товарищем. Наш душевный контакт во время дежурства в студенческом общежитии в 1980-м году открыл ему, будущему ректору, мою толерантность. Вероятно, поэтому он с симпатией принимал временами причудливые, дизайнерские ТАФ-выступления в Белом зале и в холле 2-го этажа при кафедре «Дизайн архитектурной среды». Осенью 1993 года на встрече выпускников МАРХИ по поводу ТАФ-акции во дворе института, А. П. произнес крылатую фразу: «Поживите здесь еще, подольше», то есть «продолжайте чудить» (рис. 3).
С Дмитрием Олеговичем Швидковским нас сводили не конкретные ситуации, а исключительно праздничные: открытия экспозиций в Белом зале и в Галерее ВХУТЕМАС, сооружаемые Мастерской-ТАФ по поводу институтских, кафедральных или личностных событий. Отношение Д.О. к нашей работе и к моей персонально - всегда позитивное, доброжелательное. Думаю, как такому милому, мягкому человеку удается быть большим руководителем? И начинаю понимать, что именно их чудесная природа и позволяет им «нести крест» небла-
1 Имена звезд - авторов НЭРа: А. Гутнов, И. Лежава, Н. Ко-стрикин, А. Бабуров, З. Харитонова, А. Звездин, С. Садовский, Л. Суханова, Н. Гладкова. С ними вместе работал невероятный социолог Г. Дюментон.
годарный и хлопотный, отдавать себя совершенствованию миростроения. Люди, занятые продвижением своих ценностей, своего творчества, не тратят себя, свое время на улучшение и развитие общего дела - своего достаточно. Подвижники же прежде всего видят красоту и достоинства окружающих, пользуются своими нерядовыми возможностями для того, чтобы поддерживать, развивать ростки живой инициативы, даже если она не всегда ложится на душу.
Рис. 1. Перформанс ТАФ «Новый год в МАРХИ». Слева направо: И. Данилов, Е. Стегнова, К. Шулика, М. Тихонова, Л. Климова, С. Баскова, А. Ермолаев, И. Антоненко, Т. Шулика, П. Климов. Фото 1983 г. Публикуется впервые
Рис. 2. Перформанс ТАФ «Проникновение» в ЦДА. Фото 1985 г. Публикуется впервые
Рис. 3. Акция «Выпускник МАРХИ». Б. Г Бархин (в центре), А. П. Ермолаев (справа), среди участников - Людмила Оверко и Ксения Скороход. Фото 1993 г. Публикуется впервые
Таким людям необязательно быть большими руководителями, и все же их подвиг особенно заметен на верхнем уровне. Такими мастерами гармонизации отношений были мои кафедралы: Георгий Борисович Минервин и Андрей Владимирович Ефимов. Оба знали меня с молодых лет, наверное, поэтому относились ко мне как к большому ребенку, по принципу: «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало», то есть не кляузничало. Ни тот, ни другой не пытались меня учить уму-разуму, лишь мягко подтрунивали, давая фактически полную свободу руководить одной из учебных студий кафедры, создавая для меня чудесную, дружелюбную атмосферу существования.
Такова и Галина Григорьевна Семенова, проректор по общим вопросам, к помощи которой я нередко прибегал, делая институтские экспозиции. Для меня всегда был открыт хозяйственный склад со своими «сокровищами» - бумагой, тканями, веревками, клеем, лестницами, лесами, фанерой и брусьями. Встречи с ней в институтских кулуарах, нечаянные, всегда надолго поднимали настроение.
Подобное состояние всегда создавала многолетний лаборант кафедры Надежда Викторовна Харламова 1 -милая, предупредительная, безотказная, интеллигентная женщина, умудрявшаяся быть дружелюбной со всеми сотрудниками, несмотря на их нередкий гонор, капризность, неадекватность.
Мне кажется, что атмосфера института, интерьеры которого полны античными слепками, красивыми проектами, живописными работами, в выставочном зале всегда что-то художественное, формирует мирно, дружески ориентированных сотрудников. Особенно заметно это в лаборантах многочисленных деканатов, кафедр, лабораторий, ректората, в сотрудниках бухгалтерии и отдела кадров. Это женщины, своей мягкостью связывающие неоднозначный, сложный и противоречивый подбор сотрудников и руководителей института.
Назову, не углубляясь в характеристики, ярких чудесных людей, создававших и создающих живую институтской атмосферу.
Из времени учебы - заведующий кафедрой промсо-оружений Анатолий Борисович Фесенко, человек исключительно мягкий, безвредный, несмотря на яркое конструктивистское прошлое. Помню воспитательную активность педагогов, которыми руководил Фесенко, от него же не слышал замечаний. Его сын, Алексей Фесен-ко - его чудесное продолжение.
С Алексеем я познакомился в Гурзуфе, летом после третьего курса, Алексей - после первого. Случайное знакомство с чудесным, щедрым, порывистым человеком продолжается всю жизнь нечаянными встречами-вспышками - искренними, открытыми, доброжелательными с его стороны.
Чудесная миниатюрная Татьяна Ивановна Колбасова, хозяйка выставочного зала, многие годы создавала моей
1 Н. В. Харламова - старший лаборант кафедры «Дизайн архитектурной среды»
экспозиционной команде режим наибольшего благоприятствования. Сотрудники кафедры «Дизайн среды», мои помощники - студенты нашей кафедры, приходили на монтаж выставок как к себе домой.
В такую же атмосферу мы погружались во время работы над выставками в Галерее ВХУТЕМАС, благодаря ее хозяйке, директору музея МАРХИ, Ларисе Ивановне Ивановой-Веэн. Суперэнергичная, решающая самостоятельно любые проблемы, человек-оркестр, готовая сама двигать конструкции, расставлять мебель, носить тяжеленные подиумы и картины в остекленных рамах. Меня она выделяла как одного из немногих, кому можно доверить размещение экспонатов. Она же натолкнула меня на мысль писать эти заметки. Как говорится, дай бог ей здоровья.
Со светлым Славой Глазычевым, Вячеславом Леонидовичем, я был знаком в институте, во время учебы, пунктирно. Он учился на год старше, но тоже на Проме. Вскоре после института Слава бескорыстно помог мне сориентироваться с поступлением в аспирантуру ВНИ-ИТЭ (В. Л. уже работал там в отделе теории), объяснил, как надо писать вступительный реферат. И хотя в аспирантуру я не попал с первой попытки, в дальнейшем работал рядом с В. Л., в отделе теории ВНИИ технической эстетики. Интересно получалось, что без специальных усилий с его стороны я оказывался вслед за ним в различных организациях. Я работал вместе с ним консультантом в Сенежской студии Союза художников на творческих семинарах. Глубокое откровенное общение на одном из них бесконечно нас сблизило. Когда я в 1979-м году вернулся в МАРХИ педагогом, Вячеслав Леонидович был уже там. Наши нечастые теплые контакты в кулуарах института придавали моей жизни дополнительный смысл. С Никитой Дмитриевичем Кострикиным нас многие годы соединяли общие интересы: горные лыжи с их семинарским прибавлением и руководство студенческими кружками. Он - теоретической «Группой Е», я - «Театром архитектурной формы» (ТАФ). Его мягкость, деликатность, тактичность не знали границ. Он выносил мою резкость, напористость, принимая мои находки. Например, на студенческом семинаре в МАРХИ преподавал французским студентам рисунок по моей системе, названной «французским натюрмортом». Тактичный Никита Кострикин, серьезный Вячеслав Иванович Локтев, кипящая Марина Антохина 2, ироничная Наташа Соколова 3 примиряли меня с трудностями существования с непосредственными руководителями. Особую роль в этом играл огнедышащий Владимир Прядихин, преподаватель кафедры рисунка. Каждая нечаянная встреча с ним, с его бурным темпераментом, с его непременными реакциями на мою выставку, публикацию, выступления, заряжала надолго.
На этом поставлю точку.
2 М. П. Антохина - создатель и директор Высшей Школы Ландшафтной Архитектуры СОГЭЦУ в МАРХИ.
3 Н. В. Соколова - преподаватель кафедры рисунка.
