CC BY
262
УДК 111.12 : 316.346.2 - 055.1
Е. А. Потехина
Модель «мужчина нового типа - метросексуал» как альтернатива гегемонной маскулинности
В статье рассматривается концепт «маскулинность» и его формы в культуре, сопоставляются традиционная (гегемонная) маскулинность и ее альтернативы, в частности, метросексуальность как феномен, характерный для мегаполиса, и ретросексуальность как менее радикальный вариант традиционной маскулинности.
The article considers the concept of masculinity and its forms in culture, the author comparing traditional (hegemonic) masculinity and its alternatives, in particular, metrosexuality as a typical phenomenon of metropolitan cities, and retrosexuality as a less radical version of traditional masculinity.
Ключевые слова: маскулинность, гегемонная маскулинность, альтернативная маскулинность, метросексуал, ретросексуал, культурная модель.
Key words: masculinity, hegemonic masculinity, alternative masculinity, metrosexual, retrosexual, cultural model.
На протяжении европейской истории представления людей о природе и роли гендерных различий постоянно менялись: от античности до наших дней европейская философская и общественно-политическая мысль прошла несколько последовательных этапов формирования идей о сущности и соотношении феминного и маскулинного. Тем не менее именно мужчины на протяжении веков были господствующей силой общества, а нормативный канон маскулинности и образ «настоящего мужчины», как и прочие высшие ценности, идеализировался и абсолютизировался в культуре, складываясь во многом под влиянием существующей в обществе совокупности стереотипов.
Термин «маскулинность» включает в себя, с одной стороны, совокупность поведенческих и психических свойств и особенностей, объективно присущих мужчинам, в отличие от женщин; с другой -социальные представления, установки и верования о том, как должен вести себя мужчина; систему предписаний, имеющих в виду идеального, «настоящего» мужчину, нормативный эталон «мужчинности» [4, с. 197].
© Потехина Е. А., 2015
Согласно теории австралийского социолога Рейвин Коннелл (цит. по 8, с. 251-280), в любом обществе существует несколько типов маскулинности, и на вершине иерархии мужского сообщества находится так называемый тип гегемонной (или доминантной) маскулинности. Для мужчин этого типа характерны культ силы в обращении с женщинами и подчиненными мужчинами, стремление утвердить над ними власть, высокая «достижительность», неэмоциональность. Российский учёный Игорь Семенович Кон рассматривает гегемонную маскулинность не как свойство отдельно взятых мужчин, а как социокультурный «нормативный канон», на который ориентируются мужчины и мальчики, даже если их собственные свойства ему не соответствуют [3, с. 8]. Гегемонная маскулинность отражает существующее в том или ином обществе понятие «настоящего мужчины» и реализуется в отношениях с женщинами или другими менее престижными формами маскулинности («ненастоящими мужчинами»). Ссыласясь на исследования Р. Брэннона (1976), Кон приводит четыре принципа, или нормы, традиционной маскулинности:
• «без бабства» («no sissy stuff») - мужчина должен избегать всего женского;
• «большой босс» («the big wheel») - мужчина должен добиваться успеха и опережать других мужчин;
• «крепкий дуб» («the sturdy oak») - мужчина должен быть сильным и не проявлять слабость;
• «задай им жару» («give 'em hell») - мужчина должен быть «крутым» и не бояться прибегать к насилию [5, с. 76].
Из сказанного явствует, что истинная маскулинность рассматривалась как полная противоположность женственности со всеми традиционно приписываемыми ей атрибутами: мягкостью, гибкостью, уступчивостью, вследствие чего долгое время в культуре господствовала идея бинарной оппозиции феминного и маскулинного.
Тем не менее начиная с 1970-х гг. начали много говорить и писать о «кризисе маскулинности» и размывании гендерных канонов. В связи с растущей эмансипацией женщин, всё большей включенностью их в социально-экономическую жизнь общества, сокращением статусных и позиционных различий между мужчинами и женщинами в пользу последних, с принятием женщинами многих «традиционно мужских» качеств и, соответственно, возникновением конкуренции в общественной жизни между мужчинами и женщинами стало очевидно, что идеология традиционной маскулинности больше не соответствует изменившимся условиям. Стали появляться представления о
том, что столь жестко культивируемый идеал «настоящего мужчины» требует радикального переосмысления в сторону меньшей категоричности, а попытки мужчин следовать ему вопреки своим природным склонностям с целью удовлетворить требования социума и не превратиться в «аутсайдера» попросту вредны для их же физического и психического здоровья.
В 1974 г. психолог, сторонница феминистского движения профессор Сандра Бем в своей книге «Линзы тендера» выдвинула идею «психологической андрогинности», описывая принципы поведения мужчин и женщин, сочетающие в себе признаки, характерные для разных ген-дерных ролей. Она предположила, что андрогинность может стать решением проблемы традиционно жесткой гендерной дихотомии, суть которой исследователь усматривала, в частности, в том, что
«различия между мужским и женским привносятся в общественную жизнь настолько экстенсивно, что тем самым осуществляется скрытая подмена: практически любой аспект культуры, любой аспект человеческого опыта предстает перед нами в неразрывной связи с половыми особенностями - касается ли это стиля одежды, социальных ролей или даже способов выражения чувств и реализации сексуального влечения» [1, с. 34].
Неслучайно представители средств массовой информации усматривали в стиле унисекс эпохи 1960-х гг. средство утверждения нового типа маскулинности - шаг, ведущий к размыванию границ гендерных категорий. Идеология стиля унисекс подразумевала, что одежда должна быть сама по себе настолько нейтральна, чтобы носящий ее мог самостоятельно регулировать свое гендерное поведение. Подобная мода позволяет индивидууму свободно выражать себя, выступать в качестве «мужчины» или «женщины» новым, непредсказуемым образом, бросая тем самым вызов традиционной бинарной гендерной структуре. И в настоящее время продолжается процесс маскулинизации женской и феминизации мужской моды1.
В связи с ослаблением поляризации гендерных ролей представляется вполне закономерной вслед за появлением всё большего числа «маскулинизированных» женщин и тенденция к «феминизации» некоторой части мужского сообщества. Очевидно, что мужская мода сегодня переживает мощную трансформацию, отражая изменения в обществе, произошедшие из-за пересмотра самого понятия мужской сексуальности и гендерной идентичности.
1 Здесь и далее мода понимается как временное господство определённого стиля в различных сферах культуры, как то: стиль одежды, идеи, поведение, этикет, образ жизни, искусство, литература, развлечения и т. д., который популярен в обществе в определённый период.
На этом фоне вполне закономерным представляется появление «мужчин нового типа» - метросексуалов. Впервые на улицах больших городов их «обнаружил и идентифицировал» в начале 1990-х гг. британский журналист и писатель Марк Симпсон. В 1994 г. он анонсировал в газете «Индепендент» свою книгу «Маски самца: мужчины разыгрывают мужественность», в которой исследовал кризис мужского самосознания. Симпсон описал «новую породу мужчин», в большом количестве встречающихся в престижных районах и в центре мегаполиса. Они выглядят так, словно сошли со страниц модных глянцевых журналов. Термин «метросексуал» соединил в одном слове эпитеты «столичный» (англ. metropolitan) и «сексуальный» (англ. sexual) и служил для обозначения современных мужчин любой сексуальной ориентации, имеющих ярко выраженный эстетический вкус и тратящих подчас много времени и денег на совершенствование своего внешнего вида и образа жизни.
Что включает в себя данная культурная модель? В статье «Знакомьтесь: метросексуал» автор термина Марк Симпсон поясняет: типичный метросексуал - молодой мужчина, гедонист, располагающий деньгами, которые может свободно тратить. Его кредо - разносторонность интересов и утонченный вкус. Он исповедует культуру неограниченного индивидуализма, в которой ломка правил становится в некотором смысле единственным правилом [6, с. 14]. Он живет в большом городе или поблизости от него, поскольку именно там сосредоточены лучшие магазины, спортивные залы и парикмахерские. Он может иметь любую сексуальную ориентацию и это абсолютно не существенно, поскольку он нарциссически принял себя самого в качестве объекта обожания. Метросексуалы - ревностные последователи моды: их очень заботит собственная внешность. Это мужчины, выбравшие для себя определенный образ жизни, где главенствуют принципы собственного совершенствования, но в рамках той модели, которая близка каждому из них. Они - идеальные потребители всего нового и модного; именно они посещают салоны красоты и модные магазины, художественные галереи и оперу, читают книги, любят музыку, занимаются йогой, ценят изысканную кухню. Считается, что метросексуалы обладают ярко выраженным художественным чутьем и эстетическим восприятием, что, конечно же, лестно - ведь эпоха брутальности уже позади [6, с. 18].
Разумеется, метросексуалы стремятся много зарабатывать: они трудятся в банке, в средствах массовой информации, в финансовых компаниях и юридических фирмах, в шоу-бизнесе, модельном и ресторанном бизнесе. Впрочем, метросексуалов можно встретить и в
других сферах профессиональной деятельности, а в последнее время все чаще и в спорте. Однако карьера для метросексуалов не так уж важна: они стремятся к богатству не ради богатства, а скорее, ради удовольствия.
В духе времени термин «метросексуал» был вполне политкорректным, он не имел негативной коннотации. Слово стало чуть ли не ежедневно мелькать в средствах массовой информации. О метросек-суалах заговорили не только на страницах модных журналов, но и во вполне респектабельных журналах и газетах. В производстве одежды, косметических товаров для мужчин, автомобилей, в сфере услуг, в первую очередь, в ресторанном бизнесе и в спортивных клубах вскоре оформилось целое направление, призванное обеспечивать потребности «мужчин нового типа». Слово «метросексуал» стало маркером, обозначив новое явление в обществе. И. Г. Остроух отмечает, что это определение было необходимо очень многим. Самим представителям «нового типа мужчин» оно было нужно для того, чтобы ощутить себя частью определенного сегмента общества, выбравшего такой стиль жизни, который позволил бы им раскрепоститься, не оглядываясь на окружающих, не прислушиваясь к мнению других, вести себя так, как им нравится. Наличие термина «метросексуал» стало рассматриваться как своеобразное свидетельство общественного признания тех мужчин, которые наслаждались совершенствованием собственной привлекательности. Получив дефиницию, явление получило легитимность в общественном сознании [6].
В России одной из первых вопрос о метросексуалах подняла культуролог и семиотик Ольга Вайнштейн в начале 2000-х гг., сравнивая данный феномен с феноменом «денди» и рассматривая европейский «дендизм» девятнадцатого века как культурную традицию [2]. При упоминании денди сразу возникает образ-модель: элегантный мужчина, безупречный стиль одежды, курительная трубка, изысканный образ жизни. Известными денди были Байрон, Дизраэли, Уайльд, Диккенс, Стендаль и многие другие эстеты и модники девятнадцатого столетия. Да и А. С. Пушкин, введший слово в русский язык, писал, что «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Однако денди - не просто гедонист и щеголь,
«его манеры подчинены особому кодексу поведения, его костюмы - лишь часть общей продуманной системы. И в этом его отличие от бесчисленных подражателей - это предельно структурная личность, светский лев, сноб, держащий дистанцию: каждое его движение - знак артистического превосходства» [2, с. 17].
В рядах денди можно было встретить в основном представителей аристократии, а также иногда богемных кругов: писателей, художников. Родоначальником этого стиля принято считать англичанина Джорджа Браммелла (1778-1840). Он имел прозвище Beau, что означает «красавчик». Браммелла называли «британским премьер-министром элегантности» и считали законодателем моды; его изысканному стилю одежды, холодной харизме и умению непринужденно общаться с сильными мира сего завидовали и пытались подражать английские джентльмены. Под влиянием Браммелла находился даже тогдашний принц Уэльский, будущий король Георг IV.
В девятнадцатом столетии дендизм оформился в Англии, а затем и во Франции как культурный канон, включавший в себя искусство одеваться, манеру поведения и определенную жизненную философию. В качестве основных черт денди можно выделить изысканность во всем, элегантный минимализм в одежде, саркастически-ироническую, несколько отстраненную манеру держать себя в обществе, подчеркнутое чувство собственного достоинства, предельную независимость взглядов и суждений, а также магнетическую харизму. Стендаль в романе «Красное и черное» предлагает следующую характеристику главного героя Жюльена Сореля: «Жюльен был теперь настоящий денди и вполне овладел искусством жить в Париже. Он держался с мадмуазель де Ла-Моль с изысканной холодностью» [7, с. 352] .
Иногда метросексуалов называют современными денди, однако я усматриваю значительные различия между этими культурными моделями. Если в предшествующие века подобный образ жизни себе могли позволить только представители господствующих классов, преимущественно аристократы по происхождению и по духу, то сегодня метросексуальность постепенно становится мейнстримом, феноменом эпохи массового потребления. Метросексуалы - в массе своей обычные люди, достаточно материально обеспеченные, чтобы стремиться к описанному выше стилю жизни. В современном эгалитарном обществе достаточно высокий процент мужского населения может себе это позволить. Денди были представителями элитного меньшинства, одиночками, законодателями моды и стиля жизни. Метросексуалы же - явление массовое; метросексуалы - идеальные потребители всего нового, производимого индустрией моды, стремящиеся идеально вписываться во все существующие каноны, од-
нако сами они законодателями моды стать не способны. По мнению Вайнштейн,
«метросексуал вряд ли рискнет применять на практике дендистское искусство "нравиться не нравясь" - он слишком озабочен тем, чтобы произвести на всех приятное впечатление, в духе мопассановского "bel ami". Нонконформистский потенциал дендизма ему чужд - так что знак равенства между этими двумя типами ставить пока рано» [2, с. 604].
В этой связи метросексуалы, недавно появившись, уже вызывают раздражение в обществе: по мнению многих, они современные нарциссы, поверхностны, эгоистичны, женственны, бросают тень на образ «настоящего мужественного мужчины» и вообще вызывают ассоциации с представителями ЛГБТ-сообщества. В отличие от франтов и щеголей прошлых веков, образы и стиль жизни которых уже стали для современного человека историей и потому не вызывают негативной реакции, метросексуалы иногда представляются обществу угрозой, поскольку бросают вызов устоявшимся канонам мужского и женского, ломая веками складывавшийся гендерный порядок.
Сегодня в противовес метросексуальности иногда приводится гендерная модель «ретросексуал», представляющая собой не столь радикальный, как описанный выше, вариант (инвариант) гегемонной маскулинности. Несмотря на некоторую «сглаженность» по сравнению с классическим каноном традиционной маскулинности, ядром ретросексуальной модели всё же является проявление мужественности и маскулинной идентичности мужчины. В противоположность метросексуалу ретросексуал уделяет мало внимания уходу за собственным внешним видом. Он отвергает средства ухода за телом и, разумеется, косметику. Ретросексуал стремится создать образ эмоционального устойчивого, уверенного в себе, смелого, ответственного, целеустремленного, дисциплинированного, надежного мужчины. Можно выделить некоторые черты, которые стереотипно ассоциируются с данной моделью: мужчина-ретросексуал занимает доминирующее положение в союзе с женщиной, при этом не подавляя ее грубой силой, а проявляя галантное и охранительное отношение к ней; он мужественен, в нем отсутствует какая-либо изнеженность или манерность. Ретросексуал практически не тратит время и деньги на уход за собственным телом и внешностью, совершая только необходимые гигиенические процедуры, не следит за модой, предпочитая в одежде традиционный мужской стиль. Увлечения и хобби таких мужчин (автомобили, спорт, рыбалка) обычно подчеркивают их половую принадлежность.
По мнению автора статьи, в настоящее время в нашей стране именно этот тип маскулинности принимает и/или стремится практиковать преобладающая часть мужского сообщества, а стремление следовать данным образцам социально поощряется в обществе.
В то же время в России вслед за Европой образ брутального мужчины был серьезно потеснен образом ухоженного, модно одетого и подстриженного, стильного и изысканного. Утонченность и красота, в течение многих веков ценившиеся в женщинах, становятся идеалом для некоторых мужчин. Подражание не только во внешнем виде (одежде, прическе, косметических процедурах), но и в манере поведения сближает образы мужчины и женщины, живущих в современном мире.
Существуют различные версии того, что подвигло такое большое количество молодых мужчин в начале XXI в. всерьез сосредоточиться исключительно на себе и своем внешнем виде. Так, Симпсон полагает, что нарциссизм как чрезмерное внимание к собственной внешности стал способом адаптироваться в современном мире. Чем более независимой, обеспеченной и сильной становится женщина, тем больше она стремится к тому, чтобы рядом с ней был успешный, привлекательный и ухоженный мужчина. Сходную оценку стратегии мужского поведения мы находим и у Кона:
«Социально эмансипированные и образованные женщины предъявляют к мужчинам повышенные требования психологического характера, которые многим мужчинам трудно удовлетворить. Это способствует развитию у мужчин более сложных и тонких форм саморефлексии, расшатывая образ монолитного мужского "Я"» [5, с. 102].
Сегодня этот популярный европейский образ еще не до конца укоренился в России, но в мегаполисах (речь идет о Москве и Санкт-Петербурге) уже не столь существенно уступает по своей численности носителям традиционного образа «маскулинности». Эта тенденция отражает процессы глобализации культуры, смещения прежних социально-психологических и гендерных канонов, под влиянием которых образ мужчины и стиль его жизни все более эволюционирует и в процессе эволюции все более утрачивает черты традиционной маскулинности.
Список литературы
1. Бем С. Линзы гендера: Трансформация взглядов на проблему неравенства полов / пер. с англ. - М.: Рос. полит. энцикл. (РОССПЭН), 2004. - 336 с.
2. Вайнштейн О. Денди: мода, литература, стиль жизни. - М.: Нов. лит. обозрение, 2005. - 640 с.
3. Кон И. С. Гегемнонная маскулинность как фактор мужского (не)здоровья // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2008. - № 4. - С. 5-16.
4. Кон И. С. Меняющиеся мужчины в изменяющемся мире // Гендерный калейдоскоп: курс лекций / под ред. М. М. Малышевой. - М., 2002. - С. 188-208.
5. Кон И. С. Мужчина в меняющемся мире. - М.: Время, 2009. - 496 с.
6. Остроух И. Г. Метросексуал - стиль жизни, форма самореализации и самосознание мужчины в постиндустриальном обществе // Этнографическое обозрение. - 2006. - № 4. - С. 14-22.
7. Стендаль Ф. Красное и черное / пер. с фр. Н.М. Любимова. - М.: Эксмо, 2012. - 672 с.
8. Хрестоматия феминистских текстов. Переводы / под ред. Е. Здравомыс-ловой, А. Темкиной. - СПб: Дмитрий Буланин, 2000. - 305 с.
