CC BY
826
О.А. Кобрина
МОДУСНЫЕ КАТЕГОРИИ КАК СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ СУБЪЕКТИВНОГО ОТНОШЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА К ВЫСКАЗЫВАНИЮ
В статье рассматриваются коммуникативные категории (оценочность, модальность, эмотивность, эвиденциальность, приблизительность, персуазивность, отрицание). Выявляется их специфика, онтологическая основа их появления и расширения, функциональная широта и размытость границ в связи с отсутствием формального единообразия в языковом выражении.
Категория - это предельно широкое понятие, в котором отображены наиболее существенные свойства, признаки, связи и отношения предметов и явлений объективного мира. Данное понятие используется многими науками. Например, в философии понятие категории играет основополагающую роль, поскольку философия как наука служит в качестве основы многих учений и положений. Например, такие категории, как материя, движение, пространство, количество, качество, неизбежны при отражении (иногда и осмыслении) объективного мира. Философские категории являются высшим уровнем генерализации сущностей объективного мира, мировоззрения человека и методологической основой научного познания в других областях человеческой деятельности.
Формальная логика также включает категории, из которых основными являются: мнение, суждение, умозаключение, понятие, определение, силлогизм, индукция, дедукция, анализ, синтез и т.д. Эти категории связаны с определенной ступенью познания человеком материального мира, с законами и формами мышления [Кондаков 1975].
В более специализированных науках (биология, физика, экономика и др.) исследуются и отображаются отдельные стороны и связи объективной действительности, и каждая из этих наук оперирует своими категориями, как наиболее адекватными в границах актуальных концептов для данной науки.
Относительно лингвистической науки следует говорить о языковых категориях в более широком смысле, так как язык содержит множество категорий, отражающих существующее в окружающем мире и осмысление этого мира. В этом случае под языковой категорией будет пониматься любая группа языковых элементов, выделенная на основе какого-либо общего свойства, признака, который лежит в основе разбиения обширной совокупности однородных языковых единиц на ограниченное число непересекающихся классов, члены которого характеризуются одним и
тем же присутствием данного признака. Классическим типом таких категорий являются части речи.
Исходя из некоторого лингвистического опыта, можно заключить, что существует некий универсальный набор языковых категорий, характерных для любого языка. Но в зависимости от его строя, типа и индивидуальных особенностей этот набор может выражаться по-разному, т.е. специфично для каждого отдельного языка.
Большинство языковых категорий не являются замкнутыми; язык продолжает пополняться не только новыми категориями, но и масштабом охватываемых сущностей в рамках уже существующих категорий, отражая не только бесконечность развития языка как материальной сущности, но и непрерывное углубление познания его возможностей человеком. Среди них есть категории, необходимые для обеспечения внутреннего системного устройства языка (морфологические, синтаксические, фонологические).
Е.С. Кубрякова предлагает считать следующие категории языковыми: грамматические, словообразовательные, лексические, текстовые. При их сопоставлении становиться очевидным, что категории бывают двух типов: первый тип категорий появляется в языке в силу необходимости объективировать знания о мире, вторые раскрывают знания о самом языке. И те, и другие чрезвычайно важны, поскольку познание мира, окружающего человека, не может происходить без познания языка и соответственно, наоборот, без языка человек не может познать окружающий его мир [Кубря-кова 1998]. Существуют также особые категории, связанные с процессом использования языка, так называемые коммуникативные категории.
Е.С. Кубрякова также отмечает, что языковые категории достаточно удалены от логических, абсолютно правильно построенных категорий классического типа. Они скорее близки к природным. Во всех выделяемых языковых категориях, например, морфологических (число, вид, время и др), синтаксических (типы предложений, члены
предложения и др.), лексических и др. наблюдается близость к эмпирически наблюдаемым фактам. Однако Е.С. Кубрякова подчеркивает важность того, что коммуникация (или коммуникативный уровень) обслуживается поверхностными структурами, т.е. вербализованными сущностями (а не ментальными, или глубинными), поэтому вся необходимая информация должна находиться на поверхности и извлекаться из поверхностных структур.
Это не значит, что обязательна фиксиро-ванность этих форм. Очень часто коммуникативные категории, даже будучи поверхностными, не получают закрепленную за ними форму выражения в силу того, что отражают более размытые, часто субъективные или релятивные сущности -отношение к содержанию высказываемого - модальность, оценочность, значение аппроксимации (приблизительности, неточности), эмо-тивности, отрицания, персуазивности и др. Многие из этих категорий являются результатом окказиональной, продуманной тактики, такие, как 'политическая корректность', 'этикетность', 'ориентированность на возраст и социальное положение', а также 'приукрашивание', 'упрощение' и др. Целенаправленный выбор всех этих тактик обычно рассматривается как прагматический подход. Такие категории обычно относятся к категориям сентенционального уровня, по признаку их значения, отражающим продуманное отношение человека к высказыванию, их называют м о д у с-н ы м и [Болдырев 2005а]. Имеются также более развернутые категории - категории текстового уровня, такие, как актуальное членение, выдвижение 'нового' на фоне 'уже известного' (тема-рематическая расчлененность). Многие из них выражаются только просодически, частично в наборе форм. Все эти категории, безусловно, являются коммуникативными по своей сути, так как они тесно связаны с самим процессом коммуникации.
Таким образом, категорией коммуникативного уровня целесообразно считать только ту, которая в самом общем плане отражает концепты, упорядочивающие знания человека об общении и нормах его существования и осуществления, т. е. прагматически ориентированные. Некоторые из этих категорий отражают общие представления человека об общении, некоторые - только о выборе языковых средств и приемов. В целом, все коммуникативные категории характеризуют и реализуют непосредственно механизмы и приемы речевой деятельности [Попова, Стернин 2002: 30-31]. Они являются коммуникативными, так как они служат процессу общения и понимания. Без них
коммуникация была бы невозможной и тем более не была бы успешной.
Коммуникативная категория в общей иерархии других категорий выявляется на более высоком уровне, чем морфологические и синтаксические категории и существует как форма выражения субъективности человека.
Перейдем к рассмотрению некоторых мо-
дусных категорий коммуникативного уровня.
* * *
Отметим, прежде всего, что категории модуса, будучи коммуникативными категориями, характеризуются тем, что их границы содержательно размыты, а многочисленные их значения реализуются разными средствами языковой системы. Основным функциональным назначением этих категорий является выражение субъективного начала при выражении объективной реальности. Поэтому в свое время Ш. Балли понимал под модусом содержание главных конструктивных элементов предложения, включающих модусный субъект и модусный предикат. Хотя сам автор не дал четкого определения модуса, он считал, что модус выполняет роль темы в предложении, а также модус следует рассматривать как саму суть, «душу» высказывания, которая, «также как и мысль, образуется в основном в результате активной операции мыслящего субъекта» [Балли 1955: 46-48].
Модус, как следует из изложенного выше, входит в сферу языка и является его неотъемлемой частью; без модуса как онтологически обусловленного феномена не может существовать человеческая речь во всем своем многообразии, так как именно он дает возможность выразить различные концепты психологического плана, отмеченные выше (эмоциональные состояния, модально-оценочные значения, значения приблизительности, эвиденциальности, эмотивности, отрицания, персуазивности и др.). Сам по себе модус, так же как и язык, является динамичным и полифункциональным явлением и «определяется широтой самой ментальности человека» [Кобрина 2003: 61]. Он не может существовать отдельно или параллельно языку. Находясь в постоянном взаимодействии с реальной действительностью, модус обладает способностью видоизменяться и приобретать новые значения и формы. Исходя их этого, вероятно, можно заключить, что категория модуса относится к категориям открытого типа. С другой стороны, модусные категории «обеспечивают возможность различной интерпретации человеком того или иного концептуального содержания
и формирования на этой основе специальных субъективных смыслов» [Болдырев 2005а: 34]. Обладая онтологическими свойствами, модус неизменно проникает во все сферы когнитивно-креативной деятельности человека, который, обладая способностью восприятия и обработки происходящих вокруг него событий, использует весь потенциал категорий, входящих в сферу модуса, для интерпретации этих событий. С помощью мо-дусных категорий в языке закрепляются наши знания и представления о мире: все разновидности, входящие в категорию модуса, «зависят друг от друга, имеют релятивный характер и в своей структуре обнаруживают сочетания разных принципов организации» [Болдырев 2005а: 46].
Именно функциональная предназначенность модуса и предопределяет почти глобальный характер этой категории в смысле ее присутствия в высказывании. Глобальность категории модуса проявляется также в семантической дифференци-рованности и в формах их выражения. Отсюда и появление в рамках модуса более частных категорий: модальности, оценочности, приблизительности или аппроксимации (как одной из разновидностей оценочности), эмотивности, эвиденциаль-ности, персуазивности. Некоторые авторы относят к области модуса и категорию отрицания [Болдырев 2005а], а также текстового расслоения на выражение субъективного и объективного (так называемая несобственно-прямая речь, перемежающаяся с авторской) [Шаховский 1987; Зимен-кова 1989; Шарапова 2001; Филимонова 2001; 2005]. В целом, изучение модуса вскрыло широту и неоднозначность его коммуникативной значимости.
Попытаемся вкратце охарактеризовать некоторые категории, входящие в сферу модуса.
I. Наиболее яркой и широко употребляемой категорией является модальность, которая представлена в разных формах выражения: как глагольная категория сослагательного и отчасти повелительного наклонений, как модальные глаголы, входящие в составное глагольное сказуемое, как модальные слова наречного происхождения, как междометия и частицы, как особые просодические варианты, особенно в риторических вопросах, и др. формы. Та часть модальных маркеров, которая связана с предикатом, является наиболее регламентированной и по форме, и по выражаемым значениям (обычно эти две стороны связаны системной регулярностью), и поэтому, как правило, относится к грамматическим средствам. Вопрос о просодических средствах довольно сложный. С одной стороны, они могут быть мо-
дальными, с другой - выходить за рамки нормативных моделей. Остальные формы не относятся к системным грамматическим средствам.
В отечественной традиции модальность трактуется достаточно широко. Так, словарь лингвистических терминов О.С. Ахмановой дает следующее определение модальности: «это - понятийная категория со значением отношения говорящего к содержанию высказывания и отношением содержания высказывания к действительности, ... выражаемая лексико-грамматическими средствами, такими, как формы наклонения, модальные глаголы, интонация и т.д.» [СЛТ 1966: 237-238]. Отметим, что модальность может накладываться на любые участки высказывания, в том числе и не на собственно информативные, а также и на коммен-тативные, в связи с чем при такой широкой ориентированности модальность может выражаться разными средствами. Поэтому в рамках категории модальности сформировалось наибольшее количество частных модусных значений: реальности, желательности, возможности, вероятности, необходимости, предположительности, информированности, достоверности, вероятности, побуждения, отрицания, намерения и др., а также основные типы модальности: алетическая, деони-ческая, эпистемическая. Модальность также способствует переосмыслению статуса многих глаголов, то превращая их в форманты аналитической формы, то наоборот, семантизируя их, превращая в модальные глаголы (shall, will).
Для иллюстрации категории модальности приведем примеры, которые показывают, как данная категория функционирует на лексическом уровне. Использование таких модальных наречий, как strangely, probably, frankly (in all frankness, to be frank, put frankly), certainly, surely и др., хорошо демонстрирует отношение говорящего к происходящему, позитивное или негативное, ироничное, сомнительное, уверенное и др.: Strangely, he answered the question (сомнение, удивление, недоверие). David probably plays chess (вероятность, возможность). Frankly, he wrote to them about it. In all frankness he disagrees with you. To be frank, you need a great deal of courage. Put frankly, it is not the thing to say (убежденность, откровенность). Certainly we ought to condemn it (уверенность). Surely he will smoke a pipe1 (твердая уверенность).
1 Цитируемые примеры в этом параграфе частично заимствованы из работы С. Гринбаума (S. Greenbaum Studies in English adverbial usage. Longman, 1969).
Категория модальности, конечно же, не исчерпывается приведенными здесь случаями.
II. Категория оценочности может быть представлена как особый ментальный акт, как результат взаимодействия человека с окружающей его действительностью, который проявляется в различных оценках: аксиологических, алетиче-ских, экзистенциональных, пространственных, временных и др. [Ильина 1984: 2]. Сама оценоч-ность как одна из разновидностей категорий модуса антропонимична по своей сути и является неотъемлемым компонентом структуры отражательной деятельности нашего сознания в его мо-дусном плане, также важной и необходимой составляющей в деятельности человека. Н.Д. Арутюнова считает, что суть оценочной категории «состоит в выполнении функции соотнесения этических и языковых понятий нормы, нормативной картины мира, альтернативности и выбора, практического рассуждения принятия решений» [Арутюнова 1988: 4]. Отсюда можно заключить, что оценочность имеет некоторую прагматическую направленность. Человек как существо мыслящее способен в принципе дать оценку любому высказыванию, поведению, явлению и соответственно дать своей оценке смысловое выражение. Без этой категории наша речь была бы скудна и монотонна. Оценка, безусловно, пересекается с модальностью, что хорошо просматривается на примерах с модально-оценочными словами, которые достаточно многочисленны и разнообразны по содержанию. Например, мы можем дать оценку происходящему по нескольким направлениям: хорошо/плохо, полезно/вредно, приятно/неприятно, интересно/неинтересно, необходимо (нужно)/не-нужно и т.д. [Никитин 2000: 17]. Другой важной особенностью этой категории является то, что она является важным звеном в отражательной деятельности нашего сознания [Никитин 2000: 7]. Мы оцениваем происходящие события исходя из наших собственных представлений о мире, о бытие, о происходящих в нем событиях, о поступках и высказываниях других людей, словом, обо всем том, что нас окружает. Мы пользуемся этой категорией практически ежеминутно, поскольку всякий раз при принятии решения нам необходимо взвесить и оценить наши действия, решить, как они отразятся на нашей дальнейшей жизни, продумать как и что надо сказать, чтобы решить поставленные коммуникативные задачи. Чтобы оценка состоялась, нам необходимо использовать либо оценочную лексику (слова, словосочетания и целые выражения), либо определенную интона-
цию (удивление, недоумение, восхищение, неприятие), либо прибегнуть к помощи языка жестов и мимики.
В работе Н.В. Ильиной отдельно выделяются оценочные конструкции в современном английском языке, которые выражают абсолютную аксиологическую оценку, «т.е. оценку способности того или иного объекта удовлетворять потребности, интересы, желания, цели субъекта или вступать с ними в противоречие, иными словами, конструкции, выражающие убеждения людей в том, что есть добро и что зло» [Ильина 1984: 1]. Приведем несколько примеров такой оценки:
• предложения с оценочными (+ дескриптивными) прилагательными в именной части сказуемого - She is gorgeous. He is funny. This place is awkward. The performance itself was interesting and profound.
• предложения с лимитирующим существительным + оценочное прилагательное - He was an excellent student.
• усеченные (редуцированные) оценочные предложения: You are very rude to me... Like a trooper. I am here again. Strange, isn't? He was such а lazy man. Sluggish, dreaming, passive. You are crazy! Idiot! Fool! You have tasted it, haven't you? Good meal.
При выявлении оценочных предложений очень большую роль играет контекст, без которого иногда трудно определить, носит ли предложение оценочный характер или нет. К тому же немаловажную роль играет и интонация, с которой говорящий произносит что-то или реагирует на услышанное. Даже междометия типа рус. ну, да ну, ну вот, и, но-но, ну-ну, ишь ты, фу и англ. wow, hm, hey, yah, well, yuck и др. могут произноситься с разной интонацией. В определенных ситуациях и контекстах междометия могут значить гораздо больше, чем целое предложение. Восклицания типа круто, прикольно, здорово, отлично, хорошо, cool, wonderful, awful, yummy, характерные скорее для разговорной речи, тоже несомненно выражают оценку говорящим происходящих событий.
Некоторые авторы отмечают, что глаголы тоже могут иметь оценочное значение, например, estimate, evaluate, assess, cost, measure, calculate, prize, treasure, appreciate, cherish, honour, revere, respect, pretend, esteem, account, be worth, fetch и др. [Баяртуева 2001: 10-11]. Автор указывает, что конструкции с такими глаголами дают возможность говорящему оценить ситуацию, «которая отражает знание о соответствующей экстралин-
гвистической реальности и может быть представлена в виде пропозиции» [Баяртуева 2001: 10-11].
III. Категория эмотивности1, выражающая эмоциональное состояние говорящего, представляется как в произносимой речи, так и во внутренней речи; в последнем случае реализуется презентация персонажа через его собственное сознание и речевые приемы. О.Е. Филимонова вводит поэтому в обиход термин «лингворефлексия» как объективированное в тексте художественного произведения внутреннее размышление о каких-либо фактах или единицах языка [Филимонова 2005]. Этот прием сопровождается текстовым расслоением на выражение субъективного и объективного путем приемов межтекстовых включений и несобственно-прямой речи.
Категория эмотивности - наиболее трудная для систематизации область, поскольку она имеет непосредственное отношение к психологии человека, а именно, к его эмоциональному состоянию. Многие психолингвисты пытались создать некоторое подобие модели эмоционального высказывания, но эта попытка пока не была реализована, так как стало ясно, что это настолько индивидуальное явление, что прогнозировать его оказалось вряд ли возможным. Границы этой категории очень размыты и обнаружить ее можно в основном в художественных текстах. Однако в повседневном общении эта категория встречается более часто, поскольку она связана непосредственно с человеком. Без эмоций, будь они положительные или отрицательные, люди не могут обойтись, так как без эмоций невозможно существовать. Любая реакция человека на партнера, событие, явление, новость и т.д. приводит к тому, что рождается высказывание-реакция на происходящее. Таким образом, можно заключить, что категория эмотивности наиболее антропонимична по своей природе среди всех других коммуникативных категорий. Она тесно связана с окружающей действительностью; взаимодействует с внутренним миром человека и оказывает на него существенное влияние на протяжении разных этапов его жизни. Л.А. Пиотровская также утверждает, что у эмоций главная коммуникативная задача состоит в том, чтобы их выразить собеседнику, а не просто сообщить партнеру о каком-то событии [Пиотровская 2005: 106].
1 Рассмотрение этой категории требует привлечения данных о человеческой психологии. В задачу настоящей статьи не входит рассмотрение указанных разновидностей с точки зрения психологии. Нам необходимо показать, как данные явления функционируют и проявляют себя в плане реализации принципов когнитивной лингвистики.
Эмотивность может проявляться на всех уровнях языковой системы: фонологическом (в просодике), лексическом (специфически окрашенные слова, словосочетания и выражения в зависимости от типа эмоции), синтаксическом (построения особых типов, структуры с особым порядком слов, использование эллиптических предложений). Приведем несколько примеров: Ну и вьюга! Кто бы мог подумать! Какое шикарное платье! А еще отец называется! Она еще и сигаретку покуривает! Вот те на! Меня поражает его бессердечность. Я восхищаюсь его талантом. Look at him! And he is calling himself an intelligent person! What a great movie! Good heavens, what are you doing here at this hour? I really admire the way she brings up those kinds all on her own.
Важным компонентом при рассмотрении категории эмотивности является, бесспорно, контекст, без которого трудно выявить проявление эмотивности не только на уровне текста, но и на уровне простого высказывания.
IV. Категория эвиденциальности выражает в основном авторство высказывания или источник исходящей информации, но также передает и дополнительные сведения о мотивации и цели высказывания, характеризации описываемой ситуации и повода ее раскрытия. Поэтому эта категория близка к категории модальности (так как выражает отношение к высказыванию и к объективной действительности). Обе категории сходны также в том, что характеризуются не только содержательной размытостью границ и разнообразием форм выражения, но и вариабельностью в плане облигаторности/факультативности в их вербальном представлении. Они могут имплицироваться и в этом случае отражают более широко ориентированную релевантность к контексту, т.е. отнесенность к общему смыслу высказывания. В целом, категория эвиденциальности является широко распространенной категорией коммуникативного плана. Ее существование онтологически оправдано самой коммуникативной деятельностью человека, так как высказывание всегда сказано кем-то и для кого-то, а в процесс коммуникации втягиваются как минимум два лица - автор и реципиент, причем последний может быть количественно не ограничен и может иметь обобщенный характер.
В английском языке категория эвиденциаль-ности имеет, помимо чисто коммуникативного статуса, также ряд особенностей в связи с разно-оформленностью этой категории, т.е. способностью выражаться различными средствами, с ис-
пользованием форм и структур разного уровня, но с сохранением основного категориального значения эвиденциальности. В основном используются синтаксические единицы, в результате чего складывается система, в которой эвиденциальность выражается следующими структурами [Кобрина 2005].
• Главной частью сложноподчиненного предложения с придаточным дополнительным или придаточным предикативным членом: He believed that she had already arrived. Every member of the company thinks that the money has to been paid out to the victims. She desires that I should meet her at once. The president mentioned that the government followed his instructions. My belief is that children should be raised in peace. The argument is that war will never end. His opinion is that our team should be the leader. Алогичным образом в этой же роли используются главные части безличных сложноподчиненных предложений, например: It was supposed that the manager would return on time. It is believed that his actions were out of law. It is reported that the cabinet approved the resolution. It is rumored that they left for Spain.
• С помощью конструкций Complex Subject, в которых элемент (в форме пассива для большинства глаголов, кроме seem, appear и некоторых других) с эвиденциальным значением включен в так называемое 'амальгамированное сказуемое' [Прохорова 1988]: His letter was supposed to be sent on time. This woman is rumored to be notorious. This writer is believed to have a knack for writing. His house was announced to be destroyed. This play seems to be great. Professor seemed not to notice their copying from the book.
• С помощью парантез (т. е. возможного выключения из синтагматики предложения без нарушения при этом общего смысла и ритма высказывания); эту роль могут выполнять главные части сложноподчиненного предложения, независимые предложения или отдельные части предложения, например: Stupid actions, it is assumed, are our mistakes. This man, in her opinion, deserves more love. I can do it (she realized suddenly) even if it takes time and money. She had, Alice thought, all the chances to win this contest. In the accident - the report added - all the attempts were undertaken not to lose important information. They finally reached their destination, so they tell it, and lived long and happily.
Однако, хотя категория эвиденциальности имеет несколько категориальных значений и оттенков, эти значения и оттенки не выстраиваются в системообразующие модели с закрепленными
формами выражения, так как определяются рядом факторов, в том числе и лексическим наполнением. Такими значениями могут быть следующие:
• авторство и достоверность исходящей информации (I informed her that my father was unwell);
• пересказывание чужих слов, мыслей, слухов, идей, правил, норм и умолчание о точном источнике исходящей информации, со значением непричастности, отстраненности, вероятного предсказания и др. (Everyone said that I was guilty);
• генерализация с оттенком убежденности, предположения, передачи слухов, наблюдения, замечания по поводу уверенности в принятом решении, в сказанном, в констатации всем известного факта (It is reported that he was in prison);
• кажимость (как мнение автора, которому что-то кажется) (It seems that the football team lost as usual).
Часто эти оттенки выявляются независимо от типа предложения, в котором эта категория реализуется, что связано с регулярным использованием лексических средств, в особенности глаголов и однокоренных существительных, выполняющих метаязыковую функцию. Фактически же повторяемость обусловливается определенными рамками возможностей в реакциях человека на явления окружающего мира, в определенной ограниченности оценочных способностей человека.
V. Категория приблизительности (аппроксимации) - еще одна разновидность модуса, также выражает субъективное отношение к фактам реальности. Она близка к категории оценоч-ности, но в отличие от последней отражает нежелание автора высказывания точно определить свое отношение. Иногда она имеет целью снятие категоричности, иногда с целью передачи иронии. Онтологически эта категория, по-видимому, первоначально отражала особую стадию при формировании вербализации, когда еще не были найдены четкие языковые формулировки или даже не было еще сформировано четкое намерение в отношении того, что следует сказать. Впоследствии это могло переосмыслится как формулировка высказывания и по тактическим соображениям. Очевидно, с развитием культуры общества и усложнением социальных факторов такая категория должна была развиться, т.е. наряду с упорядочением и степенью их полноты и смысловой информативности возникали и противоположные механизмы с выражением аппроксимации, иносказательности, с использованием единиц с родовым значением вместо конкретного, а также при-
близительных, при выражении количественных, локальных или других характеристик.
В целом категория приблизительности выражается в основном лексическими средствами, т.е. используются «объединенные инвариантной функцией выражения значения приблизительности или приблизительной оценки качества или количества в языке» [Болдырев 2005б: 33]. Важно, что значение всех этих единиц языка направлено не на «отражение реалий окружающей действительности, а на их оценку или интерпретацию говорящим субъектом в языке, т.е. эта категория имеет не онтологическую, а концептуально-языковую природу» [Болдырев 2005б: 33].
Категория приблизительности является, по-видимому, универсальной категорией, поскольку она типична и естественна для многих, по крайней мере, европейских языков, что позволяет предполагать наличие общей ментальной основы, а также общей коммуникативной основы, так как с ее помощью говорящий может и должен уметь выражать свои мысли в некоторых ситуациях неточно, завуалированно, приблизительно. Важным является то обстоятельство, что категория приблизительности также «антропонимична», как и другие коммуникативные категории, т. е. она связана напрямую с человеком - в частности с его нежеланием или неумением выражать свои мысли категорично, прямо, исчерпывающе или, наоборот, связана с намерением представить нечто с меньшей степенью прямой направленности на обсуждаемый объект, с соблюдением норм этикетности, сдержанности, преуменьшения, иногда уничижительности (см. также [Лужнова 2000: 249]).
Понятие приблизительности существует не только в лингвистике, но и в психологии. В обеих науках ученые пытаются разобраться, в чем кроются причины этого явления, а также - что это такое в целом. На наш взгляд мнение Дж. Диза [Deese 1974] как нельзя лучше подходит для объяснения этого феномена в рамках лингвистической науки. Дж. Диз считает, что приблизительность -«скорее свойство человеческого мышления, а не языковой системы» (цит. по: [Лужнова 2000: 251]). Если это свойство человеческого сознания, значит мы им активно пользуемся и вербализуем в языковых формах. Поэтому предложения типа Я почти закончил; Он слегка простужен; Автомат вроде бы исправен; I am more or less all right; He was barely on time; I am sort of tired - естественны и рекуррентны.
На современном этапе развития приблизительная оценка по сути дела является усложнени-
ем исходной, абсолютной или однозначной оценки, т.е. «красивый» - более точная характеристика лица или объекта, чем более/менее или более-менее красивый [Вольф 1985: 16]. Именно поэтому лингвисты больше интересуются элементом смыслового осложнения и сложной в целом по форме и передаваемому смыслу приблизительной оценки (типа что-то в этом роде; Я как бы судья в этом споре; I am sort of tired of it). В английском языке категория приблизительности выражается чаще такими фразовыми структурами и отдельными наречиями типа kind of, sort of, quite, rather, more or less, somewhat, slightly, barely, hardly, scarcely, nearly, almost, etc., которые могут передавать значения уверенности/неуверенности, точности/неопределенности, сомнения, вероятности и др.
Дж. Кристалл и Р. Дейви добавляют к этому списку имена существительные и фразовые сочетания (thingly, whatsit), а также аффиксы (...-like, ...-wise) [Crystal and Davy 1975]. При выражении приблизительности особую значимость приобретают просодические средства - интонация, акцен-тированность, паузация. В связи с этим в ряде случаев встает вопрос о синтаксическом статусе средств выражения приблизительности - входят ли они в состав усложненной номинации как часть целого или являются самостоятельным функциональным элементом в составе предложения.
Поскольку категория приблизительности реализуется разными средствами и в целом еще не подвергалась детальному исследованию и осмыслению, в лингвистике используется разная терминология для ее обозначения. К тому же приблизительность касается разных компонентов предложения, иногда распространяясь на все предложение целиком, особенно когда это касается предиката. Поэтому ее трактуют по-разному: либо как оценочную категорию с добавочным оттенком приблизительности, т.е. как приблизительную оценку [Сорокин 1998]; либо как субкатегорию в рамках функционально-семантической категории градуальности [Пристинская 1988; 1998]; либо как вариабельную оценочность по типу категоричность/некатегоричность в функции создания иронических смыслов и умолчания о достоверности информации [Смирнова 1998]; либо как выражение неточного количества [Гулыга, Шендельс 1969]; либо как некатегоричную оценку степени проявления признака [Вольф 1985]. Е.А. Бочарова считает, что категория апроксима-ции не может рассматриваться изолированно; эта категория тесно связана с такими языковыми категориями, как неопределенность, модальность,
интенсивность, градуальность, компаративности и др. [Бочарова 2002]. Е.Ю. Дубовицкая полагает, что в понятие аппроксимации входят три основных характеристики: приблизительность, сопос-товляемость, неточность, которые лежат в основе формирования смысла концепта «приблизительность» [Дубовицкая 2006: 8]. В грамматике Р. Квирка и С. Гринбаума средства выражения приблизительности называются интенсификато-рами со значением смягчения категоричности (downtoners) и дается более детальная их субкатегоризация (compromisers, diminishers, minimizers, approximators) [Quirk, Greenbaum 1991: 325].
Разнобой в трактовке и терминологии объясняется следующими причинами:
1) неполная изученность самой категории и выявление степени общеязыковой обоснованности этой категории;
2) функциональная широта передаваемых смыслов, характерных для коммуникативных категорий, наличие разнообразных языковых средств для их выражения.
VI. Еще одна категория - категория отрицания также принадлежит к категориям модусно-го плана. Как справедливо заметил Н.Н. Болдырев, эта категория «является продуктом человеческого сознания, результатом концептуализации определенной коммуникативной функции» [Болдырев 2005а: 37]. Данный концепт возникает при определенных условиях коммуникации, когда говорящему необходимо каким-то образом отреагировать на происходящие вокруг него события, оценить ситуацию или чьи-то поступки, дать указания и т.д. Результатом такой реакции может стать появление в речи вопроса, несогласия, утверждения, заключения и т.д. Таким образом, «отрицание по своей природе является коммуникативно-обусловленным, модусным концептом, ориентированным на говорящего субъекта и на систему языка» [Болдырев 2005а: 38]. В качестве языковых средств используются отрицательные частицы (не, ни, no, not), отрицательные местоимения (никто, ничто, nobody, nothing), отрицательные наречия (незачем, нельзя, нисколько, ниоткуда, никуда, ничуть, никак, ничего, nowhere, nothing, no need, from nowhere), отрицательные словосочетания и целые устойчивые выражения (ни зги не видно, ни там ни тут, никакого покоя/спасу нет, ни туда и ни сюда и др.).
Следует предположить, что отрицание, вероятнее всего, «возникает как определенная реакция человека на окружающий мир предметов и событий, как способ и как результат его воспри-
ятия и осмысления, а также как конкретная коммуникативная реакция на предложение, вопрос, утверждение, умозаключение и т.д.» [Болдырев 2005а: 37].
Посмотрим, как эта категория функционирует в языке и какими дополнительными значениями она может обрастать:
• отрицание используется в вопросительных предложениях типа Don't you come to the reception? Don't they understand you? Didn't he go to the party? и имеет значение удивления, недоумения, раздражения;
• отрицание используется в восклицательных предложениях типа Isn't it ridiculous! Wasn't that a great movie! со значением радости, удивления; а также утверждения о ком-либо или о чем-либо как имеющем определенное качество. Такого рода восклицания обычно предполагают какой-то ответ от собеседника, т.е. предложение Haven't I been stupid! предполагает ответ Of course not!;
• отрицание обнаруживается и в повелительных предложениях типа Don't worry; Don't say such things; Don't feel awkward со значением просьбы, приказа, наставления, раздражения; отрицание может относиться не только к предикату, но и к другим членам предложения (и соответственно, к словам других частей речи); в таких случаях получается противопоставление, например, It is here, not there, It is a boy, not a girl, The paper was interesting and up-to-date? But not carefully typed;
• отрицательная частица 'no/not' может подчеркивать какие-то свойства или качества, например He is not a fool (= He is a clever man), He is not a doctor (=He is a bad doctor), He showed no interest, This is no important argument.
Встречаются случаи и двойного отрицания, хотя мы знаем, что в английском языке, в отличие от русского, отрицание может быть только одно (ср. с русским Он никогда никуда не ходил без трости и шляпы. Я никогда никому ничего не скажу об этом. В английском языке такое предложение невозможно - *I won't never tell nothing to nobody). Однако двойное отрицание используется тогда, когда нам необходимо подчеркнуть что-то, выделить, обратить внимание слушающего, например: She has no reason not to trust her husband. It is not unimportant. He is not unaware of the circumstances. These hotels aren't unequalled. Sally hasn 't been a dress-maker for nothing. Эти предложения могут иметь значение упрека, уверенности в сказанном, убеждения.
Такое разнообразие средств и значений категории отрицания дает основание считать эту ка-
тегорию важной для человека и для процесса коммуникации в целом.
VII. Категория персуазивности (от лат. persuasio/onis - убеждение, уговоры, англ. persuade - уговаривать) также входит в сферу категорий модусного плана. По мнению Е.А. Гончаровой, она является «одной из возможных составляющих коммуникативной стратегии текста» [Гончарова 2001: 120]. Эта категория является в целом междисциплинарной, так как разрабатывается также в психологии. В 80-х гг. XX столетия в лингвистике сформировалась область, называемая «новой риторикой». Отталкиваясь от классической риторики, задача которой состоит в обучении искусству красноречия, «новая риторика» больше интересуется тем, как высказывания и суждения человека репрезентируются в речи, а именно, как они строятся. Е.А Гончарова отмечает, что «новая риторика» не ограничивается строго лингвистическими рамками, а «является также междисциплинарной, ... так как соприкасается с психологией и социальной психологией, культоро-логией, семиотикой и др.» [Гончарова 2001: 120].
С другой стороны, категория персуазивно-сти обнаруживается в коммуникативных ситуациях, «вырастающих из коммуникативно-прагматической стратегии убеждения, манипулирования сознанием речевого партнера и его поведением», и распространяется на те средства языка, которые направлены на убеждение слушающего в дальнейших действиях, на «соблазнение речевого партнера к изменению определенной поведенческой социально-индивидуальной позиции, к принятию им определенного решения» [Гончарова 2001: 123]. А.В. Голоднов считает, что категория персуазивности реализует «попытку воздействия адресата на реципиента с целью добиться от него принятия самостоятельного решения о необходимости, желательности либо возможности совершения действия [Голоднов 2005: 22].
В плане коммуникативной значимости эта категория жизненно необходима человеку в процессе общения для достижения поставленных им целей: убедить, переубедить, поддержать или найти поддержку, выразить уверенность в сказанном, направить в нужное русло, доказать свою правоту. В результате, в языке обнаруживается масса лексических и синтаксических средств реализации категории персуазивности, а также немалую роль играет просодика, поскольку определенная интонация или даже акцент на определенное слово может оказать существенное влияние
на все высказывание, и следовательно, воздействовать на слушающего.
Лексически категория персуазивности представлена глаголами соответствующей семантики, которые могут быть как со знаком «+» (положительная персуазивность), так и со знаком «-» (отрицательная персуазивность). По этому признаку все глаголы с этим значением можно разделить на две группы: persuade («+»), encourage («+»), convince («+»), prompt («+»/«-»), talk into («+»/«-»), coax («+»/«-»), convert («+»/«-»), cajole («+»/«-»), entice («+»/«-»), discourage («-»), impel («-»), wheedle («-»), lean on («-»), press («-»), lure («-»), induce («-») etc. Например:
Parents are being encouraged to take more responsibilities for their children's education [Activator 978].
I used not to like Indian food, but Cathy has converted me [Activator 979].
Young teenagers are being lured away from homes by drug dealers [Activator 979].
I urged him, coaxed him and finally begged him to tell me the truth [Activator 978].
You shouldn't let one failure discourage you [Longman 444].
The lack of democracy and equality impelled the oppressed to fight for independence [Longman 813].
You have to be able to wheedle your client into buying [Longman 1878].
Интересно отметить, что сам глагол «persuade» имеет следующие многочисленные значения, что свидетельствует о широте его использования для разных целей персуазивности:
• to make someone decide to do something, especially by giving them reasons why they should do it, or asking them many times to do it;
• to make someone believe something or feel sure about something;
• gently persuade someone to do something Ьу being kind to them, saying nice things to them, making jokes;
• to try hard to persuade someone by arguing with them;
• to persuade someone to change their religion;
• to persuade someone to do something or make them want to do it, by making it seem exciting, enjoyable;
• to persuade someone not to do something.
При выражении категории персуазивности
могут быть использованы и так называемые каузативные глаголы (make, get, have). Однако следует отметить, что у этих глаголов есть одна осо-
бенность: при их использовании действия как такового не происходит, и помимо значения «убеждения», сюда примешивается значение «застави-тельности» (причем только в III лице, а в I лице выражается значение, близкое к модальности, например в предложении I will make you do it выражается каузативность, а это уже грамматическая категория: Patsy makes everyone do his share around the house. We will have to get someone to fix the phone right away - значение глагола «get» в таких предложениях слабее, чем у глагола «make»). Таким образом, частично выражение каузативной категории может осуществляться с помощью лексических средств.
Синтаксически данная категория может быть представлена в побудительных предложениях (Return to the city at once; otherwise you will be expelled from the office), простых предложениях с сказуемым + инфинитив (I encourage you to read this article twice to be ready for tomorrow's discussion), сложноподчиненных предложениях (The committee insisted that all the members go through registration procedure. We will have to persuade the teacher that we have changed our attitude toward his subject).
* * *
Подводя итог проделанному краткому обзору модусных категорий, следует отметить их постоянный рост с добавлением разных оттенков и более широкого оценочного субъективного значения. Именно поэтому Н.Н. Болдырев расценивает модусную категорию как оценочную категоризацию, которая, по своей природе, связана с онтологией человеческого сознания, его интерпретирующей функцией, и эта категоризация воспроизводит оценочную модель мира [Болдырев 2005б: 38].
Безусловно, все модусные категории оценочны в какой-то мере, в самом общем плане, но они и специфичны по передаваемым значениям, поэтому их выделение как особых коммуникативных категорий необходимо и требует особого изучения как в содержательном плане, так и в плане формального выражения.
Список литературы
Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.
Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.
Баяртуева Е.П. Фреймовая семантика глаголов оценочного действия в современном анг-
лийском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Иркутск, 2GG1.
Болдырев Н.Н. Модусные категории в языке // Когнитивная лингвистика: ментальные основы и языковая реализация. Часть 1. Лексикология и грамматика с когнитивной точки зрения: Сб. ст. к юбилею профессора Н.А. Кобриной. СПб., 2005а.
Болдырев Н.Н. Категории как форма репрезентаций знаний в языке // Концептуальное пространство языка: Сб. науч. тр. к юбилею проф. Н.Н. Болдырева. Тамбов, 2005б.
Бочарова Е.А. Функционально-семантическое поле аппроксимации в современном английском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Пятигорск, 2GG2.
Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 19S5.
Голоднов А.В. Когнитивные основы персуа-зивной коммуникации // Когнитивная лингвистика: ментальные основы и языковая реализация. Часть 2. Текст и перевод в когнитивном аспекте: Сб. ст. к юбилею проф. Н.А. Кобриной. СПб., 2005.
Гончарова Е.А. Персуазивность и способы ее языковой реализации в дискурсе рекламы // Studia Linguistica. Проблемы теории европейских языков. Вып. 10. СПб., 2001.
Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексическое поле в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969.
Дубовицкая Е.Ю. Категория аппроксимации в современном английском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2006.
Зименкова В.А. Способы выражения внутренней речи персонажей в художественном тексте: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 19S9.
Ильина Н.В. Структура и функционирование оценочных конструкций в современном английском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 19S4.
Кобрина Н.А., Корнеева Е.А., Оссовская М.И., Гузеева К.А. Грамматика английского языка. Морфология. Синтаксис. М.: Союз, 2001.
Кобрина Н.А. Культура и ее роль в лингво-креативной деятельности человека // Studia Linguistica. Перспективные направления современной лингвистики. Вып. 12. СПб., 2003.
Кобрина О.А. Категория эвиденциальности: ее статус и формы выражения в разных языках // Вопросы когнитивной лингвистики. Вып. 1. Тамбов, 2005.
Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. 2-е изд., испр. и доп. М.: Наука, 1975.
Кубрякова Е.С. О двоякой сущности языковых категорий и организации языковых категорий: Мат-лы науч. конф. 23-25 апреля 1998. М., 1998.
Лужнова С.А. Приблизительность в системе речемыслительной деятельности // Ь1^ш8йса. № 9. Когнитивно-прагматические и художественные функции языка. СПб., 2000.
Никитин М.В. Заметки об оценке и оценочных значениях 1 и 2 // 81и^а Ы^Ш8йса. Когнитивно-прагматические и художественные функции языка. Вып. 9. СПб., 2000.
Пиотровская Л.А. Стратификация эмоций в речемыслительной деятельности // Функционально-лингвистические исследования: Сб. науч. ст. в честь проф. А.В. Бондарко. СПб.: «Наука», «Сага», 2005.
Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. Воронеж, 2002.
Пристинская Т.М. Аналитические номинации со значением приблизительности в современном немецком языке: Автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук. Белгород, 1988.
Пристинская Т.М. Композиты со значением приблизительности в немецком языке // Единство системного и функционального анализа языковых единиц: Мат-лы междунар. науч. конф. 8-9 декабря, 1997. Вып. 3. Белгород, 1998.
Прохорова О.Н. Предложение с составным сказуемым, включающим именной модусный компонент: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1988.
Смирнова Н.О. Прагматика атрибуции предиката от противного: Автореф. дис. ... канд. филолог. наук. СПб., 1998.
Сорокин Ю.Е. Синтаксические конструкции приблизительной оценки в английском языке: Ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1998.
Филимонова О.Е. Язык эмоций в английском тексте. СПб., 2001.
Филимонова О.Е. Ментальное пространство внутренней речи // Реальность. Язык. Сознание: Междунар. межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Тамбов, 2005.
Шарапова Ю.В. Несобственно-прямая речь в функционально-коммуникативном и структурно-семантическом аспектах (на материале английского языка): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2001.
Шаховский В.И. Категория эмотивности в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987.
Brown P. and Levinson S. Politeness: some universals in language use. Cambridge University press, 1987.
Crystal G., Davy R. Advanced Conversational English. Longman, 1975.
Deese J. Towards a psychological theory of the meaning of sentences. Laurence Elbaum associates, 1974.
Palmer F.R. Modality and the English Modals. London and N.Y.: Longman Group Ltd, 1979.
Quirk R., Greenbaum S. A University Grammar of English. London, 1991
Список использованных словарей
СЛТ - Словарь лингвистических терминов / Под ред. О.С. Ахмановой. М.: Советская энциклопедия, 1966.
Activator - Language Activator. The World's First Productive Dictionary. Great Britain. Published by Clays ltd, St. Ivis plc, 1995.
Longman - Dictionary of Contemporary English. The Living Dictionary. New edition. Pearson Education Limited, Longman, 2003.
O.A. Kobrina
CATEGORIES OF MODUS AS WAYS OF REFLECTING SUBJECTIVE ATTITUDE
TOWARDS THE UTTERANCE
The paper is concerned with different communicative categories (evaluation, modal colouring, means of emotive colouring, evidentiality, approximation, persuasiveness, negation) and their verbalization. Most of them are stimulated by psychological factors, which affect human mind and behaviour. Therefore it is difficult to describe them as a system, for most of these categories display a great variety of functional meaning and forms expressing this or that meaning.
