Научная статья на тему 'Мода в художественной картине мира Ю. Болата'

Мода в художественной картине мира Ю. Болата Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
75
19
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ГРОТЕСК / ЭКСЦЕНТРИЧНОСТЬ / ОБРАЗ / ХАРАКТЕР / КАРТИНА МИРА / GROTESQUE / ECCENTRICITY / IMAGE / CHARACTER / WORLD PICTURE

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Сеферова Фера Асановна

Важное место в творчестве Ю. Болата, а особенно в сатирической прозе, занимает описание быта, элементов одежды, в общем, всего, что накладывает характерный отпечаток на жизнь народа в определённый исторический период. Широта художественного мира Ю. Болата во многом объясняется его склонностью к вариативности решений. Писатель любит возвращаться к одним и тем же темам, мотивам, даже именам героев, отыскивая новые грани, уточняя идею.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

FASHION IN THE WORLD ART WORRY Y. BOLAT

An important place in the work of Yusuf Bolat, and especially in satirical prose, takes the description of everyday life, elements of clothing, in general, everything that imposes a characteristic imprint on the life of the people in a certain historical period. The breadth of Yusuf Bolat's artistic world is largely due to his inclination to the variability of decisions. The writer likes to return to the same themes, motifs, even the names of the characters, looking for new facets, clarifying the idea.

Текст научной работы на тему «Мода в художественной картине мира Ю. Болата»

УДК 82. 512. 145. «19» [17+111. 852].

Сеферова Фера Асановна5 E_mail: fera-sefu ukr. net

МОДА В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЕ МИРА Ю. БОЛАТА

Аннотация. Важное место в творчестве Ю. Болата, а особенно в сатирической прозе, занимает описание быта, элементов одежды, в общем, всего, что накладывает характерный отпечаток на жизнь народа в определённый исторический период. Широта художественного мира Ю. Болата во многом объясняется его склонностью к вариативности решений. Писатель любит возвращаться к одним и тем же темам, мотивам, даже именам героев, отыскивая новые грани, уточняя идею.

Ключевые слова: гротеск, эксцентричность, образ, характер, картина мира.

Творчество крымскотатарского драматурга, писателя, Юсуф Болата (1909 - 1986) принято рассматривать как феномен крымскотатарской культуры ХХ столетия, отразивший противоречия довоенного периода и периода депортации (1944 - 1987), и история изучения вопроса художественной картины мира писателя небогата. Литературоведы и критики находят произведения Ю. Болата остросюжетными, отмечают тонкое и глубокое изображение художественных образов, характеров, близость стилистики к разговорному народному языку, фольклору. Новаторскую роль малой прозы Ю. Болата отмечает А. Дерменджи: «Рассказы Ю. Болата нельзя воспринимать только как бытовые зарисовки. Быт в них - отправная позиция, за ним нужно искать высокую духовность» [2, с. 197]. Анализ лексико-семантического аспекта индивидуального стиля писателя встречается и в лингвистических исследованиях Э.Ш. Меметовой [4]. По убеждению критиков «магия Болатовского слова выявляется в разнообразных аспектах: образах, характерах, художественных средствах, композиции, конфликтах, органической связи с фольклором, живым народным языком» [8, с. 6]. Большинство исследований, посвящённых творчеству писателя рассредоточено в работах, преследующих другие научные задачи. Объектом исследования является сборник рассказов Ю. Болата «Табиатым ойле» («Характеры», 1977). Предмет исследования - экзистенциальный потенциал болатовских произведений, связанный именно с особенностью крымскотатарской культуры, которая, складываясь в условиях депортации, сформулировала своё особое отношение к жизни.

Появление сборника рассказов «Табиатым ойле» («Характеры», 1977) было откликом на серьёзные изменения в жизни крымскотатарского народа. Не случайно и это неброское, даже чуть фамильярное небрежное название. Оно содержит характерный для стиля Ю. Болата лирический подтекст, множество эмоциональных оттенков - от торжественно-возвышенных, одобрительных до пренебрежительно-фамильярных. В книгу Ю. Болата вошли шестнадцать рассказов. Написанные в разное время, эти рассказы составляют своеобразное избранное, дающее вполне определённое представление о творческой манере писателя. Драматург по природе своего таланта, писатель Ю. Болат протестует против таких опасных пороков, как тунеядство, лесть, вещизм. В рассказах возникает перед читателем целая вереница сложных человеческих судеб, противоречивых и спорных характеров, женских по преимуществу. Такова Нефисе («Незакетли Нефисе»), Нияв ханым («Нияв ханым»), «мердане-бир дане» («Къылыкъсыз»), одинокие Ашыраш Гульпемпе и Сеитбилял («Никях къыйылмады») и др. Средством создания негативной характеристики персонажей служат смешные стилизованные имена и фамилии: Амет Жангырдайский, Кенджетай, Далтабан Айше, Нияв ханым, Хорай, Борай, Чонтук Амет и др.

5 Сеферова Фера Асановна, к.филол.н., доцент кафедры крымскотатарской литературы и журналистики ГБОУВО РК КИПУ (Симферополь, Крым).

Для Ю. Болата характерно особое внимание к заурядным явлениям быта, обычаям и обрядам, культуре, моде. Модные вещи для героев Ю. Болата являются не только показателем статуса и материального положения, они дают возможность самовыразиться, эпатировать окружающих. Так, в рассказе «Кенджетай» автор сразу же сосредотачивает внимание читателя на необычном внешнем виде Кенджетая:

«Демек бу шаталакънен бир одагъа тюшкенмиз... Бакъ сен онъа, къушакъ ерине бир такъым алкъалар такъкъан. Алкъаларгъа да пармакъ бойлу ханджерлер, къылычлар, тюфеклер, ири калибрли топлар аскъан. Къушагъында учь дане танкы да бар».

(«Значит, мы с этим сумасбродом попали в один номер... Погляди-ка на него, вместо пояса повесил какие-то цепи. А на цепи величиной с палец кинжалы, сабли, какое-то оружие, ядра крупного калибра. На поясе ещё и три игрушечных танка висят».) [1, с. 38].

Здесь слово «шаталак», играет роль слова «пустозвон», «сумасброд», употребляемое в шутливом разговоре. Эта деталь превращается в своеобразный лирический символ душевного мира молодого человека, где царят лень, пустота.

Исходя из известной литературы, можно отметить, что мода 70-х ХХ века развивалась под эгидой свободы, с девизом «Можно всё!» Место нашлось для всего - как для роскошных нарядов от кутюр, так и для дешёвых хлопчатобумажных вещей и товара прет-а-порте. К обязательным атрибутам относились одежда из кожаной, металлизированной, бархатной ткани, украшенные бахромой, шипами, стразами, заклёпками и т.д. Учитывая направления моды 70-х и опираясь на исторический национальный костюм персонажи Ю. Болата сами создают модели мужской и женской одежды. Подтверждением того факта, что «мода 70-х была неповторима, колоритна и ставка делалась на ярко подчёркнутую индивидуальность, а что это будет каждый решал сам», является рассказ «Амет Жангырдайский», в котором рассматриваются социальные, моральные последствия, которыми чревато служение культу моды, приводящее героев к потере собственной индивидуальности:

«Чонтукъ Амет эрте-ярыкъ кузьгю къаршысына кечип, мыйыкъларыны боянен сияртты, къокъулы майнен сачларыны йылым-йылым йылтыратты. Бундан сонъ яз куню олса да, къумрал къалпагъыны, къара бостон костюмини кийди, аякъларына гъырчылтылы сахтиян чызмаларыны сокъты. Беш пармагъына беш юзюк кечирди, эки элине эки саат такъты. Азлыкъ этер деп, биджагъынынъ джебине де косьтекли бир саат къойды».

(«Куцый Амет встал напротив зеркала, покрасил усы иссиня-чёрной краской, помазал волосы душистым маслом. Несмотря на летнее время года, надел серую шапку, чёрный костюм из ткани бостон, на ноги - сахтияновые сапоги со скрипом. На пять пальцев -пять колец. На обе руки - часы. Подумав, что этого будет мало, украсил карман костюма часами с цепочкой».) [1, с. 112].

Не стоит забывать, что испокон веков неотъемлемой частью крымскотатарского мужского наряда является - «къумрал къалпакъ» (шапка серого цвета), косьтекли саат (часы с цепочкой), сахтиян чызма (кожаные сапоги), костюм из дорогой ткани (бостон), а женского - фес, йипишли къушакъ, (пояс, шитый серебряной ниткой), антер (платье из домотканой, бархатной, шерстяной и т.д. ткани), фередже (верхняя женская накидка), шербенти (накидка из кисеи), баш марама (белый длинный шарф) и т.д. Так, знаменитый турецкий путешественник Эвлия Челеби писал:

«Красота и прелесть их настолько велики, что каждый волос их кос - как ночь, а каждая их родинка - как родинка хашемитки. Все госпожи надевают суконные ферадже с широким воротом, а на ноги надевают нижние сапожки и ботинки. [По улице] они ходят, разве что направляясь в баню. Подобно Рабие из племени Аду, это отшельницы за занавесью, добродетельные красавицы» [6, с. 110 - 112].

Свой взгляд на женскую одежду крымских татар второй половины XIX столетия высказал и Е.В. Марков:

«Наряд женщин довольно характерен, но не особенно красив: они носят на голове низенькие круглые шапочки с плоским дном, часто расшитые золотом и всегда очень

яркие; волосы заплетены во множество тоненьких косичек, висящих змейками по плечам» [4, с. 194].

Дополняют картину «сафьяновые терлики, пояса тонкого серебряного филиграну, дорогие шапочки для головы, обложенные червонцами, куртка с позументами, мягкие желтые мешты» и т.д. В книге Л.И. Рославцевай «Одежда крымских татар XVIII - ХХ вв.» воссоздаётся традиционный костюм крымских татар, сформировавшийся в результате сложных многовековых исторических процессов, происходивших на территории Крыма [5, с. 19]. Здесь важно подчеркнуть, что в течение ряда веков крымскотатарская женщина выработала такую оптимальную моду на одежду, наиболее полно, лучше, подчёркивающую бы ее сугубо национальные черты, достоинство, привлекательность, уважительное, если не ведущее, место в семье.

Мода в художественной картине мира Ю. Болата не только соответствует современным тенденциям, но и содержит национальную изюминку. Средством создания комического эффекта являются стремления Нефисе соответствовать моде («Незакетли Нефисе»). Так, в изложении автора:

«Нефисе бу тойгъа узун бир антер кийип, шербентисини бетине тюшюрип кельди. Керчек, яшы отузны атлап, отуз бешке якълашкъанда, Нефисе де антерисини къыскъартты, шербентисини ташлады, сачларыны бурдырды...».

(«Нефисе пришла на свадьбу в длинном платье, опустив на лицо шербенти-накидку из кисеи. Правда, ближе к тридцати пяти годам, она укоротила платье, сделала завивку волос...».) [1, с. 9].

В рассказе «Алемден башкъа» автор прибегает к дотошному-скрупулёзному описанию моды на «каскадные шиньоны» из массы искусственных локонов, на причёску «фантазия»:

«Мерданем эллерини эки тарафкъа джайдырып, «фантазия» прическалы башчыгъыны о якъ-бу якъ бургъалап, «Къыналы пармакъ, джез тырнакъ»ны ойле бир алып кочьти ки, пенджереси бир тарафта турсын, тап потолоктаки абажур салланды».

(«Моя единственная усиленно жестикулируя руками, покачивая в такт головкой, которую украшала причёска «фантазия», так затянула песню «Пальчики, крашеные хной», не то что окно, абажур на потолке покачнулся».) [1, с. 75].

Широко известно, что в старину окрашивание хной волос, пальцев рук, ладоней, ступней ног имело обрядовое значение и было обязательным перед свадьбой и такими праздниками, как Ораза-байрам, Курбан-байрам, Дервиза и т.д.) [7, с. 243]. Между тем в рассказе «Никях къыйылмады», хотя определяющим является мотив одиночества человека, присутствует и насмешливый взгляд автора на крашеные хной волосы. Выразительные и своеобразные детали писатель использует для изображения внешности старых одиноких людей Сейтбиляла и Гульпемпе, собравшихся сочетаться браком. Так, старик Сейтбилял делая предложение «ильванлы» (кокетливой) Ашыраш Гульпемпе, говорит:

«Бираз къамбырайсанъ да, кене машшаланъ бар, акъ сачларынъа якъкъан къынанъ алев олып яна. Бу алевнен сен даа чокъ адамларнынъ юреклерини якъарсынъ».

(«Даже если ты немного сгорбилась, ты выглядишь просто красавицей, твои седые волосы, крашеные хной, горят словно огонь. Этим огнём ты ещё многим мужчинам сожжёшь сердца».) [1, с. 98].

Незаметно внимание автора акцентируется и на второстепенных героях. Это Балджы Фадьме, Топал Куртвели. Среди всеобщей суматохи появляется Бербер Али, с его покоряющей внешней интеллигентностью. Желая выделить эту особенность Али, писатель как бы невзначай, обращает внимание на детали, которые выявляют, что скрыто за яркой внешностью:

«Къудалар кийинип-къушанып кельдилер. Илле десенъ Али акъай: къаракуль къалпагъыны янтайтып кийген, сакъалына боя сильген, бостон биджагъынынъ джебинден алтын косьтегини саркъытып, элине де кемер башлы, тунч саплы таягъыны алгъан. Валлаи, Къарашайский мырза десенъ де оладжакъ!».

(«Сваты пришли принарядившись и подпоясавшись. Особенно выделялся своей одеждой Али акай. Он был одет в чёрный бостоновый костюм, из кармана которого свисала

золотая цепочка от часов, а в руке он держал трость с дугообразным бронзовым набалдашником. Честное слово, ну настоящий мурза Карашайский!».) [1, с. 109].

У Ю. Болата всё - вплоть до самых мельчайших, незаметных подробностей, мелочей многозначно. На страницах его произведений мы встречаем феномен: на языковом поле произведения соседствуют несколько языков: крымскотатарский, русский, французский и т.д. Употребление различных языков в рассказах не только ситуативно, оно выполняет ряд авторских задач, служит для характеристики героев (бонжур, испан рыцарлары, реверанс, кассир, фантазия, причёска, сват и др.)

Таким образом, Крым, крымскотатарская культура постоянно присутствовали в поле зрения автора, были частью его жизни. В каждом его рассказе, будь то «Незакетли Нефисе», «Никях къыйылмады», есть нечто большее, нежели обычная житейская история, в них речь идёт об этических, нравственных, культурных проблемах современности. Мода в художественной картине мира Ю. Болата не только соответствует современным тенденциям, но и содержит национальную изюминку. Широта художественного мира Ю. Болата во многом объясняется его склонностью к вариативности решений. Писатель любит возвращаться к одним и тем же темам, мотивам, даже именам героев, отыскивая новые грани, уточняя идею. Такой подход открывает перспективы многопланового контекстуального прочтения Ю. Болата.

Seferova Fera Asanovna

FASHION IN THE WORLD ART WORRY Y. BOLAT

Summary. An important place in the work of Yusuf Bolat, and especially in satirical prose, takes the description of everyday life, elements of clothing, in general, everything that imposes a characteristic imprint on the life of the people in a certain historical period. The breadth of Yusuf Bolat's artistic world is largely due to his inclination to the variability of decisions. The writer likes to return to the same themes, motifs, even the names of the characters, looking for new facets, clarifying the idea.

Keywords: grotesque, eccentricity, image, character, world picture.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Болат Ю. Табиатым ойле. Икяелер / Ю. Болат. - Ташкент : Эдебият ве санъат нешрияты,

1977. - 140 с.

2.Дерменджи А.И. Ветанымсынъ, Къырым. Тенкъидий макъалелер. Очерклер / терт. эт. : Г. Дерменджи. - Симферополь : Къырымдевокъупеднешир, 2009. - 220 с.

3.Меметова Э.Ш. Юсуф Болат индивидуаль услюбининъ лексик-семантик аспекти / Э.Ш. Меметова // Учёные записки ТНУ им. В.И. Вернадского. - 2013. - Т.25 (65). - № 1. - Ч. 1. Филология. - С. 34 - 39.

4.Марков Е.В. Очерки Крыма / Е.В. Марков.- СПб., 1902.- 520 с.

5.Рославцева Л.И. Одежда крымских татар конца XVIII - начала ХХ вв. / Л.И. Рославцева. М. : Наука, 2000. - 104 с.

б.Челеби Эвлия Книга путешествия Крым и сопредельные области (Извлечения из сочинения

турецкого путешественника XYII века) / Э. Челеби. - Симферополь : Доля, 2008. - 272 с. 7.Забвению не подлежит (из истории крымскотатарской государственности и Крыма) /

сост. : Н. Ибадуллаев. - Казань : Татарское книжное издательство, 1992. - 256 с. 8.Эдебиятымыз кечкен беш йылда // Йылдыз. - 1985. - № 6. - С. 4 - 10. 9.Традиционная одежда крымских татар [Электронный ресурс] - Режимдоступа. URL: https: // http://www.qirimtatar.org/crimeantatars/culture/item/1107-traditsionnaya-odezhda-krimskich-tatar.html

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.