CC BY
65
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 8 (430). Философские науки. Вып. 53. С. 57—62.
УДК 101.1:316 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10809
ББК 87.6
Модусы социального поведения в условиях кризисной ситуации
Е. В. Будько
Тверской государственный технический университет, Тверь, Россия
В статье автор обращается к ряду вопросов социально-философского характера, таких как рассмотрение взаимосвязи концептов «кризис», «кризисная ситуация» и «экзистенциальный опыт» как способов социального бытия субъекта риска, исследование тревоги, одиночества как модусов социального бытия человека сквозь призму знаний экзистенциально-ориентированной философии. Автор раскрывает совладающее поведение индивида как социально ориентированное действие, направленное на разрешение кризисной ситуации.
Ключевые слова: модус социального бытия, тревога, одиночество, кризис, кризисная ситуация, модусы поведения, экзистенциальный опыт.
В условиях социально-экономической неопределенности, при отсутствии возможности предсказать сценарий развития событий человек вынужден принимать рискованные решения в кризисных ситуациях, испытывая эмоциональный стресс, связанный с неуверенностью в правильности совершенного выбора при разрешении возникших проблем. Современный человек находится в постоянном нервном напряжении, эмоционально истощен: вариативность кризисной ситуации создает предпосылки для вхождения человека в пограничное экзистенциальное переживание — кризис.
Еще со времен знаменитого древнегреческого целителя и врача Гиппократа в медицинской лексике понятие «кризис» означало опасный момент, решающую фазу развития болезни: во время кризиса человек либо умирал, либо активация адаптационных возможностей организма больного приводили к выздоровлению.
Происхождение понятия «кризис» берет свое начало от греческого слова «krisis — решение, поворотный пункт, исход». Значение слова «кризис» в итальянском языке «crisi — резкое изменение, крутой перелом; тяжёлое переходное состояние». В китайском языке — «кризис» состоит из двух иероглифов, символизирующих «опасность» и «возможность».
Понятие кризис тесно связано с понятием риск, степень развития неблагоприятных событий которого влияет на вероятность принятия адекватного, обоснованного управленческого решения человеком, находящимся в кризисной ситуации.
Ситуационные кризисы случаются всегда внезапно и неожиданно (несчастный случай, смерть
Любой кризис — это новые возможности
У Черчилль
близкого человека, физические травмы, тяжелая болезнь, утрата трудоспособности, расторжение брака между супругами, потеря работы, признание должника банкротом).
Феномен модусов социального поведения в условиях кризисной ситуации интерпретируется сквозь призму знании экзистенциально-ориентированной философии.
В философии понятие модус от латинского «modus» — образ, мера, способ, вид существования или действия предмета, обозначает определяющее свойство предмета, проявляющееся в определенных состояниях или условиях.
В условиях современной кризисной реальности философская рефлексия демонстрирует направленность сознания субъекта к риску. Концепт «субъект риска» нами видится как когерентность субъектных и поведенческих действий с целью минимизации и максимизации риска направленных либо на рискофобию, либо на рискофилию [8—9]. Субъект риска демонстрирует способность к саморефлексии в условиях неопределенности и риска, а также в ситуации несостоятельности (банкротства). Вариативность социально-экономического поведения субъекта риска предполагает либо рефлексивное осознавание ситуаций риска либо арефлексивное. Рефлексивность «субъекта риска» предстает как модальность самоанализа, благодаря которой происходит становление индивидуальности, аутентичности, а также переоценка мотивов поведения в контексте действий. Арефлексивность — это вытеснение тревожной информации из актуального в периферийное сознание. Умение посмотреть на кризисную
ситуацию «трансцендентно» и абстрагироваться от эмоциональных переживаний — признак рефлексивности, без которой невозможно личностное конституирование. Страх (тревога) и одиночество как экзистенциалы человеческого бытия конституируют индивида в объективном мире. Модус страха и другие его модальности — тревога, ужас, парализуют волю и инициативу субъекта, потому что смерть мыслится человеком как неотвратимая сила, подчиняющая своей власти каждого живущего. Феномен одиночества не всегда явно осознается субъектом, имманентно присутствуя на протяжении всей его жизни. В модусе одиночества индивид переживает и осознает обособленность, единственность своего бытия. Страх (тревога) и одиночество присутствуют в экзистенциальном опыте субъекта риска, продуцируя свободное познание себя в условиях интерсубъективного мира [11; 13; 16; 18].
В философском дискурсе подчеркивается атрибутивность бытийного одиночества. Чувство одиночества не является результатом внешних, ситуативных, случайных обстоятельств жизни человека, а существует в самом его бытии.
В условиях кризиса человек ощущает себя уязвимым и незащищенным, переживая тревогу, страх, тоску, одиночество. Кризисные ситуации, события могут быть восприняты человеком через различные модальности ощущений.
Социально-философские, психологические исследования тревоги, страха, одиночества как модусов социального бытия человека являются маркёрами выявления признаков, причин, симптомов заболевания, постановки своевременного, верного диагноза «человеку в кризисе», определения благоприятного прогноза лечения и тактики преодоления кризисной ситуации в социально-экономических реалиях, что обуславливает актуальность рассмотрения.
С помощью философского дискурса раскроем экзистенциальный аспект феномена страха (тревоги). Интерпретация страха (тревоги) представлена в работах М. Хайдеггера, Дж. Боулби, А. Бэка, Р. Кеттелла, Г. Салливана, А. Кемпин-ски, Р. Кочунаса, О. К. Полукордене, Ф. Б. Березина, в которых авторы обращают внимание на особенности характера человека, определяющие поведенческие реакции при возрастании тревоги в кризисных ситуациях [1; 2; 5; 10; 14; 15; 18; 20].
В своем философском учении Хайдеггер выявляет виды страха различные по силе интенсивности (боязнь, страх, ужас), где ужас как крайний и психологически меняющий модус страха, который способен стать для человека способом обретения нового знания [3, с. 156]. «Ужасом приоткрывается Ничто» [18, с. 21].
Концепт «тревога» определен как «сильное душевное волнение, беспокойство, вызываемое чем-либо (обычно опасениями, страхом)». При этом тревога не обладает потенциями к действию субъекта, но имплицитно связана со сферой негативных событий, в связи с чем в медицине оперируют понятиями «тревожные состояния», «состояния тревоги» [3, с. 157].
В медицинском дискурсе встречается понятие «тревожного ряда явления», которое заключает в себе следующие стадии возрастания тревоги, а именно «ощущение внутренней напряженности — гиперестезические реакции — собственно тревогу — страх — ощущение неотвратимости надвигающейся катастрофы — тревожно-боязливое возбуждение». Первый уровень тревожного ряда явлений выражает ощущение внутренней напряженности, дискомфорта. На втором уровне возникают гиперестезические реакции, что ведет к неадекватным реакциям поведения, возрастает внутреннее напряжение, раздражительность. На третьей стадии человек ощущает чувство неясной опасности. На четвертой стадии появляется страх: человек определяет ранее неопределенную опасность, но действительной угрозы может и не быть. На пятой стадии нарастает тревога, ощущение неотвратимости надвигающейся катастрофы, человека охватывает ужас. На шестой стадии появляется тревожно-боязливое возбуждение, которое заставляет человека в панике искать помощи, возникает необходимость в двигательной разрядке. Дезорганизация поведения достигает максимума [1, 2].
Исследуя человеческое бытие, бытие с тревогой и в тревоге, рассмотрим точку зрения швейцарского психиатра, представителя экзистенциальной психотерапии, М. Босса, что «бытие представляет собой возможность отношения к тому, что мы встречаем». [19, р. 119]
Восхождение к одиночеству сопровождают следующие философские зарисовки «онтологии» бытия. М. Хайдеггер в своем трактате «Бытие и время» определяет: «бытие как условие «заброшенности» человека в мир, которое определяет границы человеческой экзистенции» [18]. Человек не может выбрать или отказаться, подвергнуть изменению сферы своей жизни, обстоятельства, ситуации.
Философ С. Кьеркегор в монографии «Болезнь к смерти» акцентирует внимание: «человека охватывает потребность одиночества, столь же необходимая для него порой, как потребность дышать или, в иные времена, спать. Потребность в одиночестве всегда служит для нас доказательством духовности и мерой последней» [11, с. 82]. Согласно
учению Кьеркегора «потребность в одиночестве» подлежит рассмотрению либо как «потребность в уединении» либо как «изначальное состояние человека (вселенское одиночество)» либо как «переживание, сопряженное с сильным страданием».
В философском дискурсе об «изначальной обособленности человеческого бытия» Ж.-П. Сартр эксплицирует одиночество как ответственность, поскольку мы обречены совершать выбор самостоятельно, мы одиноки в осуществлении поступка и берем на себя ответственность за реализованные нами действия [6, с. 172].
Быстрая смена событий, экономическая нестабильность и социальная напряженность общества современной России приводят к росту кризисных ситуаций в жизни человека, и именно совладающее поведение личности играет роль неотложной скорой помощи в разрешении ситуаций кризиса.
Тревога имманентна бытию человека. Индивид вынужден сосуществовать с тревогой, совладать, преодолеть. Тревога не является внешним переживанием, а существует в самом бытии. Концепт «совладание» представляет внутренний механизм преодоления индивидом кризисной ситуации.
Тревога наиболее онтологически, более масштабно передает состояние субъекта риска, предстает не только индикатором кризисной ситуации, но и ориентиром в социально-экономическом поведении, формируя поведенческий паттерн, определяющий качество жизни.
В кризисной ситуации, человек, ориентированный на будущее, сохраняя самообладание, старается найти возможные пути разрешения проблемы, сохраняя оптимизм и веру в то, что сможет справиться с трудной жизненной ситуацией.
А человек, ориентированный на фаталистическое настоящее, пытается подавить свои эмоции, обвиняя себя в сложившейся ситуации или проявляет агрессию по отношению к окружающим. Он не предпринимает активных действий для разрешения кризисной ситуации, представляя свое будущее заранее предопределенным, и все глубже погружаясь в страдания.
В ситуации кризиса человека, ориентированного на негативное прошлое, охватывает страх, ощущая тревогу, пытается уйти от проблем, спрятаться, и даже не пытается справиться с трудной жизненной ситуацией, потому что уже есть негативный опыт травмирующих переживаний.
Ориентация личности на позитивное прошлое позволяет сохранять оптимизм и веру в собственные силы в любой кризисной ситуации, чтобы не случилось, предпринимать активное участие в разрешении проблемы.
Человек, ориентированный на гедонистическое настоящее, сохраняет самообладание и оптимизм, веру в собственные силы, считая трудности временными, активно пытается разрешить кризисную ситуацию. Но, если кризисный период затягивается, и человек не в силах разрешить насущные проблемы, то он начинает проявлять агрессию по отношению к окружающим [4, с. 69—75].
В кризисных ситуациях происходит потеря человеком ощущения времени, что является маркёром отсутствия смысла жизни, отчуждения человека, отказа от самореализации. Лечение — выбор совладающего поведения для того, чтобы человек смог адаптироваться к кризисной ситуации, преодолеть жизненные трудности и уменьшить их влияние на организм.
Человек, находясь в трудной жизненной ситуации, переживая тревогу, должен научиться сосуществовать с этим чувством и совладать с ним как способ бытия с тревогой.
Кризис несет амбивалентное содержание, с одной стороны кризис — испытание, опасность, а с другой — возможность. Это свойство различным образом учитывается в кризисной ситуации либо субъект риска ориентирован на открывающуюся возможность выхода из опасности либо поглощен обстоятельствами. В этом отношении наличный экзистенциальный опыт помогает человеку выбрать ориентир в социально-экономической, кризисной ситуации и формирует его поведенческий паттерн.
Философом современности Н. А. Касавиной экзистенциальный опыт представлен как переживание, отражающее взаимодействие субъекта с миром и выявляющее данности существования, в основном трагических, с расширением границ этих данностей через творческое восприятие мира. Осознание специфики экзистенциального представления о человеке и экзистенциальной философии происходит через постижение экзистенциального опыта [7, с. 124].
Философ Г. Марсель, размышляя об экзистенциальном выборе акцентирует внимание, что только через осознание кризисной ситуации и через проявление личностно-волевых усилий человеку подвластны переживания. Философ-экзистенциалист Г. Марсель в монографии «Быть и иметь» утверждает: «я могу продолжать верить только при условии, что буду выполнять свое обязательство. Это удивительным образом связано. Можно переживать и сознавать свои переживания, интерпретировать их, но я должен и принимать за что-то ответственность, не просто следить за течением жизни. Путь имеет цель» [12].
Философ Н. А. Касавина отмечает, что иногда в жизни каждого человека случаются мгновения,
в которых предстоит посмотреть на кризисную ситуацию со стороны и воспарить над эмоциональными переживаниями, чтобы осмыслить происходящие события и пережить жизненные трудности и тяготы существования» [7, с. 125].
Следует отметить, что в условиях недостатка объективной информации, при искаженном восприятии кризисной ситуации, оценивая ее как угрожающую жизни и здоровью, при отсутствии опыта в разрешении кризиса с помощью адекватных алгоритмов совладающего поведения и поддержки родных, друзей — человек погружается в кризисное состояние, но после жизненных испытаний происходят изменения не только видимого поведения человека, но и изменения в осознании и понимании жизни.
«На ошибках учатся» — гласит русская поговорка, кризисные ситуации происходят в жизни каждого человека, и важно научиться критично оцени-
вать ситуацию, не позволяя эмоциям, импульсам управлять нашими действиями, поступками, логически просчитывать последовательность шагов действий и принимать рациональные, благоразумные решения, воспринимая жизненные испытания как возможности развития, совершенствования.
Важно понимать, что найти выход из кризисной ситуации — не значит излечиться. Иногда человеку, пережившему кризис, все равно изо дня в день придется вытаскивать себя из болота за волосы, как однажды легендарный барон Мюнхгаузен, решив спастись, рванул и вытянул себя из болота: «Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать». Мы проживаем реальную жизнь, и мы должны осознать и принять эти условия человеческого бытия, и каждый день извлекать уроки из допущенных нами ошибок. Так что, господа, не унывайте, выше нос, а может быть эта черная полоса — взлетная.
Список литературы
1. Березин, Ф. Б. Психическая адаптация и тревога / Ф. Б. Березин. — URL: https://berezin-fb.su/ (дата обращения: 26.10.2017).
2. Березин, Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека / Ф. Б. Березин. — Л. : Наука, 1988. — С. 13—21.
3. Берестнев, Г. И. Семиотика страха: смерть, игра, черный юмор / Г. И. Берестнев // Человек. — 2019. — Т. 30, № 1. — С. 154—173.
4. Болотова, А. К. Человек и время в ситуации выбора совладающего поведения / А. К. Болотова, М. Р. Хачатурова // Культурно-историческая психология. — 2012. — № 1. — С. 69—75.
5. Бек, К. Общество риска. На пути к другому модерну / К. Бек. — М. : Прогресс-традиция, 2000.
6. Ишанов, С. А. Наедине с собой: уединение и одиночество / С. А. Ишанов, Е. Н. Осин // Человек. 2019. — Т. 30, № 3. — С. 164—183.
7. Касавина, Н. А. Экзистенциальный опыт: таинство и проблема / Н. А. Касавина // Философский журнал. — 2018. — Т. 11, № 2. — С. 123—137.
8. Кравченко, С. А. Новые уязвимости и риски современного этапа развития российского общества / С. А. Кравченко // Россия в новой социально-политической реальности: мониторинг вызовов и рисков. — М. : Проспект, 2013. — С. 13—20.
9. Кравченко, С. А. Становление сложного социума: к обоснованию гуманистической теории сложности : монография / С. А. Кравченко. — М. : МГИМО-Университет, 2012.
10. Кочюнас Р. Экзистенциальная терапия в группах // Московский психотерапевтический журнал. — 2002. — № 2. — С. 139—160.
11. Кьеркегор, С. Болезнь к смерти / С. Кьеркегор. — М. : Академ. проект, 2014. — С. 82.
12. Марсель, Г. Быть и иметь / Г. Марсель ; пер. с фр. И. Н. Полонской. — Новочеркасск : Сагуна, 1994. — 160 с.
13. Мэй, Р. Человек в поисках себя / Р. Мэй. — М. : Ин-т общегуманитарных исследований, 2015.
14. Полукордене, О. К. Психологические кризисы и их преодоление / О. К. Полукордене. — Вильнюс, 2003.
15. Салливан, Г. С. Интерперсональная теория в психиатрии / Г. С. Салливан. — СПб. : Восточ.-Европ. ин-т психоанализа, 1999.
16. Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии / Ж.-П. Сартр. — М. : АСТ, 2015.
17. Сартр, Ж-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Ж.-П. Сартр. Сумерки богов. — М. : Политиздат, 1989. — С. 327—328.
18. Хайдеггер, М. Время и бытие / М. Хайдеггер. — М. : Республика, 1993.
19. Boss, M. Psychoanalyse und Daseinsanalytik / M. Boss. — Bern ; Stuttgart : Verlag Hans Huber, 1957. — P. 119.
20. Cattell, R. B. The birth of the Society of Multivariate Experimental Psychology / R. B. Cattell // Journal of the History of the Behavioral Sciences. — 1990. — № 26. — P. 48—57.
Сведения об авторе
Будько Елена Владимировна — аспирант кафедры психологии и философии, Тверской государственный технический университет, Тверь, Россия. alenka_budko@mail.ru.
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2019. No. 8 (430). Philosophy Sciences. Iss. 53. Pp. 57—62.
Modes of social behaviour in a crisis situation E. V. Bud'ko
Tver state technical University, Tver, Russia. alenka_budko@mail.ru.
In the article the author addresses a number of questions of social and philosophical character, such as consideration of the relationship between the concepts of "crisis", "crisis situation" and "existential experience" as ways of social being of the risk subject, the study of anxiety, loneliness as modes of human social being through the prism of knowledge of existential-oriented philosophy. The author reveals the peculiarities of coping behavior of an individual as a socially-oriented action aimed at resolving a crisis situation.
Keywords: mode of social existence, anxiety, loneliness, crisis, crisis situation, modes of behavior, existential experience.
References
1. Berezin F.B. Psihicheskaya adaptaciya i trevoga [Mental adaptation and anxiety]. Available at: https:// berezin-fb.su. (In Russ.).
2. Berezin F. B. Psihicheskaya i psihofiziologicheskaya adaptaciya cheloveka [Mental and psychophysiological adaptation of man]. Leningrad, Nauka Publ., 1988. Рр.13-21. (In Russ.).
3. Berestnev G.I. Semiotika straha: smert', igra, chernyj yumor [Semiotics of fear: death, game, black humor]. Chelovek [Man], 2019, vol. 30, no. , pp. 154—173. (In Russ.).
4. Bolotova, A.K., Hachaturova, M.R. Chelovek i vremya v situacii vybora sovladayushchego povedeniya [Man and time in a situation of coping behavior choice]. Kul'turno-istoricheskayapsihologiya [Cultural and historical psychology], 2012, no. 1, pp. 69—75. (In Russ.).
5. Bek K. Obshchestvo riska. Na puti k drugomu modernu [Risk society. On the way to another modern]. Moccow, Progress-tradiciya Publ., 2000. (In Russ.).
6. Ishanov S.A., Osin E.N. Naedine s soboj: uedinenie i odinochestvo [Alone: solitude and loneliness]. Chelovek [Man], 2019, vol. 30, no. 3, pp. 164—183. (In Russ.).
7. Kasavina N.A. Ekzistencial'nyj opyt: tainstvo i problema [Existential experience: mystery and problem]. Filosofskij zhurnal [Philosophical journal], 2018, vol. 11, no. 2, pp. 123—37. (In Russ.).
8. Kravchenko S.A. Novye uyazvimosti i riski sovremennogo etapa razvitiya rossijskogo obshchestva [New vulnerabilities and risks of the current stage of development of Russian society]. Rossiya v novoj social'no-politicheskoj real'nosti: monitoring vyzovov i riskov [Russia in the new socio-political reality: monitoring challenges and risks]. Moscow, Prospekt Publ., 2013. Pp. 13—20. (In Russ.).
9. Kravchenko S.A. Stanovlenie slozhnogo sociuma: k obosnovaniyu gumanisticheskoj teorii slozhnosti [The formation of complex society: to the justification of humanistic theory of complexity]. Moscow, MGIMO-Universitet Publ., 2012. (In Russ.).
10. Kochyunas R. Ekzistencial'naya terapiya v gruppah [Existential therapy in groups]. Moskovskijpsiho-terapevticheskij zhurnal [Moscow psychotherapeutic journal], 2002, no. 2, pp. 139—160. (In Russ.).
11. K'erkegor S. Bolezn'k smerti [Disease to death]. Moscow, Akademicheskij proekt Publ., 2014. P. 82. (In Russ.).
12. Marsel' G. Byt'i imet' [To be and to have]. Novocherkassk, Saguna Publ., 1994. 160 p. (In Russ.).
13. Mej R. Chelovek v poiskah sebya [Man in search of himself]. Moscow, Institut obshchegumanitarnyh issledovanij Publ., 2015. (In Russ.).
62
Е. В. EydbKO
14. Polukordene O.K. Psihologicheskie krizisy i ih preodolenie [Psychological crises and their overcoming] Vil'nyus, 2003. (In Russ.).
15. Sallivan G.S. Interpersonal'naya teoriya vpsihiatrii [Interpersonal theory in psychiatry]. St. Petersburg, Vostochno-Evropejskij institut psihoanaliza, 1999. (In Russ.).
16. Sartr Zh.-P. Bytie i nichto: opyt fenomenologicheskoj ontologii [Being and nothing: the experience of phenomenological ontology]. Moscow, AST Publ., 2015. (In Russ.).
17. Sartr Zh-P. Ekzistencializm — eto gumanizm. [Existentialism is humanism]. Sumerki bogov [The twilight of the gods]. Moscow, Politizdat Publ., 1989. Pp. 327—328. (In Russ.).
18. Hajdegger M. Vremya i bytie [Time and being]. Moscow, Respublika, 1993. (In Russ.).
19. Boss M. Psychoanalyse und Daseinsanalytik [Psychoanalysis and Dasein analysis]. Bern, Stuttgart, Verlag Hans Huber Publ., 1957. P. 119. (In Germ.).
20. Cattell R.B. The birth of the Society of Multivariate Experimental Psychology. Journal of the History of the Behavioral Sciences, 199, no. 26, pp. 48—57.
