CC BY
4
УДК 130.2 ББК 87.5
DOI: 10.53315/1995-0713-2024-63-3-138-143
В.Н. Бадмаев
Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова
МИССИЯ БУДДИЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА: ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ
Статья подготовлена по гранту Фонда содействия буддийскому образованию и исследованиям, проект «Миссия буддийского университета»
Современное обращение к классической теме - миссия университета, его идентичность, его роль в жизни общества, обусловлено как «философской вечностью» самой проблематики, так и теми кардинальными, принципиально новыми вызовами, ставшими перед университетами, перед обществом, перед человеком.
Во многом эти вызовы обусловлены изменением социального ландшафта современной жизни, высокой динамичностью социальных отношений, сложностью социальных систем, «текучестью» границ и каналов внутреннего и внешнего взаимодействия, вторжением информационных технологий и искусственного интеллекта в общественную жизнь. Все это кардинально меняет наши прежние классические представления о миссии, роли, задачах, которые должен выполнять университет; о тех ценностях, которые университет должен привносить в нашу жизнь; в целом об университете как о социокультурном феномене.
В числе первых университетов в истории человечества были буддийские университетские комплексы. Среди них особое положение занимал университет Наланда, о чем свидетельствует то, что нынешние буддийские университеты считаются продолжателями традиции Наланды.
Миссия буддийского университета осталась неизменной по сей день - духовное, нравственное, интеллектуальное совершенствование человека, ведущее к Пробуждению; содействие распространению идей буддизма во всем мире.
Ключевые слова: буддизм, буддийский университет, миссия университета, университет Наланда.
V.N. Badmaev
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
MISSION OF THE BUDDHIST UNIVERSITY: HISTORICAL AND CULTURAL ASPECTS
The modern appeal to the classical theme - the mission of the university, its identity, its role in the life of society, is determined both by the "philosophical eternity" of the problematic itself, and by the cardinal, fundamentally new challenges facing universities, society, and man.
In many ways, these challenges are determined by the change in the social landscape of modern life, the high dynamism of social relations, the complexity of social systems, the "fluidity" of boundaries and channels of internal and external interaction, the invasion of information technology and artificial intelligence into public life. All this radically changes our previous classical ideas about the mission, role, and tasks that a university should perform; about the values that a university should bring into our lives; in general, about a university as a socio-cultural phenomenon.
Among the first universities in the history of mankind were Buddhist university complexes. Among them, Nalanda University occupied a special position, as evidenced by the fact that today's Buddhist universities are considered to be the continuers of the Nalanda tradition. The mission of the Buddhist University has remained unchanged to this day - spiritual, moral, intellectual development of man, leading to Awakening; assistance in spreading the ideas of Buddhism throughout the world.
Key words: Buddhism, Buddhist University, mission of the University, Nalanda University.
Современное обращение к классической теме - миссия университета, его идентичность, его роль в жизни общества, обусловлено как «философской вечностью» самой проблематики, так и теми кардинальными, принципиально новыми вызовами, ставшими перед университетами, перед обществом, перед человеком.
Во многом эти вызовы обусловлены изменением социального ландшафта современной жизни, высокой динамичностью социальных отношений, сложностью социальных систем, «текучестью» границ и каналов внутреннего и внешнего взаимодействия, вторжением информационных технологий и искусственного интеллекта в общественную жизнь. Все это кардинально меняет наши прежние классические представления о миссии, роли, задачах, которые должен выполнять университет; о тех ценностях, которые университет должен привносить в нашу жизнь; в целом об университете как о социокультурном феномене.
Порой высказываются достаточно критические точки зрения - «Конец университета», «Западный университет умер» (Рональд Барнетт, почетный профессор Институт образования Лондонского университета); «Университет на руинах» (канадский исследователь Билл Ридингс) [3, 7, 10, 11].
Среди тех, кто заложил своими исследованиями традиции формирования и изучения идеи университета, были: кардинал Джон Генри Ньюмен, первый ректор Ирландского католического университета («Идея университета», 1873 г.), основатель Берлинского университета В. Гумбольдт («О внутренней и внешней организации высших научных заведений в Берлине», 1809-1810), М. Вебер («Наука как призвание и профессия», 1918), Х. Ортега-и-Гассет («Миссия университета», 1930 г.), К. Ясперс («Идея университета», 1949 г.) и многие другие [3, 5, 6, 8 ]. Хотя справедливости ради, здесь следует отметить и «Спор факультетов» (1798) И.Канта, и «О назначении учёного» (1794) И.Г. Фихте и др. В результате сформировались различные взгляды на содержание миссии, идеи университетов [2, 9].
Здесь следует согласиться с мнением директора Института философии РАН, академика Гусейнова А.А., что «университеты сродни личности в том отношении, что они сами задают основания своей целенаправленной деятельности». Университеты, учитывая высокую степень автономии как необходимое условие их успешного функционирования, «сами (и не в широких корпоративных формах, а каждый в отдельности) ответственны за то, что они собой в действительности представляют, тогда как внешние регулятивные механизмы, включая даже источники и размеры финансирования - лишь условия, которые могут благоприятствовать или не благоприятствовать университету, но не определять его облик, внутреннюю суть и возможности» [4, с. 81].
Анализируя развитие философских представлений о миссии, сущности, содержании деятельности, ценностях, целях и задачах университетов на различных исторических этапах, можно увидеть, что с момента своего появления и в процессе своего развития университеты выполняли фундаментальные задачи по отношению к личности, обществу, государству, которые включали в себя гуманистическую, мировоззренческую, аксиологическую, культуросозидающую, просветительскую функции.
Вместе с тем следует отметить, что в основном в центре внимания находились европейские университеты, их история и традиции. Вспомним в этой связи известную латинскую цитату: «Ubi universitas, ibi Europa» (Где университет, там и Европа). За кадром исследовательского внимания остается тот факт, что в числе первых университетов в истории человечества были буддийские университетские комплексы. Среди них особое положение занимал университет Наланда, о чем свидетельствует то, что нынешние буддийские университеты считаются продолжателями традиции Наланды.
Наиболее ранние упоминания о Наланде (санскр. Nalanda) восходят к VI-V векам до н. э. Согласно джайнским текстам, это был пригород, расположенный к северо-западу от знаменитого города Раджагриха. Во время своих пребываний Будда часто посещал это место, которое упоминается как «процветающее, разрастающееся, густонаселенное и содержащее манговую рощу, называемую Паварика». В палийской буддийской литературе также содержится множество ссылок на Наланду [16, с. 2].
Считается, что Нала, Налака, Налакаграма и Наланда (санскр. Nala, Nalaka, Nalakagrama, Nalanda) являются вариантами названий одного и того же места [16, с. 2].
Известный китайский путешественник седьмого века Сюаньцзан (602-664), утверждает, что, согласно преданию, это место получило свое название от наги с таким же именем Наланда, обитавшего в местном водоеме. Но он считает более вероятной историю о том, что Будда в одном из своих предыдущих рождений как Бодхисаттва стал царем со столицей в этом месте и что его великодушие принесло ему имя «беспрерывная щедрость», а затем и монастырь (санскр. sangharama) был так назван, чтобы увековечить это имя. Сюаньцан далее пишет, что пятьсот купцов купили эту манговую рощу для Будды, и Будда проповедовал там три месяца, и купцы и другие обрели «плод святости» [12, с. 167-168].
Другой китайский путешественник Фасянь, находившийся в Индии и на Цейлоне в 399-414 годах, в своих записях начала V в. упоминает только деревню Налa, место, где «родился Шарипутра и в которое он вернулся и достиг паринирваны. На месте его кремации построили ступу, которая до сих пор существует» [14, с. 81]. То есть у Фасяня нет записей о существовании университетского комплекса Наланды в начале V века. Данный факт отсутствия упоминания какого-либо храма в Наланде ученые объясняют предположением, что Наланда Махавихара была основана после 411 года, во время правления Кумарагупты I.
Археологические исследования показали, что самые ранние предметы, обнаруженные при раскопках Наланды, - кованая медная пластина Самудрагупты и монета Кумарагупты - принадлежат ко времени правителей династии Гуптов IV-V вв. н.э. [16, с. 4].
В записях Сюаньцзана написано следующее: «Через некоторое время после нирваны Будды бывший царь этой страны по имени Шакрадитья (санскр. Sakraditya) уважал и высоко ценил Колесницу и почитал очень высоко три драгоценности. Выбрав с помощью предсказания удачное место, он построил здесь храм». Но во время копания (котлована) поранили тело Наги. Тогда выдающийся прорицатель молвил: «Это необычайно превосходное место. Если вы построите здесь храм, то он обязательно обретет известность. Во всех пяти Индиях он станет образцом. В течение тысячи лет он будет процветать. Студенты всех степеней будут с легкостью осуществлять свои исследования. Но многие будут харкать кровью из-за этой раны, нанесенной Наге» [12, с.168].
Далее Сюаньцзан пишет, что его последующие преемники построили несколько вихар там же. Таким образом, первые четыре царя, упомянутые Сюаньцзаном, соотнесены с правителями династии Гуптов, таким образом подтверждая последнюю версию основания махавихары.
Раскопки в Наланде выявили 11 многоэтажных вихар и несколько больших храмов (Ghosh 1959, Fogelin 2015, c. 213). Наланда увеличивалась постепенно, по мере того как со временем росло количество населявших ее монахов. Первоначально это была одна единственная вихара.
Буддийский монастырь Наланда со временем становился все больше. «Если в самых ранних монастырях, вероятно, проживало не более 100 монахов, то в более поздних монастырях, таких как Наланда, постоянное население составляло тысячи человек» [15, с. 25-26].
Главный храм несколько раз перестраивался и увеличивался, причем последние постройки имели высоту более 15 метров. Все вихары в Наланде следовали стандартной квадратной планировке. Все, кроме двух, следуют друг за другом, находясь на одной линии, идущей с севера на юг. Эта планировка, похожая на планировку монастырей в Сарнатхе, предполагает, что Наланда росла путем постепенного приращения. То есть там, где изначально на участке была одна вихара, каждая последующая вихара примыкала к более ранней по мере того, как монашеское население росло с течением времени. Все монастыри были перестроены или отремонтированы несколько раз, хотя каждая последующая вихара сохраняла планировку своей предшественницы. Например, раскопки в одном из монастырей выявили, по крайней мере, девять различных реконструкций первоначального монастыря.
В каждом храме размещали большое изображение Будды в специальном отсеке напротив входа, окруженное вспомогательными изображениями, меньшими святилищами и ступами. Один из монахов каждый вечер ходил от вихары к вихаре для проведения церемонии ежедневного ритуала. В рассказах китайского путешественника Ицзин (635-713, провел в Наланде 10 лет 675-685 гг.) описано поклонение изображениям и его важность [16, с. 213].
По словам Сюаньцзана (602-664), все вихары, храмы были окружены массивной стеной. Охранники у ворот были обучены допрашивать посетителей, и только те, кто был хорошо сведущ как в древних, так и в современных знаниях, могли получить доступ, причем соотношение терпящих неудачу 7 или 8 из 10-ти. Студентов Наланды Сюаньцзан описывает следующим образом: «Священники, числом в несколько тысяч, являются людьми высочайших способностей и таланта. Их отличие очень велико в настоящее время, и есть много сот, чья слава быстро распространилась по отдаленным регионам. Их поведение чисто и безупречно. Они искренне следуют предписаниям нравственного закона. Правила этого монастыря суровы, и все священники обязаны соблюдать их. Страны Индии уважают их и следуют им. Дня недостаточно, чтобы задать и ответить на глубокие вопросы. С утра до вечера они занимаются дискуссией; старые и молодые взаимно помогают друг другу» [12, с. 170].
«Наланда к настоящему времени (время пребывания Сюаньцзана) приобрела известность, распространившуюся по всей восточной Азии, как центр буддийской теологии и образовательной деятельности. Это очевидно из того факта, что в течение короткого периода в тридцать лет после отъезда Сюаньцзана известно, что не менее одиннадцати китайских и корейских путешественников посетили Наланду [16, с. 8-9].
Учебный план в Наланде составлял изучение текстов Махаяны и Хинаяны (включая логику и метафизику), грамматику Санскрита, медицину, а также тексты Вед [16, с. 7, 9].
В Энциклопедическом словаре «Индо-тибетский буддизм» отмечается, что программа-минимум в университете Наланда предусматривала основательную подготовку по «пяти великим наукам»: 1) изучение санскрита и книг великих его грамматистов, а также других языков; 2) освоение искусств и ремёсел культового назначения; 3) овладение теорией и практикой врачевания; 4) усвоение логикополемического мастерства; 5) постижение религиозно-философских систем. По каждой из дисциплин давались также знания об
индуистских и джайнских текстах, брахманы учили Ведам и аргументации ведических мыслителей. Но общим и обязательным условием пребывания в Наланде было знание монастырских правил (Винаи) и их соблюдение, участие в ритуальных действах и буддийских празднествах. Университет Наланды славился не только выдающимися наставниками и настоятелями, но и строгим распорядком, а также требовательностью к студентам, которые должны были заучивать базисные тексты наизусть, знать комментаторскую литературу, участвовать в публичных тематических диспутах. Эта новая система воспитания и образования отличалась от традиционной, когда ученики жили в доме брахмана - жреца и учителя. Данная организационная модель центра культуры и образования распространялась и на другие буддийские монастырские комплексы Индии, а в конце VIII в. фактически была перенесена в Тибет, где действовала до 60-х гг. ХХ в. Монгольские народы с XVII в. (в России со второй половины XVIII в.) тоже переняли эту модель [1, с. 294-295].
Интересно, что традиция преподавания, согласно описаниям, Ицзина сохраняется и по сегодняшний день. Например, Ицзин в главе 34 под названием «Метод обучения на Западе» пишет: «Одно единственное высказывание Великого Мудреца (Будды) охватывает все (языки) «трех тысяч» миров». Здесь традиционно говорится о том, что Будда преподавал учение на языке, который был понятен всем. Точно так же профессор Семпа Дордже, начиная курс лекций по буддийской философии, комментировал вопрос: на каком языке учил Будда [13, с. 167].
Буддизм, буддийская философия характеризуются целостным учением о мире и человеке, их глубинной взаимосвязи. На всех этапах своего историко-культурного развития ценности и истины буддизма транслировались, прежде всего, через образовательные институты, формируя уникальную образовательную традицию, которая является одним из основных механизмов трансляции философского учения буддизма. Традиция понимания буддизма как образования сохранялась, и в Древней Индии сформировался тип буддийских монастырей-университетов как образовательных центров.
В основе буддийской системы образования лежит многовековая история буддизма, народов, традиционно исповедующих буддизм. Буддийская культура сделала основной проблемой своих философских учений вопрос о природе человека и его месте в мире.
Миссия буддийского университета осталась неизменной по сей день - духовное, нравственное, интеллектуальное совершенствование человека, ведущее к Пробуждению; содействие распространению идей буддизма во всем мире [2, 9].
Литература
1. Андросов В.П. Индо-тибетский буддизм. Энциклопедический словарь: монография / В.П. Андросов; Рос. акад. наук, Институт востоковедения. - М.: Ориенталия, 2011. - 448 с.
2. Бадмаев В.Н. Миссия и идентичность университета // Вестник Калмыцкого университета. 2005. № 2 (26). - С. 38-43.
3. Барнетт Р. Осмысление университета // Альма Матер: Вестник высшей школы. 2008 г. № 6. Пер. с англ. - С. 46-56.
4. Гусейнов А.А. Имя обязывает // Самоопределение университета: нормативные модели и отечественные реалии. Ведомости. Вып. 27./ Под ред. В.И. Бакштановского, Н.Н. Карнаухова. Тюмень. Тюменский государственный нефтегазовый университет, Научно-исследовательский институт прикладной этики, 2005. - 268 с.
5. Ньюмен Дж.Г. Идея университета / пер. с англ. С.Б. Бенедиктова; под общ. ред. М.А. Гусаковского. Минск, 2006. - 137 с.
6. Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета // Alma mater (Вестник высшей школы). 2003. № 7. С. 86-87.
7. Ридингс Б. Университет на руинах. Пер. с англ. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2010. - 304 с.
8. Ясперс К. Идея университета / пер. с нем. Т.В. Тягуновой; ред. перевода О.Н. Шпа-рага; под общ. ред. М.А. Гусаковского. Минск: БГУ, 2006. - 159 с.
9. Badmaev VN. Mission of Buddhist university: cultural and anthropological foundations // Вестник КазНУ Серия философии, культурологии и политологии, 76(2). Pp.54-61.
10. Barnett R. Only connect: designing university futures. Quality in Higher Education, 2023, vol. 29, no. 1, pp. 116-131. DOI: 10.1080/13538322.2022.2100627
11. Barnett R. The activist university: Identities, profiles, conditions. Policy Futures in Education, 2021, vol. 19, no. 5, pp. 513-526. DOI: 10.1177/14782103211003444.
12. Beal S. Buddhist records of the Western World (by Hiuen Tsang). London, 1906, 2 vols.
13. I-Tsing, Takakusu J. A Record of the Buddhist Religion as Practised in India and the Malay Archipelago (A.D. 671-695). Oxford University Press, 1896.
14. Fa-Hsien. A Record of Buddhistic Kingdoms / translated and annotated by James Legge. Paragon Book Reprint Corp. and Dover Publications, Inc. New York, 1965. 123+ p.
15. Fogelin, L. An Archeological History of Indian Buddhism. Oxford, Great Britain: Oxford University Press, 2015. 264 p.
16. Ghosh A. Nalanda. Archaeological survey of India. Sree Saraswaty Press Limited. Calcutta, 1965. 58+ p.
