CC BY
45
MISCELLANEA VENETICA1
Памяти А. А. Королева (1944—1999)
В первой части статьи рассматривается венетская надпись из Словении, недавно изданная Х. Айхнером и Р. Недомой, и предлагаются новые варианты интерпретации слова nekri.m.p'.l'aj. Вторая часть исследования посвящена анализу возможных рефлексов и.-е. *meg- в венетском. К ним, возможно, относятся венетск. maisterator- и magrio.i, но не magetlon. В следующей части исследуется венетск. vinetikaris и приводятся дополнительные аргументы в пользу парадигмы его анализа, предложенной А. Просдочими и А. А. Королевым. В заключении приводится ряд соображений по поводу нескольких венетских и псевдо-венетских личных имен.
Ключевые слова: венетский язык, эпиграфика, индоевропеистика, антропонимика.
I. К интерпретации венетской надписи из Града на Река
Несколько недавно найденных венетских надписей с территории современной Словении было опубликовано и проанализировано Х. Айхнером и Р. Недомой в 2009 г. В основном, они представляют собой весьма фрагментарные остатки текстов и практически не дают ничего нового для знания венетского языка, хотя, конечно, несколько увеличивают венетский корпус. Важным исключением в этой связи является надпись на ситуле, обнаруженной в 2001 г. в Граде на Река (близ Идрии). Согласно исследователям (Eichner, Nedoma 2009: 66-71), датируемый IV в. до н. э. текст следует читать как L'okeno nekri.m.p'.l'aj и интерпретировать его как сочетание двух антропонимов, первого в номинативе, второго - в дативе. Айхнер и Недома отмечают, что чтение p и l остается проблематичным; аналогичные случаи известны в венетском корпусе, ср., напр., Peso vs Leso в надписи из Эсте (Es 92). Таким образом, существует несколько интерпретаций этих антропонимов.
В первом имени австрийские исследователи видят L'okeno или P'okeno; при любом чтении этот антропоним обнаружи-
1 Настоящее исследование выполнено в рамках проекта РГНФ 14-0400351.
вается впервые в венетском корпусе, и, можно добавить, остается неизвестным в латинской эпиграфике. Айхнер и Недома разумно полагают, что антропоним не является составным, а представляет собой суффиксальное образование от *loko- или *poko-. Конечный элемент -eno, как отмечают издатели, обнаруживается в трех венетских именах: *Albareno и *Bialleno восстанавливаются из соответствующих патронимиков, в то время как женское имя Vasseno реально зафиксировано (cp. Es 93 tu.r.kna va.s.seno) и давно сопоставляется с антропонимом Vasso (Eichner, Nedoma 2009: 70). Таким образом, в нашем распоряжении, похоже, появляется еще одна венетская форма, относящаяся к n-основам, о которых см. MLV: 98-99 и ср. также рассуждения ниже по поводу венетск. vhilone.i. Однако в связи с неопределенностью в чтении инлаута этот антропоним остается проблематичным.
Еще большую сложность, впрочем, представляет интерпретация nekri.m.p?.l?aj. Айхнер и Недома предлагают видеть в нем композит, первую часть которого они отождествляют с отриц. ne-, а вторую - -krimpla- - сопоставляют с германским сильным глаголом *hrinan ‘касаться’ и приводят в этой связи др.-в.-н. umpihriran gl. intactus. Таким образом, имя Nekrimpla- интерпретируется как ‘Нетронутая’ (‘Unberuhrte’ - Eichner, Nedoma 2009: 70). Это этимологическое решение вновь ставит вопрос о гер-мано-венетских лексических параллелях, и в этой связи можно вспомнить венетск. sselboisselboi из надписи, обнаруженной в Беллуно (Bl 1), давно и с полным основанием уже сопоставленное с др.-в.-н. der selselbo, см. Pelligrini, Prosdocimi 1967: 167-168, ср. Untermann 1980: 287 и de Vaan 2008: 584. Однако, похоже, на этом сопоставлении германо-венетские исключительные изоглоссы и заканчиваются , а в предлагаемом построении может смущать следующий момент. Для того, чтобы объяснить достаточно неожиданное сочетание -mp- в этой форме, Айхнер и Недома ссылаются на сосуществование и.-е. корней *ten- и *temp- ‘spannen’. В этой связи можно отметить, что общегерманск. глагол *hrinan не имеет общепринятой этимологии (так ср. недавно Orel 2003: 187 и см. LIV: 368, где он возводится к и.-е. *kreiH- и рассматривается как эксклюзивно
2 Как отмечает Ю. К. Кузьменко (Кузьменко 2011: 109): «единственной эксклюзивной германо-венетской параллелью оказывается только сходный суффикс -1Ь- при образовании местоимения тождества от индоевропейского местоименной основы *5(у)е-».
германский глагол), и в этой связи подобное построение может скорее поднимать, чем снимать дальнейшие вопросы касательно предыстории этой формы.
Оценивая остроумность и, в целом, удачность предложенной этимологии венетского имени, следует принять во внимание тот факт, что чтение второй части антропонима вызывает сомнения, и, представляется, что его анализ австрийскими исследователями нельзя рассматривать в качестве конечного. Понятно, что в связи со сложностями чтения текста любая интерпретация не может считаться окончательной, однако по понятным причинам их не следует игнорировать. Так, авторы полагают, что выделение корня *nek- в этом имени нецелесообразно, однако с этим можно и не согласиться. Антропонимы, связанные с понятием ‘смерть’, представляют собой отдельную проблему, см. Falileyev 2013: 20-21, где приводится дальнейшая библиография, однако если и.-е. *nek'- (ср. лат. nex) действительно представлен в венетском имени, существует несколько вариантов его анализа. С учетом того, что для венетского считается установленным тенденция к синкопе гласного во втором слоге (MLV: 126), оно может оказаться композитом, однако проблемы чтения финала слова не позволяют его идентификации с какой-либо степенью надежности. Те же проблемы возникают, впрочем, и при анализе антропонима как симплекса, производного от *nek'-r- (ср. греч. vekpoj и анализ в Vine 2002: 339-340) - при этом следует учитывать и то, что теоретически nekri.m.p?.l?aj. может быть и не личным именем - однако, в целом, подобный морфологический анализ выглядит неправдоподобным. Особенно следует отметить в связи с этим группу -kplo- в надписи из Эсте (avrenle%kplo, Es 116), чтение которой не вызывает сложностей, однако интерпретация продолжает оставаться загадочной - как любезно подтвердила автору профессор А. Маринетти (май 2014 г.), к этому тексту исследователи не обращались с 1967 г. Очевидно, только находки новых надписей с этим кластером могут существенно посодействовать верной интерпретации рассматриваемого антропонима.
II. О рефлексах и.-е. *meg - в венетском.
В недавнем великолепном этимологическом словаре италийских языков в качестве родственных итал. *magno/a ‘great’ < и.-е. *meg- (IEW: 708f., NIL: 468f.) приводятся венетские формы magetlon ‘offering’ (?) и maisteratorbos [dat.pl.] ‘to the
*magisterators’ (см. de Vaan 2008: 359). Сопоставление венетск. слова magetlon с этим и.-е. корнем мы находим в фундаментальном исследовании М. Лежена (MLV: 169), где сказано: “c’est seulement en venete (magetlo.n., 245) et en latin (mactus) que la racine *meg- ‘grand’ (Pokorny 708) fournit des termes au vocabulaire de l’offrende”, однако см. ниже. Следует отметить, что слово долгое время было известно по единственной надписи, (Gt 3) ve.n.na tola/.r. magetlo.n, т.е. Venna tolar magetlon. В Venna исследователи, вполне оправданно, видят личное имя, а форма tolar представляет собой уникальное на сегодняшний день написание известного по целому ряду надписей toler, которая рассматривается как глагол, см. IEW: 160, LIV: 622 и великолепный обзор ранней литературы в Pelligrini, Prosdocimi 1967: 175-181, ср. также Prosdocimi 1983: 166 и след. и недавнюю работу Prosdocimi 2011. В точности написания рассматриваемого венетского слова и отсутствие ошибок свидетельствует и граффити из Паннонии SL-05 magetlon (Lejeune 1990: 631 и 632), ср. также фрагментарные надписи, напр., SL-06 и SL-07 ma(getlon) или SL-09 и SL-10 mag(etlon), Lejeune 1990: 648; амендация принята в Gerard 2001: 52-53.
Эти примеры, впрочем, не способствует установлению значения этого слова, перевод которого остается во многом условным. Как суммировал А. А. Королев (Королев 1977: 125), Лежен «рассматривает это слово не как название материального предмета, а средства, с помощью которого можно вызвать благоприятное вмешательство божества в пользу жертвователя», ср. традиционный в англоязычной литературе перевод ‘offering’. Впрочем, его морфологическая структура понятна - нет сомнения, что перед нами форма винительного падежа единственного числа существительного, образованного с помощью известного и.-е. суффикса *-tlo-. К этому типу словообразования, хорошо исследованного в рамках индоевропейского языкознания, и прежде всего благодаря трудам Б. Олсен (ср. в этой связи Olsen 2004: 421-242 с дальнейшей библиографией), как отмечают исследователи, относится и венетск. metlon (вин. пад.) ‘com-memoramentum’ (Es 120 Alkomno metlon Sikos Enogenes Vilkenis horvionte donasan, Prosdocimi 1988: 282-284), ср. сравнение с скрт. mantra в Lejeune 1972: 186. Эта этимология осторожно принята в de Vaan 2008: 371, однако ср. некоторый скептицизм, выраженный в Prosdocimi 1988: 284. Впрочем, имеется и иные варианты прочтения этого фрагмента: так, Ю. Унтерманн видит
в нем Alkomno Metlonsikos (Untermann 1980: 298-299), в связи с чем см. Prosdocimi 1983: 192 и ср. Marinetti 2009: 371-372. По понятным причинам, обнаруженный в Асоло фрагмент ?]tlo (Marinetti 2004: 404) не поддается однозначной интерпретации.
Судя по словообразованию, мы вправе видеть в magetlo-отглагольную форму см. в этой связи классическую работу М. Лежена (Lejeune 1972), в которой осторожно рассматриваются и венетские данные и ср. показательное отсутствие этой модели в обсуждении дериваций и.-е. *meg- в NIL: 468-481. Однако определить, от какого глагола венетск. magetlo- в действительности образовано, на данный момент нельзя сказать с какой-либо долей уверенности, и существует значительное количество разнообразных мнений в этой связи, см. удачный библиографический обзор ранней литературы в Pelligrini, Prosdocimi 1967: 136-137. Из более современных этимологических решений этой проблемы можно отметить следующие. Как мы видели, согласно М. Лежену, венетское слово восходит к глаголу *mag-i- ‘augere’, к и.-е. *megh- (с учетом лат. mactus ‘прославленный’), и это свое мнение - с различной, впрочем, долей уверенности - исследователь выразил во многих публикациях, см., напр., Lejeune 1972: 186, MLV: 336 или Lejeune 1990: 648. Это этимологическое решение принято многими исследователями, ср. Королев 1977: 125 («буквально значит ‘увеличение’»). В этой связи следует сразу же отметить, что лат. mactus рассматривается по-иному и, скорее всего, не восходит к указанному и.-е. корню, см. de Vaan 2008: 257. Иная этимологическая интерпретация венетского слова была предложена в 90-х годах прошлого века. Венетск. magetlo- было сопоставлено с греч. цассю и т.д. в работе Garcia Jurado, Jimenez Zamudio 1991, то есть возведено к и.-е. *mag- ‘streichen, schmieren’ (LIV: 421).
По не вполне понятным причинам испанские исследователи не обратили внимание на этимологию этого венетского слова, предложенную А. Просдочими, согласно которому magetlo- следует сопоставить с санскр. magha- ‘Gabe, Geschenk’ (Prosdocimi 1988: 324). Представляется, что именно эта этимология может, по крайней мере, конкурировать с анализом, отстаиваемым М. Леженом, если не превосходить его. Индоевропейские же истоки этих слов несколько непонятны, и в этом отношении представляется весьма уместным сослаться на недавний анализ общеиранск. глагола *mag- ‘to offer, worship, glorify (vel sim.)’, семантика которого поразительно уместна для анализа венетск.
magetlo-. Глагол представлен в иранском (авест. mag- ‘to offer, worship (vel sim.)’, ср. также возможно хотан. maja- ‘delightful’, majimq ‘payment (for service)’), и сюда же принадлежит санскритское слово, приведенное Просдочими. Эти формы, соответственно, восходят к и.-е. *magh- ‘konnen’ (LIV: 422), см. Cheung 2007: 254. Таким образом, венетск. magetlo- может непротиворечиво возведено к magh-e-tlo- (о -е- см. Vine 1993: 122-125 и ср. Olsen 2004: 421), и, как представляется, отстаиваемое Леженом сопоставление данного слова с и.-е. *meg- кажется менее предпочтительным.
Второе из приведенных де Фааном слов, maisteratorbos, встречается в нескольких венетских надписях из Ауронцо-ди-Кадоре: don]om Maisteratorbos Fouva toler, donom Maisteratorbos Ostis tol[er (?) и Turijo Tritijonijos Maisteratorbos, см. Marinetti 2004: 397-399. Нет сомнений в том, что слово действительно употреблено в форме дательного падежа множественного числа, ср. MLV: 91. К этим свидетельствам были добавлены и монетные легенды, ср., в частности, MAISTORATOR(---) и MAIS/TER, датируемые первой половиной I в. до н. э., см. Marinetti 2008: 162-163. В слове традиционно видят название божества, хотя имеются иные интерпретации, см. блестящий обзор проблемы в Marinetti 2008: 159-167 с дальнейшей библиографией. Что же касается этимологии этого слова, то согласно
А. Маринетти, венетск. maisterator- следует анализировать как производное на -tor- от глагольной основы maistera-, которая, с ее точки зрения, находит точное совпадение в латинском глаголе magisterare. Для объяснения “падения” -g- в этои слове автор ссылается на написание meu вместо ожидаемого mego в одной из венетских надписей (Marinetti 2008: 164). Подобное явление мы находим спорадически в соседствующих с венет-ским кельтских идиомах, см., напр., Falileyev 2013: 54, однако в для венетского оно не описано в основных пособиях по этому языку. Действительно, А. Маринетти ссылается при этом на надпись из Вичентины (iats venetkens osts ke enogenes laions me_u_fasto), изданной этой видной исследовательницей в 1999 г. (Marinetti 1999: 401-412), см. также Marinetti 2009: 362-369. Следует, впрочем, отметить, что имеются и иные (хотя и менее привлекательные) возможности интерпретировать me.u.vhasto этой надписи, рассмотренные в Marinetti 1999: 403-404, и что «падение» -g- в венетском нельзя объяснить спорадически с учетом того, что оно отсутствует во всех (достаточно
многочисленных!) аттестациях слова maisterator-. С другой стороны, венетская форма не может не напомнить об умбр. mestru ‘больше’ < *ma(g)is-tero- и других сходных формах в италийских языках, см. de Vaan 2008: 259 с библ. и ср. также Poccetti 1997. В таком случае, могло бы показаться более целесообразным постулирование для прото-венетского такое же развитие кластера *-gy- как и в италийских языках (ср. Sihler 1995: 189), однако ср. венетск. vhugia, vhugiia (MLV: 131, об. этимологиях см. Pelligrini, Prosdocimi 19б7: 92), которые, впрочем, можно было бы объяснить - как и в латинском (Sihler 1995: 175-17б и 189) - т. н. законом Зиверса. Как мы видим, таким образом, связь венетск. maisterator- с и.-е. *meg'- несмотря на целый ряд сложностей (учитывая также и то, что его значение является во многом гадательным), остается достаточно привлекательной.
В связи с поиском и анализом возможных продолжений и.-е. *meg'- в венетском следует обратить некоторое внимание на данные антропонимики. Венетская надпись SL-113 из некрополя, обнаруженного в 20 км. от венгерского города Печ содержит magrio.i (Lejeune 1990: б35). Согласно Лежену, перед нами - оформленный по правилам венетского языка патрони-мик, и соответствующие личное имя можно сопоставить с лат. magnus и, таким образом, видеть в нем производное на -ro- от и.-е. *meg'-. Таким образом, к производным от этого и.-е. корня в редуцированной форме (ср. *mg'-lo- > ирл. mal ‘принц’, *mg-no- > лат. magnus и т.д., см. NIL: 4б9-470) Лежен добавляет еще одну, ранее не идентифицированную модель. Очевидно, впрочем, что данные ономастики в исследовании подобного рода можно использовать только весьма осторожно. Конечно, предложенная Леженом этимология выглядит достаточно правдоподобной, однако исследование Vine 2002 показало, что подобные формы могут быть образованы от корней с полной ступенью, что теоретически позволяет и иные подходы для интерпретации этого имени. Далее, номен Magrius, безусловно, известен в латинской эпиграфике Европы, ср. имя консула конца III в. Marcus Magrius Bassus. Примечательно, однако, что его аттестации в эпиграфике обнаруживаются вдали от венетских территорий. Так, M(arcus) Magrius Hosidianus и M(arcus) Magrius Staphilus известны по надписи из Хистониума (совр. Васиа в
Италии, AE 197б, 189), а в Кампании обнаружена надпись ------]
/ [—]r Magrae | M(arcus) Alfius M(arci) l(ibertus) Philemon (AE
1975, 196). Казалось бы, мы находим сопоставимое Magrinus в надписи из Iulia Concordia (совр. Конкордия-Саджиттария в регионе Венето, AE 1977, 313), что находится на территории, полностью ассоциируемой с венетами. Однако новое чтение этой надписи предлагает Aufidio | magist(r)ato | III k(alendas) April(es) | Id(ibus) Iun(iis), см. Cresci Marrone, Petteno 20092010: 79, и, таким образом, единственный случай аттестации имени в собственно венетских землях оказывается мифом. Более того, следует отметить еще раз, венетские данные из Паннонии не признаются целым рядом исследователей, и в частности - А. Просдочими, см. в этой связи Gerard, 2001: 39-41 и ср. Marinetti 1999: 398.
III. Вокруг венетск. vinetikaris.
Венетск. vinetikaris известно на сегодняшний день благодаря единственной надписи из Картуры, недалеко от Эсте (*Es 122), впервые изданной А. Просдочими (Prosdocimi 1972). Сама надпись, датируемая концом VI - началом V вв., непротиворечиво читается как ego Fontei Ersinioi vinetikaris vivoi olialekve murtuvoi atisteit. Первая часть надписи весьма традиционна для венетского корпуса, «я (есть памятник / камень) Xdat». Вторая содержит венетские прилагательные в форме дательного падежа, vivoi ‘живой’ и murtuvoi ‘мертвый’, оба c бесспорными и.-е. этимологиями. Прилагательные, вероятно, синтаксически соединены с помощью olialekve, где -kve, несомненно, соответствует лат. -que. Oliale традиционно сближают этимологически с лат. olim ‘тот’, и условный перевод фрагмента «живому или же мертвому» может основываться и на том, что захоронение является символическим (кенотаф), см. Prosdocimi 1972: 112-114, 131 и ср. Королев 1977: 124-125. Глагол atisteit означает ‘поставил, установил’ vel sim.; возможные интерпретации этой формы проанализированы в Untermann 1980: 301-302 и их оценка опубликована в Prosdocimi 1983: 167-168. Интерпретация же гапакса vinetikaris, который, впрочем, по-разному членился в академических публикациях, представляет собой существенную проблему.
Насколько мне известно, самый недавний анализ венетск. vinetikaris принадлежит А. Заварони. Итальянский исследователь сопоставил его с известным венетск. equopetaris и посчитал уместным увидеть в нем композит, см. Zavaroni 2007. Первая часть этого композита, как и в анализе Просдочими - Королева,
о котором см. ниже, возводится к и.-е. *uenH-. Вторая же часть слова сопоставляется с корнем *tek- ‘annehmen, erhalten’, который Заварони пытается увидеть в ретийск. *0i%-. Соответственно, слово интерпретируется как ‘receptio familae’ vel sim., и в связи с этим дается попытка полностью пересмотреть синтаксис всей надписи. Хотя формы с -aris действительно хорошо представлены в венетском (см. недавно, напр., Marinetti 2008: 155-157), предложенный анализ вызывает мало сочувствия. В этой связи следует обратить внимания на два уже ставших традиционными направления анализа этого слова. Так, согласно М. Лежену, в vinetikaris из надписи из Эсте следует видеть на самом деле два слова, и, соответственно, интерпретировать vineti karis vivoi olii alekve murtuvoi atisteit как «Vineti amor (Fonti) uiuo mortuoque adstat» (MLV: 224-225). Karis при этом подходе является субъектом глагола atisteit и переводится как ‘affection’, caritas. В связи с этим см. поддержку интерпретации Лежена в Untermann 1980: 287 и 301, de Vaan 2008: 95-96 и т. д., ср. также Pellegrini 1983: 48-49, где отмечается грамматическая корректность этого чтения и изложена критика предложенного
В. Пизани сходного членения vineti karis, вторая часть которого интерпретируется как глагольная форма.
Вторая интерпретация vinetikaris была предложена издателем надписи А. Просдочими (Prosdocimi 1972: 114-124, ср. также Prosdocimi 1983: 189-192 и Prosdocimi 1988: 249-251). Согласно итальянскому исследователю, перед нами - композит, причем обе его части - vineti- & -karis имеют параллели как в венетском, так и в других и.-е. языках. Так, первый компонент возводят к и.-е. *uenH- (IEW: 1146-7, LIV: 682-3), с которым исследователи связывают ирл. fine ‘род, большая семья’, др.-в.-н. wini ‘друг’, лат. venia ‘разрешение’, cр. Orel 2003: 455, de Vaan 2008: 661. Второй компонент ассоциируется в этом построении, как, впрочем, и в анализе Лежена, с лат. carus ‘дорогой’, др.-ирл. carae ‘друг’, к и.-е. *keh2- (IEW: 515, LIV: 343). И.-е. корень засвидетельствован в венетском, ср. Karanmn- (Es 24, Pa2, см. Pelligrini, Prosdocimi 1967: 112-113, MLV: 129). Просдочими отмечает теоретическую возможность видеть в vinetikaris личное имя, и приводит в этой связи германские параллели. Интерпретацию его как антропонима не исключает и Дж. Пеллегрини (Pellegrini 1983: 48-49), однако А. Просдочими полагает, что, скорее, мы имеем дело с апеллятивом, принадлежащим к социально-юридическому лексикону. Итальянский исследователь
напоминает в этой связи о пассаже из ‘Географии’ Страбона (V, 1, 9), упоминающем о некоем венете, любившем выступать в качестве поручителя. С точки зрения Просдочими, использованное Страбоном греч. fileyyuoj ‘любитель давать поручительство’ может быть калькой венетск. vinetikaris ‘охраняющий интересы рода’, ‘заботящийся о членах рода, поручитель’ vel sim.
Этот анализ был полностью принят А. А. Королевым (1977: 126-129), который привел важные дополнительные свидетельства в пользу этой интерпретации. Хотя кельтские данные, несомненно, учитывались при традиционном анализе венетского слова (галльские личные имена Veni-carus, Veno-carus), Королев сопоставил с венетск. vinetikaris редкие раннеирландские апел-лятивы finechar, finichaire (< *uenijo-kar-). Тщательно изучив немногие юридические контексты, в которых эти слова встречаются, А. А. Королев (1977: 128) пришел к выводу, что «термином финехар обозначалось какое-то лицо, которое представляло интересы индивидуальных членов своего рода или большой семьи, имело высокий социальный статус и по отношению к своему “клиенту” занимало то же место, что и его домочадцы и друзья». Патриарх отечественной кельтологии особенно отметил в этой связи толкование finechar в т. н. «Словаре Кормака», где оно объясняется как ‘друг в отсутствии’, что «разительно напоминает интерпретацию, предложенную для венетского vinetikaris». В корректурном примечании к статье А. А. Королев (1977: 129) сослался на устное сообщение Дэвида Грина о неопубликованной работе Т. М. Чарльз-Эдвардса, где сказано, что «функция финехара состояла в защите интересов большой семьи-фине в делах о наследии земли и скота», что «весьма близко к интерпретации венетских и ирландских фактов, изложенных в данной статье». Спустя почти четыре десятка лет работа профессора Чарльз-Эдвардса так и не была опубликована; более того, как сообщил автору настоящей работы сам известнейший специалист по средневековой Ирландии в апреле 2014 г., на самом деле этот анализ не был им когда-либо предпринят. Таким образом, исследование А. А. Королева остается не только первым, но наиболее полным и исчерпывающим описанием ирландских терминов. К этому следует добавить, что раннее ирл. fine обнаруживается в целом ряде композитов используемых в юридическом языке средневековой Ирландии, и что ряд исследователей интерпретировал галльск. OueviKoimeSou, содержащее родственное галльс-
кое слово, как социальный термин, см. De Hoz 2007: 198. Более того, когнат др.-ирл. carae ‘друг’ и проч. в кельтиберском (kar) также используется в юридических контекстах (Hoz 2007: 200).
Представляется, что гипотеза Просдочими - Королева остается весьма привлекательной семантически, хотя и имеет формальные сложности. Основная претензия, предъявляемая построению Просдочими, заключается в том, что на месте ожидаемого -е- в первой части рассматриваемого им композита мы находим -i-, cp. MLV: 225, и объяснение итальянского венето-лога было признано «цепью этимологических спекуляций» (Untermann 1980: 301). Примечательно, что такой внимательный к деталям реконструкции исследователь как А. А. Королев (1977: 126) не обращает внимания на эту проблему (реконструкция *wineti(o)-kar-ios необъяснима, если это не опечатка) и можно только предположить, что причиной тому послужило наличие в галльской comparanda дублетных написаний Venicarus / Vinicarus. Эти варианты, объясняются, межу прочим, и ассимиляцией, и Королев уместно ссылается на соответствующие исследования. Не является это серьезным препятствием анализу и для Дж. Пеллегрини (Pellegrini 1983: 49). Следует отметить в этой связи, что несколько позже А. Просдочими вновь возвращается к этому «узкому месту», и полагает, что vi- вместо ожидаемого ve- оправдано, в том числе и ссылаясь на галльские формы. Впрочем, итальянский исследователь не приводит никаких венетских параллелей для иллюстрации этого развития, но остается уверенным в том, что vineti- в этом композите не соответствует этническому названию ‘венеты’ (Prosdocimi 1988: 250 и 326). Другой причиной принятия А. А. Королевым объяснения Просдочими, вероятно, послужили позиционно обусловленные переходы *e в i в латинском (на что ссылается и итальянский исследователь) и в других италийских языках (ср. в этой связи Sihler 1995: 39-40), а также в германском (см., напр. Кузьменко 2011: 81), или даже в этрусском, где они становятся общим местом.
Действительно, в ограниченном и сравнительно небольшом корпусе венетского языка известны случаи e > i, которые объясняются позицией гласного и его фонетическим окружением. Так, к примеру, считается, что этот переход осуществлялся перед сочетанием r с окклузивным дорсальным (как в оскском и латинском), ср. ne.r.ka- и NIRCA (MLV: 106), однако имеется и иное объяснение этого явления (Vine 1993: 170-171). Было
также предположено, что использование i на месте этимологического е может предшествовать синкопе гласного, ср. egitorio.i, egetor- и EGTOREI, Lejeune 1990: 645, ср. Gerard 2001: 46. При этом не следует забывать, однако, что пример с i известен по надписи из Паннонии (SL-19) со всеми вытекающими последствиями. Менее правдоподобным является переход e > i перед сочетанием назального с дорсальным или лабиовелярным (как в латыни), так как единственная тому иллюстрация, антропоним kvito, вполне может быть на самом деле латинским заимствованием Quintus (MLV: 106). В любом случае, впрочем, эти объяснения неприменимы к анализу венетск. vinetikaris не сколько из-за того, что позиция изменения отлична, но в связи со стандартным написанием этимологически родственного этнонима. Как известно, он имеет эту же этимологию (обзор различных подходов к его предыстории см. в Кузьменко 2011: 162), и в этом случае необходимо искать причины дифференциации, приведшей к существованию этнонима Veneto- и апеллятива vinet- (*vinetio-, Prosdocimi 1988: 251). Похоже, мы не имеем на сегодняшний день возможности говорить об изменении вокализма в первых частях венетских композитов: все известные составные слова в венетском корпусе не показывают, насколько мне известно, каких-либо сходных явлений. Более того, в нашем распоряжении имеется композит Venetkens < *Venet(i)ken(i)s ‘appartenente al Veneti(o)’ (Marinetti 2009: 369), который, как кажется, опровергает возможность подобного объяснения, основанную на просодическом факторе. Теоретически, однако, примеры типа лат. vetulus ‘пожилой’ / vitulus ‘теленок’ (ср. умбрск. в формах вин. падежа vitlu, vitlaf, uitla ‘id.’), все к и.-е. *vet- ‘год’ (IEW: 1175), могут действительно оказаться полезными для обсуждения венетск. vinetikaris в рамках парадигмы анализа, предложенной Просдочими - Королевым. Как известно, в италийских языках их объясняют, в том числе, и спорадической диссимиляцией в начальных слогах после лабиального (см. Vine 1993: 100 но ср. Sihler 1995: 39-40) и, хотя венетский язык может и не относится к этой группе индоевропейских языков, подобный анализ можно было бы приложить (даже и опосредованно) и к венетским данным. Историческое же «расщепление» представляется отнюдь не невозможным - при этом следует учитывать, что при рассматриваемом подходе венетск.
vinetikaris принадлежит к юридическому слою лексики этого языка3.
При сопоставлении венетск. vinetikaris и ирл. finechar, как отмечает Королев (1997: 128), «разница в суффиксальном оформлении первого члена композита не представляется существенной, если принять во внимание наличие большого числа синонимичных основ в кельтских языках, одни из которых характеризуются наличием суффикса *-eto-, а в других он отсутствует». Автор приводит в этой связи галльск. cingo- и cingeto-, и это положение нуждается в некоторой корректировке с учетом значительного прогресса в изучении как кельтской, так и собственно венетской морфологии за последние десятилетия. Во-первых, следует отметить, что галльскому сложному антропониму Veni-carus точно соответствует ранний ирл. Finchar и валл. Guncar; подобных же суффиксальных образований от этого корня в кельтских языках, похоже, не обнаружено. Что же касается последних, то в этом отношении необходимо обратить самое пристальное внимание на недавнее исследование Л. Ре-паншека, посвященное анализу производных на *-et- в раннекельтском. Словенский индоевропеист в нем показывает, что эти образования представляют собой гетерогенную группу, и суффикс может быть, в том числе, агентивным, а в ономастике -притяжательным, см. Repansek 2014. Производные на *-et- обнаруживаются и в венетском, см. Lejeune 1973: 350 или MLV: 88. В связи с рассматриваемым вопросом следует учесть фундаментальную монографию Б. Вайна (Vine 1998) и последующие комментарии (напр. Olsen 2004: 420), отмечающие, между прочим, и герундивную функцию производных на *-eto-. И.-е. глагольные имена на *-eti- также изучены (Olsen 2004: 420 с библ.), и, возможно, эти детали морфологического порядка могут оказаться весьма существенными при анализе венетск. vinetikaris в рамках гипотезы Просдочими - Королева.
IV. Краткие комментарии к нескольким венетским антропонимам
Недавно Ш. Шумахер опубликовал новую венетскую надпись, обнаруженную в деревне Ампасс в Тироле на бронзовом вотивном объекте (Schumacher 2010). Текст легко читаем, и,
3 При анализе венетск. vinetikaris как личного имени также отмечается “поэтический” его аспект, см. Pellegrini 1983: 49.
согласно Шумахеру, его следует транслитерировать как vhilone.i. и интерпретировать как форму датива единственного числа от *flo-. В этой связи следует, вероятно, вновь обратить внимание на латинскую надпись из Триеста: Marcosena Filone / Septimia Cercola uxor / Ana v(iva) f(ecit) (CIL V, 571), с учетом также того, что многие исследователи по разным причинам не считают антропоним Marcosena лингвистически кельтским. Венетский антропоним Aimo- мы находим в IEW: 10 в той же словарной статье, что и лат. aemulus. Данное сопоставление было в весьма осторожной форме поддержано А. Просдочими (Prosdocimi 1988: 280), но мы не находим упоминания об этом при обсуждении латинского слова в de Vaan 2008: 26. Следует в этой связи отметить, что в действительности эта надпись из Эсте (Es 45) содержит [A]imoi (i.mo.i.). Личное имя ho.s.tihauo.s давно и справедливо вызывает интерес исследователей, ср. Pelligrini, Prosdocimi 1967: 103-104 или Marinetti 2009: 369-370 и (по поводу интерпретации второго компонента) см. недавно Vine 2006: 234-235. Вполне ожидаемо, что с первой частью этого составного антропонима было сопоставлено граффито из Паннонии hostei (SL-1112), к и.-е. *ghost(h2)i- ‘Fremder’ (NIL: 173). М. Лежен полагал, что в данном случае мы имеем дело с текстом, boijo.i magrio.i hostei upsed[os], который он интерпретирует как ‘U. для B. сына М., своего гостя’ (Lejeune 1990: 638 и 647). К сожалению, Лежен не привел никаких обоснований в пользу этой реконструкции, которая может показаться несколько выделяющейся из корпуса венетских надписей. Впрочем, в этой связи, вероятно, можно привести проанализированную А. А. Королевым (1977: 125, cp. Untermann 1980: 310) надпись II века до н. э. из Эсте (Es 113) Gavis Raupatnis miles poltos ostinobos Frivi pater ‘Гай Раупатний, воин, потрясенный, для костей Фривия /?/ отец [поставил урну]’ или (Es 28) mego Lemetor fraterei donasto Boios Voltiomnoi ‘Леметор Бойос даровал меня (своему брату) Волтиомну’, см. Prosdocimi 1988: 275-276. Текстов подобного рода в венетском корпусе достаточно, но в них присутствуют преимущественно термины родства, однако см. также Lejeune 1973: 346-350. Так как в принципе реконструкция текста SL-11 остается проблематичной, вполне возможно интерпретировать hostei как форму дательного падежа антропонима, неотрывно связанного с известным ho.s.tihauo.s.
Предложенные выше краткие комментарии к ряду венетских антропонимов, естественно, нуждаются в расширении, однако это станет возможным исключительно благодаря новым находкам. С большей долей уверенности можно высказаться по поводу ряда антропонимов, зафиксированных в латинских надписях из Видина (Болгария) и рассматривавшихся в литературе в венетском контексте. Так, личное имя Matora действительно позволяет сопоставление с венетск. Mato и «венетск.-истрий-ским» Mataro, однако согласно новому чтению надписи Д. Даной в нем следует видеть Muc[ian]o. Антропоним Tarius рассматривался целым рядом исследователей (напр., Г. Алфёлди) как венетский, однако степень сохранности надписи из Видина, в которой его иногда находят, настолько плоха, что нет никакой уверенности в том, что оно в действительности в ней присутствует. См. (с дальнейшей библиографией) Falileyev 2013: 92 и 135.
Библиография
Королёв 1977 - Королёв А. А. Новые данные о венетском языке // Славянское и балканское языкознание. Вып. 3. М., 1977. С. 118129.
Кузьменко 2011 - Кузьменко Ю. К. Ранние германцы и их соседи.
СПб., 2011.
АЕ - L’Annee epigraphique.
Cheung 2007 - Cheung J. Etymological dictionary of the Iranian verb.
Leiden; Boston, 2007.
CIL - Corpus Inscriptionum Latinarum. Berolini, 1863-.
Cresci Marrone, Petteno 2009-2010 - Cresci Marrone G., Petteno E. Supellex ex plumbo. Laminae Concordienses. Le laminette commerciali da Iulia Concordia // Atti dell’Istituto Veneto 2009-2010. T. 168. P. 43-110.
De Hoz 2007 - De Hoz J. The institutional vocabulary of the Continental Celtic // Gaulois et Celtique Continental. Paris, 2007. P. 189-214. de Vaan 2008 - de Vaan M. Etymological dictionary of Latin and the other Italic languages. Leiden, Boston, 2008.
Eichner, Nedoma 2009 - Eichner H., Nedoma R. Neue vorromische Inschriften aus Westslowenien: epigraphische und linguistische
Evidenz // Keltske studije. II: Studies on Celtic Archaeology. 2009. P. 65-76 (= Protohistoire europeenne 11, Montagnac).
Falileyev 2013 - Falileyev A. The Celtic Balkans. Aberystwyth, 2013. Garcia Jurado, Jimenez Zamudio 1991 - Garcia Jurado F., Jimenez Zamudio R. Veneto Magetlon: nueva interpretation // Epos. 1991. T. 7. P. 577-582.
Gerard 2001 - Gerard R. Observations sur les inscriptions venetes de Pannonie // Revue belge de philologie et d’histoire. 2001. T. 79. P. 3956.
IEW - J. Pokorny. Indogermanisches etymologisches Worterbuch. Band I. Bern, 1959.
Lejeune 1972 - Lejeune M. Les derives italiques en -*tlo- // Revue de philologie. 1972. T. 46. P. 185-191.
Lejeune 1973 - Lejeune M. The Venetic vocabulary of relations between persons // The Journal of Indo-European Studies. 1973. V. 1. P. 345351.
Lejeune 1990 - Lejeune M. Venetes de Pannonie // Comptes rendus de l’academie des inscriptions. 1990. T. 134. P. 629-653.
LIV - H. Rix et al. Lexikon der indogermanischen Verben. Wiesbaden, 2001.
Marinetti 1999 - Marinetti, A. Venetico 1976-1996. Acquisizioni e prospettive // Protostoria e storia del “Venetorum angulus”. Pisa; Roma, 1999. P. 391-436.
Marinetti 2004 - Marinetti A. Venetico: rassegna di nuove iscrizioni (Este, Altino, Auronzo, S. Vito, Asolo) // Studi Etruschi. 2004. T. 70. P. 389408.
Marinetti 2008 - Marinetti A. Aspetti della romanizzazione linguistica nella Cisalpina orientale // Unita politica e identita etniche nell’Italia antica. Pisa, 2008. P. 147-169.
Marinetti 2009 - Marinetti A. Terminologia istituzionale e formula onomastica in venetico // L’onomastica dell’Italia antica. Romaro 2009. P. 357-374.
MLV - M. Lejeune. Manuel de la langue venete. Heidelberg, 1974.
NIL - D. Wodtko, B. Irslinger, C. Schneider. Nomina im indogermanischen Lexikon. Heidelberg, 2008.
Olsen 2004 - Olsen B. A Note on *s/t-Stems and Secondary Derivation // Per aspera ad asteriscos. Innsbruck, 2004. P. 419-428.
Orel 2003 - Orel V. Handbook of Germanic Etymology. Leiden, 2003.
Pellegrini 1967 - Pellegrini G. B., Prosdocimi. A. L. La lingua venetica. T. 2. Padua, 1967.
Pellegrini 1983 - Pellegrini G. B. Osservazioni lessicali sulle lingue preromane dell’Italia Superiore // Le lingue indeuropee di frammentaria attestazione. Pisa, 1983. P. 29-64.
Poccetti 1997 - Poccetti P. Note su gr. MaTa / Mats / paTa, Maius (mensis), osco (delle glosse) maesius // Scnbthair a ainm n-ogaim. Pisa, 1997. P. 771-786.
Prosdocimi 1972 - Prosdocimi A. L. Venetico. Una nuova iscrizione da Cartura (Padova) // Archivio glottologico italiano. 1972. T. 57. P. 97134.
Prosdocimi 1983 - Prosdocimi A. L. Il venetico // Le lingue indeuropee di frammentaria attestazione. Pisa, 1983. P. 153-209.
Prosdocimi 1988 - Prosdocimi A. L. La lingua // I Veneti antichi, lingua e cultura. Padova, 1988. P. 225-420.
Prosdocimi 2011 - Prosdocimi, A. L. Venetico 3 sg. toler; 3 pl. teuters; a.irl. fitir // A Greek man in the Iberian Street. Innsbruck, 2011. P. 399-412.
Repansek 2014 - Repansek, L. Two notes on Old Celtic morphology // Acta linguistica Petropolitana. T. 10. 2014. P. 239-254.
Schumacher 2009 - Schumacher S. Eine neue venetische Inschrift aus Ampass bei Hall in Tirol // Die Sprache. 2009 [2010]. Bd. 48. P. 201208.
Sihler 1995 - Sihler A. New Comparative Grammar of Greek and Latin. Oxford, 1995.
Untermann 1980 - Untermann J. Die venetische Sprache // Glotta. 1980.
Vol. 58. P. 281-317.
Vine 1993 - Vine B. Studies in Archaic Latin Inscriptions. Innsbruck, 1993. Vine 1998 - Vine B. Aeolic opnsxov and Deverbative *-eto- in Greek and Indo-European. Innsbruck, 1998.
Vine 2002 - Vine B. On Full-Grade *-ro- in Greek and Indo-European // Indo-European Perspectives. Washington, 2002. P. 329-350.
Vine 2006 - Vine B. On ‘Thurneysen-Havet’s Law’ in Latin and Italic // Historische Sprachforschung. 2006. Bd. 119. P. 211-249.
Zavaroni 2007 - Zavaroni A. Ipotesi etimologiche su venetico atraes, vinetikaris, ekvopetaris, vesos, vesket- // Folia onomastica Croatica. 2007. T. 16. P. 331-342.
A. I. Falileyev. Miscellanea Venetica
The first part of the article deals with a Venetic inscription from Slovenia, which has been recently edited by H. Eichner and R, Nedoma. New variants of interpretation of nekri.m.p?.l?aj are offered, and also in conjunction with avrenlexkplo (Es 116). The second part discusses possible reflexes of PIE *meg- in Venetic. These probably include maisterator- and possibly magrio.i, but not magetlon, for which a different etymology is maintained. The next section is dedicated to the analysis of Venetic vinetikaris, and further arguments in favour of the interpretation offered by A. Prosdocimi and A. A. Korolev are offered. The final part contains comments on several Venetic and pseudo-Venetic anthroponyms.
Keywords: Venetic, epigraphy, Indo-European studies, morphology, onomastics.
