CC BY
48
Удк 336.012.23
мировые финансовые кризисы как следствие пренебрежения сберегательной функцией денег
В. В. МАГАНОВ, кандидат экономических наук, докторант кафедры банковского дела Е-mail: maganoff@yandex. ru Российский экономический университет
им. Г. В. Плеханова
В статье отмечается, что деньги окончательно оторвались от реальных товаров, причем богатство предстает в форме финансовых активов — документально подтвержденных прав на возможность каких-либо действий на финансовых рынках. Продаются и покупаются именно права на совершение каких-либо действий — настала эра финансового капитализма. Постоянные спекулятивные «пузыри», забирая на себя избыточную ликвидность, на деле зачастую изымают настоящие сбережения. Причем многие экономисты не дают при этом четких разъяснений, как ограничить избыточное денежное предложение с одновременным качественным ростом мировой экономики на основе сберегательной функции денег.
Ключевые слова: деньги, финансовые активы, безопасность сбережений.
Самый гибкий из факторов производства — деньги. Они побеждают все остальные факторы: землю, промышленность, природные, трудовые ресурсы. Западные страны становятся де факто финансовыми, а уже только потом промышленными лидерами нового мира.
Следует признать уже сложившуюся глобальную формацию. Последние тридцать лет миром правят уже не промышленники c их заводами, фабриками, а банкиры и финансисты с инвестфондами и деривативами. Деньги по своей сути используются их владельцами для приобретения еще больших денег. Причем по возможности сразу, без обмена на какие-либо материальные блага. Мировой фи-
нансист Дж. Сорос, составивший состояние на валютных и фондовых операциях, является ярким символом современной эпохи «новых капиталистов», «технократических финансистов». Тем более симптоматично, что именно Сорос первым стал говорить о надвигающемся кризисе.
Предупреждения о серьезной «перегретости» американского фондового рынка, в том числе и со стороны столь авторитетного в вопросах экономики человека, как бывший глава ФРС А. Гринспен, стали раздаваться с середины 1990-х гг. Американский диссидент Л. Ляруш давно уже предрекал скорый конец финансового капитализма, в котором деньги как категория экономики оторвались от реальных товаров, реального производства и стали выполнять обособленную и самодостаточную роль мотора нового архитипа экономики. В Интернете существует даже специальный сайт www. safehaven. com, на котором регулярно публикуются статьи с описаниями ситуации, сложившейся на американских финансовых, кредитных и фондовых рынках. Дж. Сорос написал книгу о кризисе мирового капитализма, а У. Баффет весной 2003 г. предостерег своих акционеров от любых вложений в современные финансовые инструменты — де-ривативы. Знаменитый капиталист Б. Гейтс, не афишируя открыто, постепенно продает акции Microsoft и вкладывает полученные средства в сырьевую экономику — добывающую серебро компанию.
Предсказания близкого краха фондового рынка звучат практически непрерывно, а когда в 2000 г. акции высокотехнологичных компаний, собранных в культовый индекс Nasdaq, резко потеряли в цене, никто этому не удивился. Все принялись искать новые, еще не освоенные рынки и нашли рынки ипотек.
Финансовый капитализм заметно трансформировал представления о том, что такое богатство, его оценка, стоимость, механизмы преумножения. Самые богатые люди в мире — это не нефтяные шейхи, а финансовые «фокусники» У. Баффет, Дж. Сорос, владельцы инвестиционных, траст-и хеджфондов. Нефть и другие товары ценятся уже заметно меньше, чем акции процветающих многих компаний (а Berkshire Hathaway и Microsoft — самые прибыльные компании в мире).
Богатство в настоящее время предстает перед обывателем в форме финансовых активов — документально подтвержденных прав на возможность совершения каких-либо действий (например, получение выплат по облигациям, получение дивидендов, купля-продажа недвижимости, голоса на собрании акционеров и пр.).
Таким образом, финансовые активы представляют собой то или иное действие в рамках коммерческого права, а никак не сами материальные предметы, на которые они распространяются. На финансовых рынках продаются и покупаются именно права на совершение каких-либо действий (чаще всего — для дальнейшей продажи и покупки). Ведь для биржевого торговца нет разницы — торговать ли контрактами на поставку нефти, кофе или же контрактами на биржевой индекс, по которым никакого реального товара поставить попросту невозможно (по своей сути это торговля «воздухом»). Сами по себе финансовые активы не имеют никакой ценности — это только права и финансовые (даже не товарные) обязательства. Акции, облигации, земельные участки, недвижимость, частные предприятия, валюта, даже банковские депозиты — все эти воплощения богатства имеют ценность лишь если они могут быть реализованы на свободном рынке и в рамках того права, которое придумали им спекулянты.
Ключевым отличием последних тридцати лет так называемого неолиберального капитализма была необычно высокая прибыльность именно финансовых операций, операций с «воздухом». Как раз этот взлет доходности по такого рода инструментам
и определил общее настроение всего финансового мира, веру в безграничность и всемогущество теории монетаризма и финансовой либарализации. Феномен всеобщего обогащения на фондовых рынках получил названия от новой буржуазии — «новая экономика», «экономика знаний» или «экономика активов». Деньги стали порождать деньги с невиданной прежде скоростью. Старый предпринимательский, промышленный капитализм с его 2—3 % годовых на капитал оказался невостребованным в поведенческой модели спекулянтов.
Гибкость финансовых рынков, порожденная торжеством финансового капитализма, имеет также и обратную сторону:
— цены на все виды финансовых активов находятся в постоянном движении;
— рынок (на жаргоне спекулянтов) «крайне волатильный» (нестабильный, непредсказуемый).
Но беда в том, что за активным периодом роста этих финансовых активов неизбежно наступает крайне болезненный период спада, который затрагивает уже не только финансовый, но и промышленный, реальный сектор экономики, социальную сферу и ставит порой под сомнение само государство как эффективный институт власти. Еврокризис это и показал.
В эпоху предпринимательского капитализма регулярные «паники на бирже» были проблемой узкого круга биржевых спекулянтов. Ведь основной целью капиталистов в те годы считалась все же прибыль в реальном секторе экономики, а не «пузырчатый» рост курсовой стоимости акций. А вот в современных условиях падение цен на финансовые активы есть уже не только национальная, но и общемировая проблема. Дело в том, что вложения в акции, облигации и ипотечные ценные бумаги (именно эти три группы финансовых активов в пропорции фактически и составляют основной оборот финансовых рынков) сейчас, например, имеют более 50 % американских семей, а также все без исключения взаимные (паевые), страховые и пенсионные фонды, не считая различных частных и хеджфондов. Размеры сбережений и пенсий абсолютного большинства жителей стран «золотого миллиарда» зависят от:
— уровня цен на «новые активы» — акции, облигации и недвижимость;
— цен на финансовые активы, которые, как показывает практика, полностью оторваны от реальной экономики, от производства и труда.
Политика «либерализации» экономической жизни привела к тому, что все население развитых стран фактически оказалось «инвесторами поневоле» — если не через личные вложения в акции и приобретенную в кредит недвижимость, то через пенсионный счет в фонде, через страховую компанию, куда осуществляются регулярно страховые взносы, через фонды, которые размещают свои средства в те же самые акции, облигации и ипотечные ценные бумаги.
При этом следует отметить, что реальных товаров для населения от «новой экономики» практически не прибавилось: деньги не инвестировались в производственную или инфраструктурную сферы, а направлялись на фондовые спекуляции и бонусы инвестбанкиров и трейдеров, инвестконсультантов, аналитиков рейтинговых агентств.
Более того, значительная часть тех услуг, которые как бы реально оказывает для конечных потребителей «новая экономика», во многом лишь заменяет уже давно существовавшую часть сектора потребительских услуг. Яркое подтверждение этому — сравнение рынков сотовой и стационарной связи.
Вместо того чтобы ту малую часть накоплений, которая есть в мировой экономике, через механизм трансформации долгосрочных инвестиций направлять в реальный сектор производства, создавая новые рабочие места, товарную массу и добавленный продукт, современный финансовый капитализм трансформирует их (накопления, сбережения) в финансовый спекулятивный рычаг, раздувая «пузыри» тех или иных активов и дестабилизируя тем самым национальные рынки и мировую экономику в целом.
Последний, или, как говорят многие экономисты, новейший кризис (2007—2008 гг.) на глобальных финансовых рынках — далеко не первый, на который монетарные власти стали реагировать расширением кредита и денежной массы (примером являются программы количественного денежного смягчения на американском и европейском денежных рынках). В современной истории такими кризисами были:
— мексиканский кризис 1994—1995 гг., создавший к 1998 г. прецедент одностороннего отказа государства (например России) от своих финансовых обязательств;
— азиатский кризис 1997—1998 гг., который вскоре закончился и дал толчок для уже интернет-кризиса в США начала 2000-х гг.
Затем пять лет происходили дефляционные процессы, породившие низкие процентные ставки и беспрецедентно высокие темпы роста мировой экономики, которые исказили последствия кризисов «девяностых».
Новый кризис 2007—2008 гг. опять начался на финансовых рынках США, но теперь уже в секторе ипотечного кредитования и производных инструментов.
Мнения экономистов по вопросу финансовых «вспышек» разделились в зависимости от того, какой тип неопределенности кажется им более важным в основе этой проблемы. Экономисты классифицируют неопределенности и риски согласно их природе на две большие группы.
Первый фактор неопределенности — это «оппортунистическое поведение» (moral hazard), когда стимулы и действия агентов не наблюдаемы, поэтому они могут предпринимать действия, которые существенно увеличивают риски кредиторов.
Именно об этом риске говорят те, кто критикует Федеральную резервную систему (ФРС) США за то, что она способствует спекулянтам, снижая процентные ставки и расширяя необеспеченный кредит, тем самым прощая рисковые стратегии инвестирования.
Но есть и другой фактор неопределенности, английское название которого (adverse selection) переводится на русский как «отрицательный отбор». В этом случае кредитор не может достоверно определить платежеспособных агентов и поэтому неоправданно сокращает кредитование или требует излишнего обеспечения как с неплатежеспособных, так и с платежеспособных клиентов: «все боятся всех». Например, такое происходит в особо яркую фазу кризиса на рынке межбанковского кредитования.
Экономические теории, оправдывающие политику ФРС, связаны именно со вторым фактором неопределенности. Ключевым тезисом этих теорий является тезис о существовании «глобального избытка сбережений» или «глобального дефицита сберегательных инструментов». Это связано с отсутствием надежных финансовых инструментов, в которых можно сберегать потребительскую стоимость для следующих поколений.
Теория, объясняющая влияние на глобальную экономику данного феномена, довольно хорошо разработана в серии работ, написанных профессором Массачусетского технологического института Р. Кабальеро в соавторстве с рядом других эконо-
мистов. Именно на этой теории и базируется объяснение происходящего в американской и мировой экономике. Дефицит надежных сберегательных инструментов связан с тем, что население развивающихся стран, являясь активным сберегателем, не доверяет финансовым институтам и финансовым активам, существующим в их странах, но готово доверять кредитным институтам и инструментам денежного рынка развитых стран.
Однако имеется еще один глобальный источник сбережений — государственные средства уже в виде резервов центробанков, стабилизационных фондов и фондов будущих поколений, а также государственных инвестфондов. Все эти сбережения тоже направляются в страны с наиболее развитыми финансовыми системами (к таковым относятся США и Великобритания) либо на азиатские и ближневосточные рынки, замещая их отсутствующие сберегательные фонды. Результатом этого являются глобальные дисбалансы:
— дефицит торгового баланса и профицит баланса движения капитала США;
— дисбалансы сбережений.
Больше потребляют в развитых западных странах, а больше сберегают в развивающихся.
Как следствие, появляются постоянные спекулятивные «пузыри» на том или ином денежном рынке на Западе. Такие «пузыри» в теории существуют в равновесии и забирают на себя избыточную ликвидность в период роста экономики. А на деле, как показывает практика, забирают (абсорбируют) еще и настоящие сбережения, принося «финансовые цунами» в мировую экономику.
Лопнувший локальный финансовый «пузырь» может быть причиной серьезного регионального экономического кризиса, поскольку в этих условиях у кредиторов возникает ощущение неконтролируемого риска: они не могут оценить риск, возникающий на смежных рынках, и боятся, что ухудшение ситуации на других рынках спровоцирует потери на их собственном рынке. Для получения кредитов в этих условиях требуется надежное обеспечение. Но именно такое обеспечение в ситуации дефицита сберегательных инструментов — редкость. Единственным обеспечением являются гособлигации.
Кредитное сжатие ведет к остановке экономической активности, росту безработицы и дефляции. Но такое происходит в странах с развитой рыночной экономикой.
В развивающихся странах это:
— спад производства;
— безработица;
— инфляция;
— дефицит бюджетов различных уровней;
— социальные волнения.
Современная оптимальная политика мировых центробанков в таких условиях ни в коем случае не предполагает искусственного «лопания» пузырей, что чревато серьезными кризисами. В определенном смысле оптимальная политика, наоборот, состоит в поддержании «пузыря» и размазывании его на наибольшее количество инструментов, что позволяет снизить его искажающее влияние на экономическую активность.
Теория дефицита сберегательных инструментов полностью объясняет поведение ФРС, снижающей процентные ставки, реагируя на финансовый кризис. В той же логике были разработаны и последние меры ФРС, ЕЦБ и Банка России по расширению возможности обмена активов банковских и небанковских институтов на казначейские облигации, которые можно использовать в качестве надежных залогов.
Таким образом, сбережения являются для экономики зерном, которое в будущем даст всходы, обеспечивая дальнейший рост. Без сбережений государства не могут инвестировать ни в материальные ценности, ни в человеческий капитал.
Для стран, страдающих от дефицита сбережений, существуют определенные виды экстренной помощи, которые позволяют им временно свести концы с концами. В основном это заем на стороне и иногда—высвобождение стоимости недооцененных активов. Однако наступит день, когда государства, обладающие профицитом, начнут уделять приоритетное внимание поддержке внутренних нужд, позабыв о наличии мирового рынка финансов и ростовщиков. Первым звонком, предупреждающим о такой смене приоритетов, стала все возрастающая популярность размещения активов в государственных фондах именно национального благосостояния. Бедные страны хотят большего, чем просто режим недооцененности своих валют, диктующий низкую доходность по их обширным портфельным активам, деноминированным в долларах. Они жаждут повышения прибыльности, и создаваемые фонды национального благосостояния направлены именно на достижение этой цели. Кроме того, такие страны стремятся к внутреннему поглощению избыточных
сбережений в виде оздоровления и укрепления частного потребления в собственной экономике, развития собственного производства и инфраструктуры. Это является единственным способом, позволяющим справедливо распределить плоды экономического развития посредством распределения доходов.
Данная парадигма поведения начинает воплощаться в постановке вопросов регионализации валютных союзов и расчетов за товары в национальных валютах, минуя посреднические долларовые активы.
Совокупность экономических, социальных и политических условий формирует определенное отношение общества к сбережению и обусловливает как общие размеры сбережений, так и соотношение их составных частей. Уровень сбережений для каждого отдельного члена общества или хозяйствующего субъекта может определяться порой сугубо специфическими причинами:
— высокая трудоспособность;
— удачная сделка;
— получение наследства;
— выигрыш и т. п.
Однако в масштабах всего общества размеры сбережений определяются главным образом уровнем развития производства, производственной сферы и наличием национальных стратегических целей. Именно в условиях роста и повышения эффективности производства появляется возможность увеличивать не только потребляемую, но и сберегаемую часть производимого дохода. А в условиях значительного падения производства сокращаются возможности наращивания сбережений у подавляющей части населения, предприятий, государства. В этом случае населению, предприятиям и государству приходится думать не о завтрашнем дне, не о том, сколько дохода направить на сбережение, а как удовлетворить свои насущные потребности при уменьшении доходов населения или как покрыть производственные издержки предприятий при снижении доходов от реализации продукции. Если нет превышения дохода над расходами, то нет и условий для сбережений.
Весьма существенным фактором, определяющим уровень сбережений общества, является также гарантия безопасности сбережений. Если государство и все члены общества не уверены в том, что в будущем они смогут воспользоваться плодами своих сбережений, то они будут стремиться к тому, чтобы использовать все свои доходы на
текущее потребление. Причинами низкого уровня сбережений в докапиталистических обществах были не только низкий уровень эффективности производства и чрезвычайно скудные возможности для сбережений, но и отсутствие самой безопасности сбережений.
Таким образом, можно констатировать следующую современную картину мировой финансовой модели развития:
— деньги окончательно оторвались от реальных товаров;
— богатство предстает перед нами в форме финансовых активов — документально подтвержденных прав на возможность каких-либо действий на финансовых рынках;
— продаются и покупаются именно права на совершение каких-либо действий — настала эра финансового капитализма.
Постоянные спекулятивные «пузыри», якобы забирая на себя избыточную ликвидность, зачастую забирают настоящие сбережения. Причем многие прогрессивные современные экономисты трактуют данную ситуацию посредством теории дефицита сберегательных инструментов. Они объясняют наличие спекулятивных «пузырей» в новейшей эре финансового капитализма, но не дают при этом четких ответов на поставленный вопрос: как ограничить избыточное денежное предложение с одновременным качественным ростом мировой экономики? В самой структуре мировых сбережений произошла существенная перемена: сберегать стали больше не в богатых странах западного мира, а в секторе развивающихся стран. Тем самым подтверждается, что сбережения являются для экономики зерном, которое в будущем даст всходы, обеспечивая дальнейший рост. Без сбережений государства не могут инвестировать ни в материальные ценности, ни в человеческий капитал.
Отсутствие четких финансовых ориентиров будет подталкивать государства к локализации своих финансовых систем в региональные валютные союзы, внутри которых начнут появляться расчетные валютные единицы и финансовые инструменты сберегательного характера, способствующие притяжению капиталов в эти центры.
Американский доллар может потерять свое основное преимущество как сберегательная валюта по всему миру. На его место вновь придет драгоценный металл. Государства, чья экономика ослабла из-за отсутствия устойчивых сберегательных потоков,
вынуждены будут для стабилизации принять драгоценный металл за основу своих денежных систем.
Список литературы
1. Галанов В. А. Финансы, денежное обращение и кредит. М.: Форум. 2011.
2. Звонова Е.А. Финансы и кредит: учебное пособие для дистанционного обучения. М.: Изд. РЭА им. Г. В. Плеханова. 2002.
3. Жуков В. Ф. Деньги. Кредит. Банки. М.: Юни-ти-Дана. 2010.
4. Куликов А. Г. Деньги, кредит, банки. М.: КноРус.
5. Матанцева О. Ю., Гогопуло Н. Н. Финансы, денежное обращение и кредит. М.: Академия. 2011.
6. Русанов Ю. Ю. Теория и практика банковского риск-менеджмента. М. 2004.
7. Русанов Ю. Ю. Проблемы и перспективы развития сберегательной системы России // Финансы, деньги, инвестиции. 2008. № 1.
8. Чернецов С. А. Финансы, денежное обращение и кредит. М.: Магистр. 2011.
Вниманию руководителей и менеджеров высшего и среднего звена, экономистов, финансистов, преподавателей вузов и аспирантов!
Журнал «Финансы и кредит»
ISSN 2071-4688
Выпускается с 1995 года. Включен в перечень ВАК.
Включен в Российский индекс научного цитирования (РИНЦ).
Журнал реферируется ВИНИТИ РАН.
Формат A4, объем 80—100 с. Периодичность - 4 раза в месяц.
ПОДПИСКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
Индекс по каталогу «Почта России» Индекс по каталогу «Роспечать» Индекс по каталогу «Пресса России»
34131 71222 45029
За дополнительной информацией обращайтесь в отдел реализации Издательского дома «ФИНАНСЫ и КРЕДИТ» телефон/факс: (495) 721-85-75, E-mail:[email protected]
Возможна подписка на электронную версию журнала, а также приобретение отдельных статей: Научная электронная библиотека: eLibrary.ru Электронная библиотека: dilib.ru
www.fln-izdat.ru
