CC BY
105
УДК 339.97
МОДЕЛИ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
О.Б. СКОРОДУМОВА, Г.Ф. РУЧКИНА
Рассматриваются теоретические модели национально-культурной идентичности, разработанные в отечественной социально-философской литературе в постсоветский период.
Ключевые слова: национально-культурная идентичность, цивилизационная идентичность, глобализация, деконструкция идентичности.
Анализ проблемы национально-культурной идентичности в России в условиях проявления кризисных явлений, обусловлен как внутренними перестроечными явлениями, приведшими к разрушению базовых структур на экономическом, политическом и культурном уровне, так и общемировой ситуацией, связанной с нивелирующим воздействием глобализации и общемировым экономическим кризисом.
Среди имеющихся подходов можно выделить несколько точек зрения. Первая исходит из установки присутствия в отечественной культурной традиции некоторых констант, базовых ценностей и черт национального характера, которые существенно не менялись на протяжении всего исторического развития российской культуры. С точки зрения данного подхода ни реформы Петра I, ни период строительства социализма, ни перестроечные и постперестроечные процессы не способны их искоренить.
Вторая точка зрения опирается на идею возможности обретения принципиально новой идентичности. Утверждение о кризисе наций и национального сознания в условиях глобализации приводит к убеждению о целесообразности разработки понятия «цивилизационная идентичность».
Третья точка зрения основана на постмодернистском подходе, который вводит понятие множественной идентичности. Рассматривая человека как постоянно трансформирующееся существо, отрицая наличие в его менталитете устойчивых опорных основ, постмодернистский подход отрицает возможность наличия единой идентичности. В данной статье проанализированы выделенные точки зрения, выявлены их ограничения и эвристические потенции для формирования национально-культурной идентичности в России.
Национально-культурная идентичность в контексте основных доминант традиционной русской культуры
Постоянный поиск собственной идентичности позволял сравнивать Россию с образом странника. Мировоззренческое странничество проявлялось и в традиции социального экспериментаторства как в период строительства социализма, так и в период так называемой перестройки. По мнению В. М. Межуева, проблема поиска культурной идентичности является актуальной и для современной России. «Западническая тема наряду со славянофильской (то, что западники считали отсталостью, славянофилы оценивали как самобытность), является центральной в истории русской общественной мысли» [1, с. 587-588].
Для характеристики специфики культурной традиции России достаточно большое значение имеет отношение к иерархии, власти, закону. В русской культуре наиболее сильным является общинное, коллективистское начало. Своеобразие коллективистских ценностей проявлялось в
том, что, сохраняя личную свободу и индивидуальные особенности, русский человек особо остро чувствовал потребность в цельности, в единстве. Эта потребность на социальном уровне выражалась через общинные структуры организации общества, в духовном плане — через идею соборности.
Второй особенностью понимания единства в русской культурной традиции является представление об индивидуальном многообразии его составляющих. Западное сознание опиралось на идею однообразия. Так, например, с точки зрения славянофилов, отличительной особенностью русского взгляда на всякий порядок, являлось совмещение личной самостоятельности с цельностью общего порядка. Мировая история показывает, что во многом особенности развития того или иного государства определяет характер национальной идеи. Для русской культурной традиции большое значение имела мессианская идея, отражающая мысль об особом статусе, избранничестве народа и его культуры. Но ее принципиальное отличие от понимания исключительности в иудейской и американской культурных традициях состоит в том, что она всегда опиралась на идею спасения всего человечества, исходя из традиции. Русская же философия трактовала мессианскую идею как особую судьбу России, чаще всего страдальческую, способную дать духовное просветление и освобождение другим народам.
Среди базовых черт, определяющих национально-культурную идентичность России можно выделить следующие:
• неопределенность самосознания, странничество, постоянный поиск идентичности;
• бинарный характер существования и развития;
• коллективизм сознания; отрицание принципа иерархии;
• отношение к власти и законам как внешнему чуждому элементу;
• установка на восприятие руководителя государства как защитника народа, противопоставление его бюрократическим структурам;
• универсалистский характер русского мессионизма.
Модель «цивилизационной идентичности»
Анализируя процессы формирования новой идентичности в культуре современной России, ряд исследователей, в частности Н.А. Хренов, И.Н.Ионов и др., считают наиболее адекватным введение понятия «цивилизационная идентичность» для выражения специфики происходящих изменений. Эвристичность термина «цивилизационная идентичность», по мнению Н. А.Хренова, обусловлена тем, что в нем фиксируются различные виды идентичности: гендерная, групповая, профессиональная, субкультурная, этническая, национальная, конфессиональная, культурная [2]. Учитывая глобализационные процессы, ведущие к нивелированию национального начала, снижению роли государства, стандартизации образа жизни и т.п., понятие «цивилизационной идентичности» позволяет уловить общие тенденции в развитии человеческого сообщества, в том числе и те изменения, которые связаны с национально-культурной идентичностью. Кризис национальной идентичности наблюдается повсеместно, носит глобальный характер, тем не менее, характер его протекания в различных регионах имеет специфические черты.
Особенностью современной ситуации в культурной жизни России в связи с широким распространением массовой культуры и ориентаций постмодернизма является формирование псевдоидентичности. Кроме того, на рубеже XX-XXI вв. в условиях глобализации происходит снижение роли идеологии. Ее место занимает религия. Этот процесс обусловлен тем, что по своей природе мировые религии и новые религиозные течения современности стремятся к ассимиляции национального начала в рамках общечеловеческих принципов. Религия при этом выступает как доминантный признак цивилизации, влияющий на трансформации коллективной идентичности. Теоретической основой цивилизационной идентичности является евразийский
проект. Ослабление государства и связанного с ним идеологического воздействия ведет к активизации глубинных архаических слоев русского менталитета, связанного с влиянием архетипов кочевников. Именно их улавливают евразийцы в ментальности русского человека. Евразийский подход позволяет объяснить и бинарность русского культурно-исторического типа, его противоречивое отношение к власти и государственности.
Необходимость анализа идентичности на базе понятия «цивилизационная идентичность» мотивируется также тем, что Россия объединяет множество этносов, каждый из которых имеет свою культурную традицию. Тем не менее, в рамках системы этносов, выделяется лидирующий, в терминологии Л.Гумилева - обладающий большей пассионарностью и сплачивающий и объединяющий остальные на основе религии или идеологии. Таким этносом был русский этнос. С разрушением марксистской идеологии ведущее положение занимает религия, а именно - православие. Необходимость укрепления православия как цементирующего фактора российской идентичности провозглашает и А. Панарин [3]. С его точки зрения, - христианско-православный архетип, который утрачен другими цивилизациями, играющий роль объединительного и стабилизирующего начала, в отличии от агрессивной языческой составляющей, является той единственной основой, которая может сыграть роль опоры в возрождении российской идентичности. Однако наряду с возрожденческими тенденциями в российском православии, наблюдается экспансия различного рода оккультных и мистических движений.
Поиск идентичности, мировоззренческие споры о собственной специфике и судьбе практически никогда не прекращался в России. Но в условиях разрушения идеологии он приобретает особо острые формы, демонстрируя амбивалентную идентичность. Это представляет серьезную угрозу для целостности российского общества. В свою очередь преодоление этой опасной тенденции возможно либо путем возврата идеологии («сползания к имперскому комплексу»), либо выработки новой цивилизационной идентичности на основе православия. Возникает конфликт между политикой и культурой. Политическая активность направлена на создание в России обычного национального государства. Развитие же культуры требует формирования России как особого типа цивилизации, а не придатка западной культуры.
Модель множественной идентичности
Еще одним вариантом интерпретации специфических процессов, связанных с формированием национально-культурной идентичности в современной России, является постмодернистский подход.
С точки зрения постмодернизма современная социокультурная ситуация принципиально отличается от предшествующих. Ее характерная черта — диффузии ценностей, отсутствие соответствия чему бы то ни было. Выбор ценностей зависит теперь от воли случая, что стирает все критерии в различии прекрасного или безобразного, истинного или ложного, доброго или злого. Политика, эстетика, сексуальные отношения и т. д. теряют критерии разграничения, тесно переплетаясь и порождая хаотическое нагромождение кодов. Парадоксальность постмодернистского видения мира состоит в том, что в своем стремлении к растворению «во всем» предметы, явления и отношения теряют свою специфику, а, следовательно, и отличительные признаки. Возникают новые феномены, отличающиеся крайней аморфностью: трансэстетика, транссексуальность, трансполитика. С точки зрения постмодернизма трансформируется важнейшая из культурных функций - символическая. Создавая символы, человек отражает в них свои ценности, идеи, мечты, но они носят симуляционный характер, не имея укорененности в том или ином этнокультурном типе сознания. По мнению постмодернистов, символ превращается в код. В отличие от символа, код выполняет функцию полного замещения объекта, при воспроизведении посредством кода утрачивается различие между оригиналом и копией. Коды порождают «гиперреальности». Это может быть система голографических образов, либо виртуальные миры, порожденные новыми информационными технологиями. Воздействие этих ми-
ров на сознание таково, что при определенных условиях возможно полное стирание граней между гиперреальностью и реальностью. Мир превращается в мир моделей, «симулякров», противоположность естественного и искусственного исчезает. Создание искусственного климата, возможности моделирования собственного тела и даже полное воспроизведение себя путем клонирования, изменение психологического образа через создание виртуальной личности или путем «вселения» в уже готовую аватару приводит к «растворению» личности в потоке сменяющихся образов. Репродуцирование политических доктрин, идеологий, религиозных сект приводит к их «переизбытку». Главным критерием их оценки становится экстравагантность. Сенсация любой ценой занимает место проверенной информации в сфере масс-медиа. Возникает и новая «трансэстетика» в искусстве. Символическая передача идей, переживаний, идеалов отходит в прошлое. Данный процесс приводит к смешению стилей, форм культуры (и антикультуры), эстетических концепций, к утрате границы между прекрасным и безобразным.
Продуцирование «симулякров» касается и сексуальной жизни. Сексуальная символика все чаще используется для достижения экономических и политических целей. Постмодернизм вводит понятие «транссексуальности», отражающее «растворение» сексуального влечения в калейдоскопе образов постмодернистской культуры. С точки зрения постмодернистской культурной парадигмы происходит смыкание сексуальности и политики: «транссексуальность и трансполитика объединяются. Политические программы и лозунги больше не обращаются к разуму избирателей, привлекая их логической стройностью своих доводов. Решающее значение приобретает апелляция к бессознательным реакциям, к воздействию на инстинкт. Продуцируемые образы распространяются по аналогии с воздействием вируса, т. е. внедряясь в человека независимо от его желания и изменяя жизнь вопреки его воле. Оказавшись в ситуации, когда «приемлемо все», человек теряет ориентиры. И на психологическом, и на биологическом уровне он не в состоянии решать, что для него хорошо, а что плохо. Отсутствие иерархической системы ценностей провозглашается фундаментальным свойством мира.
Трансформации путем метода деконструкции должны быть подвержены все элементы культуры и структуры социума. Если раньше имелась вера - сначала религиозная, потом научная, - которая давала представление о конечной цели, то теперь ее место занимают нетрадиционные культы, представляющие собой эклектическую смесь фрагментов мифологических систем, религиозных воззрений и научных данных. Игровая деятельность становится доминирующей во всех сферах культурной жизни. Она считается тем многограннее и эффективнее, чем более раскрепощена психика. Освобожденная от традиционных запретов психика получает возможность реализовать себя самым невероятным образом. Возникает новый тип сознания, где, подобно вспышкам молнии, интуитивные озарения переплетаются с догадками разума, наука включает в себя элемент религиозного мировоззрения, религия пользуется данными науки, высокая культура мирно сосуществует с массовой. Конструирование действительности становится основополагающим свойством человека.
Принцип конструирования распространяется и на идентичность. Возникает понятие «конструирования идентичности». С точки зрения В.Г. Федотовой становление постсоветской идентичности осуществляется в ее постмодернистской версии, для которой и традиционное и модернистское имеют одинаковое право на существование. Начавшиеся процессы модернизации России в XVIII-XIX вв. не получили завершения, будучи насильственно прерванными Октябрьской революцией 1917 г. Специфика российской ситуации состоит в том, что переход к эпохе постмодерна осуществляется скачкообразно, минуя определенные стадии модерна. «Постмодернизацию можно рассматривать как новый виток модернизации на основе культуры. Основанием для этого является то, что постсовременное не отрицает современность радикально, и постмодернизация, которую страны традиционного типа проходят вместо модернизации или продолжая незавершенную модернизацию, решает и ряд задач последней или оставляет их перед собой на потом. Постмодернизация дает возможность этим странам миновать некоторые этапы западного развития, особенно болезненные процессы смены идентичности на западную. Она совпадает вместе с тем с тенденцией перехода Запада к постсоветской (постиндустриальной, информационной стадии)» [4, с.45].
Анализируя проявление ориентаций модерна при формировании постсоветской идентичности, Г.Я Миненков [5] обращает внимание на то, что данный процесс протекает на основе религиозного возрождения. Происходит поиск конкретных социальных форм, которые способствовали бы активному использованию символики традиционной культуры. При этом ставится задача формирования нового субъекта - носителя трансформируемой идентичности. Выход за пределы традиционной для исследования идентичности проблемы «Восток-Запад» позволяет формировать разные версии модерна и постмодерна с разными культурообразующими основаниями, в том числе и религиозными. С точки зрения Г Я. Миненкова, необходима рационализация российской национально-культурной идентичности, ее радикальная демифологизация и демистификация.
Современное состояние постсоветской идентичности имеет симуляционный характер. Происходит в определенном смысле соревнование проектов идентичности. Тем не менее существует опасность политизации одного из проектов выдвижения его в качестве доминирующего, что может привести к серьезным последствиям к выбору «между прошлым и будущим, между жизнью и смертью» в терминологии автора. Выходом из этой ситуации может быть обращение на базе христианства к новой идентичности Европы. Как утверждает Г Я Миненков, наиболее чутко тенденции в трансформации европейской идентичности уловил Ж. Деррида. Европейскую культурную идентичность нельзя понимать как что-то застывшее, сформировавшееся. Наряду с античностью существенными для Европы являются ее еврейские корни. Подлинная культура находится в постоянном поиске своей сущности и своего отличия. Сохранение европейской идентичности возможно только при условии ее постоянного изменения. Речь идет не об изменении европейской идентичности как целого, а индивидуально для каждого индивида. Каждый становится европейцем по-своему в процессе взаимодействия с общечеловеческим культурным фоном, с учетом всего многообразия Другого. Эта установка, по мнению Г Я. Миненкова, продуктивна и для процесса формирования постсоветской идентичности.
При всем многообразии подходов к проблеме национальной идентичности решающее значение, на наш взгляд, должен иметь исторический социокультурный контекст. Практика поиска самоопределения России показывает, что, несмотря на глобализационные процессы, попытки постмодернистской деконструкции национального наследия, традиционные базовые ценности российской культуры играют существенную роль и в осмыслении собственного места в современной мире, и в стремлении выработать национальную модель информационного общества, на новой технологической основе сохранить наследие русской культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Межуев В.М. Российская цивилизация — утопия или реальность? // Постиндустриальный мир в России. - М., 2001.
2. Хренов Н.А. Художественная воля в контексте цивилизационной идентичности // Искусство и цивилизационная идентичность. - М.: Наука, 2007.
3. Панарин А. Выбор России: Между атлантизмом и евразийством // Цивилизации и культуры. - М., 1995. -Вып. 2.
4. Федотова В. Г. Модернизация «другой Европы». - М.: ИФРАН, 1997.
5. Проблема религиозно-культурной идентичности в русской мысли XIX-XX вв.: современное прочтение / Автор-составитель Г. Я. Миненков. - Минск: БГУ, 2003.
THE MODELS OF NATION-CULTURAL IDENTIFY IN THE CONTEMPORARY RUSSIAN
SOCIAL-PHILOSOPHICAL COGNITION
Skorodumova O.B., Ruchkina G.F.
The theoretical models of nation-cultural identity developed by Russian philosophers and sociologists in post-Soviet period are studied.
Key words: National and cultural identity, civilization identity, globalization, the deconstruction of identity.
Сведения об авторах
Скородумова Ольга Борисовна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1982), доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии РГСУ, член Российского философского общества, автор 50 научных работ, область научных интересов - философия культуры, философия науки и техники.
Ручкина Галина Филипповна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1959), кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой философии, социологии и политологии МИРЭА (ТУ), член Российского философского общества, автор более 50 научных работ, область научных интересов - социальная философия.
