CC BY
24
УДК 811.512.156
МОДЕЛЬ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ПРОСТЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ТУВИНСКОМ ЯЗЫКЕ
© Н. Ч. Серээдар
Тувинский институт гуманитарных, прикладных социально-экономических исследований Россия, Республика Тыва, 667000 г. Кызыл, ул. Салчака Тока, 3а.
Тел: +7 (923) 383 71 13.
Email: sereedar.62@mail.ru
В статье рассматриваются способы выражения, значения предиката и субъекта в модели принадлежности элементарных простых предложений в тувинском языке. В работе проанализированы точки зрения тюркологов о происхождении аффикса -ныы. Показана специфика ее употребления, а также семантические и парадигматические варианты модели.
Ключевые слова: элементарное простое предложение, модель, субъект, предикат, парадигматический вариант, настоящее время, прошедшее время, будущее время, аффикс, местоимение, имя существительное.
Основной задачей в расках настоящей статьи является рассмотрение модели элементарного простого предложени {^ош №ныы (сор)}, описывающей пропозицию 'принадлежность лица, объекта к кому-нибудь или к чему-нибудь'.
Структурно-семантические модели простого предложения описываются на материале тувинского [1], алтайского [2, 3], шорского [4, 5], хакасского [6, 7], карачаево-балкарского [8-11], уйгурского [12], башкирского [13] и других тюркских языков. Результаты конкретных исследований моделей местонахождения, наличия /отсутствия и количества в тюркских языках Сибири обобщены в работе Н. Ч. Серээдар, Е. К. Скрибник и М. И. Черемисиной [14].
Под этим углом зрения были изучены предложения хантыйского языка [15], велось исследование мансийского языка [16, 17].
По М. И. Черемисиной, основной синтаксической единицей является элементарное простое предложение (ЭПП). ЭПП как языковая сущность недоступно прямому наблюдению, поэтому его записывают в виде моделей, в которых отражается понимание исследователем структурно-семантического устройства этих языковых объектов. Модель ЭПП фиксирует необходимые компоненты синтаксической единицы, которые представляются с помощью традиционных «символов классов слов». План выражения ЭПП можно представить в виде структурной схемы. Планом же содержания ЭПП является пропозиция — абстракция, которая соответствует смыслу предложения как знака языка [18].
Под формальной структурой модели элементарного простого предложения со значением принадлежности понимается грамматические отношения между субъектом и предикатом. Содержательной структурой предложения мы называем смысловые отношения между субъектом и предикатом. В описываемой группе конструкций субъект выражается существительным в именительном (по другой терминологии — в неопределенном) падеже N1^ а предикат выражается именами существительными и притяжательными местоимениями — ^ныы..
Модель принадлежности элементарных простых предложений описывает принадлежность объекта субъекту, имя которого принимает аффикс =ныы/=нии.
В тюркских языках существует специфическая форма местоимений, при помощи которой передается значение притяжательных местоимений других языков. Она образуется от личных местоимений, стоящих в родительном падеже, путем прибавления к ним дополнительно словообразовательного аффикса -кы /-ки, употребляемого обычно для образования производных прилагательных. Такую специфическую форму личных местоимений следует называть притяжательной формой личных местоимений. Притяжательная форма личных местоимений отличается от формы родительного падежа этих местоимений не только по своей морфологической структуре, но и по своему значению и употреблению. Она употребляется в речи самостоятельно, заменяя собой определяемые ею существительные, тогда как местоимение, стоящее в родительном падеже и не имеющее дополнительного аффикса -кы/-ки, употребляется всегда вместе со своим определяемым. В тех случаях, когда необходимо передать притяжательную связь не в атрибутивной, а в предикативной форме, обычно употребляется данная категория местоимений. Например, эта книга моя по-татарски может быть передано в виде бу китап ми-неке, эта тетрадь твоя — по-башкирски был дэфтэр хинеке, эта лошадь его — по-азербайджански — бу ат онунки, «этот колхоз наш» — по-киргизски — бу колхоз биздики, эта книга ваша — по-тувински — бо ном силернии, эта корова их — по-хакасски пу тек оларнии. В башкирском, казахском, ногайском и во многих других тюркских языках данная форма местоимений образуется так же, как и в татарском, но в каждом — соответственно фонетике этого языка; в тувинском, шорском и некоторых других языках она образуется как в хакасском языке [19].
В карачаево-балкарском языке ныкъы/=ники, =^къу/=нюкю квалифицируются примерно одинаково. Так, И. Х. Ахматов считает их сложными аф-
228
ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
фиксами, служащими для выражения принадлежности и являющимися синонимичными оформленному родительному падежу. М. А. Хабичев пишет, что «имя в сочетании аффиксом =ныкъы выражает отношения абстрактной принадлежности, не указывая на предмет обладания». Для словоформ с указанными аффиксами характерно употребление в подлежащ-ной и предикативной функциях, причем превалирует последняя функция.
В шорском языке данный аффикс выглядит таким образом: -ныйы: по мылтык менийи (ОПВ) — это ружье - мое. В алтайском языке данную семантику выражает родительный падеж — тын. Например, борук]аанактын - шапка бабушкина.
Таким образом, из материалов других тюркских языков видно, что данный аффикс тюркский, а из тюркских языков Сибири, как в тувинском: ол ном силернии, в хакасском языке данный аффикс выглядит так же: пу тек оларнии.
Эта форма большей частью употребляется как сказуемое. При таком употреблении она передает так называемую абстрактную принадлежность без указания предмета обладания.
В тюркологической литературе происхождение аффикса =ныы//=нии объясняется слиянием двух самостоятельных формантов: аффикса притяжательного падежа =ныц// =ниц с словообразовательным аффиксом =кы//=ки, употребляемым при образовании относительных прилагательных от основ, обозначающих время и пространство.
В тувинском языке аффикс =ныы имеет три двойные пары звуковых вариантов: =ныы//=нии, =нуу//=нYY; =дыы//=дии, =дуу//дYY; =тыы//=тии, =туу//=тYY. в «Граматике тувинского языка» данный аффикс называют притяжательной формой существительного. В «Грамматике тувинского языка» об употреблении существительного с аффиксом =ныы//=нии в качестве предиката объясняется так, что смысловое значение второго компонента иза-фетного сочетания известно из контекста, вместо полного изафетного сочетания употребляется только его первый компонент, который принимает особую форму [20].
Модель {^ош ^ ныы (сор)} в тувинском языке представлена широко. Но наш материал показал, что не все информанты используют предложения по этой модели. Выражение разных отношений у данной модели уже, чем у модели {^ош ^лыг (сор)}. Модель {^ош N =ныы (сор)} можно назвать моделью принадлежности; она выражает принадлежность объекта субъекту, имя которого принимает аффикс =ныы/=нии. В данной модели в качестве субъекта в основном употребляются неодушевленные имена существительные.
В процессе жизни между людьми складываются различные отношения: отношения родства, дружбы, вражды, подчиненности и т.д. Для выражения подобных отношений в языке используются предложения с принадлежностными предикатами.
Такие предложения мы делим на несколько подгрупп: а) предложения, обозначающие родственные отношения; б) предложения, обозначающие социальные (отношения); в) предложения, обозначающие принадлежность объекта субъекту и др.
Как мы отмечали, семантические группы не так широки, как у модели {N Nom N-лыг (сор)}. Когда употребляются одушевленные имена существительные, то очень редко могут выражаться родственные отношения между людьми: отчуждение родственных отношений или пренебрежение говорящего к тому, что говорит, иногда как отношения «обладания» противниками. Например, Бирээзи кымныц оглул? Сул-демнии-дир — Один из них чей сын? (букв. Сулдема); анай-кыстыц оглу сээции эвес ышкажыл, дуцмам — Сын Анай-кыс, оказывается, не твой, братишка; Ынчаарга кымныыл? — Достак-оолдуу ыйнаан — Тогда чей? Видимо, Достак-оола; Бо чуу оглуцар апаарды? Соскарныы ышкажыл — Это чей же сын? букв. Соскара же. Из контекста видно, что речь идет о сыне Соскара. На наш взгляд, для данной модели не характерно обозначение родственных отношений. Одушевленные имена существительные редко употребляются в качестве предиката, поскольку имеет утвердительное значение. Очень часто данная модель употребляется в диалогах.
В позиции субъекта в основном — только неодушевленные имена существительные, очень редко со специфическим значением — одушевленные имена существительные. Например: Уш улуг ак вг — Мацгыр чейзецнии биле ооц тврелдери=нии — Три большие белые юрты — чейзен=овы Мангыр и его родственник=овы (=принадлежат чейзену и его родственникам); Боо болза, шынап-ла, кожай=ныы — Ружье, действительно, кулака (кулак=ово); Тараа-лац швлдер база колхоз=туу — Хлебные поля тоже колхоза (колхозные).
В качестве субъекта иногда выступают имена существительные, обозначающие животных. Например: Мээц он шаачувемниц чартыы базаколхоз=туу, акым (Э.Донгак) — Брат! Половина моего скота тоже колхоза (колхозные);Бисте ынчамалкайдабоор ийик. Бай садыгжы ээвистии ыйнаан; Охай! Кай, Чамзы камбы-ныы ышкаш чул?; ол мал шынында колхозтуу-даа бол... (К. Кудажы); Ботургандоругаътты чежипэк-кел, ачамныы-дыр; Былгырган аът бодунуу болган.
В качестве субъекта редко употребляются абстрактные имена существительные: Сээц чацыц авацныы-дыр — Твой характер как у твоей мамы; Эрге-чагырга чоннуу - Власть принадлежит народу (букв. Власть - народу).
Необходимо отметить, что такая категория притяжательных форм может быть образована в тувинском языке не только от личных, но и от указательных местоимений, а также и от существительного и любой субстантивированной части речи. Например: Бо трактор колхозтуу — Этот трактор колхоза, т.е. колхозный, принадлежащий колхозу, Бо бажыц Ооржактарныы - Этот дом Ооржаков, т.е. принадлежит Ооржакам и т.п. Они имеют такую
же морфологическую структуру, как и притяжательные формы местоимений. По своей семантике и употреблению в предложении они полностью эквивалентны притяжательным формам местоимений.
В позиции предиката используются притяжательные местоимения: мээ=ции 'мой', сээ=ции 'твой', оо=цуу 'его', бис=тии 'наш', силер=нии 'ваш', олар=ныы 'их', бодуц=нуу 'свой', а также собственные и нарицательные имена существительные. Например: Шыяа, МврYн-ХYЛYк, ам-на мээции болуп-тур сен аа (Тыва) - Так, Морун-Хулук, теперь ты будешь моим. В этом предложении медведь хочет съесть человека: Ынчан он муц акша шацнал бистии болур - Тогда десять тысяч денег премиальных будут нашими; Ол аът бодунуу болган - Тот конь оказался своим; Ол аът кымныы боор, ады-рам? (К. Кудажы) - Тот конь чей же, так? Притяжательное местоимение в 3-м лице имеет оттенок пренебрежения: Бо алдын була тавак мооцуу болганы ол-дур ийин - Эта золотая тарелка принадлежит ему (букв. Это золотая тарелка его).
Личные местоимения употребляются в роли сказуемого только в притяжательной форме, а в родительном падеже редко употребляются в качестве сказуемого: Двв ол ак бажыц бистии. БYгY-ле ЧYве оларныы (Тыва дылдьщ еередилге ному) - Тот белый дом наш. Все это принадлежит им; Бир мвврей мээции болду - Один конкурс, оказывается, стал моим.
Мы будем рассматривать парадигматические варианты модели {^ош ^ныы (сор)}. В данной модели связка представлена глаголом бол= 'быть'. Для выражения прошедшего времени - форма причастия прошедшего времени: бол=ган, отрицательная форма глагола - бол=ба=ан. Форма недавнопрошедшего времени глагола - бол=ду, форма причастия будущего времени - бол=ур.
Особым средством выражения временных значений в тувинском и в других тюркских языках в некоторых типах предложений является использование частицы (энклитики) -дыр, восходящей к глаголу тур=, которая присоединяется к предикату, выраженному именем существительными притяжательным местоимением: Ол ном мээции-дир — Та книга моя.
Рассмотрим особенности выражения значения времени в конкретных типах предложений. Значение настоящего времени данных предложений выражается нулевой связкой. В настоящем времени данная модель употребляется без связки. Например: Бо мээции ийин (К.Аракчаа) - Это — мое; Это принадлежит мне. В прошедшем и будущем временах употребляется связка бол= с помощью окончания прошедшего времени =ган, =ды: бол=ган, бол=ду и с помощью окончания будущего времени =ур: бол=ур. Например: прош. вр.: Ол Анай-кыстыы болган - Оно принадлежало Анай-кыс (букв. Оно было Анай-кысово); Бир мвврей мээции болду-ла, хаан - Один спор стал моим, хан; Сээции болурунда-
ла болду (ам даарта хYрежир эвес бис бе! - (Он) стал твоим-то твоим (но завтра мы должны бороться!). В будущем времени употребляется связка бол=. Например: Кеш мээции болур ужурлуг -Шкура должна быть моей; Бо бичиин ногаан шо-кары — хады торгазы-дыр. А кызыл шокар торгалар — шивинии, кызыл чалаалыг кара торгалар — дыт-тыы болур чоор - Вот этот маленький — дятел березы. А красно-пестрые дятлы — принадлежат ели, черные дятлы будут принадлежать лиственнице.
В тувинском языке в качестве предиката употребляется имя существительное в родительном падеже, но таких примеров мало. Например: А бо дээрге Чадаана XYрээзиниц башкызы Чамзы камбы-ныц ЧYве - А вот это принадлежит камбы по имени Чамзы из монастыря Чадана. В этом предложении частица ЧYве придает предложению законченный смысл. В основном информанты тоже предпочитали форму М=ныы, а не N=ныц в качестве предиката. В устной речи некоторыми информантами употребляется имя существительное в родительном падеже ^ныц, но это - неполные предложения, которые используются в диалоге: — Бо кымныц орнул? — Мээц; Кымныц оглу сен? — Намгайныц. На наш взгляд, это - неполные предложения, где опущены имена существительные орнум, оглу.
Таким образом, семантика этой модели - утверждение о том, что объект, названный актантом-подлежащим ^ош, принадлежит лицу (объекту) ^ныы. Эта модель имеет утвердительное значение. Данная специфическая форма -М=ныы, выражающая притяжательность, характерна не только для местоимения, но и для других частей речи. Она присутствует и в других тюркских языках.
ЛИТЕРАТУРА
1. Серээдар Н. Ч. Основные типы предложений с именным сказуемым в тувинском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1995, 21 с.
2. Тыбыкова А. Т. Исследования по синтаксису алтайского языка: Простое предложение. Новосибирск, 1991, 225 с.
3. Байжанова Н. Р. Базовая структурная схема элементарного простого предложения N Vf в алтайском языке: автореф. дис. ... канд.филол.наук. Новосибирск, 1999. 22 с.
4. Телякова В. М. Простое предложение в шорском языке (в сопоставлении с русским): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1994. 22 с.
5. Невская И. А. Типология локативных конструкций в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Новосибирск, 1997. 45 с.
6. Чертыкова М. Д. Глаголы говорения в хакасском языке (системно-семантический аспект): дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1996.
7. Чугунекова А. Н. Глаголы движения и формируемые ими модели простого предложения (на материале хакасского языка): дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 1998.
8. Ахматов И. Х. Структурно-семантические модели простого предложения в современном карачаево-балкарском языке. Нальчик, 1983, 359 с.
9. Додуева А. Т. Формально-семантические модели простых предложений с предикатами движения в карачаево-балкарском языке: автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1997. 18 с.
230
ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
10. Кетенчиев М. Б. Структурно-семантическая организация простого предложения в карачаево-балкарском языке. М.: Проматур, 2010, 274 с.
11. Хуболов С. М. Формально-семантические модели одноместных фразеологизированных предложений в карачаево-балкарском языке: автореф. дис. ... канд.филол.наук. Нальчик, 1997. 22 с.
12. Абдуллаев С. Н. Модели простого предложения в современном уйгурском языке // Предложение в языках Сибири. Новосибирск, 1989. С. 36-46.
13. Тикеев Д. С. Исследования по синтаксису простого предложения современного башкирского языка: автореф. дис. ... док-ра филол. наук. Уфа, 1999.
14. Серээдар Н. Ч., Скрибник Е. К., Черемисина М. И. Структурно-семантическая организация предложения наличия, локализации, количества и отсутствия в тюркских языках Южной Сибири. Новосибирск, 1996.
15. Соловар В. Н. Парадигма простого предложения в хантыйском языке (на материале казымского диалекта). Йошкар-Ола, 2009.
16. Скрибик Е. К. К описанию системы моделей простого предложения в мансийском языке // Системность на разных уровнях языка (на материале языков Сиири). Новосибирск, 1999.
17. Якушко Г. Т. Модели простого предложения с глагольным сказуемым (на материале мансийского языка): дис. .канд. филол. наук. Новосибирск, 1997.
18. Черемисина М. И. О системности в сфере моделей предложения // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск, 1995. Вып. 1. С. 54-66.
19. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Морфология, II. М., 1956.
20. Исхаков Ф. Г., Пальмбах А. А. Грамматика тувинского языка. Фонетика. Морфология. М., 1961.
Поступила в редакцию 25.02.2015 г.
ISSN 1998-4812
BecTHHK EamKHpcKoro yHHBepcureTa. 2015. T. 20. №1
231
POSSESSIVE MODEL IN ELEMENTARY SIMPLE SENTENCES IN THE TUVINIAN LANGUAGE
© N. Ch. Sereedar
Tuva Institute of Humanities, Applied Social and Economic Research 3a Salchak Toka St., 667000 Kyzyl, Tyva Republic, Russia.
Phone: +7 (923) 383 71 13.
Email: sereedar.62@mail.ru
The methods of expression, predicate and subject meanings in the possessive model in elementary simple sentences of the Tuvi-nian language paper are considered in the article. The opinions of turkologists about the origin of the affix -nyy are considered. In Turkic languages, there is a special form of pronouns to express the possessive meaning of pronouns in other languages. This form is derived from personal genitive pronouns plus extra derivational affix -ky/-ki and normally is used to form derivative adjectives. This specific form of personal pronouns should be referred as the possessive form. This form of personal pronouns differs from the genitive of these pronouns not only in its morphological structure, but also in meaning and usage. It is independent in speech and replaces determinatum, whereas the genitive pronoun without -ky/ki affix is always used with its determinatum. When one should express the possessive meaning in the predicative instead of attributive form, this type of pronouns is usually used. Specifics of this model usage are shown. Semantic and paradigmatic variants of this model are analyzed. Finer formulations of this model are found: kin relations disposal, speaker disregard to the speech subject, sometimes the opponent "possession". Common Turkic origin of the -nyy affix is demonstrated, as well as the similarity between Tuvinian and Khakas affixes. The peculiarities differing the model with the -nyy affix from the -nyn are shown.
Keywords: elementary simple sentences, model, subject, predicate, paradigmatic variants, present tense, past tense, future tense, affix, pronouns, nouns.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Sereedar N. Ch. Osnovnye tipy predlozhenii s imennym skazuemym v tuvinskom yazyke: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Novosibirsk, 1995,
2. Tybykova A. T. Issledovaniya po sintaksisu altaiskogo yazyka: Prostoe predlozhenie [Study on the syntax of the Altai language: simple sentence]. Novosibirsk, 1991,
3. Baizhanova N. R. Bazovaya strukturnaya skhema elementarnogo prostogo predlozheniya N1 Vf v altaiskom yazyke: avtoref. dis. ... kand.filol.nauk. Novosibirsk, 1999.
4. Telyakova V M. Prostoe predlozhenie v shorskom yazyke (v sopostavlenii s russkim): avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Novosibirsk, 1994.
5. Nevskaya I. A. Tipologiya lokativnykh konstruktsii v tyurkskikh yazykakh Yuzhnoi Sibiri (na materiale shorskogo yazyka): avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. Novosibirsk, 1997.
6. Chertykova M. D. Glagoly govoreniya v khakasskom yazyke (sistemno-semanticheskii aspekt): dis. ... kand. filol. nauk. Novosibirsk, 1996.
7. Chugunekova A. N. Glagoly dvizheniya i formiruemye imi modeli prostogo predlozheniya (na materiale khakasskogo yazyka): dis. ... kand. filol. nauk. Novosibirsk, 1998.
8. Akhmatov I. Kh. Strukturno-semanticheskie modeli prostogo predlozheniya v sovremennom karachaevo-balkarskom yazyke [Structural-semantic model of a simple sentence in the contemporary Karachai-Balkar language]. Nal'chik, 1983,
9. Dodueva A. T. Formal'no-semanticheskie modeli prostykh predlozhenii s predikatami dvizheniya v karachaevo-balkarskom yazyke: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Makhachkala, 1997.
10. Ketenchiev M. B. Strukturno-semanticheskaya organizatsiya prostogo predlozheniya v karachaevo-balkarskom yazyke [Structural-semantic organization of a simple sentence in the Karachai-Balkar language]. Moscow: Promatur, 2010,
11. Khubolov S. M. Formal'no-semanticheskie modeli odnomestnykh fTazeologizirovannykh predlozhenii v karachaevo-balkarskom yazyke: avtoref. dis. ... kand.filol.nauk. Nal'chik, 1997.
12. Abdullaev S. N. Predlozhenie v yazykakh Sibiri. Novosibirsk, 1989. Pp. 36-46.
13. Tikeev D. S. Issledovaniya po sintaksisu prostogo predlozheniya sovremennogo bashkirskogo yazyka: avtoref. dis. ... dok-ra filol. nauk. Ufa, 1999.
14. Sereedar N. Ch., Skribnik E. K., Cheremisina M. I. Strukturno-semanticheskaya organizatsiya predlozheniya nalichiya, lokalizatsii, kolichestva i ot-sut-stviya v tyurkskikh yazykakh Yuzhnoi Sibiri [Structural-semantic organization of sentences of presence, location, quantity and absence in the Turkic languages of Southern Siberia]. Novosibirsk, 1996.
15. Solovar V N. Paradigma prostogo predlozheniya v khantyiskom yazyke (na materiale kazymskogo dialekta) [The paradigm of a simple sentence in Khanty language (based on Kazym dialect)]. Ioshkar-Ola, 2009.
16. Skribik E. K. Sistemnost' na raznykh urovnyakh yazyka (na materiale yazykov Siiri). Novosibirsk, 1999.
17. Yakushko G. T. Modeli prostogo predlozheniya s glagol'nym skazuemym (na materiale mansiiskogo yazyka): dis. .kand. filol. nauk. Novosibirsk, 1997.
18. Cheremisina M. I. Yazyki korennykh narodov Sibiri. Novosibirsk, 1995. No. 1. Pp. 54-66.
19. Issledovaniya po sravnitel'noi grammatike tyurkskikh yazykov. Morfologiya, II [Studies on the comparative grammar of the Turkic languages. Morphology, part 2]. Moscow, 1956.
20. Iskhakov F. G., Pal'mbakh A. A. Grammatika tuvinskogo yazyka. Fonetika. Morfologiya [Grammar of the Tuvinian language Phonetics. Morphology]. Moscow, 1961.
Received 25.02.2015.
