Модальность: лингвистические и философские аспекты Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

м

¡ДАЛЬНОСТЬ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ

И ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ1

(Рецензия на книгу: Кратцер А. Модальные и условные предложения: новые и пересмотренные перспективы (Kratzer A. Modals and Conditionals New and Revised Perspectives. Oxford : Oxford University Press, 2012)

E.B. ВОСТРИКОВА

Семантика условных и модальных предложений - одна из наиболее интересных и активно обсуждаемых тем в современной философии языка и философской модальной логике2. Построение адекватной семантики для модальных и условных выражений требуется для решения целого ряда центральных вопросов философии. В частности, вопрос о семантике этих выражений имеет прямое отношение к вопросам о статусе возможных миров, кросслингвистиче-ском тождестве индивидов и предметов, эпистемологическим вопросам о природе знания.

Профессор факультета лингвистики Массачусетсского университета города Амхерст А. Кратцер является одной из ключевых фигур в современной ситуационной се-

мантике. Ее работы внесли значительный вклад в понимание се-

1 Рецензия подготовлена в рамках работы над проектом РФФИ № 12-06-00386-a.

2 Недавно опубликованные книги философской направленности на эту тему: Evans J., Over D. If. Oxford : Oxford University Press, 2004; Lycan W.: Real Conditionals. Oxford : Clarendon Press, 2001.

tt

0)

2 a e

0)

2 й О

s

мантики модальных и условных выражений и уже стали классикой как в лингвистике, так и в философии языка. Книга написана в рамках подхода формальной семантики, в ней собраны статьи, написанные в 1977-2002 гг., которые были переработаны и дополнены введениями, пояснениями и обсуждениями некоторых актуальных аргументов и контраргументов. Я остановлюсь на трех центральных темах данной книги: семантике модальных глаголов, условных предложений и контрфактических высказываний.

Модальные глаголы обсуждаются в главе, которая называется «Что "может" и "должен" могут и должны значить?». Автор задается вопросом о том, каково значение выражений «может» и «должен» во всех возможных контекстах. Рассмотрим примеры (1)-(3)

(1) Все дети маори должны выучить имена всех предков.

(2) Предки маори, должно быть, пришли из Таити.

(3) Именно ты должен стать нашим мэром.

В приведенных примерах слово «должен» употребляется в разных смыслах. В примере (1) речь идет о обязанности, деонтическом долженствовании; в примере (2) идет об эпистемическом долженствовании - здесь говорится о знании или информации; в примере (3) речь идет о преференциях. Задача семантики описать черты значения выражений, которые не меняются в разных контекстах. Есть ли такое общее значение у слова «должен» в примерах (1)-(3)?

Кратцер предлагает посмотреть на их употребление с такими выражениями, как «в свете...»,

«принимая во внимание», «что касается» ("in the view of"):

(1.1) В свете правил племени маори все дети маори должны выучить имена предков.

(2.1) В свете имеющихся у нас данных предки маори, должно быть, пришли из Таити. (3.1) В свете общественного мнения жителей нашего города именно ты должен стать нашим мэром.

Когда мы эксплицитно прописываем, в каком аспекте рассматриваем слово «должен», мы видим, что в случаях (1.1)—(3.1) «должен» имеет одно и то же значение. Это показывает, что слово «должен» имеет индексикальный элемент, его значение зависит от контекста употребления. Тем не менее это слово имеет также постоянное значение, которое сохраняется во всех контекстах (1.1)—(3.1).

Автор предлагает в предложении (1.1) рассматривать значение компонента «должен в свете» как функцию, которая берет два аргумента «правил племени маори» и «выучить имена предков». Теперь мы можем представить значение «должен» в терминах семантики возможных миров.

Модальный глагол + «в свете» интерпретируется как квантор. Например, глагол «должен» интерпретируется через квантор всеобщности, а глагол «может» через квантор существования. Модальный глагол берет два предиката возможных миров в качестве аргументов, т.е. два аргумента типа <s,t>. Один из этих аргументов выступает в качестве ограничителя области действия квантора, второй является его областью действия. Таким образом, согласно теории Кратцер, значение модального гла-

гола «должен» сходно со значением выражения «каждый». «Каждый» также берет в качестве аргументов два предиката (только в данном случае это индивидные предикаты):

[[Каждый]]^8 = ^0[ЩУх(Р(х) —

Р(х)]].

[[Должен]^,8 = ^qеD<s,t>. ^ре D<s,t> ^е W(p(w) — q(w)]].

В качестве первого аргумента могут быть, например, миры, где все подчиняются правилам маори (как в примере (1.1)); миры, которые совместимы со всем, что нам известно (как в примере (2.1)); миры, которые удовлетворяют моим преференциям (как в примере (3.1)).

Что же делать с предложениями (1)-(3), где отсутствует один из аргументов для «должен» - ограничитель для его значения? В таких случаях мы восстанавливаем этот элемент из контекста употребления выражения. Именно этот элемент и будет скрытым индексным элементом, именно он отвечает за вариативность значения модального глагола «должен».

Семантика условных предложений обсуждается в главе «Условные предложения». Разработанные здесь идеи вошли во все учебники по интенсиональной семантике. Кратцер развивает подход к условным предложениям, сформулированный в работах Д. Льюиса. В лингвистике данная концепция получила название «подход Льюиса-Кратцер». Стандартной формой выражения условных предложений в языке является форма «если. то». Однако анализ значения предложений естествен-

ного языка, содержащих эти выражения в терминах материальной импликации, является неадекватным. Рассмотрим, к примеру, предложение:

(4) Если Вася пришел, то Маша ушла.

Если бы значением этого естественно-языкового выражения была материальная импликация, то я могла бы произнести его просто потому, что знаю, что Вася не пришел, т.е. потому что знаю, что его первая часть является ложной. Материальная импликация является ложной только в том случае, если ее антецедент является истинным, а консеквент ложным. Некоторые исследователи могут на этом основании сделать заключение о несоответствии между языком логики и естественным языком, т.е. заключение о том, что естественный язык нельзя перевести на язык логики, а следовательно, проект формальной семантики не имеет перспектив. Однако Льюис предлагает другой подход3 к анализу данных предложений - рассмотреть «если. то» в контексте кванторов-наречий:

(5) Иногда, если Ваня приходит, то Маша уходит.

Предположим, что «иногда» является квантором, оперирующим на событиях.

Несложно увидеть, что материальная импликация не дает нам правильного прочтения для этого предложения:

(6) Существует такое событие (е) [если е - событие прихода Ва -ни—у е - это также событие ухода Маши].

3 Cm.: Lewis D. Adverbs of Quantification // Formal Semantics of Natural Language; E.L. Keenan (ed.). Cambridge University Press, 1975.

tt

0)

2 a e

0)

2 й О

s

Анализ предсказывает, что предложение (5) должно быть истинным, просто если существует событие, которое не является событием прихода Вани. Для того чтобы (6) было истинным, нам нужно найти хотя бы один пример события (е), которое делает выражение в квадратных скобках истинным. Такое событие очень легко найти. Следовательно, этот анализ не является адекватным.

Льюис предположил, что единственным действующим оператором в предложении (5) является «иногда». В рамках его подхода «если» в таких случаях рассматривается как выражение, которое вводит ограничитель для другого оператора, в данном случае это квантор существования, оперирующий на событиях:

(7) Зе [Ваня пришел в е & Маша ушла в е].

Кратцер в своей статье предлагает более радикальную версию теории Льюиса. Согласно ее подходу, «если» всегда вводит ограничитель области действия какого-то квантора. Таким образом, «если» никогда не выступает в качестве бинарной связки в естественном языке, но всегда вводит ограничитель для области действия другого оператора.

Что же делать в случаях, когда в предложении никакого другого оператора нет, как в примере (4)? Кратцер предполагает, что даже в таком случае «если» ограничивает область действия некоторого модального квантора, который не произносится, но присутствует в логической форме предложения. Это означает, что многие условные предложения имеют в своей структуре индексный элемент, значение

которого определяется контекстом, и этот элемент является модальным оператором. Например, в случае (4) это может быть оператор регулярности. Интерес к модальным выражениям и условным выражениям не ослабевает. Эта область - один из наиболее ярких примеров успешного взаимодействия лингвистов и философов.

Одной из актуальных и обсуждаемых тем является вопрос о том, что делать с такими предложениями, как приведенное ниже (8). Очевидно, что «если» в отличие от относительного предложения в (9) не ограничивает область действия квантора «многие», иначе бы предложения (8) и (9) имели одинаковое значение:

(8) Многие студенты сдадут экзамен, если они будут готовиться.

(9) Многие студенты, которые будут готовиться, сдадут экзамен.

Еще одной важной темой книги является семантика контрфактических высказываний и ситуационная семантика. Эти темы обсуждаются в главах «Исследование целостности мыслей» («An Investigation of the Lumps of Thought») и «Разделение и пересмотр: семантика контрфактуалов» («Partition and Revision: Semantics of Counterfac-tuals»). Профессор Кратцер показывает, каким образом ее ситуационная семантика, дополненная отношением целостности, может решить некоторые сложности классической семантики контрфактических предложений.

Классический анализ контрфактических высказываний, сформулированный в работах Льюиса, опирается на отношение сходства между возможными мирами и успешно решает ряд проблем. Тем не

менее у подхода имеются свои сложности. Рассмотрим, к примеру, ситуацию, в которой из зоопарка сбежала зебра по имени Джон. Мы произносим предложение:

(10) Если бы убежал не Джон, то это была бы газель.

Согласно анализу в терминах сходства, (10) является истинным если и только если есть такой мир, в котором убежало другое животное, и этот мир был бы более всего похож на наш актуальный мир. Анализ должен предсказывать, что это предложение является ложным, поскольку мир, где сбежало другое животное и это была газель, не является наиболее похожим на актуальный. Наиболее похож на актуальный тот мир, где сбежала другая зебра. Однако интуитивно предложение (10) не является ложным.

Семантика для контрфактических выражений, которую использует Кратцер, выглядит следующим образом:

(11) Контрфактические высказывания типа «бы» являются истинными в мире w тогда и только тогда, когда при добавлении пропозиций, которые являются истинными в w к антецеденту, при условии, что набор пропозиций остается последовательным, мы достигаем момента, когда из получившегося набора пропозиций логически следует консеквент.

Что такое понятие целостности и каким образом оно позволяет предложить более адекватный анализ для (10)? Каким образом при-

нятие во внимание отношения части/целого позволяет избежать заключения о ложности (10)?

Отношение целостности влияет на то, какие пропозиции допустимо добавлять к антецеденту «Если бы убежал не Джон, ...». В нашем мире каждая ситуация, в которой убежало полосатое животное, черно-белое животное и т.п., - это ситуация, в которой Джон убежал, любая из этих пропозиций состоит в отношении целостности к пропозиции «Джон убежал» и поэтому не может быть добавлена к антецеденту, поскольку наш набор пропозиций будет непоследовательным.

(12) Пропозиция р состоит в отношении целостности к пропозиции q в мире w, если и только если: (1) р истинно в w;

(и) ситуация 8 является частью w и р истинно в то q также истинно в

Например, ситуация рисования мною натюрморта состоит в отношении целостности к ситуации рисования мною яблок и апельсинов, поскольку в актуальном мире, рисуя натюрморт, я рисовала яблоки и апельсины.

В книге также рассматриваются вопросы о природе фактов и проблеме знания, сформулированной в работах другого профессора Массачусетсского университета города Амхерст Э. Геттиера.

Книга написана понятным языком и содержит множество примеров. Все технические аспекты предваряются объяснением.

а

0)

2 Й о