CC BY
59
Опарина А.В.
МОДАЛЬНОСТЬ КАК ТЕКСТОВАЯ КАТЕГОРИЯ И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ ПРОЯВЛЕНИЯ В ДРЕВНЕРУССКИХ ТЕКСТАХ
Oparina A.V.
MODALITY AS THE TEXT CATEGORY AND FEATURES OF ITS MANIFESTATION IN THE OLD RUSSIAN TEXTS
Ключевые слова: модальность, авторская модальность, антропоцентрический подход, летопись.
Keywords: modality, author’s modality, anthropocentric approach, chronicle.
Аннотация
В статье рассматриваются средства выражения авторской модальности в канонических текстах - списках «Повести временных лет» (далее - ПВЛ). Подчеркивается мысль о том, что выражение категории авторской модальности в ПВЛ сводится к разночтениям, к замене одних форм на другие.
Abstract
The article examines the means of expressing of the author’s modality in the canonical texts- lists “The tales of the years of Time ”. We marked the main idea that the expressing of the category of the author’s modality in “The tales of the years of Time ” is reduced to different interpretations, to replacement of one form by another.
Исследователи, анализирующие тексты древнерусской литературы, давно обращали внимание на то, что встречаются так называемые описки, ошибки (замена букв, слов...), сделанные их переписчиками.
До некоторого времени считалось, что все описки носят формальный характер, но при ближайшем рассмотрении текста можно обнаружить, что правки такого рода вносят новое значение, новое понимание текста, отражая, таким образом, личность автора. Так автор расставляет иные акценты на что-либо, актуализирует действие. Наличие канонического текста давало право переписчику делать правки, вносить изменения. Только так возможно было стать соавтором.
Уже тот факт, что рассматриваемые нами списки “ Повести временных лет”: Лаврентьевский, Радзивиловский, Троицкий и Московско-Академический, - были написаны в разное время, срок их создания охватывает два столетия (14-16 века), авторами их являются разные люди, к тому же так называемые “описки”, правки вносятся преимущественно на один и тот же отрезок текста разными переписчиками, - все это уже подчеркивает мысль о том, что эти правки не случайны. Предварительное прочтение и сравнение убеждает нас, что разночтения встречаются на разных уровнях (лексическом, морфологическом, синтаксическом).
К опискам, как к таковым, на наш взгляд, можно отнести изменения на фонетическом уровне (изменение одной буквы на другую). В других случаях каждая описка может быть объяснена. И вопреки установившемуся мнению, что все разночтения представляют собой описки, нам представляется, что каждая из них несет свою определенную нагрузку и, таким образом, в каждом из текстов сводов угадывается личность его автора.
Обратимся еще раз к главной мысли нашей работы. Выражение категории авторской модальности в ПВЛ сводится к разночтениям, к замене одних форм на другие. Только так возможно было автору выразить свое отношение к происходящим событиям, "выровнять" временной пласт, исходя из современного ему состояния языка, стать соавтором. Речь не идет об описках, которые свидетельствовали о невнимательности
переписчика, но замена одного времени на другое не могла происходить без осознанного вмешательства автора. На модальность наслаиваются разнообразные эмоциональные оттенки и значения субъективной оценки. Для модального поля характерна тесная связь с полем времени, т. к. каждая временная форма в то же самое время модальна. В таких случаях мы и сталкиваемся с выражением авторской модальности. Рассмотрим подробнее такие примеры.
Особый интерес представляют замены временных форм на инфинитивные конструкции и другие временные формы. Рассматривая подобные замены, обратимся к следующему примеру:
Инъ же законъ Гилын’мъ: жены в ни н’рють зижють храми и мужьская дъла творАть но любы творАть елико хощеть не въздержаеми мужии своихъ. - Другой закон у Гилий: жены у них пашут, и строят дома, и мужские подвиги совершают, но и любви предаются, сколько хотят, не сдерживаемые своими мужьями.
Автор Радзивиловского списка, вероятно, сделал акцент на слово законъ. Поскольку это закон, ему присущи инфинитивные конструкции.
Инъ же законъ Гилин’мъ: жены в ни н’рють зижють храми и мужьская дъла творАть но любы творити елико хощеть не въздержаеми н мужии своихъ. - Другой закон у Гилий: жены у них пашут, и строят дома, и мужские подвиги совершают, но и любви могут предаваться, сколько хотят, не сдерживаемые своими мужьями.
Этот перечислительный ряд - следствие контекста: таков закон.
Еще один пример представляет особый интерес. В Лаврентьевской летописи:
И послаше к нему глаголюще почто идеши опять поималъ еси всю дань. И не послуша ихъ Игорь и вышедше изъ града деревлене убиша Игоря и дружину его.- И послали к нему, говоря: Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань”. И не послушался их Игорь; и деревляне, выйдя из города, убили Игоря и дружину его.
В Академическом списке:
И послаше к нему глаголюще почто идеши опять поималъ еси всю дань. И не послушаше ихъ Игорь и вышедше изъ града деревлене убиша Игоря и дружину его.- И послали к нему, говоря: Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань”. И не слушал их Игорь; и деревляне, выйдя из города, убили Игоря и дружину его.
В первом варианте Лаврентий просто рассказывает, но он, как бы, прерывает повествование.
И послаше к нему глаголюще почто идеши опять поималъ еси всю дань. И не послуша ихъ Игорь и вышедше изъ града деревлене убиша Игоря и дружину его.
Это повествование. Автор второго варианта:
И послаше к нему глаголюще почто идеши опять поималъ еси всю дань. И не послушаше ихъ Игорь и вышедше изъ града деревлене убиша Игоря и дружину его, -вероятно, посчитал, что события рисуются с недостаточной яркостью. А использование имперфекта послушаше позволяет рисовать картину, которая развивается на глазах. Это уже описание, здесь большая сказовость. И читатель знает, что повествование на этом не прерывается, а продолжается.
Интересные случаи выражения авторской модальности представляют замены одного вида на другой.
Общеизвестно, что категория вида - грамматическая категория, обобщенно указывающая, как протекает и распределяется во времени обозначенное глаголом действие, выражается противопоставлением частных грамматических значений и форм совершенного/несовершенного вида. Категория вида, при всей своей спорности, большинством исследователей признается как категория, обозначающая предельность/не предельность действия [3, 77].
Замена в следующем отрывке тоже не случайна. Лаврентьевская летопись:
Аще дасть роуцъ свои оукрадыи да ю б дет тъмже оу негож боудет оукрадено и свАзанъ б дет и ндасть тое еже смъ створити и сотвори триции.- Если же добровольно
отдастся вор, то пусть будет взят тем, у кого украл, и пусть будет связан, и отдаст то, что украл в тройном размере.
Академический список:
Аще дасть роуцъ свои оукрадыи да ю б дет тъмже оу негож боудет оукрадено и свАзанъ б дет и ндасть тое еже смъ творити и сотвори триции.
В данном случае писцу Лаврентьевской летописи важно временное соответствие двух глаголов совершенного вида: створити и сотвори, и важен единичный факт, у которого есть предел, свои определенные границы. А переписчик Академического списка, вводя инфинитив несовершенного вида, характеризует тем самым человека, который посягнул подобное “творить время от времени”.
Рассмотрим другой пример:
Придоша Оугри Бълии и наслъдиша з млю Словъньску.- Пришли угры белые и унаследовали славянскую землю.
Лаврентий употребил форму совершенного вида, придав действию оттенок мгновенности и быстроты действия. Автор Академического списка, наоборот, пытается подчеркнуть, что этот факт свершался не столь быстро, а потому производит такую замену:
Придоша Оугри Бълии и слъдиша з млю Словъньску.- Пришли угры белые и наследовали славянскую землю.
Кроме всех перечисленных изменений, мы сталкиваемся со случаями полной замены слова или отсутствия той или иной части предложения.
В си же времАна быша и Wбри [иже] ходиша на Аръклию - В эти же времена были и обры, которые ходили на Ароклию.
Такой текст и перевод предлагает нам Лаврентьевский список. Автор Троицкого списка, предполагая военные действия, посчитал глагол ходиша, не отражающим сути, и предложил глагол находили, имеющего уже оттенок значения “походы без предупреждения, насильственное вмешательство”:
В си же времАна быша и Wбри [ иже] находиша на Аръклию - В эти же времена были и обры, которые находили на Ароклию.
Но и этого глагола было недостаточно для передачи наиболее точного значения, и переписчик Радзивиловского списка заменил его на конкретный глагол воеваша, полностью изменив слово, придав предложению должное значение:
В си же времАна быша и Wбри [ иже] воеваша на Аръклию - В эти же времена были и обры, которые воевали с Ароклией.
С подобной заменой мы встречаемся в следующем отрывке:
Дивно видех словенскую землю идучи ми съмо. Видехъ бани древенты и пережгуть е рамАно и совлокуться и будуть нази ... и бьють ся сами -
“Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и разожгут их до красна, и разденутся, и будут наги, и бьют себя сами”.
В данном отрывке, при сравнении с другими списками обнаруживается в двух из них - Лаврентьевском и Радзивиловском - глаголы будущего времени пережгуть. Переписчик Троицкой летописи заменяет этот глагол на более точный, по его мнению, истопят:
Дивно видех словенскую землю идучи ми съмо. Видехъ бани древенты и истопять зноино и совлокуться и будуть нази ... и бьють ся сами -
“Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и истопят их знойно, и разденутся, и будут наги, и бьют себя сами.
Поскольку истопить можно баню, а вот пережечь можно только печь в бане. Так, летописцы ставили перед собой разные задачи: переписчик Радзивиловской и
Лаврентьевской летописей склонились в сторону яркой образности, более яркой модальности, а переписчик Троицкой летописи - в сторону точности содержания.
В легенде о мести Ольги находим:
Повеле Wльга мовь створити - приказала Ольга приготовить баню.
Автор Радзивиловского списка заменяет глагол створити на глагол строити:
Повеле Wльга мовь строити - приказала Ольга приготовить баню.
Легко заметить, что содержание фольклорного сказания о мести Ольги составляют загадки, которые древляне не могут отгадать. Эти загадки построены на ассоциации свадебного и похоронного обрядов: предложение древлянским сватам помыться в бане- не только дань глубокого уважения и гостеприимства, но и символ похоронного обряда(1, 65). Мы считаем, что данная легенда со словом створити содержит этот намек на похоронный обряд, что не могут разгадать древляне. Автор Радзивиловского списка этот фольклорный намек снимает заменой глагола створити на глагол строити.
В одном случае замена связана с передачей благословения константинопольского патриарха при крещении первой русской христианки княгини Ольги:
Блгсна ты в /женах/ Русских яко возлюби свЪтъ а тьму остави. Блгсвити тя хотять снве Рустии.
В других летописях (Р.,А.,И.,Н.) находим такую замену:
Блгсна ты в /женах/ Русских яко возлюби свЪтъ а тьму остави. Блгсвити тя имуть снве Рустии
В Лаврентьевском списке модальное значение долженствования связывается с “субъективной” / волевой / деятельностью потомков (т. е. у них со временем должно возникнуть намерение прославить Ольгу), в то время как редакторы текста, отраженного другими списками, подчеркивают неизбежность почитания Ольги потомками (ведь она была причислена к лику святых!): после канонизации предсказание патриарха получает форму непререкаемого пророчества, со временем (как известно редакторам текста) реализованного. Здесь же отметим, что с этим событием связано и разночтение, противопоставляющее Новгородскую летопись остальным спискам, входящим в ПВЛ. Условие крещения, которое Ольга поставила перед императором, сформулированное в Лаврентьевской, Радзивиловской, Академической и Ипатьевской летописях посредством “простого” будущего ( аще мя хощещи крстити, то крсти мя самъ аще ли то не крщюся), но в Новгородской летописи изложено в форме “ультиматума”:
аще ли сего не сотвориши не имамь креститися.
Не исключено, что так и было в Начальном своде (начало 11 века- спустя несколько десятилетий после крещения); однако в ПВЛ, вероятно, было “ смягчено” Нестором, посчитавшим столь категорическое( “имамь + инфинитив”) требование православному кесарю со стороны язычницы неуместным.
Другой случай разночтений связан с рассказом об объединительной деятельности Владимира 1 (инициатора крещения Руси, который в 13 веке также был причислен к лику святых). Известно, что поступки его были далеко не безупречны в моральном отношении, однако после крещения его деятельность была “реабелитирована” церковью. Пример следующий:
Володимерь же посла к Блуду, воеводъ Ярополчю, с лестью гля поприя ми Аще оубью брата своего имъти тя хочу во оца мъсто и много честь возмешь от мене.
Переписчики Радзивиловской, Академической, Ипатьевской и Новгородской летописей форму хочю заменили формой начну:
Володимерь же посла к Блуду, воеводъ Ярополчю, с лестью гля поприя ми Аще оубью брата своего имъти тя начну во оца мъсто и многу честь возмешь от мене. Замена явно “ослабляет” льстивое обещание Владимира, выделяя лишь временную границу обещанного им дружеского расположения к ближайшему наперснику Святополка, которого летописец резко осуждает за предательство: если убью брата своего (с твоей помощью), то после этого (с этого момента) стану почитать тебя как отца.
Рассмотренные примеры заставляют, таким образом, считать, что редкие замены одного модального глагола другим в конструкциях с инфинитивом должны восприниматься как отражение разной трактовки древнерусскими книжниками
соответствующих исторических событий, а не как показатель “синонимичности” вспомогательных глаголов в составе “сложного будущего” [3,89].
В следующем отрывке также находим разночтения, которые на первый взгляд кажутся незначительными, но вдумаемся:
Си бо Оугри почаша быти при Ираклии цри иже находиша Хоздрою црА Перьскаго. -Угры эти появились при царе Ираклии, который ходил походом на персидского царя Хоздроя.
В данном отрезке текста переписчики Троицкого, Радзивиловского и Академического списка нашли необходимым заменить слово находиша, с избыточной приставкой на- , на глагол ходиша с нейтральным значением.
Си бо Оугри почаша быти при Ираклии цри иже ходиша Хоздрою црА Перьскаго.-Угры эти появились при царе Ираклии, который находил походом на персидского царя Хоздроя.
Кроме этого слово ходиша - несовершенного вида, что придает глаголу оттенок повторяемости действия, так оно было всегда. А находиша - глагол совершенного вида, в котором оттенок повторяемости отсутствует.
Изложенные в данной работе наблюдения дают основания полагать, что выбор конкретного глагола для переписчика был оправдан: употреблялся глагол, выражавший свойственный только ему оттенок значения. Изменение формы глагола - это единственная возможность для переписчика подчеркнуть собственную точку зрения на те или иные события, стать соавтором. Таким образом, подобные “описки” являются не ошибками, а выражением авторской модальности в ПВЛ.
Библиографический список
1. Грихин А. В. У истоков русской письменности / Русская речь. - 1980. - № 6.
2. Мустафина Э. К. Способы выражения значения будущего времени в текстах ПВЛ.- кан. дис. на соискание ученой степени к. ф. н. - Душанбе, 1984.
3. Энциклопедия “Русский язык”/ ред. Ю. Н. Караулов. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997.
