CC BY
29
МОДУС «ВОСПОМИНАНИЕ» : СТАТУС И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ДРУГИМИ МОДУСНЫМИ КАТЕГОРИЯМИ (НА МАТЕРИАЛЕ РАССКАЗОВ Е. ГРИШКОВЦА)
Т.И. Кораблина
Ключевые слова: модус «воспоминание», языковые средства, художественный текст.
Keywords: modus «recollection», language means, literary text.
В разные периоды своей жизни человек так или иначе обращается к своим воспоминаниям. Причем память совершенно непредсказуемо и беспричинно может воскрешать как значительные факты биографии, так и незначительные мелочи, например: 1) Помню первую нашу зиму в новой квартире. Очень счастливую зиму. Весь дом гремел, но мы с Леной не обращали на это внимания. Помню зимние вечера, когда к одиннадцати часам замирали последние удары молотков и скрежет дрелей1 (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами); 2) Я навсегда запомню, с какой грустью он это говорил, и как при этом улыбался (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами).
Обратимся к модусу «воспоминание», который и является предметом нашего исследования.
Термин модус «воспоминание» встречается в работе Е.В. Падучевой, где автор, анализируя художественный текст, отмечает, что данный модус связан с «отступом назад во времени» [Падучева, 1996, с. 397]. Е.В. Падучева соотносит модус «воспоминание» с модусом знания: модус «воспоминание» позволяет «оправдать “переключение внимания” своего воспринимателя на какой-то участок его области знаний» [Падучева, 1996, с. 399].
Первую попытку дать определение модусу «воспоминание» и составить репертуар его средств выражения на материале мемуарной литературы сделала Н.П. Перфильева. Размышляя о природе данного модуса, она обратила внимание на связь этой модусной категории с другими («персуа-зивностью» и «авторизацией») [Перфильева, 2012].
1 Здесь и далее текст произведений цитируется по изданию Гришковец Е. Следы на мне. М., 2007. В круглых скобках указывается название рассказа.
Модус «воспоминание» мы, вслед за Н.П. Перфильевой, рассматриваем как «необязательную модусную категорию, обозначающую, что автор обращается к событиям, свидетелем которых он был в прошлом, и маркирует внимание адресата на степени погрешности в точности воспроизведения информации, в ее адекватности происходившим в прошлом событиям, что связано со свойством памяти» [Перфильева, 2012].
Цель данной статьи - определить средства выражения модуса «воспоминание» в рассказах Е. Г ришковца и выявить их специфику в сопоставлении с уже известными. Эмпирической базой данного исследования послужили 131 высказывание из сборника рассказов «Следы на мне» Е. Гришковца.
54% высказываний составляют текстовые фрагменты, в которых модус «воспоминание» выражен лексемой помню, например: 1) Помню
школьную теплицу, которая содержалась в идеальном порядке. Помню клумбу и цветы перед входом в школу (Е. Гришковец. Дарвин); 2) Я помню все лица и почти все имена жителей деревни Колбиха, хотя лично я там проводил не больше полутора месяцев в год (Е. Гришковец. 80 километров от города); 3) А помните это мерзкое стихотворение для лучшего запоминания названия падежей? Ну, это: Иван Родил Девчонку Велел Тащить Пеленку Гадость какая! (Е. Гришковец. Дарвин); 4) Эти ботинки издавали при каждом шаге даже не скрип, а визг. Причем, визг правого был выше визга левого. Этот визг знал и помнил каждый студент филфака, учившийся в мою бытность (Е. Гришковец. Декан Данков). Таким образом, этот результат совпадает с наблюдениями Н.П. Перфильевой на материале мемуарной литературы, отмечающей, что исследуемый модус «соотносится с предикатами вспомнить, припомнить и др., называющими ментальную операцию» [Перфильева, 2012].
Проанализируем приведенные контексты под углом зрения взаимодействия модуса «воспоминание» и персонализации. В первых двух контекстах употребляется форма 1-го лица единственного числа помню. Следовательно, речь идет только о воспоминании говорящего. В третьем контексте употребляется форма 2 лица помните. В данном случае речь идет не только о воспоминании адресанта, но и побуждении адресата вспомнить. В последнем контексте употреблена форма прошедшего времени помнил, а значение лица выражено лексически каждый студент филфака.
Е. Гришковец саму операцию воспоминания иногда обозначает с помощью фразеологизмов, например: Ну, живет же за таким вот типовым окном Гера, со всем земным шаром, который застрял в его памяти у него в голове, и никак из этой головы и памяти не вылетит. Как сам
Гера из моей (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами). Эти фразеологические средства могут быть употреблены и как модусные. Ср.: застряли в моей голове, из памяти не вылетит.
Все средства выражения модуса «воспоминание», которые нам встретились, можно условно расположить на шкале между полюсами «хорошо, отчетливо помню» - «не помню». В качестве точки отсчета этом случае выступает помню, называющее только факт сохранения, удерживания в памяти, например: Помню, мы показывали наш спектакль в Челябинске, на каком-то маленьком фестивале студенческих театров (Е. Гришковец. Зависть).
В одних случаях воспоминания могут фотографически отражать события прошлого, являясь своеобразными воспоминаниями-фотографиями; но резкость снимка, то есть точность воспоминаний, бывает разной. Следовательно, можно говорить о разной степени припоминания. Неслучайно на этом регулярно акцентируют внимание персонажи рассказов Е. Гришковца, например: Они бьли приятные люди, поэтому про их семью мне трудно что-то вспомнить и что-то рассказать (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами). Контекстов, иллюстрирующих разную степень припоминания, в сборнике рассказов Е. Гришковца - 36%.
Персонажи нечасто предъявляют свои воспоминания как точные, например: Помню точно, что Михалыч, по его рассказам долго работал на пароме, где-то недалеко от Томска (Е. Гришковец. Михалыч). Акцент делается на неточности воспоминаний (11% от общего количества контекстов), например: 1) Но я помню родителей еще студентами. Это смутные воспоминания и, в основном, ночные (Е. Гришковец. Дарвин); 2) Людей, которые жили за лифтом, я не очень помню (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами). Фраза «я всего не запомнил» тоже указывает на оттенки припоминания, например: Он говорил еще полчаса, я всего не запомнил. Ср.: Удивительное дело! Я помню все лица и почти все имена жителей деревни Колбиха, хотя лично я там проводил не больше полутора месяцев в год (Е. Гришковец. 80 километров от города). Достаточно часто (10,6% от общего количества контекстов) персонажи упоминают о том, что не помнят. Например: 1) Не могу припомнить, как его звали (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами); 2) Как его звали, я не помню (Е. Гришковец. Михалыч). В данном случае средствами выражения являются, кроме ментальных предикатов вспомнить, припомнить, лексические средства смутные воспоминания, не очень хорошо, не точно и др. Следовательно, анализ материала позволяет согласиться с мыслью Н.П. Перфильевой о соотнесенности модусных категорий «воспоминание» и достоверности.
Показатели модуса «воспоминание», сообщающие о точности / неточности воспоминаний, пересекаются с такими элементами, как не могу забыть, не забывается, например: 1) Я не смогу вспомнить всех, с кем мне доводилось много лет работать. А вот жители Колбихи не забываются (Е. Гришковец. 80 километров от города); 2) Видимо, поэтому и не могут забыть ни одного лица, ни одного дома (Е. Гришковец. 80 километров от города). Конечно, данные показатели связаны не с параметром точности воспоминаний, а с параметром наличие / отсутствие в памяти. Однако, употребляя эти модусные показатели, говорящий акцентирует внимание на силе воспоминаний, ценности и эмоциональной значимости событий прошлого. Более того, не могу забыть - это то, о чем вроде бы нет необходимости вспоминать.
Таким образом, в рассказах Е. Гришковца показатели модусной рамки «воспоминание» не только называют ментальную операцию, но и часто содержат оценку воспоминаний Говорящим, связанную непосредственно со степенью припоминания информации.
Модусная рамка «воспоминание» в рассказах Е. Гришковца выражается часто с помощью наречий с временной семантикой: тогда, теперь, раньше, сейчас, никогда, навсегда, - что позволяет говорить о взаимодействии модусных категорий «воспоминание» и темпоральности, например: 1) Тогда я терпеть не мог бездельников и многих причислял к этой категории, не любил тех, кто пытался хвататься за все подряд, делать то одно, то другое, а в итоге не делал ничего (Е. Гришковец. И было сказано); 2) Жили мы тогда то в съемной маленькой квартире, то в общежитии (Е. Гришковец. Дарвин); 3) А особенно тогда, когда мы въехали в наш дом и в нашу квартиру, райончик был, ну, совсем не престижный (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами); 4) Раньше подобные дома называли «китайскими стенами» (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами). Оформление модуса «воспоминание» с помощью наречий тогда, раньше неслучайно: их семантика отражает, выражаясь словами Е.В. Падучевой, «отступ назад во времени». Они указывают на события, имевшие место до «момента речи», таким образом задают вектор ретроспекции.
Примеров с тогда в нашей выборке - 19%. Контекстов с наречиями сейчас, теперь в выборке значительно меньше - всего 4%, но и они намечают ретроспекцию, например: Только теперь я догадываюсь, какой трудной и несчастной была его жизнь и работа (Е. Гришковец. Михалыч). В данных контекстах для сейчас фоном являются раньше, тогда, даже если вербально не выражены, поскольку они выступают точкой отсчета: тогда - то есть не сейчас. Ср.: Это сейчас бы я смог более-менее
точно определить его возраст, а тогда даже сорокалетний человек мне казался бесконечно взрослым (Е. Гришковец. Mихалыч).
Относительно «момента речи» можно рассматривать и наречия никогда (ни в какое время) и навсегда (отныне и до самого далекого будущего, на всю жизнь). Эти контексты единичны, но неискусственны, например: 1) Больше я с Михалычем не разговаривал никогда. Но тогда я еще об этом не знал (Е. Гришковец. Mихалыч); 2) Я навсегда запомню, с какой грустью он это говорил и как при этом улыбался (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами). В данных контекстах с помощью наречий также намечен вектор проспекциии, отличие состоит только в том, что вектор направлен не из настоящего в прошлое, а из прошлого в будущее. С наречиями никогда и навсегда связана также оценка с точки зрения силы воспоминаний, эмоциональной значимости для говорящего вспоминаемого события на фоне цепи последующих событий.
Показатели модуса «воспоминание» не только вводят информацию, связанную с событиями, имевшими место в прошлом. О чем еще, кроме фактов, может вспоминать Говорящий?
Предметом воспоминания могут быть ощущения или состояние, оценка значимости события, например: 1) До сих пор, когда по телевизору показывают фильм, который мы впервые посмотрели в один из тех вечеров (ночей) мы с женой с удовольствием вспоминаем те ощущения (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами); 2) Недавно я вспомнил такое свое летнее состояние и сильно по нему поскучал (Е. Гришковец. Начальник); 3) Это был самый лучший Новый год в моей жизни (Е. Гришковец. Зависть). Как видно из иллюстративного материала, судя по последнему контексту, модус «воспоминание» может быть оформлен не только лексемами но и фразами. Хотя этот способ оформления у Е. Гришковца встречается редко, но мы проанализируем контекст. Говорящий выделяет это событие-воспоминание из ряда подобных, но следующих за ним, и акцентирует внимание на нем. Эта оценка стала возможна только спустя время, на фоне событий такого же рода. Таким образом, повествователь не просто вспомнил событие, но соотнес с рядом подобных.
Mодус «воспоминание» выражен здесь имплицитно: ментальный предикат частично заменяет аналитическая форма превосходной степени прилагательного.
В ряде случаев показатели модуса «воспоминание» сочетаются со словами, обозначающими эмоциональное отношение Говорящего к своим воспоминаниям, например: 1) Германа вспоминаю особо (Е. Гришковец.
Над нами, под нами и за стенами); 2) Песни все я вскоре знал, чуть ли не
наизусть. Но одну запомнил особенно, ее пели хором и обычно несколько раз за заседание (Е. Гришковец. Над нами, под нами и за стенами); 3) Я помню процесс выбора и помню все возможные варианты. Весело об этом вспоминать. Очень весело (Е. Гришковец. Дарвин); 4) Тот случай, ту историю вспоминать страшно (Е. Гришковец. 80 километров от города). Таким образом, можно говорить о скрытом взаимодействии операций воспоминание и оценка.
Подведем итоги. В художественном тексте, так же как и в мемуарной литературе, в качестве показателей модуса «воспоминание» доминируют предикаты, называющие ментальную операцию. Такие показатели не только вводят информацию, связанную с событиями в прошлом, но и могут отражать воспоминания, являющиеся ситуативно-фоновыми для группы людей. Кроме того, в некоторых случаях вместо ментального предиката в качестве средства выражения модуса «воспоминание» может выступать аналитическая форма превосходной степени. Модусная рамка «воспоминание» регулярно несет информацию о точности / неточности припоминания событий, при этом степень точности воспоминания в ряде случаев может выступать как критерий оценки значимости события. Сочетания показателей модуса «воспоминание» со словами, обозначающими эмоциональное отношение Говорящего к своим воспоминаниям, в некоторых контекстах эксплицируют взаимодействие модусных категорий «воспоминание» и оценочность. Средства выражения модуса «воспоминание» связаны с показателями категории темпоральности, которые позволяют проследить векторы проспекции и ретроспекции в тексте.
Литература
Гришковец Е. Следы на мне. М., 2007.
Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива). М., 1996.
Перфильева Н.П. Модус воспоминания : между истиной и ложью // Дискурс лжи и ложь дискурса. Новосибирск, 2012.
