CC BY
28
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 121-128. УДК 904.5
DOI 10.25513/2312-1300.2017.3.121-128
Ю. В. Герасимов, М. Ю. Здор, М. А. Корусенко, А. В. Полеводов
МОГИЛЬНИК ОМСКАЯ КРЕПОСТЬ 3: НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ*
Представлены новые результаты исследования могильника, расположенного в историческом центре г. Омска. Некрополь был открыт авторами в 2014 г. и отнесён к пахомовской культуре развитого периода бронзового века. К настоящему времени известны единичные погребальные комплексы этого типа, что делает указанный комплекс уникальным источником для изучения истории и культуры населения лесостепного Прииртышья эпохи палеометалла. Новые материалы позволяют уточнить характер и культурно-хронологическую принадлежность памятника.
Ключевые слова: археология; Среднее Прииртышье; бронзовый век; археологические памятники; могильники.
Y. V. Gerasimov, M. Y. Zdor, M. A. Korousenko, A. V. Polevodov
BURIAL GROUND OMSK FORTRESS 3: NEW MATERIALS
This article presents new results on studying of the burial ground, located in the historic center of Omsk. The necropolis was discovered by the authors in 2014 and assigned to the pahomovskoj culture of the late Bronze Age. To date only several burials of this type are known, which makes this complex a unique source for historical and cultural study of the population of the forest-steppe Priirtyshe of pale-ometall. New information allows specifying the nature and cultural-historical belonging of the monument.
Keywords: archaeology; Middle Priirtyshe; the bronze age; archaeological sites; burial grounds.
Исторический центр Омска, приуроченный к месту слияния Оми и Иртыша, благодаря географическим особенностям, представляется местом с высокой степенью вероятности обнаружения археологических памятников. Действительно, устье реки Оми с высокой террасой правого берега и обширной поймой на левобережье в условиях лесостепных ландшафтов создавали благоприятные условия для освоения территории древним населением. Тем удивительнее выглядит тот факт, что до недавнего времени он оставался «белым пятном» на археологической карте: все наиболее известные памятники на территории города расположены на определённом удалении.
В разное время на площади Второй Омской крепости (на мысу, образованном при слиянии левобережных террас Иртыша и Оми) были сделаны единичные находки археологических предметов, информация о которых была систематизирована А. Ф. Па-лашенковым. Среди них особый интерес представляют предметы из бронзы, обнаруженные в двух случаях. Первый связан с пребыванием в Омской крепости П. С. Пал-ласа в 1771 г., когда он «имел случай видеть ... два кинжалообразных обоюдоострых ножа, один медный, а другой из подобного колокольной меди сплава, выкопанные, может быть, при выемке нового рва из древних могил» [1, с. 17]. К сожалению, кроме этого,
* Статья подготовлена при поддержке гранта РФФИ, проект № 16-46-550223ра «Создание ГИС "Археологические памятники г. Омска и окрестностей"».
© Герасимов Ю. В., Здор М. Ю., Корусенко М. А., Полеводов А. В., 2017
довольно общего описания, иной информации о находках нет, равно как и сведений о дальнейшей судьбе коллекции. В 1912 г. при строительстве дома страхового общества «Саламандра» (на месте бывшей эспланады Второй крепости в непосредственной близости от её южного фаса) были обнаружены бронзовый нож, бляха, наконечник стрелы и пять черепов [1, с. 16]. В архиве М. П. Грязнова, хранящемся в Музее археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, нам удалось обнаружить фотокопию рисунка бронзового ножа, выполненного В. П. Левашовой [2, л. 289]. Судя по рисунку, находки, сделанные при строительстве здания «Саламандра», относятся к кругу древностей ир-менской археологической культуры позднего бронзового века. Описанные П. С. Палласом «кинжалообразные» ножи вызывают скорее ассоциации с андроновскими древностями развитого бронзового века. Эти факты, указывающие на определённый хронологический и культурный разрыв, не позволяют считать обе находки принадлежащими одному памятнику. Таким образом, имелись данные, хотя и косвенные, о том, что близ стрелки Иртыша и Оми располагалось как минимум два памятника археологии, относящихся к разным периодам бронзового века. Тем не менее при интенсивной застройке территории во второй половине ХХ в. свидетельств, которые подтвердили бы это предположение, получить не удалось. Лишь в последние десятилетия после начала работ по масштабной реконструкции исторического центра города были получены первые сведения о памятниках древности в центре Омска.
В 2008 г. при проведении археологического обследования фундамента Тобольских ворот Второй Омской крепости были получены материалы, отнесённые авторами к разным археологическим эпохам: от неолита до раннего железного века [3, с. 15]. К сожалению, местонахождение коллекции остаётся неизвестным, а качество отчёта таково, что не позволяет подтвердить ни хронострати-графические наблюдения, ни культурную атрибуцию артефактов, предлагаемую авторами. На основании проведённых работ был выделен памятник с неустановленными гра-
ницами распространения культурного слоя «Тобольские ворота. Поселение».
В сентябре 2010 г. М. А. Корусенко было произведено археологическое обследование в зоне реконструкции историко-архитек-турного комплекса северо-западного сектора Омской крепости (здания денежной кладовой и кухни-столовой резервного батальона). При осмотре отвалов строительных траншей обнаружены три небольших фрагмента керамики ручной лепки, не имеющих выраженных культурно-хронологических признаков [4]. Находка подтвердила предполагаемое наличие поселенческого комплекса, но не позволила определить ни его датировку, ни связь с поселением Тобольские ворота.
В 2014 г. началась реновация здания обозного сарая Омской крепости, что дало возможность провести археологическое обследование территории строительства [5]. Указанное обстоятельство определило некоторые особенности работ: ограниченность территории раскопок, сочетание площадных раскопов и шурфов. В некоторых шурфах и в раскопах была собрана коллекция керамики, каменных артефактов, а в одном из шурфов исследовано погребение человека. Результаты исследований опубликованы [6], что позволяет ограничиться в настоящей работе кратким обзором таковых.
На основе полученных материалов мы пришли к выводу о том, что на стрелке Оми и Иртыша в бронзовом веке, хотя и в разное время, располагались поселение и могильник, принадлежавшие разным археологическим культурам. Позже в результате хозяйственной деятельности памятники утратили признаки, выраженные в микрорельефе, поэтому установить их наличие удалось только благодаря раскопкам. Существование могильника достаточно надёжно подтверждено находкой могилы 1 (рис. 1), в то время как наличие поселения предполагается исключительно по находкам мелких фрагментов керамики и камня. Собранные фрагменты по особенностям орнаментации коррелировали с коллекцией, полученной в 2008 г., что частично подтвердило выводы наших предшественников.
В 2015 г. работы были продолжены, заложено два раскопа общей площадью более 130 м, полученный материал представлен
каменными отщепами и фрагментами керамических сосудов, которые делятся на две группы: многочисленную станковую и значительно уступающую ей количественно ручной лепки. Первую группу можно отнести к культурному слою Омской крепости, вторая, судя по форме сосудов, орнаментации и составу теста, идентична керамике бронзового века, полученной в результате работ 2014 г. Никаких объектов погребального или поселенческого характера обнаружить не удалось [7]. В 2016 г. в рамках подготовки к празднованию 300-летнего юбилея г. Омска на территории историко-архитек-турного комплекса «Омская крепость» была начата масштабная реставрация. В рамках археологического наблюдения за строительными работами была обследована обширная площадь в северо-западной части комплекса. Специфические условия, продиктованные проектом реставрации, не позволили выполнить раскопки широкими площадями, пришлось ограничиться точечными исследованиями. Общая площадь раскрытий за три года работ достигла 200 м2, три четверти из которых приходится на раскопы, остальное -на шурфы. В результате исследований были зафиксированы остатки ещё трёх погребений, в разной степени разрушенные при строительстве зданий Омской крепости и их последующей модернизации. Приведём описания исследованных объектов.
I 4
N
I
O^J^C^O см
М 1:10
Рис. 1. Могильник Омская крепость 3, могила 1, план
Могила 2 была обнаружена строителями при выборке заполнения котлована для укрепления фундамента здания солдатской казармы 1834 г. в виде беспорядочной россыпи человеческих костей. Были собраны трубчатые кости ног, позвонки, рёбра, как целые, так и в обломках, лежавшие в беспорядке, череп без нижней челюсти. Археологическое обследование показало, что могильная яма была практически полностью разрушена при модернизации казармы во второй половине ХХ в. в период расквартирования на территории бывшей Омской крепости части ПВО. Кирпичный фундамент здания, сооружённый в XIX в., был укреплён бетонным чехлом, для сооружения которого вдоль внутренней стены была вскрыта траншея шириной до 1 м, позже под полом здания была вскрыта траншея, в которой была размещена стальная труба водопровода, затем была проведена траншея системы водоотведения. В результате упомянутых прокопов большая часть погребения полностью разрушена, in situ сохранились лишь кости правой руки. Судя по их расположению, погребённый был уложен на левый бок, головой на ССВ, рука была отведена в сторону и согнута в локте. Глубина могильной ямы относительно уровня материка составляет ~ 0,2 м, сопроводительный инвентарь отсутствует.
В 6 м к югу от погребения на уровне древней дневной поверхности собран развал стенки лепного керамического сосуда, орнаментированного оттисками каплевидного штампа.
Могила 3 была зафиксирована при осмотре выбранного ранее строительного шурфа для изучения состояния фундамента арсенала. Это погребение также было разрушено ещё в XIX в. при строительстве здания ямой для сброса строительного мусора: расположенные в беспорядке трубчатые кости ног обнаружены в слое перемеса супеси и извести, in situ были зафиксированы лишь кости левой ноги. Судя по расположению костей, погребённый был уложен на левый бок, скорее всего, в скорченном положении, ноги согнуты в коленях, головой на северо-запад. Захоронение совершено в неглубокой яме, впущенной в материк на 10-12 см, контуры которой были разрушены при строительстве арсенала. Сопроводительный инвентарь отсутствует.
Могила 4, наименее пострадавшая от строительных работ, обнаружена после зачистки материка в 3 м к северо-востоку от вышеописанной (рис. 2). Захоронение было совершено в четырёхугольной яме со скруглёнными углами глубиной 25 см от уровня материка, размерами 115^65 см, ориентированной по линии ССЗ-ЮЮВ. Стенки ямы отвесные, дно ровное; северная часть могилы разрушена строительной траншеей, вскрытой для закладки фундамента внутренней опорной стенки здания арсенала.
Рис. 2. Могильник Омская крепость 3, могила 4, план
Захоронение совершено по обряду ин-гумации, костяк ориентирован головой на СЗ. Сохранность костяка не полная: утрачен череп (вероятно, при строительстве здания), разрушены рёбра и большая часть позвоночного столба. Судя по положению сохранившихся костей таза и плечевого пояса, умерший был уложен на спину, голова повернута влево. Ноги погребённого согнуты в коленях, завалены влево. Коленный сустав левой ноги отсутствует, эпифизы костей утрачены; коленные эпифизы правой ноги имеют следы повреждения. Правая рука отведена в сторону и согнута в локте таким образом, что кисть располагалась под тазовыми костями. Левая рука согнута в локте под прямым углом, кисть уложена на левое крыло таза. Кости плечевого пояса и шейного отдела позвоночника лежат в анатомическом порядке, у левого плеча обнаружена нижняя челюсть,
сломанная на две части. Лучевые кости правой руки сломаны. После снятия костяка в области таза были обнаружены обломки изделия из камня. Другой сопроводительный инвентарь отсутствует.
Таким образом, на территории историко-культурного комплекса «Омская крепость» было зафиксировано четыре погребения разной степени сохранности, отстоящие друг от друга на разное расстояние. Последнее обстоятельство не позволило проследить пла-ниграфическую структуру памятника и ответить на вопрос о принадлежности выявленных погребений к одному или нескольким комплексам. Тем не менее полученные данные позволяют сделать некоторые выводы относительно характера изученных археологических объектов, их взаимосвязи и культурно-хронологической принадлежности.
Никаких признаков наличия надмогильных сооружений не отмечено, что не позволяет однозначно определить грунтовый или курганный характер некрополя. В то же время такие косвенные признаки, как низкая плотность заполнения могилами пространства, отсутствие рядных структур на раскопанных площадях, позволяют с большой долей вероятности предполагать курганный тип памятника. Все четыре захоронения обладают рядом сходных черт. Прежде всего все погребения совершены по обряду ингумации в подпрямоугольных ямах, незначительно углублённых в материк, следов использования огня не зафиксировано. Представляется очевидным стремление придать телам умерших скорченное положение, приближенное к «позе эмбриона», ярко выраженной в могиле 1 (см. рис. 1). Погребённый в могиле 4 уложен на спину, но положение ног свидетельствует о том, что и в этом случае при совершении ритуала ориентировались на традиции скорченных погребений (см. рис. 2). Положение костей конечностей в разрушенных могилах 2, 3 также позволяет утверждать следование указанному канону. Интересно отметить, что положение костей ног в погребении 1 позволяет предполагать связывание ног в области щиколоток. В могиле 4 положение костей ног, а также повреждения в области коленных суставов позволяют предполагать рассечение коленей и фиксацию ног умершего в согнутом положении.
Подобное положение костяков характерно для круга андроноидных культур эпохи поздней бронзы, что и определяет направление поисков аналогий для культурно-хронологической атрибуции памятника.
В решении данной проблемы важную роль играет анализ керамического комплекса, но, к сожалению, археологически целый сосуд был обнаружен лишь в одном из погребений (могила 1). Ещё в одном случае (могила 2) можно говорить о находке развала сосуда в относительной близости от захоронения; развал же третьего из обнаруженных сосудов может быть соотнесён с погребениями лишь контекстуально.
Сосуд из могилы 1 (рис. 3) горшковид-ный, широкогорлый, с прямой шейкой, слегка приземистых пропорций, с плоским дном. Венчик прямой, скруглённый, без орнамента. В декоре сосуда ведущую роль играют «геометрические» мотивы (треугольники вершиной вверх и вниз, ленточный меандр по косой сетке). Орнамент выполнен гребенчатым штампом, прослеживается чёткая горизонтальная зональность. Под венчиком расположен пояс треугольников, обращённых вершинами вверх, окаймлённых бахромой из подтреугольных вдавлений. Переход к шейке оформлен двумя вытяжными валиками, орнаментированными косыми оттисками гребенчатого штампа, плечико сосуда обозначено рельефным вытяжным валиком, подчёркнутым горизонтальными линиями и оконтуренным треугольниками из оттисков гребёнки. Стенки сосуда покрыты косыми лентами меандра с поперечной штриховкой оттисками гребенчатого штампа. В качестве отощи-теля в тесте использованы песок и мелко дроблёный шамот.
Сосуд из развала 1 (рис. 4) плоскодонный, баночной формы, в тесте фиксируется примесь песка и мелкодроблёного шамота. Венчик прямой, округлый, срез неорнамен-тирован. Зона под венчиком орнаментирована парными ниспадающими линиями оттисков лопаточки, линия плечиков обозначена вытяжным валиком, украшенным диагональными насечками, под которыми расположен поясок наколов. Ниже, в зоне перехода к ту-лову, размещены два ряда оттисков лопаточки, под ними - четыре пояска лунок.
Рис. 3. Могильник Омская крепость 3, сосуд из могилы 1
Рис. 4. Могильник Омская крепость 3, сосуд из развала 1
Рис. 5. Могильник Омская крепость 3, сосуд из развала 2
Фрагменты сосуда, собранные в развале 2 у могилы 2 (см. рис. 5), позволяют выполнить его графическую реконструкцию. Плоскодонный сосуд со слабо выраженной короткой шейкой и прямым скруглённым венчиком без орнамента.
Орнамент выполнен оттисками гладкого штампа. Под венчиком расположен поясок диагональных насечек, на шейке читаются желобки, заполненные оттисками гладкого уголкового штампа. Тулово сосуда орнаментировано лентами диагональных оттисков гладкого штампа, образующих горизонтальную «ёлочку». Область плечиков подчёркнута рядом округлых ямок. Придонная часть отделена зоной ниспадающих лент из оттисков того же штампа, а переход ко дну подчёркнут горизонтальной «ёлочкой».
Морфология и орнаментация описанных сосудов находит аналоги в посуде пахомов-ской археологической культуры позднего бронзового века. Форма первого сосуда близка образцу из погребения 4 могильника Черноозерье II [8, рис. 2-6]. Орнаментальные мотивы меандровых лент по косой сетке характерны для посуды упомянутого памятника [Там же, рис. 2-5-6], Лихачёвского могильника [Там же, рис. 3-4], штрихованые треугольники с бахромой можно увидеть на керамике из Черноозерья II поселения Инбе-рень IV [9, рис. 3-2, 5-7]. Такая деталь, как валики на шейке, орнаментированные косыми оттисками, аналогична деталям сосудов из Лихачёвского могильника [8, рис. 3-3-5]. Сосуд из развала 1 морфологически близок керамике третьей группы городища и поселения Черноозерье I, которая демонстрирует смешение гончарных и орнаментальных канонов андроновской (фёдоровской) и кротов-ской культурных традиций [10, с. 87]. Для этой посуды характерны баночные формы, прямые венчики с гладким округлым срезом, формованный валик в верхней части тулова, орнаментированный оттисками гребёнки [Там же, рис. 5-3-6, 7-2-6]. Близки и принципы построения орнаментальной композиции: горизонтальная зональность, монотонность узора, покрывающего тулово сосуда на две трети. В то же время если для черноозер-ской посуды характерны узоры из рядов ёлочки, зигзаговых и горизонтальных линий, подтреугольных вдавлений под венчиком, то
на нашем сосуде орнамент представлен рядами лунок разных размеров. Интересно наличие ниспадающих линий из семечковид-ных вдавлений под венчиком - мотив, не отмеченный ни в одной из перечисленных групп керамики, но известный по материалам Омской стоянки [11, рис. 5-2; 12, рис. 2-а], поселения Жар-Агач [13, рис. 2-2-3]. Указанный мотив, генетически восходящий к орнаментальным традициям кротовской керамики, является одним из характерных признаков пахомовской орнаментики [5, с. 19]. Сосуд из развала 2 тоже морфологически близок вышеупомянутой группе черно-озерской посуды, а также группе Б из коллекции городища Инберень IV [9, рис. 4]. В последней группе можно найти аналоги и по орнаментации - желобки на шейке, заполненные насечками горизонтальные пояски косо поставленных оттисков гладкого штампа [Там же, рис. 4-4-5, 7].
Все перечисленные памятники исследователями отнесены к пахомовской культуре поздней бронзы, время бытования которой укладывается в рамки ХШ-Х! вв. до н. э. На основе рассмотренных аналогий исследованные погребения могут быть атрибутированы как объекты могильника пахомовской культуры. Уникальность открытого памятника определяется крайней скудостью данных о погребальном обряде населения, оставившего пахомовские памятники. К настоящему времени известно всего несколько погребений этого круга: 4 могилы в составе некрополя Черноозерье II, из которых лишь в одном случае удалось проследить остатки костяка, 2 - в Лихачёвском могильнике, где удалось зафиксировать только обломки черепов, и 5, из которых 4 сильно разрушены, -в могильнике Усть-Терсюк-2 [14]. Таким образом, появление ещё одного памятника, демонстрирующего тождественность в основных чертах вышеуказанным могильникам, позволяет более чётко очертить характерные признаки пахомовской погребальной практики, с одной стороны «наследующей» андро-новские (в широком смысле) погребальные традиции, а с другой - демонстрирующей продолжающийся процесс их трансформации.
Проведённые исследования показали, что, невзирая на высокую степень техногенных искажений приустьевого участка право-
го берега р. Оми, связанных со строительными работами рубежа XIX-XX вв. и особенно второй половины ХХ столетия, и, как следствие, сильные разрушения древних культурных слоёв, остатки таковых прослежены в виде разобщённых артефактов и структур. Судя по расстоянию между обнаруженными захоронениями, могильник занимает площадь порядка 2,5 га и может включать не один десяток погребальных сооружений. Таким образом, под зданиями и сооружениями исторической Омской крепости сохранился уникальный археологический памятник, изучение которого позволит существенно обогатить наши знания о духовной и материальной культуре населения лесостепного Тобол-Иртышья эпохи бронзы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Полеводов А. В. Сузгунская культура в лесостепи Западной Сибири : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 2003. - 22 с.
2. Грязнов М. П. Тетради // Музей археологии и этнографии Омского государственного университета. Ф. III (Архив археолога М. П. Гряз-нова). Д. 66.
3. Гаврилова И. Г. Отчёт о научно-исследовательской работе по обеспечению сохранности объектов культурного наследия на территории, подлежащей хозяйственному освоению. Историко-культурные исследования по проекту «Определение мощности культурного слоя и глубины залегания фундаментов на объекте культурного наследия Федерального значения "Тобольские ворота Омской крепости"». -Омск, 2008. - 37 с.
4. Корусенко М. А. Отчёт о проведении археологического обследования территории историко-архитектурного комплекса северо-западного сектора Омской крепости. - Омск, 2010 // Архив МНС ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-4. Диск 3 -2010-2011.
5. Здор М. Ю. О выполнении культурно-исторической экспертизы на участке, подлежащем хозяйственному освоению, расположенном по адресу ул. Партизанская, 5а в ЦАО г. Омска. -Омск, 2015 // Архив МНС ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-4. Д. 54-1.
6. Герасимов Ю. В., Корусенко М. А., Полеводов А. В. Некоторые проблемы изучения бронзового века лесостепного Обь-Иртышья в свете новейших находок в Омске // Археология Западной Сибири и Алтая: опыт междисциплинарных исследований : сборник статей, по-свящённый 70-летию профессора Ю. Ф. Ки-рюшина. - Барнаул, 2015. - С. 204-209.
7. Корусенко М. А. Отчёт об археологических раскопках грунтового могильника Омская крепость 3 в Центральном административном округе г. Омска в 2015 году. - Омск, 2015 // Архив МНС ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. VII-4. Д. 67-1.
8. Генинг В. Ф., Стефанов В. И. Могильники анд-роноидной культурной общности Ишимской лесостепи // Древние погребения Обь-Ир-тышья. - Омск, 1991. - С. 52-60.
9. Корякова Л. Н., Стефанов В. И. Городище Ин-берень IV на Иртыше // Советская археология. - 1981. - № 2. - С. 178-190.
10. Генинг В. Ф., Стефанов В. И. Поселение Чер-ноозерье-I, Большой Лог и некоторые проблемы бронзового века лесостепного Прииртышья // Памятники древней культуры Урала и Западной Сибири. - Екатеринбург, 1993. -С. 67-111.
11. Матющенко В. И. Омская стоянка // Вопросы археологии и этнографии Западной Сибири. -Томск, 1966. - С. 80-93.
12. Герасимов Ю. В., Корусенко М. А. Комплекс археологических памятников «Омская стоянка»: итоги работы 2011 года и перспективы исследований // VIII Исторические чтения памяти М. П. Грязнова : сборник научных трудов. - Омск, 2012. - С. 42-50.
13. Сотникова С. В. Поселение Жар-Агач // Археологические, этнографические и исторические источники по истории Западной Сибири. -Омск, 1986. - С. 43-55.
14. Матвеева Н. П., Костомаров В. М. К вопросу об особенностях погребального обряда населения пахомовской культуры лесостепи Западной Сибири // Вестник Тюменского государственного университета. - 2009. - № 1. -С. 15-25.
15. Палашенков А. Ф. Материалы к археологической карте Омска // Известия Омского отдела географического общества Союза ССР. -Омск, 1960. - Вып. 3. - С. 3-23.
Информация о статье
Дата поступления 5 мая 2017 г.
Дата принятия в печать 12 июля 2017 г.
Article info
Received May 5,2017
Accepted July 12, 2017
Сведения об авторах
Герасимов Юрий Викторович - канд. ист. наук, научный сотрудник сектора исторического музееведения Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644024, Россия, Омск, пр. Карла Маркса, 15
E-mail: [email protected]
About the authors
Gerasimov Yury Viktorovich - Candidate of Historical sciences, researcher of the Sector of Historical Museum Studies of the Omsk Branch of the Institute of Archeology and Ethnography of the SB RAS (Omsk, Russia)
Postal address: 15, Karla Marksa pr., Omsk, 644024, Russia
E-mail: [email protected]
Здор Максим Юрьевич - ведущий инженер Омского научного центра СО РАН (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644024, Россия, Омск, пр. Карла Маркса, 15
E-mail: [email protected]
Zdor Maksim Yurievich - Leading engineer of the Omsk Scientific Center of SB RAS (Omsk, Russia)
Postal address: 15, Karla Marksa pr., Omsk, 644024, Russia
E-mail: [email protected]
Корусенко Михаил Андреевич - канд. ист. наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заведующий сектором исторического музееведения Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644024, Россия, Омск, пр. Карла Маркса, 15 E-mail: [email protected]
Korusenko Mikhail Andrejevch - Candidate of Historical sciences, Associate Professor, Head of the Sector of Historical Museum Studies of the Omsk Branch of the Institute of Archeology and Ethnography of the SB RAS (Omsk, Russia)
Postal address: 15, Karla Marksa pr., Omsk,
644024, Russia
E-mail: [email protected]
Полеводов Альберт Викторович - канд. ист. наук, главный специалист отдела государственного надзора, учёта и использования объектов культурного наследия Управления по сохранению и государственной охране объектов культурного наследия Министерства культуры Омской области (Омск, Россия) Адрес для корреспонденции: 644043, Россия, Омск, ул. Гагарина, 22
E-mail: [email protected] Для цитирования
Герасимов Ю. В., Здор М. Ю., Корусенко М. А., Полеводов А. В. Могильник Омская крепость 3: новые материалы // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 3 (15). С. 121-128.
Polevodov Albert Viktorovich - Candidate of Historical sciences, Chief Specialist of the Department for State Supervision, Accounting and Use of Cultural Heritage Objects of the Department for Preservation and State Protection of Cultural Heritage Objects of the Ministry of Culture of the Omsk Region (Omsk, Russia) Postal address: 22, Gagarina ul., Omsk, 644043, Russia
E-mail: [email protected] For citations
Gerasimov Y. V., Zdor M. Y., Korousenko M. A., Polevodov A. V. Burial Ground Omsk Fortress 3: New Materials. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2017, no. 3 (15), pp. 121128. (in Russian).
